Текст книги "Неправильно для меня (ЛП)"

Автор книги: Меган Брэнди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 32

Оукли

Слезы падают с моих глаз, превращаясь в слова на бумаге кремового цвета передо мной. Я нахожусь в файле номер пять, который, как я поняла, это все записи об активных работах.

Эта книга называется "Оукли". Цель? Защита.

Оно датировано двумя годами назад, за день до моего восемнадцатилетия.

День, когда исчез Алек.

Только, согласно этим бумагам, он не исчез. Он устроился на работу вдали от своей семьи в новом, страшном месте с людьми, которых он не знал. Алек ворвался в жизнь человека, за уничтожение которого моему отцу заплатили. Алек сказал, что работал под прикрытием, но это было нечто большее. Он начал совершенно новую жизнь. Оказалось, что человек, о котором мне рассказывал Алек, который убил ту маленькую девочку и вышел сухим из воды, хотел передать свой факел наверху как раз перед тем, как все рухнуло. Время было счастливым совпадением, так как моему отцу нужен был внутренний глаз, чтобы выяснить, что они знали или искали в отношении Блейза, как упоминал Алек ранее. Итак, Алек вошел в игру, более сильный и храбрый, чем остальные, и заслужил желанное место.

Согласно заметкам моего отца, этой семье не потребовалось много времени, чтобы Алека увидели и разыскали. Но, прежде чем он смог подняться на более высокую роль, он должен был проявить себя перед человеком на более глубоком уровне.

Его первым испытанием была сила.

Ему дали ряд заданий, которые он выполнил без сучка и задоринки. Мой отец не сообщил никаких подробностей о том, что это повлекло за собой, но я могу только догадываться.

Второй целью было доказать его способность манипулировать.

По-видимому, в мире, в котором живет этот человек, посторонние не могут прийти и взять верх. Они должны быть привязаны к семье. Второй задачей Алека было обмануть собственную дочь этого человека, чтобы влюбить её в себя.

Его дочь, Марисса Мерфи.

А третий?

Убить Патрика "Трика" Риверу, моего отца, с обещанием уничтожить любые доказательства, которые могут возникнуть, так же, как это было, когда дело дошло до суда по делу об убийстве маленькой девочки. Алека послали сюда, чтобы найти то, что эта семья не смогла сделать самостоятельно, найти улики против семьи Мариссы и убить моего отца. Документы, которые я по глупости положил к ее ногам сегодня вечером.

Слова Мариссы теперь имеют смысл. Я работа, которую он не может провалить, последняя деталь в их плане, приз, который они планируют сохранить. Это настоящее антигероическое дерьмо следующего уровня.

И почему ее дерьмовое имя, Марисса Мерфи, звучит так знакомо?

Боже, это слишком много для меня сегодня.

У меня начинает кружиться голова, слишком многое нужно переварить, слишком много неопределенных мыслей и вопросов проносится в моей голове. Я вскакиваю на ноги, папки рассыпаются при этом, бумаги рассыпаются направо и налево.

Власть опасна. Что, если власть добралась до головы Алека? Может быть, он хочет вести жизнь в криминальном стиле, которую предлагает ему эта семья, за счет моей. Может быть, деньги и власть действительно главенствуют над моралью. Мой желудок начинает выворачивать, поэтому я падаю на кровать, на мгновение закрывая глаза, когда накатывает головокружение. Я тянусь через одеяло, пока не нахожу свой телефон, и открываю глаза.

Я открываю его и навожу курсор на имя Роуэн, но останавливаюсь. Слезы пронзают мои глаза, и я на мгновение откидываю голову назад. Это безумие, и я не могу сказать ему об этом по телефону. Я встаю и иду, чтобы забрать документы, замечая лист бумаги, который не соответствует остальным.

Я быстро бросаюсь за ним, просматриваю документ, вижу условия, которые мой отец изложил для своего собственного контракта на убийство в своих заметках, совпадающие с точными словами здесь.

Это настоящий контракт.

Моя рука опускается, голова поворачивается влево, чтобы посмотреть на дверь моей спальни, а затем обратно в мой шкаф.

Сука.

Она была в моей комнате.

Я роняю бумагу, поднимаю руки, чтобы сложить их над головой в раздумье. Единственный способ, которым мой отец мог узнать о своем собственном убийстве, это если Алек был честен с ним, делясь всеми подробностями, как его и проинструктировали. В этот момент мои глаза наполняются слезами, и меня охватывает замешательство, какого я никогда не испытывала. Если Алек хороший, кто убил моего отца? Зашел бы он так далеко, чтобы защитить меня?

Попросил бы его об этом мой отец?

Я прикрываю рот, когда вырывается рыдание.

В мгновение ока он бы… Они оба хотели бы…

Я расхаживаю взад и вперед, делая глубокий вдох, чтобы попытаться успокоить нервы. Я закрываю глаза и представляю лицо Алека. Изгиб его губ, изгиб этих темных бровей, блеск, скрытый за нетерпеливыми темными глазами, когда он становится игривым, когда нас только двое.

Я проигрываю последние несколько месяцев.

Я не знала Алека так хорошо, как думала за те годы, что он был рядом, но я чувствую, что знала, пока не появилась Марисса и не заморочила мне голову.

Его страсть к академии, то, как он подталкивал меня, как он прикасался ко мне. Его глаза сказали мне правду, он отказался говорить, ожидая, что я сама найду и потребую ответы, как будто он знал, что я буду жаждать его, как только увижу. Он хотел, чтобы я сама во всем разобралась. Я открыла глаза, и туман рассеялся, он был единственным, кто остался стоять там. Он был настоящим. Я была больше, чем девушка, которую его послали защищать, больше, чем работа, на которую он согласился из чувства долга.

Я та, кого он выбрал.

До нее и после.

Если Марисса прочла это, она знает, что он облажался с ними, и она могла бы убить моего отца из злости.

Боже мой!

Я снова вскакиваю на ноги, быстро натягивая с пола спортивные штаны. Ее трюк сегодня вечером. Конечно, она, блядь, знает, но если она видела документы, касающиеся ее семьи, почему она не взяла их и не убежала?

Алек.

Она не собирается подставить своего мужа.

Мне нужна помощь.

Мои руки начинают дрожать, когда я беру свой сотовый и прокручиваю его, пока не нахожу нужный номер и не нажимаю вызов, но в ту секунду, когда он отвечает и произносит свое имя, все мое тело превращается в камень.

– Детектив Мерфи слушает.

Телефон выпадает из моей руки, мои широко раскрытые глаза застыли на стене. Его приглушенное:

– Алло? – Меня трясет, а затем расчетливое: – Здесь есть кто-нибудь?

Я быстро хватаю телефон, зажмурив глаза, подношу к уху.

– Здравствуйте … здравствуйте, детектив Мерфи. – Я подхожу к окну и выглядываю в темноту.

– Мисс Ривера. – Наступает долгая пауза. – Что я могу для вас сделать?

– Мне просто интересно, есть ли какие-нибудь новые новости, ну, знаете, по делу моего отца?

Мои губы сжимаются в тонкую линию, чтобы я не заплакала, не закричала или черт знает что еще? И снова наступает долгая пауза.

– Нет, – тянет он. – Боюсь, что нет. Но если что-то всплывет, ты узнаешь об этом первой.

– Я ценю это.

– Это не проблема. Желаю тебе спокойной ночи.

– Да, и вам. – Я вешаю трубку, и меня охватывает настоящая паника.

Я начинаю учащенно дышать, и кислота пробивается к моему горлу. Меня начинает тошнить, но я быстро хватаю с комода бутылку с водой и делаю небольшой глоток, чтобы успокоить желудок.

Черт, черт, черт!

Детектив Мерфи – отец Мариссы Мерфи.

Я бегу к своей тумбочке и отодвигаю ее от стены, открывая потайное отделение в задней части, и мои глаза широко распахиваются. Мой пистолет исчез.

– О Боже, – шепчу я. – О Боже, о Боже.

Дрожащими пальцами я набираю Роуэна, но он не отвечает, поэтому я быстро отправляю ему сообщение SOS, надеясь, что он придет.

У нее мой пистолет и мой мужчина.

Я осматриваю комнату в поисках незаметного оружия. Мой взгляд останавливается на моей высокой угловой лампе. Я подбегаю к ней, отвинчиваю верхнюю половину, оставляя себе твердую металлическую палку от нижней части. Я бросаюсь к двери своей спальни, медленно открываю ее, и в тот момент, когда я выхожу в коридор… в воздухе раздается выстрел.

Нет!

Глава 33

Оукли

Делаю глубокий вдох, но это никак не успокаивает меня. Я врываюсь в холл, и в ту секунду, когда я достигаю его двери, я резко останавливаюсь, заметив его на полу, в луже собственной крови.

– Алек!

Я иду, чтобы рвануть вперед, но отскакиваю назад, когда она говорит:

– О, хорошо!

Я отскакиваю от двери, когда бодрый голос Мариссы достигает моих ушей, обнаруживая, что она приближается из коридора.

– Ты пришла ко мне.

Я просто стою там, как тупица, застыв на месте, безжизненное тело Алека видно на периферии моего зрения. Именно тогда я чувствую это, мой взгляд скользит мимо ее фигуры, но она отходит в сторону и снова оказывается в поле моего зрения.

– Я сказала своему отцу, что оставлю тебя ради него, но, думаю, я передумала. Два специализированных пожарных погибли в трагическом пожаре? – Она смеется, и на моем лбу появляется глубокая складка. – Эпично. Но, может быть, это шутка надо мной, а? – Она подходит ближе, так что я становлюсь выше. – Видишь ли, я приехала сюда, чтобы попытаться ускорить процесс, чтобы я могла вернуть своего мужа, учитывая, что он не мог вернуться домой, пока работа не была закончена.

Она наклоняет голову, тусклый блеск застилает ее глаза, в чертах лица не отражается никаких эмоций.

– Я бы поняла это намного раньше, если бы обратила внимание на знаки, но я была слишком занята поисками чего-то другого. Я имею в виду, я появляюсь здесь после нескольких месяцев отсутствия физического контакта, и мой муж не хочет заниматься со мной сексом. Он сказал, что ему нужно оставаться сосредоточенным, и то, что "мое тело в его голове" отвлечет его. Гладко, правда?

Когда мои брови поднимаются, она моргает, и ее лицо снова преображается, теперь оно ярко сияет от возбуждения, но ее глаза широко раскрыты и дикие. Она скоро сорвется. Она наверняка выстрелит.

Сумасшедшая сука.

– Ты не знала? – Она усмехается. – Ты думала, что мы трахались все это время, и все же ты пришла сюда, готовая защитить его? Боже, ты еще более жалкая, чем я.

Не может быть, чтобы то, что она говорит, было правдой.

Это так?

Она наклоняет голову, зная, что у меня кружится голова.

Неужели он действительно не…

Когда ее взгляд устремляется туда, где моя рука подсознательно переместилась, чтобы зависнуть, я замираю. Ее дикий взгляд возвращается ко мне. И затем она поднимает пистолет.

Она быстрая, но я быстрее, и я замахиваюсь металлическим прутом, ударяя ее прямо по челюсти. Она спотыкается, ее спина ударяется о стену, и пистолет выстреливает в ее руке, легкое жало освещает мою икру. Она пытается сориентироваться, но я снова поднимаю стержень и опускаю его на ее коленную чашечку со всей силой, на какую только способна. Треск раздается громко, но ее крики от невыносимой боли звучат громче, и она отлетает, падая на пол.

Кровь капает из ее губы и пореза под глазом. Ее челюсти сжимаются, светлые глаза сужаются, дрожащая рука пытается поднять пистолет, но слабые мышцы отказываются это делать. Я поднимаю левую ногу, выбивая пистолет из ее хватки, и она рычит, переводя взгляд с поднятого стержня в моей руке на меня.

– Сука, – выплевывает она, ее голова падает на стену.

Я оттягиваю стержень дальше.

– Может быть. Но не больше тебя. – И я снова бью ее прямо по лицу, надирая ей задницу.

Я бросаю оружие и врываюсь в комнату Алека, проверяю его пульс, он настолько слабый, что я беспокоюсь, что он может не выкарабкаться. Я хватаю с земли рубашку и прижимаю ее к его ране. Я бью его несколько раз, слезы текут из моих глаз, когда я смотрю на его бледнеющее тело.

– Алек, малыш, открой глаза. – Я снова бью его, переводя взгляд с пулевого ранения, которое, похоже, находится чуть ниже сердца, на его глаза. – Давай, малыш, проснись!

Ничего.

Дым сильно ударяет в ноздри, и я начинаю кашлять, когда плачу. Я поднимаю свитер, чтобы прикрыть нос, и встаю, пытаясь вытащить Алека за ноги, но его здоровенное тело не сдвинется с места, и мне нужно, чтобы он перевернулся из неудобного положения, в котором он находится, чтобы хотя бы попытаться поднять его.

– Черт! – Кричу я и бегу в коридор.

Я бросаюсь к кухне, но резко останавливаюсь, когда вижу языки пламени, пробирающиеся по линии.

– Нет, – шепчу я, оглядываясь вокруг, не находя пути отхода без костюма … который находится в гребаном гараже. – Черт возьми! – Ору я.

Я бросаюсь в ванную, дергая занавеску для душа. Я быстро включаю воду и смачиваю её как можно лучше. Я бегу с ней обратно в комнату Алека. Кладу её на его тело, надеясь, что это как-то защитит его от жара огня, если он приблизится, прежде чем я смогу… Прежде чем я смогу … что?

Я в жопе!

Я подбегаю к окну, пытаясь открыть его, но нахожу внизу винты, фиксирующие его на месте.

Эта сука все продумала.

Я поднимаю офисный стул. С глубоким криком я пытаюсь разбить окно, но стул просто отскакивает назад, из меня вырывается отчаянный смех.

Пожалуйста, скажите мне, что эти окна не небьющиеся.

Огонь подбирается все ближе. Я должна затащить его в свою комнату. Она самая дальняя от пожара и это единственный вариант на данный момент. Дым становится все сильнее и сильнее с каждой минутой, времени у нас практически нет. Я падаю на задницу, упираясь ногами в комод, согнув колени, и хватаю обе лодыжки Алека. Используя положение своих ног в качестве опоры, я тяну, пока моя спина не касается ковра, а его тело на несколько дюймов ближе к центру пола.

Он издаёт тихий звук, и я почти задыхаюсь, спеша к его лицу.

– Алек! Ты меня слышишь? – Мои глаза устремляются к нему, и я вижу, как они движутся за его закрытыми веками, прежде чем его голова снова падает на бок.

Я меняю позу, готовая снова попытаться поднять его, но дым полностью наполняет комнату, и мои глаза начинают гореть.

Я слышу стук.

Я вскакиваю, не уверенная, должна ли я схватить пистолет или позвать на помощь. Я бегу в коридор за пистолетом, а затем иду на звук стука в окно моей спальни. Я поднимаю пистолет, открывая жалюзи, и испуганные глаза Роуэна расширяются еще больше. Из меня вырывается рыдание, и я кладу руку на окно, быстро отдергивая его, когда обнаруживаю, что оно уже нагрето.

– Разбивай!

– Оукли, уйди с дороги!

Я отступаю, и он швыряет горшок для кашпо в стекло, но оно только дребезжит, фарфоровый горшок разбивается снаружи.

– Я думаю, что они бронированные, Роуэн! – Кричу я, кашляя сильнее. – И она их заперла!

Его глаза бегают, и он кивает, прежде чем снова посмотреть на меня, уголки его глаз сужаются, как перед тем, как он лжет:

– Я вытащу тебя оттуда! Просто держись.

– Она застрелила его! – Я плачу, и он сжимает губы. – Она застрелила его, Роуэн! Я не могу…

– Остановись! – Он качает головой. – Держись, Оукс. Я иду! – Я начинаю покачиваться на ногах, и его голос становится громче. – Оукли! Я…

Он разворачивается, когда за ним подъезжает автомобиль. Мне кажется, я слышу, как он еще что-то кричит, но моя голова начинает тяжелеть, зрение затуманивается, и я теряю равновесие. Я падаю на свой матрас, вокруг меня раздаются невнятные крики. Мне просто нужна минутка. Всего минутка, чтобы отдохнуть. Раздается громкий треск, за которым следует еще больше ударов, криков, а затем вес моего тела исчезает.

Комната сотрясается вокруг меня, и как раз в тот момент, когда мое горло начинает сжиматься, свежий кислород попадает мне в нос, и я кашляю, пока меня не стошнит.

– Открой глаза! – Кричит кто-то, мои плечи слегка трясутся, а затем меня осторожно кладут на траву.

– О, гребаное дерьмо, ее нога! В нее стреляли?

– Тихо.

– Боже мой, в нее стреляли!

– Я сказал, тихо!

Мои брови приподнимаются при звуке множества голосов.

– Алек… – Хриплю я, и кто-то убирает волосы с моего лица. – Где он…

– Не разговаривай. Просто дыши.

Мои мышцы напрягаются, и, клянусь, мое сердце останавливается. Я заставляю свои глаза открыться, и я встречаюсь с самым знакомым синим. Слезы льются, когда я смотрю на него, желая протянуть руку, но не имея на это сил. Его рука пробегает по линии моих волос.

– Все в порядке, малышка. Я здесь.

Глава 34

Оукли

Мои безвольные руки взлетают вверх, срывая кислородную маску, но мои запястья удерживают. Я зажмуриваю глаза, открываю их и вижу Хаванну рядом со мной, ее глаза расширены от паники, когда она смотрит на меня. А потом мой взгляд перемещается вправо, и из меня вырывается рыдание. Он грустно, односторонне улыбается, его глаза прищурены, в его взгляде плавают сожаление и неуверенность.

– Привет, малышка.

– Папа… ты… это реально? – Шепчу я.

Он убирает руку Хаванны с моего запястья, чтобы вложить свою руку в мою.

– Ты здесь?

– Я здесь.

Я начинаю качать головой, но звук взрыва позади меня заставляет меня вздрогнуть.

– Ой! – Хаванна хватает меня за плечи.

Моя рука взлетает к голове, но я бегу, чтобы посмотреть на дом. Когда я обнаруживаю, что больше половины дома охвачено пламенем, мои глаза расширяются, и я пытаюсь вскочить, но с криком падаю.

– Оукли, не двигайся.

– Алек там! – Ору я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на своего отца. – Он там, и его застрелили! Я не собираюсь сидеть здесь, пока…

– Роуэн пошёл за ним.

Боже мой!

Я борюсь с их хваткой, но не могу вырваться, поскольку они прижимают меня к полу.

– Папа! – Реву я, мои глаза в ужасе скользят между его глазами. – Я не могу потерять их двоих.

– Он справится, милая. Он сильнее, чем я думал. – Он печально улыбается. – Он такой сильный, каким ты его и считала.

Еще один громкий хлопок заставляет наши головы повернуться в сторону дома, и мы наблюдаем, как крыша над гостиной начинает оседать. Я прикусываю губу. Рука Хаванны скользит в мою правую руку, а рука моего отца скользит в мою левую, и мы ждем. То, что кажется часами, это всего лишь секунды, и громкий стон привлекает наше внимание к окну моей спальни. Появляется лицо Роуэна, Алек перекинут через плечо.

Мой папа подбегает к окну и помогает вытащить его. Он быстро перемещается, чтобы бросить его рядом со мной. Я вырываюсь из объятий Хаванны и подтягиваюсь ближе к нему, передавая ему свою кислородную маску.

– Давай, малыш. Давай же… – Шепчу я.

– Оукли, тебе нужно держать маску…

Мой взгляд летит к Хаванне, и ее рот затыкается. И тут мои брови приподнимаются, потому что какого черта она вообще здесь делает? Прежде чем я успеваю спросить, возвращается мой отец… Бросая избитое тело Мариссы рядом со мной. Мои глаза встречаются с его, и он выдерживает мой пристальный взгляд, прежде чем посмотреть на Роуэна.

Роуэн опускает глаза в траву, когда мои ищут его взгляда.

– Я не мог оставить ее там, – шепчет он, глядя на своего брата. – Это его жена.

Правильно. Он не знает, что именно она все это сделала.

Алек тут же начинает кашлять, и я задыхаюсь, моя дрожащая рука перемещается, чтобы пригладить его волосы. Его глаза на мгновение открываются, и в ту секунду, когда он замечает меня, они сужаются от страха. Когда я мягко улыбаюсь, его тело расслабляется, а глаза снова закрываются.

– С ним все будет в порядке, милая, – шепчет мой папа. – Он…

Хлопает дверца машины, и все наши взгляды переключаются на полицейскую машину, которая только что подъехала, наполовину заблокированная внедорожником, в котором, должно быть, появился мой отец.

– Слава Богу, – Роуэн вздыхает с облегчением.

Но мое тело напрягается, и я закрываю Алека. Мой отец делает шаг вперед, пытаясь загородить Хаванну и меня.

– Мисс Ривера, – осторожно зовет голос. – Это вы?

– Ага! – Я хриплю, мое сердце вот-вот выскочит из груди. – Это я.

В поле зрения появляется детектив Мерфи, и прежде чем он успевает поднять пистолет, который прячет за спиной, я срываю его с отцовского ремешка на лодыжке, прицеливаюсь и стреляю, попадая ему прямо в грудь.

– Что за черт? – Кричит Роуэн.

Хаванна кричит тоже, но мой отец просто вырывает пистолет у меня из рук. Адреналин начинает истощаться, и мое тело падает на Алека. Голоса зовут меня, когда сирены приближаются, но я протягиваю руку к ране Алека и позволяю тьме победить. Когда я снова открываю глаза, надо мной суетятся парамедики. Я перекатываюсь на спину и лежу поперек носилок.

Женщина смотрит вниз с легкой улыбкой.

– Все будет хорошо, мэм.

– Я в порядке. – Я кашляю. – Просто устала. – Я пытаюсь принять сидячее положение, но моя рука соскальзывает, и я снова падаю.

– Я знаю, что ты сильная, но будет лучше, если мы тебе поможем, хорошо?

Я не отвечаю и смотрю в сторону, когда они разрезают рубашку Алека. Они начинают толкать и реанимировать его, как они делали со мной.

Его голова слегка трясется, и его глаза открываются.

– Алек, – пытаюсь докричаться до него, но мой голос звучит не более чем скрипучий шепот.

Но он слышит меня, и его глаза встречаются с моими, хотя он не может пошевелить головой из-за шейного бандажа. Они только соединяются с моими, когда его поднимают и увозят. Я замираю, когда мой папа снова появляется в поле моего зрения, и он вздыхает, опускаясь рядом со мной.

– С ней все в порядке, но мы должны забрать ее. Ее легкие пострадали, и у нее ссадина на ноге, которую мы должны очистить.

Он приподнимает бровь, чтобы спросить, позволю ли я это, и я пожимаю плечами, прислоняясь к каталке. Он посмеивается, но это грустно. Он говорит женщине, что последует за ней.

Роуэн появляется, когда они поднимают меня. Я протягиваю ему руку, и он сжимает ее, идя со мной.

– Поехали со мной, Роу?

– Думаешь, я позволю тебе сказать мне "нет"? – Шутит он, но в этом нет никакой силы, и его глаза становятся блестящими.

– Поездка со мной или смерть, – поддразниваю я, и на этот раз я по-настоящему смеюсь.

Они оборачиваются, чтобы затащить меня обратно в машину скорой помощи. Я смотрю на своего отца, когда они закрывают дверь, и Хаванна подходит к нему, оглядывая весь этот хаос. Мы с Роуэном не разговариваем по дороге, но он не отпускает мою руку, даже когда они пристегивают наручник к моему запястью к боковой стойке. Я не задаю вопросов. Я действительно избила цыпочку металлическим прутом и застрелила полицейского сегодня вечером. Немного металла никогда не повредит.

Когда мы приезжаем в больницу, и меня увозят, он кричит:

– Я найду Алека и позвоню маме.

Мои глаза сужаются, и его плечи опускаются.

– С ним все будет в порядке, Оукли. Он сильный.

Я закрываю глаза и представляю его.

Он силен… Но достаточно ли я сильная, чтобы простить?