Текст книги "Сад нерастраченной нежности"

Автор книги: Мелисса Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Мелисса Джеймс
Сад нерастраченной нежности

ПРОЛОГ

Новый Южный Уэльс

– У тебя есть все для того, чтобы стать лучшим ветеринарным хирургом, Дэнни. Твои оценки и результаты практики говорят сами за себя. Ты на голову обогнала остальных однокурсников, – нахваливал ее Джим, крепко пожимая обе руки.

Даниэль Моррисон все еще не могла унять дрожь. На чествовании выпускников ее выделили среди множества студентов как талантливого молодого хирурга.

Дэнни знала, что это самым лучшим образом отразится на ее начинающейся карьере. За учебную практику в городских ветеринарных клиниках Сиднея, где ей было доверено лечение дворняжек и котят, девушка показала многое, на что была способна. Ей выпало поработать и в службе спасения диких животных. К Даниэль Моррисон доставляли порой таких безнадежных зверушек, что трудно было поверить в чудо, которое помогало юному хирургу возвращать их к жизни.

– Малышка Дэнни, я верю в тебя!

Теперь Джим уже обнял ее за талию. Безобидные, дружеские слова легли на ее сердце мучительным вопросом. Никто из мужчин еще не говорил ей таких добрых слов, не обнимал с такой уверенностью.

И дело вовсе не в том, что Дэнни страдала от недостатка мужского внимания. Наоборот, множество парней пытались завладеть ее вниманием. Девушка видела, что не безразлична многим однокурсникам. Но только одному Джиму было подвластно возбудить в ней это чувство сладкой тревоги, пронизанное тысячью сомнений.

Джим Хаскелл смущал ее иначе – не так, как заинтересованные взгляды незнакомых мужчин, откровенное поведение сверстников и бесстыдные намеки записных сердцеедов.

Джим Хаскелл, и Дэнни знала это твердо, ценил в ней друга, был ей предан, готов ради нее на все, при этом ничего не требуя взамен. И хуже всего было сознавать, что те же самые чувства Джим испытывал ко всем своим знакомым девушкам.

Он старательно игнорировал все их недостатки и высоко ценил достоинства. Он относился к ним, как старший заботливый брат. И эта чуткость была такой же неотъемлемой чертой этого молодого человека, как и его несомненная мужская привлекательность.

Что и говорить, Джим Хаскелл был красивым парнем. И именно этот красивый парень без ложного смущения обнимал сейчас свою подругу Даниэль Моррисон, словно и не ведая, что в это мгновение творится в ее душе.

А были ли у Дэнни шансы завоевать его сердце? Вряд ли.

Все знали трогательную историю первой настоящей привязанности Джима Хаскелла. Наблюдали, как он в течение долгих семи лет трепетно любил миниатюрную красавицу Лейлу, лучшую подругу Дэнни. Но в результате Лейла отдала свое сердце странному ковбою, замкнутому и холодному.

И никто не догадывался, как переживал эту потерю сам Джим, потому что его нрав был, как и прежде, легок, взгляд светел, а манеры благодушны…

Джим Хаскелл казался старше своих лет. Он носил традиционную шляпу наездника, залихватски заломленную набок, из-под которой выбивались буйные пряди черных курчавых волос, а в тени полей прятался задорный прищур проницательных глаз.

И вот теперь, соблюдая традиции «отличного парня», Джим намерен был сделать все от него зависящее, чтобы его подруга Даниэль Моррисон заполучила желаемую работу…

На старом пикапе Джима они с рычанием и грохотом припарковались на пыльной дороге. Джим галантно подал спутнице руку, а после панибратски обхватил за талию, когда к ним подошел высокий человек в джинсах и ковбойке, в надвинутой на глаза широкополой шляпе, хмурый, заветренный и суровый. Это и был хозяин престижной ветлечебницы.

Джим смело обратился к нему:

– Добрый день, сэр. Я Джим Хаскелл, друг Дэнни…

Он протянул мужчине руку, другой продолжая поддерживать свою подругу.

Мужчина кивнул и сказал:

– Рон Гилдхолл…

– Приняв Даниэль Моррисон в свой штат, вы не пожалеете, сэр. Она закончила курс в числе лучших по многим дисциплинам. И она неоспоримо лучшая по результатам практики. Дэнни – именно тот кандидат, который вам нужен, сэр, – с самоуверенной улыбкой внушал Джим Хаскелл.

Рона передергивало всякий раз, когда этот дерзкий молодой человек произносил официальное «сэр», казалось, подчеркивая этим не столько уважительное отношение, сколько пропасть лет, разделявшую их.

Дэнни же чувствовала себя словно во сне. Ее не смущала неловкость ситуации. Девушка просто млела, оказавшись между колкими взглядами двух настоящих мужчин, какими, бесспорно, были Рон и Джим. Ей льстил этот негласный поединок мужских самолюбий.

– Я еще не определился, – сухо сказал Рон Гилдхолл. – Но учту ваше мнение, молодой человек.

– Будь у вас две вакансии, я бы не отказалась от второй, поскольку для меня было бы очень полезно поработать с вами, сэр, не разлучаясь при этом с Дэнни. Но поскольку мне уже посчастливилось найти место в клинике неподалеку, то не стану более отрывать вас от дел.

Дэнни хотела что-то добавить, но, подумав, все-таки воздержалась.

Возвращаясь к машине, Джим уверенно заявил ей:

– Теперь, если он и решит принять тебя, то только из-за твоих навыков. Я полагаю, этот Рон понял, что найдется кому постоять за Даниэль Моррисон… в случае чего.

– Спасибо, Джим. Наверное, ты прав, – неуверенно поблагодарила его Дэнни.

– Не стоит благодарности, Малышка Дэнни. Ты всегда можешь рассчитывать на меня.

– Я чувствую себя в долгу перед тобой, – с робкой надеждой произнесла девушка и затаила дыхание в ожидании, что он ей ответит.

Джим улыбнулся, словно прочитав ее мысли, и произнес:

– Я уверен, ты найдешь способ отблагодарить своего друга… Однажды. Когда он будет нуждаться в этом. Но мне бы не хотелось, чтобы ты чувствовала себя моей должницей…

– Ты прав… – поспешила подхватить Дэнни. – Ты прав, Джим. Как насчет… – она вдруг замялась и конфузливо продолжила: – Поужинать вместе?

Джим тяжело вздохнул, крепко обнял подругу и тоном глубокого сожаления произнес:

– Малышка Дэнни, ты же знаешь, что все мое семейство прибыло праздновать. Получение диплома! Они хотят разделить со мной эту радость. Я не могу разочаровывать своих родных. Давай как-нибудь в другой раз, девочка?

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Батарст, два года спустя

Джим еще не знал, как сможет смотреть на ее мужа, сознавая, что она никогда не будет принадлежать ему… девушка, которую он любил.

Лейла вышла замуж, родила дочь, успешно закончила обучение и вновь была беременна.

А Джим продолжал любить ее и не позволял себе оспаривать выбор Лейлы. Когда тремя годами раньше Джим впервые встретил Джейка Сазерленда, угрюмого, немногословного, скрытного ковбоя, он понял, что этот мужчина создан для нее и будет ей хорошим мужем.

Кто знал о любви Джима к Лейле, тот только удивлялся его жертвенности. Но любовь Джима не была омрачена ревностью. В тот момент он вообще не задумывался о том, что теряет дорогую для него женщину. Он лишь помог любимому человеку обрести счастье. А именно это Джим всегда считал высшим долгом любви.

Вот только апофеоз его самопожертвования разбился о высокую стену отчаяния. Джим вдруг почувствовал себя болезненно одиноким. И он пустился во все тяжкие. Зная, как легко ему завоевывать женщин, которые ему были безразличны, Джим перестал удерживать себя. Он одаривал их малыми крупицами своего легкомысленного сердца, а они… они преподносили ему себя целиком и чувствовали себя при этом бесконечно счастливыми. Но то были женщины на час, на вечер, на день… Однако находились и другие, которых хотелось привести домой и познакомить с родителями. Милые девочки видели в нем прежде всего заботливого старшего брата. Привязанностью и доверием этих девочек Джим действительно дорожил и не желал разочаровывать, а потому не позволял себе лишнего.

Уходя из дому, он ошарашил своих родных заявлением:

– Вернусь поздно… Мне нужно сделать сегодня что-то по-настоящему дельное.

Хаскелл пригласил одну девушку в Батарст, узнав, что та никогда не была в городе его счастливой университетской поры. Двадцатидвухлетняя Шана – так ее звали – несколько задержалась в периоде подростковой наивности, предпочитая легкие романы, глубокие отношения ее еще не интересовали. На том она с Джимом и сошлась.

– Очень жаль, Шана, что тебе не понравилось. Возможно, всему причиной то, что у тебя нет здесь знакомых? – предположил Джим, глядя на приунывшую Шану.

– Что мне до знакомых или незнакомых, когда ты весь вечер не отводишь от нее восторженных глаз! – процедила сквозь зубы его спутница.

– Это ее вечер, – нахмурившись, сухо произнес Джим. – Я говорил тебе, что Лейла – мой лучший друг. Я обязан поддержать ее. Это не просто – заканчивать учебу на два года позже своих сверстников. Ты же не собираешься ревновать меня к ней? Она ведь замужем!

– Я что-то не пойму, о ком ты говоришь. О той брюнетке? – Шана кивнула в сторону Даниэль Моррисон, которая так же, как и Джим Хаскелл, пришла поддержать свою подругу.

Джим с недоумением посмотрел на свою спутницу. Он и предположить не мог, что его безотчетные взгляды в сторону Дэнни столь очевидны для окружающих. Ведь все свое внимание он обращал на миниатюрную медноволосую красавицу Лейлу, с каким-то садистским сладострастием вызывая в своем сердце отголоски былого чувства.

Он лишь ухмыльнулся, так ничего и не ответив Шане.

Значит, он поглядывал на Даниэль Моррисон? Возможно. Во всяком случае, он рад отметить, что она прелестна и весела. И вообще Малышка Дэнни несколько изменилась и очевидно похорошела… Верно, этот новый период взросления ей необыкновенно шел. И всякий раз, взглянув на нее, Джим подмечал что-то новое, привлекательное, незнакомое. А ведь все десять лет, что они знакомы, он был уверен, будто знает Даниэль Моррисон наизусть и ничего нового в ней найти не способен.

Джим еще раз взглянул на Шану и позволил ей прочесть на своем лице выражение беспомощности и сожаления. Он чувствовал себя так, будто его поймали на месте преступления, и поэтому принял как заслуженное наказание сказанные девушкой слова:

– Никогда бы не подумала, что ты тоже на это способен. Ладно, я приметила недалеко отсюда один ночной клуб, загляну туда, а потом отправлюсь домой на такси… Обо мне не беспокойся.

Произнеся свою тираду с огромной долей разочарования, Шана покинула актовый зал. Джим знал, что негоже отпускать девушку вот так. Но что он мог ей сказать? Тем более он сам еще не знал, что происходит в его собственном сердце.

В ресторане, где родные Лейлы организовали празднование по поводу получения диплома, Джима посадили напротив Дэнни. Наверное, впервые в жизни Джим Хаскелл был по-настоящему смущен.

Он время от времени поднимал на нее взгляд, в котором проскальзывало изумление.

Джим знал, что почти два года Даниэль Моррисон провела в Европе, где жила в Германии у своих дальних родственников. Что-то эти годы сделали с его подругой. Она стала другой – утонченной, сдержанной, непостижимой. Все те же черные как смоль волосы были иначе уложены, красиво обрамляли нежное личико с загадочной полуулыбкой. Джим еще раз повнимательнее всмотрелся в знакомое лицо, надеясь определить значение такой новой и бесконечно притягательной линии бровей цвета шоколада. Он почувствовал, что у него перехватило дыхание, когда Дэнни, заметив его внимательный взгляд, подняла свои прекрасные глаза.

Насмешливо прищурившись, она спросила Джима:

– Хаскелл, ты так смотришь, словно у меня пятно на носу. Признавайся!

– Нет… Прости… Не хотел тебя смутить, – промямлил Джим и спрятал взгляд.

Дэнни побледнела и сжала губы.

Два года назад, когда в окружении многочисленной родни весельчак Джим, один из усыновленных детей своих добрейших родителей, шумно праздновал получение своего диплома, он был озабочен лишь тем, чтобы скрыть ото всех свою тоску по Лейле. Хаскелл был уверен, что для своей подруги Дэнни сделал все, что только мог. Он знал, что эта нежная девушка нуждается в поддержке и защите, и в его силах было предложить ей и то, и другое…

Джим был убежден, что она найдет свое счастье в профессии, и всячески ободрял ее на решительные поступки. Оттого он поспешил ретироваться, когда впервые прочел в глазах девушки явно женский интерес. В ту пору он еще не был готов изменить своей давней любви. Он еще не мог избавиться от чувства к Лейле.

Джим Хаскелл отчетливо помнил те два поцелуя, что связали его с Дэнни. Первый – детский и почти нечаянный. Но был и второй, который последовал сразу после первого… И его уже нельзя было считать ни детским, ни нечаянным. И этот второй поцелуй напугал Джима своей силой в тот их единственный совместный вечер…

Джим появился в дверях и остановился поодаль. Обе женщины, и Лейла, и Дэнни, одновременно посмотрели на него и поразились перемене, произошедшей в их друге.

– Что случилось с нашим Джимом? – шепотом обратилась виновница торжества к своей подруге Дэнни, выходя из ресторана. – Сегодня он сам не свой. Не потому ли, что его посреди вечера оставила подруга?

Дэнни лишь пожала плечами в ответ.

– Тогда выясни это, дорогая, – велела Лейла. – Выясни и расскажи мне.

– С какой стати он мне доверится? – усомнилась Даниэль. – Я уже пару лет с ним не общаюсь…

– Не знала, что вы рассорились, – мимоходом произнесла Лейла и нахмурилась, прислушавшись к себе. – Малыш сегодня активно пинается, – озадаченно заметила она, положив руку на живот.

– Мы не рассорились. Мы просто прервали общение, – уточнила Дэнни.

– Будет повод возобновить его, – не унималась Лейла. – Нехорошо, когда друзья затаивают друг на друга обиду… – назидательно произнесла она и прошептала: – Домой сегодня иди с ним.

Даниэль замерла и напряглась.

– Не подталкивай меня к Хаскеллу, – с укоризной прошептала девушка. – Это ни к чему хорошему не приведет. Ты знаешь, что он любит только тебя…

– Не спорь, – прошептала Лейла. – Подойди к нему. Просто убедись, что с ним все в порядке. Я тебя прошу…

Лейла знала, что личная просьба – лучший аргумент в таких делах. Дэнни подчинилась, хоть и явно нехотя…

По возвращении в Австралию три месяца назад Даниэль показалось, что все вокруг переменилась и ей здесь больше нет места…

У Лейлы давно уже своя семья, другие подруги тоже устраивают личную жизнь со своими возлюбленными. И отношения с ними никогда не будут прежними, как в школьные и студенческие годы.

Родители так долго ждали ее возвращения, что, не успела Дэнни войти в дом, тотчас оглушили ее потоком сетований. Дэнни успела отвыкнуть от их непрерывных стычек. Хотелось кричать: «Перестаньте судить меня и ругаться! Мы всего лишь люди. И еще я ваша дочь. Сжальтесь надо мной. Я люблю вас обоих, несмотря на то, что вы ненавидите друг друга!»

– Джим! – окликнула она его.

– А! Это ты, Дэнни, – повернулся он. – Ты что-то хотела?

– Это Лейла… – поспешила оговориться Дэнни. – Она волнуется за тебя. Хотела узнать, все ли в порядке?

– Да… Все нормально, не сомневайся. Иди к ней и передай, что я скоро присоединюсь к вам. Только сделаю один телефонный звонок…

– Я бы с радостью сказала ей, что ты в порядке, Джим… Да только не хочу врать своей подруге. Так что сделай это сам, – твердо произнесла Даниэль Моррисон.

– Пустяшное беспокойство…

– Хочешь, чтобы я оставила тебя в покое? Я могу, но не Лейла… Она любит тебя, оттого и волнуется, – признала Дэнни.

– Я знаю, – сухо произнес Джим и достал телефон. – Мама, это я, – произнес он в трубку.

– Дорогой, все в порядке? Видел Лейлу? Как она? – проговорил глубокий бархатный женский голос.

– Поговорим об этом позже. Я звоню по другому поводу, – поспешил прервать поток вопросов Джим. – Мне тут звонила женщина, представилась Анной. Сказала, что она моя настоящая мать. Это правда? Ты знаешь ее? Кто она?

В трубке повисло молчание, а потом тот же голос тихо произнес:

– Да, дорогой, это правда. Твою мать зовут Анной. Она моя сестра. Наша мать родила ее до того, как сошлась с моим отцом.

– Почему же она объявилась только сейчас? – возмущенно прокричал в трубку Джим.

– Дорогой, это не телефонный разговор. Поговорим, когда вернешься. Я понимаю, что ты шокирован этим известием… Но постарайся не делать глупостей.

– Хорошо, – согласился Джим. – Отложим этот разговор. Постараюсь вернуться как можно скорее… – проговорил он и отключил телефон.

ГЛАВА ВТОРАЯ

От Джима никогда не скрывали, что он усыновленный ребенок. Да это и невозможно было скрыть, поскольку его европейская кровь явно выделяла его на фоне внешности его родителей – австралийских аборигенов. Но теперь он почувствовал себя беззастенчиво обманутым, услышав, что его родная мать приходится сестрой его приемной матери, а он узнал об этом только теперь…

Дэнни издали наблюдала за его напряженным телефонным разговором и даже предположить не могла, что так расстроило Джима. Что с ним происходит? Вообще-то это должна была выяснить сама Лейла – на правах близкого сердечного друга.

– Что, интересно? – спокойно поинтересовался Джим, подойдя к растерянной Дэнни, и в глазах его мелькнуло что-то жесткое, недоброе.

Впрочем, через миг его лицо было вновь беспечно, взгляд – смешливым.

– Прошу прощения… Если ты сам не считаешь нужным сказать, не стану допытываться, – с чувством собственного достоинства произнесла Даниэль Моррисон и ужаснулась тому, как время и недосказанность усложнили их прежде такие ясные отношения.

Он наклонился над Дэнни и произнес:

– Спасибо…

– За что? – удивилась девушка и вздрогнула, почувствовав, как его влажное дыхание скользнуло по ее щеке.

Дэнни подняла на него глаза, их взгляды встретились. Губы девушки невольно приоткрылись. Она заметила, как взгляд Джима спустился к ее губам и задержался на них. Он тихо проговорил:

– Можешь представить, я в один миг перестал понимать, кто я есть…

– Как такое могло произойти? – шепотом спросила Дэнни, боясь вспугнуть его доверительное настроение.

– Я говорил по телефону со своей матерью… Со своей биологической матерью, если можно так сказать, – тихим голосом произнес он.

– Может быть, тебе стоит поговорить об этом со своей семьей? – растерявшись, проговорила Даниэль.

– В свое время… Оказывается, своей приемной матери я прихожусь племянником, – произнес Джим и насмешливо прищурился.

Дэнни не могла ошибиться. Этим веселым прищуром Джим сдерживал слезы.

Он нащупал ее кисть и сжал в своей ладони со словами:

– Мы в любом случае – семья. В этом нет сомнения. И появление моей матери этого не изменит. И все же…

Дэнни с трепетом ждала продолжения его признания.

В один миг все ее чувства и чаяния сосредоточились на нем одном. Она ясно осознавала: о чем бы Джим ни попросил ее в эту минуту, она бы не задумываясь сделала для него все. И такая готовность нисколько не пугала ее, а наоборот, представлялась желанной…

Но вместо признаний она услышала:

– Я, пожалуй, пойду…

Джим хотел выпустить ее руку из своей ладони, но она удержала ее. Встревоженно вглядываясь в его лицо, Дэнни положила другую руку ему на грудь. Он, словно поймав ритм ее сбивчивого дыхания, не боясь быть неправильно понятым, откровенно произнес:

– Я тоже хочу тебя, Дэнни. Но ты должна дать мне время понять, кто я есть… Это не каприз, поверь мне…

Голова девушки закружилась. Не только в его словах, но и в глубинах его голоса, в пламенеющем взгляде она ощутила мужчину, который обращается к женщине, не прячась за дружественными полунамеками.

– Я не отпущу тебя одного, – твердо сказала Дэнни.

– Ты хочешь пойти со мной? – озабоченно нахмурился Джим.

Он видел, что Дэнни все для себя решила. Она убежденно кивнула в ответ.

– Почему? – искренне удивился Джим.

– Я в долгу перед тобой… – нежно улыбнулась девушка. – Ты помнишь?

– А что случилось с твоей работой? Ты же так хотела получить то место! – поинтересовался Джим, вспомнив обстоятельства двухлетней давности.

Девушка рассмеялась.

– Представь себе, я уволилась три недели спустя, после чего уехала в Европу. Теперь я вновь без работы.

– Лейла сказала, ты снимаешь квартиру на окраине Сиднея?

– Еще не обжилась. Только вещи перевезла. Хочу отдохнуть неделю или две, прежде чем начать работать.

Дэнни с надеждой посмотрела на Джима. Они же коллеги. Пределом ее мечтаний было работать вместе с ним. И она знала, что Джим при желании может быть удивительно догадливым и инициативным… Дэнни ждала его предложения, но после долгих мгновений ожидания вынуждена была сказать с улыбкой смущения:

– В этот раз тебе не придется изощряться, чтобы устроить меня на работу, как два года назад.

Эти два года не прошли даром для молодого специалиста. И теперь Дэнни была убеждена – долго искать работу ей не придется.

– Крепко стоишь на ногах? – осведомился Джим.

– Разве это плохо?

– Конечно же, очень хорошо. Просто замечательно. Почему ты так напряглась, Малышка Дэнни? Ты вовсе не обязана мне ничего доказывать. Я с самого начала знал, что из тебя выйдет замечательный специалист, – великодушно отметил Джим.

Дэнни уже не слушала его. Она провела ладонью по лацкану его пиджака и притянула к себе, приподнявшись на цыпочках. А затем, прикрыв глаза, еле слышно произнесла:

– Возьми меня к себе…

– Давай обсудим это позже, – осторожно предложил ей Джим.

– Позже? – изумилась она, открыв на миг глаза и вновь смежив веки. – Два года прошло. Я ждала этого целых два года. Ты ведь понимаешь, что больше нам не быть просто друзьями… Поцелуй меня, Хаскелл.

– Ты права, теперь просто друзьями нам не быть, – сипло проговорил он ей на ухо.

Но его губы так и не коснулись ее рта.

– Немедленно… Или мне придется убить тебя, Хаскелл, – полушутя, полусерьезно простонала Дэнни.

У Джима растаяло последнее сомнение. Он услышал чувственный зов, шедший из груди молодой женщины. Лишенный времени на раздумья, он склонился к девичьим губам и воскресил в памяти их неизгладимый вкус…

Не успев еще насладиться мимолетной близостью, Дэнни поняла, как сильно обманула себя, вырвав у Джима этот поцелуй. Так как знала, что сам он никогда не поступил бы так.

Она только усугубит свою ядовитую ревность и вымативающие сомнения. Ужасней всего было питать зависть к любимой подруге. Девушка уже успела это понять. И чем прилежнее она боролась с чудовищной ревностью, тем изворотливее становилось это едкое чувство.

А ей-то казалось, что она превозмогла эту слабость! Но стоило два года спустя вновь встретить Джима, как все муки воскресли… А как прекрасен был их поцелуй…

Она уставилась в темноту и сдавленно проговорила:

– Я знаю… Это не было твоим желанием.

– Прекрати, – твердо произнес Джим. – И не суди меня строго. Возможно, я просто не готов к серьезным отношениям. Я предупредил тебя, что столкнулся с проблемой… – словно оправдываясь, начал говорить он, а вместо этого лишь укрепил ее сомнения.

– Что? Что ты хочешь этим сказать, Хаскелл? – умоляюще посмотрела на него Дэнни.

– Я тоже хочу быть с тобой, Дэнни, – признался он, обняв ее за плечи. – Но отпусти меня сегодня. Я во многом обязан разобраться… Один. Оставайся со всеми, Малышка Дэнни, празднуй, а я пойду…

– Домой? Ты вернешься к родителям? – взволнованно спросила она. – Я не требую обещаний. Ты мне ничем не обязан… Может быть, нам стоит забыть обо всем? Пусть все будет как прежде. Как годы назад. Что скажешь, Хаскелл?

Твердя свои сомнения, Дэнни и предположить не могла, каким испытаниям подвергла своего любимого.

Как ни рад он был видеть ее вновь, сжимать в своих объятиях, прижимать к груди, ласкать ее лицо, он ни на миг не забыл о том потрясении, какое вызвала женщина, назвавшаяся Анной. И, не желая обременять Дэнни своими переживаниями, он не смог донести до ее понимания свою потерянность. А Дэнни продолжала что-то взволнованно говорить, озадачивая его…

– Пошли! – воскликнул он и потянул ее за руку.

Дрожь пробежала по спине Даниэль.

– Джим, ты что? – опешив от его дикого взгляда, спросила девушка.

– Идешь или остаешься? – решительно спросил он ее, не обращая никакого внимания на любопытные взгляды окружающих и двусмысленные перешептывания. – Или ты просто дразнила меня? Я поверил тебе, Дэнни. Ты была очень убедительна.

Дэнни не на шутку испугалась такого оборота и повернула вспять.

– Избавь меня от этого сарказма, Хаскелл!

– На словах ты такая решительная. Что случилось, Дэнни? Предпочитаешь ограничиться разговорами? Жаль… Я понадеялся на большее.

Его извиняло только то, что кругом были друзья, а посторонние вряд ли понимали, о чем идет речь. Но таким Джима еще никогда ни друзья, ни знакомые не видели. Лейла пристально и с тревогой наблюдала за ними.

Джим стремительно подошел к Лейле и, поцеловав в щеку, громко сказал:

– Поздравляю, детка… Прости, должен идти. Я позвоню тебе. Хорошо? Люблю…

– Что с тобой, Джимми? – попыталась задержать его Лейла.

– Только ты-то не беспокойся обо мне! – шутливо воскликнул он на ходу. – Не в твоем нынешнем положении.