Текст книги "Записки из бронзового века (СИ)"

Автор книги: Мефодий Отсюдов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

– Я, я. Зер гуд. Даст ист фантастиш, – не выдержал я.

Не, ну а что? Он старается, вон как отыгрывает. А я веду себя плохо, не понимаю его. Почему не на родном языке спросил? Так на всякий случай. Вдруг, это на самом деле отбитые на всю голову реконструкторы были. На такое приветствие они бы полюбому повелись, а значит – спалились бы.

Эксперимент провалился. На аборигенских мордах даже намёка на улыбку не проскользнуло.

Аборигены постояли, потупили, и я оказался в плотном таком кольце.

Поцокали они о чём-то на своём, головами помотали, поржали и меня к костру пригласили. Пинками и затрещинами. Типа, вот мы какие гостеприимные.

Я было полез во внутренний карман за телефончиком, так аборигены так орать начали, типа руки в гору и давай в меня копьями легонько тыкать.

Решил не провоцировать и подчиняться. До поры, до времени.

У костра дикари снова языками поцокали, головами покачали, а потом шкуру с меня содрали и косуху снять потребовали.

Подчинился.

А как косуха на земь рухнула, аборигены испытали настоящий культурный шок!

У меня же на руке татуха во все плечо!

Уставились они на неё, пошептались, поорали, отчаянно жестикулируя, а дальше началось совсем непонятное – повернулись эти танцоры диско к шаману и давай на него наезжать.

Тот в ответ тоже что-то вопить начал, то в небо пальцем тыкая, то на меня. А я стоял столбом, как приказали, и мёрз. А когда надоело мне это дело, обратно свои шмотки напялил. Ибо не до меня дядькам и тёткам было.

Перепалка минут через десять только затихала.

– Быру, быр, куле, ба, ли ру, хе, хе, хе, – пристально глядя мне в глаза выдал шаман.

– Ась? – не въехал я, решив ради своей безопасности косить под дурачка, надеясь, на авось и на прокатит.

Тот опять задвинул спитч и снова, то на небо, то на меня длинным узловатым пальцем показывая.

– Ааа, откуда я тут такой красивый нарисовался? – вслух перевел я его белиберду на понятный мне язык.

Толпа застыла в недоумении.

Пришлось продолжать импровизацию. Я ещё никогда так рьяно пальцами в небо не тыкал и руками не махал, рассказывая байки.

Местные, как я понял, мои жесты расшифровали, но не поверили. Или тупыми прикинулись. Иначе, какого ляда шаман раз пять тыкал на запад, корчил удивлённое лицо, на котором так и читалось: «Не свистишь ли ты мил человек? Прям оттуда пришёл?».

Ну как то так я для себя перевёл его жесты и интонацию.

– Ну да. Точнее не бывает, – ударил я себя кулаком в грудь. – Пойдём, я тебе и пепелище своей хаты покажу, с байбаками познакомлю. Они всё подтвердят. Зуб даю, – предложил я, отчаянно жестикулируя.

Видать, жесты, к которым я привык, пришли к нам из далёкого прошлого. Вкурив, что я предлагаю прогуляться в мои владения, шаман сбледнул и моментально смешался с толпой.

Да и остальная тусовка отстранилась от меня.

– Зассали, – обрадовался я. – Где там мои матросы на зебрах?

Глава 7. Виноваты духи

Местные нудисты моих надежд не оправдали. Не в бега они ударились, а отрицательное наступление в сторону костра предприняли. И даже не с целью загасить его, что называется по пионерски.

Событие как развивались – массовка за костром сгрудилась. Нас теперь огонь разделал. А этот рокер недоделанный, как к костру подбежал, так давай с умным видом вокруг него скакать, да в бубен долбить и ногами кренделя замысловатые выписывать!

Постучит-постучит, застынет, финт ушами выкинет, с земли что-то подберёт, раскинет и снова в пляс.

Стучал он, кстати, не ровно. Постоянно мимо такта. Ему бы в пару басиста, который постоянно вперёд гонит. Идеальный тандем бы получился. Если вы поняли, о чём я.

Да и хореография у танцора-диско хромала. На все четыре копыта.

Завораживал лишь бубен. Звук у него был низкий, вибрирующий. Как будто хороший саб потихоньку включили. А если громкости добавить – мечта фаната автозвука получится.

Да и внешний вид у бубна был под стать – почти идеальный круг, а на него шкура натянута. По краям – пушистые хвосты и пучки какой-то травы свисают.

Тру-хиппи, короче.

– Вы бы это, товарищ, в метроном упражнения какие поиграл что ли – проорал я шаману, пока он, выдерживая театральную паузу, с кислой мордой разглядывал, чего там у него под ногами вырисовывается.

Ряженый на мою критику вообще никак не отреагировал. Видать совсем фиговый расклад выпал. А вот толпа за костром копьями ощетинилась.

Шаман повздыхал, поохал и давай опять вопить дурным голосом. Видать, что-то вчехлял своим корешам. А орал он хлеще, чем бабка в поликлинике, уверяющая: «Я тут с шести утра караулю! Всех в лицо уже знаю. И вас, молодой человек, тут и не стояло никогда».

Ряженый, видать, конкретно важное что-то задвигал. Народ его слушал с раскрытыми ртами и глазами по червонцу. Мужики, правда, недоверчивые морды лица корчили.

– Ты втираешь нам какую то дичь! – перевел я для себя реакцию трёх самых бравых молодцев.

И ряженого, как я понял, это конкретно зацепило. Он вместо внятного ответа такой театр пантомимы устроил. Станиславский обзавидовался бы.

Троица не выдержала и тоже в битву за Оскар включилась.

Как играли, как изображали…

Судя по воплям и жестам, если я всё это дело правильно понял, они великого и могучего воина или как минимум Всевеликого посланца с небес ждали. Камлали усердно. И не один день. Духов каждый вечер, чем могли, задабривали, все припасы на это дело перевели, а тут я – мощный дрищ с тупой татухой и высокоинтеллектуальной мордой.

Не внушал я им доверия, короче. Не то тут востребовано было. Им как минимум Валуева подавай! А меня им даже жрать противно.

Один из копьеносцев даже воздел руки к небу и пискнул, что-то похожее на: «Галя, пробей отмену».

Но вместо отмены эта «Галя», шаман в смысле, такой ор поднял и давай ещё сильнее руками махать.

Чуть не взлетел. Честное слово!

– А я-то тут причём? Это всё вы, косячники! Духи на нас обиделись и прислали нам вот это, – примерно так я перевел пламенную речь шамана, внимательно наблюдая за его жестами, интонацией и телодвижениями.

Распинался и отмазывался ряженный долго. Ловить смысл его воплей мне надоело, и я бочком-бочком к костру двинул – на дворе же уже ночь была! И холодная.

А у костра тепло.

Доводы и аргументы у спорящих кончались, когда луна уже четверть пути прошла. Шаман завыл протяжно, потом махнул на меня рукой, кивнул одному из молодых парней и натурально рыкнул ему что-то. Юноша поначалу впал в ступор, а как отошёл, нехотя поплёлся ко мне.

В такой интерпретации волю духов, а другое шаман априори не мог излагать, мужики восприняли как должное. А мнение баб, как я понял, начальство не колыхало. Ибо две фефёлки, наплевав на всякую субординацию, начали шаману яро доказывать что-то, периодически бросая на меня косые взгляды.

Полюбому гадость замыслили.

Этих фефёлок даже описывать не нужно – типичные ведьмы из книг и фильмов. Старая и молоденькая. Хотя, по старушке было видно, прикидывается, что в теме и типа, вторая молодость у неё только началась. Обе вроде бы и улыбаются, глазками стреляют, а как отвернутся, к шаману прижимаются недвусмысленно, шепчут ему на ухо что-то. И то на костёр, то на меня пальцами тыкают.

Видать, не брезгуют мной и за праздничным ужином схарчить меня уговаривают.

Или в жертву принести.

Я удивился даже. Думал, только в двадцать первом веке такие есть. А оказывается, вон оно как.

– Надо будет с ними поаккуратнее, – загорелась в голове лампочка.

И тут же погасла.

Точнее стряхнули её. Воин, ко мне прикомандированный, оплеухой меня в реальность вернул и в темноту конвоировать начал.

– Гостеприимство должно быть с кулаками. Невзирая на чины и статусы, – моментально усвоил я первое местное правило.

Шли мы не долго. Шагах в восьмистах, аккурат за полянкой, где меня приняли, за плотной стеной кустарника ещё одна обнаружилась. Она в небольшой низинке была. Вроде бы даже побольше, чем первая. Но это чисто по ощущениям.

Луна света мало давала, фонарей не было, а от костра, что на второй полянке горел, тоже света не ахти было.

Людей у огня не тусило.

Не успел я опомниться и оглядеться, а конвой расслабиться, как из темноты главный косячник нарисовался. Улыбнулся зискивающе, типа извинения принёс.

– Сорян братан, мы, конечно, косячнули, но касса зависла, отмена не походит. Короче, расслабься и получай удовольствие. А чтобы вы нам отзыв плохой не накатали, вот вам презент от фирмы, – лично я так перевёл ту белиберду, что он мне вчехлял.

Ну а какие варианты ещё могут быть, если после пятиминутного бормотания протягивают кость с остатками мяса.

Конвоир всё это время рядом стоял и лыбился. Видок у него, кстати, слегка изменился. Набедренную повязку напялил, а спину шкурой прикрыл.

И когда успел только.

Отличий от современных людей на первый взгляд практически не было – ни тебе огромных надбровных дуг, ни толстых губ или выпирающей грудной клетки.

– Тебя бы приодеть, побрить, отмыть и вылитый охранник из элитного торгового центра, – подмигнул я чуваку.

В ответ полный игнор – ни улыбки, ни ухмылки.

– Слушай, друг, я уже понял, что с чувством юмора у тебя туго. А с бытовыми вопросами как? – не сдавался я, дожёвывая пародию на ужин. – Спать то, я говорю, где? – докапывался я до дежурного, дублируя всё жестами.

Сработало. Меня поняли!

– Вот тут, на свежем воздухе. Вот на этой шкуре. И не переживайте вы так, я ваш покой охранять буду, – расшифровал я белиберду, что лилась из уст конвоя.

Я не гордый, сказали у костра, значит у костра. Закончил с мослом и на боковую улёгся.

Спал без снов. И не долго.

Мне вообще показалось, что я только-только глаза закрыл, как меня будить начали. Хотя будить, это мягко сказано. Ткнули тупым концом копья в мягкое место – вот и вся вежливость.

Пришлось вставать.

Глаза протёр, конвоир стоит и всем своим видом показывает: «Подъем, на сборы двадцать пять секунд и айда за мной».

– А ведь в одиночестве были свои определённые плюсы, – буркнул я, натягивая на плечи добытую в честном бою волчью шкуру.

Шаман, издали наблюдавший за моими сборами, одобрительно языком поцокал, а потом махнул рукой и потопал в сторону огромного кургана, что на востоке тёмным силуэтом прорисовывался.

Про восток, это я по лучам восходящего солнышка понял.

Шаман шёл молча. А мне скучно было. Думал, выйду к людям, хоть поговорить будет с кем. А тут сплошное недоверие и недопонимание. Ни тебе тёплой встречи, ни праздника какого. Чуть что – так сразу копьями тыкают.

И как в такой ситуации дикарей мобилкой порабощать?

Хотя, с другой стороны, не схарчили и на том спасибо.

И тут я вспомнил, о чём мне на раскопках главный археолог с усмешкой рассказывал. С его слов выходило, что вопреки обывательским стереотипам, древние люди если встречали путешественника, который был им непонятен или у него было что-то диковинное, то предпочитали завалить врага.

Ибо никем другим незнакомец быть не может. И вообще, у древних как было – непонятное равно смертельная опасность. И вариантов предполагалось два – у духов спросить или тупо ликвидировать причину. И всего делов. Ну а если ошибочка вышла и зазря дырок лишних в теле наделали, так извините – мы не со зла.

– Вот же ты сволочь, профессор, – скрипнул я зубами, продираясь через кусты, окружавшие полянку. – Просветил и на позитив прям вот настроил.

Что в моей ситуации ходить на дальние дистанции молча вредно, я уже понял. Голова думать начинает. И не всегда о хорошем. А подобное притягивает такое же.

Или как то так.

Чтобы хоть как то развеять грусть-тоску, обратился к математике – шаги считать начал. От кустов до подножия холма ровно тысяча шестьсот получилось. А потом ещё на верхотуру полезли.

Вдвоём, конвоир у подножия остался.

Тут я уже тишину и покорность не соблюдал. От души воспел патлатую вонючку, что впереди меня сопела, в многочисленных матерных дифирамбах.

Но ему и это пофиг было.

Так с шутками и прибаутками, в моём исполнении, мы и добрались до вершины. Там площадочка небольшая была. И ступили мы на неё, едва солнце от горизонта оторвалось.

Вон как всё рассчитано было!

Глянул этот хиппи на солнце, улыбнулся, руку мою схватил и в открытую ладонь три камушка положил. Жестами показал, мол, сожми, подержи, а потом на землю брось.

Мне не сложно. Отчего ж товарища то не развлечь. А ну как за это пряники какие полагаются.

Подержал и бросил.

Как по мне, так камни просто разлетелись в разные стороны. Даже никакой рисунок не сложили. Шаман тоже огорчился. Посмотрел на камушки, на солнце, на меня. А потом рухнул на четвереньки, головой на восток, и завыл. Прям как тот волк, которому третьего дня с бобрятинкой облом вышел.

Натурально так изображал, кстати. Я даже в ладоши похлопал. Мол, талантище!

Да только на мою похвалу этот артист больших и малых театров отреагировал совсем неадекватно. Поднялся, обежал меня три раза, а потом опять на землю плюхнулся и кататься вокруг меня начал.

В этот раз молча.

Недолго шоу продолжалось. На пятом круге артистическая натура потеряла ориентацию в пространстве – к подножию холма шаманская тушка летела со скоростью экспресса. Воплей не было. Только кости бряцали.

– Наш спортсмен обходит одного, второго, делает резкий кувырок с подвывертом и после непродолжительного полёта падает к ногам восторженной публики, – не удержался я от комментария. – Ждём решения судей. Но по моему скромному мнению, тут попахивает золотой медалью. Или Оскаром, – глумился я над скулящим шаманом, пытавшимся принять вертикальное положение.

И у него это не получилось.

Пришлось тащить товарища. Шаман, как-никак, птица редкая. В красную книгу занесённая. А посему, в лагерь он въехал на моём горбу. Соплеменник евойный по каким то там причинам напрочь отказался духовного наставника на себя взваливать. Может рылом не вышел или звание не позволяет?

Вот и пришлось мне отдуваться.

А шаман, несмотря на тощий видок, совершенно не легким оказался. Килограмм шестьдесят то в нём было! Так что в лагерь раненый въехал на взмыленном коне.

И только я к костру подошёл, как пострадавший кардинально поменял показания. Лихо соскочил с меня и давай народ на очередное представление созывать.

Сценку я окрестил «Как я землю спас». В смысле, не я, а шаман.

Со слов шамана, в моём правильном переводе, выходило, что этот недомерок (я, то есть) на ритуальном холме над всеми людьми насмехался удумал. Камни ещё плохо бросил – выпали два туза и дама.

Перебор, то есть.

Духи от такого расклада огорчились, а светило вообще вспять повернуло. Только чудо и профессионализм рассказчика помогли вернуть солнышко.

– Посмотрите на небо, видите? Светит. Это всё благодаря мне, – расшифровал я шаманский посыл.

Соплеменники прониклись. Поплевали артисту под ноги и отошли от нас на три шага.

Шаман ещё что-то задвинул, пальцем на меня показал и морду злую состроил.

– Так что это именно тот, кто нам нужен! Рисунок имеется, дар есть. Дурак только и не понятно за нас он или нет. Но паниковать рано! Ситуация под контролем, балбеса не трогать. Я обязательно разберусь, что это за фрукт и что у него на уме, – перевёл я, пламенную речь шамана.

Надеюсь, правильно.

Дикари вздохнули синхронно, опять нам под ноги поплевали и рассосались. Ну а я то что? Я ничего. Как и положено нормальному герою, жрать уселся. А эти, ряженый и конвоир, смиренно в сторонке ждали, когда я приём пищи закончу.

А после завтрака началась сплошная сказка.

Шаман что-то буркнул приставленному ко мне чуваку, махнул в сторону дебрей, потом мне лекцию задвинул, тыкая пальцем в моего конвоира и был таков.

– Слыхал, шаман сказал, меня слушаться и ублажать нужно, – подмигнул я чуваку.

Тот буркнул что-то, типа: «Ну да, ну да», и без предупреждения, одной оплеухой, сбил с меня все понты. Потом схватил за руку и в лес потащил. А только мы в дебри залезли, как и цель миссии прояснилась – меня дрова собирать припахали!

Сбежал, называется, от работы на вольные хлеба! Отдохнул, блин. И куда только профсоюзы попаданческие смотрят?

Или нет таких?

Хоть я и выбирал палки полегче, а работёнка муторная была, да ещё и грязная. Приставленный соглядатай, стахановец долбанный, не филонил, всем своим видом показывал, делай как я. Как будто нам вагон хвороста за день собрать нужно.

Параллельно он выполнял функцию радио. Почти без жестов.

Я хоть ни черта не понимал, а заслушался. Соскучился я по человеческой речи. А после третьей ходки я уже целых три слова понимал. Образно, конечно.

Костер, дрова и валим отсюда.

Нет, они может, и обозначали огонь, сухая ветка и идём. Но смысл-то и посыл от этого не менялся.

Работали мы без перекуров и обеденного перерыва. В ближайшем леске дров не было, ходили за дальний кордон. А это километров пять – как минимум!

К вечеру от таких «даёшь пятилетку в три года», у меня руки отваливались, ноги гудели, а словарный запас абырвалгского расширился до двадцати слов. Я даже несколько предложений мог построить. Всё равно они у аборигенов витиеватостью не отличались.

Пока впахивал, не забывал по сторонам поглядывать и подмечать, как тут в коллектив вливаются. Когда въехал – расстроился. Оказалось, в племени никто не филонил. Включая младенцев.

И ещё, я с численностью промахнулся. Причём, конкретно так.

Картина, обрисованная мне в общих чертах напарником, практически полностью совпадала с тем, что я себе вчера напридумывал. По всему выходило, что когда я давеча выперся из леса, местные проводили очередной ритуал по призванию меня. Ну, может и не меня, а крутого героя…

Но явился-то я!

Участвовать в этом ритуале только избранные – те кто доказал свою силу, ловкость и плодовитость.

А оставшиеся по домам ныкались, что на второй полянке, к которой мы потом вышли, замаскированы были.

И да, жили эти бедолаги не в благоустроенных домиках или шалашах, а в натуральных землянках, покрытых ветками, брёвнами и дёрном. От пола до потолка метра по полтора, по длине метров десять. Ну и ширина метра четыре.

По центру землянки подпорки встречались. Как говорится, дёшево и сердито. Вход шкурами завешан.

Попробовал было в одну из нор нос свой любопытный засунуть, так мне одна из змеюк, что вчера на меня крысились, чуть глаза не выцарапала. А в соседней на меня её товарка напала. В третью я уже не полез. От греха подальше. Да и совсем невзрачная она была.

Но и этих пары секунд мне хватило для первичного знакомства.

По всему выходило, что аборигены жили семьями. Или родами. Одна землянка – один род.

А вот сколько это человек, ни всего, ни частями – не знаю. Построения не объявляли, а эти абырвалги и рады стараться – снуют туда-сюда с деловым видом.

И все на одно лицо!

Что касается кулинарии – не всё так плохо было. Дикари разные растения вприкуску с мясом ели. Сушёные. Ибо осень.

И даже пародию бульончика варить умели.

Земледелием, к моему большому огорчению, не занимались. Короче, питались подножным кормом и дичью, что бегала в лесу да по степи. Так что тема с развитием аграрного сектора местной экономики откладывалась в долгий ящик.

С вооружением тоже полный швах был. Лучников в племени не наблюдалось. Зато копейщиков было – аж двух видов: с короткими копьями и нормальными.

Короткие, примерно в метр длинной, ну может чуть поменьше были. Длинные – полтора-два. И да, при первой встрече мне ни разу не показалось, наконечники каменные были и стабилизаторы в виде оперенья присутствовали.

Короткие копья я обозвал дротиками. Ибо дикари их при помощи каких то крючковатых палок метали. А стандартные – руками.

И ещё, стоянка была аккурат в том же самом месте, где в моей реальности археологи раскопки вели. Совпадало почти всё!

Река – одна штука. Полянки на берегу имелись. От центральной, где люди жили – тропинка через рощу. Потом подъем в горку, и мы выходим на ещё одну поляну. Справа и слева овраги, а перед нами еще один крутой подъем, метров пять в высоту. А в центре жилой поляны постоянно дымит костёр. И если память мне не изменяет, то закинуло меня примерно на три с половиной тысячи лет назад – аккурат, вроде бы, в раннюю бронзу. А если точнее, в те года, что ещё до нашей эры были.

Такие вот новости с полей.

Но это всё фигня, по сравнению с главной новостью, которую мне шаман вечером сообщил. Аккурат перед ужином.

Меня снова обнулили! Причём, совсем!

Я-то по наивности думал, что пайку себе честно заработал, а оказалось, что и тут кто языком работает, тот и ест! А меня, в виду незнания языка и отсутствия льгот и привилегий, определили практически в конец пищевой цепочки!

После меня только малые дети харчевались.

Да и это громко сказано – шаман мослы с остатками мяса кидает и пошла жара. Кто успел, тот и поел. А кто клювом щёлкал и нудел, тот в пролёте. Хорошо у меня жареное мясо звездюки побоялись или побрезговали отбирать. Хотя, как мне позже объяснили, могли бы, и ничего бы им за это не было.

Типа, маленькие ещё, не понимают что творят. А посему духи им многое прощают.

Исправлять ситуацию и зарабатывать очки рейтинга решил после ужина. Сытый желудок, знаете ли, к беседе располагает. Не мой, конечно – шаманский.

Оказалось – показалось.

Хоть я и делал всё как учили на всяких тренингах и прочей мутотени по успешному прохождению собеседований. В себе – уверен, внешний вид – прилежен, на лице – улыбка, а глаза знаниями так и искрились. А этот дятел в шаманском обличии меня даже слушать не стал – глянул мельком, буркнул что-то нечленораздельное и испарился в неизвестном направлении.

А минуты через три обратно нарисовался и шкуру мне вчерашнюю в руки сунул. Мол, у костра поспишь, ничего с тобой не случится.

– Вещи твои не тронут, но за барахлишком своим следи – не разбрасывай, где попало, – озвучил он второе правило.

– А гнева небесного не боитесь? Я же всё-таки посланец? Татуху же ты видел? Сейчас обижусь и завтра утром солнце отключу за неуплату. А ещё у меня такая штука есть, которая души ворует. Телефон называется. Если аккм не сел, наведу его на тебя и всё, душа твоя в плоской чёрной коробочке окажется, – пошёл я ва-банк.

– С небом я порешаю. А души… А воруй, сколько влезет. Я не знаю, что это такое, вот если бы знал, что это такое. А я не знаю! А значит, этого нет! – отрезал ряженый и был таков.

– В смысле нет? – завис я.

Минут пять репу чесал, соображая, чё за фигня, пока до меня не дошло, что про души я на русском говорил. И меня тупо не поняли.

Реванш с треском провалился. Конвоир мне даже встать не позволил – увидел, что я встаю, легонько ткнул меня копьём чуть пониже спины. И до меня сразу всё дошло.

Без слов.

Разбудили меня опять тычком копья. И опять на рассвете. После завтрака – на работу, как на праздник. Вечером без задних ног на ужин и спать.

Так было и на второй, и на третий день.

Целую неделю я трудовую повинность отбывал. Язык аборигенский почти освоил, попутно пытался стража моего русскому учить. Его, кстати, Иво звали.

– А по-нашему, Ванька, что ли, – по-дружески поддел я своего невольного спутника, когда мы с охапками хвороста топали к стоянке.

Он хоть и старался казаться лихим рубахой-парнем, но я-то уже узнал, что судьба у него чем-то на мою похожа.

На вид ему лет двадцать, хотя могло быть и пятнадцать. Паспорта не было, год рождения – не установлен. Что было точно известно, обряд инициации, в отличие от своих сверстников, он прошёл на года на три позже. А всё из-за банального стечения обстоятельств.

Как сетовал мой юный друг, духи его с рождения невзлюбили. А всё из-за того, что он, будучи ещё несмышленым, в ритуальный костер пописал.

За что и получил подпольное погоняло «Зассанец», а в ведомости числился как Иво.

– Чего? – взвыл он. – Какой ещё Ванка. Иво я! Мне это имя шаман дал. А ещё раз попробуешь украсть моё имя, я тебя копьём проткну и скажу, что так и было, – огрызнулся соглядатай.

На этом мои попытки адаптировать местные имена в привычные мне, прекратились.

Имя тут, кстати, были далеко не у каждого.

– А смысл заморачиваться? – удивился моему вопросу Иво. – Злые духи младенцев часто забирают. Только сильные выживают. А когда победил в своей первой битве, тогда и на имя можно покамлать. А если в первой битве не победил, а имя было, злыдни по любому душу заберут. ( На местном наречии, душа, кстати, звучало как Я). А когда имени нет, Я затеряться может и злые духи не смогут её призвать себе на службу. Имени то нет!

Короче, тема прям как у нас была. Нет бумажки со штампом – ты и не человек вовсе и звать тебя никак.

А на пятый день к моему обучению и шаман подключился. Он меня каждый вечер на пятиминутные вечерние аудиенции приглашать начал. Их толмач воли духов обычно после ужина в самой большой землянке проводил.

Первым делом я для приличия поспрашал про некоторые не состыковки тутошней реальности с тем, что в интернетах пишут.

– Какие луки? А понял, про что ты, – улыбнулся шаман первому моему вопросу. – Так, а зачем нам они? Большого зверя легче копьем завалить. Птицу – дротиком. И зачем лук? Деды рассказывали, что раньше у нас были такие штуки. В других землях они нужны были, а тут-то, зачем они? Стрелы ломаются часто, а делать их долго и муторно. Да и, что у копья, что у дротика, пробитие в разы лучше. А у умелого дротиста, это который дротики метает, снаряды летят почти на такое же расстояние, что и стрела. А дротик сделать легче. Так зачем нам лук?

Я только плечами пожал. Мол, а шут его знает, в тырнетах говорят, без него незя ибо это убер-оружие. Может только в руках эльфов, но таких тут не наблюдается.

Про собак и прочих мелких хищников, все вообще мутно было.

– Много зим назад их тут много было. Житья нам не давали, на скот нападали! Никого не боялись. А потом мой отец попросил духов помочь людям. Духи на собак мор наслали. Много тогда собак и волков сгинуло. Но и людей тоже много умерло. Страшная напасть это была! Что люди, что животные перед смертью бегают-бегают, а потом у них пена из рта идёт, глаза на лоб лезут. Не видят ничего, не понимают. А потом бах, упал и к духам на приём, – уверял меня шаман. – Собаки, они умные. Посмотрели, плохо тут и ушли. А мы остались. И люди потом ещё долго умирали от этой напасти. Только-только зараза отступила. Это я упросил духов смилостивиться. Услышали, помогли.

Выслушал я сказочника, покивал головой для порядка и завёл свою шарманку – со своей правдой!

Первым делом принялся развеивать мифы и двадцать восемь теорий заговора, что тутошний шаман успел себе напридумывать.

– Ежедневное гадание на камнях показало, что с духами ты действительно связан. Но не с теми, с кем нужно, – раскрыл он мне страшную тайну, пропустив всё, что я излагал битый час мимо ушей. – Короче, крыша у тебя хреновая, физические и умственные показатели – как у младенца, – добил он меня.

– В смысле? – вытаращил я глаза.

И тут меня как мешком по голове стукнуло. Точнее, мысль дельная пришла.

– А как же это? – заорал я, стягивая косуху и являя миру свою уникальную татуху. – Такого ты, вот к бабке не ходи, ещё у кого-то видел? Нет? Вот! Вот оно – доказательство моего внеземного происхождения, а не камешки!

Но вместо почестей, мне подзатыльник отвесили.

– Спрячь, – выдавил из себя шаман. – А то будешь этим кичиться, так сначала тебя, а потом и меня проверят на верность Отечеству. Поджарят пятки на костре и проверят! Нас, в смысле тебя, только вождь спасти может! – бормотал ряженный, пугливо озираясь по сторонам.

– Я много дней думал и понял! Тебя закинули сюда в статусе «младенец». А чтобы мы тебя узнали, рисунком пометили. Я про это Олке и Елке рассказал. Это которые в момент твоего появления, больше всех возбухали. Не верят они, что такой дрищ посланцем может быть. На все мои доводы, и рисунок на руке в их числе, кстати, предлагали испытание огнём устроить. Типа, если ты настоящий посланец, то огонь тебе вреда не причинит. Я не дал. И только утром смог убедить их дождаться вождя! – объяснял мне шаман политику партии.

– А ещё я племени сказал, что пока солнцеликого нет, нужно учить этого дебила-переростка, небесное дитя, тьфу ты, в смысле тебя, по заветам предков жить. А так как детям полагается с мамкой жить, а ты с неба спустился, значит и должен до момента превращения в настоящего воина под небом голубым обитать. Так предки сказали, – обрисовал мне шаман весь расклад.

– А это, – ряженый кивнул на мою татуху, – спрячь и никому не показывай. Вождь придёт, ему покажешь. А пока не пали контору раньше времени! А то по заветам предков…

Так и ушёл я к костру ни с чем.

На душе погано было, даже спать не хотелось. Чтобы хоть как-то отвлечься, начал искать слабые места и обходные пути в этих самых заветах. Тут ведь как было, уклад племени новшеств не терпел от слова совсем. Типа, предки так делали, а значит и нам иначе нельзя.

И нельзя, это значит нельзя!

Я-то третьего дня, было, попробовал прогресс внедрить, так все попытки потерпели такое фиаско. Как только жив остался…

А дело так было.

Отправили нас с Иво глины натаскать. Выдали две плетённые корзины. Они когда пустые – лёгкие и удобные, а вот когда в них глина… Тащить тяжело и совсем неудобно. Попробовал вечером подобие носилок сделать, так меня за это чуть на костре не сожгли.

– Ты пока что никто и звать тебя никак, – вопил шаман после оголтелой ругачки с воинственной парочкой. Это я про Олку с Елой.

– Новое только вождь может делать или с его воли и по его указке ещё разрешается. А он в походе, – расставил приоритеты ряженный. – Вот вернётся кормилец, тогда и будем думать. А пока впахивай как все и не отсвечивай. Ты вон с корзиной начал мудрить, так две бабы разродиться не смогли и умерли! А Еле и Олке теперь перед начальством ответ держать. Они же по бабской части тут главные! И не нервируй их. У них нервная система и так пошатана, так ты ещё воду мутишь. Опять большое камлание нужно устраивать!

Смертность в племени действительно была ого-го. Можно сказать, на грани вымирания балансировали и не вымерли из-за плодовитости и сексуальной озабоченности местных баб. Они рожали без всяких декретов и планирования – разродилась, месяца не прошло, а у неё под сердцем уже новая жизнь зародилась.

Так что, абсолютное большинство баб в племени были постоянно беременными. А вот с какого возраста баба становилась бабой, я ещё не разобрался. Не до того было.

Пока что, только на похоронах побывать довелось.

Проводами в последний путь в племени занималась настоящая бригада похоронщиков. По совместительству они ещё и старшими охотниками были.

Как только кто-то склеивал ласты, похоронщики незамедлительно тащили ещё не остывшее тело к холму, где шаман вместе со мной на рассвете камлал. Там, с восточной стороны промоины были. Похоронщики их углубляли подобием лопаты (палкой-копалкой это чудо древней мысли ну никак язык не поворачивался назвать, ибо это действительно было неким подобием лопаты. Только что из дерева). Потом устилали дно ямы шкурой, клали тело, а сверху дары.