Текст книги "Роковой секрет (СИ)"
Автор книги: Мэри Ройс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)
Глава 24
РАФАЭЛЬ
Быстрая тренировка и контрастный душ помогли немного сбросить напряжение, вызванное Солой. Не следовало позволять себе вновь забыться и утонуть в ней, в ее нежном теле и дразнящем аромате дикого персика.
Пришло время решать накопившиеся проблемы, но я не мог забыть о дне рождения и не купить ей подарок. Мне хотелось увидеть улыбку на ее губах, блеск радости в изумрудных глазах. Хотелось сделать ее хотя бы на секунду счастливой. И мне хватило этой секунды, чтобы насладиться тем, что девчонка была не в силах скрыть.
Конечно же, во время моего отсутствия Сола оправдала все ожидания и успела подпортить мне настрой. После чего наша встреча снова прошла по тонкой грани. Маленькая стерва залезла туда, куда не положено, только вот раскаяния в ее глазах я не увидел. Но в этом опять же только моя вина: оставил ее в кабинете одну, зная, что чувство самосохранения у засранки отсутствует напрочь.
Однако мне некогда было думать о последствиях, потому что в спину прилетел очередной топор от сына. Удар оказался внезапным, и пришлось срочно сорваться с места. Секунда промедления могла стоить многого. Грядут перемены, и проблемы с законом сейчас ни к чему. Только щенок не подумал, что своим поступком подставил все мафиозные кланы и заработал мишень на лбу.
Маттео сдал свой наркобизнес полиции, зная, что все концы приведут ко мне. Он обелил свою задницу в глазах закона в надежде найти защиту у властей. Только ведь мой сын прекрасно знает плату за нарушение омерты[1], но никакая защита его не спасет от мафии. Его достанут из-под земли. А я обязан найти и убить своего предателя, даже невзирая на то, что им оказался собственный ребенок. Никто не отнимет у меня это право. Я заражен черной ненавистью, и процесс был запущен в тот момент, когда Маттео впервые прикоснулся к Соле. Жажда крови затмила во мне все живое. Для своего сына я мертв. И он отправится в этот бесконечный ад вместе со мной…
Целый день я потратил на то, чтобы заткнуть рот коррумпированному капитану полиции. Пылающая внутри злость усугубляла положение, выдержка висела на волоске, но приходилось держать себя в руках. Время. Мне нужно время. Я приду за каждым.
А пока у властей нет прямых доказательств, потому что Каморра успели замести следы. Иначе и они тоже пошли бы ко дну вместе со мной и всеми, кого связывает этот грязный бизнес. Я по жизни осуждаю и не приемлю такой вид заработка, тем более, когда люди с помощью него пытаются завоевать власть и авторитет. Но все это неважно. Маттео нарушил омерту. Гребаный идиот. Теперь ему стоит молиться, чтобы я первым добрался до него. В противном случае другие кланы не подарят мальчишке легкую смерть.
Под шум тяжелых мыслей я устало сажусь в машину, шумно выдыхая.
– Ну и? – сардонический вопрос Уго заставляет повернуться в его сторону и встретиться с вопрошающим взглядом. – Какие планы, босс?
– Будем импровизировать.
– Я не ослышался? У тебя нет плана?
– Нет, у меня его нет. Потому что не знаю, где искать крысу. Я прослушал записи звонков и не услышал чего-то стоящего. Орнелла общалась с моим братом, но ты сам знаешь, о ком они говорили. Что я могу сделать против той, кто имеет законное право занять место дона? Нельзя терять голову, Уго, мы ведь не убийцы. Хотя все-таки наведаемся в гости к нашей общей подруге и устроим ей аудиенцию, от которой она не сможет отказаться. Раз осмелилась вести переговоры за моей спиной, надеюсь, у нее хватит смелости сказать мне все это в глаза, – рассказываю, не глядя на него, но буквально физически ощущая на себе укоризненный взгляд Гирландайо. – Не смотри так на меня, Уго. Сейчас лучше держать врагов при себе, и только тогда получится предугадать их следующий ход. Иначе как только отвернемся, в спину прилетит ядовитое копье.
– Черт, твои философские выкладки когда-нибудь доведут меня до срыва. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– Уго, друг мой, с каких пор ты не любишь веселье?
– С тех пор, как твоя голова стала дороже золота.
– Моя голова останется при мне. Не волнуйся.
Уго усмехается и достает из пиджака портсигар.
– С полицией я все уладил. Протоколы изъяты. – Зажимает зубами фильтр и прикуривает. – Но твой сосунок решил свою судьбу. – Уго выдыхает густое облако дыма. – Ты ведь понимаешь, что Маттео открыл на себя охоту?
– И теперь у нас есть еще один повод найти его первыми.
– Да уж, ублюдки славно повеселятся, если доберутся до него раньше нас.
Я медленно перевожу взгляд на друга.
– Этого не произойдет. Найди и привези его мне. Лучше сын умрет от моей руки, чем псы Каморры в свое удовольствие надругаются над его телом.
– Мне не нравится то, с каким спокойствием ты говоришь об убийстве собственного ребенка. Ты не обязан этого делать. Послушай, Раф, оставь это мне, никто не узнает. Я не хочу, чтобы ты до самой смерти винил себя в содеянном. Я ведь знаю, как ты его любишь…
– Ты прекрасно знаешь, что я должен сделать это сам. Он предал меня. И не заслуживает ни капли снисхождения. Если я прощу его и спущу все с рук, в следующий раз он станет истинным воплощением зла. Разговор окончен, Уго.
Нервно одергиваю пиджак и, прикрыв глаза, откидываю голову на спинку сиденья. Нужно настроиться на непростой разговор со старой приятельницей. А с учетом последней нашей встречи, уверен, Орнелла будет играть роль невинно обиженной.
***
– Рафаэль, Уго, какая приятная встреча, – растягивает губы в широкой улыбке Орнелла. – Проходите, друзья мои.
Она одаривает меня многозначительным взглядом и ведет нас, вульгарно виляя задницей, которая и в сорок пять выглядит вполне пристойно.
– Красивые туфли, Ора, – лукаво замечает Уго, обшаривая ее пятую точку голодным взглядом.
– Уго, ты не в моем вкусе, можешь не стараться. – Демонстрирует ему средний палец, открывая перед нами дверь. – Но за комплимент спасибо. – Ехидная улыбка обнажает белоснежный оскал этой акулы. – Прошу, будьте как дома. – Распахнув двери шире, она непринужденно проходит в свой кабинет. – Виски, джин, ром?
– Мы ненадолго, Орнелла.
– Джин, – подмигивает кудрявый ублюдок и разваливается в кресле. – Что? У меня завтра выходной, могу себе позволить.
Мой раздраженный вздох нарушает тишину, и я опускаюсь рядом с ним в соседнее кресло.
– Чем обязана вашему визиту? – Орнелла грациозно подает стакан с джином моему другу, но не отводит глаз от меня.
– Присядь, – указываю ей на диван взмахом руки. Женщина вскидывает брови, но послушно опускается напротив. – Буду откровенен с тобой, Орнелла, и взамен прошу того же. Также хочу напомнить, что я не люблю прибегать к насилию.
– Что ж, – она по-хозяйски откидывается на спинку дивана, – обойдемся без него.
– Прекрасно. – Подаюсь вперед, облокачиваясь руками о колени. – Тогда расскажи, как так вышло, что мое доверенное лицо выносит конфиденциальную информацию за пределы компании?
Лицо этой суки даже не дрогнуло. Орнелла уверенно держит марку, но запах страха я чувствую за милю.
– О какой информации идет речь, Рафаэль? И с каких пор ты считаешь своего брата чужим человеком?
– Мой брат не имеет никакого отношения к моему бизнесу.
– Когда последний раз ты интересовался делами компании? А? Ах да, любовные приключения с малолеткой вскружили тебе голову…
– Не забывайся, Орнелла, – осекает ее Уго и шумно опускает стакан на стеклянную столешницу.
Замечаю, как напускное спокойствие трещит по швам, и она начинает нервничать, резкими движениями доставая из пачки тонкую сигарету, но при этом продолжает растерянно копаться в сумочке, пока Гирландайо не подносит к ее лицу зажигалку.
– Спасибо. – Она торопливо прикуривает и, закинув ногу на ногу, снова берет себя в руки, впиваясь в меня опасливым взором. – Приезжала Салуки. Напомнить тебе, что половина активов в компании – ее? И она не нуждается в твоем разрешении, чтобы назначить Марчелло своим доверенным лицом.
Нервно прохожусь языком по зубам и веду плечами, крепко стискивая ладони в замок. Костяшки белеют и пронзают нависшую тишину противным хрустом. Черт! Они чуют грядущие перемены. Запах крови всегда притягивает падальщиков.
– Ты знаешь, что с уходом дона Моргана она становится единственной и полноправной наследницей империи. Сестрица пришла за своим и не уйдет с пустыми руками. Ты в курсе, что сила на ее стороне. Будет. И ее преимущество известно всем. Салуки хладнокровная, жестокая и расчетливая убийца, за ее спиной целая гора трупов. Марчелло не вступится за тебя. Никто с головой на плечах не перейдет на твою сторону. К тому же против тебя, – Орнелла нервно жестикулирует сигаретой в мою сторону, – Моргана использует два своих главных козыря. Ты не кровный родственник, Раф. И ты посягнул на невесту собственного сына. Посмотрел на чужую женщину, опозорив этим честь семьи. В твоем случае единственный путь к власти – это поддержка и уважение капо[2], но своими поступками ты теряешь их. Даже наработанный годами авторитет тебе не поможет. Вот увидишь, все склонятся перед ней. И не из-за денег или авторитета. Нееет, – Орнелла переходит на щекочущий шепот. – Страх. Все их семьи окажутся под прицелом Морганы. И никому не нужны твои мирные переговоры. Позиция ума – удел слабых. Ты размяк! И потеряешь все из-за этой гребаной девки! – Все это время я сижу молча, лишь пристальным взглядом останавливаю Уго, который едва сдерживается, слушая словесный понос этой гадины. Орнелла затягивается и усмехается, глядя в пустоту. – На твоей стороне власть, сила, деньги, люди. Ты можешь поставить всех на колени! Но упорно пытаешься сохранить справедливость и мир, которые никому не нужны! Ты конченый идиот, Рафаэль! – с издевкой восклицает она, отчаянно качая головой.
– Заткнись! – рявкает Гирландайо и, вскакивая на ноги, резко вынимает пистолет и начинает размахивать им перед лицом Орнеллы. – Перед тобой сидит тот, кому доверяет дон, его язык, глаза и уши, и ты, старая шлюха, не будешь говорить с ним в таком тоне! Уяснила?! – уже орет он во всю глотку, хватая ее за волосы и рывком приставляя дуло к ее виску.
Этого психа опасно провоцировать, потому что ему плевать, женщина перед ним, мужчина или подросток. Вспорет глотку, даже не моргнув. А с учетом того, что на Сицилии женщины часто опаснее мужчин, то от них он избавляется с особым удовольствием.
Я медленно поднимаюсь на ноги и слегка поправляю пиджак.
– Уходим, Уго. Орнелла нам еще сослужит службу. Так ведь? – внимательно прищуриваюсь. – Хочешь, чтобы я применил жестокость? Применю. Хочешь грязного шантажа? Получишь. – Склоняюсь и жестко сжимаю ее подбородок. – Если узнаю, что ты с ними заодно, я на твоих глазах вырежу всю вашу семью. – Резко выпускаю ее лицо и распрямляю плечи. – Безопасной ночи, Ора. – Неспешно покидаю кабинет, улавливая за спиной яростное рычание Уго.
– Запомни: прежде чем Раф отдаст приказ выпустить твои мозги, я выебу тебя по самые гланды, и ты захлебнешься моей спермой.
Уго грубо толкает Орнеллу на диван и устремляется вслед за мной. Он давно хотел усмирить эту женщину, и сейчас, уверен, испытывает целый спектр удовлетворения.
– Чертова стерва! – восклицает он, поравнявшись со мной.
– У нас больше нет времени, Уго. Все вокруг ждут смерти дона.
– Им придется еще потерпеть. – Гирландайо на ходу прикуривает сигарету. – Кому ты доверяешь?
– Тебе и Балдо.
– Негусто. Надо выяснить, кого подкупила объявившаяся наследница.
– Балдо с этим справится. Для тебя у меня другое задание. Я приготовил сюрприз для Солы, и ты в числе приглашенных. В качестве компании для одной молодой девушки.
– Боже, это свидание? Ты меня пугаешь.
– Это приказ. Заберешь девушку из аэропорта. Я оплатил ее подруге перелет. Хочу дать девочкам возможность проститься.
– Все-таки решил оставить принцессу себе? Ты совершаешь огромную ошибку, Раф. Все наслышаны о твоей связи с девчонкой, и это слишком опасно для тебя.
– Я не намерен обсуждать с тобой свои связи.
– Как скажешь, – безразлично отворачивается Уго, выбрасывая окурок в сторону.
– Роксолана имеет право хорошо провести сегодняшний день. Впервые за долгое время я хочу сделать что-то правильное, Уго. Правильное для нее.
– Что ж, – Гирландайо приобнимает меня за плечо, – в принципе, мне нравится твое предложение. Это как закурить сигару перед тем, как тебя зароют в яме.
– Именно, друг мой. Только мы еще выпьем и хорошенько потрахаемся.
***
На сегодня дела окончены. Осознание, что дома ждет она, придает сил и вытесняет напряжение от предчувствия проблем. В моем случае они неизбежны, и остается только один выход – смириться и выжить в приближающемся хаосе.
А теперь у меня есть противоядие от этого безумия. Сола. В ней одной заключается моя сила. И в то же время слабость. Мое извечное проклятье. И одновременно спасение. Моя жизнь полностью заключена в этой девушке. Только рядом с ней я обретаю желанный покой. И если ради этого мне придется пролить кровь, я пролью ее с неприкрытым удовольствием. Никто больше не отнимет у меня мою девочку.
С этими мыслями я замираю в дверях на балкон. Сола спит, свернувшись калачиком на тахте, а рядом лежит раскрытая книга. Неспешно подхожу и беру ее в руки, бесшумно листая страницы в поисках своего любимого момента – разговора мальчика с лисом. В голове словно слышу бесконечный поток вопросов и до боли забытый голос маленькой девочки: «А кто такой этот лис? Аффи, ты видел его? Пробовал сам приручить?».
Присаживаюсь, аккуратно переложив голову Солы с подушки себе на колени и, сам того не осознавая, начинаю читать вслух. В груди спирает от нахлынувших воспоминаний о прошлой жизни. Не в силах побороть захлестывающие эмоции, я откладываю книгу в сторону и проглатываю жесткий ком в горле. Любое воспоминание о прежней жизни для меня боль. Мне больно оттого, что время потеряно, и ничего не вернуть. Время – это бесценный дар и в то же время самый беспощадный, оно единственное не подлежит возврату. Время – самый жестокий каратель, от которого не скрыться никому.
Сола отрывает меня от тягостных размышлений, подкладывая ладони себе под щеку. Она тихо причмокивает пухлыми губами и, устроившись поудобней, продолжает смотреть свои сны.
Я склоняюсь над ней и пальцами поддеваю шелковистые пряди волос, заправляя их за ухо.
– Мы в ответе за тех, кого приручили, – слетает с моих губ хриплый шепот, и я поднимаю свою девочку на руки.
РОКСОЛАНА
Ощущаю, как крепкие руки обхватывают мое тело и прижимают к горячей груди, заставляя еще ближе приникнуть к моему дьяволу. Я зарываюсь носом в сильную шею, сквозь сон улавливая насыщенный запах мелассы[3], марципана и свежесть мужского парфюма. Сглатываю и пытаюсь не поддаться вспыхнувшему желанию. Даже если я потеряю память, тело узнает этого мужчину из тысяч других.
Необузданная дикость ароматов вихрем кружит голову, и, не осознавая того, я мягко целую жилистую шею, отчего объятия Рафаэля становятся жестче, как и его дыхание.
– Опять пришел подразнить? – бормочу сонным голосом, пытаясь разомкнуть глаза после изнурительного чтения.
– Я устал, Сола, и хочу спать.
Он опускает меня на кровать, и я тут же присаживаюсь, растирая веки, но замираю, когда замечаю, что Рафаэль медленно расстегивает на себе рубашку. Усталый взгляд и измученный вид говорят мне о том, что он снова не спал. Но сейчас я эгоистично отодвигаю эти мысли на задний план, пока мои глаза нагло спускаются вслед за его ловкими пальцами, которые уже демонстративно расстегивают пряжку ремня, а затем и пуговицу на брюках, мучительно медленно утягивая бегунок молнии вниз. Твою мать, я словно попала в вязкий туман.
– Ложись спать, Сола. Я приму душ и вернусь.
– Ко м-мне? – Осипший от возбуждения голос ощутимо царапает горло.
– К тебе, – сухо соглашается Рафаэль, поднимая с пола брюки, и уходит в сторону ванной комнаты.
Нервно закусываю пересохшие губы и откидываюсь на спину. Перед мысленным взором по-прежнему его красивое тело, грациозные движения длинных пальцев. От одной мысли, как умело они скользят по разгоряченной плоти, сердце начинает неистово перекачивать кипящую в венах кровь, разгоняя по всему телу такой жар вожделения, что он накрывает меня острой истомой. Волна за волной захватывает каждую мою клеточку. Хочу ощущать его крепкие руки, жадные губы и грубость мужской ласки. Темная сторона моего женского эго ликует и требует, чтобы я немедленно ворвалась к нему в душ и выпустила все свои порочные желания на свободу.
Нет! Нет! Нет!
Я и так уже сказала этому мужчине слишком много и взамен не получила ничего. Рафаэль – сплошное противоречие. Его слова и поступки, словно анод и катод на батарейке: думаешь, что начала понимать его и предугадывать дальнейшие действия, но тут он поступает так, что тебя отбрасывает ударной волной назад, к исходной точке. И я вновь теряюсь в догадках. Кто я для этого мужчины? Зачем он держит меня взаперти? Почему не подпускает к себе и в то же время не дает уйти? Нет. Я нельзя поддаваться глупому порыву узнать Рафаэля получше. Боюсь, что ничего хорошего меня там не ждет. Господи, я изведу себя в этой неизвестности. Хочу уже наконец понять и почувствовать, нужна ли ему. Но в то же время мне страшно узнать ответ.
Как помешать своему сердцу? Как привыкнуть к диким флюидам, что искрами бьют по венам, взрывая внутри меня необратимые химические реакции?
Шумный вздох как апогей моих душевных терзаний. Но разум и чувства все еще устраивают кровавый бунт, и мне приходится с силой потянуть себя за волосы, причинить себе боль, чтобы вырваться из цепкого плена вожделения.
– Ты могла просто прийти ко мне в душ, а не рвать на себе волосы, – оглушает меня своей железной уверенностью глубокий хриплый бас.
Замираю, продолжая сжимать свои пряди. От его внезапного появления на меня обрушивается напряжение, но все же пытаюсь успокоиться и приподнимаюсь на локтях, получая очередной удар возбуждения от открывающегося передо мной вида. Рафаэль стоит, расслабленно опершись руками о перекладину для балдахина. В тусклом освещении рельефный татуированный торс блестит от капель воды, а темные пряди волос небрежно свисают на лоб. Ладони начинает покалывать от желания пропустить сквозь пальцы эти жесткие пряди. Но вдруг я испытываю неловкость оттого, что неизвестно, сколько времени, вот так вот бесшумно, этот дьявол наблюдает за мной.
– Ты сказал, что устал…
– С каких пор ты стала послушной девочкой?
Слетевшее с его губ хриплое «девочка» заставляет меня вспыхнуть факелом, а когда он сбрасывает полотенце с бедер и абсолютно голый двигается в мою сторону, хочется завопить во все горло, как обезумевшая самка в период спаривания.
Мое внимание к его выдающимся мужским частям тела выглядит непристойным для приличной девушки. Хотя приличная – это вряд ли про меня. Потому что сейчас я без какого-либо стеснения любуюсь его идеальным членом.
– Ты что? Собрался спать… так? – изумленно выдаю, недоуменно выгибая брови.
Рафаэль лишь нагло сокращает последнее расстояние между нами.
– Я люблю свободу. Во всем.
С этими словами он ложится на кровать и притягивает меня к себе спиной, обжигая терпким ароматом геля для душа и жаром мускулистого тела.
– А я люблю личное пространство.
Стараюсь отодвинуть бедра, чтобы не столкнуться с главной проблемой, но судя по всему, главная проблема сейчас в моих собственных влажных трусиках.
– Я могу его заполнить. – Широкая ладонь накрывает живот и рывком впечатывает мою попку в каменный стояк.
– Рафаэль!
Я кое-как изворачиваюсь в его крепких объятиях, чтобы видеть нахальную физиономию. Но стоит почувствовать между бедер его горячую плоть, задевающую изнывающее лоно, понимаю, что это было не лучшей идеей. Вообще, находиться с этим мужчиной в одной постели – всегда опрометчивое решение.
– Так как у меня сегодня день рождения, – пытаюсь говорить ровно, глядя в его черные глаза, но сразу теряюсь и запинаюсь, – м-могу ли я…
В груди спирает, когда мозолистые пальцы скользят вверх по шее, обхватывают подбородок, а большой палец оттягивает мою нижнюю губу, вырывая из меня отчаянный вздох.
– Не можешь.
– Ты даже не дослушал! – повышаю голос и выдергиваю подбородок. – Один вопрос. Один ответ. И обещаю: я умолкну, отвернусь и буду спать. Прошу.
– Я поражен! – раздраженно цедит он, откидываясь на спину.
– Чем? – спрашиваю, приподнимаясь на локте, чтобы видеть его лицо.
– Твоим неконтролируемым упрямством. Не понимаю, как ты с этим живешь?
– Прекрасно живу. Ну так что?
– Вот именно поэтому я люблю спать один.
– Не будь засранцем, – хлопаю Рафаэля ладонью по плечу. – Почему «Маленький принц»? Что такого в этой книге?
– Тебе она понравилась?
– Сложно сказать. Мне было грустно, но я продолжала читать только потому, что надеялась найти в этой книге ответ хоть на один свой вопрос.
– Нашла?
– Нет!
Я замолкаю, и Рафаэль прикрывает веки, сдавливая пальцами переносицу.
– Эту книгу любил один дорогой мне человек. И это единственная память о ней.
И пусть в его голосе слышится боль, но мне катастрофически мало сказанного.
– Джиа. Ты ей читал эту книгу? Что с ней случилось?
– Только один вопрос! – жестко осекает он.
– Рафаэль! Перестань быть таким… – стискиваю челюсти, чтобы не сболтнуть лишнего. И, сделав глубокий вдох, продолжаю: – Ты можешь мне довериться. Неужели тебе не хочется снять груз с души? Я же вижу, как ты реагируешь на это имя. Прошу…
– Нет! – Я только открываю рот, чтобы возразить, но ощущаю на своей шее жесткую хватку. – Еще одно слово, и я трахну тебя, Сола. Так, что ты будешь выть и рвать под собой простынь, – хрипит он в мои губы, тут же накрывая их своими.
Смакует меня с дикостью, остервенело проникая языком в рот и вырывая томные стоны, которые тут же с жадностью поглощает, один за одним. Дыхание предательски учащается, доставляя кислород в легкие с такой скоростью, что начинает кружиться голова, а в груди все бушует от наглости этого мужчины. Выпив последний глоток моего удовольствия, Рафаэль скользит по губам, сладко впиваясь зубами мне в подбородок. Болезненный всхлип опаляет нас обоих, после чего он отстраняется. Развернув меня спиной к себе, жадно зарывается носом в волосы и вдыхает их запах. Будто желанный воздух. Затылок покрывается чувствительными мурашками от его горячего дыхания. Эмоции, накрывшие с головой, превращают меня в мягкую карамель в руках этого мужчины.
– Давай спать, детка. – Огрубевший от желания голос, кажется, задевает все струны моей души. – Завтра у нас насыщенный день. Я не хочу, чтобы ты была невыспавшейся и помятой.
Спорить с моим дьяволом опасно для здоровья. Да я и не хочу. В голове, как подводный ручей, бьется его «Завтра у нас…» Эта фраза вновь и вновь разлетается в мыслях приятным эхом: «У нас… у нас… у нас…».
И я прекращаю все попытки заговорить, растворяясь в его крепких объятиях, в обжигающем кожу дыхании и в густом, пьянящем запахе Рафаэля. Этот мужчина – необузданная сладость, сводящая меня с ума.
[1] Омерта́ (итал. omertà [omerˈta] – «взаимное укрывательство, круговая порука») – «кодекс чести» мафии, несотрудничество с государством.
[2] Капореджиме (от итал. caporegime – глава «команды», также «Капорегиме» или «Капорежиме», часто сокращается до капо) в терминологии итало-американской мафии – представитель одной из высших «ступеней» в криминальной лестнице, который подчиняется непосредственно боссу криминальной «семьи» или его заместителю.
[3] Мела́сса (черная па́тока, фр. mélasse) – кормовая патока, побочный продукт сахарного производства; сиропообразная жидкость темно-бурого цвета со специфическим запахом.
