Текст книги "Пробуждение"

Автор книги: Мэри Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

13

– Для тебя почта.

Харви протянул Джейн письмо и увидел, как она побледнела, прочитав обратный адрес, как задрожали ее руки, когда она вынула из конверта несколько фотографий и разложила их на столе.

На всех был изображен счастливый, улыбающийся ребенок. На диване. В манеже. Среди игрушек. С огромным плюшевым медведем в обнимку. Взгляд Джейн, обращенный на фотографии, был печально-нежным, а уголки рта дрожали.

– Как он вырос… – тихо проронила она. – Дети очень быстро меняются. – Джейн собрала снимки и положила их обратно в конверт. – Я сейчас вернусь, Харви, только отнесу фотографии, – спокойно, слишком спокойно, сказала она.

Весь день Харви преследовало какое-то неприятное ощущение, непонятно чем вызванное. И только в конце дня, увидев на улице женщину, которая вела за руку смешного карапуза, он понял: чувство вины – вот что это было. Харви подумал о Джейн, о ее тоскующих глазах. Тоскующих о ребенке, которого она не смогла оставить у себя. Она женщина и хочет иметь детей. Что в этом плохого?

Ничего, кроме того, о чем он честно предупредил Джейн: подобного рода вещи – не для него.

И ей не следует надеяться, что он изменит свое мнение. В настоящее время он, Харви, спит с ней. И только.

Какой я замечательный парень! – с иронией подумал Харви. Но ее это устраивает, возразил он себе. Она здесь по собственной воле. Может уехать в любое время, когда ей вздумается. Но она не хочет уезжать.

Потому что она меня любит.

А разве мне никогда не дарили любовь? Но много ли радости в конце концов это принесло мне? Любовь… Всего лишь фантом, иллюзия. Вот что такое любовь.

Но неприятное ощущение не проходило. Оно заполняло офис Харви, его машину, его голову. У этого ощущения был запах, вкус, цвет. Оно душило его.

«Ты в самом деле хочешь закончить свою жизнь, как твой отец!» – прозвучал в его ушах голос Маргарет.

Харви сердито выругался. Могги и ее мелодраматический монолог о затворнике, единственной компанией которого являются собаки! Зачем тратить время и энергию на размышления об этих глупостях?

Джейн в который уже раз рассматривала фотографии Фила и перечитывала коротенькую записку, в которой сообщалось, что ребенок прекрасно себя чувствует в новом доме. Ей было больно видеть эти фотографии, но одновременно с этим она испытывала облегчение, убедившись, что мальчика любят, что он счастлив и доставляет своим приемным родителям много радости. У него есть отец и мать, и ему с ними хорошо. Это самое главное.

Так почему же по ее щекам бегут слезы?

Хочется ей того или нет, но пришло время, когда Фил должен уйти из ее жизни, по-настоящему уйти. Теперь ей надо подумать о своем будущем.

Она знает, что ей нужно. Ей нужен Харви. Она хочет выйти за него замуж. Ей не нужна бесконечная любовная связь. Но сидеть и ждать, пока Харви изменит свое мнение, бесполезно.

Нужно что-нибудь придумать.

Лучше всего думается при ходьбе, и Джейн, погруженная в раздумье, долго-долго шла, пока не оказалась в поселке возле дома Хелены.

На этот раз Хелена боролась с дверной ручкой, пытаясь выяснить, почему та не работает как надо.

– В один прекрасный день я увижу тебя за латанием крыши, – пошутила Джейн.

– Это уже пройденный этап, – разочаровала ее Хелена и таинственно улыбнулась. – Я рада, что ты пришла. Мне просто необходимо с кем-нибудь поговорить.

– Мне тоже, – отозвалась Джейн. – Но начинай ты.

Они устроились в тени со стаканами холодного апельсинового сока.

– Я беременна, – сообщила Хелена и зарделась в радостном волнении.

– О, Хелена, это чудесно! Я очень рада за тебя!

– Я сама еще не могу в это поверить. После стольких лет! Мы уже думали, не взять ли ребенка из приюта, и вдруг…

– Но теперь-то тебе уж точно не стоит лазить на крышу, – сказала Джейн.

Они весело болтали несколько минут, пока Хелена не спохватилась, что Джейн тоже хотела что-то сказать.

– Я собираюсь организовать атаку на Харви, – призналась Джейн.

– Давно пора, – проворчала Хелена. – Будь моя воля, я отвинтила бы его дурацкую голову, промыла хорошенько мозги и надела снова. Может быть, тогда он что-нибудь понял бы.

Джейн рассмеялась.

– Спасибо за поддержку!

– Собираешься прибегнуть к шоковой терапии? – поинтересовалась Хелена.

– А что мне еще остается делать?

14

Вернувшись однажды домой поздно вечером, Харви обнаружил, что в столовой горят свечи, звучит чувственная, завораживающая музыка, а стол накрыт нарядной скатертью – красной, расшитой изысканными золотыми узорами. Этой скатерти он прежде не видел. Взгляд Харви выхватил из полумрака вазу с цветами… бутылку шампанского в ведерке со льдом… и Джейн в потрясающем платье цвета выдержанного коньяка. Ее золотисто-зеленые глаза переливались изумрудами в мягком свете.

– Мы ждем гостей? – поинтересовался Харви, заранее зная ответ, потому что сразу заметил на столе всего два прибора.

Джейн послала ему воздушный поцелуй.

– Нет. Только мы вдвоем.

Харви пододвинул ей кресло.

– Тогда в честь чего все это?

– В честь окончания книги. Я отослала ее сегодня утром издателю. – Джейн села и улыбнулась ему своей самой ослепительной улыбкой.

– Я не знал… не думал, что ты закончишь так скоро, – пробормотал Харви.

До сегодняшнего дня Джейн ни словом не упоминала о том, что ее труд близок к финалу. Харви даже не догадывался, что книга уже написана.

– К концу она шла совсем легко. Я не представляла, сколько времени мне потребуется. Знала только, что контракт дает мне не больше года, и все.

Семь месяцев заняла у нее эта книга. Семь месяцев Джейн прожила в его доме. Харви не хотел думать, что же будет теперь. Прежде всего, ему надо успокоиться. Он широко улыбнулся.

– Поздравляю! Можно открывать шампанское?

– Да, пожалуйста.

Он открыл бутылку, наполнил бокалы и один протянул Джейн.

– Пожелай мне удачи, – попросила она, поднимая бокал.

– От всего сердца, – отозвался Харви.

Теперь она уложит чемоданы и вернется в Англию. Но сейчас, в этот момент, ему не хотелось об этом думать.

Вошел Пайвари и подал суп из зелени.

– Его едят холодным, – пояснила Джейн. – Это эксперимент.

– Твои эксперименты всегда блестяще заканчиваются.

– Спасибо, – сказала Джейн и поднесла ложку ко рту.

Харви начал есть. Суп и вправду был изысканным – с фруктами, мятой и дольками лайма. Он одобрительно улыбнулся Джейн. В мягком приглушенном свете свечей ее лицо казалось особенно нежным и трогательным. Как он любил это лицо!

Но и об этом Харви тоже не хотел сейчас думать.

– И что же дальше? Что теперь будет с книгой?

– О, это долгий процесс. Рецензирование, редактирование и тому подобное. Может быть, придется слетать в Лондон, раз или два встретиться с редактором. А потом – кто знает? Они хотят поместить на вкладках фотографии, поэтому придется покопаться в папином архиве, выбрать что-нибудь подходящее. На все это уйдет уйма времени, так что книга появится на полках нескоро.

Харви любовался Джейн – счастливая и возбужденная, она выглядела великолепно. Он допил вино и налил второй бокал. Шампанское и суп. А почему бы и нет?

– Ты рада, что закончила работу?

– Мне и радостно и грустно одновременно. Работа над книгой интереснейшее дело, я получала удовольствие. И вот теперь – все закончилось… – Джейн грустно вздохнула.

– Понимаю.

И моя жизнь тоже закончилась, подумал Харви.

Джейн щебетала что-то о книге, но ему было трудно сосредоточиться на ее словах. Он смотрел на ее лицо, как оно меняется, на ее рот, видел отражение язычков свечей в ее глазах…

Пайвари принес следующее блюдо.

Хоть бы этот обед поскорее закончился! – взмолился мысленно Харви. Хоть бы перестала звучать эта невыносимо чувственная музыка, сулящая несбыточное. Я не желаю сидеть тут и вести вежливый разговор. Я хочу знать, о чем Джейн думает, что, черт возьми, с ней творится!

Ничего особенного – она просто счастлива. Харви взял свой бокал и залпом опрокинул его. Он не любил шампанское. Никогда не любил.

– Наверное, к этому полагается какое-то вино, – сказал Харви, разглядывая поставленную перед ним Пайвари тарелку. Он понятия не имел, что это такое, но, похоже, основной частью композиции было мясо. Острый дразнящий аромат щекотал ноздри. – Что это такое?

– Это эфиопское блюдо, – пояснила Джейн. – Баранина с миндальными орехами и специями. Справа от тебя столик, на нем бутылка красного вина.

Пайвари должен был открыть бутылку и разлить вино, раздраженно подумал Харви и встал. Разлив вино, он снова сел и нарочито небрежно спросил:

– Какие у тебя планы на будущее?

– Учитывая мой почтенный возраст, я собираюсь выйти замуж и родить детей. Написать еще одну книгу, заняться фотографией и зажить счастливо.

– Да, солидный план. – Харви допил вино.

– И еще я хочу научиться управлять самолетом.

– Понятно… Мне кажется, ты очень честолюбива.

– Ты угадал. Я очень, очень честолюбива.

Харви увидел странный блеск в ее глазах, и его желудок свело от ожидания. С Джейн определенно что-то происходит. Она выпила вино – аккуратно, мелкими глоточками, поставила бокал на стол, отодвинула тарелку.

– Я хочу кое-что тебе сказать.

Харви насторожился, уловив в ее голосе нервные нотки. Он отложил нож и вилку и выжидающе посмотрел на Джейн. От волнения ее глаза стали огромными. Она облизнула губы.

– Я люблю тебя, Харви.

Он почувствовал леденящий холод.

– Я знаю, – ответил Харви ровным спокойным голосом, который донесся до него как бы со стороны.

– Пожалуйста, давай поженимся.

Он слышал слова, знал, что Джейн их произносила, но не хотел вникать в смысл, не хотел признавать, что слышит их. Он тряхнул головой, борясь с охватившей его паникой.

А потом паника сменилась гневом.

Для чего, черт возьми, она говорит это?! Ведь ответ ей известен. С самого начала он расставил все точки над «i», честно сказал о своих намерениях. Гнев клокотал в Харви подобно лаве, готовой хлынуть из жерла вулкана. Это несправедливо, Джейн ведь знает…

Джейн отодвинула кресло и встала из-за стола.

– Мне просто подумалось, что надо это предложить, – сказала она холодным, деловым тоном.

Джейн направилась к двери. Харви казалось, что он видит замедленную киносъемку. Вот Джейн положила руку на дверь, вот открыла ее. Потом остановилась, обернулась к нему.

– Между прочим, завтра я уезжаю в Мельбурн. Погощу пару дней у Лорин. Она устраивает в мою честь грандиозную вечеринку.

Дверь за Джейн закрылась.

Харви застыл в своем кресле. Пайвари убрал посуду и вернулся с десертом: шоколадный мусс в форме сердца, украшенного клубникой и кремом.

– Унеси, мы не будем это есть, – распорядился Харви.

Пайвари выполнил указание. Харви уставился на алую скатерть, машинально пробежал пальцами по золотому шитью и неожиданно прозрел: это вовсе не скатерть.

Это индийское свадебное сари.

– Ты выглядишь так, будто за тобой гналась дюжина чертей, – сказала Хелена, едва Харви показался утром в дверях. – Что случилось?

Вместо ответа он бросил на нее такой взгляд, что Хелена подняла руки, молчаливо прося о пощаде.

Харви прошел в свой кабинет и захлопнул за собой дверь. Он не мог видеть эту груду бумаг, он не мог видеть эту комнату – она давила на него, как давит ногу тесный башмак. Он почти не спал, лежа рядом с Джейн, тоже не спавшей. Харви думал, что она уйдет на ночь в комнату для гостей, но она не ушла. Он и так чувствовал себя последним негодяем, а тут еще рядом с ним лежала Джейн. Харви не мог ее понять.

Вошла Хелена с чашкой кофе – раньше она никогда ничего подобного не делала.

– Я подумала, может тебе захочется кофе, – сказала она.

– Спасибо. – Харви старался говорить как можно небрежнее.

– Я знаю, Джейн закончила книгу. И ты собираешься позволить ей уехать?

– Занимайся своими делами, Хелена, не то я тебя уволю.

Она рассмеялась.

– Ха, ты слишком во мне нуждаешься.

К сожалению, она была права.

Харви сделал вид, что углубился в лежавшие перед ним бумаги. Хелена прислонилась к его столу округлым бедром и скрестила руки на груди.

– У меня есть хорошая идея. Женись на Джейн.

– Кажется, я не просил у тебя совета. А теперь марш отсюда.

Хелена испустила долгий вздох.

– Вы безнадежны, сэр. – Она направилась к двери, но, словно о чем-то вспомнив, остановилась и обернулась к Харви. – Между прочим, я слышала, Марджори в прошлом месяце вышла замуж.

– Спасибо за информацию, – буркнул он.

– Она вышла за крупного скотовода из Нового Южного Уэльса.

– И для чего ты мне это говоришь?

– Да так просто. Я подумала, а вдруг у тебя остались какие-нибудь иллюзии насчет того, почему она тебя оставила? – Хелена помедлила и, не отпуская взгляда Харви, добавила: – Я не думаю, что она вышла бы замуж, если бы боялась уединенной жизни на ранчо. – Она открыла дверь и выплыла из кабинета.

Харви не мог больше ни минуты находиться в этих стенах. Он напялил шляпу и схватил ружье. Надо посмотреть, не обрушилась ли где изгородь, проследить, далеко ли отогнали табун, проверить, не прорвало ли дамбу. Проверить хоть что-нибудь.

Ну вот он и оказался в тупике. Женитьба на Джейн неизбежно закончится крахом, и Харви не собирался дурачить себя, закрывая на это глаза в надежде, что может быть иначе. Для всех лучше, если она уедет раньше, а не позже. Нет смысла оттягивать неизбежное. Будет только тяжелее, гораздо тяжелее – он знает это из горького опыта.

Харви старался не думать, во что превратится его жизнь, когда Джейн уедет.

Сухая земля. Пустыня.

15

На этот раз вечеринка, устроенная Лорин в честь Джейн, не принесла виновнице радости. Джейн болтала с гостями, смеялась, но мыслями все время возвращалась к злополучному обеду с нелепой красной расшитой золотом скатертью, с десертом в форме сердца.

Какой же она была идиоткой! Только идиотка могла верить, что заставит Харви жениться, если зажжет несколько свечей, поставит на стол шампанское и угостит чувственным эфиопским блюдом! Как она могла так сглупить?!

– Я слышала, вы уезжаете?

Джейн очнулась от своих мыслей и посмотрела на женщину, которая вдруг оказалась рядом с ней.

– Правда? – холодно поинтересовалась она.

Эту женщину Джейн видела только один раз у кого-то на вечеринке, но сразу почувствовала к ней неприязнь. У женщины был злобный взгляд и очарование ястреба. Джейн и в голову не пришло, что Лорин может пригласить эту особу. Скорее всего дамочка с кем-то приехала. Как же ее зовут? Не то Мони, не то Моди.

– Насколько я понимаю, ваша книга закончена, – сказала Мони-Моди. Ее тон был притворно приветливым. – Вы, наверное, счастливы.

Джейн в упор посмотрела на нее.

– Да, я счастлива. – Во всяком случае, в том, что касается книги, это было так.

– И когда же вы возвращаетесь в Англию?

– Я не собираюсь возвращаться, – холодно ответила Джейн.

– Правда? И не собираетесь покидать убежище нашего друга Харви?

Потрясающая наглость! Что, эта Мони-Моди ждет, пока она уедет, чтобы прибрать к рукам Харви? Для подкрепления духа Джейн отпила глоток вина. Ладно, она умеет обращаться с такими особами. Их нужно бить их собственным оружием.

Джейн беззаботно пожала плечами.

– А для чего мне уезжать? Хозяин этого, как вы выразились, убежища чертовски хорош, и мне нравится жить на его ранчо. К тому же у меня здесь много друзей. Как говорится, от добра добра не ищут. Разве не так?

Ястребиные глаза прищурились – женщина явно оценивала услышанное.

– Вы ведь знаете, почему он попросил вас пожить у него, не так ли? – спросила Мони-Моди тем же мерзким тоном.

– Конечно, – Джейн неторопливо потягивала вино, – я хорошо готовлю.

Женщина уставилась на нее в полном изумлении. Джейн едва не расхохоталась.

– Он попросил вас пожить у него, потому что вы беспроигрышная ставка, – мстительно сказала Мони-Моди.

– Беспроигрышная ставка? – переспросила Джейн, тут же пожалев об этом. Зачем она разговаривает с этой перебравшей спиртного женщиной? Зачем вообще слушает ее?

– Вы – беспроигрышный вариант, потому что обязательно вернетесь туда, откуда приехали, – пояснила Мони-Моди таким тоном, будто разговаривала с недоразвитым ребенком. – Вы закончили свою книгу и теперь уедете. Очень удобно для него. Никаких обещаний, никаких ожиданий.

Джейн широко раскрыла глаза, изображая удивление.

– О, так вы думаете, у него нет никаких серьезных намерений относительно меня?

Должно быть, я великолепно сыграла идиотку, похвалила себя Джейн. Впрочем, ничего удивительного – ведь совсем недавно я замечательно выступила в этой роли.

– Чертовски верно, дорогуша. – Мони-Моди ядовито улыбнулась. – Он никогда не принимал женщин всерьез, так что не льсти себя надеждой, что ты станешь исключением.

– И вам это очень приятно, не правда ли? – В Джейн вскипела холодная ярость к этой женщине, тем более что она чувствовала ее правоту.

Мони-Моди, удивленная ее вопросом, какое-то время молча смотрела на нее.

– Почему вы считаете, что мне это приятно? – фыркнула она.

– Потому что вы находите злобное удовольствие, «просвещая» меня. Я не назвала бы вас благородной натурой, скорее совсем наоборот. Советую вам активнее использовать это свое бесценное качество.

Прежде чем ее «просветительница» пришла в себя, Джейн спустилась по каменным ступеням и вышла в освещенный лишь луной сад. Ноги у нее подгибались. Она стиснула зубы, борясь с неожиданно подступившим приступом отчаяния.

Все знали. И все ее предупреждали, иногда вполне доброжелательно. Она собиралась доказать им всем, что они не правы. Что она может… могла бы…

Но ее любви не хватило, и теперь она совершенно не знает, что делать. Разве можно любить больше и сильнее, чем любит она? Где ей найти то волшебное средство, которое заставило бы Харви по-настоящему доверять ей? Ведь только тогда он открыл бы ей свою душу.

Укрывшись в самом темном углу сада, Джейн дала волю слезам.

– Джейн! – послышался из темноты голос Лорин. – Что эта ведьма тебе сказала? Я видела, что она разговаривает с тобой, и лицо у нее было такое… – Лорин подошла ближе. – Ты плачешь? Что она тебе наговорила?

Джейн пожала плечами, вытерла глаза тыльной стороной ладони и в последний раз жалобно всхлипнула.

– Ничего особенного. Она сказала то, что все говорили и до нее. Та же самая старая песня.

– А мне казалось, что у тебя все складывается очень неплохо. – В голосе Лорин звучало недоумение.

– Это только кажется. Все были правы, а я ошибалась, и в конце концов мне пришлось это признать. Вот и все.

– О, дорогая… – беспомощно пробормотала Лорин и, обняв Джейн, стала ласково ее поглаживать.

– Я чувствую себя ужасно глупо, – пожаловалась Джейн севшим от слез голосом. – Я пошла на все с широко раскрытыми глазами, а оказалась слепой как крот.

– Это сделала с тобой любовь. – Лорин подтолкнула Джейн к дому. – Пойдем-ка надеремся хорошенько.

Джейн издала сдавленный смешок.

– Что за сумасшедшая идея?

– Но эта идея заставила тебя рассмеяться.

На следующий день, вознося молитвы богам любви и удачи, Джейн отправилась в обратный путь. Дорога была долгой, поэтому у нее было время все обдумать и зарядить свою опечаленную душу новой порцией надежды.

Она любила возвращаться на ранчо: к широким просторам, к мягким холмам в отдалении, к бесконечному небу. Джейн не смущала даже ухабистая дорога и забивающаяся во все щелки пыль. Она чувствовала себя, что бы там ни говорил Харви, принадлежащей этим местам.

Харви поглядывал на Джейн через стол, слушал, как она, перебрасывается шутками с Пайвари, и удивлялся.

Джейн вернулась в прекрасном настроении, как будто не произошло ничего особенного. Харви приехал домой уже в сумерках и застал Джейн на террасе с каким-то глянцевым журналом в руках. На ней было легкое кремовое платье, и выглядела она так, будто провела всю первую половину дня у парикмахера. До чего же он соскучился по ней! Сорвать бы с нее эту тоненькую кремовую штучку и тут же в столовой заняться с ней любовью, чтобы все его сомнения и страхи растворились в воздухе и исчезли навек! Но вместо этого Харви поддерживал вежливый разговор, извлекая из себя минимально необходимое для этого количество слов. Потом он удалился в свой кабинет и пробыл там до полуночи.

Когда он вошел в спальню, Джейн уже спала. Ночник остался включенным, книга, которую она читала, лежала на середине кровати. Джейн ждала его. Ее волосы блестели в слабом свете, лицо казалось спокойным. Сердце Харви мучительно сжалось, но он сразу же постарался погасить всякие чувства.

Он приготовился ко сну, выключил свет, лег на спину и уставился в потолок, стараясь не думать о женщине, лежащей с ним рядом, и не слышать ее дыхания.

– Я не играю в твою игру, Харви.

Джейн взглянула ему прямо в лицо. Она не могла больше выносить этого. В течение нескольких дней он был чужим и отстраненным, бросал десяток фраз за вечер и, лежа рядом с ней в постели, не касался ее. Искушение перебраться в комнату для гостей одолевало Джейн все сильнее. Но это означало бы отступить, отказаться от Харви. Это стало бы началом конца.

– И что это за игра? – спросил Харви, даже не оторвавшись от газеты.

– Ты намеренно отталкиваешь меня, но ничего у тебя не выйдет. Я не уеду. По крайней мере, добровольно.

Его манеры, совершенно очевидно, изменились в лучшую сторону, потому что Харви опустил газету и взглянул на Джейн. Однако молчания по-прежнему не нарушил, по-видимому, ждал, что она скажет еще. И Джейн продолжила:

– Ты можешь легко от меня избавиться, если действительно хочешь этого. Усади меня в свою машину и отвези в Мельбурн. Но ведь ты не этого хочешь, верно?

– Не могу понять, о чем ты говоришь. Я ведь не прошу тебя уехать.

– Верно, не просишь. Ты хочешь, чтобы я уехала по собственной воле, и тогда твоя сумасшедшая теория подтвердилась бы еще раз. Но ты ошибаешься. Ты ошибаешься относительно меня. Я не Марджори, ни твоя мать, и я…

– Оставь в покое мою мать! – Харви сгоряча швырнул газету на пол.

– Нет, не оставлю! Только из-за своей матери ты обращаешься со мной так, как обращаешься! Ты думаешь, раз не прижилась здесь она, то не приживется и ни одна другая женщина.

Харви побледнел. Он вскочил, сунул руки в карманы и замер, глядя на Джейн тяжелым взглядом.

Джейн набрала в грудь побольше воздуху.

– Я такая же, как она, не правда ли? Счастливая, жизнерадостная женщина. Как она. И у меня зеленые глаза. Как у нее. – Джейн смотрела Харви в глаза, но они оставались непроницаемыми. – Так вот, позволь мне сказать тебе, Харви, может быть, в чем-то я и похожа на нее, не знаю. Я никогда с ней не встречалась. Но я не собираюсь судить о ней только по слухам и по досужим вымыслам.

– Как похвально! – язвительно процедил Харви. – Но я-то ее знал.

– И ты думаешь, что я – как она, и судишь меня исходя из своего мнения о ней. Ты решил, что я хороша только на какое-то время, на то время, пока я здесь. Ты получал удовольствие от моей компании, тебе нравилось спать со мной. И пусть бы все так и оставалось, верно?

На скулах Харви заходили желваки. Он наклонился, подобрал газету и бросил ее на софу.

– Я не давал никаких обещаний.

– Не давал. Ты хочешь легкой жизни, без всяких осложнений. Вот что ты говоришь себе. Но ведь это неправда. А правда в том, что ты трусишь. Ты боишься собственных чувств, ты в ужасе оттого, что тебе снова могут причинить боль. Поэтому ты закрыл свою душу для всех, и никого в нее не пускаешь. Ни Марджори, ни меня.

– Как это ты во всем разобралась? Прямо настоящий психоаналитик.

Джейн игнорировала его иронию. Она вошла в раж и собиралась высказаться до конца. Встав со своего кресла, она остановилась прямо перед Харви и посмотрела в его холодное, замкнутое лицо.

– Ты оттолкнул ее, как сейчас отталкиваешь меня. Не однообразная скучная жизнь на ранчо заставила ее уйти, Харви, а ты.

– Я?

– Да, ты. Ты притворяешься, что тебе никто не нужен. Ты не хочешь ни с кем делиться своими чувствами. Ты не связываешь себя никакими обязательствами. Вот что заставило Марджори уйти, а не трудности жизни на ранчо.

– Ты потрясла меня своей глубокой проницательностью, – холодно заметил Харви.

– Здесь не нужна особая проницательность. Это лежит на поверхности. То же самое ты делаешь со мной.

– И что же именно я делаю?

Отчужденность, замкнутость. Джейн хотелось броситься на него и силой, кулаками, пробить этот неприступный барьер, чтобы выпустить на волю любовь и нежность. Ведь они существуют, Джейн знала точно, потому что иногда они пробивались из-под постоянной настороженности Харви, как испуганное ночное животное, неожиданно попавшее в луч света. Нежность и любовь были в его ласках, в том, как он смотрел на нее, как касался ее.

– Ты знаешь, что тебе делать, Харви. – Джейн закрыла глаза, и неожиданно у нее задрожали колени. – Если ты и в самом деле хочешь, чтобы я уехала, есть лишь один способ заставить меня уехать добровольно.

У нее появилось ощущение, будто она стоит на краю пропасти. Но у Джейн не было выбора: чтобы спастись, ей нужно перепрыгнуть эту пропасть.

– И какой же? – вежливо-ледяным тоном осведомился Харви.

Ноги дрожали так, что Джейн пришлось сесть. Она проглотила комок в горле, в какой-то момент ей даже показалось, что голос предаст ее и она не сможет заговорить.

– Я уеду, если ты, глядя мне прямо в глаза, скажешь, что не любишь меня.

В следующее мгновение моя жизнь может рассыпаться как карточный домик, подумала Джейн. И для этого нужно так мало – всего лишь несколько слов: «Я тебя не люблю».

Харви смотрел на нее бесконечно долго.

– Я не играю в твои игры, – наконец сказал он и шагнул к двери.

– Харви!

Он остановился, но не обернулся.

– Я люблю тебя, – сказала Джейн.

Харви стоял не шевелясь, словно мраморная статуя.

– Я не уеду, – добавила она.

Повисло напряженное молчание.

– Я никогда не просил тебя об этом, – так и не обернувшись, сказал Харви и вышел.

Силы покинули Джейн. Она упала в кресло, подобрала под себя ноги, свернулась в комочек и рыдала до тех пор, пока не иссякли слезы.

Все последующие дни и ночи Джейн жила на пределе своих сил – в ужасном напряжении, измучившись от бессонницы. Чтобы хоть как-то поддержать себя, она совершала по утрам долгие прогулки. Но это не помогало. Она по-прежнему ночами лежала рядом с Харви, их отделяли друг от друга несколько дюймов. Но эти дюймы были огромными и непреодолимыми, словно пустыня Сахара.

Харви спал беспокойно, а однажды ночью стал бредить – что-то бормотал во сне, метался, жалобно стонал. Джейн протянула руку и коснулась его плеча. Он не почувствовал ее прикосновения. Тогда она придвинулась ближе и тихонько окликнула его, но он продолжал метаться.

Джейн положила руку ему на грудь и прошептала:

– Харви, проснись. Тебя мучают кошмары.

Он затих, потом пробормотал:

– Джейн? Джейн…

– Я здесь.

– Но они все бросали цветы, махали руками… – пробормотал он.

– Это сон, только сон…

– Значит, ты не уехала, – с облегчением сказал Харви, как будто не веря этому. Он все еще был в полусне.

– Нет, я не уехала. – Джейн подвинулась ближе, положила щеку ему на грудь. – Я здесь.

Рука Харви коснулась ее волос, скользнула ниже – к шее, к обнаженной спине и наконец легла на бедро. Нежность, жалость, любовь, чувственное томление – все слилось в единый поток, который захлестнул Джейн.

Харви повернулся на бок, нашел ее губы и со стоном поцеловал. Поцелуй был настойчивым, жгучим, руки жадно скользили по телу Джейн. Не дыша, терзаемая тем же чувственным голодом, она страстно возвращала поцелуи. Его имя вырывалось из ее горла подобно стону, тело трепетало и пело безумную песнь желания.

Возможно, Харви не мог разделить с ней свою душу при свете дня, но сейчас, в глубокой ночной тьме, они могли разделить свою страсть, и в ночи Джейн могла дать ему то, что он не принял бы от нее днем. В том, как Харви касался ее, Джейн чувствовала отчаяние, безмерность его потребности в ней. Пронзительное, горячее, сумасшедшее ощущение.

Такого никогда не было. Их соитие напоминало неожиданный летний ливень – стремительный, обвальный, с громом и с молнией.

И затем он кончился. И снова тишина. Темнота.

Харви крепче прижал Джейн к себе, она ощутила на своей коже его горячее дыхание.

– Джейн…

– Я здесь, – пробормотала она и погрузилась в глубокий, без сновидений, сон.

Джейн открыла глаза и увидела, что Харви одевается, не зажигая света. Мир за окном был уже полон утренних звуков, но предрассветные сумерки по-прежнему заполняли комнату. Джейн мгновенно припомнилось все, что было ночью: одолевавшие Харви кошмары и то, как они занимались любовью.

– Харви! – окликнула она.

– Спи, – сказал он ничего не выражающим тоном.

Джейн словно окатили холодной водой. Она села на постели и отвела волосы с лица.

– Харви, пожалуйста, поговори со мной.

Джейн услышала в своем голосе молящие нотки и испугалась, что не выдержит и выскажет все, что у нее на уме: «Пожалуйста, скажи, что ты меня любишь. Пожалуйста, не старайся вытравить из памяти воспоминания об этой ночи…»

– Мне пора идти.

И Харви ушел, даже не поцеловав ее, не попрощавшись, не взглянув на нее.

Джейн снова легла, подождала, пока не стих шум отъехавшей машины, оделась и отправилась на прогулку. Не пройдя и мили, она опустилась на землю под большим эвкалиптом и стала перебирать воспоминания о прошлой ночи.

Интересно, а Харви об этом помнит? Может быть, ему кажется, что все это было сном?

Харви не приехал к ланчу, зато у дома появился запыленный джип, из которого вышла молодая блондинка, в волосах которой играли солнечные блики.

Джейн, идя навстречу гостье, гадала, кто бы это мог быть. Девушка неуверенно направилась к ступенькам террасы, она озиралась по сторонам, словно опасаясь, не нападет ли кто-нибудь на нее. В руке у нее был пластиковый пакет.

– Привет, – поздоровалась Джейн.

– Привет, – отозвалась девушка и покраснела. – Я хотела бы поговорить с мистером Харви Лоу.

Гостья оказалась настоящей красавицей: матовая не тронутая загаром кожа, светлые волосы и прозрачные зеленые глаза. Пугающе зеленые глаза. Вид у нее был смущенный.

– К сожалению, его нет дома.

– О… – растерянно пробормотала девушка.

– Проходите, пожалуйста, – пригласила Джейн, протягивая ей руку и называя свое имя.

– А я Эвелин Коберн. Я… я не хотела бы вас беспокоить.

– Вы меня не обеспокоите.

Джейн проводила гостью на террасу. Открывшийся взору гостьи великолепный вид произвел сильное впечатление.

– О! – Она замерла в немом восхищении.

– Да, это и мое любимое место, – сказала Джейн, указывая на одно из кресел. – Садитесь.

Эвелин колебалась. Джейн с удивлением заметила, что на ее лице неожиданно появился испуг.

– А… отец Харви, мистер Лоу, дома? – спросила она.

Вопрос удивил Джейн.

– Нет, он умер шесть лет назад.

– Неужели? – сказала Эвелин с таким облегчением, что Джейн не могла удержаться от улыбки. Но уже в следующее мгновение девушка осознала, что ее реакция на известие неприлична, и ее охватила настоящая паника.