Текст книги "Из жизни домашних хорьков"

Автор книги: Мери Каммингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава девятая
(Разговоры и мысли)

На первой странице воскресной газеты была опубликована моя статья о происшествии в парке Баллантайн с подзаголовком: «Рассказывает журналистка – свидетельница преступления!»

Она потеснила даже острый материал Стива о закулисной предвыборной борьбе кандидатов в сенат – выборы еще долго будут идти, а детей не каждый день похищают! Тем более что у меня был эксклюзив: фотография маленького Билли Аронсона, сделанная буквально за пять минут до похищения, и фотография похитителя (правда, со спины) – видно было, как он ведет мальчика за руку по аллее.

Только вот все это – и статья на первой полосе, и то, что я утерла нос Стиву – меня не слишком радовало. Точнее, радовало, конечно… но стоило мне вспомнить этого мальчонку – и становилось не по себе при мысли, что его, может, уже нет в живых.

Будь со мной сейчас папа, он бы несомненно начал сейчас вправлять мне мозги: это мое «не по себе» являлось вопиющим нарушением составленного им самим «Кодекса журналиста», в котором, среди прочих, были и такие правила: «Будь профессионалом – ничего не принимай близко к сердцу. Написал, отдал редактору – и забыл, не смотри назад, смотри вперед!»

Но папы рядом не было. И вообще никого не было, и не с кем было поговорить и пожаловаться. Гарольд и тот, насидевшись вчера вечером в сумке, устал, обиделся и не хотел общаться. Ушел к себе в клетку на матрасик, свернулся в клубок, и даже когда я готовила завтрак, не прибежал требовать яичницы, хотя я нарочно гремела сковородкой.

После завтрака, поборов мимолетное желание позвонить кому-нибудь из подруг и напроситься в гости – хоть душу отвести: поболтать, посплетничать и рассказать о наглой выходке Моди – я решила взять себя в руки. Вынесла мусор, загрузила в машину накопившееся за неделю белье и начала пылесосить гостиную, одновременно – за отсутствием папы – вслух высказывая себе самой все, что сказал бы он, если бы увидел меня в таком раскисшем состоянии.

– …Хватит валять дурака! К тебе попал сенсационный материал – так радуйся, держись за него, развивай. И про первую попытку похищения не забудь, о которой никто, кроме тебя, пока не знает – пока сенсация «горячая», самое то будет! Или что – может, Стивен прав, и твое место на женской страничке – про вязание писать?! Так скажи об этом честно!

Результатом явился приступ злости – и желание немедленно сделать что-то полезное для общества. Жертвой пал Гарольд: вместо того чтобы дать несчастному хорьку спокойно поспать, я выставила его из клетки, а саму клетку унесла во двор и вымыла.

Потом я вытряхнула пылесос, вынесла мусор – и наконец села за компьютер, решив внимательнейшим образом просмотреть сделанные вчера фотографии – а вдруг на одной из них мелькнет человек в темной футболке? Ведь когда я снимала, он был в парке – и значит, мог случайно попасть в кадр!

Добралась до фотографии Билли Аронсона и задумалась – интересно, преступник намеренно или случайно похитил именно этого мальчика?..

О выкупе смешно даже говорить: для выкупа похищают детей богатых родителей, а у Билли таковых явно не было. Как и богатого дедушки или крестного, готовых оставить ему миллионное наследство.

Отец – водопроводчик, мать – кассирша в супермаркете. Последние три года они в разводе (причина – пьянство Арчи Аронсона, отца мальчика), и Билли, согласно решению суда, общался с отцом два раза в неделю и еще неделю подряд в пасхальные каникулы.

Значит, получается, что Билли – случайно выбранная жертва; преступник увидел, что ребенок оказался без присмотра, и увел его. Кстати, непонятно – а почему Билли так спокойно шел? Не плакал, не сопротивлялся, не пытался вырвать руку и убежать… Я ведь потому сначала и не заподозрила неладное – думала, он с отцом идет!

Я нашла нужную фотографию и еще раз внимательно взглянула – да, идет спокойно. Даже голову к похитителю повернул, похоже, что-то говорит… Еще одна фотография, через пять секунд – они все так же спокойно сворачивают в боковую аллею.

Про то, что я со вчерашнего дня не включала новый ноутбук (а вдруг меня там письмо от Владельца ждет?!), я вспомнила случайно, увидев на очередной фотографии Арчи Аронсона – глаза вытаращены, рот приоткрыт, вид дурацкий… Козел! Как можно ребенка было одного оставлять! Неужели совсем мозги пропил?!

Вчера, вспомнив, где я его раньше видела, я даже толком удивиться не успела – не до того было. Хотя рассказать кому – не поверят: в нашем городе полмиллиона человек – а я на одного и того же типа два дня подряд натыкаюсь!.. Именно подумав об этом, я вскочила и побежала включать ноутбук – кажется, это называется «ассоциативное мышление».

Увы, в почте ничего не оказалось – очевидно, после несостоявшейся встречи Владелец решил больше со мной не связываться. Я разочарованно отошла от ноутбука – но какое-то «шестое чувство» вдруг заставило меня обернуться.

По монитору ползли дрожащие полосы. Потом изображение раздробилось на разноцветные квадратики, еще несколько секунд – и экран стал ярко-белым, белизна стянулась в одну ослепительную точку, которая начала тускнеть… тускнеть, пока совсем не погасла.

Что это?

Я лихорадочно бросилась к ноутбуку и нажала кнопку «Off». Посчитала до десяти и снова включила. Экран оставался пустым и мертвым – о том, что ноутбук включен, свидетельствовала только зеленая лампочка, загоревшаяся на клавиатуре…

К тому времени, когда из валявшейся на диване сумки донеслось еле слышное брямканье мобильника, я уже чуть ли не час сидела за столом в мрачной прострации и думала: а может, и правда уехать к папе в Калифорнию – ловить рыбу? Больше делать ничего не хотелось…

Услышав звонок, я не поверила своим ушам – неужели Стивен?! – и бросилась к дивану со всех ног, чуть не своротив столик со злосчастным ноутбуком. Увы – это оказался не Стивен, а Пол, который решил узнать, нет ли какой-то новой информации по «нашему делу» – именно так он выразился.

Я пожаловалась ему на испортившийся ноутбук. Парень присвистнул.

– Да-а… дела… Но обратно я его не возьму – я уже и деньги спустил все! – разумеется, его беспокоило только это! – Читал сегодня твою статью – класс! – решил он побыстрее сменить тему разговора.

– Спасибо… – вяло отозвалась я.

– Слушай, я вот чего звоню-то! Я тут одну вещь вспомнил – ну, про того типа, у которого я ноут дернул. У него на руке перстень был – шикарный такой, из белого золота с тремя черными камушками наискосок. Но перстень, сама понимаешь, с пальца на ходу не снять… – в голосе парня прозвучала досада.

Я промолчала. Много мне проку от этого перстня – у меня теперь и письма-то нет!

– Ты что – не слышишь?!

– Слышу…

– Да ты не кисни так! – попытался утешить меня Пол. – Значит, так – если я этого типа увижу – я за ним прослежу и тебе позвоню. Если у тебя что-то новое появится – ты тоже дай мне знать. Ну, пока!

«Он уже мной командует!» – подумала я, злобно отключая мобильник и запихивая его на самое дно сумки. У меня выходной, ясно?! Никого не хочу видеть и слышать!

Словно в ответ, сзади раздался грохот. Я обернулась. Оказывается, пока я предавалась мрачным мыслям, Гарольд – очевидно, в отместку за помытую клетку – открыл стенной шкаф и устроил себе шикарное ложе из лучших моих нарядов, свалив их с вешалок в одну кучу. А грохот – это упала с верхней полки, до которой он тоже каким-то образом сумел добраться, коробка с новыми туфлями.

Сам Гарольд сидел рядом и радостно блестел глазками-бусинками: вот какой он ловкий и прыткий!

– Ах ты!.. – я рванулась к негоднику, пытаясь схватить его за шкирку. Хорек отскочил и сделал хвост щеткой; зашипел-захихикал с безопасного расстояния.

Гоняться за ним я не стала – это было именно то, чего он добивался. Вздохнула и пошла наводить порядок – поставила на место туфли, начала развешивать обратно по вешалкам вещи. Сразу выяснилось, что Гарольд не просто скинул их вниз: на самом моем красивом платье – из натурального шелка, без рукавов и с декоративной застежкой-пуговицей на плече – была оторвана эта самая застежка. Оторвана и утащена неведомо куда. На ее месте болтались только обгрызенные клочья ниток.

Мало того – на подоле, на самом видном месте, обнаружились две затяжки!

Это было последней каплей – я швырнула платье обратно на пол, плюхнулась на диван и заревела.

И тут действительно позвонил Стивен – не по мобильнику, по обычному телефону. Если бы я знала, что это он звонит, отозвалась бы сразу, а так – после шестого звонка.

– Привет, Джеки! – сказал он. – Можно, я к тебе сейчас ненадолго заеду? – И тут же, следующей фразой, опустил меня с небес на землю: – По-моему, у тебя остались кое-какие мои книги.

– Когда? – (Я успею переодеться и себя в порядок привести?)

– Сейчас, я на соседней улице.

Не успею… Но не говорить же ему «Нет»!

– Да, приезжай! – я бросила трубку и побежала умываться – чтобы не так заметно было, что я плакала.

Только бесполезно…

– Что случилось? – спросил Стив с порога, едва увидев меня.

– У меня ноутбук испортился. Тот самый, новый, – хмуро сообщила я ему. – И Гарольд…

– Что с ним?!

Ну конечно, больше всего его беспокоит этот негодяй!

– С ним – ничего. Он мне все вещи поскидывал и платье испортил… вечернее – я его всего два раза надела. Помнишь, я на рождественской вечеринке в нем была…

– Это что – то зеленое… красивое такое, с брошкой на плече? – сразу вспомнил Стивен, хотя на вечеринку тогда пришел с предшественницей Моди и в мою сторону ни разу даже не взглянул.

– Угу… А он брошку эту откуси-ил! – всхлипнув, наябедничала я. – И спрятал! И затяжки сделал, заметно очень…

Я понимала, конечно, что он чужой, давно уже чужой – и все-таки что-то внутри меня до сих пор сопротивлялось этому пониманию. Потому что он все равно был свой, и при нем даже не стыдно было расклеиться и расплакаться из-за пропавшей пуговицы…

И он действительно был свой – потому что не стал больше ничего говорить. Обхватил меня одной рукой, подвел к дивану и сел рядом, продолжая обнимать.

Начал тихонько раскачиваться, прижав меня к себе и повторяя:

– Ничего, ничего… Сейчас все починим…

– Да… а потом ты скажешь, чтобы я сама со своими проблемами разбиралась! – обиженно напомнила я.

– Да не буду, не буду больше, – сказал Стив. – Но и ты мне тоже в карман свои «гонорары» не суй. Мир, договорились?

– Договорились…

Было так хорошо сидеть рядом с ним, чувствовать его запах и тепло… Я совсем уже разнежилась, но тут он отодвинул меня и усмехнулся:

– Ну, давай смотреть твой компьютер!

Увы, ноутбук Стивену починить не удалось. Он хмурился, насвистывал, барабанил пальцами по столу, нажимал на клавиши, уставившись в экран так, словно пытался его загипнотизировать – ничего не помогало; выскакивали какие-то буковки на черном фоне и все.

Я сварила ему кофе, как он любит – большую кружку, без сахара и со щепоткой соли, принесла и поставила на стол. А потом сидела в кресле и смотрела, как он работает.

Кончилось тем, что, взглянув на часы, Стивен заявил:

– Все, мне бежать нужно. Я твой ноут с собой возьму и завтра на работу принесу. Информация там, скорее всего, полетела – так что буду заново систему ставить. Ч-черт, с книгами так и не разобрался… Ладно, следующий раз!

На пороге он обернулся, словно собираясь поцеловать меня в щеку, как целовал раньше всегда, уходя из дома. Скорее всего, он сделал это машинально – и поцеловал бы, если бы именно в этот момент не зазвонил мобильник у него в кармане.

Стивен дернулся, взглянул на меня слегка ошалело – вынул аппарат, посмотрел на него и чертыхнулся себе под нос.

– Ладно, я пошел. Пока! – ухватил меня за плечо, слегка сжал, прощаясь, и вдруг добавил ни с того ни с сего: – Ты… это… будь поосторожнее!

– Чего?! – удивилась я, но он уже чуть ли не рысью бежал по дорожке к своей машине.

Билл, теперь Стив… Да что с ними со всеми такое?!

Глава десятая
(Мысли и выводы. Ужас!)

После визита Стивена на душе стало куда легче. Жизнь казалась уже не такой пропащей, а проблемы обернулись пустяками. Пуговица? Гарольд не удержится, чтобы не вытащить ее из щели, в которую спрятал. Начнет гонять по полу – тут я ее и подберу. А не вытащит, так новую куплю – может, еще и красивее. Затяжки? Их можно иголкой внутрь втянуть – совсем незаметно получится.

И я, в который уже раз, решила заняться делом. «Нашим делом», как выразился Пол – а именно, попытаться восстановить по памяти то самое письмо, с которого все началось.

Итак, что же там было?..

«Нужно до субботы…» – что нужно? A-а, разобраться с маленьким Б! Значит, так: «Нужно до субботы разобраться с маленьким Б».

Я записала получившееся предложение на бумажке. Гарольд, незаметно забравшийся на подлокотник моего кресла, обнюхал ее, взглянул мне в глаза – в результате у меня само собой родилось следующее предложение: «Медлить нельзя – если А узнает, как…» – нет, там было не «как», а «в каком качестве»!.. – «…узнает, в каком качестве мы хотим использовать его товар, могут возникнуть осложнения».

Дальше – совсем просто: «ДФК волнуется. Л»

Перечитала полученный текст. Да, вроде так все и было – если я и ошиблась, то в какой-то мелочи…

Смысл всего написанного, увы, по-прежнему оставался загадкой.

Я выписала все упоминавшиеся в письме инициалы внизу листка, обвела каждый квадратиком – просто так, от нечего делать: «Б», «А», «ДФК», «Л»…

«Б», «А», «ДФК», «Л»…

Переглянулась с Гарольдом – ну, что скажешь?

«Б», «А»…

Б А – Билли Аронсон… Забавно…

Что?!!!

Б А – Билли Аронсон?!

Я вскочила и ошалело уставилась на листок. Это совпадение казалось невероятным, неправдоподобным, но…

Пропавшее письмо внезапно вспомнилось ясно и четко, вплоть до пропущенной точки:

«Постарайся до субботы разобраться с маленьким Б. Время тянуть нельзя – если А узнает, в каком качестве мы хотим использовать его товар, могут возникнуть серьезные сложности. ДФК волнуется.

Твоя А»

Вчера действительно была суббота – и Билли пропал!!!

Но тогда… Неужели А – означает Аронсон?! Арчи Аронсон?

«А не знает, в каком качестве мы хотим использовать его товар». Его товар? Товар?!

Я вдруг вспомнила, как, выйдя на дорожку, красномордый огляделся – не как человек, который ищет кого-то глазами, а так, словно сделал что-то нехорошее и проверял – не заметил ли этого кто-нибудь.

Неужели он с самого начала был в курсе дела – потому и мальчика одного оставил?!

Так он что – продал своего собственного сына?!!!

Наверное, со стороны я выглядела нелепо: вскочила, побежала в ванную, прислонилась лбом к трубе и закрыла глаза – снова сорвалась с места, бросилась к компьютеру и начала лихорадочно просматривать фотографии. Потом пошла на кухню – чайник поставить – и, так и не поставив, вернулась в комнату.

Гарольд сидел на телевизоре и только поворачивал мне вслед голову, когда я мимо него проносилась. Наверное, его очень удивляло мое нестандартное поведение – сейчас мне полагалось сидеть за рабочим столом и шлепать пальцами по клавишам – а ему устроиться «воротничком» у меня на шее.

Но усидеть на месте я была не в состоянии. Мысли путались и скакали, опережая одна другую – но постепенно складывались в единую стройную версию, и каждая деталь, каждое событие получали в ней свое объяснение.

Наконец я устроилась в кресле – залезла туда с ногами и закуталась в плед – и принялась мысленно «просматривать» свою гипотезу, пытаясь обнаружить в ней слабые места…

Итак, «А» – Арчи Аронсон, разведенный алкоголик – решил продать своего сына Билли (с которым живет раздельно, а потому, возможно, не слишком к нему привязан) ДФК – Френку Карсону, престарелому бездетному миллионеру, связанному с мафией.

Владелец ноутбука («бледная глиста») и «Л» – очевидно, посредники, организующие сделку, возможно, какие-то адвокаты. Скорее всего, тоже связанные с мафией – едва ли честный, законопослушный человек согласится на такое.

Тогда и появление Аронсона на Ленарт-стрит в субботу утром – отнюдь не совпадение: именно он был прислан «бледной глистой» за ноутбуком.

«Если А узнает, в каком качестве мы хотим использовать его товар, могут возникнуть серьезные сложности…». Скорее всего, Аронсон уверен, что Карсон мальчика хочет усыновить. Возможно, даже считает, что для ребенка так будет лучше – еще бы, стать наследником миллионера!

На самом же деле мальчик нужен Карсону для другой цели – и если бы отец узнал, для какой именно, могли бы «возникнуть сложности…»

Неужели Карсон – извращенец? Ужас какой!

Но ему уже за семьдесят… Хотя всякое бывает, я же сама писала заметку про человека, который женился (в первый раз!) в девяносто четыре!

Но что я могу реально сделать? Пойти в полицию и сказать: «Арчи Аронсон сам подстроил похищение своего сына – а на самом деле продал его Френку Карсону из Питтсбурга»? А какие у меня есть доказательства?

То, как он оглянулся на дорожке? Или письмо? Можно себе представить, как полицейские будут слушать историю про то, как на ноутбук, который один мой приятель – несовершеннолетний, между прочим – украл неизвестно у кого и продал мне за двести долларов, пришло письмо непонятного содержания. Кстати, а где само письмо-то? А оно… простите, его уже нет, оно стерлось…

Ну и что дальше? Кто мне после этого поверит? И кто бы мне поверил, даже если бы письмо было – ведь его еще понять нужно! А без письма и вообще – посмеются и выставят за дверь.

И даже посоветоваться не с кем… Со Стивом?!

Я уже потянулась набрать номер, но остановилась на полпути. Не стоит… Еще скажет, чтобы я не лезла не в свое дело, или про женскую страничку что-нибудь ляпнет. А после того, как он меня сегодня обнимал и утешал, ссориться не хотелось…

Может, папе позвонить? Нет, слишком долго и много рассказывать придется.

Оставался еще Билл. А что – в самом деле, он умный и наверняка что-нибудь дельное посоветует!..

Глава одиннадцатая
(Влипла…)

Как часто реальность перечеркивает, превращая в несбывшееся, самые благие намерения…

Я полночи не спала – ворочалась, и встала ни свет ни заря. Хотелось застать Билла пораньше, до того, как народ набежит – чтобы никто нас не отвлекал.

Наскоро глотнула кофе и решила, что позавтракаю потом, где-нибудь в городе – сейчас не до того. Но стоило мне начать собираться, как откуда ни возьмись появился Гарольд, встал столбиком рядом с моей сумкой и возбужденно закудахтал.

– А ты будешь себя хорошо вести? – спросила я. Отлично «чувствуя момент», он сделал умильный вид. – А ты помнишь, что нельзя в кафе на стол вылезать?!

Гарольд фыркнул – когда это он куда-то без спросу вылезал?! Клевета!

– Ну ладно – что с тобой сделаешь! – Я взяла «его» сумку: гобеленовую, с меховым карманом и жестким пластиковым каркасом, чтобы хорька случайно не придавило; переложила в боковое отделение телефон, фотоаппарат, бумажные салфетки, пару запасных флэшек, косметичку – ну и все остальное, что обычно ношу с собой. Поставила на стол – хорек тут же нетерпеливо залез в нее.

Увы – разговор с Биллом прошел совсем не так, как я планировала.

Когда я пришла на работу, он уже сидел в кабинете – он у нас обычно раньше всех появляется. Я зашла к нему, но рот даже раскрыть не успела, как он заявил:

– А, вот и хорошо, ты-то мне как раз и нужна. Поезжай сейчас в «Ройял Краун», в нем вчера конференция ассоциации ветеринаров Западного побережья началась…

– Ну и что?!

При чем тут ветеринары, мне сейчас не до них, я совсем о другом говорить собираюсь!

– А то, что у них там, похоже, что-то произошло. Говорят, утром шум какой-то был, а теперь секьюрити у лифта стоят и никого на четвертый этаж не пускают. Но я же знаю, у тебя есть свои методы проникновения, – он ухмыльнулся – вспомнил, небось, как я несколько месяцев назад проникла на одну «закрытую» вечеринку, примазавшись к приглашенным туда исполнительницам экзотических танцев (читай – стриптизеркам). – В общем, съезди и разузнай.

Спрашивать, откуда у Билла такие сведения, я не стала – понятно, что у него тоже свои информаторы есть. Просто положила перед ним распечатанный текст – он не любит с экрана читать.

Это была написанная мною вчера поздно вечером, в порыве вдохновения, статья о четырех попытках похищения детей в парке Баллантайн (в том числе и о той, первой, которой полиция попросту отмахнулась). И неплохо написанная – тут уж можете мне поверить!

Из статьи следовало, что три предыдущие попытки были сознательной имитацией, чтобы сбить всех с толку и заставить полицию поверить, что в парке орудует преступник-маньяк. Иначе почему каждый раз ребенка так легко находили – почти сразу?! Ведь преступник легко мог перетащить усыпленную им девочку через забор и унести – а он оставил ее лежать в кустах!

И лишь четвертый случай был настоящим похищением – как и планировалось с самого начала.

Конечно, я не могла открыто говорить ни об истинной роли Арчи Аронсона, ни тем более о Френке Карсоне – но подпустить пару намеков, давая читателям понять, что мне известно куда больше, чем я пишу – могла. И сделала.

И надеялась, что, дойдя до этих намеков, Билл не пропустит их – потребует объяснений. Вот тут и можно будет рассказать ему все и спросить совета.

Но Билл прочел лишь несколько абзацев и кивнул.

– Хорошо, пусть полежит у меня. Я подумаю, как этот материал использовать, и поговорю с Джеффом.

Материал? Да это же готовая статья!

И при чем тут Тримейн? Это же моя тема!

Последние два предложения я немедленно озвучила.

– Ну, Джеки… – Билл начал перебирать листки бумаги, лежавшие перед ним на столе, словно пересчитывая их, как он делал обычно, когда что-то его раздражало (в данном случае – необходимость объяснять, какого черта он отнимает у меня тему. Разумеется, он бы предпочел, чтобы я проглотила это молча и безропотно!) – Ты же сама знаешь, что твоя стихия – это «острый материал» про знаменитостей всяких, сплетни там… вот фотошоу и про инопланетян на крыше у фермера – это тоже твое. А историю с похищением – оставь Джеффу. Криминальный раздел все-таки он ведет.

Все ясно! Небось, Тримейн постарался – без этого не обошлось; интриговал, гад, у меня за спиной, пока мою тему себе не выклянчил!

Но и Билл тоже хорош! Я-то его другом считала, советоваться с ним собиралась! Фиг он от меня теперь что-то узнает!

Слушать дальше я не стала – повернулась и пошла к двери.

– Джекки, но ты же сама должна понять! – воззвал Билл к моей спине. – У Джеффа и опыта побольше, и связи в полиции есть…

Я мысленно обдала его презрением – авось почувствует.

«Ройял Краун» находился на другом конце города. Я ехала туда и обдумывала планы мести.

Это моя тема была – моя! Билл не имел права у меня ее отбирать!

Похищение девочки – кто раньше всех на месте оказался? Я! Похищение Билли? Тоже я! А кого сегодня в управление полиции к двенадцати вызвали – как основного, между прочим, свидетеля? Тоже меня! Это ли не возможность еще что-то выспросить и разнюхать?!

Но пусть Джефф не воображает, что если я что-нибудь новое узнаю – то тут же ему на тарелочке принесу! Нет, отныне это будет мое собственное журналистское расследование, результаты которого у меня в любом конкурирующем издании с руками оторвут.

У меня такая фора есть – никакой Джефф, со всеми его связями в полиции, еще и близко не подобрался к тому, что я уже знаю! Посмотрим, как Билл закрутится, увидев подпись «Джеки Макалистер» в другой газете.

В «Ройял Краун», как выяснилось, не произошло ничего особенного. Несколько постояльцев (из числа тех самых ветеринаров) всю ночь играли в покер. К утру они напились, подрались, всей толпой выкатились в холл – и наскочили на стоявшую на мраморном постаменте абстрактную скульптуру – сложную конструкцию из стекла и бронзы. Скульптура грохнулась на пол и разлетелась вдребезги, порезав участников драки осколками.

Администрация отеля предпочла не поднимать шума и полицию вызывать не стала. Вместо этого вызвали врача, который обработал «боевые ранения» драчунов, и по-быстрому сменили ковровое покрытие на полу в холле, испачканное кровью и усыпанное стеклянным крошевом.

Все это поведала мне горничная с четвертого этажа, находившаяся в приподнятом настроении – похоже, у нее были «личные счеты» к этой самой скульптуре, которую приходилось ежедневно обтирать от пыли.

При желании из этого происшествия можно было бы выжать заметку строчек на двадцать с хлестким заголовком «Гости развлекаются!».

Можно было бы. При желании. Но желания-то как раз и не было.

Так что я не стала и пытаться.

В управлении полиции я тоже зря только время потратила. Следователь оказался абсолютно непробиваемым: все мои попытки задать самый невинный вопрос – например, есть ли у полиции подозреваемые – натыкались на глухую стену.

Он упорно добивался, чтобы я описала человека, который увел Билли. При этом то и дело отвлекался, отходил к телефону – потом возвращался и снова задавал одни и те же вопросы, пытаясь, как он выразился, «пробудить мою память». Даже показывал фотографии каких-то малорасполагающих к себе типов. Интересно, как я могу по фотографии опознать человека, которого видела только со спины?! Причем видела всего несколько секунд, и очень издалека!

Зато пока я там, в полиции, сидела, у меня возникла идея: не возвращаться сегодня в редакцию. Что я там не видела – Билла с Джеффом?!

Нет, лучше я съезжу в пригород – у меня как раз в сумке письмо лежит от одной старушки, у которой в доме якобы завелся полтергейст. Вот и посмотрим, что там на самом деле – может, выйдет заметочка.

Одно было плохо: получалось, что мне никак не удавалось помочь Билли Аронсону – то есть дать полицейским понять, что с его отцом не все чисто. Попытку я, правда, сделала: когда следователь под конец со вздохом спросил:

– Ну вы что, вообще ничего не помните?

– Как же, помню! – ответила я.

– А что вы помните?! – естественно, оживился он.

– Помню, как долго папаша… ну, этот самый Аронсон в туалете отсиживался – словно нарочно дожидался, пока его сына похитят!

При этом я пристально вглядывалась: не промелькнет ли в глазах полицейского хотя бы искра интереса?! Но по его невыразительному лицу невозможно было ничего распознать…

За полтергейстом я тоже съездила зря. Как старушка ни расписывала таинственно перемещающиеся вещи у нее в доме («Только что на столе очки лежали – и вдруг оказываются на кухне на полке!»), я не сомневалась, что все это – результат ее собственной рассеянности (иначе придется признать, что и у меня дома полтергейст водится – недавно я обнаружила пульт от телевизора в холодильнике!)

Зато попила чаю с домашним печеньем.

Выйдя от старушки, я села в машину и задумалась. День какой-то получался невезучий – нигде ничего интересного…

С одной стороны, не поздно еще было вернуться в редакцию и поработать – сделать все-таки заметочку про драку в отеле и для статьи на среду фотографии подобрать. Тем более и Стивен сейчас наверняка там – будет хоть с кем посоветоваться, раз с Биллом не получилось!

С другой – в редакцию возвращаться по-прежнему не хотелось. Да и разговаривать со Стивеном было предпочтительнее без посторонних ушей.

И тут мне пришло в голову: а не съездить ли мне сейчас к Аронсону?! Возьму у него интервью, как у отца похищенного ребенка, постараюсь вставить туда несколько вопросов, которые могут заставить его занервничать – и посмотрю на реакцию.

А Стивену можно позвонить на сотовый и договориться где-нибудь в городе через пару часов встретиться.

Увы, этот день был определенно «не мой» – по телефону Стивена отвечал автоответчик: «Оставьте сообщение, вам перезвонят». Говорил он, правда, голосом Стива, от этого на душе стало как-то повеселее.

Я оставила сообщение: «Стив, это Джеки. Свяжись со мной как можно быстрее! – Подумала и добавила еще одну фразу: – Это насчет похищения Билли Аронсона, похоже, там дело нечисто». Пусть знает, что это вовсе не какие-то мои личные проблемы!

Потом позвонила папе. Его телефон тоже не отвечал – да куда они все подевались, черт возьми, просто эпидемия какая-то! Тоже оставила сообщение: «Папа, были ли с именем Френка Карсона связаны какие-либо сексуальные скандалы? Не просачивались ли сведения, что он педофил? Перезвони мне, пожалуйста, побыстрее – жду!»

Телефон зазвонил, когда я уже подъезжала к дому Аронсона.

Стивен? Уже, так быстро?! Я схватила трубку, чуть не пропустив поворот.

– Але?!

– Привет, Джеки, – радостно отозвалась трубка голосом Пола.

Чего он звонит каждый день? Влюбился, что ли? Из молодых да ранний!

– Привет, чего тебе?!

– Хотел узнать – по нашему делу что-нибудь новое есть?

– Да нету ничего, – буркнула я. – Мне некогда, пока!

Разъединилась и тут же подумала – не стоило с ним так резко, еще обидится! Да и нечестно это: ведь он, когда я звоню, все свои дела бросает, прибегает по первому требованию – а мне на него пять минут, получается, потратить жалко?

Поэтому, припарковавшись, я набрала его номер.

– Привет, это Джеки!

– Привет, – отозвался он – куда суше, чем пять минут назад.

– Кое – что новое на самом деле есть – я тебе еще вчера сказать хотела, но забыла.

– А что?! – сразу оживился он.

Когда я рассказала ему, что отец похищенного мальчика и красномордый тип с Ленарт-стрит – одно и то же лицо, Пол потрясенно замолчал. Потом спросил нерешительно:

– А ты не врешь?

– Ну чего мне врать?! Присмотрись к фотографии в газете – сам увидишь!

– Так что – выходит…

– Пол, мне сейчас действительно бежать надо, – перебила я его. – Завтра я тебе позвоню, может, у меня еще что-то новое к тому времени появится.

– Давай тогда завтра встретимся, обсудим все? – с надеждой предложил он.

– Посмотрим, может быть. Ладно, пока!

Перед тем, как выйти из машины, я переключила мобильник на виброрежим – я всегда так делаю, когда предстоит брать у кого-то интервью.

В наступивших сумерках дом Аронсона выглядел призрачным и недружелюбным. Фонарь над крыльцом не горел, но боковое окно было освещено – значит, хозяин дома.

И тут меня черт дернул – именно дернул черт, другого слова не подберу: а дай-ка я посмотрю, чем он там занят! Вдруг как раз сидит с кем-нибудь из своих сообщников, например с «бледной глистой»?!

Я обогнула дом и пошла вдоль стены, стараясь ступать бесшумно. Бесшумно, правда, не очень получалось – проход между домом и живой изгородью густо зарос чертополохом; стебли шуршали и царапались, а под ногами то и дело что-то хрустело.

А, черт! Попытавшись отодвинуть доходивший мне до пояса стебель, я поняла, что, кроме чертополоха, там наличествует и крапива.

Наконец подобралась к окну и приподнялась на цыпочки, осторожно заглядывая внутрь. Это оказалась кухня – холодильник, плита, гора немытой посуды в раковине, небольшой телевизор на кронштейне над разделочным столом…

А сам-то хозяин где?!

Ответ на этот вопрос я получила куда скорее, чем мне хотелось бы.