Текст книги "Повелительница бурь"
Автор книги: Мэри Гилганнон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)
Викинг снова вздохнул и провел ладонью по волосам, рассыпавшимся, подобно нежнейшему шелку, по груди Фионы, затем поцеловал ее, чтобы, как печатью, скрепить этим поцелуем испытанную им сладость. Она была очарованием, загадкой, нескончаемым открытием, и его душа, иссушенная одиночеством, жадно впитывала все эти чувства. Даже если бы он, проснувшись на следующее утро, узнал, что отпущенный ему срок жизни подходит к концу, это известие ничуть не взволновало бы его; в данный момент это казалось ему честной сделкой – возможность его пребывания на этом свете против мгновений только что испытанного восторга.
Даг снова провел рукой по волосам Фионы, мечтая о том, чтобы она подняла голову и он смог увидеть тонкие черты ее лица. Он жаждал взглянуть в завораживающую светло-зеленую глубину ее глаз и найти там отражение того же восторга, который испытал сам.
Девушка шевельнулась, и Даг, осторожно поддерживая ее за талию, помог ей сесть к нему на колени. Его пальцы скользили по ее рукам, груди, животу – он снова и снова хотел уверить себя, что они всецело принадлежат друг другу. Ему надо было так много сказать ей! Не пора ли им вернуться к изучению языков, пока они оба не состарились за совсем другим занятием?
Сняв Фиону с колен и усадив рядом с собой, Даг прикоснулся пальцами к ее губам, повторив ирландское слово, которое чуть раньше услышал от нее. Потом он поцеловал ее и произнес слово «поцелуй». Она повторила его, затем произнесла это же слово по-ирландски.
Он начал показывать пальцем на стоявшие в помещении предметы – ведро, лавку, воду, огонь, – называя их. Затем, когда они оба уже устали от этого занятия и стали путать слова, он оставил ее в покое и принялся наполнять водой большую деревянную ванну. Вытащив из огня раскалившиеся камни, Даг опустил их в воду и стал ждать, когда вода нагреется. После того как ванна была готова, он вытащил камни и помог Фионе залезть в нее. Он мыл ее заботливо и аккуратно, а после того, как она вышла из ванны и стала вытираться, забрался туда сам.
Вымывшись и сливая воду на голову и плечи, чтобы смыть мыло, Даг увидел, что Фиона оценивающе оглядывает его тело. Рассмеявшись, он посоветовал ей не быть столь ненасытной, поскольку чуть позднее у них снова будет время для занятий любовью. Хотя девушка, разумеется, еще не могла понять такие слова, она, очевидно, все же уловила их значение, поскольку покраснела и отвела взгляд.
Даг снова рассмеялся. До чего же горячей любовницей она была! Усталая, с не утихшей еще болью, она, похоже, не могла дождаться, когда же он снова возьмет ее.
После того как они вытерлись и оделись, он открыл дверь и помог Фионе спуститься по ступенькам. Возвращаясь вместе с ней в дом, Даг всю дорогу думал о том восторге, который только что пережил. Никогда еще слияние с женщиной не доставляло ему подобного наслаждения. Одна часть его души устремлялась ввысь, другая трепетала от страха. Жизнь научила его, что счастье и довольство – чрезвычайно хрупкие вещи; чересчур верить в них было слишком опасно.
Глава 17
В полутемной пекарне стояла удушающая жара. При каждом вдохе Фиона втягивала в легкие влажный дрожжевой запах; в ушах постоянно раздавались монотонные шлепки теста, которое раскатывали рядом с ней другие женщины. С момента своего пробуждения нынешним утром у нее болела голова, и она подозревала, что эта боль не в последнюю очередь была вызвана недосыпанием, так как большую часть ночи они с Дагом провели, занимаясь любовью. Но несмотря на пережитую телесную радость, в сердце ее гнездились сомнения.
Фиона отложила в сторону тесто, которое должна была раскатывать. Она ничего не могла поделать с этими сомнениями. В самом деле Даг испытывает к ней столь сильную привязанность или его страсть пройдет, как только он насытится ее телом? Несмотря на царившую вокруг жару, она почувствовала, как по спине ее пробежал холодок. Не сглупила ли она, когда поверила очаровательному соблазнителю, позволив ему подчинить свою волю этим таинственным ласкам?
Резкие слова, обращенные к ней, отвлекли Фиону от этих дум. Она повернулась, стараясь погасить чувство обиды, которое нетрудно было прочесть у нее на лице. Старуха Имир, распоряжавшаяся в пекарне, указывала пальцем на отложенное ею тесто, требуя заняться делом. Фиона стиснула зубы и снова принялась за работу. До исступления ее доводила не столько монотонность труда, сколько необходимость все время находиться в помещении: она скучала по шуму и запаху дождя, по шелесту лесов на холмах Ирландии. Может быть, в пейзажах Норвегии тоже была своя красота, но, проводя все время за работой в темном и душном помещении, она просто не могла открыть ее для себя. Возможно, ей следует попросить Дага послать ее работать в поле: куда интереснее доить коров или выращивать овощи, чем задыхаться в четырех стенах.
Монотонные шлепки теста вокруг внезапно смолкли – женщины прекратили работу. Оглянувшись, Фиона тут же поняла, в чем дело, – Имир вышла из пекарни. Безоглядное желание, подобно порыву бури, захлестнуло ее – поскорее обрести свободу, чтобы хоть на мгновение снова ощутить себя прежней, юной и беззаботной. В конце концов, что может случиться, если она выйдет наружу всего на несколько минут?
Отложив в сторону кусок теста, она вышла во двор, и сразу ей в лицо ударил запах навоза и гниющих в тепле помоев. Девушка поморщилась и сделала еще несколько шагов, чтобы успеть вдохнуть хоть немного свежего воздуха.
Она миновала хлев и подошла к изгороди поселка. С каждым шагом в ее душе росло беспокойство – ведь ей грозило нешуточное наказание, если, не дай Бог, кто-нибудь ее увидит. Страстное желание хоть на несколько секунд ощутить вкус свободы постепенно превратилось в отчаянный порыв убежать отсюда навсегда. Выйдя со двора, Фиона устремилась под зеленый полог леса. Оказавшись под кронами деревьев, она не остановилась и продолжала идти быстрым шагом.
Лесная тропинка привела ее к берегу. Решив немного побыть здесь, она стала смотреть на набегающие серые волны. Их плеск так хорошо успокаивал; от чего-то именно в этот момент в душе ее появилась надежда на то, что она не останется здесь до скончания своих дней.
Фиона зашагала по каменистому берегу, время от времени поглядывая на судно, покоившееся на берегу неподалеку от воды. Это был драккар, который Сигурд назвал «Дева бури», – изысканно-грациозный, прочный и надежный. На таких кораблях викинги отважно бросали вызов морской стихии; они рисковали своими жизнями, проделывая сотни миль на этих маленьких, на первый взгляд кажущихся весьма хрупкими скорлупках. Фиона всегда удивлялась, как это люди могут создавать такие вещи и какой смелостью надо обладать, чтобы доверять им свою жизнь.
Викинги были храбрыми людьми, в этом она ничуть не сомневалась. Как бы она ни ненавидела их кровавые забавы и жадное обжорство, все же Фиона не могла не восхищаться их смелостью.
Но ведь и она тоже обладает смелостью, да вдобавок еще и гордостью! Норвежцы не смогут сломить ее. Даже если ей будет суждено провести в этом месте много лет, она никогда не откажется от своих намерений и, в один прекрасный день – вернувшись в Ирландию, снова обретет свободу.
Девушка с трудом оторвала взгляд от драккара и опустилась на лежавший неподалеку плоский обломок скалы. Место было тихое, и лучи солнца ласково согревали ее лицо. Она закрыла глаза и, запрокинув голову, стала наслаждаться легким морским ветерком, игравшим ее волосами.
Рыбалка была удачной, но Дагу все время не терпелось увидеть Фиону. Как только лодка были вытащены на берег небольшой бухты, он тут же оставил их, предоставив другим перегружать улов в повозки, и зашагал через узкую полоску леса, тянувшуюся по берегу фиорда.
Когда он вошел в поселение, все в нем было спокойно: курицы рылись в пыли, грузные свиньи валялись в грязи под деревьями. Правда, отчего-то нигде не было видно ни женщин, ни рабынь, по Даг тут же вспомнил, что в это время дня они должны быть заняты на работах; стало быть, и Фиона тоже вместе с ними.
Он заглянул в сыроварню, холодную, темную постройку из камня, где вырабатывали сыр, пахту и масло. Не увидев Фионы, викинг отправился дальше.
Он уже повернул к пивоварне, когда услышал у себя за спиной торопливые шаги. Обернувшись, он увидел Бреаку: глаза девушки расширились от волнения, но отчего-то она не заговаривала с ним до тех пор, пока не подошла почти вплотную.
– Послушай, Даг, – встревожено произнесла Бреака вполголоса. – Я не могу найти Фиону – ее нигде нет!
У викинга похолодело под ложечкой. Неужели Бродир или кто-то другой покусился на нее? Может быть, сейчас ее насилуют в каком-нибудь укромном уголке леса, а он стоит тут и не знает, что предпринять… Припомнив, что Бродир остался перегружать рыбу и не мог так быстро добраться до поселка, Даг заставил себя успокоиться.
– Где ты видела ее в последний раз?
– Она была в пекарне, – сообщила Бреака. – Когда я заглянула туда, другие рабыни сказали мне, что она вышла, и мне пришлось соврать Имир, что я послала ее в пивоварню за дрожжами. Теперь и не знаю, что делать, – Фиона пропала, а накажут-то меня…
– Ты думаешь, что она убежала, не так ли?
Еще не закончив произносить эти слова, Даг вздрогнул. Попытка раба совершить побег всегда каралась смертью.
– Н-нет, не думаю. С утра Фиона была не совсем такой, как обычно, но не могла же она не понимать, сколь безнадежна такая попытка. Хотя… – Бреака придвинулась ближе и еще больше понизила голос. – Если она все же попыталась, мы должны найти ее, пока никто ничего не заметил. Я никому, кроме тебя, не говорила, что она исчезла.
Слова Бреаки как огнем обожгли Дага. Она просила его найти Фиону и вернуть обратно, пока глупость ее поступка не раскрылась. Если он согласится, то нарушит законы своего народа. Неужели он так любит эту женщину, что пойдет на это?
Его раздумья продолжались всего лишь мгновение: что бы ни ожидало его потом, он все равно сделает это. В том, что Фиона оказалась здесь, была и его вина: вот почему он чувствовал ответственность за нее.
– Куда она могла отправиться? – спросил он.
Бреака лишь беспомощно покачала головой.
– В лес… в горы… Я правда не знаю.
– Оставайся здесь, – приказал Даг. – А я поищу ее.
Направляясь к близлежащему лесу, он едва мог сдержаться и не побежать, но в этом случае он мог привлечь чье-нибудь внимание. Если Фиону поймают и обвинят в попытке побега, ему снова придется бороться за ее жизнь, и кто даст гарантию, что на этот раз его не покинет удача…
Даг со злостью сломал преградившую ему путь толстую ветку. Черт бы побрал эту беспокойную ирландку! В конце концов, неужели она не может подумать, прежде чем действовать?
Выйдя из леса к дальнему концу луга, примыкавшего к поселку, Даг заметил невдалеке какую-то суматоху и услышал гневные крики и женский визг.
С легкостью перепрыгнув через низкую торфяную ограду, он пронесся по открытому пространству перед домом. Его худшие страхи оправдались, когда он, завернув за угол дома, увидел ирландку – которую крепко держал Бальдер. Волосы женщины растрепались и теперь почти полностью закрыли лицо. Рядом с ними стоял Сигурд и, скрестив руки, холодно смотрел на пленницу.
Заставив себя перейти на шаг, Даг независимой походкой приблизился к ним.
– В чем дело? – спросил он, стараясь говорить как можно спокойнее.
Сигурд не спеша повернулся к нему; его голубые глаза пылали гневом.
– Бальдер нашел женщину на берегу. Он говорит, что она была неподалеку от корабля. Собиралась убежать.
Словно отвечая на это обвинение, женщина внезапно забилась в руках Бальдера и принялась что-то яростно выкрикивать. Даг увидел в ее глазах ужас и сразу все понял. Она решила, что пришел ее последний час.
Викинг попытался взглядом ободрить ее, но Фиона не смотрела на него, словно он был лишь одним из ее преследователей.
– А что говорит она сама?
– Ну, разумеется, что просто хотела подышать свежим воздухом, поскольку от работы в пекарне у нее разболелась голова.
– Весьма правдоподобное объяснение, – Даг пожал плечами. – Любой прекрасно понимает, что бежать отсюда – сущее безумие. Тогда зачем ей понапрасну рисковать жизнью? Не может же она одна спустить на воду корабль, чтобы вернуться на нем в Ирландию! Если бы ей захотелось скрыться, то она бежала бы в горы.
– Страх может лишить всякого соображения даже умного человека. Посмотри на нее.
Даг взглянул на Фиону. Она и в самом деле выглядела почти безумной: глаза ее были расширены, черты лица исказил страх. Мысленно он обругал ее за то, что она попалась в столь элементарную западню. Но что бы сделал он, спросил себя Даг, если бы ему грозила страшная смерть в чужой стране? Разве его самообладание не подвело бы его точно так же, как и ее?
– Скажи мне, – обратился он к Бальдеру, – чем она занималась, когда ты обнаружил ее?
Громоздкий, с бочкообразным туловищем, Бальдер грубо дернул Фиону за руку, пытаясь таким образом усмирить ее, и затем ответил:
– Это не имеет значения. Важно то, что она хотела сделать.
– Убить ее! – раздался рядом голос Бродира.
Даг обернулся: на лице недоброжелателя Фионы было написано нескрываемое удовлетворение.
– Даже за одно то, что она пыталась проклясть корабль, она заслужила смерть!
Внезапно Сигурд поднял руку, требуя тишины; однако первым заговорил Даг:
– Вы не можете убить женщину только потому, что вам что-то кажется. Какой закон она нарушила, выйдя на берег и поглядев на корабль?
– Она прокляла его, идиот! – выкрикнул Бродир.
– Тихо! – Сигурд остановил Бродира гневным взглядом. – Мой брат задал разумный вопрос, и я тоже хочу знать ответ на него. – Он повернулся и пристально посмотрел на Бальдера.
– Скажи нам, что делала эта женщина, когда ты обнаружил ее?
Кое-кто из людей Сигурда, может быть, и соврал бы в ответ на этот вопрос, но, к счастью, Бальдер всегда отличался особой прямотой и честностью.
– Она сидела на камне, глядя на корабль, а когда увидела меня, вскочила и побежала.
– Куда же она побежала? – спросил Сигурд.
– Сюда, по тропинке, ведущей к дому. Когда я догнал и схватил ее, она попыталась вырвать мне глаза. – Бальдер показал правой рукой на кровоточащие царапины у себя на щеке.
Даг протянул руку и, выхватив у Бальдера Фиону, прижал ее к себе; еще какое-то время она билась в его объятиях, а затем затихла. Викинг держал ее в стальном кольце своих рук так, чтобы она не могла больше никуда вырваться.
– Мне кажется, что, если бы женщина хотела убежать, для нее логичнее было бы направиться от дома, а не к дому, – обратился Даг к Сигурду. – Скорее всего она испугалась, что Бальдер изнасилует ее.
– Твой брат снова, уже в который раз, защищает эту маленькую ирландскую ведьму, – завопил Бродир, придвигаясь к Дагу и вонзая в него ненавидящий взгляд. – Видно, эта женщина что-то сделала с ним, когда они были вдвоем в подземелье. Скорее всего она околдовала его, и если ты хочешь, чтобы он снова стал прежним, лучше убей ее, пока колдовская красота не отравила остатки его сознания.
Даг посмотрел в глаза брату, гадая, поверил ли тот хоть немного словам Бродира.
Не скрывая своего неудовольствия, Сигурд произнес:
– Мне совершенно ясно, что мой брат хочет сохранить женщине жизнь. Поскольку у нас нет убедительных доказательств ее неповиновения, я удовлетворю его просьбу. Но, начиная с этого момента, я делаю его полностью ответственным за ее поведение. Если она еще раз нарушит наши законы, он будет отвечать наравне с ней.
– Я пойду к Кнорри! – Бродир в ярости двинулся к дому. – Если ты не хочешь наказывать ее, то это сделает ярл!
– Никуда ты не пойдешь. – Голос Сигурда звучал почти спокойно, и тем не менее в нем было что-то такое, что заставило Бродира остановиться. – Все это случилось на берегу, рядом с кораблем, который находится под моим командованием. Ты не будешь беспокоить ярла по этому поводу. Тебе придется примириться с моим решением.
Несколько мгновений Бродир с ненавистью смотрел на Сигурда, затем голова его опустилась. Даг вздохнул с облегчением. Несмотря на всю свою ненависть, Бродир был не настолько глуп, чтобы пойти наперекор человеку, под началом которого ему предстояло ходить по морям.
Викинг еще сильнее сжал женщину в своих объятиях. Так она долго не продержится, мрачно подумал он. Значит, ее придется научить кротости, чего бы это ему ни стоило.
Повинуясь знаку Сигурда, толпа стала постепенно расходиться. Даг повел Фиону к дому, где их встретила Бреака, в ее взгляде были одновременно тревога и вопрос.
Только оказавшись в своем закутке, Даг решился выпустить Фиону из рук, после чего облегченно перевел дух. На этот раз жизнь ирландки была спасена, но кто знает, что она выкинет завтра? Как только появится Бреака, он предупредит пленницу, что с этих пор она должна быть покорной, иначе он сам отколотит ее.
Ирландка больше не дрожала, взор ее снова стал осмысленным, по Даг совершенно не был уверен, что может доверять ей.
В этот момент раздался негромкий стук в дверь, и в каморку проскользнула Бреака. Бросившись к Фионе, она первым делом озабоченно осмотрела ее.
– Что они хотели от нее? – задыхаясь от волнения, спросила она Дага. – Бальдер пытался ее изнасиловать?
– Вовсе нет, – холодно ответил Даг. – Она вышла за ограду поселка и ушла на берег. Бальдеру, после того, как он наткнулся на нее, едва не удалось убедить всех, что она пыталась бежать. Ее безрассудное поведение могло стоить ей жизни!
Фиона тут же что-то гневно выкрикнула в ответ на его слова. Разъяренный тем, что она не дождалась, пока Бреака закончит перевод, Даг обеими руками схватил ирландку за плечи и как следует встряхнул ее.
– Из-за твоей глупости меня сделали ответственным за все твои будущие действия. Твое неповиновение будет рассматриваться как мое неповиновение; то наказание, которое заслужишь ты, будет ждать и меня тоже!
Глаза Бреаки расширились от изумления; затем она повернулась к Фионе и быстро заговорила. Все это время ирландка не сводила глаз с викинга. На секунду в ее взгляде промелькнуло недоверие, тут же сменившееся гневом. Она произнесла несколько фраз, затем отвернулась.
Даг вопросительно посмотрел на Бреаку. Та колебалась, явно не осмеливаясь передать слова Фионы.
– Она говорит, что не просила тебя о помощи, – наконец произнесла рабыня и добавила: – Еще она говорит, что ты был глупцом, когда спасал ее жизнь.
Ярость заполнила душу Дага, вытеснив оттуда все остальные чувства.
– Оставь нас! – бросил он Бреаке.
Та послушно кивнула и выскользнула из каморки.
Даг придвинулся к Фионе, чувствуя непреодолимое желание закончить то, что начал Бальдер. Когда он схватил ее за руку и рывком развернул лицом к себе, взгляд его горел яростью.
Девушка распрямила плечи и вздернула подбородок. Даг не мог не отметить, сколь прекрасна она в своем вызове, какой благоговейный страх внушает, несмотря на свой смехотворно малый рост. Даже валькирии, богини войны, не смотрели в глаза врагу с большей отвагой. Она и была богиней.
Даг протянул руки и, схватив Фиону за ворот платья, рывком приблизил к себе. Подбородок ее вскинулся еще выше, глаза метали зеленые искры. Он попытался было разорвать ее платье до пояса, но она, поняв его намерение, негодующе вырвалась из его рук. Не успел викинг снова схватить ее, как она, захватив руками подол платья, стала стягивать его через голову. Замерев, Даг во все глаза смотрел, как появляется перед ним ее обнаженное тело. Стащив платье и освободив запутавшиеся в нем волосы, девушка отшвырнула его в сторону. Груди ее вздымались – то ли от усилий, то ли от возбуждения, а он все не мог оторвать от нее взгляд.
Тяжелое, отравляющее желание растеклось по его жилам, вытесняя гнев. Когда Фиона распласталась на кровати, он сорвал с себя одежду и опустился на нее. Она легонько застонала, но не сопротивлялась. Захлестнутый жаркой волной, затопившей его тело, Даг зарычал и яростным движением вошел в нее. Фиона издала звериный крик боли. Он снова, еще резче, углубился в нее, понимая, что это может заставить ее снова закричать и каждый поймет, что это крик боли.
Как грубо он обошелся с ней! Именно этого она ожидала от него в самый первый раз – а не того нежного обращения, которое он ей тогда подарил. Теперь он предстал перед ней диким, охваченным сладострастием зверем, но Фионе было уже все равно – на самом деле она не только не ощущала боли, а, наоборот, испытывала необъяснимое наслаждение. Было так великолепно ощущать его силу, его владычество, чувствовать в себе его плоть, пронзающую ее почти насквозь. Задрожав всем телом, Фиона прижалась к нему, обхватила его руками и ногами, передавая ему эту дрожь и вжимая его в себя еще глубже. Прильнув к викингу, она вознеслась на вершину экстаза, чувствуя, как водоворот чувств захватывает ее изнутри. Выгнувшись навстречу ему, она издала пронзительный стон…
Выбравшись из водоворота страсти, она услышала сдавленный крик Дага. Новое, не испытанное прежде чувство овладело ею – беспомощная нежность. Этот человек спас ее жизнь уже в который раз – мысль эта поразила и обезоружила ее. Фиона провела рукой по повлажневшей коже Дага, шепча нежно-любовные слова по-гэльски… И тут же поняла, что сделала это слишком открыто. Пальцы ее замерли на его щеке, успокоившееся сердце снова забилось быстрее. Неужели он догадался, что она едва не призналась ему в том, что любит его?
Когда викинг отодвинулся от нее, она отвернулась, смущенная и взволнованная. Она не желала вечно быть под властью этого человека; ей с самого начала хотелось встать вровень с ним, пусть даже заставив ненавидеть ее. Но она не преуспела и в этом.
Даг перевернулся на спину и, уютно обняв рукой, притянул ее себе на грудь. Фиона снова ощутила комок в горле. Почему она не может ненавидеть его? А он, ее враг, почему наперекор себе и ей защищает ее, спасает ей жизнь? Фионе отчаянно захотелось заплакать: против его нежности у нее не было защиты…
Даг, должно быть, почувствовал, что творится у нее в душе, потому что его рука легла ей на грудь и принялась ласкать ее. Фиона тут же ощутила вздымающуюся изнутри новую волну желания. Вздохнув, она прекратила думать и отдалась на волю медленных, ленивых волн наслаждения, размывающих ее решимость.
