Текст книги "Неправильно для меня (ЛП)"

Автор книги: Меган Брэнди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 8

Оукли

– Что, черт возьми, ты имеешь в виду, Алек остается с тобой?

– Именно то, что я сказала.

– Нет. Нет, нет, нет… – шепчет он себе под нос. Я представляю, как он расхаживает взад-вперед. – Оукли, останься со мной.

– Я… не могу. Мой отец безумно непреклонен в этом, я должна оставаться здесь.

– Ты блять взрослый человек, Оукли. Ты не обязана слушать своего отца. Приезжай ко мне. Останься у меня. Пожалуйста.

– Может быть, если бы ты все еще жил по соседству со своей мамой, но сейчас ты на другом конце города. Я не могу.

– Не можешь или не хочешь?

Мои брови хмурятся.

– Не могу. С тех пор как несколько месяцев назад к нам вломились, когда мы ездили в отпуск, мой отец следил за тем, чтобы кто-нибудь был всегда дома.

– Они даже ничего не взяли. Это всего лишь оправдание.

Я поджимаю губы в сторону и сажусь на своей кровати.

– Роуэн… В чем здесь проблема? Ты ведешь себя как осел.

– Я не хочу, чтобы он был там с тобой наедине.

– Если я не буду в безопасности с ним…

– Нет … Я… – Он стонет. – Мне очень жаль. Я не хочу тебя пугать. Он бы никогда… Он вздыхает. – Ты в безопасности, Оук.

Я расслабляюсь в своем одеяле.

– Я хочу приехать.

– Я не знаю, хорошая ли это идея.

– Я приеду.

Я смеюсь.

– Я могу заказать крылья, если ты хочешь захватить их по дороге?

– Позвонить сейчас?

– Да.

Я вешаю трубку и сразу же делаю заказ, прежде чем не торопясь переодеться из рабочей одежды в теплую пижаму. Затем я направляюсь в гостиную, чтобы найти, что-нибудь посмотреть. Алек выходит из комнаты, которую он занял, в ту секунду, когда слышит мои шаги.

– Что ты делаешь?

– Готовлюсь что-то посмотреть.

Он хмурится.

– Ты не устала? Сейчас девять.

– Сколько тебе, шестьдесят? Девять не поздно.

– Это для тех, кто работает до шести утра и уходит только после семи.

– Я в порядке.

Я начинаю теребить подушки на диване, и чем больше я это делаю, тем растёт моё напряжение. Я чувствую, как его глаза сузились с каждой секундой, и я практически слышу вопросы, проносящиеся в его голове. Ему интересно, какого черта я задумала. Обычно у меня чертовски непроницаемое лицо, но не там, где дело касается Алека. Он выводит все из равновесия. Ему не нужно долго размышлять, потому что входная дверь начинает покачиваться, звук ключей с другой стороны. Мои глаза устремляются на Алека, который смотрит на меня убийственным взглядом.

– У него есть ключ.

Я просто пожимаю плечами, а затем дверь открывается. Роуэн входит в гостиную, не останавливаясь и не замечая Алека, он подходит прямо ко мне и медленно целует меня в щеку, его рука обвивается вокруг моей спины. Я сильно краснею, но не уверена, то ли это из-за собственнической натуры, с которой Роуэн прикасается ко мне, то ли из-за эффекта кипящего взгляда, устремленного на меня за его спиной. Когда Роуэн отступает, он смотрит на меня сверху вниз.

– Давай. Твоя кровать удобнее.

Я слышу насмешку позади него и замечаю, как при этом звуке в глазах Роуэна появляется жесткость. Роуэн понятия не имеет, на что похожа моя кровать. Он всегда держался подальше, придерживаясь дивана, пока не убежит, за исключением последнего раза, когда он сказал, что остался на всю ночь. Но я не думаю об этом.

Я хотела, чтобы он был рядом, сколько себя помню.

– Да. Хорошо, – соглашаюсь я.

Роуэн хватает меня за руку и, не говоря ни слова, тащит мимо Алека. Я не оглядываюсь, но знаю, что он наблюдает. Когда мы устраиваемся на моей кровати, стены сотрясаются от вибрации захлопнувшейся вдалеке входной двери.

– Хорошо. Он ушел.

Я пожимаю плечами, открывая коробку с куриными крылышками.

– Что, ты хотела, чтобы он был здесь?

– Нет, Роуэн. Я не хочу, чтобы он был здесь.

– Хорошо.

Я смотрю на него, пока мы едим.

– Что с вами случилось, ребята? Раньше вы двое были очень близки, а теперь едва можете смотреть друг на друга.

– Мы не сходимся во взглядах, вот и все.

– И чтобы это значило?

– Послушай, – глаза Роуэна перебегают с одного на другое, его лицо напряжено, – он попытался вмешаться туда, где ему не место. Я сказал ему, что произойдет, если он это сделает, и ему было все равно. В конце концов, он… смирился с этим.

– Но вы, ребята…

– Брось это, Оук. Это то, что есть.

Я киваю, падая обратно на подушку, чувствуя, как наваливается усталость. Роуэн передвигает наши тарелки, опускаясь рядом со мной. Он пристально смотрит на меня.

– Что? – Ухмыляюсь я.

Вздохнув, он грустно улыбается в ответ.

– Ничего, Оукс. Спи.

Я поднимаю руку, провожу ею по его волосам несколько раз, прежде чем подложить ее под голову и заснуть. Звук бьющегося стекла разбудил меня. Я смотрю направо, разочарование пронзает меня, когда я вижу, что я одна в своей постели. Часы на прикроватной тумбочке показывают, что я была без сознания всего два часа, а это значит, что Роуэн ушел так же быстро, как и появился.

Поднявшись с кровати, я иду посмотреть, что сломал Алек, замедляясь, когда замечаю, что все огни выключены, Алек включен.

– Алек? – Нерешительно зову я, замирая, когда слышу шорох, доносящийся из кухни.

Я беру фигурку далматинца со столика в прихожей и тихонько переворачиваю ее, открывая спрятанный внутри перцовый баллончик одну из папиных страховочных сеток. Мое сердце начинает бесконтрольно биться, когда я приближаюсь к концу зала. Зажав спрей подмышкой, я хлопаю в ладоши, и все огни включаются одновременно.

Громкий грохот в столовой заставляет меня закричать и ретироваться в свою комнату. Как только я захлопываю дверь своей спальни, дверь, ведущая в гараж, ударяется о стену и с грохотом захлопывается. Я запираю дверь и убегаю, чтобы спрятаться в своем шкафу, желая, чтобы мой папа был дома.

Я не знаю, где мой телефон, и не собираюсь издавать ни звука, чтобы попытаться это выяснить. Проходят часы тщательного анализа каждого легкого скрипа пола или оседания дома, прежде чем я слышу, как хлопает входная дверь, а затем отъезжают шины, когда снаружи начинают звенеть ключи. Я боюсь и жду. Дверь открывается и закрывается, а затем по коридору эхом разносятся тяжелые шаги. Раздается громкий хлопок, когда что-то ударяется о стену, за которым следует глубокий стон, который я узнаю.

Раздается еще один стук, прежде чем Алек невнятно выкрикивает:

– Ах, черт!

Я медленно поднимаюсь со своего места на полу и прислушиваюсь через стену. Я слышу, как он открывает свою дверь, а затем наступает тишина. Я жду еще несколько минут, а затем иду в его комнату, где нахожу его лежащим на животе, все еще в одежде и обуви, храпящим.

При обычных обстоятельствах я бы никогда сюда не вошла, но, по правде говоря, я в ужасе. Сегодня вечером кто-то был в моем доме.

Но почему?

Заперев нас в его комнате, я опускаюсь на стул напротив кровати Алека. Мне не требуется много времени, чтобы заснуть.

Глава 9

Оукли

Когда я открываю глаза, меня встречает пара зеленых. Алек смотрит прямо на меня со своего места на кровати.

– Доброе утро, Оукли, – спокойно обращается он ко мне, без эмоций, но прищур глаз выдает его. – Он хорошо трахнул тебя прошлой ночью?

Слишком измученная, чтобы отреагировать, я просто смотрю в полусне. Его глаза сужаются, раздражение просачивается из него, поскольку я ничего ему не отвечаю.

– Он правильно тебя трахнул? Удовлетворил тебя? Хммм?

Это уже третий раз, когда Алек называет Роуэна моим парнем, и снова я не поправляю его. Он слетает с кровати и быстро нависает надо мной.

– Скажи мне, Оукли, он заставляет тебя кончать?

Мое лицо становится красным, как свекла, и я отказываюсь отводить взгляд. Он должен был быть здесь прошлой ночью.

– Отвали от меня, придурок.

– Он вдалбливался в тебя всю ночь? – Кипит он, вена на его шее пульсирует.

Я не знаю, что заставило меня сказать это, но это все равно происходит.

– Поэтому ты ушел прошлой ночью, Алек? – Я прижимаю кулак к виску, высоко подняв голову. – Ты не хотела слушать, как я трахаюсь с твоим братом?

Он изо всех сил старается, надо отдать ему должное, но с треском проваливается, и гнев и обида превращают его лицо в непроницаемую гримасу. Его губы кривятся, и я просто знаю, что он вот-вот сорвется, унизит меня, а затем уйдет, пытаясь скрыть тот факт, что он чувствует себя дерьмово из-за этого. Это его фишка. Обращайся со мной как с грязью, избивать меня изнутри, а потом сделать то же самое с собой.

– Скажи мне, Алек, – начинаю я спокойно, намеренно издеваясь над ним. – Почему мой отец послал тебя, из всех людей, сюда, чтобы наблюдать за мной?

– Потому что он доверяет мне.

Мои глаза блуждают по его лицу, ища любые признаки разрыва в его броне.

– Доверять тебе это одно. Доверить тебе меня это совсем другое.

Его челюсть сдвигается, зубы скрипят друг о друга.

– Он знает, что я ставлю твою безопасность превыше всего.

Я киваю, глядя в сторону.

– Интересно. И как много его доверие значит для тебя?

– Больше, чем ты готова понять.

Слезы застилают мне глаза, но я пока не смотрю в его сторону.

– Да, я вроде как предполагала, что твой ответ будет примерно таким. – Медленно, целенаправленно я поднимаю на него глаза, и мгновенно он видит свою ошибку, написанную слезами на моих щеках.

– Первый день на работе, и ты потерпел неудачу.

Его брови хмурятся, и он смотрит на меня, опускаясь на кровать опасно медленно.

– Кто-то был в доме прошлой ночью.

– Что, черт возьми, ты имеешь в виду, говоря, что кто-то был в доме прошлой ночью? Ты была в доме прошлой ночью… с Роуэном.

Легкая усмешка покидает меня, и я отвожу взгляд.

– Точно.

– Оукли. – Его голос глубокого тембра, идущий из глубины его груди. Требовательный. Ужасающий. – Смотри. На. Меня.

Слезы теперь текут быстрее, но мне все равно. Я показываю ему, что он непреднамеренно причинил. Несправедливо винить его, но если не его, то кого?

– Где Роуэн?

– Я предполагаю, что он дома, спит в своей постели. – С этими словами я встаю и иду к его двери. – Я уверена, что в гостиной есть разбитое стекло, возможно, сломанный замок на кухне. Но я иду спать. Ты можешь сообщить эту новость моему отцу.

Когда я выхожу, я слышу громкий хлопок, а затем разочарованное проклятие, но я игнорирую его. Слишком боясь закрыть и запереть свою дверь, как я хочу, я оставляю ее открытой, забираюсь под одеяло и засыпаю. Когда я просыпаюсь, уже почти полдень. Я слышу, как Алек разговаривает по телефону, когда направляюсь на кухню, поэтому замедляю шаги, прислушиваясь.

– Да. Они взломали ее машину и украли открывалку.

Мои брови поднимаются.

– Я знаю. Я сделал. Поменял замки, проверил наличие проводов, установил еще две камеры. Я также проверил ее машину. Тормоза и все остальное выглядят хорошо.

Я делаю еще один шаг ближе, когда его голос становится тише.

– Я подвел тебя. Подвел… ее.

Я тихо прислоняюсь головой к стене. Страдальческий вздох покидает его, звук настолько полон поражения, что у меня болит в груди.

– Я поклялся тебе, самому себе, что никогда не позволю ничему из этого коснуться ее. Я облажался.

Тишина, а затем:

– Он был прав, Трик. – Мои уши навострились, при упоминании имени моего отца. – Я никогда не буду… это никогда не будет мной.

Я выглядываю из-за угла, наблюдая, как Алек опускает лоб на столешницу.

– Как ты можешь в это верить? – Алек хихикает в свой телефон, но он сломан, разочарован. – Я надеюсь, что ты прав, потому что у меня нет другого выбора. – Внезапно Алек вскакивает со своего места, его хватка сжимается вокруг телефона. – Что именно ты мне хочешь сказать?

Очень медленно Алек поворачивается ко мне лицом. Он знал, что я слушаю.

– Ты просил меня подождать, – говорит он моему отцу, но его глаза прожигают меня насквозь. – Ты уверен? Потому что, как только я решусь на это, все будет кончено. Конец гребаной истории, выхода нет. И я говорю не только о себе.

Мой отец, должно быть, дал ему тот ответ, который он хочет, потому что неторопливая, предательская ухмылка расползается по его лицу.

– Я буду держать тебя в курсе, босс. – Он вешает трубку, не оборачиваясь, чтобы посмотреть, когда бросает телефон на стойку.

Одним быстрым движением Алек стягивает толстовку через голову и святой сукин сын.

Я не была готова к большему.

У него серьезно тело бойца UFC и чернила рок-звезды, и все это сочетается со шрамами пожарного. Он крепкий, высокий и подтянутый. Не массивный, но скроенный, как никто другой. Легкие ожоги, которые я не заметила в прошлый раз, покрывают край его шеи и талии, где его костюм, должно быть, не защитил его. Они довольно свежие, те, что на бедрах, все еще немного красные и агрессивные. Они ему хорошо подходят. У него на шее висит цепочка, идеально лежащая между грудными мышцами. Какой-то герб. Я смотрю на его пресс, и он смотрят на меня, насмехаясь над моей неспособностью прикоснуться к его мышцам.

Но хочу ли я прикоснуться …

Я делаю два шага ближе, и Алек смеется, мгновенно вытаскивая меня из тумана. Я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Думаю, я наконец получил свой ответ.

– Какой ответ?

– О сегодняшнем утре. Если бы он трахнул тебя хорошо, если бы он вообще был способен на это, твое тело не умоляло бы меня.

Он облизывает губы, слегка наклоняя голову.

– Или, может быть, это было бы…

– Как ты думаешь, о чем именно я умоляю? – Спрашиваю я, наполовину надеясь, что он просветит меня, наполовину надеясь, что он уйдет, и не уверена, что всё это правильно.

– Больше, чем ты готова услышать, но, Оукли, – он проходит остаток пути ко мне, приближая свое разгоряченное тело всего на дюйм от моего, – приготовься, – предупреждает он.

Я сглатываю, облизывая губы. Боже, этот парень заставляет меня нервничать.

– Для чего?

Темные, опасные зеленые глаза завладевают моими.

– Приготовься к чему? – Я пытаюсь снова, мои слова слетают с его губ они так близко.

Слишком близко.

– Для меня, Оукли, – шепчет он, его глаза скользят по каждому дюйму моего лица, прежде чем вернуться ко мне. – Пришло время.

– Ты сумасшедший.

– Не-а, – не соглашается он, обходя меня. – Я просто человек на задании.

И он уходит.

После минуты тупого стояния, звук включенного душа возвращает меня к реальности.

Я врываюсь в свою комнату и набираю номер этого человека.

– Начинай говорить, – требую я, как только он отвечает на звонок.

Мой отец вздыхает.

– Оукли, милая, прекрати.

– Нет. Ни в коем случае. – Я падаю на кровать, усаживаясь по-индийски. – Я подумала, что это было странно, когда Алек внезапно вернулся в Blackline, в программу, которую я веду. Наверное, я сказала себе, что, возможно, ему нужна работа. Я не знаю. Но это? Здесь! Папа… какого черта? Как ты мог позволить Алеку остаться здесь со мной?

– Теперь, дорогая…

– Не надо сейчас, милый мой! Он груб и импульсивен, и он ненавидит меня! Я…

Я резко останавливаюсь, когда мой папа начинает смеяться как сумасшедший.

– Неужели? – Я невозмутима.

Он прекращает смеяться, прочищая горло.

– Оукли, послушай меня. Этот человек не смог бы возненавидеть тебя, даже если бы попытался. И, поверь мне… Он пытался.

– Он иррационален и… – Я ищу нужное слово, но не нахожу его.

– Он сильный и надежный, верный и бесстрашный.

– Надежный? Разве он не рассказывал тебе о своей первой ночи здесь?

– Да. Об этом…

Черт.

– Я настраиваю себя на разговор. – Зажмуриваюсь.

– Да, ты это сделала. Ты знаешь мои правила. Мне все равно, что тебе двадцать. Мой дом, а это значит, держи этого чертова парня подальше от своей комнаты!

Я вздыхаю, глядя в потолок.

– Ты не против, что Алек живет здесь, но Роуэн даже не может быть в моей комнате?

– Нет, он не может.

– Ты сумасшедший.

– Нет, я умный.

– Неважно.

– Назад к Алеку.

Я закатываю глаза.

– Я не хочу, чтобы он был здесь.

– Очень плохо. Он нужен тебе там.

– Что происходит, пап? Мы вообще будем говорить о взломе? Это уже второй случай! И это не считая случая в академии.

Он молчит несколько мгновений, прежде чем заговорить:

– Я провел большую часть твоей жизни, защищая тебя, малышка. Но я уже не так уверен, что смогу это сделать. Поговори с Алеком. Он поможет тебе понять.

– Папа…

– Знаешь ли ты одну вещь, достаточно сильную, чтобы преодолеть что угодно? Достаточно прочную, чтобы победить зло?

– Что?

– Любовь, Оукс. Любовь. Когда ты любишь кого-то, ты чувствуешь себя непобедимым. Ваша сила становится обоюдной, и вы подпитываете друг друга, пока, в конце концов, вас не остановить. – Я слышу его глубокий вдох. – Будь неудержима, Оукли.

– Папа, Роуэн и я…

– Это не из-за Роуэна. Этого никогда не было. Открой глаза, малышка. Пришло время.

– Пришло время.

Затем Алек выходит из-за угла, на нем серый спортивный костюм и еще одна рубашка с длинными рукавами, прикрывающая его тело.

– Это то же самое, что сказал мне Алек. – Я шмыгаю носом, мои глаза встречаются с его. – Что это значит?

– Он долго ждал. Найди в себе силы. Будь храброй, Оукс.

Слезы текут, мое сердце сокрушается по причинам, которые я не могу объяснить.

– Я люблю тебя, па.

– Я тоже тебя люблю. И, Оукли?

– Да?

– Я доверяю ему. Ты тоже должна.

Глава 10

Оукли

– Давай, Оукли, попробуй! – Роуэн хихикает, водя пластиковой ложкой перед моим лицом.

– Фу, нет! – Я смеюсь, отталкивая его руку. Затем я опускаю рукава на руки.

– Я думал, ты сказал, что она была подавлена, – дразнит друг и одноклассник Роуэна, Джио, толкая Роуэна в плечо.

Роуэн усмехается и снова смотрит на меня.

– Она такая и есть.

Он подмигивает, и я опускаю подбородок на колени. Мы сидим на заднем сиденье грузовика Роуэна во время ланча, и он со своими друзьями пытается уговорить меня попробовать какой-то суп, который они купили в азиатском фудтраке.

– Давай, Оук. Не делай из меня лжеца. Он подносит ложку к губам, медленно дуя на дымящийся суп.

Я опускаю взгляд, наблюдая, как его язык высовывается, чтобы проверить температуру, прежде чем он снова подносит его к моим губам. С глубоким вздохом я открываю, позволяя ему положить ложку мне в рот, пробуя на вкус, как он и просил. На мой вкус, он немного кисловатый, и текстура немного странная, но вместо того, чтобы сосредоточиться на вкусе, я ловлю себя на том, что смотрю на Роуэна. Его лоб слегка морщится, и эти янтарные глаза изучают мои.

Хотела бы я, чтобы он видел то, что вижу я, когда смотрю на него, какими бы замечательными мы были, если бы были чем-то большим. Для нас это было бы так просто.

– Ну что ж… – Джио поворачивается назад, прерывая нас.

Роуэн быстро прочищает горло и выпрыгивает из кузова грузовика.

– Надо отлить, – бормочет он и исчезает.

Джио, не обращая внимания, поворачивает свою ухмылку обратно ко мне, выжидающе приподнимая бровь.

Я машу рукой.

– Не ужасно.

Со смехом он ударяется о борт грузовика и возвращается к своему разговору с другими стажерами. Как только внимание Джио отвлекается, я прислоняюсь к окну, удивляясь, почему Роуэн всегда отступает. Время от времени я вижу это в его глазах. Любопытство, ему интересно, каково это быть со мной. Похоть исчезает так же быстро, как и появляется, сменяясь тоской, как будто он чувствует себя плохо из-за того, что задумался.

Может быть, это чисто физическое влечение, и именно поэтому он не сдвигается с места. Я бросаю взгляд в сторону здания, ожидая увидеть Роуэна, идущего обратно этим путем, но вместо этого я нахожу высокого, настороженного и мрачного Алека Дэниелса.

Я делаю глубокий вдох, когда мои глаза изучают его.

Я не могу с уверенностью сказать, что он смотрит в мою сторону, но что-то подсказывает мне, что это так, и мое замерзшее тело согревается. С низко надвинутым на глаза черным капюшоном, наклоненной головой и плечом, прислоненным к кирпичной стене, его присутствие кричит об опасности. И он может быть опасен, во всяком случае, для меня, потому что за последние несколько недель его пребывания в моем доме я увидела больше, чем когда-либо знала.

У Алека есть нежная, игривая сторона, которую он скрывает. Поначалу это казалось нехарактерным для него, он делал простые вещи, например, нагревал мои свитера рядом со своими, прежде чем мы уходили на работу прохладным утром. Или как он наливал мне чашку кофе, когда наливал свою. Он никогда не говорит ни слова, когда делает эти маленькие вещи, и я с нетерпением жду жестов.

Он все еще ворчливый и чрезмерно властный, но я решила, что это в его характере быть прямолинейным. Я не думаю, что он мог бы приукрасить, если бы попытался, даже то, что должен. Он позволяет мне немного больше узнать о том, кто он, о том, чего мне не хватало на протяжении многих лет.

Мои глаза перемещаются вправо, когда дверь позади него открывается, и выходит Роуэн, проходя мимо Алека, ни один из братьев не признает другого, он направляется парямо ко мне.

Роуэн подходит к кузову грузовика и тянется ко мне. С легкой улыбкой я встаю и направляюсь к нему. Когда его руки касаются моих бедер, а мои опускаются на его плечи, я смотрю на мужчину в дверном проеме, который теперь встает в полный рост.

Я знала, что он смотрит.

Роуэн разворачивается, поэтому, когда он опускает меня, я спиной к Алеку. Он прижимается своим лбом к моему, шепча:

– Не отказывайся от меня, Оукли. – Тыльная сторона его среднего пальца скользит по моей щеке. – Я пытаюсь.

От его слов я чуть не расплакалась.

Потому что, когда дело доходит до Роуэна, мне не нужно пытаться. Это естественно, так было всегда. Я начинаю понимать, что это действительно так, как он сказал. Он… пытается.

Желает чувствовать.

И я могу только наблюдать и ждать.

Надеюсь.

Но все это не имеет значения его желания, мои надежды, потому что факт останется фактом …

Я не смогу заставить его полюбить меня, если он этого не сделает сам.

Я заставляю себя улыбнуться ради него.

– Я знаю, Роу. Я знаю.

С этими словами мы направляемся к зданию, но на этот раз, когда мой взгляд скользит влево, к месту у кирпичной стены, там никого нет.

– Теперь ты закончила?

Со вздохом я откидываюсь на спинку стула.

– Нет, Алек, я не закончила. Я не закончила пять минут назад, когда ты спрашивал, или десять минут до этого. У меня впереди еще целый час работы.

Он хмуро смотрит на меня.

– Сейчас семь сорок пять.

– Я в курсе.

– Пора, блядь, уходить.

– Тогда иди.

– Я не оставлю тебя здесь.

– Я позвоню Роуэну и спрошу…

Рука Алека хлопает по моему столу.

– Нихуя ты этого не сделаешь.

Я смотрю на него, разинув рот.

– В чем твоя проблема?

– Ты. Он. Все это, – кипит он.

– Что это вообще значит?

– Я здесь, чтобы справиться со всем, что связано с тобой. Вбей это в свою гребаную голову дура.

Ага. Психопат.

Я смотрю на него, и на мгновение он смотрит в ответ, но когда щепотка твердости исчезает из его темно-зеленых глаз, он резко отстраняется, врываясь в свой кабинет. Когда его дверь хлопает, я смотрю на свой стол и кучу дерьма, в которую я попала бы завтра, если бы оставила все так. Но Алек был моей тенью уже несколько недель, и мне еще предстоит согнуться, чтобы сделать его жизнь более приятной. Он застрял здесь со мной на весь день, застрял, наблюдая за мной всю ночь, и застрял, питаясь только едой из доставки или замороженным дерьмом в моем морозильнике, потому что я отказываюсь останавливаться с ним по дороге домой. Его упрямая сущность не куда не идет без меня. С глубоким вздохом я встаю, вытираю руки о джинсы и подхожу к его кабинету.

– Я сказал, прекрати, блядь, звонить мне, Марисса, – шипит Алек в свой телефон, прежде чем бросить его на стол.

Итак, это женщина, которая весь день взрывает его телефон. Интересно, кто такая эта Марисса? Он проводит руками по своим каштановым волосам, замечая меня, когда откидывается назад.

– Что?

– Мы можем идти.

Его глаза сужаются.

– А твоя работа?

– Она будет там и завтра.

Он моргает, а затем встает.

– Хорошо. Неважно. – Сдернув куртку со стула, он проходит мимо меня.

– Мне нужно заскочить в магазин по дороге домой.

– Нет. Это может подождать до завтра.

– Я иду в чертов магазин, Алек. С тобой или без тебя.

Я направляюсь к двери, но Алек быстро хватает меня за руку, слегка разворачивая к себе. Он кидает мне в лицо.

– Ты думаешь, после взлома я бы выпустил тебя из поля зрения, Оукли? Потому что я не буду. Кто-то был в твоем гребаном доме, в пределах досягаемости от тебя, а меня там не было. Это больше не повторится.

Рука, держащая меня за руку, начинает сжиматься, когда его тело слегка сотрясается, гнев охватывает его при мысли о том, что могло произойти той ночью. Когда я пытаюсь поймать его взгляд своим, он отводит его, но его рука остается.

– Алек, – шепчу я, и неохотно его взгляд возвращается ко мне. – Это была не твоя вина. Ты думал, что я была в безопасности там с Роуэном. Ты…

Алек отпускает мою руку, издевательски ухмыляясь, когда открывает дверь.

– Не будь грёбаной дурой, Оукли. – Он смотрит в мою сторону, делая двойной дубль, когда видит вопрос в моих глазах. Он снова вторгается в мое личное пространство. – Ты была права, и ты это знаешь. Я ушел, потому что если бы я остался и услышал, как он трахает тебя, услышал, как ты стонешь из-за него, я бы свернул ему шею прямо там.

Я задыхаюсь.

– Нет, ты бы не стал.

– В одно гребаное сердцебиение.

– Он твой брат!

– Никто и ничто не встанет у меня на пути, – рычит он.

Мое дыхание застревает у меня в горле.

– Встанет на пути чего?

– Я сказал тебе приготовиться. – Темно-зеленые глаза пронзают мои, и мое сердце начинает колотиться в груди. – Я не играл. Я ждал этого годами. Мое терпение лопнуло.

Мое тело шевелится, страх и несомненное любопытство пронизывают меня.

Я просто не могу сказать, что сильнее.