Текст книги "Он бережет твой сон"
Автор книги: Мэри Хиггинс Кларк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Тут впереди засверкал огнями Лонг-Айленд. «Мне всегда нравилось северное побережье», – подумал Брукс и вытянул шею, чтобы взглянуть на залив. Оказалось, набережная застроена гораздо плотнее, чем раньше.
На переднем сиденье Нор и Билли подшучивали над попытками Мариссы увязаться с ними, чтобы увидеть убранство большого дома.
– Она уже истинная женщина, – с гордостью заметил Билли. – Вся в тебя, мама. Всегда держит ушки на макушке, боясь что-то пропустить.
– Я предпочитаю называть это здоровым интересом к жизни, – согласно засмеялась Нор. – К тому же детка очень умна.
У Стерлинга упало сердце. Он-то знал, что вскоре их жизнь полностью переменится, и они будут вынуждены покинуть ребенка, который являлся центром их вселенной.
И единственное, чего захотел – ни за что этого не допустить.
Глава 7
Всякий раз, когда братья Баджетт устраивали приемы в своем особняке, Джуниор впадал в истерику. «Пошло-поехало», – скривился Чарли Сантоли, следуя за «бейсбольной битой» и «шаром для боулинга». Джуниор – «бейсбольная бита» – коротышка с ледяными глазами. Эдди – «шар для боулинга» – вечно хныкающий при воспоминаниях о мамочке и жесткий, как гвоздь, во всем остальном.
Перед началом вечеринки как обычно царила суматоха. Суетились флористы, размещая по дому праздничное оформление. Команда поставщиков провизии устанавливала буфетные стойки. Джул, двадцатидвухлетняя пустоголовая подружка Джуниора, носилась взад-вперед на высоченных шпильках, мешая всем и каждому. Особо доверенные помощники братьев в непривычных для них пиджаках и галстуках стояли кучкой, выглядя настоящими бандитами, каковыми на самом деле и являлись.
Отправляясь на банкет, Чарли был вынужден выслушать очередную проповедь от жены насчет братьев Баджетт.
– Чарли, они же мошенники, – убеждала супруга. – Все это знают. Ты должен сказать им, что больше не желаешь быть их адвокатом. Ну и что, что они строят новое крыло в доме престарелых? Они тратят украденные деньги. Еще тогда, пятнадцать лет назад я просила тебя не связываться с ними. Ты меня услышал? Нет. Крупно повезет, если в конечном итоге ты не окажешься в багажнике автомобиля, и я имею в виду вовсе не откидное сиденье. Уходи от них. У нас достаточно денег. Тебе всего шестьдесят два, а ты такой нервный, что даже подергиваешься во сне. Я хочу вместе с тобой, живым и здоровым, дождаться внуков, а не целовать твою фотографию перед сном.
Бесполезно объяснять Мардж, что он уже не в состоянии выбраться. Хотя Чарли наняли заниматься исключительно проблемами легального бизнеса Баджеттов, но, к сожалению, очень скоро он на себе познал истинность поговорки «С собакой ляжешь, с блохами встанешь». Множество раз ему приходилось предлагать потенциальным свидетелям щедрые отступные и угрожать физической расправой, чтобы те кое о чем позабыли. Тем самым удалось уберечь братьев от предъявления обвинений по целому ряду случаев преступной деятельности, в том числе ростовщичества, подставных игр в баскетбол и незаконного букмекерства. Таким образом, отказаться выполнять просьбы Баджеттов или пытаться уволиться равносильно самоубийству.
Сегодня из-за огромной суммы пожертвований – два миллиона долларов – на пристройку крыла в доме престарелых в честь своей матери Баджетты пригласили множество гостей на празднование восьмидесятилетия отсутствующей родительницы. Два сенатора от Нью-Йорка, уполномоченный по вопросам здравоохранения и социальных служб, мэры разных городов, совет управляющих домами престарелых в полном составе и прочие высокопоставленные лица. В списке гостей значились некоторые из самых известных имен Лонг-Айленда.
В общей сложности на приеме будут присутствовать около семидесяти пяти человек, именно те люди, которые должны придать братьям ореол респектабельности, чего те безумно жаждали.
Очень важно, чтобы вечеринка прошла безупречно.
Главное событие состоится в огромной гостиной, оформленной в стиле французского королевского дворца. Ярко-желтые стены, хрупкие золоченые кресла, резные столы из розового дерева, атласные драпировки, гобелены и царящая среди всего этого великолепия копия двухъярусного мраморного камина пятнадцатого века, в изобилии усеянная фигурками херувимов, единорогов и ананасов. Джуниор утверждал, что ананасы – символ удачи, поэтому поручил декораторам разместить множество ананасов и забыть о всякой ерунде насчет аляповатости.
В результате помещение являло собой образчик дурного вкуса, кривился Чарли, пытаясь представить себе реакцию высокопоставленного сборища.
Мероприятие должно начаться в пять и продлиться до восьми. Гостям предложат коктейли, закуски и роскошный шведский стол. Развлекать публику приглашены Билли Кэмпбелл, восходящая рок-звезда, и его мать, Нор Келли, бывшая певица кабаре, – очень популярная пара на северном побережье. Изюминкой вечера станет спутниковое подключение к Валлонии в половине восьмого, когда братья дружно споют своей матери «С днем рождения, Хедди-Анна».
– Ты уверен, что еды будет вдоволь? – спросил Джуниор.
– Расслабьтесь, мистер Баджетт, вы заказали столько еды, что хватит на прокорм целой армии, – презрительно ухмыльнулся поставщик провизии Конрад Фогель.
– Я не прошу накормить армию. Просто хочу выяснить, если кто-то настолько любит что-то особенное, чего готов съесть хоть тонну, ты сможешь этим обеспечить или заявишь, что запасы закончились?
Чарли Сантоли заметил, как Фогель стушевался под ледяным взором Джуниора. «Лучше не дразни его, приятель», – мысленно посоветовал адвокат.
Поставщик явно осознал свое положение:
– Мистер Баджетт, заверяю, ваши гости останутся весьма довольны угощением.
– Смотри у меня.
– Как насчет маминого торта? – встрял Эдди. – Он должен быть само совершенство.
Крошечные бусинки пота выступили над верхней губой Конрада Фогеля.
– Мы наняли лучших пекарей Нью-Йорка. Их изделия настолько хороши, что одна из наших самых требовательных клиенток делала у них заказ для всех своих четырех свадеб. Шеф-повар по выпечке явился сюда лично на тот случай, если торт потребует небольшой доработки после распаковки.
Джуниор прошел мимо Фогеля и направился в студию к портрету мамы Хедди-Анны, который будет официально представлен попечителям приюта, чтобы те впоследствии вывесили его в приемной нового крыла. Мама была написана валлонским художником, аляповатую раму изготовили в одной из нью-йоркских галерей. Джуниор по телефону дал четкие инструкции: «Мама должна выглядеть очень красивой леди».
Чарли видел фотографии достойной родительницы. Слава Богу, портрет роскошной матроны в черном бархате и жемчугах не имел ни малейшего сходства с оригиналом. Художника щедро вознаградили за услуги.
– Мама выглядит просто замечательно, – признал Джуниор, но радость внезапно испарилась. – А где те люди, которым я заплатил за пение? Они уже должны прибыть.
Подошедшая Джул взяла его под руку и промурлыкала:
– Я только что видела их на подъездной дорожке, пупсик. Не беспокойся. Они замечательные, честно.
– Лучшие, по твоим словам.
– Милый, ты же слышал их выступление. Помнишь, я приглашала тебя на ужин в ресторан «У Нор»?
– Точно, я и забыл. Заведение хоть куда. Хороший ресторан, хорошая еда, хороший район. Я бы не возражал сам владеть таким местом. Пойдем посмотрим на торт.
С висящей на руке Джул – огненно-рыжие волосы падают на плечи, микроскопическая юбка едва прикрывает бедра – Джуниор отправился с инспекцией на кухню. Шеф-повар в высоком белом колпаке, царственно угнездившемся на голове, стоял возле пятислойного именинного торта.
Увидев приближающихся хозяев, кондитер засиял от гордости.
– Ну, разве он не великолепен? – промурлыкал он, целуя кончики пальцев. – Настоящий шедевр. Мое самое лучшее произведение. Достойный дар для вашей любимой матери. И вкус. Божественный. Ваши гости будут наслаждаться каждым кусочком.
Джуниор и Эдди благоговейно приблизились, чтобы рассмотреть сокровище. И тут же, как по команде, завопили:
– Идиот!
– Кретин!
– Придурок!
– ХЕДДИ-Анна, а не БЕТТИ-Анна!!! – зарычал Эдди. – Мамочку зовут Хедди-Анна!
Кондитер удивился, сморщил нос и нахмурился:
– Хедди-Анна?
– Не смей смеяться над именем моей мамы! – завопил Эдди, едва сдерживая слезы.
«Господи, спаси и сохрани, – мысленно взмолился Чарли. – Эти двое просто закопают парня, если что-то еще пойдет не так».
* * *
Гансу Крамеру потребовались значительные усилия, что решиться на пятнадцатиминутную поездку от своего дома в Сиоссете к особняку братьев Баджеттов. «Зачем я вообще занял у них деньги? – в тысячный раз вопрошал он себя, сворачивая на Лонг-Айленд. – Почему просто не объявил о банкротстве, и дело с концом?»
Специалист по электронике, сорокашестилетний Ганс оставил работу два года назад, забрал все свои пенсионные накопления и сбережения, заложил дом, чтобы открыть интернет-компанию по продаже собственного программного обеспечения. Старт получился многообещающим, заказы посыпались дождем, склад был битком набит дисками, но внезапно рынок обрушился. Сделки стали отменять. В отчаянной попытке сохранить бизнес на плаву и разжиться наличными он занял деньги у братьев Баджеттов. К сожалению, его усилия пока не окупились.
Не существует на земле Божьей ни единого способа, чтобы отдать позаимствованные двести тысяч долларов, уж не говоря о пятидесяти процентах, что добавили кредиторы, сокрушался Крамер.
«Должно быть, я спятил, связавшись с ними. Но у меня имеется большой ассортимент продукции, – рассуждал он. – Если я проявлю упорство, то сумею выкрутиться». Осталось убедить Баджеттов переписать расписку.
За год после начала финансовых неприятностей Ганс потерял двадцать фунтов. Русые волосы поседели. Он знал, что его жена Ли до ужаса волнуется о нем, хотя понятия не имеет, насколько все плохо. Крамер не рассказал ей о займе, вместо этого просто сообщил, что необходимо урезать расходы. После чего они практически перестали ходить куда-то ужинать.
Следующий поворот со скоростного шоссе вел к особняку Баджеттов. Ганс почувствовал, что у него вспотели ладони. «Каким же я был самоуверенным идиотом, – сокрушался он, включая сигнал поворота. – Приехал в Америку из Швейцарии двенадцатилетним мальчишкой, ни слова не говоря по-английски. С отличием окончил Массачусетский технологический университет и решил, что достал луну с неба. Глупец. Вообразил, что обладаю иммунитетом против неудач».
Через пять минут он подъехал к открытым воротам поместья. Автомобили выстроились в очередь, ожидая допуска к охранникам у подножия длинной извилистой дороги. Очевидно, Баджетты устраивали вечеринку.
Ганс ощутил одновременно облегчение и разочарование. «Позвоню и оставлю сообщение, – решил он. – Может, – почему бы и нет? – они предоставят мне отсрочку».
Делая разворот, попытался игнорировать внутренний голос, предупреждающий, что такие люди, как Баджетты, никогда не дают отсрочек.
Глава 8
Стерлинг, Нор и Билли вошли в заднюю дверь особняка как раз вовремя, чтобы услышать оскорбления, сыпавшиеся на голову несчастного кондитера. Брукс поспешил на кухню выяснить, что происходит, и обнаружил шеф-повара, лихорадочно исправляющего что-то в надписи на торте.
«Неправильный возраст?» – гадал Стерлинг. Как-то он попал на вечеринку, где двенадцатилетняя дочь в качестве сюрприза испекла торт ко дню рождения матери. Когда девочка с гордостью внесла изделие с пылающими свечами, мать едва не упала в обморок – возраст, который она так старательно скрывала, четко обозначался ярко-розовой надписью на ванильной глазури. «Помню, тогда я подумал, что любой неграмотный цифры-то точно прочитает, – усмехнулся Стерлинг. – Не слишком доброжелательно с моей стороны».
К счастью, ошибка шеф-повара была незначительной. Несколькими вращениями кондитерского шприца он изменил Бетти-Анну на Хедди-Анну. Нор и Билли прекрасно осознали суть переполоха.
– Смотри не спой «С днем рождения, Бетти-Анна», – прошептала Нор на ухо Билли.
– Есть такой соблазн, но я хочу выйти отсюда живым.
Стерлинг побрел за ними в гостиную. Нор пробежала пальцами по фортепиано, Билли вытащил гитару из футляра, затем оба проверили микрофоны и звуковое оборудование.
Чарли взял на себя ответственность передать исполнителям список любимых песен братьев.
– Они не хотят, чтобы вы своей громкой музыкой взорвали барабанные перепонки гостей, – нервно заметил адвокат.
– Мы музыканты, а не взрывники, – отрезала Нор.
– Когда мама выйдет на связь через спутник, вы споете «С днем рождения», а затем господа Баджетты желают, чтобы вы устроили настоящий концерт.
Прозвенел колокольчик, и первая волна гостей ступила внутрь.
Стерлингу всегда нравилось находиться среди людей. Изучая вошедших и прислушиваясь к их разговорам, он понял, что сборище посетило несколько довольно важных персон.
Общее впечатление создавалось таково – все явились исключительно из-за щедрого пожертвования дому престарелых, но после вечеринки гости будут счастливы навсегда забыть братьев Баджеттов. Некоторые остановились полюбоваться портретом, который будет висеть в новом крыле.
– Ваша мать очень красивая женщина, – искренне отметил председатель Совета губернаторов, кивая на портрет. – Элегантная почтенная дама. Часто ли она приезжает к вам в гости?
– Наша драгоценная мамочка не любит путешествовать, – ответил Джуниор.
– Мама страдает боязнью полетов и морской болезнью, – едва не всхлипнул Эдди.
– Значит, вы наверняка навещаете ее в Валлонии, – предположила гостья.
– Естественно, и как можно чаще, – ровно ответил присоединившийся к ним Чарли Сантоли.
Стерлинг покачал головой. Явная ложь.
Билли и Нор начали петь и сразу же были окружены благодарной аудиторией. Если Нор обладала прекрасным, слегка хрипловатым голосом, то Билли – просто исключительным. Стоя в толпе, Стерлинг слышал приглушенные комментарии:
– Молодой Билли Джоэл…
– Он точно станет звездой…
– Великолепен, – проворковала дочь одного из членов совета директоров.
– Билли, исполни «Хочу просыпаться рядом с тобой».
Просьба вызвала спонтанные аплодисменты, и Билли запел, легко перебирая струны гитары:
– Я знаю, чего хочу… Я знаю, что мне нужно…
«Должно быть, это один из его хитов», – догадался Стерлинг. Даже на его старомодный вкус звучало замечательно.
Благодаря музыке, атмосфера на вечеринке явно смягчилась. Гости переговаривались, опустошая бокалы с превосходными винами и наполняя тарелки поистине роскошными яствами.
К 7:15 вечера братья Баджетты сияли. Прием проходил безупречно. Они наслаждались успехом.
В этот момент Джуниор взял микрофон и откашлялся:
– Хочу всех поприветствовать, мы с братом надеемся, что вы получаете огромное удовольствие. Мы рады видеть вас в числе наших гостей и очень, очень счастливы, что отдали эти деньги – я имею в виду, пожертвовали – на пристройку крыла к дому престарелых. Оно будет названо в честь нашей святой мамочки Хедди-Анны, восьмидесятипятилетний юбилей которой мы сегодня празднуем. И вот сейчас, благодаря чудесной спутниковой связи с нашей родной деревушкой Кизкек, где выросли мы с братом, появится наша мамуля. Ради такого события она до сих пор не спит, потому что очень уважает присутствующих. А теперь прошу всех присоединиться к песне «С днем рождения», которую исполнят наш замечательный Билли Кэмпбелл и его мать, прелестная Нор Келли.
Снова вспыхнули жидкие аплодисменты. Внесли именинный торт, на котором пылали восемьдесят шесть свечей, одна высилась над всеми. С потолка упало десятифутовое полотно, и суровое лицо мамы Хедди-Анны заполонило экран.
Она сидела в кресле-качалке, попивая местную водку – граппу. Из глаз Эдди потоком полились слезы, Джуниор неистово посылал воздушные поцелуи, гости покорно затянули «С днем рождения, Хедди-Анна», поглядывая в листки со словами песни на валлонском языке английскими буквами.
Надув пухлые, как два красных шара, щеки, мамаша задула свечи на торте, присланном сыновьями в Валлонию чартерным рейсом. И тут стало совершенно ясно, что она заменила обычные часы сна на необычно большую порцию граппы. На ломаном английском матрона начала ругаться и громко жаловаться, что сыновья никогда к ней не приезжают, а ведь она отвратительно себя чувствует.
Джуниор быстро убавил звук, но не раньше, чем Хедди-Анна прокричала:
– Вы оба совершили много плохих поступков, но неужели не хватает совести навестить старушку-мать, пока она не умерла? За все эти годы вы ни разу ко мне не приезжали!
Билли и Нор сразу же энергично затянули «С днем рождения, Хедди-Анна». На этот раз никто к ним не присоединился, переваривая прерванную передачу незабываемого представления суровой родительницы, тыкающей пальцем в свое потомство и их гостей и сопровождающей тираду громкой икотой.
– У твоей мамы замечательное чувство юмора, – визгливо захихикала Джул. – Я ее просто обожаю.
Джуниор потащил Джул к выходу, Эдди последовал за ними.
– Это катастрофа, – быстро прошептал Билли. – Что делать? Они велели петь «Она такая хохотушка», пока гости едят торт.
– А потом попурри из песен о матери, начиная с «Я всегда любил свою маму, она моя любимая девушка…»
«Как насчет «Бабуля, пора пить чай»?» – хмыкнул про себя Стерлинг. Прямое попадание в такой день.
– Лучше спросить, как нам действовать дальше. Не рискну угадать их желания, – прошептала Нор, оглядывая ошеломленные лица гостей.
Стерлинг рысью последовал за Нор и Билли, предчувствуя надвигающуюся беду. Братья исчезли в конце коридора, артисты побежали вдогонку, потом Билли постучал в закрытую дверь. Ответа не последовало, мать с сыном переглянулись.
– Попробуй еще раз, – прошептала Нор.
«Лучше идите домой», – призвал Стерлинг, уже понимая, что поздно.
Билли повернул ручку, осторожно открыл дверь, и они шагнули в небольшую комнату. Внутри было пусто.
– Они там, – шепнула Нор, указывая на еще одно помещение, виднеющееся через приоткрытую дверь. – Может, нам лучше…
– Подожди минуту. Они проверяют автоответчик.
Электронный голос объявил: «У вас одно новое сообщение».
Нор и Билли заколебались, гадая, подождать или уйти, но услышав дальнейшее, застыли на месте.
Отчаянным голосом какой-то человек умолял предоставить ему совсем незначительную отсрочку для возврата кредита.
Автоответчик со щелчком выключился, и тут раздался вопль Джуниора:
– Твое время закончилось, приятель! Эдди, он попал. Прикажи ребятам сжечь его вонючий склад и немедленно. Даже слышать не желаю, что завтра он по-прежнему будет стоять на месте.
– Там камня на камне не останется, – заверил Эдди, явно повеселев после выволочки мамы.
Билли приложил палец к губам. Мать с сыном на цыпочках бесшумно выбрались из комнаты и поспешили обратно в гостиную.
– Забираем вещи, – прошептал Билли, – и уходим.
В отличие от Стерлинга, они не заметили, что Чарли Сантоли с другого конца коридора видел, как они вышли из помещения.
Глава 9
Небесный зал ожидания был заполнен новичками, которые нервно озирались, пытаясь сориентироваться в новой обстановке. Ангел, отвечающий за порядок, приказал вывесить большую табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ» на двери конференц-зала. Уже несколько раз бывшие топ-менеджеры, не привыкшие ждать, стремились прорваться внутрь, требуя немедленной аудиенции, и ангелу приходилось возвращать их на место.
Внутри Небесный совет увлеченно обсуждал действия Стерлинга.
– Вы заметили, как он расстроился, когда Марисса даже не почувствовала его присутствия в ресторане? – спросила монахиня. – Он всерьез опешил.
– Это один из первых уроков, которые мы хотели ему преподать, – заявил монах. – При жизни он не замечал слишком многих людей. Просто смотрел мимо них.
– Как вы считаете, Хедди-Анна окажется в нашей приемной в ближайшее время? – спросил пастух. – Она сказала сыновьям, что умирает.
– Обычный старый трюк, – улыбнулась медсестра, – чтобы заставить сыновей приехать. На самом деле мамаша здорова, как лошадь.
– Не хотелось бы мне противостоять ей на арене, – иронично прокомментировал матадор.
– А вот адвокат в настоящей беде, – насупилась святая, напомнившая Стерлингу Покахонтас. – Если в ближайшие дни он не предпримет ничего кардинального, то ему не придется предстать перед нами, когда настанет его час.
– Бедняга Ганс Крамер в полном отчаянии, – закручинилась монахиня. – Братья Баджетты абсолютно не склонны к милосердию.
– Тюрьма по ним плачет, – сурово провозгласил адмирал.
– Вы слышали? – потрясенно спросила королева. – Они собираются поджечь склад этого несчастного.
Качая головами, святые замолчали, на ликах отразилась глубокая скорбь от человеческой жестокости.
* * *
Лакеи услужливо усаживали в автомобили выходящих из дома гостей. Стерлинг прислонился к колонне на крыльце, прислушиваясь к замечаниям отъезжающих гуляк.
– Невероятно!
– Надо вернуть им деньги. Я сама пожертвую два миллиона на постройку этого крыла, – процедила престарелая матрона.
– Похоже на фильм «Сбрось маму с поезда». Бьюсь об заклад, эта парочка прямо сейчас жаждет поступить, как в кино, – хмыкнул муж члена правления.
– По крайней мере еда была неплохой, – снизошел кто-то.
– Надеюсь, вы уловили, что они ни разу не посещали Валлонию с момента отъезда. Интересно, почему.
– С такой-то невыносимой мамашей?
Стерлинг увидел, что двое американских сенаторов торопливо скомандовали своим помощникам побыстрее уезжать. «Вероятно, опасаются попасть в таблоиды выходящими с вечеринки у гангстеров», – догадался он.
Нор и Билли в курсе, что Джуниор собирается сотворить со складом какого-то бедняги. Брукс с нетерпением ожидал момента забраться с ними в машину и услышать их комментарии по поводу произошедшего.
Мужчина, явно набравшийся столько же водки, как мамаша граппы, принялся напевать на валлонском «С днем рождения, Хедди-Анна», но за неимением подсказки перешел на английский, к нему присоединились несколько гостей, также пребывающих в прекрасном настроении.
Стерлинг услышал, как камердинер спросил одного из них, приехал ли тот на внедорожнике. «Это еще что такое?» – удивился Брукс. Через минуту служащий подогнал один из небольших грузовичков. «Ах, вот оно что. Интересно, сколько стоит это чудище?»
Джип Билли был припаркован позади всех. «Не заблудились бы», – заволновался Стерлинг. Две минуты спустя, когда появились Нор и Билли, таща оборудование, он уже устроился на заднем сидении.
По нервному выражению их лиц стало очевидно, что оба сильно обеспокоены.
Артисты молча загрузились в машину, двигатель взревел, и они пристроились в хвост выползающей на главную дорогу очереди из транспортных средств. Оба молчали, пока не оказались на шоссе. Потом Нор выпалила:
– Билли, думаешь, они и правда собрались поджечь чей-то склад?
– Да, и нам чертовски повезет, если они не догадываются, что мы их подслушали.
«О-хо-хо, – вздохнул Стерлинг. – Их адвокат – как там его? – Чарли Сантоли видел, как вы выходили из кабинета. Если он расскажет братьям, ваша песенка спета».
– Не могу отделаться от ощущения, что уже слышала голос на автоответчике, – задумчиво произнесла Нор. – Ты заметил, как парень сказал «о-очень», а не «очень», прося отсрочку?
– Теперь, когда ты напомнила, мне кажется, да, заметил, – кивнул Билли. – Я подумал, что бедняга заикался просто потому, что сильно нервничал.
– Нет, не то. Может, он слегка шепелявит. Думаю, этот мужчина обедал в моем заведении. Сумей я вспомнить, кто он такой, мы могли бы его предупредить.
– Как только доберемся до ресторана, сразу позвоню в полицию, – пообещал Билли. – Не хочу пользоваться мобильником.
Остаток пути прошел в тишине. Стерлинг на заднем сидении сочувствовал обоим.
Они подъехали к «У Нор» около девяти вечера. Посетители веселились на всю катушку, хозяйка дружелюбно приветствовала клиентов. И тут они с Билли заметили возле бара одного из своих старых приятелей – отставного детектива Шона О'Брайена.
– Попрошу его побеседовать с нами, – взглянул на мать Билли. – Он наверняка подскажет, что нам теперь делать.
Нацепив на лицо улыбку, Нор направилась к своему обычному столику перед входом в ресторан. С этой точки она могла наблюдать за происходящим, поддерживать порядок и приветствовать входящих. Стерлинг присоединился к ней и уселся на стул, который занимал всего несколько часов назад.
Билли подошел к столу, где восседал Шон О'Брайен – солидный мужчина лет пятидесяти пяти, с густыми седеющими каштановыми волосами, настороженными карими глазами и добродушной улыбкой.
– С праздником, Нор, – улыбнулся он и сразу почувствовал неладное. – В чем дело? – отрывисто спросил Шон, когда Билли уселся рядом.
– Нас наняли братья Баджетты развлекать гостей на их вечеринке, – начала Нор.
– Братья Баджетты? – скривился О'Брайен, затем внимательно выслушал рассказ о сообщении на автоответчике и реакции Джуниора.
– Голос знакомый, – закончила Нор. – Уверена, этот человек здесь был.
– Нор, агенты ФБР уже года два пытаются раздобыть хоть что-то на эту парочку. Но эти бандиты скользкие, как рыбы в оливковом масле. Настоящие преступники, причем очень жестокие. Если это местный звонок, то не удивлюсь, прочитав завтра о том, что ночью сгорел склад.
– И что мы можем сделать, чтобы их остановить? – спросил Билли.
– Я могу предупредить федеральные власти, но у братьев везде имеются свои шпионы. Мы знаем, что Баджетты орудуют в Лас-Вегасе и Лос-Анджелесе. Это сообщение могло прийти откуда угодно, так что не факт, что склад находится где-то поблизости.
– Я и не подозревал, что Баджетты преступники, – заявил Билли. – Ходили слухи, что у них есть грузовики и суда для доставки товаров…
– Да, они владеют дюжиной законных предприятий, – подтвердил О'Брайен. – Чтобы отмывать деньги. Я сделаю несколько звонков. Федералы наверняка захотят взять их под наблюдение, но такие ребята, как Баджетты, никогда лично не пачкают руки.
– Почему-то я ведь помню этот голос. Подождите минуту, – нервно потерла лоб Нор и махнула официанту. – Сэм, позови к нам Денниса и замени его в баре.
– Будет лучше, если никто не узнает, что вы подслушали их разговор, – взглянул на них О'Брайен.
– Деннису я бы доверила свою жизнь, – ответила Нор.
«За столиком становится тесно, – вздохнул Стерлинг. – Придется постоять». Почувствовал, как из-под него выскальзывает стул и быстро вскочил, отнюдь не горя желанием усадить Денниса себе на колени.
– …и, Деннис, я уверена, что слышала этот голос здесь, – заключила Нор несколько минут спустя. – Он произносил «о-очень». Возможно, у меня с перепугу разыгралось воображение, но мне показалось, что этот парень иногда сидит в баре и беседует с тобой.
– Все возможно, Нор, – покачал головой Деннис. – С другой стороны, любой, кому братья Баджетты угрожают поджечь склад, будет о-очень расстроен.
– О-очень, о-очень расстроен, – согласился Билли.
И все нервно рассмеялись.
«Пытаются смешками скрыть настоящую тревогу, – размышлял Стерлинг. – Если братья Баджетты настолько опасны, как считает Шон О'Брайен, и если Нор и Билли придется свидетельствовать в суде… Бедная Марисса. Она была так счастлива сегодня».
– Я должен сделать несколько телефонных звонков, – сказал О'Брайен, вставая. – Можно воспользоваться телефоном в вашем кабинете?
– Конечно.
– Вы оба пойдете со мной. Вам придется повторить все, что услышали.
– Я буду в баре, – кивнул Деннис, отодвигая свой стул.
«Если бы я был жив, то стул разбил бы мне большой палец», – подумал Стерлинг.
– Нор, очень хочется услышать ваше с Билли праздничное выступление, – окликнули с соседнего столика. – Мы специально приехали ради вашего дуэта.
– Непременно, – улыбнулась Нор. – Мы вернемся через пятнадцать минут.
В офисе О'Брайен позвонил своему знакомому в ФБР, и Нор с Билли повторили свой рассказ.
– Мы сделали все, что могли, – пожала плечами Нор по окончании разговора. – Но раз я не помню, чей это голос, то никакой пользы им не принесла.
У Билли зазвонил сотовый.
– Это Рисса, – сообщил он, взглянув на экран, и просветлел лицом. – Привет, малышка… Мы только что вернулись… Нет, мы не видели ни бассейна, ни боулинга… Ну, я бы не сказал, что они похожи на «Клан Сопрано».
– А я бы сказала, – пробормотала Нор.
– Ага, мы выступили как обычно, – засмеялся Билли. – Разумеется, мы произвели сенсацию. Нас долго не отпускали. Послушай, детка, Нор-Нор хочет быстро поговорить с тобой, а затем ложись спать. Увидимся завтра. Люблю тебя.
Передал трубку матери, затем повернулся к О'Брайену:
– Ты ведь знаком с моей дочерью Мариссой, да?
– Конечно. Всегда думал, что именно она владеет этим заведением.
– Она тоже так думает.
Нор попрощалась с Мариссой и печально улыбнулась, отключив телефон и передав трубку Билли, потом посмотрела на О'Брайена:
– Не перестаю гадать, кто этот бедолага, который просил отсрочку для погашения кредита, потому что надо содержать семью.
Билли обнял Нор за плечи и легонько сжал.
– У тебя усталый вид, мама, и хотя ненавижу это говорить, но твои поклонники ждут…
– Помню. Нам пора. Дай мне минуту освежить макияж.
О'Брайен сунул руку в карман.
– Вот моя визитка. Если что-то вспомните, звоните в любое время. Деннису тоже оставлю.
В половине десятого, когда Нор и Билли начали выступление, все столики в ресторане были заполнены. Мать с сыном провели два получасовых шоу – первое в полдесятого, второе в одиннадцать для припозднившихся посетителей.
«Они настоящие артисты, – восхищался Стерлинг. – Никто и не догадывается, какие проблемы их одолевают». Через минуту после первого представления Нор ускользнула в свой кабинет, чтобы лично проверить бронирование мест за последние два года. Стерлинг сидел рядом, пока она листала страницы, вслух произнося имена в списке.
Несколько раз Нор останавливалась и повторяла фамилию, потом качала головой и продолжала читать. «Пытается выяснить имя парня, чей голос они услышали», – догадался Стерлинг.
Озабоченность на ее лице все больше усугублялась, пока она произносила имя за именем. Но потом Нор взглянула на часы, вскочила, открыла сумочку и достала пудреницу. В считанные секунды слегка напудрилась, подкрасила глаза и губы. Вытащила из волос усыпанный камнями гребень и покачала головой. Стерлинг был поражен тем, как ловко она сплела длинные косы, подняла вверх и снова закрепила заколкой.
– Ужасно выгляжу, прямо-таки «мама-я-упала-с-самосвала-тормозила-головой», – вслух произнесла Нор, – но шоу должно продолжаться.
«Вы замечательно выглядите, – запротестовал Стерлинг. – По-настоящему красивая женщина. И, кстати, что еще за «мама, я упала с самосвала, тормозила головой»?
У дверей кабинета Нор тяжело вздохнула, но мгновением спустя расплывалась в улыбке, останавливаясь возле каждого столика и обмениваясь несколькими словами с клиентами.
«Заведение битком набито», – отметил Стерлинг. По непринужденному общению Нор с большинством посетителей было видно, что они здесь завсегдатаи и явно рады поболтать с хозяйкой. Что ж, она прекрасная женщина. Брукс слышал, как Нор у одного спросила о здоровье матери, у другого – о делах сына, у третьего – о планах на отпуск, потом поздравила недавно обручившуюся пару.
