Текст книги "Единственное исключение (ЛП)"

Автор книги: Меган Вернон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Я покачала головой и показала пальцем на себя.

– Просто сними рубашку и тащись сюда.

– Ты имеешь в виду спать просто в нижнем белье? – он спросил это так, будто я предложила ему шкуру гепарда.

Я закатила глаза.

– Да, спи в нижнем белье, пожалуйста. Я обещаю, это тебя не убьёт.

– Не знаю. Это как-то необычно. Что если кто-нибудь попытается ограбить нас посреди ночи?

Я застонала и плюхнулась на кровать, поворачиваясь на свою сторону.

– Делай, что хочешь.

Трей ничего не сказал. Я услышала, как закрылся ящик, а затем шуршание, но никаких слов. Левая сторона кровати потяжелела, затем он поднял одеяло. Его теплая рука накрыла меня, и я почувствовала, как его голая грудь прижалась к моей спине. Я прижалась ближе к нему, толкая свой зад к его паху и накрывая своей рукой его. Я услышала, как он сделал глубокий вдох, пока его тело реагировало, и я почувствовала изменения в его боксерах. Я молча молилась, чтобы мы могли лежать вместе без того, чтобы он опять кончил.

– Я бы не стал делать это для кого-либо еще, кроме тебя, – прошептал он мне на ухо, прежде чем нежно его поцеловать.

– Я надеюсь, нет, – прошептала я в ответ.

Трей протянул руку, чтобы выключил лампу на тумбочке и закрыл мой компьютер, затем снова прижался ко мне и зарылся лицом в мою шею.

– Спокойной ночи, Моника, сладких снов.

– Спокойной ночи, Трей.

Я знала, что у меня будут самые сладкие сны за долгое время, потому что не было ничего лучше, чем спать в объятиях Трея.

Глава 24

На следующее утро я проснулась с чувством, будто проспала несколько дней подряд. Наконец-то я почувствовала себя посвежевшей и проснулась рядом с парнем, у которого, вероятно, никогда не было утреннего запаха изо рта, что так же было плюсом. Я выползла из его квартиры рано утром, но к тому времени, когда была готова пойти на занятия, Трей стоял у моей входной двери с двумя чашками дымящегося кофе в руках.

– Похоже, ты был занят этим утром, – сказала я, беря одну из чашек.

– Я спал довольно хорошо, – ответил он.

Я сделала глоток моего напитка и поняла, что это было тыквенное латте, опять.

– Как ты мог узнать, что это мой любимый? Я помню, что ты брал его мне, когда мои родители были здесь, но это просто безумие.

Он пожал плечами, взяв меня за руку и покачивая ею пока мы шли на занятия.

– Это была удачная догадка. Ты говорила мне, как любишь осень и все продукты, связанные с ней. Так что я просто подумал, что что-нибудь с ароматом тыквы будет хорошим вариантом.

– Думаю, ты очень проницателен.

Он пожал плечами.

– Я стараюсь таким быть.

Мы шли через двор рука в руке. Обычно мы оба были на занятиях по нашим расписаниям и никогда не шли на учебу вместе, но было что-то, из-за чего прогулка с Треем чувствовалось чем-то удивительным. Как по волшебству за ночь мы перешли от случайных отношений к серьезным. Это сочетание встречи с его родителями, слова на букву «Л» и, возможно, наша первая ночь, проведенная вместе, заставило меня почувствовать, что наши отношения стали реальными. Я не хотела их скрывать, да и после того, как мы засветились в интернете и вечерних новостях, не думаю, что это возможно.

Но к тому времени, как мы вошли в класс, мой любовный пузырь лопнул. Все люди, которые стояли лицом к своим столам и разговаривали, замолкли, как только мы вошли в комнату. Они уставились на нас, будто мы прервали очень важный разговор или они говорили о нас. Я предполагаю последнее.

Трей не пропустил удар и потянул меня к нашим столам и сел, в то время как я на одно мгновение застыла перед тем, как скользнуть на свое место. Он наклонился и понизил свой голос:

– Либо им станет скучно говорить о нас, либо они будут сплетничать о нас вечно. Как бы то ни было, ты не можешь позволить этому повлиять на твою жизнь, иначе это поглотит тебя. Это то, чему я научился, живя свою жизнь.

Я сглотнула, медленно кивая. Как обычно, он был прав. Каждый день Трей, вероятно, слышит многое о себе, когда он находился в комнате, как хорошее, так и плохое. Если он мог игнорировать все сплетни, особенно когда в основном они о нем, то и я могу научиться мириться с этим. По крайне мере, в этот раз у меня был союзник.

Доктор Вестерфилд вошла в комнату, неся свой портфель, и сразу же положила лист бумаги на первый стол, за которым сидел студент, и начала говорить поверх всех разговоров:

– На этом листке, который я посылаю вам, написаны все имена вашей группы. Там также указана дата, когда запланированы ваши дебаты. Так как занятия только один час, я запланировала одну группу на занятие. Это будет до Дня благодарения. Я ожидаю, что ваши документы должны быть переданы после каникул на День благодарения. Вы можете послать их на почту моему ассистенту раньше, но убедитесь, что они отправлены до полуночи дня перед каникулами.

Я наблюдала, как студенты смотрели список и их лица изменялись от огорчения до поднятого кулака в воздухе. Трей и я пытались работать над нашими дебатами, но в итоге всегда занимались чем-нибудь другим. Я открыла блокнот, написала короткую записку и толкнула его в сторону стола Трея.

«Нам надо серьезно начать работать над этим».

Он кивнул и одними губами сказал: «Я знаю».

Я забрала блокнот и яростно написала:

«Например, сегодня. Мы напишем наши цели, а потом можем делать что угодно».

Он просто улыбнулся и ничего не сказал. Но когда список дошел до него, его улыбка погасла, и он толкнул его ко мне. Мы были первой группой на дебатах. Через две недели;

– Сегодня вечером, – сказал он

– Сегодня вечером, – прошептала я.

***

Я должна была быть внимательнее на лекциях, но вместо этого писала возможные цели для обсуждения. Это было хорошим отвлечением; тем более была уверенна, что большинство девушек ненавидят меня в моем «женщины и гендерные исследования» классе. С тех пор как мы с Треем начали действительно встречаться, они начали вести себя, будто я была каким-то предателем, который им лгал. Мне хотелось разъяснить им, но это было бы неправильно. Я поняла, что мы были чем-то большим, чем предвзятые мнения людей, а меня не должно было волновать то, что думают другие люди.

К тому времени как занятия закончились, мой мозг горел, но я мне нужно было пойти в продуктовый магазин, чтобы купить продукты для ужина. Если мы с Треем останемся дома, то я могу гарантировать, что мы поработаем, а если опять проведу у него ночь, то мы сможем работать сколько нужно. Когда я дошла до конца ряда с консервами, собирая продукты для соуса, увидела, что над следующим рядом было написано «планирование семьи». Могла ли я посмотреть? В этом проходе также была зубная паста, а она всегда пригодится.

Я медленно толкнула свою тележку к проходу, оглядываясь, чтобы убедиться, что никто за мной не следит. Здесь, прямо посередине, были выставлены презервативы. Технически, я никогда их не покупала и не имела понятия, какие фирмы лучше, или хотела ли ребристый, светящийся в темноте или ароматизированный. Семья Трея была категорически против экстренной контрацепции, такой как утренняя таблетка, но, безусловно, презервативы были не в счет. Я не планировала секс с Треем в ближайшее время, но осторожность никогда не помешает. Особенно сейчас, когда планировала оставаться у него так часто, как он мне позволит, и я даже не могу себе представить, какой будет политический скандал, если мне придется бежать в Студенческую службу здравоохранения за утренней таблеткой после ночи с губернаторским сыном.

Я услышала скрип колес и ахнула, надеясь, что никто меня не поймает. Схватила первую попавшуюся коробку и засунула ее в корзину, и понеслась вниз по проходу, почти врезавшись в коробки с хлебобулочными изделиями. Просто надеюсь, что никто меня не видел. Я кое-как добралась до самостоятельной кассы, никого не ранив, и никто не видел, как я выхожу с несколькими сумками, на дне одной из которых лежала коробка с презервативами.

Вернувшись в комплекс апартаментов, я не остановилась у своей квартиры. У меня были все мои школьные принадлежности и достаточное количество пакетов в руках, так что я чувствовала, что у меня есть все, чтобы пойти к Трею. Если мне действительно что-то понадобится, то все мои вещи были за следующей дверью, поэтому его квартира была лучшим местом, чтобы провести вечер.

Мои руки были заняты, поэтому я постучала в дверь ногой, и Трей открыл мне, забирая часть сумок.

– Ух ты, не могла сходить дважды?

– Никогда! – прокричала я, протискиваясь мимо него и бросая остальные сумки на стойку.

– Что все это значит? – спросил Трей, поставив оставшиеся пакеты рядом с моими, доставая маленькую банку с томатным соусом.

– Ингредиенты для «Карбонара», – сказала я так, будто это общеизвестный факт, и достала коробку пасты из одного из пакетов.

– И для «Карбонара» это нужно?

Я резко подняла голову вверх и увидела экономичного размера коробку светящихся в темноте презервативов в руках Трея. Но еще хуже, чем презервативы был хмурый взгляд на его лице.

– Я, гм, просто взяла первые попавшиеся. Я не имела в виду, что хотела большую коробку светящихся, – заикавшись, произнесла я, пытаясь придумать, что еще могу сказать. Я надеялась убрать их в сумку, прежде чем он их заметит, но, должно быть, забыла.

– Но не похоже, что ты в восторге от того, что я их купила. – Я положила одну руку на стойку, а другую на свое бедро. – Слушай, я не говорю, что хочу использовать все прямо сейчас. Я просто говорю, что, когда настанет время, хочу быть готовой.

– Ты уверенна, что никто тебя не видел? – Он приподнял бровь.

Я наклонила голову в сторону.

– И что, если видели?

– Я уверен, что каким-либо образом это вплывет, и у нас будет еще одна поездка на север, чтобы обсудить, почему девушка младшего сына губернатора покупает презервативы, когда он пытается отстаивать идею об учебе в воздержании.

– И ты так думаешь? Что люди не должны знать о сексе? Что люди не должны знать, что если между двумя людьми был секс, то можно забеременеть, и тогда их страховая компания отказала бы им в таблетках?

– Я знаю, куда ты ведешь, Моника, и нам не нужно туда идти. Давай просто забудем, что это произошло.

– Нет, давай обсудим это. Ты хотел убедиться, что никто не видел, как я покупаю презервативы, потому что ты смущен тем, что люди подумают, что мы спим друг с другом. Потому что это разрушит драгоценный политический имидж твоего отца. – Я чувствовала, как огонь закипает во мне, и было трудно сдерживать его.

– Но мы не спим друг другом, поэтому нам не надо беспокоиться об этом.

– Все же. Это может случиться в другую ночь, и что потом? Что если у нас будет незащищенный секс? Что потом?

Он покачал головой.

– Но у нас не было и не будет.

Мои плечи напряглись. У меня не было споров с Треем некоторое время, но они основном касались здравоохранения и налогов. Не к тому, к чему я была привязана.

– Нет, не будем, потому что я не нахожусь ни под каким контролем над рождаемостью, и нет ни одного способа в аду, чтобы могла позволить утреннюю таблетку после того, как мы это сделали.

Он сделал шаг ко мне, подняв руки вверх.

– И ты думаешь это хорошо? Просто прервать возможного ребенка, которого мы могли иметь? Даже если он внебрачный?

– У меня нет ребенка с тобой сейчас. У меня слишком много дел, чтобы беспокоиться по поводу беременности.

Он сократил дистанцию между нами и положил свои руки на мои.

– Я не говорю, что хочу иметь ребенка, но не думаю, что это справедливо, когда парня оставляют в неизвестности в такой ситуации.

– Ты что, ничего не слышал из того, что сказала тебе на прошлой неделе? Я могла забеременеть от какого-то парня в подвальной ванной комнате в доме братства. Он не дал мне никого выбора, и я не думаю, что он заслужил право голоса в том, что произойдет с моей маткой. – Я уже дымилась. Романтический ужин с парнем превратился в войну из-за тупой коробки презервативов.

Он вздохнул.

– Я не говорю, что то, что он с тобой сделал правильно. Я понимаю, что твоя ситуация в Тэйлоре была другой. Но я думаю, что ты неразумна. – Он потер свои руки вверх и вниз по моим рукам, что должно было меня успокоить, но сделало меня только злее.

Я оттолкнула его руки от себя.

– Я не неразумна. Я объективна. Я не говорю, что хочу, чтобы у нас с тобой был бессмысленный секс. Я люблю тебя, ты, чертов идиот. И если мы собираемся сделать решительный шаг в наших отношениях в какой-то момент, я не хочу остаться без защиты и беспокоиться каждый день, попала ли в свой период или нет. Дело не в политике, а в тебе и во мне.

Он покачал головой и провел пальцами по волосам.

– Мы не можем продолжать ходить по кругу. Ты знаешь, я люблю тебя, и мы оба знаем, что мы не сходимся во взглядах в этом вопросе. Согласен, что никто из нас не хочет беспокоиться о том, чтобы иметь ребенка прямо сейчас, но еще я считаю, что мы не должны жить в среде, в которой свободно раздают презервативы и таблетки людям, как конфеты на Хэллоуин.

Огонь, горящий внутри меня, был настолько силен, что я чувствовала, что собираюсь воспламениться. Я сжала руки в кулаки.

– Я не буду заниматься сексом с кем-то, кто не будет использовать гребаные презервативы. Меня не волнует, что твой отец думает о классах сексуального образования. Меня волнует, сделает ли парень меня беременной, если я буду с ним спать.

– Так какой выбор был у меня, когда ты пошла и купила презервативы? Ты не думала, что стоит спросить меня? Это делает наши отношения ненастоящими, если мы не занимаемся сексом, как все остальные, которые в очереди за свободным контролем над рождаемостью? – спросил он осуждающе.

Я с трудом сглотнула, пытаясь сдержать слезы, которые норовили вырваться.

– Я никогда этого не говорила. Ты вкладываешь в мои слова другой смысл. Как ты можешь говорить это после того, что у нас было в ванной прошлым вечером? Если ты не хочешь заниматься сексом – я согласна. Просто не веди себя так, будто я какой-то преступник из-за того, что хочу быть подготовленной.

– Тогда что ты хочешь, Мон?

Я схватила презервативы и выбросила их в его причудливую мусорную корзину из нержавеющей стали.

– Ничего. Я ни черта не хочу.

Прежде чем я смогла пошевелиться, его руки уже были вокруг меня, моя голова была под его шеей. Я хотела кричать, оттолкнуть его, но он просто держал меня крепче.

– Мне очень жаль. Я так увлекся политикой. Знаю, что ты чувствуешь из-за всего этого, и мне жаль, что я такой осел.

Зарывшись лицом в его грудь, пыталась унять слезы. Это вернуло меня в тот день в Тэйлоре. Я подумала о медсестре, которая наклонилась ко мне, спросив все ли в порядке, и рассказала мне про законопроект о контрацепции губернатора. Я ненавидела его за это. Я обвинила его во всем зле, которое произошло из-за этого. Вес его политики оставался на моих плечах так долго, что я не знала, что будет, если это отпустить.

– Я не хочу продолжать ссориться из-за этого, – пробормотала я.

Трей положил пальцы на мой подбородок и приподнял его. Его зеленые глаза не были холодными, как у мужчин, борющихся в дебатах; они были теплыми, как у парня, который действительно меня любит.

– Я тоже не хочу ссориться с тобой. Если это то, что будет в классе, то я не знаю, смогу ли с этим справиться.

– Что ты имеешь в виду?

Трей выдохнул воздух прямо мне в лицо. Он был тяжелый и наполнен весом всего мира.

– Я не собираюсь стоять перед всем классом и ссориться с тобой. Я обычно люблю политические дискуссии с тобой, но когда они становятся горячее, мне хочется спрятать голову в песок.

– И что мы собираемся с этим делать? Это наша оценка.

Он опустил руки и пожал плечами.

– Я не знаю. Думаю, нам надо отделить наши отношения и нашу политику.

Я кивнула, хотя не знала, как это возможно. Мы так сильно раним себя в наших политических взглядах, что это стало главной частью наших отношений. Без твердого мнения Трея о вещах, которых он считает важными, он не будет тем Треем, которого я люблю. Если хочу, чтоб он был рядом, я должна научиться держать свои чувства под контролем. По крайне мере, пока один из нас не изменит свои взгляды.

Глава 25

Ужин не состоялся, и этой ночью я спала в своей постели. Соврала, что у меня мигрень вскоре после нашей ссоры, а Трей не остановил меня, когда я уходила. На следующий день я проснулась, чтобы идти на работу; попыталась выкинуть все из головы, но Мелани поняла, что что-то случилось уже через секунду после того, как я вошла в кафе.

– Вау, ты выглядишь как ад.

Я закатила глаза, выкладывая стопку кофейных чашек из-под прилавка.

– Спасибо, дорогая.

Она качнула головой.

– Я серьезно. Я слышала обо всем дерьме, что следовало за родителями Трея, но не думала, что это ударит по тебе так сильно.

– Это не его родители. Его политика – это проблема, – пробормотала я.

– Это его политика или то, как ты относишься к его политике?

– Не начинай.

Мелани подняла свои руки вверх.

– Нет, слушай, выслушай меня. Я знаю, что ты думаешь об этих неприятностях, но может, если ты все-таки сходишь и поговоришь с консультантом, тебя все будет не так сильно беспокоить.

– Я в порядке. Мне не нужно возвращаться к консультанту. – Пробормотала я.

– Правда? – Мелани изогнула бровь. – Тогда скажи мне, что ты уже не носишь баллончик в своей сумке. Скажи мне, что ты не просматривала страницу Трея на Файсбуке, чтобы удостовериться, что он не похож на того парня. Скажи мне, что этот парень не является причиной, почему ты перевелась сюда и всегда, когда он всплывает, меняешь тему.

Я схватилась за стойку, мое дыхание стало частым и рваным. Она была права. Насчет всего. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как виделась с консультантом. Даже если я думала, что мне стало лучше, когда встретила Трея, прошлая ночь доказала, что я не полностью вылечилась.

Я не хотела признавать этого, но ее слова вызвали отклик. Мой спор с Треем не был только о покупке презервативов, но и о моем собственном страхе, что я попаду в такую же ситуацию, как в Тэйлоре. Что я увязну, испугаюсь и буду одна. Если я когда-нибудь хочу преодолеть эти страхи, мне нужна помощь.

– Ничего, если на оставшуюся часть дня я возьму выходной? – спросила я.

Я посмотрела на Мелани, которая кивнула.

– Делай то, что должна.

***

Студенческое медицинское обслуживание было прямо позади студенческого центра. Мне оставалось только выйти и пройти несколько фунтов, прежде чем оказаться в здании. Это было новое строение с тремя этажами. Первый этаж был местом, куда все приходят, когда больны, и отправлялись домой с масками и зип-пакетами, третий этаж был администрацией, а второй этаж был моим пунктом назначения.

Я вышла из лифта и наткнулась на доску объявлений, полной вдохновляющими плакатами с надписями типа: «держись» и «все станет лучше». Да, все было так легко на плакатах и фотографиях.

Здесь было несколько офисов и много окон, но именно комната в конце зала интересовала меня больше всего – консультационные услуги для студентов. Я открыла дверь и окунулась в теплый осенний запах испеченного яблочного пирога и тыквы. Должно быть, они жгли свечи, чтобы не чувствовался стерильный запах. Вся зона ожидания выглядела иначе, чем остальная часть здания. Вместо флуоресцентных ламп и линолеума на полу был темно-коричневый ковер, выкрашенные в бежевый стены и различные диваны из микроволокна, покрытые пуховыми подушками вокруг комнаты.

Женщина в белом халате сидела за столом у дальней стены, и я медленно пошла туда. Она улыбнулась и посмотрела на меня из-за гигантских очков в стальной оправе.

– Чем я могу вам помочь?

– Эм, группа жертв насилия собирается здесь?

Она тепло мне улыбнулась.

– Конечно. Каждый вторник в четыре. Вы заинтересована в том, чтобы записаться?

Я медленно кивнула.

– Да, мэм.

Она достала маленький планшет и нажала несколько кнопок на нем стилусом.

– Если мы сможем получить всю вашу информацию здесь, то сможем вам помочь.

– Спасибо. – Я улыбнулась. Это был первый шаг в новом направлении, и я была готова. По крайней мере, готова как никогда раньше.

***

Я оставалась недалеко от студенческого центра и студенческого медицинского обслуживания, пока наконец не настало 4 часа. Я бы могла заранее договориться с консультантом, но хотела дать группе шанс. Я видела плакат об этом, когда только перевелась, но никогда не хотела себе признаваться, что мне это надо. После беседы с Мелани поняла, что пришло время. Если я хотела сохранить свои отношения с Треем, то должна это сделать. Я не могла продолжать бессмысленные споры с ним или заставлять его бить парня каждый раз, когда волнуюсь. Но в основном это было для меня. Мне нужно закончить это. Я не могла держать все свои страхи внутри. Мне нужна помощь.

Я зарегистрировалась на стойке регистрации ровно в четыре, и низкая женщина-азиатка с черной эльфийской стрижкой вошла в дверь.

– Вы Моника Реми?

Я кивнула.

Она протянула бледную руку.

– Я Лоретта Джонс. Я буду руководить группой. Входите.

Я проследовала за ней через дверь в маленький холл. Она открыла дверь прямо слева от нас, которая была освещена двумя маленькими лампочками в противоположных углах. Четыре девушки сидели на раскладных стульях по кругу, коробка бумажных салфеток лежала на столе перед ними – уже использованная. Их глаза были направлены на меня, когда я вошла.

– Леди, это Моника, и она присоединится к нам сегодня. – Лоретта сказала это с теплой улыбкой и села в круг, поэтому я села рядом с ней.

– Теперь тебе не нужно говорить, если ты не хочешь, но это безопасная зона. Нам запрещено говорить о чем–либо, что было здесь рассказано, о наших дискуссиях за пределами этой комнаты. Мы здесь, только чтобы слушать.

Я кивнула. Я не была готова говорить, хотела только почувствовать правильно ли это для меня. Может услышанные истории других девушек заставят меня почувствовать себя лучше.

Лоретта опять заговорила:

– Мы просто скажем несколько вступительных слов, а потом все расскажут немного о том, почему они здесь. – Она повернулась к девушке, которая была справа от меня, у нее были черные блестящие волосы и еще более черные круги под глазами. – Лесли, почему бы тебе не начать первой?

– Я Лесли, – произнеса она чуть слышным шепотом. – Я здесь, чтобы разобраться с гневом моего бывшего парня и его использованием секса как силу против меня.

Лоретта кивнула, и следующая девушка с коричневой косой заговорила:

– Я Джессика. Я здесь потому, что моя лучшая подруга изнасиловала меня.

Мои глаза расширились. Я не хотела показывать, что в шоке, но я никогда не слышала об изнасиловании девушки девушкой.

Джессика фыркнула:

– Да, это та реакция, которую обычно я вызываю.

Я покачала головой и взмахнула руками.

– О, нет, я не хотела проявить неуважение.

Джессика улыбнулась.

– Не волнуйся. Я научилась жить с такой реакцией.

Следующие две девушки имели похожие истории об изнасиловании на свидании на вечеринках, а затем Лоретта заговорила:

– Я уже два года проучилась здесь на психиатра, а мой насильник до сих пор преследует меня во снах. Я решила вести эту группу, чтобы помочь другим девушкам выжить. Бывают дни, когда я не хочу вылезать из постели, потому что все, о чем я могу думать – это о нем. Бывают дни, когда я не хочу, чтоб мой муж меня трогал. Но потом бывают дни, в основном такие дни, когда я прихожу на эти встречи и понимаю, что я выживу.

Выжить.

Это то, что мой консультант всегда говорил мне дома. Я не была жертвой. Это была не моя вина. Я выжила, и чтоб остаться живой мне надо продолжать жить. Я могла пройти через все движения жизни и делать вид, что все в порядке. Но глубоко внутри я была просто напуганной маленькой девочкой, которая всегда касалась своей сумки, чтобы убедиться, что ее газовый баллончик там. Я смогла рассказать свою историю Трею, и у меня словно камень с души упал. Теперь пришло время рассказать кому-то еще, другим жертвам.

Почувствовав, как слезы заполнили мои глаза, я сделала глубокий вздох, прежде чем начать говорить.

– Я здесь, потому что перевелась в Центральный, чтобы убежать от вины, которую чувствовала после того, как меня изнасиловали. Я никогда не решала эту проблему. Это только ухудшало ситуацию.

Это был первый раз, когда я признала это вслух, и наконец-то тяжесть, которую носила на своих плечах, ушла. У меня все будет хорошо. Я надеялась на это.

***

После множества слез и коробки салфеток, я почувствовала, что наконец-то могу опять дышать. Но у меня также было урчание в животе, и я поняла, что голодна. Когда добралась до дверей своей квартиры, я услышала смех Сэм. Отлично. Я не хотела иметь дело с ней и Маком, которые были под кайфом на диване.

Но когда открыла дверь, там были не Сэм и Мак, а Сэм и Трей. Я была удивлена, увидев Трея, сидящего на кресле, и Сэм на диване, смеющихся и похлопывающих ее колено.

– Гм, какого черта здесь происходит? – спросила я.

Сэм ахнула и встала.

– О, привет! Трей весь день ходил, ища тебя, и я, в конце концов, впустила его. Он пытался убедить меня, что я – приватный консерватор. Он на самом деле смешной.

Мои глаза переместились к Трею. Он медленно встал, поправляя воротник. Он не был похож на моего обычного консерватора. У него была печаль в глаза, которую я никогда не видела.

Сэм вырвала нас из этого транса громким покашливанием:

– И на этой ноте я, пожалуй, оставлю вас одних.

Сэм схватила сумку со стойки, и я услышала, как захлопнулась дверь, но не смотрела, как она уходит.

– Привет, Мон, – сказал Трей, делая несколько шагов ко мне.

– Привет.

Он положил руки в карманы, делая еще один шаг ко мне.

– Слушай, насчет вчерашнего вечера.

Я подняла руку вверх.

– Ты не должен ничего говорить. Я перешла границу. Я испугалась. Извини.

Трей покачал головой и наконец прошел через всю комнату, чтобы встать передо мной.

– Нет, я был не прав. Я был бесчувственным придурком. Иногда жизнь – это не все, что политически правильно. Речь идет о том, что правильно. А правильно то, что я люблю тебя, что бы ни случилось. Я слишком остро среагировал на презервативы. Если мы к этому оба готовы, то нет ничего страшного, чтобы быть к этому подготовленным. Даже если мой отец за воздержание во время учебы, то это не значит, что я придерживаюсь такой же политики. Если ты о ком-то заботишься, то нет причины не принимать меры предосторожности, поэтому ты не попадаешь в ситуацию, где ты должна сделать выбор. А я забочусь о тебе, Моника, и хочу сделать этот выбор вместе с тобой. Я не хочу потерять тебя и не хочу быть без тебя.

Трей неуверенно положил руку на мое лицо, проводя пальцами по моим волосам.

– Ты самая удивительная женщина, которая когда-либо входила в мою жизнь. После всего дерьма, которое произошло с тобой в Тэйлоре, ты все еще терпишь меня. Не знаю, что сделал, чтобы заслужить тебя, но, очевидно, кто-то сверху улыбается мне, раз ты говоришь, что будешь со мной.

Я с трудом сглотнула.

– Я тоже люблю тебя, Трей. Я хочу, чтобы все получилось.

Он наклонился и прижался своими губами к моим с такой страстью, что казалось, я расплавлюсь под ним. Я наклонила голову назад, слегка раздвинув свои губы, чтобы его язык мог скользнуть между ними. Он сгреб руками мою талию, толкая мое тело на себя. Я хотела забыть обо всем мире. Забыть все, кроме Трея.

Трей целовал меня с таким огнем, как никто другой, будто, если мы прервем поцелуй, это нас сломает. Я поняла, что задыхаюсь. Его пальцы были настойчивыми, они гладили меня по волосам, спине. Потом его руки были на моей заднице, подняли меня вверх, заставляя меня обернуть ноги вокруг него. Он отнес меня в спальню, его поцелуи просили о большем меня с каждым шагом. Опустившись на колени, он положил меня на кровать, залезая на меня сверху и целуя мой подбородок и шею.

Я так сильно его хотела. Все части моего тела болели из-за него, хотели потянуть его ниже. Но я не могла. Была еще часть меня, которая была сломана, и незащищенный секс не починит ее.

Я схватила его лицо, останавливая наше безумие, пока оно не зашло слишком далеко.

– Трей, не знаю, что на тебя нашло, но я не собираюсь заниматься с тобой сексом прямо сейчас.

Его дыхание было тяжелым и прерывистым. Он сделал несколько глубоких вздохов, перед тем как наконец-то заговорить, его взгляд остановился на мне.

– Я не пытаюсь заставить тебя что-либо сделать. Просто проснувшись без тебя, я понял, как много ты значишь для меня. Не хочу опять тебя потерять.

Я сдвинулась так, чтобы приподняться на локти, и мое тело могло расслабиться под ним.

– Ты не потеряешь меня, если у нас не будет секса.

Я видела это в его глазах. Я так долго беспокоилась о своих страхах, что даже не подумала о Трее. Я высказала его страх. Он не думал, что был сексуальным в обычном состоянии для меня. Я думала, что потеряю его из-за секса и из-за моей оппозиционной политики по отношению к политике его отца, и он думал, что потеряет меня по той же причине.

– Надеюсь, что нет, – сказал он, убирая с моего лица случайную прядь волос.

Я нежно поцеловала его губы.

– Мы оба должны преодолеть наши страхи. Больше никакой политики, ссор и беспокойства. Давай просто наслаждаться друг другом.

– Звучит как план, мисс Реми.

Я улыбнулась.

– Но есть еще одна часть у этого плана.

Он приподнял бровь.

– И это?

– Поцелуйте меня, мистер Чапмен.

И он поцеловал, его улыбка чувствовалась с каждым движением на моих губах. Мы могли быть неидеальными. Мы могли не соглашаться в одних и тех же вещах в политике, но вместе мы преодолеем наши страхи. Засыпать в его руках было лучше, чем все, что я могла представить.

Глава 26

Все было так, будто прошедших двух ночей не было и все стало нормальным. На следующий день Трей вернулся в свою квартиру рано утром, а затем появился у моей двери с двумя тыквенными латте перед занятиями. Он передавал мне записки во время лекции, а девушки из класса по «женщинам и половым исследованиям» до сих пор смотрели на меня как на предателя. Еще неделя и мы впали в рутину, в которой я была счастлива оказаться.

Я была готова вернуться в свою квартиру после дня занятий, но мне же не могло так повезти. Пока шла сквозь толпу студентов по двору, меня остановили никто иные как Лэйлой Дональдсон и Мисси из Каппы. У Лэйлы не было обычной всем улыбки, она не была весела, сегодня она почти хмурилась.

– Ам, привет, ребята, – сказала я, делая небольшой маневр, чтобы обойти их. Но куда бы я не ступила, они делали шаг передо мной.

–Хорошо, что происходит?

Лейла скрестила руки на груди.

– Ты ни разу не ответила не на одно мое сообщение на Фэйсбуке или почте. Если ты не хотела присоединиться к нашему братству, то могла просто сказать об этом.

Я сдула прядь волос с лица. Я совсем забыла о ее письмах.

– О, да, сожалею об этом. Я была очень занята. – Пока я пыталась обойти ее, Лейла вытянула руку, чтобы остановить меня.