Текст книги "Моя нежная фея"
Автор книги: Мэри Джо Патни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
Глава 26
Люсия крепко обняла Доминика. Зашептала ему в с мое ухо:
– Молодец, Дом! Ты сегодня выглядишь таким суровым, что я едва не приняла тебя за Кайла. Он усмехнулся и выпустил ее из объятий.
– Постарайся вести себя прилично, сестренка. Она широко раскрыла глаза, изображая полнейшую невинность. Потом обернулась к обеим хозяйкам с прощальными словами. Они собрались вокруг коляски Рексэма. Все обитатели Уорфилда одинаково жаждали, чтобы граф поскорее уехал. Наблюдая за ритуалом прощания, Доминик мысленно благодарил судьбу за то, что никто не вспоминает о вчерашнем неприятном инциденте за ужином.
Однако, как оказалось, он поторопился. Покончив с формальными любезностями, поблагодарив хозяек за гостеприимство, отец обернулся к нему и заговорил, слегка понизив голос:
– Ну как, тебе вчера удалось поймать эту маленькую озорницу и преподать ей урок?
На секунду Доминика словно парализовало. В голове проносились картины «урока», который он преподал. Он попытался взять себя в руки.
– Я объяснил ей, что необходимо считаться с требованиями общества. Надеюсь, мои слова возымели действие.
– Я тоже на это надеюсь. – Граф покачал головой. – Должен сказать, у меня возникли серьезные сомнения по поводу этого брака. Я знаю, Эмуорт говорил, что она была нормальным ребенком. Но сейчас она, безусловно, таковой не является. Не могу представить ее себе ни в роли графини Рексэм, ни в роли матери будущего графа. Возможно, помолвку придется расторгнуть.
Ярость охватила Доминика. Как смеет отец вначале обращаться с Мэриан как с богатой сиротой, которую можно безнаказанно использовать, а теперь – как с ничтожной сумасшедшей, чьи чувства не стоят внимания! В последний момент ему удалось справиться с гневом. Он заговорил самым ровным и бесцветным тоном, на какой только оказался способен:
– Разрыв помолвки для меня будет означать нарушение слова чести.
– Да-да, но подразумевалось, что девушка должна этого хотеть. Ты легко можешь сделать так, чтобы она переменила свое решение. – Граф хрипло хохотнул. – Стоит только нанять красивого молодого конюха, достаточно похотливого, и тогда ты сможешь спокойно удалиться.
– Ваши слова приводят меня в ужас, сэр, – произнес Доминик ледяным тоном.
Граф близоруко прищурился:
– Куда делось твое чувство юмора? Не мог же ты подумать, что я это серьезно! Она, может, и сумасшедшая, но все же леди. Заслуживает лучшего, чем конюх, хоть и недостойна того, чтобы стать графиней.
Доминик сглотнул. Он чуть не выдал себя!
– Прошу прощения, сэр. Леди Мэриан вызывает во мне… потребность ее защищать.
– Ну ясно. В общем, постарайся. Максвелл. Скандала мне не нужно, но если девушка откажется от брака, я огорчаться не стану.
По иронии судьбы в этом Рексэм оказался солидарен с Мэриан.
– Мне скандал нужен еще меньше, чем вам, сэр. Желаю благополучного путешествия.
Отец повернулся к экипажу. Внезапно Доминик почувствовал непреодолимое желание задать вопрос, который мучил его почти полжизни. В молодости он не решался об этом спросить, а потом у него просто не было такой возможности.
– Почему вы решили отправить нас с братом в разные школы?
Рексэм резко остановился. Нахмурился.
– Какого дьявола тебя это вдруг заинтересовало?
– Мне давно хотелось знать.
По крайней мере в этом он не солгал, в отличие от многого другого, сказанного за сегодняшний день.
– Вы были слишком близки. Если бы я отправил вас в Итон вместе, в конце концов у вас оказалась бы одна жизнь на двоих. Ничего хорошего для тебя, и еще хуже – для брата. Вас следовало разделить, пока вы еще могли завести собственных друзей.
Доминик вспомнил первые ужасные месяцы в школе.
– А вам когда-нибудь приходило в голову, как это для нас болезненно?
Сожаление промелькнуло в затуманенных катарактой глазах графа.
– Мог ли я этого не знать? Я же видел, как вы оба вели себя. Твой брат мне этого так и не простил. Иногда мне казалось, что и ты тоже не можешь простить. Но я поступил правильно. Даже ваша мать это признала.
С сухим поклоном он взобрался в коляску. Устроился на обитом бархатом сиденье. Люсия, взмахнув юбками, вскочила вслед за ним, чему-то безудержно смеясь. Выражение лица графа смягчилось. Он улыбнулся так, как улыбался только ей. Дочь никогда не доставляла ему таких хлопот, как сыновья.
Лакей закрыл дверцу экипажа, скрыв отца и сестру от Доминика. Коляска тронулась. Он стоял рядом с дамами, задумчиво махая ей вслед рукой.
Мама согласилась на то, чтобы их разлучили! Он этого не знал. Принял на веру, что отец сделал это, невзирая на ее возражения. Она ведь плакала от жалости к ним… С другой стороны, будучи женщиной добросердечной, она могла плакать о том, что детей разделяют, понимая в то же время, что так лучше для них. Вскоре после его отъезда она умерла.
К собственному изумлению, он осознал, что не может не признать: отец оказался прав. Вначале Доминик ощущал только боль, однако ко времени, когда пришлось выбрать армию, пришел к тому же выводу, что и Рексэм, – он должен построить свою собственную жизнь.
Да, нелегко признать правоту отца. Еще труднее допустить, что суровый и властный отец действовал не из деспотических соображений, не из жестокости. Он искренне беспокоился за их судьбу.
Неужели это возможно, чтобы все, как будто оставаясь прежним, в то же время разительно изменилось?..
Три дня подряд они с Ренбурном ездили по утрам кататься верхом, потом работали в саду обычно под дружелюбным присмотром Камаля. Все как раньше. И в то же время все… по-другому. Мэриан больше не сгорала от смутных неопределенных желаний. Теперь она знала, что это такое, когда два тела сливаются в объятии. Ее страсть стала более глубокой и еще более сильной.
Сейчас они снова подстригали фигурные деревья. Эта работа никогда не кончалась. Мэриан, опустившись на колени возле дерева-гончей, тщательно подстригала вытянутые лапы. Почувствовала на себе взгляд Ренбурна, вскинула голову, увидела, что он наблюдает за ней печальными глазами.
– Доминик, – шепнула она так, чтобы не услышал Камаль.
Его лицо озарилось непередаваемо интимной улыбкой. У нее перехватило дыхание. Она едва сдерживалась, чтобы не потянуть его на пахучий дерн. Наброситься на него, целовать, кусать, трогать, кататься с ним по земле, пачкаясь соком травы. А потом он проникнет в нее, глядя ей в лицо слепыми от страсти глазами, и сердце его будет стучать как молот у самой ее груди.
Она опустила глаза, чувствуя, как кровь бьется в висках. Срезала непослушную веточку. Три дня подряд она не переставая думала о нем. Боролась с искушением соблазнить его, заставить забыть о благих намерениях. Вряд ли он смог бы отвергнуть ее, если бы она забралась ночью к нему в постель.
Однако, к своему собственному удивлению, она сумела сдержаться, хотя и не была согласна с его позицией. Нехорошо искушать его, доводить до того, чтобы он забыл свои понятия о чести. Вот в чем состоит одно из главных изменений! Она начинает вести себя как зрелая женщина. Насколько же проще и интереснее быть безответственной помешанной! К счастью, она очень скоро обнаружила, что не забеременела. Она совсем ничего не знает о детях и совершенно не готова к тем сложностям, которые несет с собой беременность.
Мэриан вздохнула. В течение многих лет она чувствовала себя вполне удовлетворенной своей жизнью. Наслаждалась запахом цветов, ощущением плодородной земли между босыми пальцами ног, великолепными, постоянно меняющимися видами живой природы. И вот теперь это удовлетворение сменилось неутолимой жаждой близости с мужчиной. Но исполнение этого желания возможно лишь при одном условии. Мужчина, которого она жаждет видеть в своей постели, настаивает на браке. После того разговора ей каждую ночь снились кошмары. Она просыпалась в ужасе, с – бешено бьющимся сердцем и воспоминаниями о пожаре, боли, пронзительных криках людей. Ничего удивительного. Ночные кошмары отражают ее ужас перед внешним миром.
Сможет ли она остаться в Уорфилде и после свадьбы? Или он будет требовать, чтобы она «заняла свое место в обществе»? Чтобы большую часть времени жила в городском доме, оставаясь в то же время наследницей Уорфилда, чтобы ездила представляться ко двору? С самого своего появления Ренбурн не переставал принуждать ее предпринимать новые сложные действия. Против верховой езды она не возражает. Однако расстаться с Уорфилдом… это совсем другое дело.
Мэриан искоса взглянула на Ренбурна, который в это время потянулся вверх, чтобы обработать голову скачущей лошади. Какие прекрасные, крепкие мышцы! Он вызывает в ней радость, какой она никогда раньше не знала. Она даже чувствует к нему доверие… в определенной степени.
Однако ночные кошмары всегда являлись предвестниками предательства, малопонятными, трудноразличимыми, и все же в течение многих лет осторожность стала частью ее» натуры. Да, она доверяет Ренбурну как любовнику, но вручить ему свою жизнь… Уорфилд… Даже ее взбаламученное страстью сердце к этому не готово.
А без такого доверия брак между ними невозможен.
Доминик с улыбкой принял из рук миссис Маркс бокал хереса. Нетерпеливо взглянул в сторону двери, ожидая появления Мэриан. С той ночи прошло четыре дня. Для Доминика они тянулись, как четыре года. Прошлой ночью он проснулся весь в поту. Ему приснились их сплетенные в объятии тела. Он едва сдержался, чтобы не пробежать по освещенному луной коридору в ее комнату.
Мэриан осталась верна своему слову. Она так и не заговорила, если не считать нескольких случаев, когда обращалась шепотом только к Доминику. Интересно, замечала ли она, что каждый раз, когда он слышал ее голос, его охватывало желание, с которым бороться было невыносимо трудно.
И все же как ни мучительно ее присутствие, при том что до нее невозможно дотронуться, не видеть ее вовсе казалось еще мучительнее. А время идет, его остается все меньше. Еще два-три дня, и ему придется спросить Мэриан, что она решила насчет их брака. Несколько раз Доминик ловил на себе ее тоскливый взгляд, такой, словно он уже стал для нее лишь воспоминанием. Это не сулило ничего хорошего. Ведь если она откажет, ему действительно придется уехать.
За дверью послышались шаги. Не легкие, почти воздушные шаги Мэриан… Тяжелая поступь взрослого мужчины.
Дворецкий? Нет, шаги слишком тяжелые и уверенные. Может быть, нежданный гость. Нигде еще не встречал Доминик столько нежданных гостей, как в этом доме. Ну что ж, он уже выдержал Эмуорта и Рексэма. Будет надеяться, что и с этим все пройдет нормально.
В комнату буквально ворвался покрытый дорожной пылью человек средних лет в сопровождении двух таких же запыленных лакеев, молча занявших места у стены. Высокий и плотный, с военной выправкой, вновь прибывший окинул гостиную гневным взглядом:
– Что все это значит?
– Мы собираемся на обед, лорд Грэм, – мягко произнесла в ответ миссис Маркс. – Вы как раз вовремя.
Доминик похолодел. Только этого не хватало! Откуда, черт возьми, он здесь взялся? Никто не ждал его возвращения в Англию раньше чем через несколько недель.
Миссис Ректор как будто прочла его мысли:
– Какое приятный сюрприз, лорд Грэм! Мы думали, вы все еще во Франции.
– Не трудитесь отвлекать меня ненужными любезностями. Я глубоко разочарован в вас обеих. – Грэм бросил на женщин яростный взгляд. – Я решил вернуться раньше, потому что узнал о болезни Эмуорта. Можете себе представить мои чувства, когда я посетил поверенного Уорфилда в Лондоне, услышал о состоянии Эмуорта и узнал, что происходит за моей спиной. Поверенный очень обеспокоен этим… этим брачным заговором и с удовольствием?" воспользовался возможностью ввести меня в курс дела. – Нахмурив брови, он повернулся к Доминику: – Вы, вероятно, виконт Максвелл. Неужели у вас такая ужасная репутация, что ни одна нормальная наследница за вас не пойдет?
В дверях за его спиной появилась Мэриан. В одно мгновение окинула взглядом всю сцену. Глаза ее расширились. В следующий момент она развернулась и исчезла, взмахнув голубыми юбками. Слава Богу, подумал Доминик: сцена, как видно, предстоит отвратительная.
Он заговорил как можно более спокойным тоном, надеясь, что это поможет снять напряжение:
– Лорд Эмуорт объяснил мне, что вы оба желаете племяннице только добра, однако несколько расходитесь во мнениях относительно ее будущего. Познакомившись с леди Мэриан достаточно близко, я полностью согласен с лордом Эмуортом. Она может вступить в брак. И я благодарен лорду Эмуорту за то, что он решил соединить наши семьи.
– Прекрасно сказано! Но никакими словами фактов не скроешь. Только негодяй мог воспользоваться слабостью умственно неполноценной девушки.
– Вы недооцениваете умственные способности своей племянницы. – Доминик все еще сохранял спокойствие. – Да, временами она ведет себя несколько необычно, однако в остальном вполне нормальна и рассуждает совершенно здраво. Решение о замужестве целиком зависит от нее.
Грэм сжал кулаки:
– Чушь! Как ее опекун, я обязан предотвратить любой нежелательный брак. Я имею на это право.
– Имеете право?! Мэриан совершеннолетняя, и, насколько мне известно, ни один суд не признал ее недееспособной. Грэм прищурился:
– Ну, это можно устроить. Не сомневаюсь, что Эмуорт не хотел ничего плохого, но если я передам дело в суд, любой судья согласится, что девушка нуждается в защите и ее нельзя отдавать в руки первому попавшемуся охотнику за наследством.
– Вряд ли Максвелла можно считать охотником за наследством, – неожиданно раздался голос миссис Ректор. – Его воспитание и положение в обществе не уступают положению Мэриан, а его восприимчивость и доброта гарантируют, что он будет идеальным мужем для девушки с такой… тонкой натурой. Лорд Эмуорт не ошибся в выборе.
Грэм устремил гневный взгляд на миссис Ректор, которая встретила его со своим всегдашним спокойствием. «Какая молодчина, – подумал Доминик. – С виду сладкая и мягкая, как марципан, а вот, поди же, не побоялась противоречить разъяренному графу».
Доминик подавил чувство вины. Ведь на самом деле он вовсе не столь желанный наследник графа Рексэма, а гораздо менее привлекательный младший сын.
– Я высоко ценю вашу заботу о леди Мэриан, сэр, однако, смею полагать, что вы знаете ее хуже, чем вам кажется. Грэм окинул его взглядом, полным презрения:
– Вы полагаете, что за несколько дней сумели узнать девушку лучше, чем я, человек, который заботился о ней с самого детства?! Какая самоуверенность!
– Она очень повзрослела и изменилась даже за то короткое время, что я ее знаю. – Доминик принял мгновенное решение. – Изменилась настолько, что начала говорить.
У Грэма буквально отвисла челюсть. Обе дамы затаили дыхание.
Грэм первым пришел в себя:
– Это правда, миссис Маркс?
Она смотрела на него широко открытыми глазами.
– В первый раз слышу. Неужели Мэриан в самом деле заговорила, лорд Максвелл?
– Да, причем очень грамотно и разумно. Пока она еще стесняется… – Доминик решил, что такое объяснение подойдет не хуже любого другого. – Стесняется разговаривать с кем-либо, кроме меня. Но думаю, со временем будет говорить не хуже нас всех.
Грэм презрительно фыркнул:
– Я поверю, только когда услышу это собственными ушами.
Доминик сильно сомневался, что Мэриан заговорит с ними, даже для того, чтобы спасти его репутацию.
– Как я уже сказал, она очень стеснительная. Ей будет нелегко изменить свои отношения с внешним миром. Следует дать ей возможность развиваться своими собственными темпами.
– А я не сомневаюсь, что вы придумали всю эту ложь для того, чтобы прикрыть свои корыстные намерения. – Губы графа дрогнули. – Видит Бог, я бы очень хотел, чтобы Мэриан заговорила. Все бы отдал за то, чтобы она снова назвала меня дядей, как когда-то. Но этого никогда не случится. Она не в состоянии понять даже самые простейшие замечания или просьбы.
Доминик почувствовал раздражение. Старый упрямец! Однако он уже по собственному опыту знал, что хрупкая красота Мэриан вызывает желание ее защитить. Беспокойство дядюшки в данном случае вполне объяснимо.
Он заговорил примирительным тоном:
– Она не всегда прислушивается к тому, что говорят вокруг. Но зато она прекрасно разбирается в садоводстве. Узоры менди, которые она рисует, требуют изобретательности, высокого мастерства и таланта. Чем больше времени я провожу в ее обществе, тем больше убеждаюсь в том, что она обладает тонким, хотя и не совсем обычным складом ума.
– Мне часто казалось, что она понимает больше, чем мы думаем, – согласилась миссис Маркс.
– Вам просто хочется в это верить. И о Максвелле вы хорошо думаете потому, что он привлекательный молодой человек. – Грэм, нахмурив брови, обернулся к Доминику: – Но как вы можете вынести самую мысль о том, чтобы отдать невинное дитя в руки светского развратника, который оберет, а потом бросит ее.
– Мэриан вовсе не дитя! Она взрослая женщина и заслуживает соответствующего обращения.
Грэм уловил страсть, прозвучавшую в его голосе.
– Боже правый! Вы спали с ней?! Ах вы… вы… отвратительный развратник!
Доминик ответил на секунду позже, чем следовало бы.
– Клянусь, что я не соблазнял леди Мэриан. Но она его соблазнила, и теперь из-за чувства вины за то, что он позволил этому случиться, его протест прозвучал слабо и неубедительно. Даже миссис Ректор, его защитница, сейчас выглядела расстроенной.
Грэм рванулся через всю комнату.
– Мне следовало бы сейчас же потребовать сатисфакции. Но дуэль запятнает репутацию Мэриан.
Даю вам полчаса на то, чтобы покинуть Уорфилд. – На лице у него яростно заиграли желваки. – И если вы еще хоть когда-нибудь здесь появитесь, клянусь Богом, я вас пристрелю без всякой дуэли. – Он обернулся к своим лакеям: – Проводите это животное в его комнату и подождите, пока он соберет вещи. Потом выпроводите его вместе со слугами из поместья. Если он попытается улизнуть или найти леди Мэриан, примите необходимые меры.
Грэм приехал с намерением изгнать его, понял Доминик. Потому и привез с собой двоих здоровенных лакеев. Неудивительно, что он не слушал никаких доводов. Решение принято заранее.
Доминик чувствовал, что теряет контроль над собой. Мэриан – взрослая женщина, а не какая-нибудь безмозглая кукла. Это ее дом. Он не сомневался: она бы хотела, чтобы он остался. Ее дядя не имеет никакого права изгонять его подобным образом.
И тем не менее по всем нормам морали его действия оправданны. Второй опекун за его спиной задумал то, против чего Грэм категорически возражает. Он прибыл в Уорфилд и убедился, что дамы-опекунши не справились со своими обязанностями. На его месте Доминик пришел бы в такую же ярость.
Он взглянул на обеих дам. Понял, что с этой стороны ему помощи не дождаться. Миссис Ректор горестно смотрела на него широко раскрытыми голубыми глазами. Миссис Маркс дергала за шнурок звонка, вызывая Моррисона.
Доминик постарался говорить спокойно, со всем достоинством, на какое только был способен в эту минуту.
– Я люблю Мэриан. Думаю, что и она меня любит. Очень надеюсь обсудить это более спокойно, после того как улягутся страсти и мы сможем поговорить как разумные люди.
Грэм ответил резким лающим смехом:
– Разве можно применять слово «разумный» по отношению к моей племяннице! Вы просто идиот! Я отправляю вас отсюда для вашего же блага. Она дважды набрасывалась на меня с ножом. Я знаю, она нападала и на других. Поэтому благодарите судьбу за то, что сможете спокойно спать по ночам, не боясь, что вам всадят нож под ребра.
Доминик вспомнил о том, как Мэриан напала на браконьера. Если бы у нее в руках в тот момент оказался нож, дело могло бы кончиться плохо. И все же то было не сумасшествие, а вполне объяснимый приступ ярости. Мэриан – не сумасшедшая !
Грэм подал знак своим лакеям. Те приблизились. Одинаково высокие и мощные, отметил Доминик. Вероятно, обходятся Грэму недешево. С двумя ему не справиться, даже если бы он решил им противостоять.
С застывшим лицом он поставил на стол свой давно забытый бокал хереса и пошел к дверям. На пороге остановился.
– Не забывайте, окончательное решение по поводу замужества остается за Мэриан, и ни за кем другим. Грэм с отвращением покачал головой:
– Ваши умственные способности не лучше, чем у нее. Доминик поднимался по лестнице в свою комнату. Мысли путались в голове. Хотя Грэм и не обладает формальным правом выгнать его из Уорфилда, как он, Доминик, может этому помешать? Даже если бы удалось ускользнуть от лакеев и найти Мэриан, он же не может предложить ей бежать с ним. Здесь ее дом, и корни ее так же глубоки, как у того дуба, что приютил под своими ветвями дом на дереве.
Остается лишь обратиться к лорду Эмуорту, чьи права не меньше, чем у Грэма. При поддержке Эмуорта ему, возможно, удастся вернуться… если Эмуорт еще жив и в состоянии сражаться с Грэмом за будущее Мэриан.
Она даже не успела попрощаться с ним… Мэриан спряталась в своей комнате, чтобы избежать неприятных впечатлений. Она всегда старалась не встречаться с дядей Грэмом. Хотя его военные дни давно миновали, он все еще держался с окружающими так, словно они все новобранцы, а он их командир.
Она услышала позвякивание упряжи. Наверное, это убирают экипаж Грэма. Она рассеянно взглянула в окно… и увидела Ренбурна. С мрачным выражением лица он выводил свой экипаж из конюшни.
Мэриан похолодела. Он уезжает! И не по своей воле. Она заметила, что по обеим сторонам от него идут два огромных человека, одетых в ливреи. В начале выездной дорожки Ренбурн придержал коней, обернулся, поднял глаза к окну. Лицо его словно окаменело. Мэриан начала яростно махать рукой, понимая, однако, что он не может ее видеть: яркие лучи заходящего солнца отражаются от стекла. Вся дрожа, она смотрела ему вслед. Он предупреждал, что общество не потерпит недозволенной связи между ними. Но она и представить себе не могла, что возмездие окажется таким скорым и безжалостным.
А ведь она может больше вообще никогда его не увидеть! Она отказалась выйти за него замуж, а теперь ее дядя выгоняет его из Уорфилда. Вряд ли он когда-нибудь вернется после этого двойного оскорбления.
Внезапно шок сменился яростью. Как смеет дядя выгонять ее любовника! Она хозяйка Уорфилда. Он не может обращаться с ней как с неразумным ребенком! Круто повернувшись, Мэриан выбежала из комнаты и помчалась вниз по лестнице. Она действительно повела себя как ребенок, убежав из гостиной, вместо того чтобы остаться и поддержать Ренбурна. Тогда они бы не посмели его прогнать.
Надо его догнать… Мунбим? Нет, это займет много времени. Пока добежишь до конюшни… Лучше пешком. Подъездная дорожка петляет. Она же может добежать до ворот по прямой и появится там одновременно с экипажем. Она вернет Ренбурна, и он прикажет ее слугам отправить дядю вместе с его лакеями из Уорфилда.
Она бегом ринулась к входной двери. Внезапно из гостиной появился дядя, оказавшись как раз перед ней. Его окружал нимб стального серого цвета.
– Как удачно, – заговорил он неестественно ласковым тоном. – Я как раз собирался искать тебя. Не волнуйся, Мэриан. Я о тебе позабочусь. Наконец-то ты сможешь получить врачебную помощь. – Губы его вытянулись в тонкую полоску. – Но даже если твое сумасшествие неизлечимо, я по крайней мере положу конец твоему распущенному поведению.
Она резко остановилась. Гнев сменился страхом. Она увидела выражение его глаз.
Он начал приближаться к ней. Она отступила назад. В висках застучало.
– Не надо убегать, дорогая. Я тебе ничего плохого не сделаю. – На последнем слове голос его повысился. Он неожиданно бросился к ней: – Хватайте ее!
Она обернулась. Пока дядя отвлекал ее разговорами, один из его лакеев подобрался к ней сзади и теперь стоял с развернутой простыней наготове. В панике она резко развернулась, едва не ускользнув от него.
– Не дайте этой дикой кошке убежать из дома, иначе мы никогда ее не найдем. Но только осторожно, без увечий.
Она повернулась в другую сторону. Не убежать! Они ее окружили: с одной стороны дядя, с другой – лакей, сзади – стена. За дядиной спиной, в дверях гостиной, Мэриан увидела своих пожилых дам, застывших от ужаса.
В отчаянии она рванулась в сторону гостиной, надеясь, что они ее прикроют. Однако дядя успел схватить ее своими стальными руками. Повернул к себе лицом. В состоянии, близком к истерике, она лягнула его ногой, впилась ногтями ему в глаз.
– Дьявол! – Он попытался ухватить ее за кисти рук. – Видел бы тебя сейчас твой любовник. Вряд ли он стал бы утверждать, что ты нормальная.
Подошел слуга, накинул на нее простыню и повалил на мраморный пол. От удара она задохнулась.
– Что вы делаете! – вскричала миссис Ректор.
– Ничего плохого.
Грэм опустился на колени и начал заворачивать Мэриан в простыню. Ловя ртом воздух, она делала отчаянные попытки освободиться, но он оказался намного сильнее. Туго окутал простыней ее руки и ноги, так что она не могла пошевелиться. Покончив с этим, он, с трудом переводя дыхание, поднял ее, недвижимую, на руки.
– Все в порядке, Мэриан. Теперь я о тебе позабочусь. Она пронзительно закричала.
