Текст книги "Древний свет"

Автор книги: Мэри Джентл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 47 страниц)

Дэвид и Прамила крепко прильнули друг к другу, хлопая один другого по спине, на их лицах нельзя было различить панику и восторг. Дуг опять сказал:

– Что?..

Большой паники, какая могла ожидаться, не было. Я чувствовала небольшую дрожь, которая вскоре прекратилась, и пришло ощущение какой-то легкости, сменившееся затем сильной тошнотой.

Они влюбились в эту сияющую тень, Смерть…

Кассирур, мы можем понять их лучше, чем когда-либо вы.

Это длилось лишь мгновение, затем вновь заявил о себе естественный человеческий страх. И потрясение: мне не следовало испытывать такое чужеродное чувство.

Сопереживание не есть высоко ценимый дар.

– Линн!

– Ага…

– Все навигационные системы отключились! – сказала Прамила Ишида, освободившись, наконец, из объятий Дэвида. – Внезапное полное прекращение радиоприема – несколько последних секунд мы летели вслепую .

Она улыбалась, все почтительное отношение и спокойствие исчезли. Ее желтоватое лицо блестело от пота. Она не пыталась оправдываться, будучи очень уверена в себе. В таких ситуациях даже невиновные заявляют о своей невиновности.

Горячее безмолвие, ничего кроме солнца, пылающего на земле. Мои глаза болели, свет чужого солнца был слишком жесток для незащищенных человеческих глаз. Сквозь слезы я видела наши четыре черные тени на сланцевой поверхности. Бурый сланец в оранжевых пятнах, галечник призматической формы, плоские слои горной породы… ее резкие контуры. Изнемогая от пота под этим раскаленным небесным куполом, с пересохшим горлом, испытывая голод, я почувствовала изменение: Орте на мгновение стала лишь Карриком V . Разобщение, измена.

– О Боже! – с мрачным лицом повторил Дуг.

Эта секунда, когда «челнок» проваливался подо мной, это долгое пикирование, похожее на падение ястреба, суть ощущения, запечатлевшиеся на клеточном уровне, но не в сознательной памяти. Я помнила, как это произошло, но было ощущение, близкое к удовлетворению: «Это худшее, что только может случиться, и оно случается; ничего хуже со мной уже не будет». И, как ни парадоксально, я знала , что не умру.

С одежды, с волос стекало, искрясь, статическое электричество. По всему горизонту непрерывно вспыхивали зарницы. Я повернулась к Дугу, чтобы поговорить с ним, и не смогла; мышцы горла сковал паралич, язык во рту распух. Это знание – лишь отказ от чего-то живого, чтобы поверить, что оно может умереть.

А как мы попадем отсюда в Махерву – или куда-нибудь? Этот «челнок» не сможет подняться.

Пребывая между страхом и жалостью к себе, я подумала: «Мы намеревались сделать это так просто. Подлететь на „челноке“ к ближайшему от Кель Харантиша соединению каналов, совершить визит в поселение, задать вопросы…»

Теперь мы остановились, еще не начав.

Невозможно стоять снаружи незащищенным от жары, но кабина «челнока» вызывала клаустрофобию. Я отпила маленькими глотками безвкусной жидкости из баллона с водой и прислонилась к раме открытого выходного люка. Прошло несколько часов. Казалось, должна была быть полночь, однако Звезда Каррика клонилась лишь к позднему полудню, и свет ее все еще обжигал. Я провела пальцем под щитками для глаз, чтобы стереть пыль, и выглянула на ландшафт, окрашенный в тона сепии.

Земля была золотой. Ничто не двигалось на широкой равнине: ни животное, ни насекомое. Это была невозделываемая земля. Ничего, кроме сухой земли. Только на северо-западе, вокруг Касабаарде, есть ящерицы с гребнеобразными спинами, вьючные животные, называемые бренниор , и поля арниака и дел'ри .

– Вот, возьмите, – произнес Дуг, передавая мне поясную кобуру. Я застегнула ее у себя на талии и вынула акустический парализатор СУЗ-IV – один из немногих видов ручного оружия, который выглядит внушительно в дотехнических мирах. И, приведенный в соответствие с биологическими параметрами для случаев его применения, он иногда представляет собой обоюдоострый меч.

– Орбитальная станция уже установила наше местонахождение?

Он пожал плечами.

– Еще нет. Прамила говорит, что может пробиваться к ним в течение тридцати процентов времени.

Я положила руку на приклад СУЗ-IV – Согласованный Усиленный Звук имел оригинальную конструкцию и был устройством связи, но не оружием. Технология изменчива.

Взглянув назад, я увидела Прамилу Ишиду, все еще склонявшуюся над коммуникатором. Дэвид, громко разговаривая, держался обеими руками за спинку ее кресла. Самообладание.

– Это чудо, что здесь вообще есть поселения. – Дуг обозревал ландшафт. Ворот его комбинезона был расстегнут, и он теребил его с рассеянной методичностью. – Мы случайно не пересекли горы, попав в пустыню за ними? Трудно поверить, что здесь есть города.

Я сказала:

– Мы должны идти.

– Для нас нет никакой непосредственной опасности.

– Это как раз то, что вводит в заблуждение, Дуг. Мы можем говорить с орбитальной станцией – в течение некоторого времени – но это хрупкая связь. Подумайте о тех, кто пытается обнаружить нас без нее. И когда здесь такое творится. Мы без проблем получим здесь пищу и воду, но подумайте… Как далеко до ближайшего поселения?

На мгновение он положил свою руку на мою.

– Ладно, Дугги, я знаю, что это такое. Это из-за того, что случилось, это… ну…

– Сознает ли кто-нибудь, как много зависит от случайности?

– Все … Дэйв и Ишида не верят в удачу. Когда ты прожил достаточно долго, чтобы знать, как много… зависит от… от того, что происходит за несколько секунд и не зависит от тебя.

– Я объясню вам это, Линн. – Даже при опущенных щитках для глаз он щурился от горизонтально светившего солнца, глядя на равнину. – Я объясню. Я закончил взвешивать, решать и – все прочее. В дальнейшем я буду при любых обстоятельствах стараться, чтобы «ПанОкеания» ушла из этого мира. И из всех прочих миров в зоне моей деятельности. Но вы это уже знаете.

Произнося последние слова, он посмотрел на меня, и этот короткий, ясный взгляд был серьезен. Заключавшееся в нем приглашение нельзя было не заметить, и я была на волосок от того, чтобы принять его… И знала, испытывая тень сомнения, что она означала одно: я не сделаю этого.

– Если бы я поступила так, то была бы здесь бесполезна. Невозможно остановить или отменить подобные обстоятельства, тем более, когда они – совершившийся факт, но их воздействие можно смягчить. Мы должны поступать согласно обстоятельствам. Ставить перед собой достижимые цели.

С необычной прямотой Дуг сказал:

– Но если юная Рэйчел велит вам отправиться на Побережье и найти точку опоры для Компании, вы это сделаете.

Что-то крикнула Прамила Ишида. В тот самый момент, когда Ишида подала голос, Дэвид указал на что-то.

– Вон там – что это?

Заходящее на западе позади «челнока» солнце сделало контуры плоской равнины резко очерченными и четкими. По ней двигалась, меняя форму, чешуйка блестящего золота. И вдруг пришло осознание – и эта меняющаяся форма превратилась в большой треугольник, который не изменялся сам, но появлялся из-за чего-то, что, вероятно, было (теперь мы увидели) пересекавшим равнину хребтом. Треугольник покрывался рябью, реагируя на ветер. Отделяла ли его от нас сотня ярдов? Миля? Его все еще частично скрывал рельеф местности…

– Это парус, – сообразила я. – Это, должно быть, канал…

– У меня пошли показания термодатчиков, – позвала Прамила Ишида. – Наконец-то. Линн, там есть жизнь.

Силуэт передвигался с помощью паруса. Имелись все данные для определения его размеров: теперь я видела, что судно находилось в двух или трех сотнях ярдов, все еще скрываемое гребнем грунта.

– Дэвид, вы идете со мной, Прамила, заблокируйте «челнок».

Я не оставила Дугги выбора. Сойдя по трапу вниз, помедлила, вынула СУЗ-IV – и вложила его обратно в кобуру. Я не люблю носить с собой даже парализующее оружие.

– У них могут быть разведчики, – сказал Дэвид Осака, догоняя меня. – В отчетах говорится, что хайек Пустынного Побережья враждебно относятся друг к другу.

«Хайек » переводится буквально как «линия крови». Это слово включает в себя все такие понятия, как «семья», «род», «наследственность».

– Обычно я слышала в Домах гильдии наемников, что хайек Побережья почти постоянно вовлечены в какие-то мелкие войны…

Надо относиться к этому как к чему-то привычному и, может быть, он забудет про легко вспыхивающее насилие в Кель Харантише. Остальная часть Побережья не менее опасна.

Наши ноги гулко ступали по сланцу и мягко по земле. Жара отнимала все силы, мышцы ног болели, и я сделала передышку, чтобы оглядеться. «Челнок» позади меня выглядел призраком с белой горбатой спиной. Парус медленно скользил на север. Тут мы взошли на длинный пологий склон, потеряв из виду все кроме него и неба в дневных звездах.

– Окликните их, Дэвид!

Тихоокеанец перешел на быстрый шаг. Через несколько мгновений я добралась до вершины гребня. Как обманчиво: это была лишь складка в местности. В каких-нибудь нескольких футах подо мной каменная стенка отмечала границу канала. В бледно-голубой воде канала по другую сторону стены, примерно в тридцати ярдах, отражались небо и косяки дневных звезд. Вода в канале двигалась на север по столь слабо изогнутой дуге, что казалась прямой.

Дэвид снова крикнул.

– Они увидели нас, – сказала я. Я заметила, что парус повернулся, направляя барку к берегу вблизи нас, и поняла, что у них было время приготовиться к остановке. Это означает, что у них есть разведчики – но где же они сейчас?

Обманчивая страна. Воспоминание о Кель Харантише: свист арбалетных стрел, напоминающий удар плети. Я сделала шаг в сторону приближающейся барки. Что у нас есть для защиты? Никакого оружия: это лишь знак для них, который они должны понять, поскольку нас так мало…

Наш отличительный признак. Репутация Земли. Кроме этого только разум и слова.

– Кетриал-шамаз шан'тай, – окликнула я, как будто было больше не о чем думать, кроме вежливости. – Приветствую вас.

Глава 10. Такая хрупкая связь

Двое молодых ортеанцев спрыгнули с палубы на мощеную дорожку, закрепляя барку канатами и крюками. Они были вооружены. С их поясов свисали кривые ножи, на спинах через плечо были закреплены арбалеты. Босые ноги, многократно латаные брюки, светлые гривы заплетены и образуют защитные колтуны на голове и позвоночнике. Один из них задержал на мне взгляд своих глаз, постоянно прикрытых перепонками из-за яркого света.

Молодой ортеанец подошел к поручням корабля и взглянул вниз.

– Вы те, кого называют С'аранти ! Из другого мира?

Я сошла вниз на мощеную дорожку, на бледную, пыльную, плотно слежавшуюся землю. Вблизи я увидела, что барка была построена не из древесины, а из соединенных заклепками листов металла. Между металлическими кольцами в форме дужек свисали паруса.

– Да, мы из другого мира. Здесь недалеко – это Махерва?

Диалект юго-восточной части Побережья не так сильно отличался от других его диалектов и, пожалуй, его было несколько легче понимать. Я сознавала, что позади меня находился Дэвид Осака с СУЗ-IV в руке, слышала на палубе смесь языков, на которых произносились какие-то замечания, и осмелилась предположить, прежде чем молодой ортеанец смог ответить:

– Вы наемники?

Он кивнул:

– Под командованием одного из хайек Анжади.

– Тогда скажите вашему командиру, что я хочу с ним поговорить.

Другой ортеанец, которому, судя по виду, было за тридцать, отделился от группы и подошел к бортовым поручням судна. В отличие от других у него была отбеленная кожа жителя Пустынного Побережья. Пыль узорами покрывала складки мантии мешаби , перехваченной поясом вокруг узких бедер, его грива, подстриженная спереди и заплетенная в косу вдоль позвоночника, имела желтый цвет. Когда он повернулся назад, чтобы крикнуть приказ команде, я увидела клиновидный вырез в его гриве, выгнутые ребра и парные грудные соски. Затем он с поразительной легкостью снялся с места, перепрыгнул через поручни и опустился на дорожку.

– Я слышал, что на Побережье были С'аранти , но не здесь. Что вам угодно?

– Далеко ли до города?

Он не отвечал. Он стоял легко, расслабленно и, казалось, был способен к немедленному действию. Его белая мантия, поношенная, залатанная в нескольких местах, была перепоясана отрезком цепочки, на которой висел нож с кривым лезвием. Вблизи я увидела, что у него тонкое, почти худое лицо, широко посаженные глаза и похожая на лисью челюсть. А затем мигательные перепонки скользнули вниз, открывая глаза цвета влажного песка, и он секунду смотрел на меня со злобно-насмешливой и заговорщицкой ухмылкой.

– Более дня пути, шан'тай , но это, должно быть, нетрудно для вас с вашим «кораблем».

– Как вас зовут, шан'тай ! – Нужно было спросить что-нибудь, чтобы выиграть время на обдумывание.

– Сетри-сафере из хайек Анжади.

В номенклатуре хайек это переводится как «рожденный первым из трех, ребенок родившегося первым из двоих», что на Побережье говорит о старшинстве, если не о чем-нибудь еще.

– Я – Линн де Лайл Кристи, а это – Дэвид Осака.

– Приветствую вас. А другие обитатели иного мира, что с вами, женщина и старик?

Я некоторое время смотрела на него. Он тихо сказал:

– Здесь только что закончилась война, шан'тай , между хайек Анжади и хайек Райтана, и потому я не иду вперед, не зная, что лежит у меня на пути.

Я сказала:

– Мне хотелось бы поговорить с несколькими хайек Побережья, Сетри-сафере. Хотелось бы поговорить с вашими, если только будет понимание того, что мы идем с миром и намерены его сохранить.

– Говорить о чем?

– Торговля.

Снова движение мигательных перепонок, и он немного наклонил голову набок, внимательно глядя мимо меня на тихоокеанца. Потом рассеянно спросил:

– Значит, я могу называть вас…?

– Кристи.

– Шан'тай Кристи. – Он перенес на меня всю силу своего сверкающего взгляда. – Если говорить правду, Кристи, то город, возможно, в нескольких часах пути на север. Вы могли бы попасть туда сегодня вечером, но я сомневаюсь, что вы хотите быть в городе именно тогда. Есть зиирам хайек Анжади, до которого мы очень скоро доплывем. Почему бы вам не отправиться туда с нами?

– Что происходит? – спросил Дэвид по-сино-английски. – Линн, я не могу понять и половины того, что он говорит.

– Это было невежливо, однако, по крайней мере, дало мне знать – если я верно поняла, – что Сетри-сафере немного понимал по-сино-английски.

Мы не могли попасть в город сегодня вечером, к тому же на временно недействующем «челноке»… Какой-то малой частью сознания я отметила, что буквальный перевод зиирам – «закрытый сад» или «приют». Нам нужен приют на этом враждебном Побережье. Орбитальная станция может следить за нами, но у нас нет продовольствия для длительного ожидания.

Я кратко повторила разговор Дэвиду Осаке.

Он спросил:

– Что будет, если мы откажемся?

Свет упал на полированный корпус судна, и я прищурилась от ослепительного блеска. Паруса имели металлические перекладины, которые можно было поворачивать, чтобы улавливать или отпускать ветер, и гибкие фигуры двигались, меняя их положение. За нами наблюдали стоявшие вдоль поручней. Молодые, вооруженные ортеанцы, глаза их прикрыты перепонками, они осторожны. Я обернулась к Сетри-сафере.

Он также находился на враждебной территории, территории только что закончившейся войны. Хотелось бы мне знать: пришельцы с другого мира на Побережье – это ответственность или желанная добыча?

– Они будут держать нас под наблюдением, – предположил Дэвид. Он непроизвольно оглянулся на «челнок». – А если бы они захотели взять нас для допроса…

– С другой стороны, – сказала я, – союзник мог бы быть очень полезен в городе.

Когда Дэвид Осака набирал канал на своем наручном коммуникаторе, я повернулась к желтогривому ортеанцу с Побережья.

– Шан'тай Сетри, было бы весьма полезно, если бы вы подождали несколько минут. К нам присоединится еще один человек. И мне нужно поговорить с моими людьми через мой корабль.

Чего я не хочу, так это рисковать, пытаясь двигаться, но очень хотела бы, чтобы ты не знал об этом.

Желтогривый ортеанец улыбнулся, говоря взглядом «считайте, что предупредили меня», и я подумала: «Хорошо говорить с тем, кому без объяснений понятны меры предосторожности».

Я добавила официальным тоном:

– Мы рады принять ваше приглашение, шан'тай .

– И даже более чем рады не проводить ночь в пустыне, полной наемников…

Сетри ухмыльнулся. Его тон придавал сказанному вид тайного сговора, шутки, предназначенной только для нас двоих, и я подумала: «Да, ты из тех, за кем нужно следить – и ты не должен этого знать».

Я повернулась, чтобы идти обратно к «челноку», и увидела Дэвида Осаку, прислонившегося к низкой стенке, окаймлявшей канал, и рассеянно ковырявшего каменную поверхность.

– Тут есть что-то интересное, – сказал он небрежным тоном, убирая нависшие на глаза светлые волосы. Также с небрежным видом, я остановилась рядом с ним.

Там, где он отколол кусок каменной замазки и поковырял каблуком своего ботинка слежавшуюся землю дорожки, был виден не вызывавший сомнений серо-голубой блеск хирузета .

Поездка была недолгой.

Побережье – это другая Орте. Небо медного цвета, едва заметные дневные звезды, воздух, подобный печному жару. Громко звенели цепи, когда падал парус барки. Я видела, как Дэвид, пользуясь возможностью, говорил что-то в свой наручный коммуникатор, глядя довольно и испуганно, но не в мою сторону. «Значит, Прамила Ишида все еще в радиусе досягаемости на „челноке“? Это слабо утешает, – подумала я, – и хотелось бы знать, надолго ли это?»

Дуг Клиффорд присоединился ко мне возле поручней барки.

– Это что-то вроде остановочного пункта, как вы думаете?

В стороне от канала находилось скопление низких строений с плоскими крышами. Это были небольшие хижины, почти неразличимые среди окружающих их холмиков и гребней гор. Когда мы подплыли ближе, я увидела ортеанцев. У всех были мечи и арбалеты. Как и наемники, они были плохо одеты, единственными чистыми предметами были те, что из металла. Здесь царила атмосфера военного лагеря.

– Может быть, нам следовало бы попытаться отправиться в город, – сказала я.

Мы вошли в док, затем были открыты трюмы барки и оттуда, под громкие крики членов Гильдии наемников, выгружены какие-то непонятные связки. Судя по звучавшим языкам, большинство из них было с северного континента: по моим предположениям, из Мелкати и Римона. На одних из них была одежда тех мест, а на других – те же перехваченные цепочкой на поясе мантии мешаби , как и на ортеанцах с Побережья.

Звучали некоторые языки, по которым я совершенно не могла определить, откуда те, кто на них говорил… Может быть, из Городов Радуги? Или со Штормового Побережья?

Я спустилась по сходням, другие последовали за мной. Сетри снова появился на палубе, весело окликнул нас и спрыгнул вниз, чтобы присоединиться к нам в доке. Он огляделся кругом, а затем крикнул:

– Джадур, эй, ленивый мешок с кишками!

По причалу легкой походкой двинулся еще один ортеанец, пивший воду из фляжки, которую он затем взял под мышку. На вид он был одних лет с Сетри, имел рыжевато-коричневую кожу и гриву цвета меди, насколько это можно было различить под слоем пыли. На его глаза садились мухи кекри . Он мигал обеими перепонками, чтобы прогнать их.

– Все под контролем… – Он увидел Дэвида Осаку и раскрыл рот от удивления, а затем, очевидно, понял, что нас было трое. – О, груди Матери-Солнца!

С некоторым удовлетворением Сетри объявил:

– Это Джадур, он один из моего рэйку . На барке справятся сами; я принимаю вас. Остальные из Девятого рэйку тоже должны быть здесь.

Живой контакт предпочтителен для голографических записей. «Я хочу услышать, как это определяет тот, кто живет таким образом», – подумала я и спросила:

– «Рэйку »!

– «Связанная группа»?.. – Джадур-сафере наморщил лоб и попытался подыскать термины на Старом Англо, пришедшие на Побережье, должно быть, с первыми демографическими группами: – «Жены»? «Мужья»? «Семьи»?

– На севере сказали бы «арикей », друг по постели, – добавил Сетри.

В информационной сети это называют групповым браком. Но это то, что есть, а не то, как это воспринимается. Мы двинулись вперед. Джадур протянул мне свою флягу:

– Кетриал-шамаз , обитательница другого мира.

Это выражение было как нельзя кстати – «раздели нашу жизнь». Я шла и смотрела на бесплодную горную породу, воду канала под безжалостным небом. Отступив от официальной роли, я спросила:

– Шан'тай Джадур, вы можете позволить себе разделить ее?

Джадур взглянул на меня. Горячий бриз вздыбил его гриву цвета меди, а темные глаза прикрылись от пыли белесыми перепонками. Он ответил со слишком небрежной бравадой:

– Разделить. Это вода хайек Райтана. Мой брат по рэйку Сетри убрал некоторое их число, чтобы они ею не пользовались. – Затем он ухмыльнулся с видом пирата и хлопнул по кривому ножу, висевшему на его поясе-цепочке. – В следующий сезон мы снова будем воевать, за воду или зииран , поэтому – однако не подумайте, что это относится к вам, – что значит еще один рот для всех нас? Пейте, шан'тай-С'аранти .

Вода была тепловатой, оттого что находилась в металлической фляжке на таком солнце. Не выпив воды, я не сознавала, что к тому же сильно голодна.

Земля между доком и небольшими хижинами была истоптана, и ее жар проникал сквозь подошвы моих ботинок. Наемники передавали по цепочке груз в сторону хижин; они, как и поселение, выглядели истрепанными. Когда мы подошли ближе, я заметила наблюдавшую за происходящим ортеанку средних лет: невысокая, с кожей песочного цвета и золотой гривой, она была вооружена обычным для Побережья кривым ножом. Она кричала на наемников так же властно, как Сетри, и ее приветствие в его адрес было лишено всякого легкомыслия, однако выражение лица стало строже, когда она увидела Джадура.

– Вот ты где?

Джадур поймал одну из ее шестипалых рук и коснулся ею своего лба. Я никогда прежде не видела такого жеста среди ортеанцев.

– Хайяннек , прекрасная моя, когда ты позволишь мне стать одним из твоего рэйку ! – Он отступил, когда она шлепнула его.

– Когда Мать-Солнце принесет нам два урожая в год!

Сетри оттолкнул медногривого Джадура в сторону.

– Фериксушар, пришли обитатели другого мира, чтобы говорить с хайек .

Внимательный взгляд женщины перешел с него на нас, а затем снова на него. В резких чертах лица читалось почти презрение.

– Хотелось бы, чтобы они встретились с теми из хайек , кто заслуживает уважения, а не с тем, кто командует наемниками. Однако ничего не поделаешь.

Сетри избегал моего взгляда.

– Да будет вам другом Мать-Солнце, – сказала она мне официальным тоном и добавила по-сино-английски с ужасным акцентом: – Добро пожаловать к нам.

– Я являюсь представителем Компании при группе торговцев с Земли, – упростила я представление, называя наши имена.

Фериксушар перевела взгляд с меня на Дэвида Осаку и Дуга Клиффорда и спросила по-прежнему по-сино-английски:

– А это ваши… ваши мужья?

– Сожалею, но нет.

Дуг усмехнулся и положил свою руку на мое плечо. Мне подумалось, что Дэвид Осака выглядел, пожалуй, более обеспокоенным, чем вполне тактичным. Действительно, принимая во внимание краткий, но интересный эпизод на корабле с Земли, он был менее тактичен, чем имел на то право.

– Мне так жаль, – вежливо сказала Фериксушар. – Я сама была некоторое время Кей-рэйку . Входите, пожалуйста.

Когда мы подошли к ближайшей хижине, Сетри-сафере в достаточной мере опомнился и спросил ее:

– Какие рэйку занимаются торговлей в этом сезоне?

– Двадцать Восьмой, Третий, Семнадцатый, а также Двадцать Первый. – Она взглянула на меня. – Сетри из Девятого рэйку . Я из Двадцать Первого. Арастари и другие из моего рэйку сейчас в Махерве.

Вход в хижину был низким и узким. Я сопоставила количество увиденных ортеанцев с видимым жилым пространством и заключила, что, как и в Кель Харантише, здесь должны быть подземные сооружения. «Что и объясняет, почему спутники никогда не сообщали нам ничего полезного о Побережье», – подумала я.

– Вы хотите, чтобы кто-нибудь остался снаружи? – тихо спросил Дэвид. – Я мог попросить показать мне доки.

– Да. Это могло бы более длительное время держать нас в зоне действия связи с «челноком». Я спущусь вниз. Дуг, как вы? – Поймав взгляд Дуга, похожий на взгляд китайского мандарина, я прибавила: – Вы – не Компания, я не могу вам приказывать.

– Думаю, я знаю, как выглядит внутренняя часть зиирана . – Он перешел на английский язык Старого Света, который, наверное, был непонятен Дэвиду Осаке: – Если вы расскажете этим людям о грандиозной и восхитительной пользе, какую можно извлечь из торговли с «ПанОкеанией», то я расскажу им о другой стороне истории.

– Дугги, не обижайтесь, но бывают времена, когда вы становитесь помехой…

Я последовала за Фериксушар и Сетри под арочный вход, увидев внутри (когда я подняла щитки для глаз) ряд ступеней лестницы, уходившей спиралью вниз под землю. Дуг ворчал что-то, протирая глаза. Я почувствовала, как расслабляются мышцы, и поняла, что невольно сутулюсь под воздействием Звезды Каррика.

Мы спускались по ступеням глубоко под землю. Воздух становился теплее, но это не был палящий сухой зной на поверхности. То была влажная, пахнущая сыростью земля. Босые ноги шаркали по каменным ступеням. Я шла вниз и вытирала лицо – мне досаждал выступавший пот. Шедший снизу свет становился ярче. Сетри оглянулся и улыбнулся. Ступени повернули под прямым углом и внезапно кончились, открывая проход.

В эту минуту мы сбились в кучу. Вокруг меня царила полнейшая неразбериха: ортеанцы, беспорядочно снующие возле других входов, пронзительно кричащие аширен , наемники, складывающие какие-то грузы. Мне понадобилось некоторое время, чтобы адаптироваться к воздействию того, что я видела.

Наши взоры немедленно приковал сияющий потолок этого подземного помещения, находившийся футах в тридцати над головами. Обширная ровная поверхность из полупрозрачного вещества радужно мерцала, а с нее по выемкам в стоявшие на полу емкости стекали тонкие струйки воды. Стены, потолок, пол – все было из хирузета , холодного, без каких-либо швов и стыков. Вдоль проходов рядами, исчезавшими в далекой перспективе, стояли емкости, своими размерами напоминавшие садовые бадьи. Из них поднимались узловатые стебли дел'ри двухметровой высоты с почти спелыми плодами, росли в изобилии темно-красные листья арниака .

– Черт побери!

Дуг рядом со мной прошептал небрежным тоном, не вязавшимся с озадаченным и изумленным выражением его лица:

– Никогда не был более единодушен…

Тут было два уровня помещений со стенами из хирузета , вырубленных уступами. Посмотрев внимательно, я смогла заметить, что углы, образованные стенами, были скруглены, вместо того чтобы иметь острые кромки, но не согласно проекту, а посредством эрозии. Две с половиной тысячи лет после падения Золотой Империи… Я смотрела вверх, в это неясно освещенное пространство, вдыхала зловоние затхлого воздуха и понимала, что потолок этого огромного сооружения должен был каким-то образом находиться ниже и являться частью хирузетового основания канала.

Когда мои глаза привыкли к пульсирующему свету, я увидела, как вода в емкости текла временами по открытым выемкам, а иногда внутри самого хирузета , поступая обратно наверх, в основное русло канала. Я подумала: «Это морская вода, и что-то должно ее очищать, прежде чем она достигнет емкостей с землей и растений, что-то должно заставлять ее циркулировать… функциональный хирузет ».

– Это не было нашим зииран до десятого Зимнего солнца. Сетри и наемники захватили его у хайек Райтана в эту войну, – сказал Джадур. Он и Фериксушар, женщина более старшего возраста, отошли, чтобы рассеять толпу. Я видела, что они отвечали на взволнованные вопросы.

Дуг Клиффорд прошел вперед до края ближней хирузетовой емкости и погрузил руки в землю. Это выглядело так, будто ему требовалось такое прикосновение, чтобы осознать реальность. Я последовала за ним, шлепая по грязи и воде, лужами растекшимся на хирузетовом полу.

– Сколько… сколько здесь таких зииран !

Отыскав взглядом Сетри, я увидела, что Желтогривый ортеанец в обносившейся одежде стоял, прислонившись к стене. Он поймал мой взгляд. Было что-то почти покровительственное в том, как он наблюдал за нами. Возможно, видя в нас наивных инопланетян? Будущих союзников? Врагов? К нему вернулась его зрелость, которой он, казалось, лишился от пренебрежительного отношения к нему Фериксушар.

– Слишком мало для всех хайек, шан'тай Кристи.

Все еще потрясенная, я подошла и встала рядом с Дугом, не обращая внимания на любопытные взгляды из толпы.

– Десять лет контакта с Карриком V и ни слова об этом? – Дугги недоверчиво покачал головой. – Я представлял себе каналы как что-то вроде Расрхе-и-Мелуур, всего лишь как оболочку из хирузета . Но это…

– Вы правы. Молчание, безусловно, оглушительное.

Я прикоснулась к холодной емкости из хирузета , ощущая запах тепла, влажной земли, растущего дел'ри и кустов арниака . От контраста у меня кружилась голова. Это мерцающее серо-голубое вещество, разъедаемое временем, тянущаяся вверх растительность и оборванные, плохо питающиеся ортеанцы Побережья…

– Кто бы мог утаивать все это? – спросил Дуг, а затем ответил на свой вопрос: – Конечно, ортеанцы из Кель Харантиша. Они содержат каналы в действующем состоянии, обладают монополией на технологию. Земная наука могла бы нарушить политическое равновесие.

«Патри Шанатару хочет этого нарушения, – подумала я. – И Голос также. Кель Харантиш расколот, там есть фракция, которая хочет контактов с Землей…»

– Боже мой, что бы началось, если бы кто-нибудь ухитрился спрятать один артефакт Колдунов там, где его могла найти археологическая группа!

Клиффорд деликатно очищал свои пальцы от земли.

– Несомненно. А сколько раз за минувшие десять лет, хотел бы я знать, это пытались сделать и этому препятствовали?

Я ощущала на себе любопытные взгляды ортеанцев из хайек , терпеливость Сетри-сафере, подобную тому, какую имеет парящий в воздухе ястреб. Чего же эти люди могут хотеть от нас?..

Сетри положил одну из своих шестипалых рук на хирузет :

– Обитатели другого мира узнают это? Кое-кто называет это «мерзостью Колдунов». Мы не могли бы жить без него. – Он коротко улыбнулся. – Это и Кель Харантиш, который сохраняет его жизнь. Шан'тай Кристи, все большие хайек существуют между властью Кель Харантиша и властью Касабаарде.

Свет, исходивший от потолка, от стен, делал его молодое лицо угловатым и незнакомым. Эта желтая грива в пыли, мантия мешаби , испачканная в пути: доведенный до нищеты командир наемников. «И даже он проверяет степень наших знаний, – подумала я, – и он тоже не замедлил это сделать».

Нарочито вежливо Дуг сказал:

– У вас есть сельскохозяйственные культуры и вода, которые нужны Кель Харантишу, чтобы выжить. Можно назвать это прекрасным обменом, шан'тай . Кроме того, с другой стороны, Касабаарде – всего лишь небольшое поселение, заинтересованное, прежде всего, в регулировании торговли между двумя континентами. Почему же хайек нужно бояться Касабаарде?