Текст книги "Исцеление любовью (ЛП)"
Автор книги: Мелисса Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
Ее слова отрезвили меня, я ведь действительно скрылась ото всех. Но я только недавно определилась со своей специальностью, и была очень горда этим.
Улыбаясь от уха до уха, делюсь своим планом.
– Я только недавно решила со своей специальностью. Хочу обучать детей со специальными нуждами. Я начинаю это программу со следующего семестра.
Мама поворачивается на своем сидении, и ее лицо озаряет гордость.
– Это замечательный выбор, Мелани.
– Здорово, – говорит Эван. – Что тебя побудило сделать такой выбор?
Никто из них не знал об Эмми, но именно из-за нее я приняла такое решение.
– Я просто подумала, что, помогая детям, у которых нет таких преимуществ, как у остальных – это хороший способ провести следующие тридцать лет своей жизни.
– О, это так здорово, милая. Ты же так хорошо ладишь с детьми, – мама кладет руки на колени, чтобы хоть немного утихомирить свою радость.
Эван кладет свою руку поверх маминой и переплетает их пальцы. Этот маленький жест заставляет мое сердце сжаться от нежности. Еще раз, встретив взгляд Эвана в зеркале заднего вида, я вижу, что в его глазах, как и в глазах мамы, гордость.
– У моего приятеля с пожарной части есть ребенок с аутизмом. Он ездит каждый год в лагерь прямо рядом с Итакой. Если ты хочешь, то я могу раздобыть тебе о нем информацию. Возможно, им требуется какая-то помощь.
Возможно, кто-то ошибочно бы подумал, что Эван пытатеся такими словами расположить меня к себе, но я видела честность и искренность в его глазах.
– Да, это было бы здорово, Эван.
За прошлую неделю, пока я приглядывалась к нему, поняла, что он нравится мне. Нравится, как он общается с мамой и как к ней относится, но от того, что он пытался наладить контакт еще и со мной, Эван начал нравиться мне даже еще больше.
Остаток дороги мы провели весело, все время смеясь. И, когда стали парковаться рядом с моим домом, я обрадовалась, увидев машины Камми, Лии и Пейтон. Эван помогает мне с сумками, и мы с мамой идем перед ним в дом. Я прислоняюсь к маме и шепчу ей на ухо «мне он нравится».
Она застенчиво улыбается и отвечает.
– Мне тоже.
– Чего вы там вдвоем смеетесь? – Эван интересуется, услышав наше девичье хихиканье.
Синхронно, отчего мы еще сильнее смеемся, мы отвечаем:
– Ничего серьезного.
Когда мы заходим в квартиру, девочки были очень сильно заняты ничем. На самом деле они просто лежали на диване, попивая Космо и смотря «Секс в большом городе». Увидев мою маму и Эвана, они немного нервно засуетились. Правда нервничали они ровно до того момента, пока мама не хлопнула в ладоши и возбужденно побежала к дивану.
– Оооо, эта та серия, где мистер Биг и Айден бились в грязи?
Лия и Камми подвинулись в стороны, давая место моей маме между ними. Не прошло и минуты, как они начинают спорить о том, с кем Кэрри лучше было бы остаться. Но это был бесполезный спор. Потому что спустя все попытки и пытки, Кэрри оказалась в правильном месте, к которому она принадлежала – в руках ее настоящей любви.
Камми, Лия и Пейтон были совершеннолетними, но даже, если бы это было не так, мама все равно не свернула бы эту вечеринку. Я не буду говорить, что моя мама поддерживает пьянство среди несовершеннолетних, но она же не наивная. Я не попадалась на глаза маме, когда была выпившая, но она прекрасно понимала, что я пью не впервые.
– Мам, тебе сделать коктейль? – кричу я с кухни.
Мама смотрит на Эвана.
– Ничего страшного, если мы немного задержимся, Эв?
Губы Эвана изгибаются в глупой улыбке. Сомневаюсь, что ему пришлась по душе идея провести вечер с девочками, которые пьют Космо и смотрят «Секс в большом городе», и которым немногим больше, чем двадцать один, но я вижу это в его глазах – он готов сделать все ради моей мамы, лишь бы она была счастлива.
– Конечно, мы можем остаться. Я сбегаю в «Вегман» и возьму нам что-то на ужин, пока вы, девочки, будете наслаждаться своим секс-шоу или чем бы это ни было.
Проводив его к двери, я говорю.
– Спасибо, – и целую его в щеку. Мне кажется, я застаю его врасплох, но, не смотря на это, он мне улыбается.
Передав маме коктейль, подхожу к другому огромному креслу, где сидит Пейтон. Она двигается, давая мне немного места, и сжимает мое колено, знающе мне улыбнувшись. Думаю, эта неделя пошла мне на пользу, и Пейтон тоже это заметила.
Когда серия заканчивается, Лия садится так, чтобы смотреть на нас всех.
– Так, у меня есть хорошие новости.
Мы все ожидающе на нее смотрим. «Хорошие новости» обычно означали, что она нашла хорошую пару обуви со скидкой.
– Так ты поделишься ими с нами? – подталкивает ее Камми, когда она долго молчит.
– Я нашла нам всем квартиру на лето и на следующий год, которая находится вне кампуса, вот так вот!
Лия взмахивает руками, но ее взгляд тут же падает на мою маму. Смогу ли я провести все лето вдали от нее?
Моя мама пристально смотрит на меня и говорит.
– Все в порядке, – а потом отвечает громко, адресуя ответ всем: – Это здорово, Лия! Вы так хорошо проведете время, девочки! Где она находится?
– Она прямо за университетом, на улице Коддингтов, через дорогу от милого маленького итальянского ресторанчика, – Лия отвечает на мамин вопрос, и тут же я понимаю, о каком доме она говорит, потому что итальянский ресторанчик – это ресторан Беллы.
Мы все возбужденно обсуждаем возможности, которые у нас появятся при переезде. И когда мы уже приступали ко второму раунду Космо, с покупками зашел Эван и тут же начал готовить ужин – куриные фахитас с рисом.
И вот пришло время прощаться с мамой и Эваном. Мне действительно понравился вечер с ними, и я искренне наделась, что такие вечера еще не раз повторятся.
Я улыбаюсь, наблюдая за тем, как Эван аккуратно усаживает мою маму в свой внедорожник. Думаю о том, насколько мне помогла эта неделя, как она исцелила меня, и мне было грустно от того, что мама уезжает, но в то же время я была рада, что у нее появился Эван. Закопав последние несколько недель где-то глубоко внутри себя, я вдруг начинаю с нетерпением ждать следующих недель, чувствуя надежду, которая вновь появилась на горизонте.
Глава 13
Июнь 2013
Каким-то чудом, и с огромной помощью Пейтон у меня получилось вытащить свои оценки из «канавы» и я окончила первый курс колледжа со средней оценкой 3,4. Не лучшая моя работа, но учитывая происходящее, я была вполне довольна результатом и даже удивила себя «ты не должна быть совершенной все время» рутиной в эти недели. С весеннего перерыва очень многое поменялось. Самое главное изменение состояло в том, что я выросла до того, чтобы любить себя гораздо больше, чем раньше. Я научилась прощать себя за то, что случилось с Брайаном, хотя все еще не набралась храбрости поговорить с ним. Однажды я проходила мимо лаборатории. Я не ожидала, что он будет там, так что когда заглянула за большую стену, облицованную окнами, едва не споткнулась о свои ноги, когда его грустные карие глаза столкнулись с моими.
Мне хотелось подойти к нему и задать миллион вопросов. Как дела с его родителями? Как поживает Эмми? Рад ли он выпуститься? Какие у него планы на лето? Скучает ли он по мне?
Но вместо того, чтобы сделать это, я выжала из себя скупую улыбку и слабо помахала ему рукой. Он кивнул в ответ и быстро занял себя чем-то за компьютером.
Я безумно скучала по нему. Скучала до боли в костях. Я не осознавала этого, когда мы были вместе, но Брайан заставлял меня чувствовать себя больше чем просто особенной. И, нет, я не говорю о физической стороне. Он помог мне увидеть свою цену, которую я должна была знать с давних пор. Брайан любил меня не потому, что должен был, а потому что хотел. И, да, я ненавижу себя за то, что разрушила эту любовь, но это послужило прозрением. Я была любима, несмотря на свои изъяны, и в процессе роста этой любви, узнала, что то, что я видела худшими изъянами, на самом деле были моими наилучшими качествами. Мне лишь хотелось получить еще один шанс. Мне хотелось исправить все с ним, с нами.
Я думала рассказать ему о том, что сказал мне Тайлер, но не нашла в себе смелости. Вряд ли это бы что-то изменило. Хочется думать, что это изменит его отношение ко мне, что это поможет ему простить меня, но его слова о том, что мне нужно научиться любить себя, звенели в моих ушах, лишая меня смелости.
Я изменилась, но могу ли я действительно сказать, что люблю в себе все?
Может ли кто-нибудь любить в себе все?
Возможно, наилучшее, на что можно надеяться – это научиться ценить себя, не обращая внимания на то, кем ты не являешься.
Возможно, в этом я изменилась больше всего. Я научилась любить себя за то, кто я есть, вместо того, чтобы ненавидеть себя за то, кем не являюсь.
И, нет, не все мое новоявленное самомнение пришло от Брайана, и по правде это не было настоящим самомнением. Я прошла через глубокое самокопание и научилась определять себя не своими недостатками. У всех есть изъяны. Я отказываюсь определяться простыми недостатками.
Думаю, значительная часть способности прощать и любить себя пришла от разговора с мамой. Больше я не чувствовала себя обузой для нее. Наблюдение за ней с Эваном осветило мое сердце. Я сдерживалась, позволяя себе быть счастливой только тогда, когда знала, что она счастлива.
Мне нравилось, что она двигается вперед и это разрешало мне все отпустить и также двигаться дальше. Ну, двигаться на самом деле. Это наша последняя неделя в этих апартаментах, и я очень рада заселиться в новые.
Камми, с другой стороны, не была так счастлива. Я видела ее грустное лицо, когда возвращалась с обеда с Пейтон. Ей нужно было идти работать в репетиторский центр, а Лиа пошла по магазинам. Не имею представления, что еще могла желать эта девушка.
– Новая одежда для квартиры, глупенькая, – ответила девушка.
Ну конечно! Почему я об этом не догадалась?
В данный момент Камми довольно мрачно упаковывает посуду и серебро на кухне. Закрыв за собой дверь, подхожу к девушке и сажусь на бледно-голубую стойку.
– Судя по выражению твоего лица, думаю, он придерживается своего решения, да? – я вытаскиваю тортилью из наполовину съеденной упаковки на стойке рядом со мной и наслаждаюсь ей, пока Камми думает над ответом.
Прислонясь к стойке, она хватает чипсы и с силой кусает. Сложив руки на груди, Камми вздыхает, и на ее лице появляется покоренный взгляд.
– Да. Я знаю, что так будет лучше, но ненавижу то, что буду вдали от него целый год.
– Но ты будешь его навещать, а он будет навещать тебя. Чикаго недалеко. Кроме того, когда ты выпустишься, можешь переехать туда вместе с ним.
Я спрыгиваю со стойки и хватаю две бутылки воды из холодильника. Передавая ей одну.
Камми снова вздыхает.
– Я знаю, знаю. Я чересчур девчонка в этом. Просто мы пять лет вместе и никогда не были дальше, чем в двух часах езды друг от друга, – и добавляет, потягивая воду. – И сейчас он начинает новую огромную часть жизни без меня и это пугает.
Джек в ближайшие пару недель переезжает в Чикаго, чтобы начать двухлетнюю программу аспирантуры по физической терапии. В конце, он станет настоящим доктором и все такое. Странно думать о Джеке, как о докторе Паркере.
Я обвиваю рукой ее плечо и сильно сдавливаю его.
– Камми, вы самая крепкая парочка, которую я когда-либо встречала. К этому надо привыкнуть, но я знаю, что ты справишься.
Лия пользуется возможностью ввалиться в дверь, таща с собой слишком много сумок.
– Оставила ли ты что-то после себя для других? – шучу, помогая ей с сумками.
– Ой, заткнись! Я купила кучу вещей для квартиры. Хочу, чтобы все было симпатично, – заявляет Лия, начиная вытаскивать ароматические свечи и разноцветные вазы из сумок. Никто не отрицал чувство стиля этой девушки. И если она украсит квартиру, будет просто замечательно.
– Все очень миленькое, – отмечаю я, теребя в руках фиолетовую скатерть.
– Я знаю! Я хороша, правда? – говорит соседка гордо.
– Ты когда-нибудь думала что-то с этим сделать? С твоим талантом? Можешь пойти на одно из этих «будь следующим великим дизайнером» телешоу или что-то в этом роде.
Лия принимает мою колкость в шутку и смеется. Заворачивая стеклянную миску в газету, она отвечает на вопрос.
– На самом деле, я думала о подобном. Будут несколько дополнительных занятий, вдобавок к моей степени модного дизайнера, я также смогу быть сертифицированным начинающим дизайнером.
Камми визжит от восторга, ее лицо искрится гордостью за кузину.
– О господи, Лия! Для тебя это просто идеально!
Не то чтобы я думала по-другому, ведь знала, что с вмешательством Лии наша квартира будет совершенна. Та квартира станет домом, и я не могу дождаться переезда туда. Мы провели остаток дня складывая вещи, предаваясь воспоминаниям о прошлом и восторгам о будущем.
Переезжать отстойно. Хотя Джек и его друзья помогли нам с коробками и мебелью, и нам не пришлось таскать много тяжелых вещей, но все-таки это отстойно. Мы провели последние несколько дней за уборкой. Мыли кухню, полы, шкафы, окна. Несколько недель назад наше новое жилье было более-менее чистым, но потом старые арендаторы закатили громадную вечеринку и это дерьмо омрачило все веселье.
Мы находились здесь всего около недели, но уже чувствовали себя как дома. Помогало еще и то, что это действительно был дом. Мы арендовали маленький одноуровневый дом с четырьмя спальнями среднего размера, большой гостиной и обеденным пространством и заодно новой кухней. С тяжкими усилиями и декоративным вмешательством Лии, место, наконец, было готово. Сложив последнюю коробку и завязав последний мешок с мусором, отнесла их к образовавшийся куче мусора.
Сегодня я просто вымоталась и вспотела. В трениках с подогнутыми краями и в розовой маечке выглядела я как горячий беспорядок. Выйдя на солнце раннего лета, ощутила себя обновленной и живой. Осматривая маленькую клумбу на ступеньках, ведущим к входной двери дома, заметила, что она поросла сорняками и решила ее освежить.
Черт, я снова чумазая. Куда еще больше грязи?
Ползая по газону, вырываю переросшие сорняки сада. Спустя десять минут под моими ногтями собралась грязь; пот стекал с лица и плечи горели от жары и напряжения. Зато я увидела прогресс и решила посадить пару растений.
Закончив бросать сорняки в ведро, вытираю покрытые грязью руки о штаны. Поднимая руку, чтобы стереть каплю пота с лица ловлю свой запах и, о Господи, я воняю. Девочки скоро будут дома, так что у меня есть немного времени принять душ в спокойствии до начала битвы за ванную. Одна ванная. Четыре девочки. Это ужасно.
Когда я разворачиваюсь, чтобы пойти домой, что-то на противоположной стороне улицы привлекает мое внимание. Вернее кто-то. И как я умудрилась не увидеть машину Брайана на небольшом участке грязи? Брайан меня заметил как раз тогда, когда мое сердце застряло в горле, а желудок рухнул вниз.
Из всех дурацких дней, это случилось именно сегодня.
Вместо того чтобы просто пойти в дом, меня словно что-то толкает к нему. Брайан видимо тоже это чувствует, потому что вместо того, чтобы сесть в машину и уехать, он переходит дорогу и направляется ко мне.
– Привет, – неуверенно говорит он, проводя рукой по волосам.
Они отрасли с тех пор, когда я в последний раз его видела и пара прядей теперь падает на его глаза, после того как он зачесал их назад.
– Привет, – мой голос дрожит, и слова даются мне нелегко. Ненавижу это.
Я уже собираюсь поднять руку, чтобы загородить солнечные лучи, которые льются из-за спины Брайана, но потом вспоминаю, что от меня воняет. Быстро опустив руку, надеюсь, что он не почувствовал запах.
– Так ты переехала, да? – Брайан смотрит на фасад дома и кивает в подтверждении.
– Да, на прошлой неделе, – из-за нервозности, я еще раз вытираю ладони о штаны. Его лицо в тени от солнца, сверкающего позади него, из-за чего мне было сложно его разглядывать.
– Это здорово, – говорит Брайан вкрадчиво.
– Ага, – о Господи, этот разговор, если это вообще можно так назвать, затянут и неловок.
Мы не разговаривали три месяца, но ведь не должно же быть настолько трудно разговаривать с человеком, которого ты однажды любил.
С человеком, которого ты до сих пор любишь, по крайней мере, с моей стороны.
От необходимости заполнить пустоту тишины, которая угрожала проглотить нас, говорю «Итак», пожимая плечами.
– Ну, мне нужно идти, – Брайан также пожимает плечами.
Как только парень разворачивается, чтобы уйти, я хватаю его за руку, забыв про свои грязные руки и вонючие подмышки. Мне нужно поговорить с ним. Я хочу поговорить с ним и не могу позволить ему уйти.
Взглянув на мою грязную руку, обвивающую его загорелое предплечье, он принимает безропотный вид. Мне интересно, чувствовал ли Брайан огненный треск тепла, который существует между нами с нашей первой встречи.
Я чувствовала это.
Указывая рукой в сторону маленького крыльца, спрашиваю.
– Мы можем сесть и поговорить? – Брайан просто кивает, и мы подходим к лестнице в три ступеньки. Тогда, увидев его несколько недель назад через окно лаборатории, мне хотелось задать ему миллион вопросов. Но сейчас, сидя здесь на ступеньках, мои пальцы продолжают вибрировать после нашего прикосновения, и я не могла вспомнить ни одного.
Я выбираю тему, которая сделает его наиболее счастливым.
– Как дела у Эмми? Она радуется лету?
Его губы приподнимаются в уголках и напряженные плечи расслабляются.
– Эмми в порядке. Она любит лето. У нее на днях был день рождения, и она продолжала и продолжала вечеринку несколько дней, – он перестаетл улыбаться уголками губ, и к нему возвращается напряжение. Держа голову в руках, он взволнованно вздыхает.
– Что не так, Брайан? – мне так хочется переплести свои пальцы с его, что приходится сделать над собой усилие, чтобы расслабиться.
– Это из-за развода. Это все, – резкая отрывистость его слов говорит мне, что дела плохи.
– Я всегда рядом, – Брайан поднимает голову и странно смотрит на меня. – Знаю, мы не разговаривали целую вечность и знаю, что все закончилось плохо, но я могу быть твоим другом. Мы можем поговорить. Мне не нравится видеть тебя таким, Брайан.
Его странный взгляд превращается в тоскливый.
– Нет, мы не можем быть друзьями, Мелани. Я не могу опустить то, что ты не доверяла мне, – он трясет головой и громко вздыхает. – Ты знаешь, после того, как мы расстались, ко мне снова пришла Кортни. Я все еще не хотел иметь с ней дело. Когда я что-то сказал ей про отправку сообщения тебе, она выложила все на чистоту – рассказала, что это была старая фотография. Видимо она надеялась, что если скажет правду, то получит шанс снова сойтись со мной. Но я все еще не могу смириться с тем, что ты не доверяла мне. Я все еще не могу... Мы не можем быть друзьями, – он встает и собирается уходить.
– Погоди! – выкрикиваю я, когда он подходит к газону.
Подходя к нему, я надеюсь, что парень примет то, что скажу ему.
– Я понимаю, что ты не хочешь, чтобы мы были друзьями. Я лишь хочу, чтобы ты знал, что я здесь, если буду нужна тебе, – Брайан кивает, из-за чего новые слова застревают у меня в горле. – Перед тем как ты уйдешь, мне нужно, чтобы ты знал одну вещь. Я никогда не хотела обидеть тебя. Мне очень жаль, что я сразу подумала на самое плохое в том сообщении, – начинаю нервно теребить край рубашки и смотрю на него, будто это самая интересная вещь в мире.
На лице парня соединяются злость и грусть.
– Да, мне тоже жаль. Может, еще увидимся.
– Да, может, – бормочу, но быстро понимаю, что он уже слишком далеко, чтобы услышать меня.
– Держите, – говорит мне веселый почтальон, передавая большой, толстый конверт и несколько листовок.
– Спасибо.
Остановившись у двери, поворачиваюсь посмотреть на место парковки Беллы и вижу Брайана в своей машине, глазеющего на меня через улицу. Когда он замечает, что я смотрю на него, то холодно надевает солнцезащитные очки и уезжает с места парковки.
И из моей жизни.
Я не получила возможности сказать ему все то, что хотела. Он заслуживал знать про Тайлера и что ничего не произошло. Мне хотелось, чтобы он знал про мои новые возможности в жизни. Думаю, он бы гордился мной за произошедшие изменения. Когда осела пыль от его удаляющейся машины, мне стало интересно, выпадет ли мне шанс сказать ему все это?
После того как я приняла душ, вернулись девчонки с китайской едой и коробкой, да я сказала коробкой, вина. Джек сегодня уехал, и, посмотрев на отекшие, красные глаза Камми, поняла, что ей нужна девчачья компания. Когда она ставит вещи на пол, я крепко ее обнимаю.
– О, Кэм. Все будет в порядке, – я пробую успокоить ее, протягивая ей кружку вина.
– Да, я знаю. Просто немного грустно, – делая большой глоток, говорит девушка.
– Ну, мы здесь для того, чтобы отвлекать тебя всю ночь, – поет Лия, размахивая DVD с «Супер Майком».
Выхватив диск из рук Лии, Камми смотрит на него.
– Да, это отвлечет, – на ее лице играет удовлетворенная ухмылка, и мы смеемся, доставая тарелки для маленького ужина с парочкой горячих парней без рубашек.
– Он чертовски горяч, – кричит Пейтон, когда Мэтт Бомбер гордо шествует на экране.
Допивая свой третий, а может четвертый бокал, Лия дико трясет головой.
– О нет! Он! Он тот, с кем бы я переспала, – указывая на Ченнинга Татума, Лия едва не пускает слюни.
– Что насчет тебя, Камми? Кто твой сегодня? – я пихаю ее локтем под ребра, подталкивая на реакцию под стать девичнику, который мы ради нее закатили на всю ночь.
Она делает глоток вина и пожимает плечами. Нет ответа.
– Давай же, Камми. Будь у тебя шанс, с кем бы ты провела одну горячую ночь?
Камми краснеет от маленького теста Лии.
– Ни с кем.
Вау, она в плохом настроении. Неожиданно я понимаю, на что это похоже – так было, когда мы расстались с Брайаном.
В надежде поднять ей настроение, я останавливаю фильм на моменте, где мышцы Алекса Петтефера пульсируют на экране.
– Даже не с ним, Камми? Посмотри на него! У его мышц есть мышцы. Этот парень – Бог. И ты говоришь, что вышвырнула бы его из постели?
– Хорошо. Нет. Я не вышвырнула бы его из кровати, – со следами вина на губах, бормочет Камми.
Когда мы свистим и хохочем, Камми закатывает глаза и наконец тоже смеется.
После третьего стакана вина и хорошо проведенного времени с девочками, решаю пойти спать. Я прохожу мимо стола и беру конверт, который сегодня получила. Это от мамы, даже сквозь множество слоев бумаги, чувствую, что это тетрадь на спирали.
Сев на кровать, разрыва. упаковку и вытаскиваю тетрадь. Письмо приклеено к передней странице, на нем написано мое имя маминым почерком. Я рассеяно провожу пальцем по выписанной линии своего имени и тотчас скучаю по маме.
Открываю конверт и достаю письмо
«Дорогая Мелани, я разбирала на днях чердак и нашла эту тетрадь. Я знаю, что он бы хотел, чтобы она была у тебя. Пожалуйста, знай, что я люблю тебя больше, чем небеса. Он тоже.
С любовью, мама (и папа тоже)».
Трясущимися руками провожу пальцами по выцветшей голубой обложке тетради. Это принадлежало моему папе. Он когда-то также держал в руках эту тетрадь. Нежно открывая оборванную обложку, я вижу слова, нацарапанные на бумаге, и на глазах появляются слезы. Просматривая страницы, вижу несколько десятков довольно коротких записей.
«Март 1995
Твоя мама сегодня рассказала мне про тебя. Никогда не забуду, как она выглядела и насколько счастливыми меня сделали ее слова. Я хочу сообщить тебе, что сегодня первый день как ты стала частью моей жизни и я очень взволнован и жду того дня, когда смогу подержать тебя на руках».
Слезы льются по моим щекам, и не важно, как быстро я пытаюсь смахивать их, новые заменяют старые. Мой папа написал эту книгу для меня. Он даже не знал меня, но написал эти письма, потому что хотел дать знать насколько сильно любит меня.
Я читаю дальше, но одна запись цепляет мое внимание и заставляет улыбаться до ушей. По моим быстрым подсчетам, мама была на середине беременности.
«15 мая, 1995
Я почувствовал сегодня твой толчок. Это было немного странно и страшно, но это был самый волнующий момент в моей жизни. Твоя мама и я смотрели фильм в кровати. Она взяла мою руку и положила на свой живот. Это было совсем не то, чего я ожидал – в лучшем случае маленький пузырик в движении. Я мельком увидел твои крошечные пальчики, тыкающиеся из-под одеяла. Сегодня ты стала для меня реальной, и я просто знал, что должен поделиться этим с тобой».
К следующему письму прикреплена монограмма с моим изображением. Это был снимок в профиль, и я проследила пальцем изгиб своего носика.
«Июнь 1995
Мы сегодня узнали, что ты девочка. Девочка. Твоя мама начала плакать. Я... ну, мне было страшно. Я хочу защитить тебя от всего. От разбитых коленок и проваленных тестов, до разбитого сердца. Но что, если у меня не получится? Что, если ты поранишься, потому что я не смог справиться со своей работой? Я надеюсь, что ты знаешь, что, несмотря на то, сколько раз мы боремся с комендантским часом и местом ночлега или все те вещи, о которых спорят папы и дочери, знай, что я борюсь, потому что люблю тебя».
Последняя запись заставляет меня смеяться сквозь слезы. Теперь я знаю, откуда у меня надоедливое стремление к совершенству. Я перелистываю страницы дневника и читаю про то, как он делал мою люльку и помогал Линде удивить маму с детской душевой. Это странно, что я никогда его не знала, но через его слова, обычные строки на листе бумаги, чувствовала, что он прямо здесь, в моей комнате, со мной. Когда я добралась до последней записи, снова заплакала. Он написал ее за вечер до своей смерти.
«29 сентября, 1995
Дорогая Мелани, твоя мама и я недавно обсуждали имена. Если в один день ты будешь читать эти строки, и тебя будут звать Джессика или что-то в этом роде, знай, что я проиграл битву. Но каким– то образом твоя мама согласилась со мной, и я надеюсь, что адресую это верному человеку.
С того времени как ты должна появиться со дня на день, я думал, что сделаю эту запись длинной. Есть пара вещей, о которых я хочу сказать и чувствую, что если напишу эти простые уроки на бумаге, то ты сможешь вернуться к ним в любое время, когда они будут тебе нужны, когда меня может не быть рядом, чтобы рассказать их тебе. Я человек чисел и фигур, линий и зданий, так что заранее извиняюсь за то, что не поэтичен со всем этим.
1. Будь доброй. Теплая улыбка с теплыми словами пойдет дальше, чем любая унция принижения. Мир может не всегда казаться хорошим по отношению к тебе, но ты найдешь красоту в нем, если будешь доброй к нему.
2. Будь терпеливой. Все стоящее в твоей жизни требует времени. Так что будь терпеливой, но всегда проявляй упорство. Когда тебя ударили, а так и будет, потому что это неизбежно в жизни, встань и сражайся в два раза сильнее за то, над чем ты работаешь.
3. Веселись. У тебя вся жизнь для того, чтобы беспокоиться о счетах, долгах и о всех взрослых вещах. Никогда не забывай смеяться и наслаждаться простыми удовольствиями в твоей жизни. Никогда не знаешь, когда они уйдут.
4. Люби все, что у тебя есть. Я никогда не знал, что такое любовь до встречи с твоей мамой. И когда она рассказала мне про тебя, я понял, что на самом деле значит любовь. Так что, когда встретишь того, кого будешь любить, не мешкай.
Помни то, что если эти советы не помогают, твоя мама и я любим тебя больше, чем кто-либо когда-либо. Ты звезды в нашем небе и мелодия наших сердец... Не смейся. Я же говорил, что не очень хорош во всех этих поэтических штуках.
Не могу дождаться того, чтобы встретиться с тобой, малышка (кого, как я нескрываемо надеюсь, зовут Мелани).
С любовью, папа».
Закрыв тетрадь, я крепко прижимаю ее к себе и шепчу сквозь всхлипы.
– Я тоже тебя люблю, папа.
Глава 14
Июль 2013
Я работала в лагере уже две недели и мне нравилось. Нет, сильно нравилось. Я еще никогда не была окружена таким количеством счастья и улыбок, как здесь. В конце дня я была вся в грязи и пыли, а иногда и в блестках, в зависимости от того, что мы делали целый день, но это было счастьем.
Сегодня меня определили в спортивную секцию, где мы будем играть в футбол. И от этого я думала о Брайане. С тех пор как я прочила папин дневник, все напоминало мне о нем. Мне хотелось дать нам второй шанс, но я пока не понимала как. С нашего разговора прошло несколько недель, и я не видела его. Я проезжала мимо его дома с какой-то призрачной надеждой, что он все еще живет там, но так как это было здание университета, понимала, что его там не будет. Скорее всего, он просто уехал обратно домой.
– Я могу помочь, Мелани? – спрашивает меня Рути, десятилетняя девочка с синдромом Дауна.
– Конечно, можешь. Пошли на поле. Ты играешь на той стороне.
– Хорошо, я поняла. Пошли, – ее энтузиазм буквально сбивает меня с ног, пока мы идем к полю.
Когда мы выходим на поле, меня сразу же окружает группа детей. Потом Уилл, один из работников, с которым мне вместе предстояло работать этим летом, свистит в свисток и дети строятся в шеренгу на краю поля. Они очень хотят нам угодить. Все ярко улыбаются и прыгают на месте, нетерпеливо ожидая наших инструкций.
Играя, будто он какой-то сержант, Уилл встает ровно, вытянувшись.
– Окей, кадеты. Вот правила, – дети смеются с его мини-сценки. Они знают его слишком хорошо, чтобы воспринимать этот спектакль всерьез. Один из мальчиков в конце шеренги не смог сдержаться и громко смеется, и Уилл кричит:
– Эй ты! Сейчас же прекратить смеяться, – маленький мальчик тут же проглатывает свой смех и салютует Уиллу. И как только Уилл поворачивается спиной к маленькому чертенку, тот вновь смеется.
Уилл подмигивает мне и продолжает инструктаж. Дети рассчитались на «первый» и «второй», разбившись на команды, и бегут на поле. Спустя десять минут, мы делаем перерыв, чтобы дети смогли выпить воды. Уилл подходит ко мне и передает бутылку с водой.
– У тебя хорошо получается, Мелани. Дети тебя любят, – карие глаза Уилла зажигаются, когда он делает мне комплимент.
– Спасибо, Уилл. Мне действительно нравится здесь. Я понимаю, почему ты возвращаешься сюда каждое лето, – я делаю глоток воды и сажусь в тени от дерева.
– Да, это место действительно замечательное, – он садится рядом со мной, держа в руках свою бутылку с водой.
Мы сидим в тишине пару минут, иногда попивая воду. Работая с ним каждый день на протяжении последних двух недель, между нами появилось некое подобие дружбы. Обычно диалог протекал легко, но когда я допила воду, тишина уже стала навязчивой.
– Ну, так ты занята этим вечером? Я могу тебя куда-то сводить? – спрашивает Уилл допив остаток воды и повернувшись лицом ко мне.
Его вопрос застает меня врасплох.
– Я, эм, да, я имею в виду нет, – сделав глубокий вдох, я беру под контроль свои дрожащие руки и нервный голос. – Прости, но я не могу. Моя мама и ее парень приезжают на этих выходных. Они уже будут у меня, когда я вернусь в квартиру.
