Текст книги "Татуировка герцога"
Автор книги: Майя Родейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Но все это пустяки по сравнению с его татуировкой...»
Найтли бегло просмотрел статью и прочитал вслух:
– «У него вид необузданного языческого воина».
Элиза почувствовала, как у нее запылали щеки.
Знай она, что Найтли станет читать вслух текст, торопливо написанный поздней ночью, она бы вычеркнула эти слова.
Она взглянула на подруг. Голубые глаза Аннабелл округлились от удивления, восхищение Джулианы было неподдельным: эта история, несомненно, утоляла ее ненасытную страсть к сплетням. Софи слушала с явным интересом.
– Это восхитительно скандально, – пробормотала Джулиана Роксбери. Она была автором колонки «Светские расследования», лучшей колонки сплетен в Лондоне.
– Скандал отлично продается, – машинально заметил Найтли. На этом принципе он построил свою постоянно разрастающуюся газетную империю.
– А такой материал, когда опубликован, становится скандалом, – прошептала себе под нос Элиза.
Аннабелл Свифт, ведущая колонку советов, самая милая девушка на свете, сочувственно кивнула.
– Скандал обычно говорит о многом, – заметила Джулиана, когда собрание быстро завершилось.
– Да уж, – добавила Софи. С тех пор как она вышла замуж за герцога Гамильтона и Брэндона, обладателя сразу двух титулов, Софи время от времени писала о свадьбах, которые ненавидела, в своей колонке «Мисс Харлоу о браках в высшем свете». Но чаще писала о моде, которую любила.
– Спасибо вам обеим за рекомендательные письма, – начала Элиза, и ее богатые титулованные подруги рассмеялись. Без подобных писем на работу служанкой не устроиться. Элиза продолжала: – Экономка была потрясена, что особа с моими столь безупречными качествами пожелала променять труд в ваших домах на работу у герцога Уиклиффа.
– Мало она знает... – пробормотала Софи.
– Я ужасная горничная, но никто не горит желанием занять мое место, – продолжала Элиза. – Похоже, репутация герцога отпугнула всех, кроме самых отчаявшихся претенденток, а слухи о долгах распугали остальных. Так что мне повезло.
– Да, хорошую прислугу трудно найти, – сочувственно проговорила Джулиана.
– Все будут рваться на работу в этот дом, когда напечатают твою статью о татуированном герцоге.
– Статью, которая наводит на мысль, дорогая Элиза: а как ты узнала о татуировках? – многозначительно заметила Джулиана.
– Думаю, все умирали от любопытства, но не посмели спросить, – добавила Аннабелл.
– Мне довелось увидеть герцога в ванне, – сказала Элиза, но эти слова объясняли далеко не все. Они не передавали колеблющиеся огоньки свечей, поднимающийся от горячей воды пар, то, как она опустилась на колени и водила пальцами по извилистым линиям татуировки.
– Боже мой! – ахнула Аннабелл. – И он не пытался воспользоваться ситуацией?
– Нет, – запнувшись, сказала Элиза – ведь их губы были достаточно близко для поцелуя. – Я просто проскользнула в комнату, чтобы оставить чистую одежду для его светлости.
– Это лишь вопрос времени. Герцоги Уиклиффы – знаменитые повесы и славятся тем, что любят позабавиться с горничными.
– У меня столько домашней работы, что на это нет времени, – с каменным лицом объявила Элиза. – А к вечеру я просто выдыхаюсь.
– Ты говоришь как типичная жена, – улыбнулась Джулиана.
– Каков он на самом деле? – спросила Аннабелл. – Приятный?
– Приятный – неподходящее слово, – ответила Элиза, – учитывая, что он, по слухам, был пиратом. Его болван-кузен сболтнул, что герцог ублажил весь гарем за одну ночь.
– А, так он не из тех твоих заурядных джентльменов, о которых ты рассказываешь, – заметила Джулиана, блеснув глазами.
– Значит, он красив, – с легкой завистью сказала Софи. – Судя по рассказу, это так. Да, нет ничего лучше красивого герцога.
Он определенно не красавец, есть что-то резкое в скулах, небритых щеках и длинных волосах, небрежно завязанных сзади в косичку. И его взгляд... слишком проницательный и дерзкий.
– Да, красив в известной степени... но у девушек от него дух захватывает.
– Осмелюсь предположить, что традиция Уиклиффов продолжится в ближайшие дни, – пробормотала Джулиана.
– Или ночи, – добавила Софи.
– Я же говорила, что слишком занята и устала, – отмахнулась Элиза, хотя это была не вся правда.
– И когда мы познакомился с этим герцогом? – поинтересовалась Джулиана. – С этим скандальным герцогом?
– Я не заметила у него обилия визитных карточек и приглашений. Но уверена, что тебя он примет, – ответила Элиза.
Никто не приезжал к герцогу с визитом, кроме этого болвана, кузена Бэзила. Писем он тоже не получал. Элиза думала, что у его дверей выстроится очередь желающих свести с ним знакомство – в конце концов, он герцог, – но, казалось, по Лондону уже разошлись нелицеприятные слухи о нем.
– Мы не можем явиться к нему, – мрачно сказала Софи.
– Нарушение этикета. Скандал. Рассерженные мужья. И так далее, – пояснила Джулиана.
– Ах да. – Элиза вспомнила, какая пропасть разделяет ее, дочь актрисы и драматурга, и ее подруг, герцогиню и графиню. В их жизни столько докучных светских правил, которыми она себя никогда не обременяла. – Какая жалость. Я бы с радостью понаблюдала за вашим разговором.
– Мы устроим вечеринку и пригласим его, – предложила Софи.
– Непохоже, что он склонен к светской жизни, – заметила Элиза.
Большую часть времени герцог проводил в запертой комнате – интересно, что он там делает? – или в личном кабинете, среди карт, книг и записей, в которые Элиза горела желанием заглянуть. Он ел вместе со своим одноглазым и одноруким другом Харланом и все остальное время посвящал работе.
– Таинственный татуированный отшельник-герцог... – вздохнула Аннабелл. – Горничная, ведущая двойную жизнь... Настоящий сюжет для романа.
– Если не считать того; что мытье полов не укладывается ни в какие представления о романтизме, – рассмеялась Элиза.
Глава 5, в которой рассказывается о романтичном
На следующий день Элиза скребла полы в холле, напрочь забыв о всяком романтизме. Неподалеку в буфетной дворецкий Саддлер полировал столовое серебро. Дверь была приоткрыта, так что, если служанка станет лениться, он услышит. К тому же у дворецкого, как уже выяснила Элиза, была скверная привычка неслышно появляться в тот момент, когда она останавливалась, позволив мыслям отвлечься от работы.
И все же не дворецкий был у нее на уме.
Его светлость прошел мимо, и Элиза провела следующий час, вновь и вновь переживая те семь секунд, за которые он широким шагом прошел через холл из гостиной в библиотеку, бесстыдно разглядывая ее.
Когда герцог появился, она стояла на четвереньках. Растрепавшиеся волосы лезли в лицо, щеки раскраснелись от пара, поднимавшегося от ведра с горячей мыльной водой.
Он не игнорировал ее, как полагалось по этикету. Элиза слышала, что в некоторых домах требуют, чтобы слуги при появлении хозяев поворачивались лицом к стене.
Вместо этого герцог позволил себе столь вольный взгляд, что его можно было счесть грубостью. Будь у нее дочь и если бы какой-нибудь мужчина прошелся подобным взглядом по ее груди, спине, выпуклости ягодиц, она бы задала ему трепку.
Взгляд был такой бесстыдный, такой дерзкий, что Элиза физически ощущала его. Часом позже она все еще чувствовала этот взгляд, его жар, возмутительное озорство и тайное удовольствие.
Глава 6, в которой герцог клянет свою судьбу
Следующим вечером
Отхлебнув из кружки глоток эля, герцог сыпал цветистыми проклятиями:
– Черт! Проклятие! Дьявол и преисподняя!
Тимбукту всегда был его целью. Уиклифф мечтал оказаться первым европейцем, который побывал там и вернулся живым. Этот вызов будоражил его годами, когда он путешествовал по свету, пользуясь подвернувшимися возможностями. Он был беспечным скитальцем в духе Уиклиффов, но дисциплина, которую он унаследовал от матери – а откуда ей еще взяться?! – смело предъявляла свои претензии.
Уиклифф хотел организовать настоящую экспедицию. Хотел совершить что-нибудь важное, нечто такое, что не имело ничего общего с обстоятельствами его благородного происхождения.
У него была мечта, план. Теперь нужно забыть об этом.
Он снова отпил глоток.
Харлан приглядывался к служанкам и барменшам в пабе рядом с Сент-Джеймс-стрит.
– А вот и красотка.
Проследив за его взглядом, Уиклифф решил, что Харлан либо крепко напился, либо совсем изголодался после долгих месяцев воздержания в море. Девчонка была симпатичная, но он бы не назвал ее красоткой даже с натяжкой.
– Ты уверен? Это потому что у тебя их было мало и всего один глаз, – заметил он.
Харлан поправил повязку на глазу здоровой рукой, другая висела на перевязи, сделанной из старой простыни.
– Ну, в этом-то я не сомневаюсь, – согласился с ним Харлан. – Глаз у меня действительно один.
– Твое здоровье, – поднял стакан Уиклифф.
Харлан вполне мог заполучить ее. Она не красавица. Не как эта служанка, Элиза. Вот она-то действительно красотка. Всякий раз, сталкиваясь с ней в доме, он замечал в ней что-то новое – пышный зад, полную грудь, фигуру, которая наводила мужчину на совсем не благородные мысли.
Но больше всего привлекали ее глаза, и не потому, что цветом напоминали море, небо и другие чудесные вещи голубого цвета. Она смотрела на него, изучая, любопытствуя, хотя ей полагалось отворачиваться к стене при его появлении.
Уиклифф не собирался требовать от нее таких действий. Это не дело герцога. Соответствующее внушение должна была сделать миссис Баксби, если бы не пила все время. Но она служила экономкой еще до его рождения, и он не станет упрекать ее в бездействии. К тому же Уиклиффы не из тех, у кого образцовое хозяйство.
Он снова отхлебнул эля. Как и всех Уиклиффов, его тянет к горничной, когда ему грозят реальные проблемы. Черт! Он думает не тем местом.
– Я скоро вернусь, – сказал Харлан. – Хотя надеюсь, что задержусь по меньшей мере на час. А может, и подольше. – Он допил эль и неторопливо зашагал к девице, которая привлекла его внимание.
Они отправились в этот паб, потому что Уиклифф получил в тот день ужасные новости. Он просто не мог оставаться в Уиклифф-Хаусе один на один с тем известием, которое с каждой минутой угнетало его все больше и больше. Особенно когда эта горничная, Элиза, сновала из комнаты в комнату, покачивая бедрами, с улыбкой на розовых губах, искушающих и наводящих на непристойные мысли. А ее грудь...
Ему хотелось повалить ее на обеденный стол и взять. Или на одну из двадцати кроватей. На любой предмет мебели. Чем скорее, тем лучше, поскольку всю мебель, до последнего стула, похоже, придется продать.
Новость, которую он получил сегодня от тощего юриста и толстого, как кот, банкира, означала: никакой экспедиции не будет. Во всяком случае, той, которую он снарядит сам. Его светлость, восьмой герцог Уиклифф, разорен.
Глава 7, в которой описывается ночное происшествие
Уже поздний час. Но лист бумаги, лежавший перед ней, по-прежнему пуст. Элиза, закусив губу, погрузилась в размышления. Ее первая статья выйдет завтра. Она ждала этого с тем же пылом, с каким когда-то ждала Рождество или день рождения. Но в быстро меняющемся мире газетных публикаций ей некогда упиваться успехом – требуется продолжение.
А пока она вывела на странице только: «Татуированный герцог». Это все.
Что еще написать? Его домашнее хозяйство идет вкривь и вкось. Вещи у него необычные и диковинные: весла, морские раковины, оружие, экзотические растения. Да и те она видела только мельком. Оставалось еще то, что хранится за запертой дверью в библиотеке. И его дневники, сваленные на письменном столе.
Нужно прочитать их.
Страница перед ней все еще оставалась чистой. Парализованная паникой Элиза, казалось, лишилась способности нанизывать в строчки слова, – ее карьера в «Лондон уикли» катилась по наклонной плоскости. Каждая статья была теперь для нее последним шансом, и от этого ком застревал в горле. Она не могла позволить себе пустые страницы.
Нужно пойти и просмотреть эти дневники. Или заглянуть в запертую комнату.
Возможно, завтра, подумала Элиза, с тоской посмотрев на постель. Но риск того, что днем ее на этом поймают, очень велик.
Нужно пойти сейчас, хотя уже почти полночь.
Нет, она может наткнуться на герцога. Ее пульс заспешил.
Улыбка заиграла на ее губах. Она может наткнуться на герцога в темном тихом доме. В любом случае ей будет о чем написать.
Элиза порывисто накинула халат и задула свечу. Под покровом темноты она спустилась по лестнице в библиотеку. По счастью, огонь в камине еще не погас.
Затаив дыхание, Элиза с бьющимся сердцем кралась к письменному столу.
Добыть какую-нибудь историю. Добыть во что бы то ни стало! Эта мысль не выходила у нее из головы.
Что это? Может, чувство вины? Она помнила раздражение герцога, когда его кузен рылся в его личных бумагах. То же она собирается сделать сейчас.
А может, это волнение от предвкушения знакомства с личным дневником Буйного Уиклиффа, с описаниями путешествий и еще бог знает чего? Она открыла обложку и увидела небрежный почерк герцога.
Раскопать какую-нибудь историю. Непременно!
Элиза зажгла свечу. Теперь перед ней появились слова:
«Таити, 1823 год.
Мири открыла мне необычные позы, на которые не посмеет отважиться ни одна английская Девица...»
С горящими щеками Элиза продолжала читать. Конечно, у нее было чувство вины. Но оно ни в какое сравнение не шло с ее любопытством, особенно касательно отношений между мужчиной и женщиной, которые она и вообразить не могла. Она перелистывала страницы.
Боже милостивый, тут еще и иллюстрации!
Но сейчас чувство вины и разыгравшееся любопытство отступили перед чем-то иным. Совершенно новым для нее. Жар, необычное напряжение в теле, в тех местах, которые доселе ее никогда не беспокоили. Темные пики ее груди вдруг стали поразительно чувствительными. Все тело внезапно взмолилось о внимании.
Все эти новые ощущения воевали с ревностью к туземной девушке Мири, которая пережила необыкновенное упоение с герцогом под «невероятным звездным небом с теплым и знойным бризом, порхающим по нашим нагим разгоряченным телам».
Обмахиваясь рукой, Элиза продолжала читать о страстных встречах, об ужасающей боли от татуировки, об изучении языка аборигенов, о местных обычаях, об охоте за растениями, о счастье неторопливо плавать в бирюзовых волнах.
Она вернулась к весьма выразительным иллюстрациям и позволила себе помечтать... посмела вообразить себя с герцогом в позах, на которые не осмелится ни одна английская барышня.
Вздох сорвался с ее губ. Сердце гулко стучало. Халат буквально душил ее. Это уж слишком!
Элиза захлопнула дневник и задула свечу. Не много она прочитала такого, что можно использовать в своей колонке, если она не хочет погубить всех барышень в Лондоне и, возможно, несколько браков подробным описанием невероятных удовольствий любви.
Таковы были мысли Элизы, когда она на цыпочках кралась через холл, укрываясь от света горящих канделябров. Герцог. Его любовные игры... Ее колонка... Чувство вины вернулось, но ему было далеко до пробудившегося желания, которое мгновенно превратилось в медленно тлеющий огонь.
Она уже почти пересекла широкий мраморный холл, когда вошел герцог.
– Элиза. – Его голос был тихим, но как же он разносился по огромному пустому холлу!
– Ваша светлость, – прошептала она. Как приветствовать герцога среди ночи, да еще в таком наряде, как у нее? Конечно, она знала теперь, как приветствовала бы его Мири...
Вместо этого Элиза неловко присела в реверансе.
Уиклифф решительным шагом пересек холл – у нее были все возможности восхищаться едва сдерживаемой силой в каждом его движении – и остановился перед ней.
Темно. Поздно. Она только что прочитала самые интимные подробности его страстной любви. У нее дыхание перехватило.
– Поздновато для горничной бегать по холлам, – заметил герцог. – К тому же в халате... – Его голос упал до шепота и стих.
Ощущения, которые она испытывала раньше, возникли и теперь – еще более сильные. Все ее нервы бы напряжены, Элиза ждала от герцога чего угодно.
– Я кое-что забыла, – промямлила она.
– И что же именно?
Мозги, подумала Элиза. Чувство порядочности. Уважение к личному пространству и чужой собственности. И девичье достоинство вдобавок, сообразила она, учитывая соблазнительные описания и образы, которые только что читала и видела.
– Я хотела проверить огонь в каминах, – ответила Элиза, как опытная актриса. Или лгунья. Она определенно испытывала чувство вины, и теперь оно нарастало, подавляя любопытство и желание, охватившие ее.
Хотя герцог вел фантастическую жизнь и был невероятно красив, он заслуживает неприкосновенности частной жизни и репутации. И он мужчина, от одного взгляда которого ее сердце пускается вскачь, дыхание перехватывает, и голова кружится от каждой его улыбки. Человек, который интриговал ее, воспламенял, который...
...теплой рукой обнял ее за талию. Кто знал, что изгиб ее бедра столь чувствителен?
Элиза запрокинула голову, чтобы посмотреть на него. Его глаза в этом освещении были неправдоподобно темными, и что в них искрилось – желание или озорство? – она не была уверена. Сейчас ее это не слишком волновало.
Его рот приник к ее губам. Его губы были теплыми, Элиза пылала и таяла под их мягким нажимом. Он легонько провел языком по ее сомкнутым губам, призывая открыться ему, и она это сделала. В его поцелуе был привкус алкоголя и... опасности, опыта, силы и греховного удовольствия, о котором она не подозревала до сегодняшней ночи.
Уиклифф положил ладони ей на щеки, запустил пальцы в ее волосы. Жар становился сильнее. Хорошо бы океанский бриз промчался по холлу и охладил ее разгоряченную кожу, мелькнуло у нее в голове. Но эта мысль вела к дневнику, к картинам, к преступлению, которое она совершила, прочитав его личные бумаги.
И все-таки она целовала его. Как можно сказать «нет» этому Буйному Уиклиффу? Вероятно, никто и не пытался, отсюда и прозвище. Невозможно произнести это коротенькое слово «нет», когда он целовал ее будто не в первый, а в последний раз, когда держал ее так властно. И ей нравилось это. «Нравилось» – неточное слово. Но об этом она подумает позже... а сейчас она нерешительно положила ладони ему на грудь, слушая, как его сердце тяжело стучит под ее руками. Часы разрушили обаяние момента. Один громкий удар нарушил тишину, возвестив, что час действительно очень поздний. Поцелуй оборвался.
Уиклифф хриплым голосом произнес только одно слово: «Идите», – и Элиза поспешила наверх, в свою крошечную спальню на третьем этаже.
Лист бумаги все еще ждал ее. Хорошие новости: она нашла роскошную информацию для своей колонки. Да вот беда: после этого поцелуя герцог не просто объект ее писаний, но пылкий, страстный мужчина, и у нее сердце разрывалось при мысли, что придется представить на всеобщее обозрение его секреты.
Глава 8 Появление «Татуированного герцога»
Суббота, утро
К удивлению Уиклиффа, к завтраку явился его старый добрый друг Харлан. Харлан пытался есть одной рукой, и все из-за нелепой перевязи, которую упорно носил по причине давнишней раны.
Уиклифф подцепил Харлана где-то в Занзибаре, и с тех пор они были неразлучны. Боролись с акулами, пиратами и другими напастями. По очереди спасали друг другу жизнь.
Харлан охотно переехал в герцогскую резиденцию, замышлял будущие приключения «в местах с лучшей погодой», как он выражался, заигрывал с горничными и попивал щедро сдобренный виски чай с миссис Пенелопой Баксби.
Уиклифф упорно сопротивлялся своему желанию рассказать Харлану о прелестной Элизе и головокружительном ночном поцелуе. О чем он в тот вечер думал? Не нужно было напиваться даже из-за скверных новостей о финансовом положении. Но черт побери, поцелуй того стоил.
Харлан посмотрел на Элизу, потом снова на герцога, который тщательно хранил нейтральное выражение лица. Уиклифф знал: стоит Харлану заподозрить, что он питает хоть малейшую симпатию к девушке, как будет немилосердно и безжалостно высмеян. Харлан уже пересек тридцатилетний рубеж, но зрелостью ума не слишком отличался от тринадцатилетнего мальчишки.
Элиза пыталась сервировать завтрак, гремела посудой и ругалась себе под нос. Горничная она ужасная (но эта девчонка умеет целоваться!), хотя миссис Баксби клялась, что она пришла с прекрасными рекомендательными письмами от герцогини и графини. И еще ему дали понять, что очереди из желающих служить в такой печально известной семье нет.
В лучшем хозяйстве работу Элизы делал бы лакей. Но средства были ограничены, а следовательно, и персонал. У немногочисленных лакеев столько дел, что стол сервировали горничные. Но Уиклифф был не из тех, кто строго соблюдал условности и этикет.
Он перехватил взгляд голубых, как океан, глаз Элизы. Она восприняла это как просьбу снова налить ему кофе, к которому он пристрастился в Турции.
На самом деле Уиклифф больше не хотел кофе. Но когда она встала рядом, чтобы наполнить чашку, он заметил: ее грудь приходится как раз на уровне его глаз, поскольку он сидел, а горничная стояла. Поэтому сегодня утром он готов был бесконечно пить этот ароматный напиток.
– Ваша светлость, – объявил неслышно возникший за его плечом Саддлер.
Уиклифф едва не подскочил от неожиданности и выругался себе под нос. Дворецкий имел пренеприятную привычку двигаться бесшумно и появляться внезапно. Это нервировало.
– К вам посетители, – нараспев произнес Саддлер, протянув серебряный поднос с визитной карточкой мистера Монро Берка, который появился следом с газетой в руке.
Прекрасно! Придется кормить еще один рот.
– И куда ты намерен увлечь меня теперь? – сухо спросил Уиклифф. Последний раз Берк снял его с Таити почти через год после того, как сам же умышленно высадил там. Ах, эта дружеская конкуренция.
Берк вернулся тогда с новостями о наследстве и обеспечил бесплатный проезд до Англии. Уиклифф еще не знал, что унаследовал. Знай он истинное положение дел, возможно, он остался бы на том теплом белом песке, под безоблачными небесами и жарким солнцем.
– И вам доброе утро, ваша светлость, – ответил Берк. – Я пришел посмотреть, как вы устроились.
– Меня осаждают кредиторы, раздражает погода, снедает тоска по солнцу, и мне уже наскучил титул, – перечислял Уиклифф, отхлебывая кофе. Все оказалось хуже, чем он ожидал. Надежда на то, что его визит на родину будет кратковременным, таяла день ото дня.
– И тоска по свободным, покладистым и куда более нагим женщинам Таити, – подмигнул здоровым глазом Харлан.
– Давайте организуем клуб, – широко улыбнулся Берк.
Он увидел, как глаза Элизы округлились.
– И зачем мы здесь? – вопросил Уиклифф. – Я не вижу никаких преимуществ жизни в Англии.
– Мы здесь потому, что ты стал герцогом, – заметил Берк. – У тебя есть обязанности.
Харлан состроил гримасу.
– Но это не объясняет, что здесь делаешь ты. – Уиклифф перехватил взгляд Элизы, когда она подошла с кофейником. Герцог постарался незаметно взглянуть на ее грудь. Она была прелестной, округлой, тяжелой, а он слишком долго был в море. Он мужчина, и он Уиклифф. Он не мог удержаться от взгляда.
– Мне нравится уравновешивать мои приключения в море приключениями в Лондоне, – ответил Берк.
– Так выпьем же за это, – поднял стакан Харлан, и Уиклифф, оторвав жадный взгляд от груди Элизы, присоединился к нему.
– По-моему, плохая примета чокаться водой или чаем, разве не так? – поинтересовался Берк. – Или кофе, который он пьет.
– Кто сказал, что в этом доме нет ничего покрепче? У здешней экономки настоящие запасы.
– Так вот где все деньги, – пробормотал Уиклифф, но только Элиза услышала его. Он восхищался ее нежным дыханием, сдержанным смешком.
– Так ты меня простил, Уиклифф? – спросил Берк.
Странно было слышать, как друг детства обращается к нему, называя новым именем, упоминая титул. Уиклифф хотел было возразить, но потом подумал: ему еще повезло, что Берк обращается к нему так, а не называет каким-нибудь прозвищем, желая подчеркнуть их дружбу.
Он пока не чувствовал себя Уиклиффом. Но это не важно.
– Простить, что ты вытащил меня из рая и вернул в холодную, дождливую, набитую обязанностями Англию? Никогда.
– А мне она нравится все больше, – заметил Харлан.
Уиклифф в удивлении повернулся к нему:
– Вчера у тебя был список семидесяти трех мест, куда можно отправиться, и все они уж точно лучше Англии.
– Я еще не познакомился с городом, – возразил Харлан. – У меня была только прошлая ночь. Английские девицы – это что-то.
Уиклифф оглянулся на Элизу.
Застенчивая улыбка соблазнительно играла на ее губах. Флирт прошлой ночью ни в малейшей степени не утолил его желание – Уиклифф все время думал о горничной.
– Отбытое наказание – это тоже «что-то», – протянул Уиклифф.
– Извините, ваше светлейшество, не все мы посещали Итон, – умышленно исказив обращение, проговорил Харлан.
– Как вижу, вы продолжаете препираться, – с ухмылкой встрял Берк. – Вечно вы брюзжите, как старая супружеская чета.
– Да, одни препирательства и никаких постельных утех, – съязвил Харлан.
Уиклифф раздраженно нахмурился... и заметил веселый блеск в глазах Элизы.
– Спасибо за уточнение, – парировал он.
– Думаю, тебе не стоит беспокоиться из-за слухов, – зловеще начал Берк.
– Да, я знаю, с серьгой и длинными волосами я никогда не попаду на чертовски скучные балы в «Олмаке», – с откровенным сарказмом сказал Уиклифф.
– «Олмак» – это мелочь. Я имею в виду «Лондон уикли», – поднял газету Берк.
– A-а, газета, – равнодушно протянул Уиклифф, попивая кофе.
– Это не просто газета, – возразил Берк, и его губы сложились в улыбку.
Такую улыбку Уиклифф видел на его лице, когда громадные волны обрушивались на их корабль, когда Берк сообщил новости об отце и герцогском титуле, испортив прекрасный день в земном раю. Эта улыбка предвещала что-то неприятное.
Он отпил глоток кофе и ждал. Посмотрел на Берка, скосил глаза влево, где Элиза с легкой улыбкой разливала чай, потом снова перевел взгляд на Берка, ожидая объяснений об особенной газете.
«Чертовски верно, это не просто газета», – думала Элиза, подливая чай Берку то ли из обычного чайника, то ли из предназначенного для специальной смеси с виски, которую так любили попивать Харлан и миссис Баксби. Такие мелочи не держались у нее в голове.
Что ж, немного виски утром никому не повредит. Поймав взгляд герцога, она подошла налить ему кофе. Сегодня Уиклифф пил его не останавливаясь.
– И что такого особенного в этой газете? – с откровенным скептицизмом поинтересовался герцог.
– Во-первых, там трудятся Великосветские корреспондентки, как их называют, – ответил Берк, и Элиза постаралась сдержать улыбку.
– A-а... так это написано женщинами? Думаю, речь идет о ленточках для волос, моде и косметике. Уверяю тебя, мне это не интересно, – сказал герцог.
Элиза подумывала, уж не перелить ли герцогу кофе, чтобы горячий напиток выплеснулся из чашки на колено. Она ненавидела подобные комментарии о женских интересах. Но с другой стороны, именно благодаря им она в свое время написала пылкое письмо мистеру Найтли, предлагая нанять в редакцию женщину – ее, – которая будет писать о серьезных вопросах, а не о свадьбах, сплетнях и любовных советах.
И теперь она – Боже милостивый! – горничная и пишет сплетни о скандальном красавце герцоге. Ее так и подмывало вздохнуть.
Раскопать историю!
– Тут не про ленточки, олух, – произнес Берк. – Сомневаюсь, что даже школьницы нынче этим интересуются. Эта газета всегда полна кричащих новостей и сплетен, всегда гонится за непристойным и скандальным. Ее все читают.
Сердце Элизы затрепетало от гордости. За столь пылкую характеристику «Лондон уикли» этот мистер Монро Берк увидит свой лестный портрет в ее следующей статье.
– Так уж и все? – вопросительно поднял бровь Уиклифф.
– В свете невозможно поддерживать разговор, не читая ее. И аристократы, и простолюдины одинаково живо интересуются ею.
Сущая правда, в эту самую минуту остальная прислуга наверняка просматривает газету в кухне, решила Элиза.
– Еще один посетитель, ваша светлость, – возгласил Саддлер, и Элиза чуть не подпрыгнула от удивления. Как он мог бесшумно оказаться позади нее?
За дворецким маячил кузен герцога.
– Как я понимаю, вы говорите о «Лондон уикли»? – Сегодня на Бэзиле был сиреневый жилет, который совершенно ему не шел.
– Даже Бэзил о ней знает, – заметил Берк.
– Да, это кое о чем говорит, – бросил герцог.
– Ты читал историю про себя, кузен? Я ожидал, что ты будешь рвать и метать, но поскольку молний не видно, а грома не слышно, значит, ты еще ничего не видел.
– Так и ты за этим сюда явился? Полюбоваться возможной сценой? – повернулся герцог к Берку.
– Отчасти, – ответил тот. – Из-за этого и из-за Тимбукту.
– Тимбукту? – с интересом повторил Уиклифф.
– Там тепло и сухо, – добавил Харлан. – Хотя и нет английских девиц...
– Так будем мы читать «Лондон уикли» или нет? – перебил Бэзил.
Уиклифф выхватил газету у Берка, который сказал:
– На второй странице.
Вторая страница! Статьи Элизы обычно появлялись на семнадцатой или восемнадцатой, рядом с объявлениями о чудодейственных мазях от болезней, которые неприлично упоминать, и об изготовлении мужских корсетов.
– «Татуированный герцог», – с дьявольской улыбкой прочитал заголовок Берк.
Элизе хотелось бы сказать, что деликатность не продается, но приходилось держать рот на замке. Она даже прикусила губу, чтобы не расплыться в улыбке. Ее статья на второй странице!
– Как они об этом узнали? – подался вперед Харлан.
Герцог взглянул на Элизу. Она прилагала героические усилия, чтобы сохранить невозмутимый вид, и благодарила Бога, что выросла в театре.
– Любой моряк на моем корабле видел ее своими глазами, – сказал Берк. – У многих есть жены или подружки, которые не прочь поболтать.
– Татуировка! – воскликнул Бэзил, и герцог устало потер глаза. – Как на твоих рисунках с нагой девушкой. Признаюсь, я счел нужным поделиться увиденным в клубе. Это секрет?
Похоже, такое объяснение всех удовлетворило. Элиза едва слышно вздохнула с облегчением.
– Читай дальше. – Герцог сунул газету Берку.
– Хорошо, ваша светлость, – ответил тот. – Или мне следует говорить «ваша татуированная светлость»? Звучит очень подходяще, не так ли?
– Кто бы мог подумать, что нечто совершенно банальное в одной части света окажется такой диковинкой в другой? – протянул Харлан.
– Читай, – потребовал Уиклифф, и Берк подчинился, вслух перечисляя подробности диковинной внешности герцога и его татуировки:
– «Дикарские рисунки покрывают широкую грудь его светлости, плечи и верхнюю часть рук. С откинутыми назад волосами и обширными, черными как смоль татуировками он походит на грозного языческого воина. Женщины тоже соблюдают этот ритуал, судя по рисункам из коллекции его светлости, на которых они татуированными руками прикрывают женские прелести. На других рисунках изображена диковинная фауна и флора, которая восхитила бы садовников в Кью. Светских франтов больше заинтересуют герцогские рисунки аборигенок с их татуировками, длинными черными волосами, сладострастными улыбками и полным отсутствием корсетов, платьев, чулок и прочей мишуры, которой украшают себя молодые леди. Может быть, теперь его светлость ожидает столь же свободного поведения от английских красавиц?»
