Текст книги "Загадка «Пурпурного императора»"

Автор книги: Мэри Ханшеу

Соавторы: Томас Ханшеу
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава пятая
Нити

Миновало всего лишь девять часов этого богатого событиями вечера, когда лимузин остановился перед Скотланд-Ярдом, и машина была передана законным владельцам. Клик с огромным облегчением узнал, что суперинтендант Нэком занят расследованием дела, которое потребовало его присутствия на работе в столь поздний час. В считаные секунды Клик взбежал по каменной лестнице и прошел по коридору, в конце которого находилась личная комната его друга и союзника. Он понимал, что в Чейни-Корт не все ладно, и, хотя в данный момент не в силах был что-либо предпринять, хотел выложить историю своих приключений бывалому и неравнодушному человеку, с которым так долго и самоотверженно работал. Постучав, он распахнул дверь и увидел, что мистер Нэком сидит в кресле за столом, нахмурившись и положив сжатые кулаки на какие-то бумаги. Суперинтендант раздраженно поднял глаза, когда в его кабинет так бесцеремонно вторглись, и начал:

– Что за…

Потом, разглядев, кто именно его посетитель, вскочил с кресла и буквально кинулся к Клику.

– Клик! – закричал он. – Вот о вашем-то появлении я и молился! Давайте заприте двери, чтобы нас никто не побеспокоил.

Клик послушался, слегка улыбаясь. Он всегда охотно помогал Скотланд-Ярду, и сам факт, что мистер Маверик Нэком так на него полагался, придавал ему уверенности и сил.

– Приветствую, – легкомысленным тоном сказал Клик. – У вас порядком ошарашенный вид, мистер Нэком. Что новенького? Я имею в виду деловые новости, конечно. А конкретно – дела с бриллиантом.

– Невероятно! – вскричал суперинтендант, безжизненно падая в кресло, из которого только что встал. – Клик, – запинаясь, продолжал он, – каким образом, дьявол, вы об этом узнали? Или вы…

– В сговоре с самим сатаной? – закончил Клик. Странная, кривоватая улыбка играла на его губах. – Не совсем так, мой дорогой друг. У вас на столе лежит книга «Знаменитые камни и их история». Перед вами – ювелирная лупа. Ясно – вы изучали какие-то камни, настоящие или искусственные, не так ли?

– Да, понимаю, – пробормотал мистер Нэком. – И вы правы, Клик, чертовски правы. У меня на руках дело о краже драгоценностей. Откровенно говоря, речь идет о целой серии краж, совершенных одной и той же бандой, и только небу известно, как и где они сейчас орудуют.

– Ого! – отозвался Клик, охваченный внезапным подозрением. – Банда, вот как? Вполне возможно, она мне известна. Она объединяет шайку французов, возглавляемую нашим старым другом Марго; венскую шайку мистера Фон-Генри и шайку, которая называет себя Клубом Пентакля…

– Да, верно. Но откуда вы все это знаете – уму непостижимо! Петри и Хаммонд считают, что эти люди в ответе за все случившиеся недавно кражи. Драгоценности одну за другой воровали у путешественников на железнодорожных станциях, из магазинов, на балах. Преступления шли непрерывным потоком, я чуть с ума не спятил. А в двух случаях к краже прибавилось убийство, и тело было отмечено шестиконечной звездой.

Клик нахмурился.

– Вы сказали – звездой? – быстро сказал он. – Звездой? Как вам известно, друг мой, пентакль – это звезда, образованная двумя равносторонними треугольниками, которые, пересекаясь, образуют шестиконечную звезду. Звезде вообще-то полагалось бы быть пятиконечной, от греческого pente – «пять», как «пентаграмма» или «Пентагон». Но применительно к магической фигуре слово, вероятно, изменилось под влиянием французского pendre – «вешать». И, надо сказать, наши друзья выбрали себе весьма подходящий знак. Если мне не изменяет память, эту шайку раньше возглавлял Змеиный Джим, хотя его настоящее имя было Джеймс Блейк. По крайней мере, под этим именем он отбывал срок. Но все это – к слову, а теперь изложите факты и не сомневайтесь – я сделаю все, что в моих силах, чтобы вам помочь.

– Что ж, на сей раз повешение точно будет стоять на повестке дня, если мы поймаем преступника. Когда дело доходит до убийства средь бела дня чуть ли не у самого полицейского участка на Бонд-стрит, это уже ни в какие ворота не лезет. Просто понять не могу, зачем кому-то понадобилось убивать старую безобидную особу, занимающуюся барахлом на Друри-лейн[3]3
  Друри-лейн – улица, на которой находится одноименный старинный музыкальный театр.


[Закрыть].

– Что-что? – переспросил Клик. – Вы имеете в виду, убили человека, связанного с театром? Или… Нет, минутку! Продавца подержанной одежды, так?

– Да, – ответил мистер Нэком. – А если совсем точно – женщину. Возможно, старую даму убили за какие-то прошлые дела, потому что в ее магазинчике не было ничего дороже десяти шиллингов. Однако преступники ничем не погнушались, не говоря уж о риске, и вынесли все старые парики и платья. Мне сказали, забрали все подчистую.

Клик внезапно выпрямился.

– Вот как? Убить старую женщину ради нескольких ветхих тряпок? Знаете, мистер Нэком, грабители, должно быть, сошли с ума. Когда произошел этот возмутительный случай, в какое время? Или вы еще не знаете?

– Доподлинно знаю, – устало ответил мистер Нэком на вопрос своего союзника, – потому что я как раз посещал Бонд-стрит, когда дежурный полицейский доложил об этом деле.

Женщина, мадам Элси, как она себя называла, хотя на самом деле была чистокровной ирландкой из Дублина и говорила с таким ирландским акцентом, что хоть ножом его режь, жила в маленьком доме на этой улице и занималась своим делом почти десять лет. Она была известна как особа с тяжелым характером, если вы понимаете, о чем я, но не мошенница. Никакой скупки краденого, просто покупка и перепродажа старой одежды, по большей части – театральной. Ну, если верить старой карге, миссис Малоун, которая жила вместе с убитой, у той в целом мире не было ни родственников, ни друзей, и все заработанные деньги она отдавала на содержание кровати в больнице Святого Томаса в память о сыне, который умер маленьким ребенком. Бедная старушка! Итак, по словам миссис Малоун, которая в тот день надолго отлучалась, Мадам, как еще называли мисс Элси, встречалась с каким-то мужчиной: тот хотел собрать компанию туристов и искал соответствующую одежду. Особенно он подчеркнул, что ему нужен «наряд» для старухи.

Клик дернул бровью.

– А откуда миссис Малоун все это знает? – спросил он.

– Она говорит, что миссис Мак-Бридж, если называть Мадам Элси ее настоящим именем, сама ей обо всем рассказала. А еще добавила, что сделка вряд ли удастся, потому что цена будет снижена только через ее труп…

– Хм, – отозвался Клик, слегка потирая подбородок указательным пальцем, – и бедняжка действительно стала трупом. Странно. Она что, заранее подозревала, что клиент замыслил недоброе?

– Бог знает! Все, что нам известно – кое-кто видел, как к ней входил мужчина…

– Кто именно видел? – быстро перебил Клик.

– Несколько человек, но один был особенно в этом уверен – мальчик-калека, разносчик газет, который как раз стоял напротив лавчонки. Он сказал, что туда вошел мужчина, пробыл там некоторое время и в конце концов вышел с большим мешком. Потом зашагал в направлении Веллингтон-стрит.

– Хм, похоже, искать его – все равно что искать иголку в стоге сена, – сказал Клик, разведя руками. – А когда было обнаружено тело убитой, можно узнать?

– Не раньше чем через пару часов, когда миссис Малоун вернулась и выскочила из дома, вопя, что Мадам убили, пырнули кинжалом в сердце. Вот вкратце и все, что мне пока известно.

– Да, раскрыть дело будет непросто, – с коротким смешком отозвался Клик. – Если еще не поздно, я хотел бы сегодня же вечером осмотреть тело. Если у вас нет возражений…

– Да, сделайте одолжение! – ответил мистер Нэком, живо вскочив. – Сперва – кражи драгоценностей, теперь – это убийство, у меня уже голова идет кругом! Вы собираетесь внести какие-нибудь «поправки» в свою внешность?

– Да. Дайте мне минутку, и я буду готов.

– Спасибо, Клик. Я знал, что могу на вас положиться! Только трудно поверить, что вам еще нужно заботиться об изменении внешности. Сейчас темно, как в бочке с дегтем, и никто не увидит, жив ли еще Клик из Скотланд-Ярда или нет.

Тонкая улыбка, столь характерная для этого человека, приподняла уголок рта Клика; черты его как будто исказились, и странное, неописуемое изменение произошло с его лицом, когда он пустил в ход данный ему от природы дар. Мгновение спустя единственным, что связывало его с недавно вошедшим в комнату одетым с иголочки лейтенантом, была прежняя одежда. Тупое, как у коровы, лицо над воротником знакомого пиджака стало лицом Джорджа Хэдленда, который стоял, моргая и ухмыляясь изумленному и восхищенному суперинтенданту.

– Не думаю, что это вообще имеет значение, – сказал Клик, продолжая улыбаться мистеру Нэкому, – но осторожность не повредит. И мистер Джордж Хэдленд вполне сойдет для такого случая. Двинулись.

Мистер Нэком «двинулся» незамедлительно, и только когда они благополучно уселись в лимузине и быстро поехали в сторону Друри-лейн, Клик заговорил о деле, которое не давало ему покоя.

– Интересно будет, если старьевщица тоже оживет, как тот труп, который я нашел нынче утром, – сказал он с толикой причудливого юмора, вспомнив не так давно случившийся инцидент.

Мистер Нэком изумленно уставился на него, и тогда Клик как можно подробнее изложил свои ночные похождения, начиная с того момента, когда его внимание привлек выстрел в поместье Чейни-Корт, и кончая своим ужасным открытием в пыльном бальном зале и последующим изгнанием с порога дома.

– Вы абсолютно уверены, что женщина была мертва? – спросил мистер Нэком, вытирая лоб шелковым носовым платком.

– Стопроцентно. Я видел смерть слишком часто, чтобы ошибиться, друг мой. Нет, женщина была мертвее мертвой, но вот была ли она действительно мисс Чейни, и была ли мисс Чейни та особа, что выгнала нас с констеблем из дома часом позже, – другой вопрос. Это не сверхъестественное событие, это просто какой-то трюк. В минувшие дни, когда я был среди тех, на кого вы охотитесь, во времена «исчезающего взломщика», я видел, как Марго отколола нечто подобное. Даже во времена «паренька подхалима» я научился такому методу, чтобы совершить подвиг, который в противном случае закончился бы очень плохо.

– Марго, – повторил Нэком. – Да, хотел бы я знать, причастна ли она к событиям в Чейни-Корт, а если да – на какую добычу нацелилась. Но, будь это Марго, она бы вас узнала!

– О нет, мой друг, – ответил Клик с одной из своих своеобразных улыбок. – Не думаю, что кто-нибудь из ныне живущих меня бы узнал, если бы я сам того не захотел. Могу заверить, а мне, надо сказать, видней, – это не Марго. Что касается того, на что можно нацелиться в Чейни-Корт, – это вопрос отдельный. Не забывайте, что драгоценности, передающиеся из поколения в поколение в семье Чейни, стоят баснословное состояние. Все они принадлежат, вернее, вскоре будут принадлежать, бедной маленькой девушке, которую я привез домой и у которой есть огромный шанс стать жертвой каждого европейского вора, специализирующегося на краже драгоценностей. И все-таки не думаю, чтобы кто-нибудь смог вынести эти сокровища, не оставив улик, изобличающих преступника. Вот в чем заключается загадка. Жаль, что мы не знаем юристов семейства Чейни, иначе мы могли бы поднять их на ноги.

Мистер Нэком, слегка вздрогнув, вскинул глаза.

– Странное дело, только когда вы об этом упомянули, я вспомнил – я ведь с ними знаком. Дела Чейни ведут «Шеллкотт, Уодворт и компания» из Линкольне-Инн[4]4
  Линкольнс-Инн – одно из четырех юридических заведений Лондона, предположительно названо по имени первого владельца здания Томаса де Линкольна. Кроме юридической практики здесь проходят подготовку молодые юристы, окончившие высшие учебные заведения и планирующие в дальнейшем заниматься юриспруденцией.


[Закрыть], и как раз нынче утром я встречался со старым мистером Шеллкоттом. Он педантичный старик, и я сомневаюсь, чтобы у преступников был хоть малейший шанс его одурачить. Он рассказывал мне о юной клиентке, которая возвращается в свое царство драгоценностей примерно через неделю. Шеллкотт не упоминал имен, но, судя по описанию, это может быть только та самая леди. Может, вам лучше самому с ним повидаться, старина? А если мне удастся освободиться, я непременно займусь делом с воскресающим трупом. Если хотите, выдам ордер на обыск. В смысле, если вам от этого будет хоть какая-то польза, при ваших-то изумительных методах!

– Никогда не знаешь, как все обернется, как сказала старуха, выйдя замуж в пятый раз. И ордер на обыск – это ордер на обыск, который может пригодиться в случае чего. Я от него не откажусь, друг мой.

Мистер Нэком кивнул, потом посмотрел в окошко лимузина и дал Леннарду знак остановиться.

– Вот мы и приехали, – сказал он, – и, честное слово, бедная Мадам по-настоящему мертва и никуда не исчезла!

Да, она и вправду оказалась мертва, и причина смерти была слишком очевидной. Беднягу пырнули прямо в сердце, когда она торговала за своим прилавком. Клик слегка вздохнул, отвернувшись от ужасного зрелища. Кроме того факта, что отсюда забрали все женские парики и предметы одежды, в лавке было совершенно не за что зацепиться – ни улик, ни следов. Похоже, Скотланд-Ярд обогатился еще одним безнадежным делом, которое завершится вердиктом «убийство, совершенное неким неизвестными лицом или лицами».

Клик уже собирался последовать за мистером Нэкомом, когда ему на глаза попался старый, выцветший дагерротип, стоящий на каминной доске. На нем была изображена не кто иная, как благородная мисс Чейни, в красном платье и своих уникальных кольцах. Под фотографией стояла подпись «Элси Мак-Бридж от ее госпожи, Мэрион Чейни».

Глава шестая
Крик в ночи

Пробуждение леди Маргарет Чейни было внезапным. Как и предполагал Клик, оставшаяся в доме девушка мирно проспала несколько часов, но резкое хлопанье дверей, гул голосов и вспышка света заставили широко распахнуться ее голубые, как незабудки, глаза. Она ошеломленно огляделась по сторонам и на мгновение подумала, что находится в уединении монастыря.

– Я опоздала, сестра? – сонно пробормотала она.

Потом леди Маргарет окончательно проснулась, и на нее нахлынули воспоминания о событиях последних часов, а вместе с ними – воспоминания о путешествии и обо всех несчастьях, случившихся в пути. Негромко вскрикнув, усталая и испуганная девушка встрепенулась, и взгляд ее упал на благородную мисс Чейни: та стояла рядом с ее креслом с лампой в руке и тревожно смотрела на племянницу сверху вниз.

– Тетушка! – радостно воскликнула девушка, схватив ее за руку.

Она вовремя спохватилась и не поцеловала женщину, потому что вспомнила, что мисс Чейни терпеть не может всяких там нежностей.

– Ох, наконец-то вы вернулись! Я разминулась с вами на станции.

– Так я и думала, дорогая, – мрачно сказала мисс Чейни. – Я послала слуг искать тебя на вокзале, а они такие ленивые черти, сущие индюки. А пока мы тебя искали, ты, оказывается, все время была тут. Я хочу знать, что за человек тебя сюда доставил!

С этими словами она поставила лампу на стол.

– Я не знаю, кто он, знаю только, что его зовут лейтенант Деланд! – воскликнула леди Маргарет. – Он – друг одной леди, мисс Алисы Лорн, с которой мы плыли на одном корабле и которая была ко мне очень добра. Ох, тетушка, мне было так плохо. Я никогда больше не вернусь в Париж! Я просто не смогу пройти через все это еще раз!

– Нет-нет, ты не вернешься, дорогая, – сказала мисс Чейни почти дружеским тоном, – ты еще долго здесь пробудешь, но сейчас ты устала и должна лечь в постель. Большого штата слуг я не держу, поэтому тебе придется сделать все самой. Ленивые дармоеды, они сожрут все в доме и пустят меня по миру! Джон принесет тебе что-нибудь поесть и попить, дорогая, а завтра мы останемся в доме одни.

Леди Маргарет слишком устала, чтобы спорить, даже если бы у нее закралась такая мысль. Ей были хорошо известны скупые привычки тети.

Ей совершенно не понравился Джон, который злобно посматривал на нее, подав ей стакан питья, которое было, наверное, лимонадом, и тарелку толстых ломтей хлеба с маслом. К еде леди Маргарет притронулась, но ей очень хотелось пить, и она быстро поднесла стакан к губам… Однако тут же, содрогнувшись, поставила его, уловив запах крепкого спиртного.

– Я ничего не хочу, тетушка, только лечь спать.

– Ерунда, девочка моя, выпей быстро, – последовал ответ. – Ты простудишься насмерть, разъезжая с незнакомцами в ночи. Ну же, быстренько!

– Лучше поторопитесь, – многозначительно сказал Джон, и даже усталый разум леди Маргарет отметил это странное замечание дворецкого своей тети.

Озадаченно нахмурившись, девушка сделала большой глоток жидкости и побежала вверх по лестнице, задержавшись на первой площадке лишь затем, чтобы взять свечу.

– Спокойной ночи, тетя! – окликнула она нарумяненную, поблескивающую драгоценностями женщину, стоящую у подножия лестницы. – Завтра мне станет лучше.

Слегка кивнув, леди Маргарет исчезла, была слышна лишь ее легкая поступь на голых ступеньках второго пролета; мгновение спустя раздался щелчок закрываемой двери. Леди Маргарет удалилась на ночь.

Вздох облегчения слетел с губ мисс Чейни, она обменялась с дворецким серьезным взглядом.

– Пошли к ней Эгги, – приказала она, – и не забудь ее запереть.

Повернувшись на высоких каблуках, мисс Чейни неловко засеменила в обеденный зал.

То ли сказалась усталость после путешествия, то ли, более вероятно, крепкое спиртное, подлитое в лимонад, но леди Маргарет проспала до середины дня, когда ее разбудило бесцеремонное появление персоны по имени Эгги.

Леди Маргарет подумалось, что у этой служанки очень странный вид: жесткие, неприбранные волосы, странно огрубевшие и чем-то перепачканные пальцы.

Девушке не понравилось, как женщина уставилась на нее, со стуком поставив на стол чашку слабого чая и несколько толстых ломтей хлеба с маслом.

– Пожалте, мисс… Я имела в виду, леди, – сказала эта особа с грубым выговором кокни, который заставил леди Маргарет невольно поморщиться, поскольку она привыкла к мягкому, чистому французскому говору добрых сестер-монахинь в Нотр-Дам. – Чем быстрее вы встанете и умоетесь, тем будет лучше, – продолжала женщина, пробормотав это скорее самой себе, чем девушке. – На уборку за вами я не подписывалась.

– Очень хорошо. Я не потребую многого, и, пожалуйста, скажите моей тетушке, что я скоро к ней спущусь.

– Да уж наверняка спуститесь, – удивительно резко ответила грубиянка Эгги.

Не прибавив больше ни слова, она повернулась на пятках и удалилась из комнаты, хлопнув дверью.

– Какое ужасное создание, – сказала леди Маргарет, легко выскочив из кровати. – Я попрошу тетушку поскорее ее уволить. Ох, как же я рада, что я дома!

И она подбежала к окну и выглянула наружу. Юные легко оправляются от пережитого, и нынче утром девушка была совсем не похожа на измотанного, хрупкого ребенка, которого прошлой ночью привез домой лейтенант Делана.

Несколько минут спустя леди Маргарет легко сбежала по лестнице и вошла в обеденный зал, где нашла благородную мисс Чейни, погруженную в утренние газеты.

Старуха ворчливо поприветствовала племянницу, но, зная эксцентричный нрав тети, леди Маргарет не обратила на ее тон большого внимания. Однако прошло немного времени, и она поняла, что жизнь, ожидающая ее в поместье, будет не сахар.

– Сегодня я собираюсь повидаться с мисс Лорн, тетушка, – сказала девушка, – и поблагодарить ее за то, что помогла мне в трудной дороге.

– Ты имеешь в виду – сделала ее трудной, – сердито огрызнулась мисс Чейни. – Она – коварная авантюристка, которая пытается завести с тобой знакомство, чтобы называть себя подругой леди Маргарет Чейни. О, я знаю эту публику! И ее, и ее проклятого сообщника, Беланда, или Деланда, или как там он себя называет. Они, наверное, наблюдали за тобой и ухитрились умыкнуть тебя прежде, чем я появилась на вокзале. Я запрещаю тебе даже упоминать их имена, не то что общаться с ними!

– О, тетушка! – умоляюще сказала бедная леди Маргарет, и ее ясное юное лицо затуманилось при этом неожиданном запрете.

Она-то с таким удовольствием предвкушала свою дальнейшую дружбу с мисс Лорн!

– Тетушка, я уверена, вы ошибаетесь. И мисс Лорн сказала, что сегодня она придет, чтобы повидаться с вами и объяснить…

– Что ж, если она будет иметь дерзость сюда явиться, – сердито рявкнула мисс Чейни, – я ее не приму! И не осмеливайся спорить со мной, дитя, не то вернешься обратно в монастырь. Я не позволю тебе разъезжать с незнакомыми мужчинами, даже и не думай!

– Но прошлой ночью я рассказала вам, как все случилось, – с нетерпеливым жестом ответила леди Маргарет. – Я уснула в машине и проспала всю дорогу до дома. Я не знаю, что бы я вообще делала без мисс Лорн, особенно во время плавания.

Тонкие губы мисс Чейни вытянулись в прямую мрачную линию.

– Что ж, лучшее, что ты можешь сделать, – это ее забыть. Или послать ей немного денег, что она, наверное, больше оценит, – с жаром ответствовала старуха, грозя девушке пальцем. – Не забывай, тебе следует думать о более важных вещах, чем всякие хитрые кокетки и дерзкие лейтенанты – если он и в самом деле настоящий офицер, в чем я лично сомневаюсь. Как бы то ни было, во-первых, на следующей неделе я увезу тебя в город, подальше от них, а во-вторых, надвигается день твоего совершеннолетия. Тогда ты получишь все драгоценности Чейни, не забывай об этом…

Леди Маргарет была совсем молода, и ей не чуждо было ничто человеческое. При мысли о том, что скоро она увидит, не говоря уж о том, что сможет носить, знаменитые семейные драгоценности, она на время забыла обо всех своих неприятностях, о том, что ей нельзя будет продолжать дружить с мисс Лорн.

– Ох, тетушка, я и забыла о них! – вскричала она. – Вы действительно позволите мне на них посмотреть?

– Не только посмотреть, моя дорогая, – почти дружелюбно ответила тетя, – но и надеть. Я имею в виду, на празднике в честь своего совершеннолетия ты наверняка наденешь какие-нибудь из этих украшений. Сомневаюсь, что ты что-нибудь о них знаешь. Да и я сама уже все позабыла.

– О, я знаю! – возразила леди Маргарет. – Разве вы не помните, что отец в своем последнем письме прислал мне список, на всякий случай? Всех пунктов я не упомню, но знаю, что там есть три связки жемчуга, большое алмазное ожерелье, диадема, а еще множество колец… И, конечно, «Пурпурный император»!

– О, да, об этом я не забыла, – холодно ответствовала мисс Чейни. – О таком невозможно забыть.

– Но вряд ли есть нужда его доставать, верно, тетя? – с легкой дрожью в голосе спросила леди Маргарет. – Он не особенно красив. Вообще-то сомневаюсь, что он сильно отличается от аметиста, и отец обычно говорил, что лучше бы ему лежать на дне моря…

– Это потому что твой отец мало что смыслил и болтал ерунду! – огрызнулась мисс Чейни. Голос ее задрожал от возбуждения, и когда девушка посмотрела на тетю, то увидела, что лицо старухи изменилось до неузнаваемости, искаженное жадностью и завистью. – Мне нужны все эти драгоценности, говорю тебе – все! Они должны были принадлежать мне, и я хочу увидеть их, прежде чем умру. Слышишь?

– Конечно, тетя Мэрион, – ответила леди Маргарет, удивленная неожиданной вспышкой. – Вы тоже можете их носить. Мне они не нужны, в смысле, до того, как…

Она смолкла, не договорив, лицо ее стало пунцовым.

– До чего же, прошу прощения? – резко вопросила мисс Чейни, круто повернувшись и уставившись на племянницу.

– До того как… До того, как я выйду замуж. Я давно уже хотела вам сказать, что однажды я выйду замуж за сэра Эдгара Брентона…

Девушка помедлила, ожидая еще одного взрыва, но, к ее огромному изумлению, мисс Чейни только рассмеялась.

– Выйдешь замуж! Что ж, конечно, моя дорогая, если захочешь! И твои драгоценности будут хорошим свадебным подарком.

Старуха захихикала, чем озадачила девушку еще больше.

– А пока, – продолжала мисс Чейни, словно для того, чтобы сменить тему беседы, – тебе лучше подняться наверх и уложить свои вещи. Не ожидай, что Эгги тебе поможет, у нее достаточно дел внизу.

– О, мне и не нужна помощь Эгги, – быстро ответила леди Маргарет с кривой полуулыбкой. – Она не такая уж приятная особа, и, надо сказать, мне не очень нравится, как она выглядит. Вы не могли бы избавиться от нее, тетя? Я уверена, что на ее порядочность нельзя положиться, и на порядочность дворецкого – тоже. Если мы будем держать тут драгоценности Чейни…

– Будем, – оборвала мисс Чейни, – и не забивай себе голову тем, что тебя не касается, дорогая. Оставь в покое Джона и Эгги, я сама с ними разберусь!

Леди Маргарет ничего больше не сказала, но, поднимаясь в свою комнату, размышляла об очень многих вещах. Она лишь смутно помнила свою тетю, с которой виделась, когда ей разрешали проводить праздники в Чейни-Корт, но знала: странные манеры этой особы объясняются тем, что она в юности пережила измену и ненавидит с тех пор всех мужчин. И все-таки леди Маргарет не собиралась становиться узницей в этом доме. Она решила нанести визит не только мисс Лорн, к которой сильно привязалась, но и леди Брентон. Последнее ей казалось даже более важным, ведь леди Брентон была матерью человека, с которым леди Маргарет связала себя клятвой, встречаясь с ним тайком под стенами Нотр-Дам.

В тот день мисс Чейни буквально засыпала ее требованиями и распоряжениями, и у леди Маргарет не осталось времени не только для того, чтобы нанести визиты, но и для того, чтобы написать письма. Когда наступила ночь, она была рада забраться в постель и уснуть тем крепким, здоровым сном, каким спят усталые молодые люди.

Девушка безмятежно проспала несколько часов, как вдруг ее грубо разбудили. Снизу, где, как она считала, спали слуги, вдруг донесся странный звук, похожий на удар. Леди Маргарет испуганно села на постели; ей показалось, что весь дом разваливается на части.

Победив естественный страх, она встала, надела платье и попыталась повернуть ручку двери.

К ее удивлению, дверь оказалась заперта – снаружи! Она была пленницей в собственном доме!

Первое, что пришло в голову леди Маргарет, – в дом забрались грабители. Она стала отчаянно тянуть дверную ручку. Сперва та не поддавалась, но, к облегчению девушки, старый, проржавевший с годами замок уступил ее неистовому напору. В следующее мгновение она уже спускалась по лестнице, полная решимости разбудить мисс Чейни или позвать на помощь.

Она добралась до подножия первого пролета в полной тишине, и ей уже стало казаться, что звук ей просто приснился. Но когда она остановилась на площадке, ужасный стонущий крик, словно душа вопила в муках, оледенил ее кровь и чуть не остановил сердце. В диком ужасе леди Маргарет завизжала и, потеряв равновесие, покатилась по некрутой лестнице. Ее тонкая лодыжка подвернулась, и некоторое время девушка лежала у подножия лестницы, корчилась и стонала, а после лишилась чувств.

Когда леди Маргарет пришла в себя, она обнаружила, что снова находится в своей комнате, а Эгги, нахальная служанка, тревожно склоняется над ней.

– В чем дело? – воскликнула леди Маргарет, лихорадочно вцепившись в грязную, мозолистую руку женщины. – О, что это такое было? Вы слышали?

Она попыталась сесть, но снова со стоном опустилась на кровать, почувствовав сильную боль в ноге.

– Слышала чего? Боже, ну и устроили вы переполох, мисс… Э-э, леди, – грубо отозвалась служанка.

– Но тот ужасный звук! – содрогнулась девушка.

– Тот? Так то ж были собаки. В подвале есть больной пес, его-то вы и слышали, – ответствовала Эгги. – Неплохо вы подвернули лодыжку! Хорошо, что тетушка… Госпожа, то бишь, разбирается в вывихах и растяжениях.

– Правда? – устало спросила девушка, все еще не в силах забыть ужасный звук.

Это в страхе кричал человек! Никакой пес не может так вопить, она не сомневалась. Она слышала крик страдающего человека.

– Да уж, держу пари, а вот и она.

Эгги слишком радостно и охотно уступила свое место мисс Чейни, которая явилась с примочками и повязками и буквально завладела своей пациенткой. Длинные тонкие пальцы манипулировали опухшей лодыжкой с точностью и умением, которые может породить только опыт.

– Теперь, моя леди, вы просто должны лежать тихо и терпеливо, – мрачно сказала мисс Чейни, и леди Маргарет показалось, что ее эксцентричная родственница вовсе не горюет из-за несчастья, приключившегося с племянницей.

– Я подумала, что в доме грабители, тетя Мэрион, – сказала девушка, когда взгляд мисс Чейни остановился на сломанном дверном замке. – И… знаете, оказалось, что я заперта! Теперь вы не осмелитесь держать тут эту женщину…

– Спи, я во всем разберусь, – вот и все, что сказала мисс Чейни.

Девушка повиновалась, устроившись отдыхать. Но перед тем, как забыться беспокойным сном, она несколько минут мечтала о встрече с Эдгаром Брентоном, о том, как она увидит любимого и спросит у него совета.

Растянутая лодыжка – не опасная травма, но довольно болезненная и наводящая тоску – усугубила и без того тревожное состояние леди Маргарет. Оказавшись практически в заточении, она могла развлекаться только книгами и журналами, которые приносила ей мисс Чейни, и дни тянулись для нее очень медленно. Она написала письма сэру Эдгару и мисс Лорн, подкупив Эгги несколькими монетами, о чем не знала тетушка.

Но ответа она не получила, хотя Эгги поклялась, что отправила письма. Леди Маргарет не удивилась, когда позже обнаружила свои письма у мисс Чейни, открытые и измятые.

Время от времени она слышала глухие отдаленные вопли, но приучила себя верить словам Эгги о больном псе.

Когда леди Маргарет наконец-то смогла ходить по комнате, с ней почти приключилась истерика от восторга.

В тот день мисс Чейни в кои-то веки забыла про свои жесткие холодные манеры.

– Полагаю, ты знаешь, какой завтра день, дорогая, – сказала она, искоса поглядывая на племянницу.

Леди Маргарет с минуту подумала, потом негромко восхищенно воскликнула:

– Конечно! Это же мой день рождения! Мне исполнится восемнадцать!

– Да, и что не менее важно, – продолжала мисс Чейни, – ты станешь владелицей драгоценностей Чейни. Мы отправимся утром в город и привезем их сюда.

– Привезем их все сюда? – вскричала леди Маргарет, испуганная странным выражением черных сверкающих глаз старухи. – Вы считаете, это безопасно? Сюда могут вломиться воры. Почему бы не оставить их там, где они сейчас, тетя Мэрион? Хотя бы часть! Там наверняка безопаснее…

– Потому что они мне нужны, и я хочу их видеть! – неистово рявкнула мисс Чейни. – Я любопытна, ты знаешь, куда любопытнее тебя. И я не шучу – они будут храниться здесь!

– Как хотите, тетя. Я тоже хочу их видеть, просто я подумала, что это не вполне благоразумно…

– Никакой опасности нет. У меня внизу приготовлены для них специальные сейфы, – сказала мисс Чейни. – Если драгоценности будут у тебя, ты сможешь надевать их всякий раз, когда захочешь, не отправляясь каждый раз к тем ворам-юристам.

Леди Маргарет согласилась, хотя в глубине души чувствовала, что предпочла бы оставить драгоценности Чейни в сейфе под присмотром «Шеллкотта, Уодворта и компании» в Лондоне.

Зато она одержала молчаливую победу в отношении своего будущего замужества.