Текст книги "Обаятельный плут"
Автор книги: Мэри Джо Патни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Я вижу, от вас толку не добьешься. – Она решила попробовать другой подход. – Если бы у вас были деньги на два билета на дилижанс, – другое дело. Но я не могу позволить себе покупать еду на двоих. У меня едва хватит на себя.
Робин минуту помолчал. Потом, посветлев лицом, заявил:
– Денег у меня с собой сейчас нет, а мой банкир, увы, живет в Лондоне. Но, если нужно, я могу добыть деньги из воздуха.
Не успела Макси шагнуть, как он сунул руку под ее шляпу, дотронувшись до уха. Хотя прикосновение было очень легким, оно как бы слегка обожгло, и у нее перехватило дыхание. А Робин уже протягивал ей ладонь, на которой лежала монета в один шиллинг.
– Неплохо, – признала Макси, – но это просто фокус. Вряд ли вы умеете превращать свинец в золото.
– Фокус?! – негодующе воскликнул Робин. – Это не фокус, а магия. Дайте руку.
Макси усмехнулась, остановилась и протянула ему руку. Робин положил шиллинг ей на ладонь и сжал ее руку в кулак теплыми и сильными пальцами.
– Сожмите оба кулака, и при помощи магии я перенесу шиллинг в другую руку.
Макси послушно сжала кулаки. Робин сделал несколько грациозных пассов в воздухе, что-то невнятно бормоча про себя.
– Готово! Шиллинг в другой руке.
– Вы, видно, давно не практиковались, лорд Роберт: шиллинг где был, там и остался.
Макси разжала кулаки, чтобы доказать ему, что шиллинг никуда не делся, и ахнула: на ладони лежала уже не одна монета, которую он туда положил, а две.
– Как вы это сделали?
– Ну ладно, признаюсь уж. Конечно, это фокус, но я их неплохо показываю. Когда у меня бывало пусто в карманах, мне часто приходилось расплачиваться за еду и ночлег небольшим представлением.
Нет, ее спутник явный проходимец, хотя и довольно забавный. Макси отдала ему два шиллинга.
– Все это очень мило, лорд Роберт, но лучше вам вернуться в лес и еще немного поспать. А меня оставьте в покое.
– Я имею такое же право идти по этой дороге, как и вы, – сказал Робин, пряча монеты в карман. – Я решил отправиться в Лондон, и вы не можете мне этого запретить:
Макси открыла рот, чтобы возразить, но ничего не сказала. Он был совершенно прав. До тех пор, пока ее спутник не делал покушений на ее честь – а это ей, по-видимому, пока не грозило, – он имел такое же право идти по дороге, как и она.
Макси вспомнила бродячих собак, которые иногда увязывались за ними с отцом в Америке. Без сомнения, как и собаке, Робину скоро надоест за ней идти и он отстанет: обаятельные бездельники так же легко отвлекаются, как и дворняжки. Надо только набраться терпения.
Глава 3
Утренняя гостиная в Ченли-корте была заполнена очаровательными и ценными безделушками, но, проехав триста миль, Дездемона Росс не была склонна тратить время на комплименты хозяйке по поводу убранства комнаты.
– Как это? Максима уехала ко мне в гости? – недоумевала она, подняв густые каштановые брови. – Но я же не в Лондоне. Я здесь, в Дареме. Хотя, может быть, и зря сюда приехала.
Леди Коллингвуд смотрела на золовку ледяным взглядом.
– Можете сами прочитать ее записку. – Она взяла со стола сложенный вчетверо листок бумаги и подала Дездемоне – Неблагодарная девчонка сбежала от нас ночью три дня тому назад.
Дездемона, хмурясь, прочитала записку.
– Максима пишет, что я предложила ей погостить у себя, но это не правда. Я специально приехала сюда, чтобы с ней познакомиться, предполагая взять ее с собой в Лондон, если мы сойдемся характерами, но в письме я такого не писала.
– Никогда не знаешь, чего ждать от Максимы. Она плохо воспитана и поступает, как ей заблагорассудится. – Леди Коллингвуд скучающе пожала плечами, разглядывая наряд золовки. У Дездемоны просто талант невероятно безвкусно и некрасиво одеваться. Да чего и ожидать от синего чулка – наверное, она принципиально не хочет выглядеть привлекательной В то же время, может быть, она поступает разумно, закутываясь в просторные темные накидки и надевая нелепые шляпы. Иметь такие ярко-рыжие волосы просто неприлично; только и остается, что стянуть их на затылке и спрятать под шляпу. А фигура! Такая фигура никогда не была и не будет в моде.
Самодовольно подумав, что уж ее-то, леди Коллингвуд, никто не упрекнет в недостатке элегантности, она продолжала:
– Это на нее очень похоже – сбежать посреди ночи и вскочить на дилижанс. Да и лгунья она тоже порядочная – Леди Коллингвуд изящно зевнула, прикрыв рот ладошкой – Вам повезло, что вы ее не застали, Дездемона. Я понять не могу, как Максимус решился привезти ее в Ченли-корт. Ее место – в лесах со свирепыми индейскими родичами.
– А вовсе не со свирепыми английскими родственниками? – съязвила Дездемона. – Может, ее мать и была индианкой, но, по крайней мере, у нее в роду не было торгашей.
Алтея вспыхнула: сколько лет она старается забыть, каким образом нажил состояние ее отец, а ей все еще колют этим глаза! Она собралась как следует отбрить золовку, но тут в гостиную вошел ее муж.
– Диззи! – с радостным изумлением воскликнул он. – Почему ты не предупредила нас о приезде? Ты так давно у нас не была.
Они привязаны друг к другу, несмотря на разницу в характерах и на то, что Дездемона была на двадцать лет моложе брата. Дездемона встала и обняла лорда Коллингвуда, чувствуя, как он сжался от этого чересчур экспансивного приветствия. Но она предполагала, что он сожмется, как и он знал, что она все равно его обнимет. Это уже вошло у них в традицию.
– Видимо, мне надо было приехать три дня тому назад, Клит.
Лорд Коллингвуд поморщился. Он терпеть не мог, чтобы его называли Клитом, так же как Дездемона терпеть не могла, чтобы ее называли Диззи.
Покончив с приветствиями, Дездемона сердито посмотрела на брата.
– Я приехала узнать, как поживает моя племянница, а мне говорят, что она от вас сбежала, написав, что едет ко мне.
Лорд Коллингвуд, только сейчас осознавший, что означает приезд сестры, нахмурился:
– Почему же ты не ждешь ее в Лондоне?
– Потому что я ее не приглашала, – отрезала Дездемона. – Видно, бедной девочке было здесь несладко, если она решила сбежать ко мне, надеясь найти у меня более ласковый прием. Так-то ты заботился о единственном ребенке своего брата?
– Максима – не ребенок, а взрослая женщина. Она лишь на несколько лет моложе тебя, – возразил ее брат. – Она исчезла, ничего мне не сказав.
– А где она взяла деньги на билет? – спросила Дездемона. – Мне казалось, что Макс умер без гроша в кармане.
Наступила внезапная тишина. Муж и жена Коллингвуд обменялись взглядами.
– Вы правы, у нее было очень мало денег, – сказала леди Коллингвуд, озабоченно наморщив лоб – Когда умер Максимус, мне пришлось заплатить за ее траурный наряд. И вы не правы – мы о ней заботились, хотя благодарности за это не получили никакой.
– Ну, если вы требовали от нее благодарности, тогда неудивительно, что она сбежала. – Дездемона опять повернулась к брату. – Может быть, она и взрослая женщина, но не знает Англии. С ней может случиться что угодно, особенно если она решила идти в Лондон пешком.
– Господи, неужели ей может прийти в голову такое? – Лорд Коллингвуд осекся, и на его лице появилось озабоченное выражение. – Сегодня утром я заметил, что пропала моя карта с дорогой на Лондон. Я думал, что кто-нибудь взял ее посмотреть.
– Именно так и произошло. Поскольку Макс с дочерью большую часть года ездили по дорогам Новой Англии, ей, видимо, казалось, что добраться пешком до Лондона – пара пустяков. – Тут Дездемона больше не смогла сдержать свое возмущение. – Как вам только не стыдно? Макс полагал, что привез дочь к родным людям, а вы выжили ее из дома.
Лорд Коллингвуд вспыхнул.
– Я думал, что Максиме у нас хорошо. Я собирался представить ее в свете вместе со своими дочерьми, но я вовсе не принуждал ее к этому. Мне казалось, что о будущем говорить пока рано – надо подождать, пока она оправится от смерти отца.
Дездемона, прищурившись, поглядела на золовку.
– А вы тоже хорошо с ней обращались, Алтея? Никогда не язвили по поводу ее матери? Вы купили ей туалеты, познакомили ее с молодыми людьми из хороших семей?
– Если вы были так озабочены судьбой этой маленькой дикарки, почему сами для нее ничего не сделали? – огрызнулась леди Коллингвуд, тем самым подтверждая, что вопросы Дездемоны попали в цель. – За, это время вы могли сто раз к нам приехать, но только написали несколько писем.
– У меня было много работы в связи с биллем о положении подмастерьев, и я никак не могла отлучиться, – с виноватым видом ответила Дездемона. – Но вы правы: мне надо было сделать для нее больше. Я думала, что здесь с ней ничего дурного не случится, пока я не освобожусь и не приеду.
– Не будем упрекать друг друга, – сказал лорд Коллингвуд, которому меньше всего хотелось крупной ссоры. – Главное – найти Максиму и привезти ее назад.
– И как ты собираешься это сделать? – поинтересовалась Дездемона.
Минуту подумав, ее брат заметно воспрял духом:
– Я знаю человека, которого можно за ней послать. Его зовут Симмонс. Он сейчас в Ньюкасле. Я вызову его и объясню, что от него требуется. Будем надеяться, что Максима скоро вернется домой.
– Посылай, если хочешь, за своим Симмонсом, а я поеду ее искать сама, – заявила Дездемона. – Хоть кто-то из ее родственников должен о ней позаботиться не сливом, а делом. Как она выглядит?
Лорд Коллингвуд хотел было сказать, что такими делами должны заниматься профессионалы, но, взглянув на решительное лицо Дездемоны, подумал, что проще позволить ей поступать так, как она хочет. В конце концов его сестра – независимая, житейски опытная вдова, и при ней несколько слуг. Пусть себе ищет – никакого вреда от этого не будет.
Близился вечер. Они прошли много миль, но красавцу, набившемуся Макси в спутники, вроде совсем не надоело следовать за ней. И его как будто не утомил ее быстрый шаг. Время от времени Робин делал какое-нибудь смешное замечание по поводу открывшегося перед ними вида, и они обменивались несколькими фразами. Иногда он весьма недурно насвистывал. Макси не могла в глубине души не признать, что его общество скрашивало путь.
Они вышли на дорогу, где было больше путников и повозок, и к вечеру добрались до тихой деревушки, все дома в которой были построены из серого камня. Робин указал на постоялый двор «Король Ричард».
– Пообедаем здесь? Я плачу. Выбирайте, что вам понравится, но постарайтесь уложиться в два шиллинга. Макси бросила на него холодный взгляд.
– Если хотите, можете здесь остановиться, а я пойду дальше. Всего хорошего, мистер Андерсон.
– Андервилль, – не обращая внимания на отповедь, поправил ее Робин. – Андерсон – слишком простое имя, им никого не удивишь. Вы уверены, что не хотите передохнуть? Правда, у меня провианта хватит еще на сутки, но неплохо было бы съесть что-нибудь горячее – нас ждет весьма холодная ночь.
– Напрасно вы говорите «нас», мистер Андервилль, – ответила Макси, безуспешно стараясь сохранить официальный тон. – Мы ничем с вами не связаны – просто случайно прошли несколько миль вместе.
– Видно, вы все еще не принимаете меня всерьез, – беззаботно сказал Робин. У этого человека была на редкость толстая кожа. – Но не вы первая. Ладно, придется питаться всухомятку.
– Господи, что же это делается! – пробормотала Макси. Она прошла мимо постоялого двора, и Робин последовал за ней. Как же от него отвязаться?
Тут ей пришло в голову, что, пожалуй, имеет смысл согласиться здесь остановиться: во время ужина она наверняка сумеет улучить минуту, чтобы сбежать. Пока он ее хватится, она успеет скрыться в каком-нибудь проулке. А завтра пройдет прямиком через поля на другую дорогу, и Робин никогда ее не найдет.
– Ну ладно, давайте съедим чего-нибудь горячего. Только чур я плачу за себя.
Он смотрел на нее смеющимися глазами, и Макси показалось, что он разгадал ее намерения. Придется сделать вид, что она смирилась с его обществом.
Они вошли в трактир и уселись за столик в темном углу, где никто не заметит, что Макси осталась в шляпе. Никакого выбора им не предложили, и они заказали блюдо, что в тот день готовили, – грискин с картошкой. Макси вопросительно посмотрела на Робина, и он объяснил:
– Здесь так называют корейку. Неплохая вещь. Макси положила кусочек грискина в рот и задумчиво разжевала.
– Вы правы. Неплохая. Но и не очень хорошая.
– Не так уж вкусно, но зато все горячее. И что можно ожидать от еды, которая называется «грискин»?
Макси наклонила к тарелке голову, чтобы скрыть улыбку.
– Едала я и похуже. Дикобраза, например, можно съесть, только если уж совсем умираешь с голоду.
За едой она старалась вести себя по-дружески. Это было не так уж трудно, но и имело нежелательные последствия. Сидеть за одним столом с красивым мужчиной, который уделял ей все свое внимание, смеяться его шуткам – все это создавало слишком романтически-интимную атмосферу, которую не могла рассеять даже непритязательная еда. В трактире было так темно, что казалось, будто они тут вдвоем.
Эта мысль укрепила решимость Макси. Ей только не хватало романа с обаятельным бродягой! Она старательно жевала «грискин» и выжидала подходящую минуту.
Робин покончил с едой раньше нее, рассеянно обвел глазами стены и увидел висящие на гвоздях железные головоломки.
– У вас в Америке известны такие головоломки? Нужно разобрать ее на части, а потом собрать. – Робин снял со стены одну головоломку. – Это и в трезвом-то виде не просто сделать, а пьяному и подавно. Иногда разозленные пьянчужки разламывают их ломом.
– Да, такие головоломки есть и у нас в трактирах. Были бы кузнецы, чтобы их выковывать, и выпивохи, которые не прочь развлечься. – Макси проглотила последний кусочек картошки. – А вы, я полагаю, мастер их разгадывать?
– Вы исходите из предположения, что, хотя ни на что путное я не годен, бесполезные навыки у меня в избытке?
Макси невольно улыбнулась.
– Вот именно.
Робин сосредоточенно разглядывал головоломку. Она напоминала колокол, внутри которого помещались переплетенные круги и треугольники.
– Видно, я слишком давно не посещал трактиры. Даже не могу попять, какие части можно разнять.
Поглядев на головоломку, Макси заметила, что пальцы на левой руке Робина все в узлах, словно от множества переломов. Руки Робина были очень изящные, и он весьма выразительно ими жестикулировал – скорее как житель континента, а не англичанин. Жаль, что левая рука так сильно искалечена – тем более если учесть, что он левша.
Макси присмотрелась к пальцам Робина. Как странно расположены следы переломов – через одинаковые промежутки, словно кто-то ломал их нарочно. Пытка? По спине Макси пробежал холодок. Может быть, разозленный муж таким образом отплатил ему за наставленные рога?
Макси протянула руку через стол и взяла железку.
– Она напоминает мне головоломку, которую у нас называют «дьявольское стремя», только эта посложнее. Вот эти части, по-моему, должны разниматься.
Макси крутанула какую-то деталь головоломки направо, потом налево – и та распалась на три части.
– Ну и кто из нас обладает бесполезными навыками? – ухмыльнувшись, спросил Робин.
– Разобрать головоломку – это полдела. Еще труднее ее собрать. – Макси пододвинула к Робину куски головоломки. – Спорим на шесть пенсов, что вы не сумеете ее собрать за то время, пока я схожу в туалетную комнату.
– Спорим.
Робин взял в руки треугольник и кольцо и попытался их соединить.
"Пора!» – подумала Макси. Ни один мужчина не захочет быть побежденным женщиной в таком деле. Этой глупой головоломки Робину хватит на добрый час.
Макси вышла из-за стола, держа заплечный мешок перед собой, чтобы Робин его не увидел. За еду они расплатились, когда заказывали, так что можно улизнуть с чистой совестью. Она вышла на задний двор и оттуда через калитку на улочку, которая шла позади домов параллельно главной улице.
Но ее торжество было недолгим. Улочка оказалась короткой, и когда Макси вышла по ней на главную улицу, то сразу увидела Робина, который поджидал ее, скрестив руки и опершись спиной о забор.
– Невысокого же вы мнения о моей сообразительности, если считаете, что от меня так легко удрать, – добродушно сказал он.
Макси наградила его негодующим взглядом. Кажется, этот недоумок и впрямь решил сопровождать ее до самого Лондона!
– Дело не в сообразительности, а в бесцеремонности. Я не хочу, чтобы вы меня сопровождали, развлекали беседой или угощали ужином. Оставьте меня в покое!
Макси повернулась и пошла по улице. Робин пошел рядом. Она резко развернулась:
– Берегитесь! Я же вас предупреждала, что могу постоять за себя!
Он жестом остановил ее.
– Навстречу нам идут люди. Если вы хотите, чтобы они поверили в ваш маскарад, не устраивайте сцену посреди улицы.
К ним действительно приближалась группа местных жителей, которые смотрели на них с живейшим интересом. Однако это не остановило бы вспышку Макси, если бы она не перехватила взгляд Робина. В глубине его голубых глаз она увидела бездонный мрак. Это были глаза человека, который в своей жизни видел больше тьмы, чем солнечного света.
Она поняла, что он старше, чем кажется: ему, должно быть, уже за тридцать. Перед ней был незнакомый и опасный человек.
Прежде чем она успела что-нибудь предпринять, Робин крепко взял ее за руку и повел по улице на окраину деревни. Когда они проходили мимо местных зевак, одна пожилая женщина сказала:
– Слушай, Дейзи, кажись, этот джентльмен – наш…
– Вовсе нет, – оборвал ее Робин, одновременно ослепительно улыбнувшись старухе, отчего та растаяла, и, не вступая в разговор, поволок Макси дальше. Позади них слышались оживленные голоса.
Кипевшая от негодования Макси даже подумала, не позвать ли на помощь, но тогда придется давать бесконечные объяснения. А Робин с его богатой фантазией все равно сумеет выкрутиться. К тому же она его вовсе не боялась. Скорее он должен опасаться ее.
Как только деревня скрылась из виду, Макси остановилась и вырвала у него руку.
– Эта ваша выходка разрешила все мои сомнения, – выпалила она. – Такой наглости и бесцеремонности….
– Вы совершенно правы, я веду себя с вами бесцеремонно, – с металлом в голосе сказал Робин. – Но я намерен сопровождать вас до Лондона, и советую вам с этим смириться.
Макси схватилась за нож, но Робин поймал ее руку. Он держал ее не очень крепко, но вырваться она не могла.
– Не надо, Максн, – сказал он, глядя ей прямо в глаза – Вы решительная и независимая женщина – за всю жизнь я знал только одну такую, но вы пустились в путешествие по незнакомой вам и изобилующей опасностями стране. Кроме обычных грабителей, по ней шастают демобилизованные голодные солдаты, которые не могут найти работу, крайне настроенные радикалы, которые хотят свергнуть правительство, и Бог знает кто еще. Может быть, вам и повезет и вас никто не тронет, но это маловероятно. Уверяю, со мной вы будете в большей безопасности.
За несколько последних минут ее мнение о Робине изменилось. Макси больше не считала его слабосильным болтуном, и ей уже не хотелось вступать с ним врукопашную. Кажется, он искренне хочет взять на себя миссию ее защитника. Может быть, у него есть и другие, менее благородные намерения, но Макси не раз приходилось отражать попытки обольщения, и вряд ли Робин попробует взять ее силой. Если этому проходимцу понадобится женщина, ему стоит только, проходя по деревне, ослепительно улыбнуться – и все селянки пойдут за ним толпой, как мыши на кусок сыра.
Так окончательно и не решив, будет ли она делать повторные попытки сбежать от Робина, Макси сказала:
– Хорошо, мистер Андервилль; я готова смириться с вашим обществом, по крайней мере, на ближайшее время. Только не вздумайте распускать руки – это вам дорого обойдется.
– Да что вы, я скорей суну руку в клетку к тигру! Лицо Робина посветлело, и перед Макси опять стоял тот лениво-обаятельный бездельник, которого она встретила в лесу. Но она не забудет тот мрак, что увидела в его глазах.
Когда он отпустил ее руку, Макси невольно спросила:
– А кто была другая решительная женщина? Он широко улыбнулся.
– Моя старая приятельница. Вам бы она понравилась.
– Сомневаюсь.
Они двинулись дальше по дороге. До наступления темноты оставался еще по крайней мере час, и они успеют пройти еще несколько миль.
– Надеюсь, если нам не попадется какой-нибудь сарай, ваша псевдоаристократическая светлость способна провести ночь под живой изгородью?
– Мне приходилось ночевать и в местах похуже, – ответил Робин. – Например, в тюрьме.
– А вас часто сажали в тюрьму?
Макси подозревала, что в тюрьму Робин попадал не раз, хотя бы за бродяжничество, но не сомневалась, что ему приходилось совершать и более тяжкие проступки.
– Было дело, – признался Робин. – Самая лучшая тюрьма, какую я знал, находится во Франции. Это замок, там прилично кормили и давали хорошее вино, и моим соседом по камере был герцог.
Увидев смешинку в его глазах, Макси решила, что это очередная выдумка. Он и сам понимает, что она ему не верит.
– Да, неплохо. Но если это была лучшая тюрьма, какая же была худшей? Робин задумался.
– Худшая – в Константинополе. Турецкого языка я не знаю, и не умею играть в их карточные игры. Мне было очень скучно. Но зато я там познакомился с весьма интересным китайцем…
И Робин принялся рассказывать дикую и невероятно смешную историю о том, как он умудрился бежать из константинопольской тюрьмы. Да, он, конечно, жуткий пройдоха, но, слушая его, Макси на время забыла свою печаль об отце.
