Текст книги "Помело и волшебная шишечка от кровати"

Автор книги: Мэри Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Да будет так. Если это обычай, то его надо чтить. Но, предупреждаю, мой дядя умер от малярии, которая развилась у него от слишком частого мытья.

Подготовка ванны для Эмилиуса была особой церемонией. Мисс Прайс откопала в шкафу пушистое полотенце и чистое хлопчатобумажное кимоно, украшенное на спине букетом цветов.

Кери довела воду до кипения, потом разбавила ее холодной и бросила в ванну горсть морской соли. Затем расстелила на полу коврик и закрыла окно. Чарльз объяснил Эмилиусу, как управляться с кранами, после чего попросил оставить свою одежду за дверью.

Эмилиус был в ванной очень долго. Дети ходили на цыпочках, отчего-то сильно нервничая, словно в ванной шла сложная хирургическая операция.

Через некоторое время они услышали, как гость принялся крутить краны, громогласно распевая песенку на стихи Шекспира и пытаясь ею перекрыть шум текущей воды.

– Похоже, ему понравилось, – заметил Чарльз.

Наконец Эмилиус закончил купание. Мягкие, пепельного цвета волосы небрежно падали ему на лоб, делая Эмилиуса по меньшей мере лет на десять моложе. Старомодный костюм прекрасно подошел. «Видимо, отец мисс Прайс был таким же худым и костлявым, как его дочь», – подумала Кери.

Туфли с пряжками не слишком вязались с новым костюмом Эмилиуса, хотя и не портили общего благоприятного впечатления. Облик Эмилиуса стал даже слегка романтичным или, как сказал Чарльз, словно у поэта из Оксфорда. Мисс Прайс критически осмотрела гостя и, похоже, осталась довольна. С помощью расчески и маникюрных ножниц она быстро постригла Эмилиуса.

– Так намного лучше, – сказал она с гордым видом, причесывая его. – Теперь давайте посмотрим ваши ногти…

Эмилиус безропотно подчинился даже тогда, когда его повернули, чтобы завязать галстук и поправить воротник. Это была его дань уважения всемогущей волшебнице, которая, конечно же, лучше знает, как следует поступать.

Решив устроить в честь гостя небольшой пикник, дети и мисс Прайс повели Эмилиуса через поле в Пеппериндж-Ай. Отправились они в дорогу с большим волнением. Даже мисс Прайс, казалось, была тронута, когда Эмилиус с горящими глазами рассказывал, как называлось когда-то каждое поле или лес. Изменений было немного. Некоторые названия теперь звучали по-другому, но зато Дальний лес и гора Медника всегда назывались именно так. Долгое время Эмилиус не мог найти в Пеппериндж-Ай дом своего отца, потом вспомнил, что тот стоял на месте теперешнего дома викария.

Дети настояли на том, чтобы зайти за церковную ограду – посмотреть, нет ли среди других могил могилы Эмилиуса. Но ее не было – по крайней мере, они не смогли ее найти. Зато Эмилиус отыскал могилу своей тети и, очистив лишайник с почти стертого могильного камня, к своему удивлению, обнаружил, что она умерла 27 августа 1666 года, то есть вчера, в тот день, когда дети появились в доме Эмилиуса.

Это было похоже на телеграмму, полученную из прошлого.

– О боже! – сказала мисс Прайс печально. – Мне очень жаль. Может, нам лучше вернуться домой?

– Нет, – мрачно ответил Эмилиус. – Харон [3]3
  Согласно древнегреческому мифу, старик, перевозящий в челне души умерших людей через Стикс – реку, ведущую в загробный мир.


[Закрыть]поджидает каждого из нас. Жить долго – это еще не значит жить счастливо. Я не видел свою тетю с детства… – Он вздохнул. – К сожалению, если есть свет, то должна быть и тьма…

– Да-да, я читал об этом… – начал было Чарльз.

Мисс Прайс резко обернулась:

– Неужели?

– Ну, мне так показалось… – смутился Чарльз и наклонился, чтобы поднять камень.

– Наверное, мистер Джонс думает о своем доме, – предположила Кери. – Может, попытаемся отыскать его?

– Веди себя прилично, Кери! – начала мисс Прайс, отчего-то испугавшись.

– Я только хотела сказать, если мы близко, то почему бы не зайти? Все равно возвращаться рано. Дома делать нечего. Мы только будем сидеть и хандрить. А прогулка может нас немного взбодрить. Мне, например, очень интересно, каким дом мистера Джонса стал теперь…

– Может, он все еще стоит на старом месте? – спросил Эмилиус.

Мисс Прайс задумалась.

– Не вижу причин, почему он может оказаться в другом месте, – произнесла она наконец и повернулась к Эмилиусу. – Вы помните дорогу?

Дорогу Эмилиус помнил хорошо. Но теперь, как выяснилось, это была не дорога, а просто тележная колея, упирающаяся в ферму.

– Вы уверены, что там нет быка? – время от времени спрашивала мисс Прайс, осторожно поглядывая в сторону фермы.

Скоро изгороди кончились. Холм возвышался впереди.

Когда путники обогнули его, обзор стал шире, а лица коснулся легкий бриз. Кери нашла в известняке окаменелую ракушку, зато мисс Прайс потеряла перчатку.

Эмилиус шел впереди. В очередной раз свернув, он неожиданно исчез. Когда наконец остальные наткнулись на Эмилиуса, он стоял в овраге по колено в лопухах. Среди лопухов встречались камни и даже валуны. «Это вполне может быть развалинами дома», – подумала Кери. Слезы разочарования подступили к ее глазам.

– Дом действительно стоял здесь? – спросила она, надеясь, что Эмилиус мог ошибиться.

– Действительно, – кивнул Эмилиус. Казалось, он совсем не опечалился. Наоборот, настроение у него было приподнятым, словно он гордился своим прыжком через столетия. Взяв мисс Прайс за руку, он помог ей спуститься в овраг. Затем Эмилиус принялся, осторожно прыгая с камня на камень, показывать общее расположение комнат. – Здесь была гостиная, здесь – маслобойня. А здесь, – воскликнул он, спрыгивая в яму, – был огород, где моя тетя выращивала морковь.

Он смахнул ногой гальку с каких-то валунов.

– А это ступеньки в подвал.

Затем Эмилиус показал, где располагались яблоневый сад и амбар.

– Это был очень хороший и очень красивый дом, – повторял он гордо. – И никаких наследников, кроме меня.

Когда путники вернулись на дорогу, случилась странная вещь. Эмилиус внезапно исчез. Всего мгновением раньше он шел прямо за ними, но в следующую секунду пропал. Мисс Прайс остановила старый «форд», в котором ехал доктор Ламмонд, и спросила, не заметил ли он на дороге светловолосого молодого человека.

– Да, – кивнул доктор. – Когда я поворачивал, он шел за вами, а затем бросился бежать через поле.

Нашли Эмилиуса за изгородью. Он был бледен и сильно дрожал. Оказалось, что это автомобиль его напугал. При виде такого чудовища Эмилиус совершенно позабыл о вежливости. Прошло некоторое время, прежде чем мисс Прайс успокоила его. Позже, когда мимо проехал грузовик, Эмилиус выдержал, но пот ручьями тек по его лбу, и он дрожал всем телом. До самого дома Эмилиус не проронил ни слова.

Глава шестнадцатая
Умеренное волшебство

Привыкнуть к жизни двадцатого столетия Эмилиусу было нелегко, но мисс Прайс обладала огромным терпением. Эмилиус учился чистить туфли и вести себя за столом. Его речь стала более современной, а однажды дети услышали, как он сказал: «О’кей». Они уже почти приучили его к машинам, но когда он увидел трактор, все их старания пошли насмарку. Эмилиус восхищался самолетами, может быть, потому, что они не подлетали близко. С каждым днем, все больше узнавая о современном мире, он старался как можно ближе держаться к мисс Прайс. Похоже, она казалась ему единственной надежной опорой посреди кошмарного хаоса.

Теплыми вечерами, после того, как дети отправлялись спать, мисс Прайс с Эмилиусом гуляли по саду, обрывая с деревьев сливы (мисс Прайс заготавливала их для консервирования) и разговаривая о магии. Кери часто слышала их споры через окно. Солнце опускалось за деревья, сливы падали в корзину, а голоса, то понижаясь, то повышаясь, разносились по саду.

– Я никогда не счищаю чешую с гадюк, – убежденно говорила мисс Прайс. – Это ослабляет заклинания. Я, конечно же, не имею в виду те случаи, когда в состав входят болиголов и укроп. Я вообще только раз в жизни чистила гадюку. Но это было зелье против пляски святого Витта. В этом случае, не знаю почему, гадюка без чешуи дает лучшие результаты…

Эмилиус с чем-то соглашался, с чем-то нет. Порой мисс Прайс презрительно восклицала:

– Ну, если вы хотите вернуться к восковым фигуркам и булавочной школе… [4]4
  Метод, при котором из воска делается фигура человека и в нее втыкаются булавки, чтобы причинить этому человеку вред.


[Закрыть]

Кери всегда удивлялась, зачем Эмилиусу нужны восковые фигурки и почему он, окончив школу, снова хочет туда вернуться.

Однажды вечером Кери подслушала особенно любопытный разговор. Начался он с довольно странных слов мисс Прайс:

– Вы когда-нибудь пробовали интрасубстанционное передвижение?

Со стороны Эмилиуса последовало таинственное молчание. Затем он довольно неуверенно сказал:

– Нет. По крайней мере, не часто.

– Это очень забавно! – продолжила мисс Прайс. – Я прямо с ума сходила по нему когда-то.

Сливы тихо падали в корзину, и Кери, затаив дыхание, слушала.

Мисс Прайс засмеялась. Ну прямо как маленькая девочка.

– Конечно, заклинания – это детская игра. Но иногда и самые простые вещи дают блестящие результаты, не так ли?

Эмилиус прокашлялся.

– Я не уверен, что понял правильно, – отважно заявил он. – Может, я это путаю с…

Мисс Прайс засмеялась громче.

– О, интрасубстанционное передвижение нельзя спутать ни с чем!

Казалось, разговор ее забавлял.

– Да, – признался Эмилиус. – Полагаю, что нельзя.

– Если только не… – начала вдруг мисс Прайс, устремляя взгляд вдаль, – если вы не имеете в виду…

– Да, – добавил Эмилиус поспешно, – именно это я и имел в виду.

– Что? – изумленно спросила мисс Прайс.

– То, с чем я это путаю.

– С чем?

– Ну… – Эмилиус заколебался. – С тем, что вы собирались сказать.

– Но интрасубстанционное передвижение – это совсем другое! – Похоже, мисс Прайс была озадачена.

– Да, конечно! – признал Эмилиус. – Это совершенно другое! Но все равно…

– Видите ли, интрасубстанционное передвижение – это то, что заставляет пару башмаков ходить без помощи ног.

– Разумеется, – с облегчением согласился Эмилиус. – Башмаки. Именно это.

– Или когда одежда встает и садится.

– Само собой, – пробормотал Эмилиус, но голос его звучал не слишком уверенно.

– Конечно! – воскликнула мисс Прайс с энтузиазмом. – Самые лучшие результаты получаются, когда стираешь различия! – Она рассмеялась от восторга. – Просто изумительно, чего можно добиться, если стирать различия!

– Еще бы! – согласился Эмилиус и нервно хихикнул.

– Правда, простыни для этого использовать нельзя, – заметила мисс Прайс.

– Да, простыни совершенно не годятся.

– Это должна быть обязательно одежда. Или что-то, чему можно придать такую форму, словно внутри человек.

– Естественно, – со знанием дела кивнул Эмилиус.

Поначалу мисс Прайс была обеспокоена тем, что Эмилиус загостится у нее слишком долго, и потратила немало усилий, чтобы объяснить ему, от чего будет зависеть продолжительность визита. Но когда Эмилиус начал осваиваться, ей стало невыразимо грустно думать о его отъезде. Эмилиус, хотя и был доволен жизнью в доме мисс Прайс, все же немного беспокоился из-за пожара в Лондоне и опасался, что могут пострадать его вещи, оставшиеся в Чипплгейте. Кроме того, он говорил, что обязан в связи со смертью тети заняться сбором необходимых бумаг для получения наследства.

– Я всегда смогу навестить вас, – уверял он. – Вам для этого только надо приехать и забрать меня.

Однако мисс Прайс не одобряла эту идею.

– Либо одно, либо другое, – говорила она. – Нельзя жить сразу в двух столетиях. Жизнь должна быть благоустроенной. Думаю, самым мудрым для вас будет бросить лондонское хозяйство и обустроиться в тетином доме в Пеппериндж-Ай. Мы будем иногда ходить туда. Нам будет приятно думать, что вы там живете. Будет казаться, что вы не так уж далеко.

Эмилиус задумался.

– Это довольно большой земельный участок, – сказал он наконец, но голос его при этом был отчего-то печальным.

Кери успокоила его:

– Мы часто будем ходить туда. Мы будем сидеть на камнях, которые когда-то составляли пол гостиной, около того места, где располагался камин… И мы будем знать, что вы где-то рядом…

Эмилиус поднял глаза:

– Я бы очень хотел, чтобы вы увидели этот дом таким, каким он был при моей жизни.

Кери повернулась к мисс Прайс.

– Не могли бы мы съездить всего один раз? – робко спросила она.

Мисс Прайс поджала губы:

– Все начинается именно с «одного раза»! Кери, твой «один раз» уже был, и в результате нам придется лететь еще один раз, чтобы доставить мистера Джонса обратно.

– Скажите, если мы пообещаем не оставаться в прошлом больше минуты, если только доставим мистера Джонса – и сразу обратно, вы позволите нам взглянуть на дом его тети?

Эмилиус посмотрел на мисс Прайс, затем перевел печальный взгляд на лужайку.

– Не в этом дело! – смущенно ответила мисс Прайс. – Я сама была бы счастлива навестить мистера Джонса, в особенности в его милом домике, но…

– Что? – не поняла Кери.

– Я отвечаю за вас, дети. Невозможно предугадать, что произойдет во время путешествия.

– Ну, едва ли это можно считать далеким путешествием, – рассудительно заметила Кери. – Ведь Пеппериндж-Ай всего в двух милях отсюда.

– Я знаю, Кери, – ответила мисс Прайс. – Но, если ты помнишь, на берегу необитаемого острова мы тоже собирались провести «тихий» денек!

– Но ведь это оказался не необитаемый остров! Там жили людоеды. Это совсем другое дело! Симпатичный домик тети мистера Джонса в Пеппериндж-Ай…

– Если бы вы приехали хотя бы один раз, – перебил Эмилиус, – скажем, через неделю после меня, и только посмотрели… То потом вы могли бы приезжать ко мне мысленно…

– Мысленно? – подозрительно переспросила мисс Прайс.

– Я имею в виду, что, если бы вы приходили на развалины, мы могли бы думать друг о друге, – объяснил Эмилиус.

Мисс Прайс сидела молча. Дети никак не могли понять выражение ее лица. Наконец она проговорила:

– Ей-богу, я не люблю летать. Это противоестественно.

– А как же метла? – поинтересовалась Кери.

– Метла – это совсем другое, – возразила мисс Прайс. – Это принято. Ведьмы всегда летают на метлах. – Она остановилась. – Не знаю, как это лучше сказать, но нам не уйти от того, что мистер Джонс давно умер и покоится на кладбище.

Эмилиус угрюмо уставился на траву, не пытаясь отрицать сказанного.

– Я вовсе не виню его в этом, – продолжала мисс Прайс. – Все мы рано или поздно там будем. Но мне кажется противоестественным поощрять привязанности к давно умершему человеку.

Некоторое время все стояли молча, затем Эмилиус вздохнул.

– На церковном дворе нет могильного камня с моим именем, – заметил он.

Мисс Прайс поджала губы.

– Это ровным счетом ничего не доказывает. Мы не смотрели в пристройке за тисовой изгородью.

– И давайте не будем смотреть! – неожиданно сказала Кери.

Глава семнадцатая
Неожиданное решение

И все же мисс Прайс не изменила первоначального решения. Когда одежда Эмилиуса прибыла из чистки, его снова отправили в прошлое. Мисс Прайс не любила долгих прощаний и, похоже, в своем стремлении пощадить свои чувства и чувства других слегка переусердствовала. Она даже не согласилась подняться наверх, чтобы попробовать вишневую настойку, приготовленную Эмилиусом. Излишне тщательно усадив детей на кровать и заставив Поля повернуть шишку, она оставила Эмилиуса на одной из освещенных луной улиц Лондона семнадцатого столетия. Похоже, она была смущена и поэтому с детьми обращалась довольно резко.

На следующий день мисс Прайс занялась консервированием, чтобы не думать об одинокой фигуре, стоящей посреди пустой средневековой улицы. Она резала абрикосы, протирала томаты, она никуда не ходила с детьми, а шишку запрятала так далеко, что никто в целом свете не смог бы ее отыскать.

В доме стало пусто и неуютно. Дети слонялись по полям, сидели на заборе, болтая ногами, и не знали, чем себя занять. Они жевали длинные стебли трав и лениво ссорились – пока впереди не замаячил конец каникул.

Никто даже не упоминал имени Эмилиуса, но однажды за чаем мисс Прайс сама заговорила о нем.

– Интересно, – задумчиво произнесла она, глядя на чайник. – А если бы мы отвезли мистера Джонса прямо домой?

Кери отложила чайную ложку. Все три пары глаз устремились на мисс Прайс.

– Но ведь мы так и сделали, – пробормотал через минуту Чарльз.

– Я хотела сказать, – объяснила мисс Прайс, – что было довольно невежливо бросить его вот так, на улице.

– Да, – кивнула Кери. – Его дом мог сгореть или еще что-нибудь. Может, ему негде было спать в ту ночь.

В глазах мисс Прайс мелькнуло беспокойство.

– Но ведь мы договорились не оставаться больше минуты…

– Да, – согласилась Кери. – Но, если помните, вы обещали разрешить нам потом навестить Эмилиуса… в том случае, если мы выполним ваши условия.

– Я ничего не обещала, – поспешно ответила мисс Прайс и налила себе чашку чая. Затем, размешивая сахар, добавила: – К тому же, я думаю, все в порядке. Даже если лондонский дом сгорел, мистер Джонс вполне мог поехать в Пеппериндж-Ай, к тете.

– Я тоже уверена, что все благополучно, – подтвердила Кери.

– И все же, – продолжила мисс Прайс, – в некоторых делах мистер Джонс довольно беспомощен. И еще этот пожар… Говорят, после него были беспорядки…

Мисс Прайс, не замечая, что делает, положила себе в чай еще одну ложку сахара.

– Если бы ему можно было, например, написать… – произнесла она.

– Хорошо бы, – сказала Кери. – Но к сожалению, мы не можем.

Чарльз кашлянул:

– А нельзя ли нам с Полем взглянуть на него? Мы быстро слетаем…

Кери открыла рот.

– Без меня?! – с негодованием воскликнула она.

– Нет-нет, – сказала мисс Прайс. – Оставить Кери было бы несправедливо. Может быть… – Она запнулась. – Может быть, нам всем следует поехать?

Дети, затаив дыхание, молчали. Кери стиснула ладони и уставилась на скатерть.

– Можно подойти к его дому и заглянуть в окошко. Главное – узнать, все ли в порядке. Зачем его беспокоить? – сказала мисс Прайс.

Дети упорно молчали.

– Как только мы узнаем, что все в порядке, – продолжила мисс Прайс, – мы успокоимся и тут же вернемся назад.

– Да, – сдержанно сказала Кери.

– Вы тоже так думаете? – спросила мисс Прайс, поворачиваясь к Чарльзу и Полю.

– Разумеется! – ответил Чарльз.

– Хотя это будет очень короткий визит, – сказала мисс Прайс, – думаю, нам все же следует подготовиться к любым неожиданностям.

Она сняла с крюка на стене саблю своего отца и потрогала лезвие пальцем. Затем привязала ножны к спинке кровати. Дети тоже принимали участие в подготовке путешествия: Кери и Чарльз складывали одеяла, а Поль расстилал плед.

Было девять часов утра.

– Видите ли, – заметила мисс Прайс, – хотя я теперь убеждена, что поехать – наш долг, это все же огромная ответственность с моей стороны! Тем более каникулы подходят к концу. Может, вам стоит замаскироваться?

– Что вы имеете в виду? – не понял Чарльз.

– Мы живем в двадцатом столетии и выглядим соответственно, – сказала мисс Прайс. – А на этот раз мы попадем туда днем.

– Знаю! – воскликнула Кери. – Давайте нарядимся в маскарадные костюмы! Как на карнавале или в театре!

– Нет, – возразила мисс Прайс. – Я бы не смогла одеться в маскарадное платье. Мне кажется, я тогда просто перестану быть собой. Но зато у меня есть длинный черный плащ, а вам, дети, вполне подойдут халаты, если, конечно, их застегнуть доверху.

– Мисс Прайс, это будет ни на что не похоже! Зато маскарадный костюм можно подобрать в точности по моде того времени! Можно сходить к портному и заказать все, что угодно! У меня есть семь шиллингов и шесть пенсов.

– Маскарадные костюмы обойдутся гораздо дороже, – заметила мисс Прайс. – А мы собираемся всего на десять минут. Так что вполне сойдут халаты. Ты слишком много фантазируешь, Кери! Теперь помогите мне убрать матрас.

– Я думаю, – заявила Кери, берясь за матрас, – что мы будем выглядеть просто нелепо, гуляя по Лондону времен Карла Второго в халатах двадцатого столетия, да еще застегнутых доверху!

– Прекрати, Кери. У меня нет ни малейшего желания гулять по Лондону. Вам вообще очень повезло, что вы летите со мной.

Глава восемнадцатая
Так близко…

Эмилиус открыл глаза. Затем снова закрыл. Свет причинял боль. «Я сплю, – сказал он себе, – и мне снится кошмар, самый дикий кошмар в моей жизни». Было холодно, но Эмилиус был слишком избит для того, чтобы чувствовать холод. Он лежал на каменном полу, и единственным его желанием было никогда не просыпаться. Но через некоторое время глаза открылись сами собой, и Эмилиус увидел маленькое зарешеченное окно, а за ним серое небо. Он попытался сесть, но в тот же момент вскрикнул, так как движение причиняло сильную боль. Он чувствовал, что его одежда насквозь промокла, а руки скользят по влажному полу. Медленно Эмилиус начал вспоминать. Вчера его бросали в топкое болото, чтобы выяснить, колдун он или нет, а сегодня его должны сжечь заживо на костре…

Его предали. Во время лондонского пожара люди совсем обезумели. Прошел слух, что виной всему «папистский» заговор и что это французы подожгли город, запустив несколько зажигательных снарядов. Кто-то вспомнил об Эмилиусе, который слишком уж таинственно жил в своих сумрачных комнатах… Люди короля обыскали жилище чародея и нашли все доказательства колдовства. Эмилиус пытался скрыться через черный ход, но путь к отступлению ему отрезали двое стражников. Эмилиуса бросили в тюрьму. Когда выяснилось, что он не француз и не замешан в «папистском» заговоре, его обвинили в том, что он помог вызвать пожар колдовством. «Странно, – удивлялись горожане, – что он уехал из города как раз перед пожаром, а вернулся, когда опасность миновала. Кроме того, его дом единственный на всей улице остался цел!»

Погружение в болото было ужасным. Эмилиус вспомнил, что когда его вели к болоту, рядом бежал чумазый босоногий мальчик. Он кричал что-то гадкое, ругал Эмилиуса, скалил зубы и поминутно останавливался, чтобы подобрать с земли камень. Эмилиус старался увернуться от летящих камней, но это не всегда получалось. Он видел смеющееся лицо мальчишки, которое принимало восторженное выражение, когда камень попадал Эмилиусу в голову.

Затем Эмилиусу связали руки и ноги… А рядом стояли констебль и торжественный, непреклонный священник. Потом было тошнотворное погружение в зеленую мутную воду… Грязь, тина… затем удушье, тошнота… шум в ушах, напоминающий быстро сыгранную на скрипке гамму. Если бы Эмилиус утонул, это было бы доказательством, что он человек и не повинен в колдовстве. Но он выжил, и это было неопровержимым свидетельством того, что он обладал сверхъестественными силами. Приговор был беспощаден. Эмилиуса ожидало публичное сожжение на костре.

Когда чародея вытащили из воды, он кашлял, плевался и дергался всем телом. Толстая веревка, привязанная к коленям, держала его в воздухе. Эмилиус видел ночной свет, слышал испуганное кряканье уток… Затем снова в воду… И тотчас вокруг сгустилась чернота…

И вот настало утро. Всю ночь несчастный чародей пролежал на каменном холодном полу. Эмилиуса бил озноб, но он не двигался. Зачем? Ведь очень скоро ему и без этого станет намного теплее. Его мокрая одежда наполнится паром, он почувствует раскаленный жар, поднимающийся от костра… Затем одежда загорится, от дыма станет невозможно дышать, и все поглотит столб ревущего пламени…

Много лет прошло с тех пор, как кого-то сжигали на костре. Ведьм и колдунов теперь вешали, а не сжигали. Но пожар привел людей в отчаяние. Они были одержимы огнем. Сжечь! Сжечь! Сжечь!

– О, Господи! – простонал Эмилиус, закрывая лицо руками. – Избавь меня от костра!

Снова воцарилась тишина. Ах, если бы он утонул в болоте!

– Подумать только! – произнес Эмилиус с горечью. – Приговорили за колдовство, а я не знаю, да и не знал никогда ни одного заклинания, которое бы работало!

Если бы на моем месте оказалась мисс Прайс – это было бы куда справедливее, ведь она настоящая ведьма. Но ее никто не посмеет сжечь. Никто не выволочет мисс Прайс из ее опрятного маленького домика и не потащит по Хай-стрит за город. Если она платит налоги, ходит по воскресеньям в церковь и работает для Красного Креста, никого не волнует, что она делает в свободное время. Она может наколдовать кошку размерами со слона, и никто слова ей не скажет, пока она держит ее подальше от чужой собственности и обращается с ней, как подобает.

– О, мисс Прайс! Если бы вы только знали… – простонал Эмилиус, закрыв глаза. – Если бы вы только знали, что меня должны сжечь на костре!

– Я знаю, – раздался вдруг голос. – Мне сказали об этом в вашем доме.

Эмилиус медленно открыл глаза и оглядел камеру. Она была пуста. Может, голос ему померещился от страха? В следующий момент Эмилиус увидел лицо мисс Прайс, заглядывающее в окно, и две руки, ухватившиеся за прутья решетки. Мисс Прайс пристально смотрела на узника из-под черного капюшона.

– Сколько потребовалось времени, чтобы попасть сюда! – раздраженно заметила она. – Вопросы, вопросы, вопросы! И такая грубость!

Эмилиус не мог произнести ни слова и лишь дрожал, словно сразу стал чувствителен к холоду.

– Ни души, которая понимала бы правильный английский! – продолжал возмущаться сердитый голос. – Я не понимаю, как вы только выдержали это! Грязь, беспорядок, ужасные запахи… Но не будем вдаваться в подробности…

Охнув, мисс Прайс внезапно исчезла из виду. Затем появилась снова.

– Потеряла опору, – объяснила она. – Тут так неудобно стоять! Но вы заперты, а в камеру кровать не пролезет.

Эмилиус облизал губы, не отрывая взгляд от лица, маячившего в окне.

– Они топили меня в болоте, – простонал он. – В лошадином болоте…

– Забудьте об этом, – быстро сказала мисс Прайс. – Что толку вспоминать все эти ужасные подробности!

Она посмотрела вниз, и Эмилиус услышал, как она сказала чуть тише:

– Пошевели пальцем, Кери! Ты сама виновата! Я вовсе не хотела наступить на него!

Повисла пауза, затем мисс Прайс произнесла:

– Да, с Эмилиусом все в порядке. Правда, он весь мокрый… Окно слишком узкое для кровати. Минуточку, – сказала она Эмилиусу и исчезла.

Из-за стены послышался приглушенный шепот. Эмилиус снова сел на пол. Сердце его забилось учащенно, а на глазах выступили слезы благодарности. Он знал, что мисс Прайс никогда не бралась за то, что ей не по силам.

Через некоторое время мисс Прайс снова появилась в окне.

– Вы должны взять себя в руки, – объявила она. – Мы не позволим вас сжечь, но оставаться здесь мы не можем. Сейчас середина дня, а я стою на спинке кровати…

– Не уходите! – взмолился Эмилиус.

– В настоящий момент я должна уйти и поискать место для кровати. Надвигается гроза. А ведь была такая хорошая погода, когда мы уезжали из дома!

– Что я должен делать? – выдохнул Эмилиус.

– Сейчас – ничего. Все равно у дверей двое охранников. Успокойтесь и ничего не бойтесь.

Она посмотрела на Эмилиуса, размышляя.

– Приведите себя в порядок, и вам станет гораздо лучше.

Затем мисс Прайс снова исчезла.

Через некоторое время Эмилиус, вспомнив слова мисс Прайс, принялся стряхивать длинные лохмотья тины со своей отороченной мехом мантии.

В рукаве он нашел водяного жука, а туфли вообще оказались полны грязи. Мисс Прайс, конечно, спасет его, но как? Это будет нелегко!

Зарешеченное окно было лишь в фут высотой, а железная дверь заперта на несколько замков.