Текст книги "Танцуя с Кларой (ЛП)"

Автор книги: Мэри Бэлоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Клара рассмеялась.

– Что бы я делала без твоего прагматизма? – сказала она.

Но в этот момент дверь отворилась, и ее улыбка исчезла, сменившись тревожным выражением. Лицо Фредди было очень серьезным.

– Можете идти в гостиную, если хотите, мисс Поуп, – сказал он, – и расслабьтесь немного. Мы скоро присоединимся к вам за чаем.

Гарриет вышла, и беспокойство Клары усилилось. Она настороженно следила за мужем, тот присел у ее кровати и взял ее за руку.

– Что такое? – спросила она. – Долгая болезнь как-то на мне сказывается, Фредди? Будет ухудшение? Но я так хорошо чувствую себя последнее время.

– И неудивительно, – сказал он, сжав ее ладонь. – Доктор Грэхем сообщил мне, что ты абсолютно здорова, Клара.

– Я могла бы сказать тебе об этом и бесплатно, если бы ты спросил, – сказала она.

– Я имею в виду именно абсолютно, – сказал он с ударением на слове. – Твои ноги очень ослабли, Клара, потому что ты не пользовалась ими с детства. Ничто не помешает тебе снова пойти.

О, нет. Она давно заставила себя отказаться от всякой надежды. Она научилась жить со своим недостатком, приняла его, вся ее жизнь ориентировалась на него. Ей это было не нужно. Только не от Фредди, который ничего не знал о ней, о ее надеждах и мечтах – тех, что ей пришлось оставить, чтобы сохранить рассудок.

– Не надо, – прошептала она.

– Ты снова сможешь ходить, – сказал он, взяв ее вторую руку и сжав обе. – Это будет долгий, медленный и тяжелый процесс, но это возможно. Если только ты захочешь.

– Папа говорил, что я не должна напрягаться, – сказала она. – Он говорил, что это если я буду изнурять себя, болезнь вернется. Доктор Грэхем говорил то же самое, Фредди. Почему теперь он изменил свой вердикт?

Он помешкал, прежде чем ответить.

– Это было несколько лет назад, – сказал он. – Доктор заметил, что с тех пор твое здоровье окрепло до такой степени, что угрозы рецидива нет. Ты сможешь ходить, если действительно этого захочешь.

Она закрыла глаза. И танцевать. Это была первая нелепая мысль, закравшаяся ей в голову. Несколько недель назад она видела, как ее соседи танцуют на вечере, и ей так хотелось, чтобы она могла вырваться из своего тела всего на несколько минут, чтобы тоже потанцевать. Это, должно быть, самое чудесное переживание на свете – танцевать.

– Не плачь, – мягко сказал он.

Она плачет? Глаза ее были влажными, когда она снова открыла их.

– Я не могу, Фредди. – сказала она. – Я даже двигать ногами не могу.

– На это потребуется какое-то время, – сказал он, – и силы.

– И все это может быть напрасно, – сказала она. – Ты для этого привез меня сюда, Фредди? Ты это хотел узнать?

– Да, – сказал он.

– Но зачем? – спросила она. – Какая тебе разница, хожу я или нет?

Она слушала свои слова с некоторым удивлением. Почему она просто не сказала ему спасибо? Ей следует быть благодарной. Без него она могла бы так никогда и не узнать, что ее состояние улучшилось с того времени, когда отец был с ней.

– Ты – моя жена, – сказал он.

Неполноценная жена? Недочеловек? Настоящее оскорбление его красоте и силе? «Красавица и чудовище» наоборот? Она знала, что несправедлива. Но ее охватила паника.

– Это для того, чтобы успокоить твою совесть? – спросила она. – Тебе и впрямь лучше от того, что ты оказываешь мне услугу, которая, может статься, вовсе никакая и не услуга?

Ей стоило бы придержать язык. Она слышала эхо своих слов в своей тихой комнате еще долго после того, как произнесла их. Зачем она это сказала? Она же так не думала. Слова, казалось, слетели с ее языка, не успев придти в голову. Как она могла снова сделать с ним это, на сей раз без какой-либо причины?

Он поднялся.

– Решение зависит от вас, сударыня, – сказал он. – Доктор уверен, что только вы можете сделать это. Не я. Я не могу помочь этому. Это зависит от вас. А мне все равно. Моя жизнь в любом случае не изменится.

Вот он и сделал ей больно в ответ. Теперь они квиты. Спасибо, что пригласил доктора осмотреть меня, хотелось сказать ей. Но она не могла заставить себя вымолвить ни слова.

– Пора спускаться к чаю, – сказал он, наклоняясь над ней.

– Я немного устала, – сказала она. – Думаю, я останусь здесь, Фредди.

Но он все равно взял ее на руки.

– Решение, будешь ли ты пытаться встать на ноги, зависит от тебя, – сказал он. – А решение, сохранить здоровье или нет – от меня. Ты не будешь инвалидом. Я этого не позволю.

Это прозвучало как объявление войны, подумала она, обняв его за шею. Сможет ли она когда-нибудь ходить? Возможно ли это и вправду? Сможет ли она однажды гулять рядом с ним? Ехать на лошади рядом с ним? Танцевать с ним? Эта мысль была слишком заманчивой, чтобы поверить в нее. Она вздохнула и увидела, как его губы упрямо сжались.

Возможно, когда-нибудь она научится сдерживать присущую ей склонность набрасываться на кого-то, защищаясь, когда ей больно, или когда она сбита с толку и напугана. И все же такое происходило лишь с Фредди. Может, это оттого, что она чувствовала себя такой никчемной рядом с ним.

Она снова вздохнула, когда он открыл дверь гостиной, и выдавила из себя улыбку, увидев их гостя.

Глава 10

Гарриет в одиночестве сидела в гостиной, когда объявили о посетителе. Она помедлила в нерешительности, пока дворецкий ждал ответа. Она не могла сказать наверняка, как много времени пройдет, пока мистер Салливан принесет Клару вниз. Но как в Эбури-Корт, так и в Бате она часто сама принимала посетителей. Кроме того, она знала лорда Арчибальда Уинни. Он был на свадьбе Клары – высокий, аристократичный джентльмен, который постоянно пользовался лорнетом, чтобы запугивать других, и который, когда мистер Лесли Салливан представил его ей, посмотрел на нее таким пронизывающим взглядом, что ей подумалось, что он мог увидеть даже волосы у нее на затылке. Своими серебристыми глазами. Она могла бы поклясться, что у него были серебристые глаза.

– Проводите его светлость сюда, пожалуйста, – сказала она наконец дворецкому, вставая и пытаясь принять настолько царственный вид, насколько только могла девушка из обедневшей семьи, которой приходилось работать компаньонкой.

Лорд Арчибальд Уинни был удивительно привлекательным мужчиной, напомнила себе она. Она не забыла печаль, охватившую ее, когда он проявил к ней свой интерес. Но Гарриет всегда твердо стояла на земле. Она очень хорошо понимала природу этого его интереса. Потому и была расстроена. Если бы она была мисс Поуп из Какого-нибудь Парка в Каком-нибудь-шире, с доходом в десять тысяч в год, все могло бы быть по-другому. Но она не была.

Тут он размашистым шагом вошел в гостиную, остановился с напускным изумлением, потрогал пальцем ручку своего лорнета и очень изящно поклонился.

– О, мисс Поуп, – сказал он. – Какой приятный сюрприз.

Она присела в реверансе. Ее память не обманула ее, он был очень привлекателен, подумала она. Не так красив, как мистер Салливан, но в десять раз привлекательнее. По мнению Гарриет, по крайней мере. Он был одет с модной элегантностью – в зеленый камзол, бежевые бриджи и блестящие ботфорты с белыми носами, и все же в нем чувствовалась некая небрежность, словно ему было все равно, что на нем надето, а эти вещи просто оказались вовремя под рукой.

– Мистер и миссис Салливан скоро спустятся, милорд, – сказала она. – Они задержались наверху.

– В самом деле? – сказал он, вскинув брови и почти подняв лорнет к глазу. – Как мило. Я почти завидую моему другу.

– Может, присядете, милорд? – спросила Гарриет, указывая на стул.

Значение его слов дошло до нее, только когда она тоже присела и подняла на него глаза, готовая к вежливой беседе. Она почувствовала, как щеки ее вспыхнули, и какое-то мгновение не могла вспомнить, какая же была погода, чтобы заговорить.

Лорд Арчибальд поднес лорнет к глазу.

– Какой чудесный румянец, мисс Поуп, – сказал он. – Некоторые леди так не умеют, у них идет пятнами вся шея и, эээ, грудь. Вы не из их числа. Мои поздравления.

Она поймала себя на том, что чуть не сказала ему «спасибо».

– Какой славный день, милорд? – заметила она. – Воздух такой свежий и бодрящий.

– А ветер холодный, – ответил он.

– Да, – серьезно сказала она, – но на солнце очень приятно.

– Если только его не затягивают облака, – сказал он.

– Да, – согласилась она. – Тогда день не такой уж и славный.

Она подняла взгляд с его шейного платка к глазам и увидела, что он снова внимательно смотрит на нее. О, Господи, она и не думала, что с такой легкостью попадет в подобную ловушку. Он смеялся над ней. Маленьким провинциальным ничтожеством. Она выпрямилась.

– Я так понимаю, вы оставили вашу тетушку в Бате, милорд? – поинтересовалась она.

– У нее слишком дурной нрав, чтобы она могла заболеть, – сказал он, – и она чересчур упряма, что умереть, даже хотя ей уже восемьдесят. Или ей девяносто? Не знаю наверняка. Она переживет и свое поколение, и мое, мисс Поуп, она бы и в чуму выжила бы.

– О-о. – Протянула Гарриет. Ей казалось очень невежливым так говорить о своей тетушке. Она даже не знала, что сказать. – Я рада, что она здорова.

Его внимательный взгляд снова пронзил ее до самого затылка, и она вдруг поняла, что за ним он скрывает свое веселье. Она его забавляла. Он играл с ней как с игрушкой. Она задрала подбородок.

– Тему погоды мы исчерпали, – произнес он, – и даже немного коснулись темы здоровья. Что дальше, мисс Поуп? Мода?

– Боюсь, что я мало в ней разбираюсь, – призналась она, – я всю жизнь прожила вдали от столицы. – И у нее никогда не было достаточно денег, чтобы позволить себе следить за модой.

Его серебристые глаза скользнули вниз по ее телу, хотя он не поднял – увидела она с облегчением – свой лорнет.

– Думаю, с этим не поспоришь, мисс Поуп, – сказал он, – красота важнее моды. Некоторым леди не нужно следить за ней.

Гарриет снова покраснела. Комплимент был завуалирован, но глаза его смеялись и ласкали ее. Ей нужна дуэнья, внезапно пришло ей в голову. Ей не нужно было утверждать, что Клара и мистер Салливан скоро будут здесь, конечно же, ведь она была простой компаньонкой, а компаньонкам не требуются дуэньи.

– Значит, вы – третья лишняя в этом дуэте, который собирается возобновить свой медовый месяц, – сказал лорд Арчибальд. – Посторонняя в их pas de deux.

– Вовсе нет, милорд, – с негодованием сказала она. – Моя работа – составлять компанию миссис Салливан, когда это потребуется.

– Но в данный момент этого не требуется, – сказал он, – пока она, эээ, задерживается наверху вместе с мужем. У нее плохой вкус, мисс Поуп, вы гораздо симпатичнее Фредди.

Некоторые замечания не помогают вести беседу. На них нельзя ответить. Гарриет не ответила.

– Четыре – число гораздо более счастливое, – заявил он. – Предлагаю вам себя в качестве четвертого, если понадобится, мисс Поуп, чтобы спасти вас от участи третьей лишней.

Иногда было трудно понять, о чем он говорит. Он что, предлагает ей сопровождать ее по Лондону? Мысль была заманчивая, даже несмотря на то, что ей не нравилось, как он втайне смеется над ней и заставляет ее чувствовать себя неотесанной провинциалкой. Но ей очень хотелось увидеть Лондон, хоть что-то из здешней модной жизни, о которой до сих пор она могла лишь мечтать… Настоящий лорд. Сам наследник герцога.

Гарриет встала.

– Попрошу принести чаю, милорд, – сказала она. – Хотите, чтобы я пошла и сказала мистеру Салливану о вашем приходе? – Она сделала несколько шагов к двери.

Он тоже встал и поднес лорнет к глазу.

– Пожалуй, лучше вам и впрямь это сделать, мисс Поуп, – сказал он. – У меня репутация пожирателя женщин без компаньонок после десяти минут наедине, знаете ли. Особенно красивых женщин.

Какой странный мужчина, подумала она, снова залившись румянцем. Но репутацию мужчины, который заставляет леди без компаньонки краснеть каждые пять минут, он точно заслужил. Он не был таким уж безупречным джентльменом. Она снова повернулась к двери и почувствовала безмерное облегчение, когда та отворилась с другой стороны и в комнату вошли ее работодатели.

Пока все обменивались приветствиями, она вызвала горничную, попросила принести чай и пересела подальше от их гостя.

После чая Фредерик уехал вместе с лордом Арчибальдом. Они пообедали в «Уайтсе» с группой знакомых и просидели несколько часов за разговором и выпивкой – Фредерик пил воду и кофе. Как приятно, думал он, снова оказаться в мужской компании, снова расслабиться в знакомой обстановке, которая ему так нравилась. В женском обществе он начинал задыхаться. Хотя в обществе своей жены он провел всего два дня, вспомнил он, задумавшись.

Это было ошибкой. Ему следовало оставить все как есть. Клара, видимо, была довольна своей, казалось бы, скучной жизнью в Эбури-Корт, а он радовался своей холостяцкой жизни, которая всегда так ему нравилась. Было ошибкой думать, что он может сделать для нее что-то хорошее. Ей не нужна была его доброта. Он сделал это, чтобы отделаться от чувства вины, сказала она ему, приводя его в ярость. Он не думал, что сделал это по подобной причине, но откуда ему знать. Может, она была и права.

Ну и черт с этим, подумал он, присоединившись к громкому смеху, который последовал после непристойного анекдота, рассказанного одним из их компании, и тоже рассказывая еще один. Черт с этим, чем бы «это» ни было, и черт с ней.

Много позже они с лордом Арчибальдом отправились к Аннет. Пешком.

– Ты хмуришься, Фредди, – заметил лорд Арчибальд. – Ты хмурился весь вечер.

– А что я должен делать? – раздраженно спросил Фредди. – Везде ходить с глупой блаженной улыбкой, да, Арчи?

Лорд Арчибальд расхохотался.

– Похоже, «лицом к лицу» у тебя получается не лучше, чем «забыть», – сказал он. – Сколько ты планируешь ее здесь держать, Фредди? Достаточно долго, чтобы я мог получше познакомиться с маленькой компаньонкой, надеюсь. Она такая очаровательная скромница, мне чертовски нравится заставлять ее краснеть. Как по-твоему, она достаточно созрела?

– Только через мой труп, – ответил Фредди.

Лорд Арчибальд поиграл ручкой лорнета, но не поднял его.

– Сам заинтересован, старина? – спросил он.

Фредерик внезапно остановился.

– Если ты хочешь получить в нос, Арчи, – сказал он, – ты на верном пути. Я думал, что понятно объяснил свою точку зрения раньше.

– Ах да, но мнения меняются, – сказал лорд Арчибальд. – Если тебе интересно мое, Фредди, старина – хотя я точно знаю, что нет – скажу, что у тебя явно появились какие-то неожиданные чувства к миссис Салливан. Похоже, что мы, счастливые холостяки, скоро потеряем…

– Ты прав, – раздраженно сказал Фредерик, – Мне не интересно твое мнение, Арчи. Когда придем к Аннет, попроси Каролину. Она – лучшая. Хотя они все хороши. Искушенные и хорошо обученные, ну, ты понимаешь.

– Жертвуешь ради меня самой лучшей? – спросил лорд Арчибальд. – Ты – настоящий друг, Фредди.

Сказать по правде, Фредерик был не в настроении для посещения борделя, даже с такими опытными девочками как у Аннет. Но и домой он тоже не желал идти, просто чтобы ходить по комнате, думая, провести ли остаток ночи со своей женой. Было что-то очень унизительное в мысли о том, чтобы потребовать свои супружеские права от женщины, которая его презирала. Даже хотя она этим и наслаждалась. Он начинал чувствовать себя проституткой.

У Каролины выдался свободный час, и она ушла с лордом Арчибальдом. Лиззи тоже была свободна. Она была одаренной во всех смыслах, думал Фредерик, провожая ее в будуар. Если бы она не следила за собой, или если бы Аннет не следила за ней, она могла бы давно растолстеть. Он часто просил именно ее. Она была на удивление опытной и томной.

Он сел у подножия кровати и нахмурился, пока Лиззи немного неуверенно смотрела на него, дожидаясь указаний, которых так и не последовало. Тогда она начала раздеваться, снимая с себя одну замысловатую одежку за другой. Фредерик нахмурился еще сильнее.

Он заговорил, только когда она добралась до главного блюда, прозрачной сорочки, последнего из оставшихся на ней предметов одежды.

– Тебе лучше одеться, Лиз, – сказал он. – По-моему, я что-то подхватил, и мне не хотелось бы заразить тебя.

Она оделась немного быстрее, чем разделась, присела на постель рядом с ним и запустила пальцы в его волосы.

– Не переживай, любовь моя, – сказала она утешающе. – Доктор в два счета вылечит тебя, и ты снова сможешь придти.

Вот он и отрезал себе путь к отступлению, по крайней мере, в этом заведении, уныло подумал он. Лиззи послушно передаст эту интересную информацию Аннет, и его вежливо, но твердо лишат права приходить сюда на всю оставшуюся жизнь. Он вздохнул.

Она поцеловала его в подбородок.

– Какая жалость, – сказала она. – Мне так хотелось хотя бы часок поразвлечься. Ты – мой любимец.

– Да, понятно, Лиз, – сказал он, – Но я ведь не мог сделать этого с тобой? Ты бы лишилась своего места.

– Вы такой славный джентльмен, сэр, – сказала она, целуя его в щеку. – Ты заплатил за мое время. Могу я угодить тебе как-нибудь еще?

– Поговори со мной, – сказал он. Ему нужно было скоротать почти час, прежде чем Арчи вырвется из объятий Каролины. – Расскажи мне о своем доме и семье, Лиз. Как ты оказалась там, где ты сейчас?

– О, Боже, – сказала она. – Это запрещено, сэр.

Он повернул голову, поцеловал ее в губы и внимательно посмотрел из-под полуприкрытых век – этот взгляд всегда действовал на женщин.

– Но ты ведь нарушишь правила ради меня, Лиз, – сказал он.

И провел последний очень дорогостоящий час у Аннет, слушая ее и узнавая о том, что шлюха тоже могла быть человеком, что у нее тоже были детство и юность, полные надежд и мечтаний, как и у любого другого. Это был интересный и волнующий урок. Было легче думать о них просто как о телах, единственная функция которых заключалась в том, чтобы приносить удовольствие мужчинам.

Это был неудачный день, подумал он, совершенно не в настроении, когда его час наконец-то закончился. Он не чувствовал себя таким подавленным с черт знает какого времени. И в довершение всего, когда внизу к нему присоединился Арчи, у него на лице была та самая глупая и блаженная улыбка, которую Фредерик описывал раньше.

– Божественна, – сказал он, когда они уходили из борделя. – Должно быть, это было героической жертвой во имя долга и дружбы, оставить ее мне, Фредди. Мое сердечное спасибо, старина.

– Лиззи лучше, – прорычал Фредерик.

Лорд Арчибальд был готов идти домой. Час у Аннет иногда оказывал подобное воздействие на мужчину, раздраженно подумал Фредерик. Он еще готов не был. Он пойдет и посмотрит, нет ли интересных игр в каком-нибудь из его клубов, решил он. Он не собирался играть. Он поклялся не играть после своих недавних проигрышей, к счастью, гораздо более скромных, чем те, что были до женитьбы. Он просто посмотрит и заполнит тоскливые часы ночи, окончания которой он ждал с таким нетерпением.

Час он только смотрел, а потом два играл и отправился домой, лишь когда все решили закончить игру. Карманы его были чуть полнее, чем когда он только пришел, но настроение не улучшилось. Он сказал себе, что не собирается играть, разве нет? А что если бы он проигрался?

Иногда ему казалось, что он не контролирует себя и свои действия. Словно его разум и воля оставляли его тело. Глупая мысль, конечно же. Как только он проведет неделю, послушно показывая Кларе Лондон, как и обещал, он сможет отвезти ее обратно в Эбури-Корт, где она снова станет счастливее, а он сможет с чистой совестью продолжить свой холостяцкий образ жизни. Он пытался быть с ней добрым. Он показал ей дорогу в более свободную жизнь, а она от нее отказалась. Да будет так. Все зависело от нее, как сказал доктор, и как он сам чуть позже объяснил ей.

Если ей нравилось предаваться ненужному горю, значит, пусть предается. К черту ее. Он повалился на кровать, когда за окном спальни уже светало.

– Вот как обстоят дела, – сказала Клара. – Ты можешь себе представить, Гарриет? Я могла ходить все эти годы в Англии, вместо того, чтобы постоянно сидеть в кресле и чтобы меня все время перевозили или переносили с места на место. Я могу ходить всю оставшуюся жизнь. – Они с компаньонкой сидели в ее личной гостиной.

– Но это же чудесная новость. – Гарриет прижала руки к груди. – Клара? Это великолепно.

– Но я в это не верю, – сказала Клара. – Не могу. Когда я сегодня утром упала с кровати…

К счастью, в ее гардеробной оказалась горничная, принесшая горячую воду, она услышала шум и прибежала. Клара хотя ушиблась и испугалась, притворилась, что только проснулась. – На самом деле я не падала. Я пыталась встать. Мои ноги оказались довольно… довольно бесполезными.

– Ну, конечно же, – сказала Гарриет. – Боже Милостивый, ты же могла покалечиться. Ты же не ждешь, что просто встанешь и пойдешь, потому что тебе сказали, что ты можешь, Клара. Ты не ходила много лет.

– Двадцать, – уточнила Клара.

Гарриет фыркнула.

– И сегодня утром ты подумала, что встанешь с кровати и спустишься вниз к завтраку, – сказала она. – Какое безрассудство.

– Да уж! – Клара чувствовала себя глупо. – Хотя я была не такой уж и дурой, Гарриет. Я была бы счастлива просто постоять хотя бы несколько секунд.

– Разве не ты только что говорила, что мистер Салливан сказал тебе, что это будет долгий и тяжелый процесс? – спросила Гарриет.

– Да, – сказала Клара со вздохом. – Я всегда была терпелива, Гарриет. Люди постоянно твердят мне, с каким терпением я переношу все несчастья. Но я не уверена, что мне хватит этого самого терпения теперь. Я хочу ходить уже сейчас. Я хотела бегать еще вчера. И танцевать еще раньше. Я просто не думаю, что смогу. Как я могу начать надеяться теперь, когда я научилась быть такой терпеливой, когда мои надежды могут не оправдаться? Лучше вообще не надеяться.

– Но ты делаешь именно это, – возразила Гарриет. – И я знаю тебя достаточно хорошо, Клара, чтобы понять, что ты не сможешь закрыть глаза на такую возможность.

Клара снова вздохнула. Конечно же, подруга была права. Прошлой ночью она лежала в кровати и пыталась пошевелить пальцами ног. Она могла ощущать их. Она даже чувствовала, как они двигаются, хотя сомневалась, что это их движение заметно глазу. Они были такими слабыми, и находились так далеко от головы, что, отчаянное сообщение, которое она пыталась донести до них, казалось, не доходило до них. Разочарование? О, да, она рыдала от разочарования всю прошлую ночь. Если пальцы на ее ногах не желают ее слушаться, как она собирается управиться со своими ногами?

– Что же делать, Гарриет? – спросила она. – Знать, что это возможно – это одно. Знать, как это сделать – это совсем другое. Если я не могу просто встать и пойти, что же мне делать?

Гарриет села, положив руки на колени, и задумалась.

– Упражнения, – сказала она через какое-то время. – Нам нужно придумать упражнения для каждой части твоих ног и ступней, чтобы они стали сильнее и смогли двигаться. Думаю, мы начнем с твоих пальцев. Потом перейдем к ступням, а за ними к коленям.

– Звучит так, словно это будет очень, очень долгий процесс, – сказала Клара. – Пальцы – к тому времени, как мне будет тридцать, ступни – к сорока годам, колени к пятидесяти, в шестьдесят я встану, а к семидесяти пойду. Станцую на свой восьмидесятый день рождения.

Она невесело рассмеялась, пока к ней не присоединилась Гарриет. Неожиданно они обе затряслись от смеха.

– По крайней мере, – сказала Гарриет, – мы видим в этом и смешное.

– О, Господи, – сказала Клара, вытирая слезы платком, – а в этом есть что-то смешное, Гарриет? Предлагаешь начать с пальцев сейчас? По два часа в день? Вместо вышивания?

Они обе снова рассмеялись, когда послышался стук в дверь, и вошел Фредерик. Клара тотчас же успокоилась. Похоже, ее реакция на его слова вчера днем послужила причиной ссоры. Он ушел с лордом Арчибальдом после чая и не вернулся к обеду, хотя она ждала его не меньше получаса. Его не было и всю ночь. Она лежала без сна, пока почти на рассвете, не услышала то ли его шаги, то ли щелчок двери его спальни. Она не спала, потому что хотела его, представляя себе все те места, где он мог быть, и презирая себя за ревность. Она никогда не думала, что он будет любящим или верным мужем. Она пыталась представить себе, как выглядит женщина, которой он сейчас оказывает свое внимание. Думая, была ли она случайной встречной, или постоянной любовницей. Возможно, где-то в городе у него были дом, женщина и даже семья.

– Вы обе кажетесь очень веселыми, – сказал он, поклонившись. – Как насчет того, чтобы посмотреть сегодня Вестминстерское Аббатство или, может, Собор Святого Павла?

Если он и вернулся после разгульной ночи, подумала Клара, это было не заметно. Как обычно, он был одет с безупречным вкусом и казался почти неприлично красивым. Она будет принимать их отношения такими, какие они есть, решила она, как и собиралась. Когда его не будет рядом, она будет жить своей жизнью и наслаждаться ею. И, может быть, она даже научится ходить.

– Это было бы чудесно, Фредди, – сказала она, посылая ему улыбку.

– Я останусь здесь, – сказала Гарриет. – Мне и тут будет весело.

– Не думаю, что лорду Арчибальду Уинни понравится день в обществе меня и моей жены, – заметил Фредерик. – Вы должны поехать и составить ему компанию, мисс Поуп, если вы не против.

Гарриет залилась яркой краской, с интересом и беспокойством заметила Клара. Ей не хотелось, чтобы ее подруге сделали больно. Хотя она и была леди, Гарриет выросла в разорившейся и не слишком влиятельной семье. И она могла предложить лишь красоту, добродушие и практичность наследнику герцогского титула. Особенно столь опытному и искушенному, каким казался лорд Арчибальд Уинни.

– Тогда хорошо, сэр, – тихо сказала Гарриет. – Благодарю.

Им нужно было позавтракать и ехать. Ярко светило солнце, увидела Клара, глянув в окно. День был замечательный, хотя, наверняка, холодный. Ей нравился свежий осенний воздух, хотя раньше ей никогда не разрешалось гулять в такую погоду. Она надеялась, что в Вестминстерское Аббатство они поедут в открытом экипаже.

– Я волнуюсь как маленькая, – сказала она Гарриет, когда Фредерик вышел из комнаты. – Разве это не глупо?

– Я бы скакала от радости, если бы это не было неприлично, – призналась Гарриет.

– Потанцуем? – спросила Клара. И обе снова расхохотались.

Словно парочка детишек, подумала Клара, в нетерпении ждущих угощения, у которых перед глазами повесили сливу.

Глава 11

Вестминстерское аббатство и мороженое у Гюнтера первым утром. Собор святого Павла на следующий день, Тауэр на третий, посещение музея мадам Тюссо и различных галерей, несколько выездов в Гайд-парк, хотя сейчас там было не столь интересно как весной. В Лондоне, казалось, всегда есть куда пойти. Иногда они отправлялись одни. Иногда их сопровождала Гарриет. Иногда присоединялся лорд Арчибальд.

Его жена и мисс Поуп наслаждались всем этим с искренним восхищением, и Фредерик обнаружил, что совершенно не хочет, чтобы они уезжали. Больше того, он тоже наслаждался прогулками, впервые взглянув на Лондон другими глазами.

Он всегда, даже в прохладную погоду, нанимал для прогулки ландо вместо закрытого экипажа, если, конечно, не было дождя. Он не знал, как его друзья относятся к его простому обращению. Но недовольства никто из них не выказывал. Казалось, Арчибальду даже нравилось это.

–Ты заметил, Фредди, – спросил он однажды, когда они были одни,– как розы на женских щеках пробуждают огонь в различных частях мужского тела?

Арчи говорил о мисс Поуп, конечно же. Но Фредерику нравилось видеть яркий румянец на щеках своей жены, и ее покрасневший нос, и искорки в ее глазах.

Он решил принять свой брак таким, какой он есть, раз и навсегда, не ожидая слишком многого, не отвергая эту милую женщину. Сейчас ему казалось, разумным и правильным продолжить их совместную жизнь. Он больше не упоминал о том, что Клара снова может ходить, и она тоже не упоминала об этом. На этом и остановились. Он объяснил ей ситуацию и сказал, что выбор за ней. Он будет уважать ее решение. Или отсутствие такового. Он был немного разочарован, не обнаружив в ней того сильного характера, какой, как он предполагал, у неё должен был быть. Он просто не мог представить, на что это должно было бы быть похожим.

Он проводил с ней время, показывал достопримечательности. Провел несколько ночей с ней. Не каждую. Иногда его не было дома. А иногда он оставался у себя в комнате. Он тренировался и занимался кулачным боем в салоне Джексона. Наслаждался мужской компанией в своем клубе. Играл в азартные игры, то выигрывая, то проигрывая. Когда выигрывал – успокаивал свою совесть, говоря себе, что в этом нет никакого вреда. Смертельно подавленный, когда проигрывал, он всегда убеждал себя, что сможет бросить, когда пожелает, точно так же как он бросил женщин и алкоголь.

Клара была единственной женщиной, с которой он теперь ложился в постель.

Он никогда не выезжал с ней вечером, не делая даже попытки представить ее обществу, да и потом, осень была не лучшим временем для этого.

Так или иначе, сезон начинался поздно, в город приезжало все больше и больше людей. Вечерние развлечения продолжались.

– Ты хотела бы как-нибудь вечером поехать в театр?– спросил он свою жену однажды рано утром, после того, как он занимался с ней любовью и они еще сонные лежали, прижавшись, друг к другу.

– Ох, Фреди,– она повернулась к нему, и даже в утренних сумерках он увидел, как засверкали ее глаза.– В театр? Мы, в самом деле, поедем? Папа никогда не разрешал мне выходить вечерами, хотя я выезжала несколько раз в Эбури-Корт после того как ты уехал, пока погода была достаточно теплой. Папа боялся холодного ночного воздуха.

–Мы закутаем тебя хорошенько, – сказал он, – так что холод не будет помехой.

–Театр!– сказала она. – Он прекрасен, Фредерик? Ох, он должен быть прекрасен. – Ее тон неожиданно изменился. – Но мне нечего надеть. Только платья, которые я ношу вечерами дома.

– Эту проблему решить очень просто, – сказал он. – Я завтра вызову модистку на дом. Ты должна иметь новые платья на все случаи, Клара. Приближается зима, и все возвращаются в город, мы будем присутствовать на вечерних приемах.

Последовала короткая пауза.

– Я останусь на какое-то время? – спросила она.

Останется? Фредди намеревался держать ее рядом с собой в течение недели или двух, а потом отослать домой и получить обратно свою свободную жизнь. Прошло уже больше двух недель.

– Мы посмотрим, как все пойдет,– сказал он.– Хорошо?

Она кивнула и прижалась щекой к его плечу, и он решил поспать.

Но Клара заговорила снова.

– Фреди, – прошептала она, – а когда мы поедем в театр? Скоро?

Он повернулся на бок, изогнув руку под ее шеей так, чтобы голова лежала на его плече, и поцеловал в губы.

– Скоро, – сказал он. – Или еще раньше. Удовлетворена?