Текст книги "Татуировка герцога"
Автор книги: Майя Родейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Майя Родейл
Татуировка герцога
Глава 1 Герцог возвращается
Лондон, 1825 год
Доки
Говорят, он был пиратом. Это вполне правдоподобно. Как, впрочем, и другие слухи о Себастьяне Дигби, герцоге Уиклиффе, не менее ошеломляющие. Рассказывают, что он прокладывал путь по странам и континентам, соблазняя и очаровывая, что не существует ни закона, ни женщины, которых он не смог бы склонить в угоду своим прихотям, что он жил среди аборигенов Таити и купался совершенно голым в бирюзовой воде, что он сбежал из опаснейшей тюрьмы и наслаждался радостями жизни в султанском гареме.
Джентльменом он явно не был.
И теперь этот обворожительный, безрассудный, скандальный герцог вернулся домой, в Лондон.
Мисс Элиза Филдинг смешалась с толпой в порту, чтобы увидеть долгожданное возвращение герцога. Она пришла сюда по приказу своего работодателя, мистера Дерека Найтли, издателя и владельца ужасно популярной газеты «Лондон уикли». Элиза была одной из четырех знаменитых Великосветских корреспонденток. Во всяком случае, на данный момент.
Если она не разузнает эту историю...
Элиза ниже надвинула шляпку, защищаясь от моросящего дождя, и сунула руки в карманы пальто.
– Если вы не раскопаете всю эту историю, ну, что там с ним было и как, – без обиняков сказал мистер Найтли, когда она вчера стояла в его кабинете на Флит-стрит, – я больше не смогу держать вас в «Лондон уикли». Это неоправданно, если вы не способны подготовить интересный материал.
Все логично. Это только бизнес. Но почему-то возникло ощущение, как от предательства возлюбленного.
Найтли мог бы и не говорить, что в течение уже нескольких месяцев она не выдала ни одной захватывающей истории, они оба знали это.
Хотя так было не всегда: однажды она неделю тайком провела в работном доме и рассказала о царящих там ужасных условиях; пробралась в Ньюгейтскую тюрьму и взяла эксклюзивное интервью у нескольких приговоренных к смерти узников; подробно описала бордель, показав, какова на самом деле жизнь проституток. Когда нужно было пролить свет на правду, тут Элизе не было равных. И если к этому примешивались приключения, опасность и темная сторона лондонской жизни, тем лучше.
Но в последнее время вдохновение покинуло ее. Слова не шли. Часами сидела она с пером в руке, роняя кляксы на чистый лист бумаги.
Но то, что ей предстояло...
Задание Найтли было четким и ясным: выведать все секреты герцога Уиклиффа. Лондон горел желанием узнать интимные подробности его десятилетней жизни за границей. И дело не только в том, что он герцог и последний в долгой череде Буйных Уиклиффов, как прозвали это семейство. Одно это потребовало бы моря чернил. Но все эти слухи...
Он действительно был пиратом? И вождем племени на маленьком острове в Полинезии? Его похождения в гареме – это правда? А как насчет исследования далеких земель и покорения горных вершин? И, что куда важнее для света, ищет ли он жену?
Вопросов множество. Ее дело – найти ответы. Но как?
– Но как? – спросила она Найтли. – Он герцог, а я совершенно далека от этого мира. Мы вращаемся в разных кругах.
Джулиана, графиня Роксбери, одна из Великосветских корреспонденток, ведущая колонку сплетен, гораздо лучше подходит для выполнения этого задания. Но с Найтли не поспоришь.
– Вы не хотите раскопать эту историю? – нетерпеливо спросил он и взглянул на стопку бумаг, ждущих его внимания.
– Хочу! – горячо отозвалась она.
Дело не в деньгах, Найтли платил не чрезмерно, но справедливо. Было в этой работе что-то еще: будоражащая возможность отодвинуть границы дозволенного женщине в этот век, увлекательная погоня за грандиозной историей и удовольствие от работы с пером и бумагой, порой мучительное.
Элиза жила собственным умом, не уронив достоинства, никому не обязанная, и легко от трудного задания не откажется.
– Придумайте что-нибудь, – посоветовал ей Найтли. – Станьте его любовницей. Подкупите его прислугу. Или, даже лучше, сами станьте горничной. Меня не волнует, как вы это сделаете, но раздобудьте мне историю его жизни!
Найтли не нужно было говорить: «Иначе пеняйте на себя!» – или приводить какие-либо доводы, чтобы подчеркнуть свою мысль. Все ясно как день: это последний шанс написать что-нибудь стоящее, или в «Лондон уикли» останутся только три Великосветские корреспондентки.
И вот теперь она здесь, в порту, в толпе лондонцев, чуть не дерущихся за лучшее местечко, чтобы увидеть давно потерянного герцога-пирата. С корабля выгружали разнообразные диковинки: экзотических животных, причудливые цветы и растения, многочисленные ящики с надписями «Осторожно», «Хрупкое», «Огнеопасно».
Несомненно, это интересно, но не идет ни в какое сравнение с самим герцогом.
Все в нем провоцировало скандал.
Наконец Элиза увидела его.
Не по моде длинные волосы откинуты назад и забраны в косичку, выбившиеся пряди развеваются на ветру, щеки худые.
Бронзовый загар еще не поблек. Видневшийся в распахнутом вороте рубашки треугольник загорелой кожи, который джентльмен прикрыл бы платком, наводил на размышления о том, насколько его тело было подставлено знойному тропическому солнцу. Он что, раздевался до брюк, открывая грудь? Или большую часть одежды счел слишком сковывающей и отбросил прочь?
Галстука нет, пуговицы сорочки расстегнуты и слегка открывают посторонним взорам нагую грудь. Серый сюртук беспечно распахнут, словно его хозяин не замечает моросящего дождя.
Когда герцог двигался, можно было мельком увидеть висевшую на боку шпагу. Вполне вероятно, что в голенище сапога у него нож, а в кармане сюртука пистолет.
История... История. История!
Даже в этот сырой день Элизе казалось, что ее нервы искрят от волнения и страха. Такое ощущение у нее бывало всякий раз в начале дела, но на этот раз примешивалось что-то еще.
Нечто такое, от чего у нее дух захватывало. И все время бросало в жар, хотя сегодня прохладно и сыро. Нечто, от чего становилось трудно дышать. И невозможно было оторвать взгляд от этого человека, от герцога, от истории.
Рядом стояли двое мужчин в грубых темных сюртуках. Элиза, разглядывая свою цель, прислушивалась к их разговору. Она даже подалась вперед, чтобы лучше расслышать их угрюмые голоса.
– Я слышал, в его дом требуется прислуга, но девушки в очередь не выстраиваются. Я своей сестре сказал, что ни при каких обстоятельствах ее ноги там не будет, и не важно, что это дом герцога.
– Да? Почему это? – Поза и тон другого мужчины говорили, что, по его мнению, глупо отказываться от работы, тем более у герцога.
– Всем известно, что Буйные Уиклиффы любят позабавиться с горничными, а когда те забеременеют, выставляют бедняжек вон, – авторитетно пояснил его собеседник.
Интересно, откуда он узнал подобные сплетни, задумалась Элиза. Вероятно, из «Лондон уикли».
– Ну и что тут особенного? – спросил мужчина, тем самым давая понять, что в таком поведении нет ничего необычного.
– Слишком уж их заносит. Недаром их прозвали Буйными Уиклиффами. А этот уж точно буйный, только посмотри на него. Ты бы хотел, чтобы твоя сестра или жена работала под одной крышей с ним?
Мужчины и подслушивавшая их разговор Элиза переключили внимание на герцога. Он энергично шагал по палубе, ветер распахнул полы его сюртука, белая влажная рубашка прилипла к груди и плоскому животу. Жар вспыхнул у Элизы в груди и... не только.
Остановившись, герцог заговорил с суровым на вид мужчиной, у которого одна рука висела на перевязи, а глаз был прикрыт черной повязкой. Явно человек с сомнительной репутацией.
Герцог повернулся, чтобы отдать приказ команде, когда матросы несли драгоценный груз. Элиза знала, что он не капитан корабля, но, черт побери, ведет себя так, словно все вокруг принадлежит ему.
Сказать, что герцог красив, значило ничего не сказать. Его обаяние она ощущала даже издали. Он завораживал. Вот уж действительно опасный тип.
– Нет, – сказал мужчина рядом с ней, – не хотел бы я, чтобы мои родственницы болтались рядом с таким типом.
Элиза улыбнулась и осмелилась продвинуться ближе. Она снова подумала о бездумных словах Найтли: «Или, даже лучше, сами станьте горничной».
Сердце у нее забилось, когда она сопоставляла этот вариант с разговором, который только что подслушала: «Я слышал, в его дом требуется прислуга, но девушки в очередь не выстраиваются».
Дрожь волнения. Трепет погони. Ее оперативная работа.
Добыть историю. Историю! Добыть историю!!!
Здесь и сейчас она приняла решение. Чтобы спасти свое положение сотрудницы «Лондон уикли», она под видом горничной окажется в доме скандального герцога Уиклиффа.
На следующий же день, надев простое платье и вооружившись фальшивыми рекомендательными письмами от ее подруг по перу герцогини Брэндон и графини Роксбери, Элиза уже работала в Уиклифф-Хаусе и особенно тщательно вытирала пыль с книжных полок в библиотеке, когда его светлость принимал здесь визитеров. Вот теперь она получит доступ к герцогу, к его домашнему хозяйству, к его секретам... и к шокирующей истории, которая ей нужна, чтобы остаться в «Лондон уикли».
Глава 2, в которой появляется нагота
Уиклифф-Хаус
Не прошло и суток с его возвращения на английскую землю, как к нему, Себастьяну Дигби, новоиспеченному герцогу Уиклиффу, явился посетитель. С визитом приехал этот болван, его кузен Бэзил. Хуже того, Бэзил приволок кучу сплетен, но был совершенно не способен отличить интересное от нудного.
Себастьян – он еще не привык к имени Уиклифф – однажды сидел в египетской тюрьме с человеком, который рассказывал длинную, до ужаса скучную историю о том, как собрать стадо скота в пустыне. Общество и разговор Бэзила соперничали с этой историей по способности навеять сон.
Служанка стирала пыль с полок. Тыл у нее очень хорош. Хоть это скрашивает скучный день.
Бэзил продолжал болтать. Он рассказал обо всех главных скандалах – браки, разводы, дуэли, смерти – и вскользь обмолвился о леди Алтее Шакли. Уиклифф неловко шевельнулся в кресле.
Потом Бэзил упомянул назойливых кредиторов, слонявшихся перед домом. Новость, что герцог вернулся, распространялась как чума, и орды торговцев повылезали из всех щелей, чтобы потребовать то, что задолжал его предшественник, пока нынешний Уиклифф искал приключений на другом краю света.
Уиклифф знал: с этим придется что-то делать. Заплатить им, по-видимому. Или тайком уехать куда-нибудь подальше. Он склонялся к последнему. Особенно к Тимбукту.
– Мы все считали тебя мертвым, – продолжал Бэзил. – Хотя время от времени просачивались какие-то слухи.
– Мы?
– Я, моя жена и весь свет, – пояснил Бэзил. – Но потом до нас дошли слухи о твоих приключениях и местонахождении. Это правда, что ты провел неделю в гареме, ублажив сотню наложниц султана?
Сплетня явно не слишком пострадала от расстояния.
Горничная с аппетитным тылом водила тряпкой все медленнее, словно подслушивала. Он вполне это допускал – любой бы на ее месте прислушался. Как ни скучен Бэзил, его болтовня куда интереснее, чем вытирание пыли.
Уиклифф улыбнулся, вспоминая ночь необузданной страсти, распаленной смертельной угрозой обнаружения. Некоторые веши стоят того, чтобы рискнуть жизнью.
– Это была только одна ночь, – уточнил он.
Горничная кашлянула. Да, она слушала. И делала подсчеты.
– Такого рода сплетни и слухи приводят светских матрон в трепет, – заметил Бэзил. Он откусил бисквит и стряхнул крошки с рукава красновато-коричневого сюртука.
– Я к этому привык, – ответил Себастьян.
Он всегда вызывал трепет. Как и все поколения Уиклиффов. Не было более эпатажного, скандального и бесшабашного клана в английской истории. Мужчины славились тем, что развлекались с горничными, спускали состояния на любовниц, были не дураки выпить и не признавали никакой дисциплины. Но как это ни странно, женились они на строгих, практичных и холодных женщинах. Из тех, кто, казалось бы, мог добиться какого-то пристойного поведения своих мужей. Но ни одной это не удалось.
Его собственные родители не были исключением. Каким-то чудом он унаследовал несгибаемый самоконтроль матери, который вечно враждовал в нем с кровью Буйных Уиклиффов.
– Полагаю, чтобы взволновать свет, особых усилий тебе не понадобится, – признал Бэзил. Характером он явно пошел в другую часть семьи. Скучную ее часть. – А как насчет тех слухов, что ты был пиратом?
– А что такого? – спросил Уиклифф, приподняв бровь, видимо, только чтобы подразнить кузена. Нужно было пригласить Харлана. Бэзил пришел бы в ужас, завидев его повязку на глазу, раненую руку и внешность пирата. Интересно, как попугай пережил путешествие с Фиджи в Лондон, в Уиклифф-Хаус?
– Значит, ты этого не отрицаешь? – Голос Бэзила вибрировал от волнения. – Расскажи про Таити. Я слышал, тебя нашли там.
– Голубые, кристально чистые теплые воды, искрящиеся в берегах белого песка, неустанное солнце, свободные, едва одетые женщины. Но это быстро надоедает, – пожал плечами Уиклифф.
Монро Берк, друг и соперник, нашел его там с новостями о кончине предыдущего герцога. Сообщил, что теперь есть причина вернуться после десятилетнего отсутствия.
– Ты скучал в тропическом раю и вернулся в Англию принять титул герцога, – заключил Бэзил. – Гм...
– Такова жизнь, – задумчиво проговорил Уиклифф.
Ему полагалось бы испытывать чувство вины за свои авантюры и приключения, но он его не испытывал. Ему полагалось благодарить судьбу, что он родился наследником герцога, но титул чаще был бременем, чем благословением. Плевать он хотел на титул, он отправлялся куда хотел. Разве интересно прожитая жизнь – это преступление?
Служанка оглянулась, и даже по ее профилю он заметил, что она хмурится. Еще он увидел деликатные английские черты лица и светлую кожу. Розовый бутон рта. Темные волосы собраны в тугой узел на затылке. Уиклифф хотел видеть больше. Он хотел видеть ее глаза.
– Что ж, удачного тебе возвращения в свет. – Бэзил критически оглядел Уиклиффа. – Волосы тебе, конечно, нужно постричь. И тебя никогда не пустят в «Олмак» с этой... с этой серьгой!
Если бы Бэзил знал! Маленькое золотое колечко в ухе – традиционный у моряков капитал на похороны, – это самая малость из тех украшений, что он надевал в своих путешествиях.
– «Олмак» – единственное недоступное мне место из всех, что я объехал, от Африки до Австралии, – протянул Уиклифф. – Жаль.
Горничная не смогла сдержать смешок. Определенно она прислушивается.
– Если ты хочешь получить жену и наследника, тебе все-таки нужно попасть в «Олмак». Рискни, не то все перейдет ко мне! – сказал Бэзил с ноткой ликования. – Вот уж моя женушка порадуется.
Уиклифф взглянул на служанку, которая подняла бровь, по-видимому, полагая, что лучше ему постараться найти жену, чем оставить титул этому болвану Бэзилу.
– Впрочем, наследовать особенно нечего, учитывая докучливых кредиторов у твоего порога, – продолжал Бэзил. – Но зато моя жена будет считать себя герцогиней.
Уиклифф помрачнел. Потом напомнил себе, что его это уже не коснется, поскольку, если Бэзил станет его наследником, сам он к тому времени уже умрет. Честно говоря, Уиклиффы по традиции не обременяли себя беспокойством о подобных вещах: ведь с заложенными имениями, громадными долгами, бунтующими арендаторами и тому подобным будут разбираться наследники.
Горничная продолжала вытирать пыль – видимо, этого годами здесь не делали, – придвинувшись теперь к его письменному столу.
Изголодавшись по женщинам и скучая, Уиклифф настойчиво обшаривал взглядом ее фигуру в виде песочных часов, крутые бедра. Хотя... он хотел видеть ее глаза. Мужчина способен многое сказать о женщине по ее глазам.
– Ты должен жениться хотя бы ради денег, – продолжал Бэзил, и Уиклифф не мог с ним не согласиться. – Прежде всего, тебе нужно подстричь волосы и отправиться на Сэвил-роу за приличным костюмом...
Уиклифф был в простых кожаных бриджах и рубашке с распахнутым воротом и закатанными рукавами. Его сапоги пронесли его через Африку, топтали палубы десятков кораблей, тонули в болотах и морях. Честно говоря, его одежда выглядела так, будто пережила все это и даже больше.
– Думаю, того, что на мне, достаточно, чтобы быть герцогом, – грубо перебил он.
– Но недостаточно, чтобы жениться, – возразил Бэзил.
– А я и не собираюсь жениться.
Он и в самом деле не имел намерения сковывать себя оковами брака. У него были другие планы – продумать организацию главной экспедиции своей жизни, найти на нее средства и снова поднять парус. Но Бэзил это не поймет, поэтому не стоит трудиться переубеждать кузена. Вместо этого Уиклифф позволил ему продолжить.
– Тебе нужно найти жену, – толковал про свое Бэзил. – Буду рад помочь тебе и представить в свете.
Если и планировать женитьбу, размышлял Уиклифф, то сказать об этом идиоту-кузену будет первой ошибкой. И она приведет на тропу катастрофического сватовства и других светских злоключений.
– Спасибо, кузен. Очень любезно с твоей стороны.
Бэзил допил последний глоток чаю, поставил чашку и встал, собираясь уходить. Слава Богу, кузен уедет, и можно будет приступить к акклиматизации в родной стране. Начав с борделей.
Бэзил зашагал было к двери, но задержался у письменного стола. Уиклифф выругатся себе под нос.
– Не смотри, – пробормотал он.
Бэзил посмотрел. Конечно же.
– Я так понимаю, это зарисовки из твоих путешествий? – воскликнул Бззил. И позволил себе вольность – взял со стола один рисунок, чтобы лучше рассмотреть. – Вот это да, кузен! Что это, черт побери... – Глаза Бэзила чуть не выскочили из орбит.
Это был портрет девушки по имени Миры, она любезно позволила нарисовать себя, включая татуировки на руках, которые сжимали ее полную роскошную грудь. На портрете девушка смеялась. Уиклифф не мог припомнить, что ее развеселило, и никогда этого не узнает, пока не вернется туда обратно.
Он игнорировал укол боли, похожей на тоску по дому.
– Татуировка. Это традиция на Таити. Острой костью чернила загоняют под кожу. На это уходят дни. Это мучительно... – Он замолчал, когда лицо Бэзила позеленело в тон жилету.
Горничная тоже повернулась взглянуть на рисунок, Уиклифф улыбнулся и позволил посмотреть и ей. Он увидел, как глаза ее округлились, взгляд метнулся к нему в поисках ответа.
От этого взгляда улыбка слетела с его лица и перехватило дыхание. Голубые. Ее глаза были дымчато-голубые, как океан, по которому он тосковал.
– Неудивительно, что у дикарей такие традиции, – заявил идиот-кузен.
– Они не дикари, Бэзил, просто эти люди живут другими культурными понятиями, – пояснил Уиклифф.
– Конечно, учитывая твои путешествия, у тебя широкие взгляды, но на земле нет ничего выше британских порядков, – ответил Бэзил, перебирая листы.
Да, кузен действительно идиот!
Горничная закусила губы. Она хотела что-то сказать. Уиклиффа это заинтриговало.
– Просто потрясающе, – пробормотал Бэзил, указав на акварельное изображение Орамы.
Эта прелестная женщина с нежными губами и теплыми объятиями позволила нарисовать себя нагой, когда, как Афродита, выходила из океана и бирюзовые волны плескались у ее бедер. От нее дух захватывало, и не этому болвану Бэзилу разглядывать такую красоту!
Краем глаза Уиклифф заметил, что щеки маленькой служанки порозовели. Он забыл, какими восхитительными ханжами и скромницами бывают порой английские женщины.
Уиклифф забрал у Бэзила лист и остальные рисунки.
– После всех твоих высказываний о цивилизованном поведении в Англии крайне нецивилизованно рыться в чужих личных бумагах.
– Да, действительно. Извини. Просто человеку любопытна всякая экзотика. Тебе нужно пойти со мной в клуб и рассказать моим друзьям о своих путешествиях, – предложил Бэзил.
Уиклифф пробормотал что-то, похожее на согласие, хотя не имел никакого желания сидеть в чопорном старом клубе с чопорными стариками.
Наконец-то Бэзил ушел, и Уиклифф остался наедине со служанкой. Она неловко присела перед ним в реверансе, своим прелестным ртом пробормотала «ваша светлость» и спросила, что еще может для него сделать. Грешные мысли мелькнули у него в голове, но он не дал им воли, хотя подобные вещи типичны для Буйных Уиклиффов.
– Хотелось бы мне вернуть тот час своей жизни, когда я рисовал эту женщину, – честно признался он.
– Мне бы тоже хотелось повернуть время вспять, тогда мне не нужно было бы зарабатывать на жизнь в вашем доме, – едко ответила она, собирая посуду.
Это простое дело, но фарфоровые чашки стучали о блюдца, серебряные ложечки звякали о поднос, к тому же она пролила молоко. Горничная вполголоса выругалась, и это восхитило Уиклиффа. Она, должно быть, уже познакомилась с Харланом и набралась от него словечек, подумал он, или у нее отнюдь не безупречное прошлое.
Как бы там ни было, но пока что эта маленькая горничная с глазами цвета океана и острым язычком – единственное интересное в Англии.
– Как вас зовут? – спросил Уиклифф.
Она замялась, прежде чем ответить:
– Элиза.
Держа поднос, она быстро сделала неловкий реверанс и направилась к двери, снова подставив его взгляду аппетитный тыл.
Как только она вышла, Уиклифф снял с кожаного шнурка на шее ключ и отпер дверь, ведущую из библиотеки в комнату, отрезанную от остального дома. Там он хранил вещи, которые никто не должен видеть. Пока.
Глава 3, в которой его светлость предстает нагим
В тот же день, сумерки
Элиза стояла у двери спальни его светлости, призывая на помощь всю свою сообразительность: как войти тайком, пока его светлость принимает ванну?
И конечно, нагой. Не то чтобы она никогда прежде не видела нагого мужчину. Она не какая-нибудь кисейная барышня.
Но этикет напоминал ей: нагой герцог в ванне, одежды рядом нет. Вероятно, не следует туда входить. Или все-таки можно? Выросшая без прислуги и никогда сама ею не бывшая, Элиза с тяжким трудом училась новой работе.
Она наполнила эту чертову ванну, таская ведра горячей воды вместе с другой служанкой, Дженни, через три этажа. Двигаться приходилось достаточно проворно, чтобы вода не успела остыть, и при этом она не должна была расплескаться. Настоящая мука. И все для того, чтобы герцог блаженствовал в ванне.
В спешке и по неопытности Элиза забыла оставить для него чистую одежду. Она еще не знала, страшен ли ее хозяин в гневе, и не стремилась узнать, поскольку он серьезный и властный мужчина, а она не из тех, кто молчит. Это сулит проблемы, грозит увольнением. А потерять работу в этом доме – значит, потерять ее и в «Лондон уикли».
Добыть историю. Историю!
Так что же, оставить его без чистой одежды или вторгнуться в ванную?
Герцог прибыл без камердинера и не унаследовал его от своего предшественника, значит, больше некому обслужить его...
Такова жизнь газетного корреспондента, тайная и замаскированная. Если для того чтобы раздобыть достойный материал, она должна работать горничной в самом скандальном доме Лондона, она это сделает, черт побери. И не потеряет место.
Нужно войти, решила Элиза. Она не будет обращать на него внимания, так же как и он, поскольку она служанка и ниже его достоинства замечать ее. Это все, что она знала об отношениях хозяина и прислуги. Хотя у нее появилось ощущение, что все окажется сложнее.
Элиза припомнила, как его светлость смотрел на нее в кабинете сегодня днем – его взгляд казался интимной лаской. А у нее от этого мужчины дыхание перехватывало.
– Черт побери, – пробормотала она и вошла в герцогские покои.
И тут же остановилась. Как и ожидала, она увидела герцога в ванне.
Мокрые волосы откинуты с лица и открывают сильные суровые черты. Крупные твердые губы не улыбаются. Даже в этой расслабленной позе он наводил на мысль о воине: всегда начеку, всегда наготове.
Вода доходила ему до талии, открывая широкую грудь, тугая кожа обтягивала скульптурные мускулы. Элиза шагнула вперед, чтобы подробнее разглядеть мужчину, освещенного отблесками огня в камине и бликами свечей. И заметила на его теле замысловатые иссиня-черные линии. Татуировка, как на рисунках!
Она ахнула. Он открыл глаза.
– Привет, Элиза.
Голос у герцога низкий, дурманящий – у Элизы дрожь по спине пробежала.
Окно было немного приоткрыто, огоньки свечей неистово плясали на холодном ветру, колеблющиеся темные тени превращали комнату в таинственный, магический мир.
– Ваша светлость, – присела она в реверансе.
– Вы пришли составить мне компанию? – хрипловато спросил он, и Элиза не поняла, говорит он всерьез или дразнит ее.
– В мою плату это не входит, ваша светлость, – не раздумывая ответила она, еще не натренировавшись в подобострастии, но была вознаграждена за свою дерзость: его рот изогнулся в улыбке.
Взгляд Элизы как магнитом тянуло к нагому торсу герцога. Татуировка на его мускулистой груди переходила на плечи, щедро покрывала верхнюю часть рук и даже заползала за локти. Миллион вопросов вертелся у Элизы на кончике языка, но рот вдруг стал слишком сухим для слов.
– Татуировка, – подтвердил герцог, прочитав ее мысли. – Это таитянская традиция. Когда в Риме...
– Вы говорили, что это болезненно, – сказала она, припомнив недавний разговор. – Похоже, это так.
– Чертовски больно.
– Тогда почему вы это сделали?
– Потому что не сделать – означало расписаться в трусости, – спокойно объяснил он.
– И это все? Вы не хотели выглядеть слабаком перед людьми на другом краю света?
Герцог рассмеялся:
– Вы не понимаете мужчин?
– Явно нет, – сухо ответила она.
– Одно дело увидеть это на рисунках, и совсем другое – в реальности. Вы не согласны? – Элиза утвердительно кивнула. – Это отчет о моих путешествиях, один из многих артефактов, которые я собрал и привез в Англию. За пределами Лондона целый мир. Люди должны знать об этом.
– Можно посмотреть поближе? – шепотом спросила Элиза.
Просить у герцога разрешения рассмотреть его персону – это уж слишком! Но ей нужно увидеть татуировки вблизи. И если можно будет к ним прикоснуться, она это сделает. Это то, что понравится «Лондон уикли». Но и собственное ее любопытство требовало удовлетворения.
Элиза опустилась на колени у ванны, чтобы рассмотреть татуировку, но ее внимание привлекли шрам, который она заметила на верхней губе герцога, и щетина на щеках. От него исходил запах чистоты и мыла, странно контрастирующий с окружавшей его аурой опасности.
Его голова была рядом, рот всего в нескольких дюймах от ее губ.
Элизе хотелось коснуться его кожи, чтобы узнать, татуировка на ощупь шершавая или гладкая. Почувствовать твердые мускулы его рук и груди под своими ладонями. Для «Лондон уикли», конечно.
Герцог, как будто прочитав ее мысли, взял ее руку и положил на бицепс, как раз там, где начиналась татуировка.
Взглядом попросив позволения, Элиза провела пальцами по линиям, прямым, зубчатым, извилистым, поднимавшимся к изгибу плеча и ведущим вниз к его торсу. Потом положила ладонь ему на грудь, почувствовав жар кожи и биение сердца.
Рука герцога накрыла ее руку.
Огоньки свечей все еще колебались, отбрасывая причудливые тени. Пар поднимался от воды, делая воздух горячим и влажным. Его рот приоткрылся... поцеловать ее или выбранить за дерзость?
С ее губ готов был слететь ответ, что она не из таких. Хотя Элиза имела привычку игнорировать здравомыслие и рассудочность, когда дело касалось удовлетворения ее собственного любопытства, погони за интересным материалом для газеты или мужчин. У нее были собственные секреты и истории, подтверждавшие это.
Дженни, вторая служанка, выбрала именно этот момент, чтобы войти в комнату. Послышался вздох облегчения – ее или герцога? Элиза отдернула руку. Герцог закрыл глаза и откинулся назад, когда она поднялась и пошла поговорить с Дженни.
– Я просто зашла узнать, закончил ли его светлость, – шепнула Дженни. – Нам нужно вылить воду и убрать ванну. – Потом ее глаза округлились: она тоже заметила татуировку. – А вам нужно постелить постель и все такое. И будьте осторожны... вы знаете его репутацию.
Глава 4 Великосветские корреспондентки
Редакция «Лондон уикли»
На следующий день, среда
Элиза мчалась по Флит-стрит. Сердце колотилось в груди. Больно было дышать.
Незаметно прошмыгнуть мимо дворецкого Саддлера и стоявших поблизости лакеев – это настоящее испытание. Экономку, миссис Пенелопу Баксби, легко миновать, если она приложилась к виски. Было уже далеко за полдень, а экономка начинала обычно свою службу во время ленча. Дженни согласилась прикрыть отсутствие Элизы, сказав, что она убирается на чердаке. Там ее искать никто не станет.
Элиза появилась в доме 57 по Флит-стрит с колотящимся сердцем и вздымающейся грудью. Она кивнула Мехитаблу Лауду, устрашающего вида дружелюбному гиганту, который охранял редакцию и всех в ней, особенно мистера Найтли, владельца и издателя самой читаемой в Лондоне газеты светских сплетен.
Элиза еще не совсем успокоилась, когда наконец оказалась на еженедельном собрании корреспондентов «Лондон уикли». С опозданием. Деймиен Оуэнс и Алистэр Грей перестали болтать, головы повернулись в ее сторону. Заметив ее костюм, Найтли приподнял бровь.
На Элизе было простое серое платье, белый передник, волосы прикрыты маленьким белым чепцом. У нее не было ни места, ни времени переодеться. Руки покраснели и огрубели от утреннего мытья полов.
Аннабелл задала вертевшийся у всех вопрос:
– Элиза, почему ты вырядилась как служанка?
– Я недавно устроилась на работу в дом герцога Уиклиффа, – ответила она, когда в комнате зашушукались, и заметила, как глаза Найтли блеснули и улыбка тронула его губы.
Все знали, что означает шпион в доме, о котором весь Лондон горит желанием узнать.
Элиза всегда писала статьи, которые требовали перевоплощения, а зачастую и маскарада, она исследовала большей частью невидимые стороны лондонской жизни. Другие газеты редко поднимали эти темы. Она писала о грошовых свадьбах низших классов, о шарлатанских снадобьях от всех болезней и однажды даже провела несколько дней в работном доме, чтобы рассказать лондонцам о реальном положении дел.
Она умела полностью погрузиться в другую жизнь, рисковать душой и телом ради статьи в газете. Но на этот раз все по-другому, потому что в деле замешан скандальный, таинственный, чуждый условностям герцог. Еще больше возбуждало всеобщий интерес то, что каждая ее колонка могла оказаться последней.
Но не эта. Элиза улыбнулась. У нее в руках настоящее золото.
– Татуированный герцог, – объявила она, и редакция взорвалась вопросами.
Сердце Элизы бешено стучало, голова кружилась. И не просто от спешки, а от неизведанного ощущения, от пьянящего чувства – быть в центре внимания. Элиза вручила Найтли листок, отсыревший и помявшийся, пока она бежала в редакцию.
«Это самое прекрасное и самое трудное время для нового герцога Уиклиффа, недавно вернувшегося в Лондон принять старинный и печально знаменитый титул. Он выглядит совсем не так, как полагается герцогу. У него ужасно длинные волосы, это не модно сейчас и не было модным десять лет назад, когда он покинул Англию. Как простой моряк, герцог носит в ухе маленькую золотую сережку.
