Текст книги "Мера любви"

Автор книги: Мэхелия Айзекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– У вас замечательный дом, – пробормотала она, когда Ли открывал для себя бутылку пива. – Должно быть, он очень старый.

– Некоторые его части датируются концом семнадцатого века, – с прохладцей ответил Ли. Он отпил из бутылки и отер рот тыльной стороной ладони. – К счастью, мой дед решил модернизировать почтенные развалины. С каким бы уважением я ни относился к его истории, этот дом было бы чертовски трудно протопить.

Айрин улыбнулась.

– Я люблю открытый огонь, а вы? – сказала она, кивнув на поленья, горевшие на решетке. – В нашей квартире только центральное отопление.

Ли пристально смотрел на нее.

– И вы живете там с Эмми и вашей матерью?

– Без нее я не смогла... не смогла бы работать без ее помощи.

Почему же его не покидало ощущение, что она хотела сказать что-то другое? – раздумывал Ли. Он поднес бутылку к губам и сделал еще один глоток. Должно быть, его подозрительность вызвана раздражением на нее.

– Может, присядете? – предложил он, указывая на ближайшее к огню кресло, хотя был уверен, что гостья предпочла бы постоять.

– Как я завидую тому, что у вас столько книг! – немного нервно заметила Айрин, когда Ли подошел и встал рядом с креслом, в которое она села. – Я всегда любила читать... Если бы то же самое можно было сказать и о Эмми!

Ли поколебался, а затем, поскольку по природе был отходчив, опустился в кресло, стоявшее по другую сторону камина.

– На вашем месте я не стал бы беспокоиться, – потеплевшим голосом сказал он. – Возможно, в конечном итоге отстранение от занятий пойдет ей на пользу.

– Как вы можете такое говорить?!

Она была не в состоянии сохранять хладнокровие, когда дело касалось дочери, и Ли заметил, как рассерженно сверкнули глаза Айрин. Он вдруг поймал себя на том, что пытается представить, как она выглядела бы, если бы они занялись любовью. Действительно ли ее губы так горячи и чувственны, какими кажутся в эту минуту?

– Я имел в виду, – мягко сказал Ли, – что у нее будет время разобраться в себе. А если в следующей четверти мистер Биннс переведет ее в другой класс, это будет чем-то вроде нового старта.

– Наверное, – обреченно прошептала несчастная мать.

– Но должен же он был что-то предпринять! – увещевающе воскликнул Ли. – Воровство в магазине – серьезный проступок. Если он как-то не накажет Эмми, ему придется оставить безнаказанными и других девочек тоже.

– Он не знает, что были и другие! – быстро сказала Айрин. – Эмми отказалась назвать их. И ее можно понять. – Она чуть помолчала, прежде чем продолжить: – Но вы правы: Эмми заслужила наказание. Я только жалею, что столь беспомощна.

Ли покатал между ладонями бутылку, которую продолжал держать в руках.

– Вы, по крайней мере, не проводите бессонные ночи в мыслях о том, какую еще напраслину успели возвести на вас другие люди, – мрачно сказал он. – Поверьте мне, это совершенно невыносимо.

Теперь нахмурилась и Айрин:

– Вы говорите о своей дочери?

– Да, о Кристи. – Ли опять удивило, с какой легкостью он идет на откровенность с этой женщиной. – Возможно, вы знаете, что она живет с родителями моей жены. А вот о чем вы можете не знать, так это о том, что они не намерены ее отдавать.

– Не намерены? – удивленно переспросила Айрин. – Какое странное слово вы употребили. Может, вы имели в виду, что им не хочется остаться без внучки, к которой они уже привыкли?

– Я имел в виду именно то, что сказал, – сурово заметил он. – Пол Коппелл готов на все, лишь бы не позволить мне вернуть дочь. Наверное, вы могли бы сказать, что ему не нужно предпринимать особых усилий для этого, имея такого зятя. Некоторое время после смерти Синтии я не расставался с бутылкой. Айрин покачала головой:

– Это можно понять.

– Вот как? – Ли пожалел, что ее тогда не было рядом. Возможно, в этом случае он придумал бы что-нибудь получше, чем разрушать остатки своей репутации. Он нахмурился при воспоминаниях, сыновой силой нахлынувших на него. – Вы даже представить себе не можете, каково это – быть обвиненным в смерти собственной жены!

– Не могу.

Айрин всего лишь признала очевидное, в ее словах не было и намека на осуждение. Напротив, она, казалось, была готова поверить ему. Или он решил так по своей бесконечной наивности?

– Вы говорили, что ваш муж погиб в автомобильной катастрофе, – сказал Ли, решив, что уже достаточно наговорил о себе. – Должно быть, тогда вам несладко пришлось.

Очевидно, Ли коснулся того, что по-прежнему было болезненным для нее, и нарушил возникшее было между ними взаимопонимание. Он почувствовал это немедленно, еще до того как она судорожно напряглась.

– Да, – сдавленно проговорила Айрин. – Вы думаете, это из-за того что Эмми не помнит своего отца, она так неуправляема сейчас?

– Я этого не говорил, – сдержанно возразил Ли. – Просто сравнил вашу ситуацию с моей. – Он поморщился: – Вас хотя бы не обвиняют в причастности к произошедшему несчастному случаю.

Айрин поставила свой бокал на столик.

– Зато я сама себя обвиняю в этом, – сказала она. – В причастности, я имею в виду... Если бы Сэму было хорошо со мной, он не стал бы искать счастья в объятиях другой женщины.

– Вряд ли все было так просто, – мягко заметил Ли, и Айрин печально посмотрела на него.

– Вы наверняка заметили, что я не люблю говорить о Сэме, – пробормотала она. – Это лишний раз напоминает мне, какой дурой я была когда-то. Мне следовало бы послушаться родителей. Если бы не они, я, возможно, никогда не закончила бы свое образование...

– У вас есть образование! – Ли был поражен и, глядя на ее покрасневшее лицо, понял, что она ненароком проговорилась. Но слова были сказаны, и теперь приходилось считаться с ними. – Какое образование? – требовательно спросил он, стараясь не давать воли подозрениям. – Надеюсь, не журналистское?

– Юридическое... Я получила юридическое образование. – Видя недоверие, написанное на лице Ли, Айрин добавила: – Это правда. Но не нашлось адвокатской конторы, где меня согласилась бы взять, поэтому, как уже говорила, я стала работать у своего отца.

Ли резко встал и подошел к окну. С юридическим образованием она устроилась работать в его конюшни! Разве это излишняя подозрительность, если он спросит у нее зачем?

Не оборачиваясь, он услышал, как Айрин подошла и встала рядом. Он смотрел на оголенный, открытый всем ветрам сад, на пологий склон, спускавшийся к реке, стараясь не замечать ее присутствия, но не преуспел в этом.

– Простите, если вы считаете, что я должна была сообщить вам об этом, – рискнула привлечь его внимание Айрин. – Да, я не написала этого в своей анкете, но только потому, что большинство работодателей отталкивает такая квалификация.

Ли полуобернулся.

– И вы подумали, что я из их числа? Вы не хотели смущать невежественного торговца лошадьми?

– Вы не невежественный торговец лошадьми.

Он прищурился:

– Откуда вы знаете?

– Я думала, это очевидно, – неуклюже выкрутилась она. – Невежественные люди обычно не способны тонко чувствовать, а вы доказали обратное.

– Неужели?

Ли понимал, что не очень-то разумно с его стороны задирать ее, но ему нравилось наблюдать, как Айрин пытается его задобрить. Кроме того, несмотря на свойственный Ли скептицизм, его не мог оставить равнодушным призыв, читавшийся в ее серых глазах.

– Вы... вы были добры к Эмми, – слегка поколебавшись, проговорила Айрин и отвернулась, чтобы избежать его взгляда. – Я очень рада, что вы поехали с нами.

– Да, я тоже, – моментально откликнулся Ли на это признание, в то же время понимая, что его собственные мотивы были не совсем бескорыстными.

Стоя рядом с Айрин, он вдыхал теплый запах ее кожи, и этот нежный аромат вдруг пробудил в нем острое желание.

Господи, с тоской сказал себе Ли, я жажду прикоснуться к ней. В этот момент его не волновало, кто она и что здесь делает, ему только хотелось стянуть с нее свитер и скользнуть вдруг вспотевшими ладонями в целомудренный вырез ее блузки. Интересно, как она отреагирует? Что будет, если он накроет ладонями ее небольшие высокие груди? Ли хотел увидеть ее потемневшие глаза, когда он будет ласкать и сжимать их.

– Так я прощена?

Когда Айрин заговорила, он не сразу смог взять себя в руки и ответить ей.

– Прощены? – низким голосом переспросил он, и Айрин, должно быть, не предчувствуя опасности, повернула голову и взглянула на него, однако, увидев в его глазах пламя, тут же залилась горячим, мучительным румянцем.

– За... за то, что не сказала вам о своем образовании, – выпалила она, явно смущенная своим открытием, и Ли вдруг вспомнил, зачем отошел к окну – ему требовалось время, чтобы обдумать сказанное ею. – Почему... почему вы не рассказываете о своей дочери? – сбивчиво проговорила она. – По-моему, вы очень без нее скучаете.

Ли резко выдохнул. Показалось ли ему, что она выглядит виноватой? А может быть, страх стал причиной возбуждения, отразившегося на ее лице? Но одно он знал точно: ему не хотелось сейчас говорить о Кристи. Было бы почти кощунством использовать дочь, для того чтобы сбросить с себя это состояние.

– Вы боитесь меня? – резко спросил Ли, и на этот раз у него не было никаких сомнений: Айрин отшатнулась от него.

– Нет, – сказала она высоким от напряжения голосом. – С какой стати мне вас бояться? Я... я ведь почти не знаю вас.

– О-о, полагаю, прекрасно знаете, – вкрадчиво возразил Ли, чувствуя, что его усилия избавиться от невольного влечения ни к чему не приводят. – Если не меня, то, по крайней мере, обо мне, – уточнил он. – Вы, очевидно, уже начинаете спрашивать себя, а нет ли в этих слухах доли правды. Как вы думаете, достаточно ли вы женщина, чтобы выяснить это?

Ли услышал, как у нее перехватило дыхание. Айрин отступила назад.

– Я думаю, что вы просто смеетесь надо мной, мистер Роуленд, – сказала она, храбро улыбнувшись. Однако улыбка не коснулась ее глаз, и Ли понял, что она действительно напугана. – Может быть, мы сядем? Я не допила свой сок. Ее старания урезонить его отнюдь не понравились Ли. Напротив, вызвали раздражение. Проклятье! – она ведет себя так, словно он переступил черту и ей приходится бить его по пальцам, чтобы отогнать. Неужели Айрин действительно считает, что обманула его своей трогательной попыткой казаться светской? Если бы у нее была хоть капля здравого смысла, она бы вообще не встала со своего кресла.

– Знаете, что я думаю? – протянул он, видя, как Айрин отступает к книжным полкам. Она так старалась увеличить расстояние между ними, что не заметила, как сама загнала себя в угол. – Я думаю, что вы боитесь меня, миссис Тревор. – Он шагнул к ней и очень осторожно провел пальцем по ее щеке. – Не стоит. Я и вполовину не так опасен, как кажусь.

Она отдернула голову.

– Я не считаю вас опасным. Вы, скорее, несчастны, если хотите знать правду. Вы потеряли жену, вы потеряли ребенка, вы потеряли репутацию. С какой стати мне бояться сдавшегося человека?

– Проклятье! Я вовсе не сдался! – Сказанное Айрин затронуло Ли за живое, привело в ярость. Не осознавая, что делает, он грубо схватил женщину за плечи. – Вы ничего не знаете обо мне! – прорычал он, забыв, что несколько минут назад утверждал обратное. – Я готов вам шею свернуть за такие слова!

Только произнеся это, Ли понял, какие ассоциации должно вызвать у Айрин такое заявление. Возможно, она подумает, что он и впрямь способен на нечто подобное, если его так легко вывести из себя. А проступок Синтии был куда более серьезным, нежели неосторожные замечания по поводу образа его жизни.

Но было уже поздно. Слишком поздно забирать назад необдуманные слова. Слишком поздно не замечать женщину, которую он держал за плечи. Она была такой теплой, такой мягкой, такой женственной... Короче говоря, у нее было все то, что он так тщетно пытался выбросить из головы с той минуты, как Айрин переступила порог его дома. И, не обращая внимания на потрясение, написанное на ее лице, он заключил Айрин в объятия.

Это было, ошибкой, большой ошибкой. Ли понял это, едва ощутил ее уступившее натиску тело рядом со своим. Глядя в огромные округлившиеся глаза, он догадывался, что Айрин не способна бороться с ним. И, хотя ее кулаки упирались ему в грудь, в лучшем случае это был только беспомощный жест, обозначавший сопротивление.

– Я не сдался, – хрипло повторил он.

Верила ему Айрин или нет, но она явно ожидала, что он сумеет сдержать себя. Однако Ли обнаружил, что вместо этого склонил голову и скользнул губами по пепельным локонам на ее виске. Сегодня она уложила волосы в пучок, очевидно рассчитывая произвести благоприятное впечатление на классного руководителя Эмми, но несколько прядей выбились. Волосы Айрин бьши мягкими и отбрасывали нежные тени на ее кожу, и Ли закружило в водовороте чувств. Он понял, что уже не сможет отступить, не вкусив влажной мягкости ее рта. Им двигал какой-то неукротимый внутренний голод, и, удерживая одной рукой ее за талию, он поднял другую к ее лицу.

Большой палец скользнул по сжатым губам, отмечая их инстинктивное замирание при столь интимной ласке. Затем Ли нащупал чувствительную впадинку за нежной мочкой и тут же ощутил, как участился пульс Айрин. Она была до кончиков ногтей женщиной – самим теплом, самим душевным здоровьем. И он не был бы мужчиной, если бы не осознавал этого, а также того, что заставляет ее испытывать ответное желание. Выражение неискушенной неуверенности на ее лице только подстегнуло его.

– Ведь вы не ненавидите меня, Айрин? – спросил Ли, глядя в серые глаза. – Поверьте, я не хочу вас обидеть.

– Вот как?

В ее голосе еще звучало сомнение, но раскрывшиеся губы казались такими многообещающими! Она была в его объятиях, он хотел ее, и, опустив голову, Ли накрыл ее рот своим.

Это был рай, и это был ад. Рай заключался в чувственной сладости ее губ, а ад – в понимании того, что она никогда не будет принадлежать ему. Почему она не остановила его? – с горечью думал Ли. Почему не боролась с ним до полного изнеможения? Ведь он давал ей такую возможность.

Но когда Ли позволил своему языку скользнуть между ее зубов, тот не встретил явного сопротивления. Влажная глубина ее рта была открыта для его жадного вторжения. Неверными руками он провел по ее спине, чтобы затем стиснуть узкие бедра.

Еще одна ошибка. Когда он еще теснее прижал Айрин к себе, его отвердевшая плоть вдавилась в мягкий живот. Это было неописуемое ощущение, и он до безумия захотел разрядить свое мужское напряжение в этом женском теле.

Ее блузка выбилась из-под пояса юбки. И пальцы Ли помимо воли принялись поглаживать шелковистую обнаженную кожу...

Внезапно у него пресеклось дыхание, и, оторвавшись от рта, Ли уткнулся лицом в ее шею. Господи, должно быть, я сошел с ума, дрожа всем телом, подумал он. Уже не в первый раз он был слишком близок к тому, чтобы превратить все в сплошную неразбериху. Понимает ли она, что творит с ним? Может, и понимает, с горечью усмехнулся Ли. Вполне вероятно, именно это он и прочел в глубине ее серых глаз.

Звук открывшейся за его спиной двери отчасти привел Ли в чувство. Мэри Престон, сердито подумал он. Она никогда не удосуживается постучать, прежде чем войти.

Выпрямившись, он едва взглянул на раскрасневшееся лицо Айрин и обернулся. Но это была не экономка. Патриция Холкомб смотрела на него с нескрываемым презрением.

– Так-так, – проговорила она. Что бы ни испытывала эта женщина, она немедленно скрыла свои чувства под маской сарказма. – А я-то думала, что ты уже усвоил урок.

– Триш! – сокрушенно простонал Ли, качая головой.

Но прежде чем он смог произнести хотя бы еще слово – то ли протеста, то ли оправдания, – ему пришлось отшатнуться, поскольку Айрин, проскочив мимо, едва не сбила его с ног.

– Айрин! Постойте! – закричал он, устремляясь вслед, но услышал только стук захлопнувшейся парадной двери.

– Я бы посоветовала отпустить ее, дорогой, – насмешливо проговорила за его спиной Триш, и на плечо властно опустилась ее рука. Когда Ли повернулся, глаза женщины зловеще сузились и она добавила: – Ты позволишь ей уйти, если заинтересован в моей дальнейшей поддержке...

7

– Миссис Тревор, это вы?

Айрин, укладывавшая покупки в свой «мини-купер», оглянулась и увидела экономку из Хиллтопа, с сомнением взиравшую на нее. Убедившись, что не ошиблась, маленькая женщина довольно улыбнулась:

– Надеюсь, вам уже лучше? Мистер Роуленд объяснил, почему вам пришлось срочно уйти в тот день.

– О-о... – Айрин пыталась хоть что-нибудь понять. – О да. Я... Мне очень жаль, что так получилось.

– Ничего страшного. – Экономка похлопала ее по руке. – Вместо вас на ланч осталась миссис Холкомб. И все же жаль, что вам с мистером Роулендом не удалось поговорить.

– Мы... мы поговорили, – смущенно пробормотала Айрин. При воспоминании об этом разговоре мороз пробежал по ее коже. Интересно, что подумала бы миссис Престон, если бы она прервала его, а не миссис Холкомб? – спросила себя Айрин. – Э-э... была рада снова увидеть вас, – добавила она в надежде, что женщина поймет намек.

Не тут-то было.

– Как вам удается справляться со всем одной? Я имею в виду, в конторе, – с сочувствием спросила она. – Какая жалость, что мистеру Роуленду пришлось уехать! При том, что и Джека Маккорда нет, и вообще. Хотя я слышала, что ему уже намного лучше.

– Это хорошая новость. – Айрин осторожно выдохнула. – Но... но с помощью Дэйва я справляюсь довольно неплохо.

Дэйв Уолтерс был главным конюхом, и Айрин подозревала, что он осведомлен о делах конюшен ничуть не хуже хозяина, хотя, как и мистер Мак-корд, то и дело ссылался на авторитет Ли.

– У вас найдется время, чтобы выпить со мной чашечку чаю? – Миссис Престон указала на маленькое кафе, расположенное напротив автостоянки. Затем, словно что-то сообразив, покачала головой: – Ох, уже больше пяти. У вас, наверное, есть дела.

И много дел, с грустью подумала Айрин, вспоминая неоплаченные счёта агентства, оставленные для нее Дорис этим утром. Не говоря уж о своенравной девчонке, у которой слишком много ничем не заполненного свободного времени, и о матери, тяжело переживавшей отстранение внучки от занятий.

Но... Айрин колебалась. Вряд ли в Хиллтопе есть кто-нибудь знающий о происходящем больше, чем экономка.

– Ничего, я не спешу, – возразила она. – Спасибо за приглашение.

В кафе они заняли столик у окна и заказали чай с булочками и джемом.

– Разве здесь не уютно? – спросила миссис Престон, передавая своей собеседнице чашку с блюдцем. – Я люблю здесь бывать, но, как правило, сижу в одиночестве. С тех пор как умер муж, мне нелегко заводить друзей.

– О-о, примите мои соболезнования, – с сочувствием проговорила Айрин. – Я знаю, как это больно... когда умирает любимый человек.

– Да, но это случилось уже два года назад. – Доблестно превозмогая печаль, миссис Престон намазала булочку маслом. – Расскажите лучше о себе. Как давно вы замужем?

– У меня нет мужа. – Айрин не хотелось говорить о себе, но не могла же она отмалчиваться в ответ на вопросы. И, поскольку уж Ли знал и о Эмми... – Зато у меня есть дочь. Скоро ей исполнится тринадцать.

– Тринадцать! – Миссис Престон была искренне удивлена. – Но вы выглядите слишком молодой, чтобы иметь дочь такого возраста!

– Очень приятно это слышать, но Эмми родилась, когда мне было уже девятнадцать, – сказала Айрин.

– В самом деле? – продолжала удивляться экономка. – Что ж, как говорится, семья продлевает молодость.

– Не верьте этому, – пробормотала Айрин, подливая в чашку молока, и миссис Престон встревоженно приложила ладонь ко рту:

– Ах, я такая бестолковая! Сижу здесь, заставляю пить чай, а ваша дочь, должно быть, ждет вас дома!

– Мы живем с моей матерью, – неохотно призналась Айрин, понимая, что говорит больше чем следует. Затем, поскольку миссис Престон все еще смотрела на нее, словно ожидая продолжения, добавила: – Мой муж погиб в автомобильной катастрофе больше десяти лет назад.

– Какая жалость! – Миссис Престон сочувствующе посмотрела на нее. – Должно быть, вы очень горевали, дорогая? Не могу слышать, когда говорят о гибели молодых людей. Я так тяжело пережила смерть моего Хэла, а каково похоронить дочь... или сына?

Горестно вздохнув, экономка замолчала, и глаза ее подозрительно блеснули.

– Думаю, Коппеллы чувствовали то же самое, когда... когда умерла их дочь, – осторожно проговорила Айрин.

– Не хочу говорить о них, – неожиданно резко сказала миссис Престон. – Знаю только, что они превратили жизнь мистера Роуленда в сплошное мучение. В том, что Синтия погибла, не было ни капли его вины.

– Нет, конечно.

Айрин не подвергала сомнению ее слова, но, должно быть, экономка заподозрила, что не убедила собеседницу, поэтому продолжила:

– Мистер Роуленд – хороший человек, миссис Тревор. Он для меня как сын. Если бы не он, не знаю, где бы я нашла силы, чтобы продолжать влачить свое существование.

– После смерти вашего мужа, – кивнула Айрин, но миссис Престон еще не закончила.

– Мы поддерживали друг друга, мистер Роуленд и я, – сказала она, придвигая Айрин булочку. – Он вернет девчушку, я уверена. Просто это требует некоторого времени.

Айрин могла бы возразить, что времени у Ли Роуленда было предостаточно, но он, по-видимому, предпочел утопить свое горе в вине. Однако промолчала.

Тем не менее при мысли о Ли и о том, как он повел себя с ней, кровь быстрее заструилась в жилах Айрин. Что сделал бы он, если бы не вошла миссис Холкомб? Что сделала бы она сама, если бы этот чувственный штурм продлился чуть дольше? Ей не хотелось признавать, но она проявила слабость. Ощущения, вызванные прикосновениями его рук, заставили ее буквально лишиться рассудка...

– Ешьте вашу булочку, – напомнила ей миссис Престон, и Айрин, выведенная из оцепенения, надкусила хрустящую корочку. Однако есть не хотелось, мысли о Ли Роуленде оставили горький привкус во рту.

Она не видела его после той сцены в библиотеке. Как и сказала миссис Престон, последние два дня Ли отсутствовал, и Айрин была рада этому. Она не знала, как ей следовало вести себя, когда они встретятся на следующее утро.

Но обязана была проверить подозрения своего клиента в отношении Ли и Аделейд Кларк, к которым теперь относилась не так скептически. Мужчина, способный воспользоваться слабостью едва знакомой женщины, не упустит возможности завязать интрижку с той, которая фактически живет в его доме. По крайней мере, так ей начинало казаться, даже несмотря на то что какая-то часть ее существа отказывалась осуждать его заранее.

– И все же расскажите, как вы там обосновались, в конюшнях? – тепло спросила у нее миссис Престон. – Я знаю, что у Джека Маккорда нет на вас никаких жалоб. – А затем резко перескочила на предмет, разговор о котором Айрин, как ни старалась, все не могла завести: – Все надеются, что вы задержитесь у нас дольше, чем остальные.

– Остальные? – Айрин не осознавала, что раскрошила булочку, до тех пор пока миссис Престон не указала ей на это.

– Остальные помощницы, которые работали у мистера Маккорда, – продолжила она, после того как Айрин убрала руки на колени..– Конечно, они были совсем не похожи на вас. Так, перелетные пташки. Зарплата никогда не была здесь высокой, и, как только подворачивалось что-нибудь более заманчивое, они улетали.

– Какая жалость, – небрежно пробормотала, Айрин, пытаясь скрыть свою заинтересованность. – Наверное, мистера Маккорда уже тошнит от необходимости натаскивать новых подчиненных.

– Ну, я, конечно, не утверждаю, что с ним легко ладить, – рассудительно заметила экономка. – И его оценки не всегда справедливы. Но женщина, которая работала до вас, провела даже мистера Роуленда.

Затаив дыхание, Айрин осторожно спросила:

– Чем же она была нехороша?

– Она оказалась лгуньей, – отрезала миссис Престон. – Уверяла мистера Роуленда, что муж избивает ее, а это было не так. Просто мерзавка хотела вызвать его сочувствие, чтобы пробраться в дом. Должно быть, она все спланировала заранее.

– Спланировала – что?. – не удержалась от вопроса Айрин.

Но миссис Престон только глубоко вздохнула, а потом покачала головой;

– Но это дело мистера Роуленда, а не мое. – Она сделала паузу и улыбнулась своей собеседнице: – Могу сказать одно: я рада, что мистер Маккорд нашел наконец достойную помощницу.

Айрин едва не застонала вслух. На мгновение ей показалось, что она на пороге разгадки тайны. Но миссис Престон, судя по всему, решила, что и так сказала слишком много.

– Пойду-ка я, – вздохнула она, вставая и собирая сумки. – Мистер Роуленд уже, наверное, гадает, куда я запропастилась. Всего доброго, миссис Тревор. Была рада поболтать с вами. Увидимся на будущей неделе.

– Ну что ж, пожалуй, я тоже пойду, – испытывая неловкость оттого, что пыталась одурачить добрую женщину, проговорила Айрин.

Садясь в машину, она вся дрожала то ли от холодного ветра, то ли от внутреннего озноба. Поделом ей будет, если мотор опять откажется заводиться. Но тот завелся. С тех пор как механик Ли проверил машину, у Айрин больше не было с ней хлопот.

Вернувшись домой, она обнаружила, что Эмми бесцельно слоняется по квартире. Тебе следует винить в своей скуке только себя, резко сказала она дочке, не обращая внимания на предостерегающий взгляд матери. Эмми что-то пробормотала себе под нос и бросилась в свою комнату.

– Не слишком-то ты добра, – прошептала Маргарет Бейтс, помогая дочери достать покупки из пакетов. – Ей ведь нелегко целые дни проводить взаперти.

– А кто в этом виноват?

Айрищ не намерена была позволять матери поселить в ней чувство вины, и ноздри Маргарет Бейтс раздулись от возмущения:

– И ты не позволяешь ей забыть об этом ни на минуту. А ведь если бы не Эмми, ты бы ничего не узнала. Как и мистер Биннс. Она могла бы продолжать заниматься этим, как другие девочки, но не стала. Ты должна радоваться, что Эмми не пристрастилась к наркотикам или чему-нибудь в этом роде.

Айрин подавила вздох.

– Мне бы следовало догадаться, что ты станешь на ее сторону.

– Я не стала на ее сторону! – негодовала Маргарет Бейтс. – Я просто пытаюсь втолковать тебе, что Эмми – неплохая девочка, что бы ты ни думала.

– Знаю. – Айрин покачала головой. – Наверное, я должна извиниться. Но честное слово, для меня этот день тоже был не из легких.

– Почему? – Мать с интересом посмотрела на нее. – Что-нибудь случилось? Мне казалось, мистер Роуленд был в отъезде?

– Верно. – Айрин надеялась, что мать отнесет выступивший у нее на щеках румянец на счет нервного напряжения. – Но мне кажется, что все в городе теперь знают о том, что натворила Эмми.

– Не преувеличивай! – Мать Айрин философски смотрела на вещи. – Сомневаюсь, что отстранение Эмми от учебы волнует кого-нибудь, кроме нас. Она не единственная. Как ни печально об этом говорить, но в наши дни это самое распространенное наказание.

Айрин закончила укладывать продукты в холодильник и прислонилась к буфету.

– Думаю, ты права.

– Да, я права. – Маргарет несколько мгновений выдерживала взгляд дочери, а потом отвела глаза в сторону. – Но почему у меня такое чувство, будто ты все еще крайне взвинчена?

Прозорливость матери заставила Айрин вздрогнуть.

– Я не взвинчена.

– Неправда! – возразила Маргарет. – Мы слишком долго живем вместе. И я всегда знаю, если тебя что-то гложет. Ты пребываешь в этом состоянии с тех пор, как в среду вернулась домой днем.

– Тебе показалось, – пробормотала Айрин и отвернулась.

– Нет, не показалось. Что сказал тебе мистер Роуденд, после того как вы завезли Эмми, домой? – Мать помолчала и, не дождавшись ответа, недовольно фыркнула: – Я думала, он отпустил тебя пораньше, потому что понимал твое состояние.

– Так и было, – вздохнула Айрин.

– Что ж, если не хочешь говорить, мне остается только сделать вывод, что всему причиной я.

Айрин застонала:

– Оставь это, мама, пожалуйста! Ничего не случилось, слышишь?! Просто я не знаю, куда заведет меня это дело, – вот и все.

– Хочешь сказать, что, возможно, зря теряешь время?

– Не совсем.

– Тогда, значит, ты подозреваешь, что Ли Роуленд причастен к исчезновению той женщины? – Маргарет нахмурилась: – Ох, Айрин, будь, пожалуйста, поосторожнее, ладно?

– Я уже не знаю, чему верить, – мрачно проговорила она, обхватывая себя руками, словно в попытке успокоить разыгравшиеся нервы. – Я... я думаю, у него мог быть с ней роман. А если это так...

– Это вовсе не означает, что он убийца, – рассудительно заметила Маргарет. – Но я считаю, ты должна сказать мистеру Кларку то, что сказала мне. Не похоже, чтобы ты сколько-нибудь продвинулась вперед. Возможно, пришло время признать свое поражение.

Айрин испытывала огромный соблазн сделать так, как предлагала мать, но постаралась не думать об этом. Несмотря на случившееся, ей не хотелось оставлять работу в Хиллтопе, потому что она уже начала завоевывать доверие миссис Престон. Однако подобное объяснение не имело ничего общего с истинным.

– Подожду еще пару недель, – сказала Айрин, доставая пакет и разрывая целлофановую обертку. – На ужин у нас будут макароны, – добавила она, надеясь, что мать воспримет это как сигнал к окончанию разговора.

– Это означает, что ты просто будешь тянуть время до тех пор, пока мистер Кларк не перестанет платить, – с укоризной заметила Маргарет.

Однако появление Эмми из спальни помешало ей продолжить свою мысль. Айрин воспользовалась возможностью помириться с дочерью и заодно избежала дальнейшего обсуждения дела Кларка.

Уик-энд пролетел незаметно. Айрин, старавшейся в субботу и воскресенье, не думать о Ли Роуленде, пришлось собрать все свое мужество, чтобы в понедельник утром сесть в машину и отправиться в Хиллтоп. Она тешила себя надеждой, что мистер Маккорд уже выздоровел, потом радовалась красному свету светофора, загоревшемуся при ее приближении.

Все, что угодно, – лишь бы отсрочить возвращение в конюшни, тоскливо думала Айрин. Интересно, как поведет себя Ли, когда снова увидит ее? Может быть, он уже ищет повод для увольнения? Айрин почувствовала, как при этой мысли внутри образовалась странная пустота, и обругала себя за это.

Беда заключается в том, что он начинает мне нравиться, призналась себе Айрин. Как великодушно с его стороны было отвезти ее и Эмми в школу, а затем терпеливо дожидаться их возвращения! Обе они были признательны за проявленное понимание, и, когда Ли пригласил ее на ланч, Айрин с радостью согласилась.

Но сразу же вслед за этим все начало усложняться и запутываться... Где ей взять трезвую голову, чтобы выйти из сложившейся ситуации хотя бы с каплей самоуважения? Поскольку ничто не могло отменить того факта, что, несмотря на все попытки оттолкнуть от себя Ли, ему все же удалось преодолеть ее сопротивление. Когда в дверях появилась миссис Холкомб, Айрии была на волосок от того, чтобы вернуть ему поцелуй.

И Ли – будь он проклят! – это понял. Именно потому чуть не бросился за ней.