Текст книги "Метла и металлический шарик"

Автор книги: Мэри Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– При каком? – в один голос выпалили брат и сестра.

Кончик носа мисс Прайс сильно покраснел.

– Необходимо убедить его хорошенько вымыться и постричься.

– О, я уверена, что он это охотно сделает, – заявила Кэри.

– А одежду надо отнести в химчистку.

– Но в чем же он будет ходить все это время?

Мисс Прайс задумалась.

– У меня остался старый норфолкский костюм моего отца… и… да, пожалуй, еще что-нибудь отыщется.

Чарлз один отправился к шелковице уговаривать Эмелиуса. Их голоса проникали в дом через распахнутое окно. Мальчик что-то монотонно бубнил, а Эмелиус взволнованно возражал ему. Разговор затягивался. Несколько раз он ненадолго обрывался. Кэри зажмурилась и скрестила пальцы, она догадывалась, что переговоры шли не совсем гладко. Наконец, девочка разглядела сквозь пелену листвы, что Эмелиус встал и собеседники направились к дому. Кэри отступила в глубь комнаты, но перед этим она расслышала, как Эмелиус предпринял последнюю попытку:

– Что ж, пусть будет так, – пробормотал он, – если таков здешний обычай, только мой дядя от этого заболел лихорадкой и умер.

Приготовление ванны для Эмелиуса превратилось в своеобразную церемонию. Мисс Прайс приготовила пушистое мягкое полотенце и отыскала кимоно с вышитыми на спине цветущими ветками. Кэри отрегулировала воду, чтобы она была не горячей, а лишь приятно теплой, и бросила в ванну щепотку ароматических солей. Девочка расстелила ванный коврик и закрыла окно. Эмелиуса проводили в ванную, Чарлз растолковал ему, как пользоваться водопроводом, и попросил выложить одежду за дверь.

Эмелиус мылся долго. От волнения дети не могли усидеть на месте и бродили по дому, как будто наверху свершалась ответственная операция.

Немного погодя они услышали, как Эмелиус открывает краны и, перекрикивая шум воды, слегка фальшивя, напевает какую-то песенку в духе Шекспира.

– Похоже, что ему нравится, – облегченно вздохнул Чарлз.

После ванны Эмелиус словно помолодел лет на десять. В норфолкском костюме была старомодная добротность, он пришелся гостю как раз впору. Кэри догадалась, что отец мисс Прайс был таким же худым и угловатым, как его дочь. Может быть, туфли с пряжками и были немного не к месту, но общее впечатление складывалось приятное. Эмелиус выглядел весьма романтично. «Словно какой-нибудь поэт из Оксфорда», – заметил Чарлз.

Мисс Прайс критически осмотрела гостя и, казалось, осталась довольна. При помощи расчески и маникюрных ножниц она слегка подровняла Эмелиусу волосы. «Вот так получше, – заявила она с гордостью. – А теперь покажите-ка мне свои ногти…»

Эмелиус покорно позволял вертеть собой как угодно, терпел, когда ему повязывали галстук и поправляли воротник, тем самым он выказывал почтение искусному мастеру – той, которая всегда знает, как лучше.

Решено было пить чай на природе и заодно провести Эмелиуса лугами к Пеппериндж Ай. Все с радостью отправились на прогулку. Даже мисс Прайс, казалось, была тронута тем, как Эмелиус восторженно называл им каждый лес и поле, встречавшиеся на пути. Мало что изменилось. Раш Филдз, Стамметс, Канкерху – так их называли и в его время. Блоудич звался прежде Бладидич, в память о прошедших битвах, но Фар Вуд так и остался Фар Вуд и был, как заметила Кэри, все также далек. Эмелиус не смог отыскать дом своего отца в Пеппериндж Ай. Он решил, что дом находился там, где теперь стоял дом священника. Они уговорили его зайти на кладбище, вдруг Эмелиус был там похоронен. Но они не нашли его могилы, зато Эмелиус отыскал могилу своей тети – Сары Энн Хобдэй – и, соскребя мох с почти стершегося могильного камня, к своему изумлению, обнаружил, что умерла она 27 августа 1666 года – в тот самый день (неужели это было вчера?), когда дети переступили порог его дома.

– Ах, боже! – с сочувствием воскликнула мисс Прайс, – Мне очень жаль. Может быть, нам лучше вернуться домой?

– Не-е, – угрюмо протянул Эмелиус, – Харон поджидает каждого. Лучше жить хорошо, чем долго. Я не видел ее с детства… – он вздохнул. – Все имеет свои темные стороны.

– И светлые тоже, – подхватил Чарлз.

Мисс Прайс резко обернулась:

– Что ты имеешь в виду?

– Он имеет в виду наследство, – пояснила Кэри. – Давайте пойдем поглядим на его дом.

– Ну что ж… – неуверенно проговорила мисс Прайс.

– Я хочу сказать, раз уж мы поблизости. Зачем возвращаться домой в плохом настроении. Может, Эмелиус немного развеется, ведь теперь это его дом, – поспешно добавила девочка.

– Думаете, он сохранился? – засомневался Эмелиус. Мисс Прайс задумалась.

– А почему бы и нет? – она обернулась к Эмелиусу. – Вы помните дорогу?

Ну конечно, он отлично помнил дорогу: вдоль по Тинкер Лейн. Теперь она превратилась в проселочную тропинку, исчезавшую на ферме. «Посторонним вход воспрещен», – гласила табличка на воротах. Навстречу им с лаем выскочил огромный черный пес.

– Ничего страшного, – успокоил всех Эмелиус, беря инициативу в свои руки. Он отвел их назад к дороге и, обойдя фермерские постройки, провел полями и рощей к подножию холма. Мисс Прайс слегка разволновалась и растерялась – лазание через изгороди не было ее сильной стороной.

– А вы уверены, что мы не встретим там быка? – с опаской поинтересовалась она, взбираясь на верхнюю перекладину изгороди.

Наконец они снова выбрались на тропинку, едва различимую в траве. Изгороди остались позади, они стояли у подножия холма. Отложения известняка, поросшие колокольчиками, редкие группки берез, от свежего ветра захватывало дух. Они взобрались на холм, и перед ними открылся великолепный вид. Кэри нашла окаменелость, а мисс Прайс потеряла перчатку.

Пока дети искали пропажу, Эмелиус ушел вперед, внезапно он свернул за угол и как сквозь землю провалился. Когда они отыскали его, чернокнижник стоял по колено в зарослях ежевики, под которыми можно было различить остатки каменной кладки. Камни, скрытые порослью бузины и оплетенные жимолостью, вполне могли; быть развалинами дома, подумала Кэри, оглядываясь кругом. Слезы разочарования навернулись ей на глаза.

– А дом в самом деле стоял здесь? – спросила девочка, втайне надеясь на ошибку.

– Ну конечно! – заверил ее Эмелиус. Он был скорее взволнован, чем подавлен, словно развалины были доказательством его перелета через века. Колдун волновался как мальчишка. Эмелиус протянул руку мисс Прайс и помог ей спуститься. Он усадил ее отдохнуть на обломок стены, а сам тем временем, осторожно перескакивая с камня на камень, объяснял ей расположение комнат.

– Вот здесь была гостиная, здесь – сыроварня, а здесь, – воскликнул он, спрыгивая в узкую ложбину, – был садик, где тетя выращивала душистые травы.

Эмелиус смел щебень с плоских камней:

– А вот и ступени в подвал! – Он показал, где рос яблоневый сад и где был хлев. – Это был прехорошенький аккуратный домик, – приговаривал он с гордостью. – И я был единственным наследником.

Когда они вернулись на шоссе, случилось странное происшествие: Эмелиус вдруг пропал! Вот только что он шел за ними, а теперь его и след простыл. Мисс Прайс остановила автомобиль доктора Ламонда и спросила у него, не встречал ли он на дороге молодого человека, и описала Эмелиуса.

– Видел, – ответил доктор, – когда я сворачивал, он шел за вами, а затем вдруг метнулся в поле.

Они отыскали Эмелиуса у изгороди, некромант был бледен как полотно и дрожал: он так испугался автомобиля, что, поддавшись панике от встречи с таким чудищем, забыл о приличиях. Мисс Прайс не сразу удалось успокоить его. Когда немного погодя мимо них промчался почтовый фургон, Эмелиус мужественно устоял на месте, лишь задрожал как осиновый лист, и на лбу его выступила испарина. На обратном пути он не проронил ни слова.

Глава 16. КОЕ-ЧТО О КОЛДОВСТВЕ

Непросто было приучить Эмелиуса к обычаям XX века, но мисс Прайс была на удивление терпелива. Эмелиус приучился чистить ботинки и передавать хлеб за чаем, речь его стала более современной, он даже как-то сказал «о'кей». Не успел Эмелиус привыкнуть к автомобилям, как им повстречался джип, и все труды пошли насмарку. Аэропланы привели колдуна в изумление, но, слава Богу, они летали высоко, и он их не боялся. Чем больше Эмелиус узнавал о современном мире, новейших изобретениях и прогрессе науки, тем сильнее он привязывался к мисс Прайс – единственному источнику стабильности в мире хаоса.

Теплыми вечерами, отправив детей спать, Эмелиус и мисс Прайс уходили в сад собирать упавшие сливы, а заодно и поболтать о колдовстве. Их голоса долетали в комнату Кэри через окно, они то звучали громко, то вдруг стихали, и слышно было лишь, как сливы падают в корзинку. Солнце садилось за деревьями.

Однажды девочка услышала, как мисс Прайс разоткровенничалась: «Я никогда не сдираю чешую с гадюки. От этого почти все заклинания теряют силу, кроме тех, в которых болиголов смешивают с фенхелем. Единственное, когда все же приходится сдирать чешую, это в заклинании от пляски Святого Витта, в этом случае, по какой-то причине, это улучшает результаты».

Как-то раз в ответ на рассуждения Эмелиуса мисс Прайс едко съязвила: «Ну, если вы в самом деле хотите вернуться к гаданиям на воске и булавочной школе!» Кэри очень хотелось узнать, как гадают на воске и что это за «булавочная школа». Отчего это Эмелиус, который давным-давно окончил школу, должен был снова туда возвращаться?

Однажды вечером Кэри подслушала очень странный разговор. Началось все с того, что мисс Прайс спросила:

– А не пробовали вы заниматься внутрисубстационарным перемещением?

Колдун озадаченно промолчал, а потом неуверенно произнес:

– Нет. По крайней мере, нечасто.

– Очень увлекательное занятие! – продолжала мисс Прайс. – Одно время я совсем на этом помещалась.

Сливы падали в корзинку. Кэри была заинтригована беседой взрослых. Интересно, каково сейчас Эмелиусу? Мисс Прайс рассмеялась словно девчонка.

– Конечно, если знать заклинания, тогда все легче легкого. Хотя подчас простейшие вещи оказываются на поверку самыми трудными, вам так не кажется?

Эмелиус откашлялся.

– Я не уверен, что правильно вас понял, – признался он. – Может быть, я путаю это с…

Мисс Прайс расхохоталась.

– Что-что, а внутрисубстационарное перемещение ни с чем не спутаешь!

Казалось, беседа забавляла ее.

– Пожалуй, что не спутаешь, – согласился Эмелиус.

– Разве что, – пустилась в рассуждения мисс Прайс, опершись на грабли и глядя вдаль, – вы имеете в виду…

– Ну да, – поспешно подтвердил Эмелиус, – именно это я и имел в виду…

– Что именно? – с удивлением переспросила мисс Прайс

– Ну, то, с чем я это спутал.

– С чем же?

– С этим, как его, – Эмелиус заколебался, – с тем, что вы сейчас собирались назвать.

– Но внутрисубстационарное перемещение не имеет с ЭТИМ ничего общего! – изумилась мисс Прайс.

– Ах да, – поспешно согласился Эмелиус, – это совсем другое, и все же…

– При помощи внутрисубстационарного перемещения можно заставить ботинки ходить сами по себе – без ног.

– Ах, ну конечно, – с облегчением поддакнул Эмелиус. – Ботинки. Вот что.

– Или заставить костюм вставать и садиться.

– Ну да, – отозвался Эмелиус, на этот раз менее уверенно.

– И конечно, – разошлась мисс Прайс, – лучшие результаты дают опыты с бельем, сохнущим на веревке. – Она озорно рассмеялась. – Просто диву даешься, сколько всего можно сотворить с бельем на веревке!

– Поразительно! – подхватил Эмелиус, нервно подхихикивая.

– Вот только простыни не годятся, – добавила мисс Прайс.

– Да, простыни не вполне подходят.

– Лучше выбрать что-нибудь из верхней одежды, чтобы казалось, что внутри кто-то есть.

– Само собой разумеется, – подтвердил Эмелиус довольно холодно.

Мисс Прайс не собиралась долго возиться с Эмелиусом и постаралась сразу оговорить условия, которые определят продолжительность его визита. Со временем Эмелиус освоился и сдружился с детьми, и мисс Прайс вдруг обнаружила, что с грустью думает о расставании. Несмотря на внешнюю невозмутимость, Эмелиус часто с беспокойством думал о Лондонском пожаре, о том, что могло случиться с его квартирой в Крипплгейте, и, будучи человеком долга, чувствовал себя обязанным заняться наследством, оставленным ему покойной тетушкой, о смерти которой он узнал, посетив кладбище.

– Я ведь всегда смогу вернуться и навестить вас, – говаривал он, – стоит вам только слетать за мной.

Но мисс Прайс эта идея была не по душе.

– Все хорошо в меру, – возражала она, – к чему это постоянное метание между столетиями. Пусть все останется на своих местах, так будет лучше для всех. Мне кажется, вы поступите разумно, если переберетесь из Лондона в дом вашей тети в Пеппериндж Ай. В этом случае мы могли бы приходить время от времени на развалины и воображать себе, что вы там живете. Вы как бы снова будете рядом.

Эмелиус задумался.

– Что ж, земля там неплохая, – проговорил он, наконец, но как-то безрадостно. Кэри, присутствовавшая при этом разговоре, попыталась утешить его:

– Мы будем часто туда ходить. Сядем на камни в гостиной, там, где прежде был камин, и как бы окажемся у вас в гостях.

Эмелиус взглянул на девочку.

– Мне бы хотелось показать вам мой дом таким, каким он был в мое время.

Кэри оглянулась на мисс Прайс.

– Может быть, мы все же слетаем туда, всего один разочек? – взмолилась она.

Мисс Прайс поджала губы:

– У вас всегда «один разочек», Кэри. Вы уже слетали «один разочек», и теперь нам еще предстоит отправить мистера Джонса домой.

– А если мы пообещаем не задерживаться там ни на минутку, когда полетим с ним обратно, в одну секунду обернемся, можно нам будет тогда потом навестить его разок в доме тети?

Эмелиус бросил умоляющий взгляд на мисс Прайс, затем понуро уставился на траву.

– Может быть, и мне самой, – мисс Прайс почувствовала себя неловко, – тоже хотелось бы навестить мистера Джонса, тем более, когда он переберется в свой чудесный маленький домик, однако…

– Однако – что? – не выдержала Кэри.

– Я за вас, детей, отвечаю. Никогда не знаешь, что может приключиться в таком путешествии.

– Ну, не такое уж это путешествие, – резонно заметила Кэри, – всего-то слетать навестить мистера Джонса в его тихом маленьком домике. Это же в Пеппериндж Ай, всего в двух милях отсюда.

– Знаю, Кэри, – возразила мисс Прайс. – Но как насчет тихого денька, который мы предполагали провести на необитаемом острове?

– Но мы же не знали, что это был остров людоедов!

А теперь совсем другое дело. Речь идет всего лишь о маленьком домике дорогой тетушки мистера Джонса в Пеппериндж Ай.

– Если бы вы выбрались хоть разок! Например, через неделю после моего возвращения, просто, чтобы посмотреть, как я устроился. А уж потом мы бы перешли на духовное общение.

– Духовное? – подозрительно переспросила мисс Прайс.

– Я хотел сказать, что вы бы ходили на прогулки к тому месту, где был раньше мой дом, и мы бы думали друг о друге, – пояснил Эмелиус.

Мисс Прайс сидела молча. Лицо ее было бесстрастно. Наконец, она заговорила:

– Не люблю я все эти перелеты вопреки природе.

– А как же полеты на метле? – напомнила Кэри.

– Это совсем другое дело. Это в порядке вещей: колдуньи всегда летают на метлах, – она немного помолчала. – Уж не знаю, как вам это объяснить, мне вовсе бы не хотелось об этом говорить, но факты – упрямая вещь: в нашем случае не следует забывать, что мистер Джонс давно уже умер и прах его покоится в земле.

Эмелиус с мрачным видом разглядывал траву под ногами. Ему нечего было возразить.

– Я его не упрекаю, – продолжала мисс Прайс. – Все там когда-нибудь будем. Но не кажется ли вам неразумным и противоестественным лелеять привязанность к тому, кого уже давно нет на свете?

Все молчали. Немного погодя Эмелиус вздохнул:

– Но мы ведь не нашли на кладбище моей могилы.

Мисс Прайс сжала губы.

– Это ничего не доказывает. Мы не успели посмотреть в углу за изгородью.

– И незачем там искать, – не сдержавшись, выпалила Кэри.

Глава 17. ПЕРЕДУМАЛА

Но мисс Прайс предпочла придерживаться первоначального плана. Как только одежда Эмелиуса вернулась из химчистки, его переправили обратно. Поздно ночью они высадили чернокнижника на Козлиной Аллее и сразу улетели. Мисс Прайс не любила долгих прощаний и, стараясь щадить чужие чувства, нарочно держалась по-деловому сухо. Она не пожелала подняться наверх отведать вишневой настойки, а, пренебрегая приличиями, поспешно усадила детей на кровать, оставив Эмелиуса – мрачная фигура в темном плаще – стоять на залитой лунным светом улице.

Мисс Прайс вернулась из путешествия раздосадованная, обеспокоенная и на следующий же день принялась за консервирование, словно пыталась утопить воспоминания о печальном бледном лице в банках с ломтиками абрикоса или в томатной пасте. Она больше не ходила с детьми на прогулки и спрятала латунный шарик с глаз долой.

Счастливая атмосфера, царившая прежде в маленьком домике, улетучилась. Дети слонялись по полям, висли на воротах, сидели на заборе, болтая ногами, жевали длинные травинки и отчаянно ссорились, меж тем как конец каникул неумолимо приближался.

Никто не заговаривал об Эмелиусе. Но однажды за чаем мисс Прайс ни с того ни с сего сама завела разговор.

– Интересно, – начала она, уставясь на коричневый чайник, – не следовало ли нам доставить мистера Джонса прямо к нему домой?

Атмосфера сразу наэлектризовалась. Кэри опустила ложку. Три пары глаз не отрываясь смотрели на мисс Прайс.

– Но ведь мы так и поступили, – пробормотал наконец Чарлз.

– Я хотела сказать, – продолжала мисс Прайс, – что не следовало нам бросать его посреди улицы. Это было весьма грубо с нашей стороны.

– Да, – согласилась Кэри, – его дом мог сгореть, может быть, ему даже негде было переночевать.

Мисс Прайс озабоченно посмотрела на девочку.

– Но ведь мы заранее договорились, что не станем задерживаться.

– Да, но, помните, мы просили вас, если мы не зайдем к Эмелиусу в тот раз, разрешить нам потом слетать и навестить мистера Джонса как следует, – напомнила Кэри.

– Я ничего не обещала, – поспешно возразила мисс Прайс. Она подлила себе чая и, помешивая его ложечкой, произнесла неуверенно: – Надеюсь, что с ним все в порядке. К тому же он всегда может перебраться в Пеппериндж Ай.

– Конечно, – поддакнула Кэри.

– И все же, – не унималась мисс Прайс, – иногда он оказывался таким беспомощным. Говорят, после Пожара началась смута.

Мисс Прайс машинально положила в чай лишнюю ложку сахара.

– Вот бы написать ему, – предложила она.

– Но это невозможно, – напомнила Кэри. Чарлз откашлялся:

– Мы с Полом могли бы сгонять туда и все разведать.

Кэри даже открыла рот от возмущения:

– Без меня?

– Нет-нет, – запротестовала мисс Прайс. – Нечестно оставлять Кэри. Может быть, – она заколебалась, – нам следует всем слетать туда.

Дети хранили молчание, они боялись торопить мисс Прайс. Кэри скрестила пальцы и, опустив глаза, разглядывала скатерть.

– Мы могли бы подойти к его дому и заглянуть в окно, просто, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке. Мы бы не стали его беспокоить. Мне кажется, – добавила мисс Прайс, – это был бы ДОБРЫЙ поступок.

Дети снова промолчали.

– А когда мы удостоверимся, что у него все наладилось, мы и сами заживем спокойно.

– Ага, – робко подтвердила Кэри.

– А вы как думаете? – поинтересовалась мисс Прайс.

– Ну конечно, – согласился Чарлз.

– Хоть это будет и мимолетный визит, нам все же следует подготовиться к возможным неожиданностям, – заявила мисс Прайс.

Было девять часов утра, когда они собрались в спальне мисс Прайс и приступили к сборам. Мисс Прайс сняла со стены отцовскую саблю и провела пальцем по лезвию, затем они хорошенько примотали ножны к спинке кровати. Кэри и Чарлз постелили одеяла.

– Понимаете, хоть я и уверена, что мы обязаны слетать туда, но теперь, в самом конце ваших каникул, мне нелегко на это решиться: я не имею права рисковать. Пожалуй, нам следует замаскироваться.

– Зачем? – удивился Чарлз.

– Уж больно современно мы выглядим, – пояснила мисс Прайс – А ведь на этот раз нам придется путешествовать днем.

– Я знаю, что нужно сделать, – обрадовалась Кэри. – Давайте возьмем напрокат театральные костюмы, мы так делали в школе.

– Ну нет, – запротестовала мисс Прайс, – не стану я выряжаться как посмешище. Я просто накину мой черный плащ, а вам достаточно будет заколоть ворот халата.

– Но это же никакой не костюм! – расстроилась Кэри. – А в костюмерной нам бы выдали самые настоящие исторические костюмы. У меня есть семь шиллингов шесть пенсов.

– Это будет стоить подороже, чем твои семь шиллингов, – заметила мисс Прайс – А летим-то мы всего минут на десять. Так что и халаты сойдут. Ты, Кэри, ни в чем не знаешь меры, вечно у тебя какие-нибудь фантазии. Лучше помоги мне перевернуть матрас.

– Я думаю, – не унималась Кэри, берясь за матрас, – что фантастично мы будем выглядеть именно тогда, когда отправимся разгуливать в халатах, сшитых в XX веке, по улицам Лондона времен Карла Второго.

– Ну хватит, Кэри. Я не имею ни малейшего желания разгуливать по улицам Лондона, а если ты не прекратишь этот спор, то вообще останешься дома.