Текст книги "После шторма"

Автор книги: Мэлисса Лэнг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Дождавшись семи часов вечера, когда, по ее расчетам, Ник не только вернулся с работы, но и хотя бы немного отдохнул, она позвонила ему домой. К телефону долго никто не подходил, но потом, когда Долли уже готова была дать отбой, она услышала в трубке голос Хоупа. Он прозвучал как-то тускло и невыразительно:

– Я слушаю.

– Ник, это я, Долли. Я получила письмо и готова встретиться с тобой, только не надолго.

– Хорошо, – взволнованно произнес Ник. – Когда мы увидимся?

– Минут через двадцать. Это устроит?

– Вполне. Мне зайти к тебе или ты заглянешь ко мне?

– Ни то, ни другое. Мы встретимся на нейтральной территории, – сказала Долли, чувствуя себя как парламентер, ведущий переговоры во время военных действий. – Дойдешь до мостика, по которому мы шли в «Шатольон», затем свернешь направо и пройдешь вдоль водоема, туда, где начинаются клумбы. В этот уголок редко кто заглядывает, и нам никто не помешает. Буду ждать тебя там на скамейке.

– Договорились.

Долли положила трубку, после чего быстро сбросила халат, натянула джинсы, майку и выбежала из дома, чтобы не столкнуться с Хоупом по дороге.

Ей пришлось ждать его минуты три. Он появился как-то неожиданно, почти такой же, как обычно, если не считать осунувшегося лица и чуть поникших плеч. Волосы его были слегка взъерошены, а на подбородке темнела щетина. Ник приблизился к Долли и, прежде чем сесть рядом, на мгновение встретился с ней глазами.

– Долл, я считаю необходимым извиниться за тот вечер. Эмма была...

Долли не дала ему договорить. При виде Ника сердце ее больно сжалось, и она пожалела, что согласилась встретиться с ним наедине.

– Я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать поведение Эммы. Меня беспокоит другое – мы должны достичь согласия в том, как будем держаться дальше. К сожалению, нам и впредь придется вместе работать, поэтому, если ты не согласишься с тем, чтобы мы остались добрыми знакомыми, я начну искать другое место в какой-нибудь из клиник.

– Не слишком ли ты торопишь события, Долл? Я всего лишь собирался объяснить, почему Эмма вела себя таким образом.

– Мне это неинтересно, – сухо заметила Долли, глядя на кусты белоснежных роз, растущих на клумбе. – В конце концов, у каждого из нас своя жизнь и отчитываться друг перед другом мы не обязаны. Хочу только сказать, что, какие бы объяснения ты ни приводил, это не повлияет на мое решение.

В глазах Хоупа промелькнуло гневное выражение.

– Иными словами, все, что было сказано или сделано нами, не имеет для тебя никакого значения и ты не позволишь мне оправдаться? Даже преступники имеют право на последнее слово! – воскликнул он, на мгновение перекрыв голосом звуки музыки, доносившейся из «Шатольона». – Я надеялся найти в тебе сострадание, но, как видно, все это время ошибался в тебе!

Последнее замечание больно отозвалось в душе Долли, но она все же сумела взять себя в руки и ответила:

– О каком сострадании может идти речь? Вместо того чтобы обвинять меня в несуществующих грехах, ты сейчас должен находиться возле жены! – Голос Долли дрожал, как будто к ее горлу подступали рыдания. – Или ты забыл, что Эмма ждет ребенка?

Она отвернулась от Хоупа, чтобы скрыть исказившееся мукой лицо. Ей было стыдно, что она позволила своим чувствам разыграться. Еще совсем недавно Долли казалось, что она уже совершенно успокоилась, но стоило ей остаться с Ником с глазу на глаз...

– Долл, – вздохнул тот. – Пойми...

– Что тут понимать... – произнесла она более спокойным тоном. – Ты никогда не говорил, что Эмма твоя жена. Ты рассказывал о ней как о бывшей любовнице, от назойливости которой сбежал сюда, чтобы начать новую жизнь. Я приняла твои слова на веру, потому что мы стали друзьями и у меня не было повода не доверять тебе. Особенно когда после приезда Эммы ты попросил у меня совета насчет того, как поступить с ней... – Голос Долли становился все тише и тише, а последние слова она произнесла почти шепотом, как будто ей было неловко сознавать всю глубину своей недавней глупости.

Ник сидел неподвижно, глядя на нее. Ему хотелось обнять ее, прижать к груди и утешить. Ведь еще совсем недавно они клялись в любви друг к другу и строили планы на будущее. А сейчас все изменилось самым ужасным образом. И в этом виновата Эмма! Долли не поверит ему, потому что считает его виновным. И это неудивительно – он на ее месте думал бы точно так же.

Хоуп вздохнул, сознавая, как трудно будет ему убедить Долли в том, что он не такой уж конченый человек, каким она его себе представляет.

– Да, Долл, все правильно. Но я уверен, что ты уже начала понемногу узнавать Эмму с той стороны, с какой она хорошо известна мне. Это слабая, эгоистичная и ненадежная женщина. Я уже неоднократно пытался поверить ей, и каждый раз оказывалось, что этого не следовало делать. Да, я ввел тебя в заблуждение относительно некоторых вещей – вернее, умолчал о них, – но, когда Эмма объявилась здесь, мне отчаянно захотелось поговорить с кем-нибудь... с понимающим и уравновешенным человеком.

Ник наклонился вперед и потер лицо руками, словно заново переживая состояние, в котором он находился в то время, затем откинулся на спинку скамьи и продолжил:

– Ты представить себе не можешь, какое облегчение я испытал, получив твое согласие поужинать со мной и выслушать меня. Я считал, что обрел друга, родственную душу. К тому же в то время я думал, что ты встречаешься с парнем и тебе больше никто не нужен. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю.

Он бросил быстрый взгляд на лицо Долли, освещенное недавно зажегшимися вокруг клумб фонариками. В мягком полумраке она показалась ему прекрасной, как никогда. В неподвижном вечернем воздухе плыли звуки известной песни Элвиса Пресли, исполняемой музыкантами в ресторане, в которой тот умолял сидящую рядом девушку нежно и верно любить его до конца отпущенных им дней...

Внезапно Хоуп вздрогнул, потому что Долли заговорила.

– У меня сложилось несколько иное мнение насчет всей этой истории, Ник. Но я не собираюсь никого ни в чем винить, потому что сама виновата – нельзя быть такой доверчивой! Похоже, у меня уже входит в привычку постоянно оказываться в дураках...

Она хотела добавить еще что-то, но в это время в отдалении показалась группа парней и девушек, очевидно, только что покинувших «Шатольон» и направлявшихся в свои номера в отеле. Заметив сидящих на скамейке Долли и Ника, молодые люди свернули на другую дорожку.

Хоуп молча ожидал, пока они скроются из виду за кустами, приобретшими стараниями садовников идеальную форму шаров, конусов и даже животных. Он решил во что бы то ни стало спокойно рассказать Долли всю правду и постараться представить себя в лучшем виде еще до того, как в ее глазах появится непробиваемый лед и она окончательно откажется от всего, что было между ними.

– Долл, – тихо начал он, – я же рассказывал тебе о дебоше, устроенном напившейся до чертиков Эммой у меня дома в ту ночь, когда мне предстояло вылететь в Америку. Следовательно, поведение Эммы на вилле директора не должно быть для тебя неожиданностью. И поверь, это был самый легкий вариант. Если бы Эмма напилась так, как она обычно это делала, все могло оказаться гораздо хуже. Первое время после нашего знакомства она держала себя в руках, а если я и замечал что-то необычное в ее поведении, то относил это на счет присущей ей экстравагантности. Поначалу некоторые ее поступки даже вызывали у меня восторг, потому что я принимал развязность за неординарность. – Ник секунду помолчал. – По правде сказать, в Мельбурне мне было довольно одиноко и я сам иногда подумывал о женитьбе, хотя Эмма об этом не подозревала... Впрочем, она, похоже, что-то все-таки почувствовала и начала решительно действовать в этом направлении. У нее довольно двойственный характер, и она при разных обстоятельствах может раскрываться то с худшей, то с лучшей стороны...

– Ник, – прервала его Долли, – почему ты не можешь понять, что я не желаю вдаваться в подробности твоих отношений с Эммой?

Ее вопрос прозвучал холодно, но за внешней враждебностью она пыталась скрыть свое волнение, вызванное близостью Хоупа.

Очевидно, Нику передалась ее напряженность, потому что он пристально вгляделся в ее лицо и сказал:

– Нет уж, Долл, извини, но я все же намерен продолжить обсуждение темы, которая сейчас больше всего волнует нас обоих.

Бархатистые, ласкающие звуки его голоса так сильно подействовали на нее, что она не нашлась с ответом и замерла, устремив взгляд на яркий серп луны и ближайшие к нему точечки звезд.

– Итак, мы остановились на том, что Эмма обладала двойственной натурой, – продолжил Ник. – Лишь гораздо позже я понял, что она уже давно поставила себе цель выйти замуж. Подобного приключения в ее жизни еще не было, в то время как большинство подруг уже состояли в браке. И тут подвернулся я. Конечно, Эмма сделала все возможное, чтобы очаровать меня. И на какое-то время ей это удалось, тем более что внешностью ее Бог не обидел. Насколько я понимаю, отец Эммы тоже был не прочь сплавить кому-нибудь давно вышедшее из-под контроля дитя. Словом, не прошло и нескольких недель после знакомства, как мы поженились. – Голос Ника пресекся. Как видно, рассказ о своей роковой ошибке давался ему с трудом.

Долли взглянула на него.

– Понятно, Ник. Теперь я знаю все. Этого достаточно, спасибо.

– Но это еще не конец... – начал было Хоуп, но договорить ему не удалось.

9

– Долл! Ник! Неужели это вы? – неожиданно прозвучало совсем недалеко от дорожки, откуда меньше всего можно было ожидать появления кого-либо.

Вздрогнув, Долли подняла голову и увидела Уну, которую поддерживал под руку Ден Коум.

– Как вы здесь оказались? – поинтересовался Ник.

– Мы закончили работу, и я вывел Уну через заднюю дверь – этот путь короче, чем если бы мы направились через мостик, – пояснил Ден.

– Но как же вы пересекли ров с водой? – не сдавался Хоуп.

Ден весело рассмеялся.

– Не думаешь же ты, что ров окружает весь ресторан! Он всего лишь выполняет декоративную функцию и заканчивается ярдах в пятнадцати отсюда. – Он показал большим пальцем себе за спину, в том направлении, откуда они с Уной пришли. – Там очень удобные подъездные пути, иначе как бы в ресторан доставлялись продукты!

– Можно немного посидеть с вами? – спросила Уна.

Долли тотчас воспользовалась этим и пригласила их присесть на скамейку. Личные переживания заставили ее позабыть о времени, но, взглянув на часы, она удивилась, что уже так поздно, и решила отправиться домой вместе с ними.

– Как здесь хорошо! – медленно произнесла Уна, с наслаждением вдыхая аромат роз. – Я и не знала, что вы облюбовали эту скамейку. Вы часто сюда приходите? – Она хитро взглянула на Долли.

Та замялась, не зная, что ответить, но ее выручил Ден:

– Я могу тебе сказать – не часто. Хотя мне почти каждый день доводится возвращаться домой этим путем.

Долли благодарно взглянула на него и перевела разговор на менее опасные темы. Минут двадцать они говорили о деятельности оздоровительного центра, а потом Долли заметила, что уже поздно и пора отправляться по домам.

Все вместе дошли до дома врачей, где Ден и Уна попрощались и отправились дальше. Долли вздохнула, глядя им вслед, потому что она снова оказалась наедине с Ником.

– Долл, мне осталось сказать всего несколько слов, – настойчиво произнес тот, понимая, что она может не согласиться на следующую встречу без свидетелей.

– Ник, меня это больше не касается.

– Возможно, но зато это касается меня! – хрипло заметил он, чувствуя, что может окончательно запутаться в силках, сделанных его же руками и хитро расставленных коварной Эммой. Долли и так уже была недосягаема для него, хотя стояла сейчас рядом, – женщина, которую он любил и искал всю жизнь и которая, судя по выражению ее лица, ненавидела его! – Долл, пожалуйста, выслушай меня до конца! – Он умоляюще посмотрел ей в глаза.

Но она отвела взгляд и покачала головой.

– Нет! Я больше ничего не желаю слышать. Отныне тебе самому придется решать свои проблемы. Я выхожу из игры! – произнесла она срывающимся голосом. – Пойми же, наконец! Я только недавно пришла в себя после одной истории, как тут же попала в другую! И не заставляй меня переживать все снова!

Действуя почти автоматически, движимый сочувствием, Ник протянул руку и дотронулся до ее плеча. Но она отстранилась.

– Я все понимаю, Долл. Поверь, когда ты рассказала мне о своей неудачной любви, я не мог не восхититься твоей выдержкой. И я представляю себе, что ты испытала, узнав, что я тоже женат... – Он опустил взгляд, но через несколько мгновений поднял голову и посмотрел в глаза Долли с искренностью, которая была ей так хорошо знакома. – Когда мы с тобой познакомились, я еще не думал, что у нас возникнут близкие отношения. А потом объявилась Эмма и я почувствовал себя загнанным в угол. Единственным человеком, с которым я мог поделиться своими невзгодами, была ты... И тут эта дурацкая выходка в доме мистера Берроуза, которая сохранится в моей памяти на всю жизнь!

– Ну зачем же преувеличивать! Я уверена, что ты будешь помнить об этом лишь до того момента, когда родится твой ребенок, – едко заметила Долли.

По лицу Ника пробежала судорога, а в глазах на секунду возникло такое выражение, как будто он вот-вот набросится на Долли. Она в испуге отшатнулась, но он тут же взял себя в руки.

– Долл, – медленно протянул Ник, с сожалением качая головой, – зачем ты так? Сарказм тебе не идет. – Он вздохнул и добавил: – Похоже, наша дискуссия никуда нас не привела! Мне осталось сказать лишь одно: на работе между нами все будет по-прежнему, мы не станем смешивать дела и свои личные отношения. Тебя устроит такой вариант?

– Да, вполне. Благодарю и спокойной ночи, – коротко ответила она и, не оглядываясь, сбежала по ступенькам.

Жизнь потекла своим чередом, один день ничем не отличался от другого. Долли чувствовала себя как пассажир, вынужденный сидеть в аэропорту, потому что из-за погодных условий его рейс отложили на более поздний срок. Она ничего не могла поделать с этим ощущением неприкаянности. Дома время тянулось для нее с выматывающим душу однообразием, и только на работе она немного оживлялась.

Мистер Роджерс несколько дней пропускал процедуры, так что, когда он наконец появился, Долли с милой улыбкой, но твердостью в голосе пожурила его.

– Как я вижу, дочь не зря жаловалась на вас. Вы действительно несерьезно относитесь к своему здоровью, мистер Роджерс. Лечение окажется напрасным, если вы и впредь будете пропускать процедуры.

– Вероятно, вы правы, детка, но должен заметить, что сейчас я чувствую себя совершенно здоровым человеком. И это ваша заслуга, доктор. Если бы у всех больных были такие очаровательные врачи, процесс выздоровления шел бы в десять раз быстрее! – Он улыбнулся ей. – По правде сказать, в последнее время я был слишком занят. И приходилось кое-куда отлучаться.

– Но ведь вы здесь на отдыхе! – напомнила Долли.

– Гм... ну да, я и отдыхал... То есть я хочу сказать, что занимался делами необременительного и даже приятного свойства. – Мистер Роджерс пригладил остатки волос по бокам загорелой лысины.

– Мне трудно понять, что вы имеете в виду. – Долли подозрительно посмотрела на него. – И ваша Флоренс почему-то приходит ко мне по утрам на занятия с удрученным видом. Боюсь, это неспроста! Впрочем, я не вправе вмешиваться в ваши семейные дела. Возьму на себя смелость лишь посоветовать вам пройти весь курс процедур.

– Непременно постараюсь последовать вашему совету, доктор. – Мистер Роджерс улыбнулся хитроватой улыбкой.

– Надеюсь, вы говорите это со всей ответственностью, – заметила Долли. – Кстати, подаренные вами розы стояли у меня дома очень долго. А сейчас, мистер Роджерс, присядьте на кушетку...

Вечером Долли нехотя отправилась домой. Открывая ключом дверь своей квартиры, она думала о том, что впереди ее ожидает еще несколько часов одиночества. Размеренный монотонный ритм ее жизни как будто специально был призван подчеркнуть величину и значимость того, чего она лишилась, – дарящей счастье и радость любви к Нику. Как ни скоротечен оказался их роман, каждая его минута была наполнена столь же мощной энергией, как та, что пробуждает спящие вулканы и рождает шторм в океане...

В тот же день, часов в одиннадцать вечера, Ник сидел у себя в гостиной на диване, сжимая в руке стакан и сосредоточенно глядя на бутылку виски, которая стояла на столике. Резко зазвонивший телефон заставил его вздрогнуть. Выругавшись вполголоса, он взял трубку.

– Привет, Никки! Это я. Узнаешь свою Эмми?

Прежде чем ответить, он сделал добрый глоток виски.

– Где это ты пропадала? Я звонил тебе несколько дней подряд.

– Что я слышу! Ты мне звонил? А может быть, ты даже беспокоился? – язвительно поинтересовалась Эмма.

– Ты прекрасно знаешь, что нам необходимо закончить свои дела. Или ты надеешься оттянуть время? – сухо спросил Ник.

– Тебе непременно нужно меня в чем-то обвинить! – фыркнула Эмма. – Ну прогулялась я с приятельницей в Лас-Вегас, что тут особенного? Ты же сам советовал мне посетить интересные места.

– С какой это приятельницей? – мгновенно насторожился Ник.

– Ну-у... мы недавно познакомились, – протянула Эмма. – Она живет в этом же отеле. А что ты так всполошился? Разве мне нельзя немного поразвлечься? Сами вы частенько веселитесь! То у вас всевозможные торжества, то дни рождения... Множество хорошеньких девушек...

– Брось нести чушь, Эмма! – резко прервал ее Ник.

– Нечего повышать на меня голос! Я, собственно, звоню, чтобы сообщить, что не собираюсь ехать с тобой завтра к адвокату. Я передумала.

– Почему?

– Сам посуди, зачем нам разводиться, если у меня будет ребенок?

– Вот именно – у тебя. Этот ребенок не может быть моим! – выпалил Ник.

– Не отпирайся, милый. Чей же он еще?

– Откуда мне знать? Это еще нужно выяснить! Почему ты ничего не говорила о ребенке в Австралии?

– Я тогда еще сама не знала, – быстро произнесла Эмма.

– Что-то не верится, – усмехнулся Ник. – Как бы то ни было, мы разведемся в любом случае. Не советую тебе питать иллюзий на этот счет. Я принял окончательное решение и не откажусь от него.

– Ты принял... не откажешься! Боже мой, у тебя хватает совести! Сам спишь с этой докторшей Пауэлл, а на меня пеняешь. Я все знаю! От моих глаз ничего не скроешь!

Ник в сердцах стукнул кулаком по дивану.

– Не хочу слушать весь этот бред. Если тебе нечего сказать, не звони вообще!

– Послушай, милый! Не забывай, что я твоя жена и тебе не так-то просто будет от меня отделаться, мой красавчик! Я останусь здесь до тех пор, пока не родится ребенок. Вот тогда мы и выясним, как посмотрит дирекция «Жемчужины» на сотрудника, который бросил жену с младенцем на руках. Надеюсь, твои боссы сообразят, что скандал, который я подниму, отразится на репутации их заведения, и поспешат избавиться от тебя...

Ник швырнул трубку. Угрозы Эммы привели его в бешенство.

Через несколько минут телефон зазвонил снова, но Хоуп никак не отреагировал на звонок. Он больше не мог оставаться один в замкнутом пространстве квартиры: стены давили на него. Набросив легкую куртку и захлопнув за собой входную дверь, он спустился по лестнице, вышел на улицу и размашисто зашагал по направлению к пляжу. Ему казалось, что это единственное место, где он сможет немного успокоиться.

Примерно в это же время Долли уже в который раз подлила себе в чашку кофе, продолжая вспоминать последний бурный разговор с Ником. Все получилось не так, как хотелось. В этом Долли винила в первую очередь себя. Не нужно было ей злоупотреблять колкостями и едкими замечаниями. Ни к чему хорошему это привести не могло. Хоуп собирался высказать свою точку зрения на вещи – вот и следовало спокойно выслушать его, чтобы подвести дело к логическому завершению...

Отодвинув опустевшую чашку, Долли поднялась и некоторое время ходила по кухне из угла в угол, продолжая размышлять и еще, и еще раз убеждаясь в том, что поступила неправильно. Окончательно утвердившись в этой мысли, она сняла трубку и набрала номер квартиры Ника. С замирающим сердцем ожидала она мгновения, когда услышит знакомый голос. Такой, как прежде, без резких ноток...

К телефону никто не подходил. Долли поймала себя на том, что машинально считает гудки. Примерно на восьмом ее начала бить нервная дрожь, она поспешно положила трубку, испытав при этом непонятное облегчение. В глубине души она все же побаивалась этого разговора.

Придя к заключению, что сейчас ей не уснуть, Долли переоделась, погасила в квартире свет и отправилась на ночную прогулку. Ноги сами вынесли ее к широким ступеням, ведущим на пляж. Здесь уже не было фонарей, окрестности освещались лунным светом. Услыхав тихий плеск волн, Долли собралась было спуститься к воде и полюбоваться серебристой дорожкой отражающегося в океане ночного светила, но в этот момент заметила краем глаза какое-то движение. Присмотревшись, она разглядела темный силуэт человека, медленно бредущего вдоль кромки воды по направлению к спрятанной среди скал бухте.

Несмотря на то, что человек удалялся, Долли вдруг стало не по себе. Она зябко поежилась, жалея, что пришла сюда одна в ночную пору. В эту минуту ей подумалось об отце и о том, как он будет переживать, если с ней что-либо случится. Проклиная собственную глупость, она повернула назад...

А Ник еще долго сидел на валуне, прислушиваясь к шепоту волн...

Утром Долли завтракала в столовой вместе с Уной и Сюзанной. Она заметила, что подруги время от времени обмениваются взглядами, и поняла, что те давно судачат между собой о ее отношениях с Хоупом, пытаясь понять, что же происходит на самом деле. Очевидно, пришла пора посвятить их в некоторые детали, подумала Долли, иначе их любопытство разрастется до громадных размеров и начнет мешать работе. Поинтересовавшись, свободны ли Уна и Сюзанна сегодня вечером, она пригласила их к себе домой.

– Отлично! – радостно воскликнула Уна. – Я захвачу бутылку вина. Давненько мы уже не собирались втроем. Что-то у тебя в последнее время понурый вид, Долл. Если это от паршивого настроения, то тут незаменим хороший массаж. Все как рукой снимает! Правда, я сегодня весь день занята, но можно попросить об этом кого-нибудь другого. – И прежде чем Долли успела что-либо сказать, Уна оглянулась по сторонам и крикнула, завидев за соседним столиком Майка: – Эй, Майк! У тебя сегодня есть «окно»?

– Да, вчера две моих пациентки уехали, так что час-полтора у меня свободны. А что?

– Долли нужно сделать общий массаж. Сможешь?

– С удовольствием. Приходи в одиннадцать часов, Долл, – деловито кивнул Майк.

– Да я, собственно... – неуверенно начала та, но Уна тут же шикнула на нее:

– И слушать ничего не хочу. Сама увидишь, как тебе сразу станет лучше.

– А завтра можешь заглянуть ко мне в гимнастический зал, – добавила Сюзанна.

Позже, приведя к бассейну с искусственной волной группу пациенток, Долли удивилась тому, что их встретил не Ник, а один из спасателей, работавших на пляже. Это был молодой, до черноты загоревший парень с короткими, торчащими ежиком светлыми волосами. Временами он помогал Нику, когда в этом возникала потребность.

– Мистер Хоуп попросил меня подменить его сегодня утром, – пояснил он, заметив удивленный взгляд Долли. – Он уехал по делам в Лос-Анджелес и сказал, что к полудню вернется.

– Вот как? – задумчиво произнесла она. – Что ж, надеюсь, мы справимся и без него.

– Без проблем, мисс Пауэлл! Я умею управляться со всеми механизмами.

И вскоре по бассейну прокатилась первая волна...

Ровно в одиннадцать часов Долли была у массажного кабинета, в котором работал Майк. Она секунду помедлила, размышляя, нужен ли ей на самом деле массаж, но потом все же постучала в дверь.

– Входите! – донеслось из кабинета.

– Можно, Майк? Это я, – произнесла Долли, удивляясь собственной робости.

– Да, конечно, заходи, Долл. У меня никого нет. – Майк обернулся к ней. Он стоял у умывальника и намыливал руки. – Сейчас я буду готов. Ты пока раздевайся. – Он кивнул на ширму в углу.

Долли прошла, куда ей было указано, и принялась расстегивать пуговицы форменного халата салатного цвета. Повесив его на спинку стула, она сняла белый кружевной бюстгальтер, после чего в нерешительности взялась за верхний край трусиков, не зная, нужно ли снимать их. Но, вспомнив, что пациенты Уны раздевались донага, решила последовать их примеру.

Из-за ширмы Долли вышла, прикрываясь халатом. Майк уже ждал ее.

– Не знаю, все ли я сделала, как здесь принято? – смущенно пробормотала она.

Майк недоуменно поднял брови.

– Ты что, стесняешься? Брось, Долл. Боюсь, что я, как какой-нибудь ярый поборник нудизма, скоро совсем перестану воспринимать женскую наготу. Моя работа имеет свои отрицательные стороны... Кроме того, я могу прикрыть тебя. – Он потянулся рукой к шкафу и взял из аккуратной стопки верхнее полотенце. – Ложись на стол.

Вздохнув, Долли бросила халат на спинку стула, подошла к массажному столу и легла на живот. Майк прикрыл ее ягодицы полотенцем, затем посыпал руки душистым тальком и приступил к массажу.

Вскоре нервное напряжение покинуло Долли, она расслабилась и даже начала получать удовольствие от процедуры. Незаметно для нее самой на губах появилась легкая улыбка.

Майк оказался настоящим мастером своего дела; он не обошел вниманием ни одну мышцу. Его руки поглаживали тело Долли, растирая, разминая, поколачивая, и она чувствовала, как ее зажатые мышцы становятся эластичными, теплыми и словно оживают с каждой минутой.

Сдвинув полотенце, Майк размял ягодичные мышцы, после чего попросил Долли перевернуться на спину и, прикрыв бедра, продолжил массаж.

Когда Долли наконец встала и пошла одеваться, она вынуждена была признать, что Уна права, – действительно, она чувствовала себя сейчас совсем по-другому. В теле появилась легкость, и даже настроение улучшилось, словно массаж каким-то таинственным образом воздействовал не только на тело, но и на душу.

Искренне поблагодарив Майка, Долли вышла в коридор и взглянула на часы. Наступило время обеденного перерыва. Ей не очень хотелось есть, но она все-таки решила подкрепиться, учитывая, что позже у нее может не оказаться на это времени.

Устроившись за излюбленным столиком у окна, Долли вспомнила, что Ник уехал сегодня с утра в Лос-Анджелес. Интересно, зачем ему это понадобилось? Она никак не могла отрешиться от его проблем, и все ее мысли в той или иной степени были связаны с ним.

– Можно присоединиться к тебе?

Долли вздрогнула и резко подняла голову: перед ней стоял тот, о ком она только что думала.

– Пожалуйста, присаживайся... – Она неопределенно улыбнулась. Сердце сильно забилось, а в голове раздался непонятный звон. Долли попыталась придумать какую-нибудь подходящую случаю фразу, но ничего не получалось. – Как у тебя прошло утро? – Вот и все, что она смогла выдавить.

Ник устало улыбнулся, на мгновение встретился с ней взглядом и, сев рядом, ответил:

– Скверно. В том, что связано с Эммой, не может быть ничего хорошего.

Долли никак не отреагировала на замечание, и какое-то время они ели молча. Затем Ник, видимо, продолжая размышлять над тем, что случилось, сказал без всякого выражения:

– Между прочим, Эмма развлекается напропалую...

Долли услышала в его словах скрытую досаду, но решила проявить лояльность.

– Почему бы ей не позволить себе немного развлечься... пока у нее еще есть время.

Едва закончив фразу, она прикусила язык, с опозданием осознав, что в ее словах содержится намек на то, что, когда родится ребенок, Эмме будет уже не до развлечений.

Хоуп на мгновение застыл, крепко стиснув вилку и нож. Возникшая за столом напряженность длилась несколько секунд, затем он вздохнул и расслабился.

– Относительно Эммы я ни в чем не могу быть уверен, Долл. Извини, мне нужно позвонить, – добавил он, отодвигая тарелку.

Ник встал из-за стола и направился к выходу. Долли смотрела ему вслед. Она отметила, что жизненные сложности не наложили отпечатка на его горделивую осанку, и все же посочувствовала ему – уж слишком большую ношу нес он сейчас на своих плечах...

Вечером к Долли пришли подруги. Она усадила их на диван в гостиной, разлила в бокалы вино, принесенное Уной, и открыла коробку шоколадных конфет. Они непринужденно болтали сначала на отвлеченные темы, но потом разговор неизбежно коснулся Ника Хоупа.

– И все же мне кажется, что он действительно женат на этой Эмме, – заметила Уна. – Ведь она еще и беременна!

– А я, напротив, не уверена в этом, – возразила Сюзанна, как будто спеша защитить Долли. – Возможно, у них и будет ребенок – это их дело, в конце концов, – но все равно во всем этом есть что-то странное.

Долли взглянула на нее с благодарностью.

– Прежде чем мы продолжим перемывать косточки Нику Хоупу, наверное, мне лучше сразу сказать вам, что до того, как стала известна эта история, у нас с ним возникли определенные отношения. Мы полюбили друг друга, и все было чудесно. Потом появилась Эмма и идиллия кончилась. Боюсь, что сейчас Ник страдает даже больше, чем я, и ...мне жаль его.

– Но почему же ты молчала до сих пор! – обескураженно воскликнула Уна. – А я еще напросилась посидеть с вами на скамейке у ресторана и Дена усадила с собой! Вам, наверное, нужно было поговорить, а я все испортила. Представляю себе, как ты на меня разозлилась!

Долли рассмеялась.

– Не переживай, вы с Деном появились как нельзя кстати. В ту минуту я не знала, как закончить неприятный для меня разговор... Как бы то ни было, между нами уже все кончено. Но я решила рассказать вам о наших отношениях, потому что хочу, чтобы вы узнали об этом не от кого-то, а от меня самой – ведь мое имя непременно станут упоминать в связи с этой историей.

Сюзанна одобрительно кивнула.

– Ты совершенно права, Долл. Мы сможем поддержать тебя, если понадобится, потому что знаем, как было на самом деле.

Уна задумчиво вертела в руках бокал.

– Странно, раньше ты представлялась мне совсем иной – сдержанной и уравновешенной. Казалось, что ты неподвластна сильным эмоциям. А тем временем в твоей душе бушевали страсти. – Она подняла глаза на Долли. – До сих пор не могу опомниться – у тебя был роман с Хоупом! Кстати, когда я видела вас вдвоем, мне приходила в голову мысль, что вы идеально подходите друг другу.

– И все же нам не суждено быть вместе. – Долли горестно вздохнула.

– Не возражаешь, если я сварю кофе? – спросила Сюзанна, поднимаясь с дивана.

– Напротив, буду благодарна, Сюзи. На кухне все готово, осталось лишь засыпать кофе в кофеварку.

– Не знаю, не знаю... – печально покачала головой Уна, до того молчавшая. – Как-то все это несправедливо...

Проводив подруг, Долли решила, что правильно сделала, рассказав им о своих переживаниях. Ей стало гораздо легче. Она понимала, что должна перестать думать о Нике как о возлюбленном и начать относиться к нему как к другу. Я должна справиться и с этим испытанием, решила Долли, укладываясь в постель.