355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Мэри Хиггинс Кларк » На улице, где ты живёшь (На нашей улице) » Текст книги (страница 9)
На улице, где ты живёшь (На нашей улице)
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 01:08

Текст книги "На улице, где ты живёшь (На нашей улице)"


Автор книги: Мэри Хиггинс Кларк


Жанр:

   

Триллеры


сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Воскресенье, 25 марта

35

Николас Тодд позвонил Эмили в четверть десятого в воскресенье.

– Надеюсь, наша договоренность на сегодня все еще в силе? – спросил он.

– Да, конечно. Я слышала, в «Старой мельнице» отлично кормят. Я заказала столик на час.

– Прекрасно, я буду у вас в двенадцать тридцать, если вас устроит. Кстати, я не слишком рано звоню? Я вас не разбудил?

– Я уже побывала в церкви, а это за милю отсюда. Я ответила на ваш вопрос?

– Да вы просто хвастаетесь! А теперь расскажите мне, как до вас добраться.

* * *

Закончив разговор с Ником, Эмили решила посвятить час-другой утренним газетам. Когда вчера Уилл Стаффорд привез ее домой от Лоуренсов, она провела остаток дня за книгами, которые дал ей доктор Уилкокс. Эмили хотелось побыстрее вернуть их. Уилкокс явно рассчитывал на это.

Кроме того, Эмили хотелось привести всю собранную ею информацию в какую-то систему. Тем более что вчера она услышала, что Филлис Гейтс, автор «Воспоминаний юности», считала, что Маделайн убил Дуглас Картер.

Но Эмили понимала, что этого просто не могло быть. Дуглас Картер покончил жизнь самоубийством до того, как исчезли Летиция Грегг и Эллен Свейн. А может быть, Филлис Гейтс имела в виду Алана Картера? Это был тот самый кузен, который влюбился в Маделайн, несмотря на то что она была помолвлена с Дугласом.

Настолько влюбился, что готов был убить ее, лишь бы она не досталась Дугласу?

«На сегодня хватит», – сказала себе Эмили, входя с чашкой кофе в кабинет, ставший ее любимой комнатой. По утрам он был залит солнцем, а по вечерам, с опущенными шторами и горящим камином, выглядел очень уютно.

Усевшись в большое кресло, она развернула «Эшбери-Парк пресс» и сразу увидела заголовок: «Убийство психолога в Белмаре».

Слово «перевоплощение» в первом абзаце привлекло ее внимание.

"Доктор Лиллиан Мэдден, жительница Белмара и известный специалист в обласги реинкарнации, была зверски убита у себя в кабинете... "

Эмили дочитала статью с возрастающим чувством ужаса.

Последняя фраза гласила:

"Полиция расследует возможную связь между смертью доктора Мэдден и тем, кого называют “перевоплотившимся серийным убийцей из Спринг-Лейк” ".

Отложив газету, Эмили вспомнила занятие по парапсихологии, которое она посетила, когда училась в университете. Профессор вернул одну из студенток, застенчивую молодую женщину, в ее прежнее существование.

Девушка явно находилась в состоянии гипноза. Профессор предложил ей вернуться в прошлое, уверяя ее, что это «путешествие по теплому туннелю» будет приятным.

Он сказал ей:

– Сейчас май I960 года. У вас возникла в памяти какая-то определенная картина?

– Нет, – прошептала едва слышно молодая женщина.

Происходящее произвело на Эмили такое сильное впечатление, что, сидя сейчас в кресле с газетой в руках, с фотографии в которой смотрело на нее лицо убитой женщины, она могла вспомнить все до мельчайших подробностей.

Профессор продолжал спрашивать:

– Сейчас декабрь 1952 года. У вас возникла в памяти какая-то картина?

– Нет.

– Сейчас сентябрь 1941 года. У вас возникла в памяти какая-то картина?

И тут все поразились, вспомнила Эмили: четкий уверенный мужской голос произнес:

– Да!

Тот же голос назвал свое имя и описал свою одежду.

– Я лейтенант Дэвид Ричарде, морской флот США. На мне моя форма, сэр.

– Откуда вы?

– Из Сиу-Сити, Айова.

– Сиу-Сити?

– Из пригорода Сиу-Сити, сэр.

– Где вы сейчас?

– В Перл-Харбор, Гавайи, сэр.

– Почему вы там?

– Мы думаем, может быть война с Японией, сэр.

– Прошло полгода. Где вы сейчас, лейтенант?

Уверенности в голосе больше не было. Он сказал, что находится в Сан-Франциско. Его корабль на ремонте. Началась война.

Затем лейтенант Дэвид Ричарде очень чегко описал свои последующие три года на войне – и свою смерть, когда японский эсминец протаранил его торпедный катер.

– Они заметили нас, – кричал голос, – они поворачивают! Они идут на таран!

– Лейтенант, это уже следующий день, – перебил его профессор. – Скажите, где вы сейчас.

Голос стал совсем другим, бесцветным, обреченным.

– Здесь темно и холодно. Я в воде. Вокруг меня обломки. Я мертв.

Возможно ли, что в кабинете доктора Мэдден кто-то вернулся в Спринг-Лейк в 1890-е годы? Стал ли сеанс гипноза для кого-то источником информации о том, что случилось тогда?

Может ли быть, что смерть Лиллиан Мэдден понадобилась, чтобы помешать ей рассказать полиции о сеансе гипноза и сообщить имя своего пациента?

Эмили отбросила газету и встала.

"Что за вздор! – сказала она себе. – Никто еще и никогда не настраивался на то, что происходило в голове убийцы, жившего сто лет назад! "

* * *

В половине первого раздался звонок в дверь. Открывая, Эмили поняла, что с того самого момента, когда Ник позвонил ей в пятницу, она только и ждала его приезда. Он вошел с дружеской улыбкой. Рукопожатие было твердым. Эмили отметила про себя и его спортивные брюки, и свитер под пиджаком.

– Я дала себе слово, что без крайней необходимости не стану надевать ни юбку, ни туфли на каблуках, пока не придет время являться на работу, – сказала она Нику с улыбкой. – Рада, что вы тоже одеты неофициально.

На Эмили были светлые джинсы, свитер в тон и твидовый жакет немного потемнее цветом. Эмили обожала этот пиджак, он словно стал ее второй кожей.

Сначала она хотела подобрать волосы, но потом решила оставить их распущенными.

– Вы прекрасно выглядите, Эмили, – сказал Ник одобрительно. – Но захватите с собой удостоверение личности – в ресторане, возможно, захотят убедиться, что вы совершеннолетняя, прежде чем подать вам алкогольные напитки. Рад вас видеть, Эмили! Мы не встречались по меньшей мере месяц.

– Да, последние недели в Олбэни у меня и минуточки свободной не было – так я была занята завершением своих дел. Когда во вторник вечером я сюда ехала, у меня глаза слипались от усталости.

– Судя по всему, вам и здесь не очень-то удалось отдохнуть.

– Это еще мягко сказано! Хотите посмотреть дом? У нас еще есть время.

– Конечно, но должен сказать вам, что я уже под впечатлением. Это замечательный дом.

На кухне Ник выглянул из окна.

– Где они нашли останки? – спросил он.

– Вон там, – указала Эмили в глубину сада.

– Вы что, решили сделать бассейн?

– Работы начались еще до меня. Я-то как раз хотела их прекратить.

– И теперь жалеете, что не сделали это?

– Нет! Если бы я остановила работы, останки бы не нашли. По крайней мере, у Лоуренсов теперь уже не осталось никаких сомнений. А теперь, когда я узнала, что мою родственницу убили, я намерена узнать, кто это сделал и что связывает преступника с убийцей Марты Лоуренс.

Ник отошел от окна.

– Эмили, тот, кто убил Марту Лоуренс и совершил такой дикий поступок, вложив ей в руку палец вашей родственницы, явно ненормален и очень опасен. Я надеюсь, вы никому не станете рассказывать, что вы хотите выяснить личность убийцы.

«Именно этим я и занимаюсь», – подумала Эмили.

– Здесь всегда считалось, что Маделайн Шепли убили, но это стало установленным фактом только четыре дня назад. Подозревали, что она стала жертвой знакомого ей человека. Но ведь она могла и выйти прогуляться в ожидании своего жениха и ее мог затащить в проезжавший экипаж любой посторонний.

– Ник! Но ведь это не посторонний закопал в ее собственном саду! Это был кто-то хорошо знавший девушку! Я стараюсь выяснить круг ее знакомств, чтобы попытаться найти связь между ее убийцей и убийцей Марты Лоуренс. Где-то должен быть какой-то документ, может быть, даже признание. Его нашел и прочел кто-то из потомков убийцы Маделайн. Но между ними должна быть связь, и у меня есть время и желание до нее докопаться.

Неодобрительное выражение на лице Ника сменилось другим. Озабоченным? "Нет, – подумала Эмили. – Похоже, что я чем-то разочаровала его. Но чем? "

– Закончим экскурсию по дому и отправимся в «Старую мельницу», – решительно подвела черту под разговором Эмили. – Не знаю, как вы, но я проголодалась. И мне надоела моя собственная стряпня. Хотя я готовлю прекрасно, – добавила она с горделивой улыбкой.

– Это мне пока неизвестно, надо еще попробовать, – заметил Ник, выходя вслед за ней из кухни.

* * *

Их столик в «Старой мельнице» был у окна, выходившего на пруд, где плавали величественные лебеди. Им подали заказанные коктейли, и официантка принесла меню. – Мы подождем немного, – сказал ей Ник.

С тех пор как три месяца назад Эмили согласилась работать в их фирме, она ужинала с Ником и его отцом три или четыре раза в Манхэттене, но ни разу наедине с Ником.

Ее первое впечатление о Нике было неоднозначным. Он и Уолтер Тодд приезжали в Олбэни, чтобы присутствовать на процессе, на котором она защищала известного политика, обвиняемого в непредумышленном убийстве путем наезда.

Ее клиента тогда оправдали, причем преступление в конечном счете квалифицировалось как убийство по неосторожности. Тодды пригласили ее на ленч. Уолтер Тодд рассыпался в похвалах ее профессиональным качествам. Ник был сдержан, и несколько комплиментов в ее адрес, буквально вытянутые у него отцом, были в лучшем случае весьма бесстрастными. Эмили тогда разглядела в Нике какую-то неуверенность или растерянность. Возможно, он увидел в Эмили потенциальную соперницу?

Но это объяснение плохо согласовывалось с тем фактом, что с тех пор, как она приняла предложение работать на фирму, отношение Ника к ней стало дружеским и сердечным.

Сегодня он тоже вел себя как-то странно. Ему, казалось, было не по себе. Имело ли это какое-то отношение к ней или это была его личная проблема? Эмили знала, что Ник холост, что не исключало его связи с женщиной.

– Хотел бы я знать, о чем вы думаете, Эмили, – ворвался в ее размышления голос Ника. – Вы что-то уж очень глубоко ушли в себя.

Эмили решила рискнуть и пошла на откровенность:

– Я буду откровенна и поделюсь с вами своими мыслями. Что-то во мне вас беспокоит, и я хотела бы знать, что именно. Вы действительно хотите, чтобы я работала в вашей фирме? Вы думаете, я вам подхожу? Я чувствую, что что-то не так. Что именно, Ник?

– Вы берете быка за рога, вот как?! – Ник достал из высокого стакана зеленый стебель сельдерея и надкусил его. – Хочу ли я, чтобы вы поступили к нам? Ну конечно же! Откровенно говоря, я даже предпочел бы, чтобы вы приступили к работе завтра. Поэтому, собственно, вы и видите меня здесь.

И Ник рассказал ей о своем решении.

Когда Эмили услышала о желании Ника уйти из фирмы, она с удивлением осознала, как сильно огорчило ее это известие. «Я хотела работать именно с ним», – подумала она.

– А куда вы хотите перейти? – спросила она, придя в себя.

– В генеральную прокуратуру. Если мне это не удастся, я уверен, что смогу вернуться в Бостон. Я работал там помощником прокурора. Когда я уходил, прокурор сказал мне, что готов взять меня обратно в любое время, если мне не понравится частная практика. Я бы хотел остаться в Нью-Йорке. Но мне, я думаю, вряд ли удастся вас уговорить приступить к работе на следующей неделе?

– Боюсь, что так. Ваш отец очень огорчен?

– Постепенно он проникается сознанием неизбежности и уже, вероятно, предает меня анафеме. Когда я скажу ему, что вас он не увидит до первого мая, вас постигнет та же участь.

– В таком случае нам лучше держаться вместе, – улыбнулась Эмили.

– Чтобы не пропасть поодиночке. – Ник взял меню. – А теперь, когда мы все выяснили, что вы выберете?

* * *

Было уже четыре часа, когда Ник подвез Эмили к дому. Он проводил ее до двери и подождал, пока Эмили возилась с замком.

– У вас надежная сигнализация? – спросил он озабоченно.

– Вполне. А завтра один мой знакомый из Олбэни установит камеры слежения.

Ник приподнял бровь.

– После того как вас преследовали в Олбэни, я понимаю, что они вам понадобятся.

Эмили открыла дверь. Они увидели его одновременно. Конверт на полу в прихожей.

– Похоже, кто-то оставил вам записку, – сказал Ник, наклоняясь, чтобы поднять конверт.

– Возьмите его за самый край. На нем могут быть отпечатки пальцев.

Эмили не узнала собственный голос.

Ник бросил на нее быстрый взгляд, но повиновался. Когда он выпрямился, конверт в его руке раскрылся, и из него выпала фотография. На ней была снята Эмили в церкви во время поминальной службы.

Внизу были приписаны три слова: «Молись о себе».

36

"Я с нетерпением жду того, что должно произойти сегодня.

Я доволен, что изменил свое решение и отправил свое послание Эмили Грэхем.

Почту ей скоро уже доставят.

Как я и ожидал, последовали вопросы о шарфе, но я уверен, что никто не сможет сказать, кто же завладел им в тот вечер.

Марта им восхищалась. Я слышал, как она говорила Рейчел, что он изумительный.

Я помню, как в тот самый момент мне пришло в голову, что Марта только что сама выбрала орудие собственной смерти.

Ведь шарф был очень похож на пояс, которым была задушена Маделайн.

В любом случае о психологе мне уже не приходится беспокоиться. Мне не надо будет беспокоиться, даже если им удастся восстановить ее файлы.

Когда я посетил доктора Мэдден, дело было вечером, ее секретарша уже ушла, так что в тот раз меня никто не видел.

А фамилия и адрес, которые я ей назвал, не имеют никакого значения.

Они не понимают и никогда не поймут, что мы – одно.

Только один человек, узнав фамилию и адрес, мог бы что-то заподозрить, но это теперь уже неважно.

И на этот счет у меня нет опасений. Эмили Грэхем умрет в субботу. Она упокоится вместе с Эллен Свейн.

А затем я проживу остаток моей жизни таким же, каким я был раньше, достойным и уважаемым гражданином – жителем Спринг-Лейк".

37

В воскресенье днем, когда Томми Дагган уже собрался уходить с работы, позвонила Эмили Грэхем. Он тут же отправился в Спринг-Лейк и взял у нее конверт с фотографией.

В понедельник утром они с Питом Уолшем были уже в кабинете прокурора Осборна, чтобы сообщить ему о происшествиях. С вечера пятницы прокурор был в Вашингтоне.

Дагган рассказал ему об убийстве доктора Мэдден и о допросе гостей Лоуренсов.

– Шарф принадлежит миссис Уилкокс, и он был на ней в тот вечер. Она утверждает, что попросила мужа положить его к себе в карман. Мистер Уилкокс говорит, что жена просила его положить шарф рядом с ее сумочкой.

– Уилкоксы приехали тогда к Лоуренсам на машине, – добавил Уолш, – и припарковались немного в стороне от дома. Если доктор Уилкокс все же положил шарф в карман, шарф мог выпасть в доме или на улице, и кто угодно мог его подобрать. Если он положил его рядом с ее сумкой, опять-таки любой мог его незаметно взять.

Осборн постучал по столу указательным пальцем:

– Судя по тому, что осталось от шарфа, он, должно быть, был довольно длинный. Засунуть его, пусть и в свернутом виде, в карман летнего пиджака не так-то просто.

Томми кивнул, подтверждая его слова.

– Вот и я так думаю. К тому времени, как им задушили Марту, часть шарфа отрезали. Но, с другой стороны, Уилкокс солгал жене, что звонил Лоуренсам, разыскивая шарф. По его словам, тогда всем уже было известно об исчезновении Марты, и он якобы не хотел беспокоить Лоуренсов расспросами о шарфе.

– Он мог бы спросить их домоправительницу, – заметил Осборн.

– И еще кое-что, – сказал Дагган. – Мы считаем, что Уилкокс солгал, говоря, что не знаком с доктором Мэдден.

– Что вам известно об Уилкоксе? Я хочу сказать, точно известно?

Томми выразительно взглянул на Уолша:

– Говори ты, Пит. Ты им занимался.

Пит Уолш достал блокнот.

– Солидный ученый. Закончил свою карьеру президентом Инок-колледжа, небольшой такой колледж, но престижный. Вышел в отставку двенадцать лет назад. Мальчишкой проводил лето в Спринг-Лейк, потому здесь и обосновался. Регулярно печатается в научных журналах. Платят там крохи, но зато почет. С тех пор, как здесь поселился, занимается историей Нью-Джерси, и особенно графством Монмаут. Считается кем-то вроде местного хроникера.

– А это каким-то образом связывается с теорией Эмили Грэхем, что убийца Марты Лоуренс имел доступ к архивам, где хранятся данные об исчезновении молодых женщин в 1890-е годы, – вставил Томми. – Присягнуть готов, что этот тип лгал, когда сказал, что не знает доктора Мэдден. Я хочу копнуть поглубже в его случае. Уверен, что-нибудь найдется.

– А что по делу Карлы Харпер? – спросил Осборн.

– Свидетельница продолжает настаивать, что видела ее на стоянке в Пенсильвании. Она тогда давала интервью всем подряд. Полиция Пенсильвании признает, что они сделали ошибку, поверив рассказу свидетельницы, но, когда сумку Карлы нашли неподалеку от стоянки несколько дней спустя, это подтвердило ее показания. Убийца, наверно, потешался, выбрасывая сумку из окна машины. Теперь всякий след утрачен, особенно после того, как закрылась гостиница «Уоррен» в прошлом году. Карла Харпер останавливалась там как раз перед своим исчезновением.

Томми, словно извиняясь, пожал плечами. Это был тупик.

Затем Томми и Пит рассказали Осборну о субботнем звонке Эмили Грэхем.

– С выдержкой женщина, – с уважением заметил Дагган. – Белая как полотно, а собой владела отлично, когда мы приехали. Она думает, что кто-то подражает этому типу, который преследовал ее в Олбэни. И полиция в Спринг-Лейк склоняется к такому же мнению. Я говорил с Марти Броуски, который занимался ее делом в Олбэни.

– И что думает Броуски? – спросил Осборн.

– Он думает, что взяли тогда не того, кого следовало. Он возобновил расследование, и у него двое под подозрением: Гари Уайт, бывший муж Эмили Грэхем, и Джоэль-Лейк, тот самый бандит, которому она помогла оправдаться в деле об убийстве.

– А вы что думаете на этот счет?

– Самый лучший сценарий: подражатель. Какой-то подросток, а то и пара подростков узнали о том, как Эмили Грэхем преследовали в Олбэни, и решили поразвлечься. Вариант похуже: Гэри Уайт или Джоэль-Лейк. И самый скверный: с Грэхем забавляется тот, кто убил Марту Лоуренс.

– И какой вариант вас больше устраивает?

– Подражатель, само собой. Доктор Лиллиан Мэдден, которую убили в Белмаре, определенно связана с этим делом. Держу пари на что хотите: убийца Марты был ее пациентом и боялся, что она нам о нем расскажет. Но, с другой стороны, не думаю, чтобы он был, настолько глуп, чтобы крутиться вокруг дома Эмили Грэхем. Для него это слишком большой риск.

– Вы представляете себе, где мог сидеть в церкви человек, сфотографировавший Эмили Грэхем?

– Через проход от нее. На скамье слева.

– А что, если Броуски – так, кажется, его фамилия? – прав, и преследователь Эмили Грэхем где-то здесь, в Спринг-Лейк? Если он добрался сюда из Олбэни, она в большой опасности.

– Если это тот самый человек, да, она в серьезной опасности, – без колебаний согласился Томми.

По внутреннему телефону раздался голос секретарши Эллиота Осборна:

– Простите, что беспокою вас, сэр, но звонит миссис Эмили Грэхем. Она хочет немедленно поговорить со следователем Дагганом.

Осборн передал Томми трубку.

– Дагган слушает.

Прокурор и Пит Уолш увидели, как посуровело лицо Томми.

– Мы немедленно выезжаем, миссис Грэхем.

Положив трубку, он мрачно взглянул на Осборна.

– Эмили Грэхем получила еще одну очень тревожную открытку с утренней почтой.

– Еще одну свою фотографию?

– Нет. Рисунок двух надгробных плит. На одной имя Карлы Харпер. На другой – Летиции Грегг. Если верить этой открытке, они похоронены рядом во дворе дома номер пятнадцать по Ладлэм-авеню в Спринг-Лейк.

38

Утро понедельника началось для Эрика Бейли рано. Он был гостем местного телевизионного канала в программе новостей. Хрупкого сложения, ниже среднего роста, с взъерошенными волосами, в очках без оправы, особенно выделявшихся на его узком лице, Эрик привлекательностью не отличался. И голос у него был не самый приятный – высокий и пронзительный.

Ведущий поморщился, увидев его фамилию в списке приглашенных.

– Когда выступает этот парень, все каналы в Олбэни переключаются на другие программы, – вздохнул он.

– У нас многие вложили деньги в его компанию. Последние полтора года акции ползут вниз. Теперь он заявляет, что его новое программное обеспечение преобразит компьютерную индустрию, – оборвал его редактор. – Пусть от его голоса челюсти сводит, но послушать его стоит.

– Благодарю за комплимент. Обоих вас благодарю.

Эрик Бейли появился в студии так тихо, что ни один из говоривших не слышал, как он подошел. С легкой улыбкой, как будто получая удовольствие от их замешательства, он сказал:

– Может, мне подождать, пока все будет готово?

Камеры слежения были уже упакованы у него в фургоне, так что сразу же после интервью Эрик Бейли поехал в Спринг-Лейк.

Он знал, что должен соблюдать осторожность. Гнев после испытанного унижения побуждал его нажать на газ и вырваться из потока машин, приводя в ужас остальных водителей.

Его ответом на все унижения, на все насмешки было внушать людям страх. Страх был его личным оружием.

Этим оружием он научился пользоваться в шестнадцать лет. Он пригласил трех девушек, одну за другой, на школьную вечеринку. Они все ответили ему отказом. Начались шуточки, хихиканье.

Всех особенно потешало, как Карен Фаулер передразнивала его косноязычное приглашение. Однажды Эрик услышал, как она его изображала: "Карен... я хотел бы... то есть, не согласилась бы ты... было бы так здорово, если бы ты... "

"А потом он расчихался, – с удовольствием продолжала Карен, смеясь до слез. – Можете себе представить, этот идиот начал чихать без остановки! "

Он был лучшим учеником в школе, а она назвала его «этот идиот».

В тот вечер он прихватил с собой фотоаппарат в местное кафе, где все собрались после танцев. Когда все начали пить и покуривать травку, он несколько раз сфотографировал Карен с остекленевшими глазами, висевшую на ее спутнике, со смазанной помадой и спущенной бретелькой платья.

Через пару дней в школе он показал Карен фотокарточки. Он до сих пор помнил, как она тогда побелела. Потом она плакала и умоляла отдать ей снимки. "Отец убьет меня, – причитала она. – Ну, пожалуйста, Эрик! "

Он спрятал карточки в карман.

– Хочешь снова изобразить меня? – спросил он холодно.

– Прости меня! Прошу тебя, Эрик, прости!

Карен ужасно перепуталась, представляя себе, что однажды наступит тот миг, когда Эрик позвонит в дверь и вручит фотографии ее отцу, а может быть, он пришлет их по почте...

Встречаясь с Эриком в школе, Карен бросала на него испуганные, умоляющие взгляды. Так впервые в жизни Эрик Бейли почувствовал свою силу.

Сейчас это воспоминание его успокоило. Он найдет способ наказать этих двух, насмехавшихся над ним сегодня утром. Надо просто все спокойно обдумать.

В зависимости от возможных пробок на дорогах он будет в Спринг-Лейк от часа до двух.

Дорогу он знал прекрасно. Это была уже третья его поездка с прошлой среды.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю