Текст книги "Я не толстая"
Автор книги: Мэг Кэбот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
10
Давай сегодня убежим,
День теплый, классный день.
Давай сегодня убежим
И сожаленья бросим в тень.
Все будет так, как хочешь ты,
Забросим все дела.
Предела нет, и нет черты,
Любовь нас увела.
Не будем слушать слов чужих,
Давай сожжем мосты.
Сегодня праздник для двоих,
Есть только я и ты.
«Убежим». Исполняет Хизер Уэллс. Авторы песни Дитц/Райдер. Из альбома «Рокет-поп». «Картрайт рекордс»
– Кто это? – полюбопытствовала Сара. – Парень, который только что ушел.
– Этот? – Я скользнула за свой стол. – Это Купер.
– Твой сосед по квартире?
Подозреваю, что Сара подслушала мой телефонный разговор с ним.
– По дому. Ну, вообще-то он домовладелец. Я живу на верхнем этаже его особняка.
– Так он не только красивый, но еще и богатый? – У Сары буквально слюнки потекли. – И что же ты теряешься?
– Мы с ним просто друзья. – Мне казалось, что с каждым словом я получаю пинок по голове. Мы – пинок – просто – пинок – друзья – пинок. – К тому же я не совсем в его вкусе.
Сара казалась потрясенной.
– Он гей? Но мой гей-радар на него не сработал…
– Да нет же, он не голубой! Просто… просто он любит состоявшихся женщин.
– Ты и есть состоявшаяся! – возмутилась Сара. – Твой первый альбом стал платиновым, а тебе было всего пятнадцать лет!
– Я имела в виду женщин образованных. – Мне ужасно хотелось сменить тему. – Ему нравятся женщины с кучей дипломов. Потрясающе привлекательные. И худые.
– А-а… – протянула Сара, теряя интерес. – В общем, как Рейчел.
– Ну да. – Я почему-то пала духом. – Как Рейчел.
Неужели так оно и есть? Неужели Куперу действительно нравятся женщины, вроде Рейчел, которые подбирают сумочки под цвет обуви? Женщины, которые знают, что такое пауэрпойнт и как им пользоваться? Женщины, которые съедают салат, отказываясь от заправки, и могут сделать сто приседаний, не запыхавшись? Женщины, которые учились в Йельском университете? Женщины, которые принимают душ вместо того, чтобы принимать ванну, как я, потому что мне лень долго стоять на ногах?
Но прежде чем я задумалась об этом всерьез, влетела Рейчел. Ее темные волосы растрепались, но выглядела она все равно сексапильно.
– Ой, Хизер, вот ты где. Где ты была?
– Поднималась наверх с одним из сыщиков, – сказала я. Собственно говоря, я не соврала. – Им нужно было попасть в комнату погибшей девушки…
– А-а… – Казалось, Рейчел потеряла интерес к этому вопросу. – Ну что ж, раз ты вернулась, позвони, пожалуйста, в службу психологического консультирования и попроси прислать кого-нибудь прямо сейчас. Соседка Роберты по комнате в таком состоянии…
Я сразу оживилась:
– Конечно. – Данное Куперу обещание не играть в «Она написала убийство» было мгновенно забыто. – Сейчас позвоню. Может, привести сюда эту девушку?
– Ода.
Возможно, Рейчел и пришлось пережить трагедию, но, глядя на нее, ни за что этого не скажешь. Платье облегало гибкую фигуру именно в тех местах, в каких нужно, а не наоборот (как всегда бывает, когда платье надеваю я), а на щеках играл яркий румянец.
– Буду рада помочь, – сказала я.
Естественно, говоря так, я испытала легкое чувство вины. Ведь моя готовность помочь была больше вызвана желанием задать вопросы соседке погибшей девушки, нежели истинным рвением оказать помощь. Но угрызения совести были не так сильны, чтобы мне помешать.
Я позвонила в службу консультирования. Они, конечно, слышали о «второй трагедии» и сказали, что готовы встретиться со студенткой. Одна из моих профессиональных обязанностей в том и состоит, чтобы лично сопровождать студентов, которым предписан визит к психологу, в здание, где размещается психологическая служба. Просто однажды студентка, посланная к психологам, заблудилась, и в конце концов ее нашли совсем в другом районе, у нее на голове красовался бюстгальтер, и она объявляла себя Клеопатрой. Честное слово, я не вру, такое нарочно не придумаешь.
Лакейша сидела в углу кафе под плакатом с фотографией котенка, который в свое время повесила Магда, чтобы немного оживить обстановку, потому что старинные окна с цветными стеклами и настенные панели красного дерева, как она выразилась, «уродливы на вид».
– Бери, – говорила Магда, держа перед Лакейшей пластиковый пакет с «Мишками Гамми» – Хочешь? Можешь взять бесплатно. Я знаю, ты их любишь, вчера вечером вы с друзьями купили целый пакет.
Лакейша взяла пакет – было видно, что только из вежливости – и прошептала:
– Спасибо.
Магда просияла и, заметив меня, прошептала:
– Бедная моя кинозвездочка, совсем ничего не ест. – И потом еще тише: – Хизер, кто это был сегодня с тобой и Питом? Такой красавчик!
– Это был Купер, – сказала я, потому что Магда уже знала про Купера – я ей все рассказала, знаете, как бывает, когда в обеденный перерыв, сидя в дешевой столовке, обсуждаешь сексапильных парней.
– Э-это Купер? – Магда опешила. – Ох, дорогая, неудивительно, что…
– Что неудивительно?
– Ладно, неважно. – Магда похлопала меня по руке. Этот жест можно было бы назвать успокаивающим, если бы я каждый раз не приходила в ужас от мысли, что она может проткнуть меня своими ногтями. – Все будет хорошо. Может быть.
– Гм, спасибо.
Я не очень поняла, что конкретно она имеет в виду и хочу ли я это знать. Я переключила внимание на соседку Роберты.
У Лакейши был очень, очень печальный вид. Ее волосы были заплетены во множество косичек, на конце каждой блестела яркая бусина. Когда она поворачивала голову, бусинки постукивали одна о другую.
– Лакейша, – мягко сказала я. – У тебя назначена встреча с психологом-консультантом. Я пришла, чтобы тебя проводить. Ты готова?
Лакейша кивнула, но не поднялась с места. Я посмотрела на Магду.
– Может, ей нужно отдохнуть? – забеспокоилась Магда. – Кинозвездочка, хочешь отдохнуть?
Лакейша немного поколебалась, потом сказала:
– Нет, все нормально, пойдемте.
– Может, все-таки съешь батончик «Дав»? – спросила Магда.
Как известно, батончики «Дав» – это решение почти всех проблем на свете. Но Лакейша только замотала головой, бусинки мелодично затренькали.
Вот почему она такая худенькая: она способна отказаться от шоколадного батончика, когда его предлагают! Я-то сама не припомню случая, когда бы отказалась от бесплатного мороженого. Особенно от батончика «Дав».
Из здания мы выходили медленно и скорбно. Студентов небольшими группами по несколько человек уже начали пускать в здание, предупреждая, что в свои комнаты им придется подниматься по лестнице. Как и следовало ожидать, в таком небольшом сообществе весть о новой смерти распространилась очень быстро. Когда студенты увидели, как мы с Лакейшей вместе выходим на улицу, послышался шепот: «Ее соседка по комнате», потом кто-то тоже шепотом добавил: «Бедняжка». Лакейша или не слышала, или решила не обращать внимания. Она выходила с высоко поднятой головой, но опустив глаза.
Когда мы стояли на углу, дожидаясь зеленого света, я, наконец, набралась храбрости задать вопрос, который меня интересовал.
– Лакейша, – сказала я, – ты знаешь, что у Роберты вчера вечером было свидание?
Лакейша посмотрела на меня так, словно впервые увидела. Она миниатюрная, совсем крошечная, и вся как будто состоит из скул и коленок. Маленький пакетик жевательного мармелада «Мишки Гамми», который ей сунула Магда, казалось, оттягивал ее вниз своим весом. Она тихо спросила:
– Вы о чем?
– О твоей соседке по комнате. У нее было вчера вечером свидание?
– Кажется, да. Точно не знаю, – ответила Лакейша извиняющимся шепотом, который было не так легко расслышать из-за гула машин. – Меня вчера вечером не было, в восемь часов я ушла на репетицию. А когда вернулась, Бобби уже спала. Я вернулась очень поздно, после полуночи. И утром, когда я уходила на завтрак, она тоже спала.
Бобби. Выходит, Лакейша и любительница Зигги были близкими подругами? Должно быть, так, если она называет ее Бобби. Я спохватилась, что буквально допрашиваю бедную девочку, ведь она так расстроена.
Может, Джордан прав в своих обвинениях? Может, я правда ожесточилась?
Наверное, так оно и есть, потому что я и опомниться не успела, как снова стала приставать к девушке с расспросами.
– Лакейша, я потому об этом спрашиваю…
Я чувствовала себя последней мерзавкой. Но, знаете, возможно, это и хорошо. Я где-то читала, что сумасшедшие – пардон, душевнобольные – никогда не считают себя сумасшедшими. Так что, может быть, настоящие мерзавцы тоже не считают себя мерзавцами. Выходит, раз я чувствую себя мерзавкой, значит, я не могу быть ею…
Надо не забыть спросить у Сары.
– Я потому об этом спрашиваю, что полиция… – Небольшая ложь, но неважно. – Полиция сегодня утром обнаружила под кроватью Роберты использованный презерватив. Он был… гм… свежий.
Казалось, мои слова немного прояснили туман в голове Лакейши. Она посмотрела на меня, и я поняла, что на этот раз она меня действительно видит.
– Что вы сказали? – спросила она более твердым голосом.
– Презерватив. Под кроватью Роберты. Должно быть, он остался там со вчерашнего вечера.
– Это невозможно, – твердо сказала Лакейша. – Исключено. Только не Бобби. Она никогда… – Лакейша смолкла, не договорив, и уставилась на свои кроссовки. Потом сказала: – Нет.
Она замотала головой так сильно, что бусинки на концах косичек, застучали, как кастаньеты.
– Но кто-то же оставил там этот презерватив? – не унималась я. – Если не Роберта, то кто…
Лакейша вдруг перебила меня.
– О боже! – в ее голосе слышалось настоящее возбуждение. – Наверное, это Тодд!
– Кто такой Тодд?
– Парень. Парень Бобби. Новый парень. У Бобби никогда раньше не было парня.
– Вот как? – Эта информация меня почему-то ошеломила. – Значит, она была… э-э…
– Да, она была девственницей, – рассеянно подтвердила Лакейша. Она все еще пыталась переварить информацию, которую я ей сообщила. – Наверное, они… они занимались этим после того, как я ушла. Он, наверное, приходил в комнату.
Возбуждение Лакейши прошло, и она снова покачала головой.
– А потом она, наверное, пошла и совершила такую глупость…
Отлично, хоть что-то проясняется. Я замедлила шаг, и Лакейша тоже замедлила, сама того не сознавая. До психологического центра оставалось два квартала.
– То есть прыжки с крыши лифта не были для твоей соседки обычным занятием?
– Чтобы Бобби… – у Лакейши задрожал голос, – …каталась на крыше лифта? Никогда! С какой стати она пошла и сделала такую глупость? Она же умная девушка… то есть была умной девушкой. Слишком умной для таких вещей. К тому же Бобби боялась высоты. Она даже не смотрела в окно, ей казалось, что мы живем слишком высоко.
Я чувствовала, я это чувствовала! Ее кто-то столкнул! Другого объяснения нет.
– Насчет этого парня, Тодда… – Я старалась не показать, как мне не терпится услышать подробности. И что сердце у меня в груди забилось со скоростью сто ударов в минуту. – Когда Роберта с ним познакомилась?
– На прошлой неделе, на танцах.
– На танцах?
– Ну да, в нашем кафетерии.
Мы так и не отменили танцы, которые были назначены на вечер после гибели Элизабет. Сара не единственная, кто встретил мое предложение в штыки, студенческое правительство тоже взбунтовалось, и Рейчел пришлось уступить. На танцы собралось на удивление много народу, и был только один неприятный момент – какие-то фанаты Джордана Картрайта возмутились выбором музыки и чуть не подрались с другими студентами, которым больше нравился Джастин Тимберлейк.
– Тодд был на этих танцах, – сказала Лакейша, – и с того вечера они с Бобби стали встречаться.
– Ты знаешь фамилию Тодда?
– Нет. – Несколько мгновений Лакейша казалась встревоженной, но потом ее лицо прояснилось: – Но он живет в нашем здании.
– Вот как? Откуда ты знаешь?
– Потому что Бобби не нужно было регистрировать его на ресепшен.
– Этот парень, Тодд… – Я буквально затаила дыхание. – Ты его видела?
– Нет, я никогда с ним не встречалась. Но на танцах Бобби мне его показала, правда, издалека.
– Как он выглядит?
– Высокий.
Видя, что Лакейша не собирается ничего добавлять, я подсказала:
– Высокий, а еще?
Она пожала плечами и сказала извиняющимся тоном:
– Он белый, а белые парни, они все… ну, вы понимаете.
Ну да. Всякий знает, что все белые парни на одно лицо.
– Вы думаете, этот парень, Тодд, – теперь Лакейша тоже стала называть его «этот парень Тодд», – имеет какое-то отношение к… к тому, что случилось с Бобби?
– Не знаю. – Когда я произнесла эти слова, то обнаружила, что мы находимся перед зданием, где размещаются психологи-консультанты. Как быстро мы пришли! Я была разочарована. – Лакейша, мы пришли.
Девушка посмотрела на двустворчатые двери, но мне показалось, что она их не видела. Потом Лакейша сказала:
– Вы же не думаете, что этот парень Тодд столкнул ее в шахту, правда?
Мое сердце замедлило темп, а потом, кажется, и вовсе остановилось.
– Я не знаю, – осторожно сказала я. – А ты? Роберта не говорила, что он, как бы это выразиться, склонен к насилию?
– Нет. – Лакейша замотала головой. Бусинки стукались и трещали, как погремушки. – В том-то и дело. Она казалась такой счастливой. Не представляю, с какой стати ей совершать такую глупость? – Глаза Лакейши наполнились слезами. – Зачем ей было прыгать, если она встретила парня своей мечты?
Я думала о том же.
11
«О-ля-ля, о-ля-ля,
о-ля-ля», – сказала я.
«О-ля-ля, о-ля-ля,
о-ля-ля», – сказала я.
Когда он смотрит на меня,
Я повторяю «О-ля-ля!»
Гляжу я на него, моля.
«Дай мне немного о-ля-ля».
«О-ля-ля». Исполняет Хизер Уэллс. Авторы песни Валдес/Капуто. Из альбома «Рокет-поп». «Картрайт рекордс»
В обеденный перерыв я ввела в курс дела Магду и Пита. Я рассказала им обо всем, что происходило, упомянула и о Купере. Но не про то, что я в него безумно влюблена. От этого мой рассказ стал гораздо короче и намного неинтереснее.
В ответ Пит только набрал на вилку чили, поднес к лицу и стал подозрительно разглядывать.
– Тут что, есть морковь? Ты же знаешь, я терпеть не могу морковь.
– Пит, ты меня не слышал? Я сказала, что, по-моему…
– Я тебя слышал, – перебил Пит.
– Ага. Тебе не кажется…
– Нет.
– Но ты даже не дослушал…
– Хизер, – сказал Пит, осторожно выбирая морковь и отодвигая ее на край тарелки, – по-моему, ты слишком часто смотрела по телевизору сериал «Закон и порядок».
– Дорогая, я тебя люблю. – Это был ответ Магды. – Но посмотрим правде в глаза. Всем известно, что ты немного… – Она повертела пальцем у виска. – …с приветом. Ты понимаешь, о чем я?
Я не верила своим ушам. Женщина, которая потратила пять часов на то, чтобы на ее ногтях нарисовали статую Свободы, называет «с приветом» меня!
Я сердито посмотрела на обоих.
– Послушайте, за две недели из-за дурацкого лифт-серфинга погибают две девушки, которые никогда раньше даже не интересовались этой ерундой и не были в ней замечены!
Пит пожал плечами.
– Всякое бывает. Ты будешь есть свой маринованный огурчик?
– Ребята, я не шучу! Я правда думаю, что этих девушек кто-то столкнул в шахту лифта. Здесь явно прослеживается закономерность. Обе девушки, как бы это выразиться, поздно расцвели. Ни у одной из них раньше не было парня. Потом вдруг у каждой внезапно появился парень, и у каждой – за неделю до смерти…
– А может быть, – предположила Магда, – они потому так и повели себя, что каждая все эти годы ждала подходящего мужчину, а потом вдруг обнаружила, что секс – вовсе не такая потрясающая штука.
После этого разговор совсем прекратился, потому что Пит поперхнулся.
Остаток дня прошел как в тумане. Поскольку за короткий отрезок времени случилось две смерти, на нас накинулись газетчики – в основном из «Пост» и «Ньюс», но звонил и репортер из «Таймс».
Потом еще пришлось по распоряжению Рейчел разослать всем жильцам резиденции официальное уведомление, что в эти выходные в здании будет круглосуточно дежурить психолог-консультант, и все желающие могут обратиться к нему за помощью. Мне пришлось сделать семьсот копий и уговорить студентку, которая в этот день работала на ресепшен, раскидать их по трем сотням почтовых ящиков – по два экземпляра для каждой двухместной комнаты, и по три – для более дешевой трехместной.
Поначалу Тина, которая работала за стойкой, наотрез отказалась. Похоже, Джастин всегда делала по одной копии на этаж и вывешивала их возле лифтов. Но Рейчел хотела, чтобы каждый житель резиденции получил собственный экземпляр. Пришлось сказать Тине, что мне все равно, как вела дела Джастин, я хочу, чтобы было сделано так В ответ Тина драматично воскликнула:
– Никого не волнует, что случилось с Джастин! Она была самой лучшей начальницей, а ее уволили безо всякой серьезной причины! Когда она узнала, что ее увольняют, она плакала, я видела. Я так и знала! В Нью-Йорк-колледже нет справедливости!
Мне хотелось заметить, что Джастин, вероятно, плакала от облегчения: за то, что она натворила, ее всего лишь уволили, а не посадили в тюрьму. Но, думаю, мне не полагалось упоминать при студентах, что Джастин уволили за воровство, примерно по тем же причинам, по которым не рекомендуется называть место, где мы работаем, общежитием. Вряд ли это поможет создать атмосферу безопасности и комфорта.
Поэтому я ничего такого не сказала, лишь пообещала Тине оплату в полуторном размере за то, что она разнесет уведомления по всем комнатам. Тина сразу повеселела.
Я вернулась домой – не забыв про молоко – около шести. Купера не было, вероятно, он сидел в засаде или занимался чем-нибудь еще, чем целыми днями занимаются частные детективы. И это меня вполне устраивало, потому что мне очень даже было чем заняться. Я стащила из общежития список жильцов и собиралась внимательно просмотреть его, отмечая всех студентов с именами Марк или Тодд. Потом собиралась обзвонить их всех, взяв номера в телефонном справочнике резиденции, и спросить, не знали ли они Элизабет или Роберту.
Я сама толком не знала, что скажу, если кто-то из них ответит, что знал. Наверное, не стоит с места в карьер спрашивать: «Ну, так это ты столкнул ее в шахту лифта?» Но я решила, что разберусь по ходу дела.
Только я засела за список, устроившись со стаканом вина и печеньем, которое нашлось в буфете, как кто-то позвонил в дверь.
И тут я вспомнила, что вызвалась посидеть сегодня вечером с ребенком Пэтти.
Пэтти, едва взглянув на меня, поняла, что-то не так.
– Что случилось? – спросила она.
– Ничего. – Я взяла у нее Инди. – Вернее, случилось, но не со мной. Сегодня погибла еще одна девушка.
– Еще одна? – Фрэнк, муж Пэтти, казалось, был в восторге. Насильственная смерть некоторых людей приводит в возбуждение, и Фрэнк явно из этой породы. – От чего она умерла? От передозировки?
– Она упала с крыши лифта и разбилась. – Пока я это говорила, Пэтти ткнула мужа локтем в бок, да так сильно, что он ойкнул. – Во всяком случае, пока мы ничего другого не выяснили. Но я в порядке, правда.
– Ты уж с ней поласковей, – сказала Пэтти мужу. – У нее был тяжелый день.
Когда Пэтти выходит в свет, она вечно суетится. Ей неуютно в нарядной одежде, наверное, потому, что она еще не сбросила вес, который набрала из-за беременности. Какое-то время мы с Пэтти пытались вместе заниматься по вечерам спортивной ходьбой по Сохо – в счет шестидесяти минут физической активности в день, предписанных министерством здравоохранения. Но Пэтти не пропускала ни одной витрины магазина. Она останавливалась, спрашивала меня: «Как ты думаешь, мне пойдут эти туфли?» – а потом заходила в магазин и покупала.
А я не могла пропустить ни одной булочной – заходила и покупала багет. Вот мы и бросили ходить, потому что у Пэтти и так гардероб ломится от одежды, а мне ни к чему столько хлеба.
К тому же Пэтти некуда носить все эти новые вещи. В душе она очень домашняя женщина, что для жены рок-звезды не очень хорошо. А Фрэнк Робийярд – настоящая рок-звезда, звезда с большой буквы. Джордан Картрайт по сравнению с ним – просто мелюзга. Пэтти познакомилась с Фрэнком, когда они оба участвовали в шоу Леттермана, Фрэнк пел, а Пэтти была одной из официанток, обслуживающих зал. У них любовь с первого взгляда – знаете, такая штука, про которую все читали, но которая со мной лично почему-то никогда не случается.
– Фрэнк, хватит, – сказала Пэтти своей единственной истинной любви. – Мы опоздаем.
Но Фрэнк все расхаживал по кабинету, разглядывая хозяйство Купера.
– Он уже кого-нибудь подстрелил? – спросил Фрэнк, имея в виду Купера.
– Не знаю, если и подстрелил, то мне об этом не рассказывает.
С тех пор как я поселилась у Купера, мой рейтинг в глазах Фрэнка сильно вырос. Джордан ему никогда не нравился, но Купер – его герой. Фрэнк даже купил кожаную куртку, точь-в-точь как у Купера, причем подержанную, чтобы она сразу выглядела потертой. Фрэнк не понимает, что в реальности жизнь частного детектива совсем не такая, какой ее показывают по телевизору. У Купера даже пистолета нет. Для работы Куперу нужны только фотоаппарат и способность слиться с окружающей средой. По части последнего Купер, как выяснилось, на удивление большой мастер.
– Так что, вы с ним уже встречаетесь? – спросил вдруг Фрэнк. – Ну, вы с Купером.
– Фрэнк! – завизжала Пэтти.
– Нет, – сказала я.
Кажется, только за последний месяц я отвечала на этот вопрос раз в трехсотый.
– Фрэнк, – сказала Пэтти, – Купер и Хизер – просто соседи. Невозможно встречаться с соседом по квартире. Знаешь ведь, как это бывает: когда люди видят друг друга в халатах, вся романтика сразу куда-то девается. Правда, Хизер?
Я заморгала. Никогда об этом не задумывалась. А вдруг Пэтти права, и Купер никогда не увидит во мне девушку, с которой стоит встречаться? Даже если я получу Нобелевскую премию по медицине? И все из-за того, что он слишком часто видел меня в домашних спортивных штанах? И без макияжа!
Пэтти и Фрэнк попрощались со мной. Пока они спускались по лестнице и садились в ждавший их лимузин, мы с Инди стояли и махали им. За ними, держась на почтительном расстоянии, наблюдали торговцы наркотиками с нашей улицы. Они все просто боготворят группу Фрэнка. Уверена, дом Купера потому никогда не грабили и не портили граффити, что все в округе знают – мы дружим с гласом народа, Фрэнком Робийярдом, и дом считается неприкосновенным.
Или, может, потому, что в доме есть охранная сигнализация, а на окнах цокольного и первого этажей установлены решетки. Как знать?
Мы с Инди провели приятный вечерок: устроились в моей спальне – где я могла одновременно приглядывать и за ребенком моей лучшей подруги, и за Фишер-холлом – и смотрели по телевизору детективные сериалы. Посматривая на высокое кирпичное здание со множеством огней, я невольно вспоминала слова Магды – ее шутку, дескать, Элизабет и Роберта в конце концов поняли, что секс вовсе не так хорош, как его расписывают. Бобби до недавнего времени была девственницей, во всяком случае, если верить ее соседке. И вполне вероятно, что Элизабет Келлог тоже.
Может, и правда, в этом все дело? Может, это и есть то звено, которое связывает двух девушек? Может быть, в Фишер-холле кто-то убивает девственниц?
Или я просто насмотрелась детективных сериалов.
Пэтти и Фрэнк приехали за своим отпрыском вскоре после полуночи. Я передала им Инди у входной двери, малыш заснул во время фильма «Переход через Иордан».
– Как он себя вел? – спросила Пэтти.
– Как всегда, безупречно, – сказала я.
Пэтти взяла на руки спящего ребенка и фыркнула. Фрэнк остался ждать в лимузине.
– Это он с тобой такой, потому что ты умеешь с ним обращаться. Когда-нибудь тебе обязательно надо самой завести ребенка.
– Не сыпь мне соль на раны.
– Извини, – смутилась Пэтти. – Я, конечно, рада, что ты можешь иногда посидеть с нашим ребенком, но ты ни разу не сказала, что не можешь посидеть, потому что занята! Хизер, тебе надо вернуться в нормальную жизнь. И я имею в виду не только музыку. Тебе надо с кем-то встречаться.
– Я встречаюсь с уймой народу.
– Я не про первокурсников Нью-Йорк-колледжа.
– Да, – вздохнула я. – Тебе легко советовать, у тебя идеальный муж. Ты не знаешь, как оно бывает в реальной жизни. Думаешь, Джордан – это аномалия? Ничего подобного, Пэтти, это норма!
– Неправда, – заявила Пэтти. – Ты обязательно кого-нибудь встретишь, только не бойся рисковать.
Боже, что она говорит! Я только и делаю, что рискую. Я пытаюсь не допустить, чтобы неизвестный психопат убил еще кого-нибудь. Разве этого мало? Мне надо еще надеть на палец кольцо?
На некоторых невозможно угодить, все им мало!
