Текст книги "Темная комната"
Автор книги: Майнет Уолтерс
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)
– И какую теорию ты хочешь сейчас выдвинуть? Что у них там целый заговор?
– Я только констатирую факт. Мы собираем информацию по крохам, а это явно кого-то вполне устраивает.
Фрэнк плюхнулся в кресло и потянулся за телефоном:
– Выясните, вернулся ли сержант, и если да, то пусть зайдет ко мне в кабинет. – Он откинулся на спинку кресла и взглянул на Мэддокса. – Продолжай.
Детектив пожал плечами:
– Ну, я могу только рассчитывать на внутреннее чутье и интуицию. А они мне говорят, что убийца – она и есть. Я частенько рассуждал над тем, как бы я поступил и что бы предпринял, если бы мне понадобилось избавиться от какого-нибудь человека. Мудрость невелика: необходимо обеспечить себе железное алиби и отрицать все. Правда, именно так она поступить уже не могла из-за убийства Рассела. Полиция, безусловно, начнет проводить параллели между двумя событиями, и каким бы методом подозреваемая ни пользовалась, чтобы убрать Лео и Мег, она в любом случае остается на линии огня. – Он в задумчивости погладил подбородок. – Поэтому она поступила именно таким образом, как это сделал бы я сам. Сейчас она нарочно выставляет себя подозреваемым номер один, поскольку все три убийства полиция пытается связать воедино. Я полагаю, что следующим шагом Джинкс использует тот самый благоприятный момент, когда она стопроцентно сумеет доказать, что алиби, обеспеченное ее подругой Мег Харрис надежно, как скала. И тут мы опять окажемся выброшенными на мель, пытаясь заново как-то объединить эти преступления.
– Так ты клонишь к тому, что она не убивала Рассела, но сумела разделаться с Лео и Мег?
Мэддокс кивнул:
– Вот именно. Послушайте, вы же сами изучали докладные записки по тому делу. Убийство Лэнди было заказным и выполнено наемником, получившим необходимые инструкции от Адама Кингсли. Больше на сцене никто и не появлялся. Вся та чепуха насчет того, что Адам не позволил бы ей обнаружить мертвое тело мужа, исходит только от нее самой. Не забывайте, что у Джинкс было предостаточно времени, чтобы остановиться на какой-нибудь удобоваримой теории. Она сама, кстати, утверждает, что ее братья все время считали, будто отец имеет непосредственное отношение к тому убийству. Честно говоря, судя по их поведению, я тоже в это верю. Если быть убежденным, что твой отец – грязный убийца, трудно вырасти достойным человеком. И вы только посмотрите на его супругу. К десяти утра она уже напивается как свинья, и это ни от кого не держится в секрете. Получается, что вся семья летит под откос, а дочка при этом остается непричастной. Чушь какая-то! – Он замолчал, собираясь с мыслями, и кивком поприветствовал вошедшего в кабинет Фрейзера. – Мне кажется, она нас не обманывает насчет Рассела. В момент его смерти она ничего не знала о его романе с Мег. И еще мне кажется, что Джинкс понятия не имела о самом убийстве, и оно потрясло ее до глубины души. Но вот насчет одного могу поспорить. Вряд ли она спокойно провела десять лет, зная, что это отец приказал убить Рассела, и переживала все это так, как, по ее же утверждениям, переживали случившееся оба ее брата.
Клиника Найтингейл, Солсбери.
7 часов 15 минут вечера.
Сестра Гордон оказалась слишком настойчивой:
– Это приказ доктора, Джинкс. Он требует, чтобы вас перевели в другую палату, на верхнем этаже.
– Но зачем?
– Ну, что за беда, девочка моя! – почти с раздражением произнесла Вероника. – Неужели так необходимо задавать вопросы по каждому пустяковому поводу? Как обычно, почему-то никто не соизволил объяснить мне самой, зачем все это нужно.
Джинкс с сожалением посмотрела на эркеры:
– И все же мне хотелось бы остаться здесь, откуда я, в случае чего, могу выйти по своему желанию.
– Именно это, наверное, и беспокоит доктора, – резко заметила сестра. Ей довелось услышать обрывки сплетен, к которым она тут же прибавила замечания Алана в понедельник ночью. Не из-за этого ли он принял столь быстрое решение перевести Джинкс в другую палату? – По-моему, он считает, что ему будет намного спокойней, если он убедится в том, что вы можете оказаться на улице только воспользовавшись центральным входом.
Полицейский участок Ромсей-роуд, Винчестер.
7 часов 25 минут вечера.
– Не исключена и возможность того, что она была в курсе отношений Рассела и Мег, когда его убили, – задумчиво произнес Фрейзер. – Если верить Хеннесси, Джинкс рассказала ему об этом сразу же после того, как у нее произошел выкидыш. Но если вы начнете напрягать память, то без труда восстановите ее собственную историю о том, как она обнаружила любовные письма на чердаке только через год после трагедии.
Мэддокс уперся ладонями в стол старшего детектива и воинственно подался вперед:
– И я уверен, что это далеко не единственная ее ложь. Клянусь Богом, сэр, она просто водит нас всех за нос.
– Но почему же Мег Харрис понадобилось обеспечивать ей алиби?
– Да потому что Джинкс сумела убедить подругу, что совершенно невиновна. Вот вас, например, она тоже почти что сумела привлечь на свою сторону, а вы ведь с ней едва знакомы.
– Послушай, всего пять минут назад ты уверял меня в том, что она не убивала Рассела.
– Да, но пять минут назад у нас не было никаких доказательств, что она знала о романе между собственным мужем и подругой. Между прочим, лучшего повода для убийства, чем непосредственно ревность, и подыскать трудно. Но все остальное, в чем я был уверен, остается в силе, черт возьми! Это даже лучше, если именно нашей дражайшей Джинкс удалось так безнаказанно выпутаться, имея за плечами убийство мужа. Представляете, теперь, связывая все три убийства воедино, она запросто может аргументировать свою невиновность примерно так: «Полиция смогла доказать, что я непричастна к смерти Рассела. Они еще тогда подозревали, что это сделал мой отец».
– И все же у нас нет четких доказательств того, что она знала о любовной связи Рассела и Мег до убийства, – заметил Фрейзер. – Если принять на веру показания Хеннесси, то это означает, что она оставалась в неведении до момента выкидыша, а это произошло уже через две недели после трагедии.
– А разве у нас есть основания не доверять Хеннесси? – удивился старший детектив.
Фрейзер отрицательно покачал головой:
– В общем нет, но я не стал бы клясться на Библии, что все, сказанное им – истинная правда. Особенно сейчас, когда он заведен до предела. С одной стороны, он злится на Мег за то, что она оставила его одного в столь трудный для компании момент, а с другой – испытывает душевные муки, как только вспоминает, что она погибла. Когда же речь заходит о мисс Кингсли, он прибегает к тактике защиты. Мне кажется, он считает Джинкс замешанной в данном деле, но одновременно обвиняет Мег в провоцировании собственной подруги. Короче говоря, мое мнение таково, что они обе ему нравились, и теперь он сам не знает, кого из них винить больше.
Фрэнк рисовал в блокноте беспорядочные узоры:
– Ну, а в какой степени они ему нравились?
– Он знал их обеих очень долгое время. – Сержант сверился с записями. – Джош как раз работал в компании «Уэллман и Хоббс», когда Джинкс вышла замуж за Рассела.
– Я имел в виду совсем другое. Он спал с ними или нет?
Клиника Найтингейл, Солсбери.
7 часов 30 минут вечера.
Фергус толчком плеча распахнул дверь в новую палату Джинкс и угрожающе двинулся в сторону Мэтью.
– Мне надо поговорить со своей сестрой, – резко произнес он и кивком указал молодому человеку на выход.
Мэтью подался вперед, чтобы затушить окурок в пепельнице, стоявшей на журнальном столике.
– Мне кажется, вам дали новую палату только из-за того, чтобы оградить вас от таких вот непрошеных и весьма воинственных посетителей, – фыркнул он. – Могу поспорить, что это старый дурак Элфик рассказал ему, где вас можно найти.
– Вы меня слышали, – настойчиво повторил Фергус. – Побыстрее убирайтесь отсюда.
Но Мэтью словно и не замечал этого нахального юношу.
– Он не представляет опасности? Вы уверены, что ваша беседа будет милой и безобидной?
– Думаю, что смогу постоять за себя в любой ситуации.
– Я буду рядом, в коридоре. Если я услышу крик, то в мгновение ока снова окажусь здесь. – Он поднялся с кровати и неуклюже прошел по палате к Фергусу. – Надеюсь, вы будете вести себя, как подобает настоящему джентльмену, мистер Кингсли.
– Пошел вон, – прошипел Фергус.
Мэтью вежливо улыбнулся, а в следующую секунду двинул своим острым коленом прямо в пах молодому человеку, одновременно отпихнув его к стене.
– Никогда не судите о книге по ее обложке, – пробормотал он и указал пальцем в сторону Джинкс. – Извините, но ваш брат – настоящий урод. Увидимся позже.
Женщина подождала, пока ее гость удалится, а затем внимательно посмотрела на скрюченное, осевшее тело своего младшего брата.
– Где Майлз? – поинтересовалась она.
– Там, на улице, в машине, – чуть не плача, выдавил Фергус. – Папочка сначала здорово поколотил его, а потом вышвырнул прочь нас обоих.
– А что с Бетти?
– Она там же, в машине, – Фергус отвернулся, словно ему стало стыдно и за себя, и за брата, и за мать. – Послушай, я знаю, что это слишком, но я хочу тебя попросить… Нам некуда идти. Мы перелили весь бензин в один автомобиль, и горючего нам хватит, чтобы добраться до Ричмонда. Майлз и мама почему-то уверены, что ты ни за что не согласишься на это… Ну, а я… – Он покраснел. – А я сказал, что у нас все равно остался один-единственный шанс, поэтому имеет смысл попробовать…
Джинкс молчала несколько секунд, оставив брата наедине со своими волнениями, а потом, наконец, заговорила:
– Если вы что-нибудь натворите в этом доме такого, что мне не понравится, я повешу вас лично, – строго начала она. – Расшифрую: никаких беспорядков, азартных игр, наркотиков, алкоголя. Кроме того, вы будете предельно любезны с супругами Клэнси. Все понятно?
Фергус послушно кивнул:
– Но у нас нет ключей.
– Попробуй научиться произносить это по-другому, например, так: «Спасибо, Джинкс. Ты просто молодчина, и мы обязаны тебе по гроб жизни».
– Спасибо, Джинкс. Ты просто молодчина, и мы обязаны тебе по гроб жизни. – Он робко улыбнулся. – И все равно у нас нет ключей.
– У Клэнси есть запасной набор. Я позвоню им и попрошу, чтобы они отдали вам ключи, как только вы приедете. Там, в морозильнике, достаточно еды для вас троих. Уверена, вы продержитесь до тех пор, пока я выпишусь отсюда. – Тут она снова строго посмотрела на брата. – Никаких телефонных счетов. И не вздумай рассказывать Адаму, кто и где вас приютил. Мне не хочется превращать свой дом в зону военных действий. Это понятно?
– Конечно. – Он поднялся. – Я знал, что ты нас выручишь.
– Но это не навсегда, Фергус.
– Понимаю. Поверь, мы будем вести себя примерно. Обещаю. Я позабочусь о том, чтобы в доме всегда был полный порядок. И никаких телефонных звонков. Пока ты здесь, мы заляжем на дно.
Джинкс кивнула.
Уже у двери Фергус остановился:
– Если быть честным до конца, то могу признаться, что я вовсе не был уверен в том, что ты скажешь нам «да». Ты совсем непохожа на папу, понимаешь? Мне кажется, что ты была права, когда сказала мне, что у тебя гены хорошие, а у нас – нет. – Секунду подумав, он тут же поспешил исправиться, испугавшись, что сестра сейчас изменит решение. – Но, знаешь, я так благодарен тебе за все. Ты не пожалеешь о том, что сделала для нас. Я говорю это от всей души.
Внезапно на лице Джинкс засияла улыбка:
– А я знаю, что не пожалею. Мне было бы намного хуже, если бы ты не попросил меня о помощи, Фергус. Сегодня днем я испугалась по-настоящему, когда подумала: а вдруг я вас больше никогда не увижу снова?
– Почему? – изумленно вскинул брови младший брат.
– Мне показалось, что если Адам все же решится выкинуть вас, вы обо мне даже не вспомните.
– Мы то же самое думали и про тебя, – признался Фергус. – Похоже на то, что мы так и не научились доверять друг другу. Как же это грустно… Я хотел сказать, что если ты не доверяешь собственной семье, то на кого вообще можно положиться в этом мире, Джинкс?
Глава двадцать вторая
29 июня, среда.
Полицейский участок Ромсей-роуд, Винчестер.
10 часов вечера.
Старший детектив Чивер только чуть покачал головой и положил телефонную трубку на рычаг:
– Они сидели на хвосте у «порше» Фергуса, пока машина ехала от клиники Найтингейл до дома Джинкс в Ричмонде. В машине кроме самого Фергуса находятся миссис Кингсли и Майлз, – сообщил он Мэддоксу и Фрейзеру. – Старик-сосед только что впустил их, зажег свет и ушел к себе. У них с собой было несколько чемоданов и столько коробок с барахлом, сколько они смогли впихнуть в свой «порше». Как полагают преследовавшие их, эта компания собралась погостить в Ричмонде довольно долго. – Чивер в задумчивости постучал кончиком ручки о передние зубы. – Вот это уже становится интересным, как вы считаете?
Мэддокс в раздражении прошел к окну:
– Это все из-за тех новостей, будто Кингсли-старший вот-вот лишится своего поместья. Я полагаю, что он наконец решил прогнать эту троицу, а Джинкс приютила их у себя, предоставив крышу над головой. Что же тут странного? Она им все-таки родня.
– Я сказал только, что это интересно, а не странно, – огрызнулся Фрэнк, расстегивая галстук-бабочку и швыряя его на стол. Он распустил воротник рубашки и пальцами провел по вспотевшей шее. – По всей видимости, семейство Джейн не разделяет твоего невысокого мнения о ней. Вот ты бы сам стал переезжать к ней, если учесть твое отношение к нашей Джинкс?
– Ну и что? Вот Фергус и Майлз много лет жили в доме отца, которого считали убийцей. Так что никакой разницы между теми годами и теперешней ситуацией я не нахожу.
– Ничего подобного! – Старший детектив сердито щелкнул пальцами. – Эти вещи даже сравнивать нельзя. Если Адам Кингсли в чем-то и виноват, он был настолько разумным, что всегда держался на почтительном расстоянии от преступлений. Если же убийства совершила его дочь, то, поступая так, находилась на грани сумасшествия. Итак, я повторю свой вопрос: неужели ты бы согласился жить с ней вместе, полагая, что она и есть тот самый кровожадный убийца?
Фрейзер откашлялся.
– Послушайте, сэр, даже высказывая самые смелые предположения, мы ничего не добьемся. Все дело в том, что нам требуется больше доказательств, иначе получится то же самое, что с расследованием убийства Рашель Николл или даже Рассела Лэнди, коли на то пошло.
– О Господи, Фрейзер! – гневно бросил Мэддокс. – Как тебе только удалось дослужиться до сержанта? – Он воздел руки к небу. – Доказательства, говоришь? И где же, скажи на милость, нам их раздобыть? Мы все прочесали чуть ли не с микроскопом. И леса Ардингли, и все вещи Лео, его дом, машину, гараж, все то, что принадлежало Мег, и даже автомобиль Джейн Кингсли. Нуль. Ни-че-го-шень-ки. У нас имеется сомнительный след каблука женских туфель, оставленный рядом с тем местом, где были найдены тела. Но так как вся одежда мисс Кингсли была уничтожена сразу после аварии еще в госпитале, нам остается только выдвигать предположения о том, что на этих туфлях могли остаться следы крови Лео и Мег. – Он остановился и набрал в грудь побольше воздуха. – Согласен, что этого крайне мало, но все остальные улики пусть косвенно, но все равно ведут нас в одном единственном направлении. К той самой женщине, у которой имелся и мотив, и возможность совершить это преступление. Думаю, нам надо продолжать работать именно в этом направлении и убедить ее рассказать всю правду.
– Тогда попробуй объяснить мне, каким образом кровь с одежды не оставила ни единого следа в ее автомобиле, – резонно заметил Фрэнк. – Боб Кларк и его подчиненные тщательно исследовали весь салон, но не нашли ничего подозрительного. Скажу больше: там даже не было следов ее собственной крови.
– Когда женщину нашли на летном поле, она была одета в куртку. Скорее всего, она надела ее, чтобы скрыть окровавленную одежду, прежде чем забралась в машину.
– Это твоя фантазия, а не вещественные доказательства. Ну, тогда поясни мне, каким образом на территорию клиники Найтингейл попала кувалда со стороны?
– Все это было подстроено, и тут уж не обошлось без участия ее папочки. «Папуля, выручай» – и папуля готов услужить. Он организовывает ложное покушение на доктора Протероу с самой настоящей кувалдой, и тут все сразу начинают верить в то, что преступление было совершено неким таинственным незнакомцем, прорвавшимся в больницу со стороны.
Фрэнк кивнул в сторону Фрейзера.
– Ну, теперь твоя очередь. Выкладывай свои соображения, – строго потребовал он.
Подобные беседы они проводили уже неоднократно, поэтому сержант, тяжело вздохнув, принялся уже в который раз излагать свою версию:
– Ну, хорошо. Инспектор считает, что она манипулирует различными событиями из-за ее виновности. Но я связываю ее поведение с тем, что она не имеет отношения к этим убийствам и, более того, просто по-человечески боится. Я считаю, Лео съехал с ее квартиры вечером в понедельник тридцатого мая, чтобы жить уже вместе с Мег. Кроме того, я твердо уверен в том, что Джинкс было абсолютно наплевать на него. Опасность представляло лишь то, как на разрыв отреагирует ее отец. Я думаю, мисс Кингсли была перепугана еще и потому, что, как и братья, разделяет их точку зрения относительно убийцы Рассела. Однако, полиция так и не смогла доказать его причастность, поэтому Джинкс сочла благоразумным держаться от него подальше и по возможности не контактировать. Но все, чего она добилась своим поведением, так только обострения его чувства собственника по отношению к своей дочери. Дин Джарретт рассказывал, что Адам просто сидел и любовался Джинкс, будто не веря, что она действительно принадлежит ему. По-моему, она начала испытывать нечто вроде параноидального страха, поэтому убедила Лео и Мег уехать во Францию на неопределенный срок на тот случай, если вдруг отец поведет себя неадекватно, узнав об измене жениха своей ненаглядной Джинкс.
Фрэнк изобразил купидона на листке бумаги и пририсовал стрелу, пронзающую его грудь.
– Да, но не следует забывать, что идеальным временем для их бегства было четвертое июня, когда Джинкс уехала погостить к родителям. Зачем им понадобилось тянуть с отъездом до следующих выходных?
– Потому что они вовсе не разделяли ее страха. Послушайте, вы же сами знаете, что они были уверены в том, будто Рассела убил вор-взломщик. – Он бросил взгляд на Мэддокса и сразу же отметил сардоническую ухмылку инспектора. – Сейчас речь идет о двух эгоистичных личностях, причем эту черту характера обоих подтверждают и их собственные семьи. Другими словами, все себе и только себе. Лео вообще ни о чем не мог думать, кроме как о деньгах и своем состоянии. Мег немного отличалась от него: ее интересовали деньги и сексуальное удовлетворение. Неужели вы полагаете, что кто-то из них стал бы серьезно задумываться о смерти мужа мисс Кингсли? Конечно, Мег немного погоревала, но, насколько я помню, в ее дневнике записано и то, что она легла в постель с незнакомым мужчиной уже через месяц после гибели Рассела. Кроме того, у нас нет никаких сведений о том, что Лео вообще был знаком с Лэнди. Честно говоря, если они и задумывались о том происшествии, то наивно считали, будто бы вор, ворвавшийся в галерею, был вынужден разделаться с Расселом, когда тот заметил его.
– Единственным человеком, пораженным смертью Лэнди, – бойко продолжал сержант, – оказалась вдова несчастного, но и она постепенно успокоилась. Правда, она стала весьма замкнутой, предпочитая держать свое горе при себе, но, тем не менее, выглядела независимой, отказалась от всякой помощи отца, которого подозревала в убийстве, и в итоге оказалась на вершине, достойно выйдя из этой ситуации. Но вот кошмар повторяется. Она снова думает о браке, но вскоре начинает понимать, что Лео ничуть не лучше Рассела, и ее поступок представляет собой самую настоящую ошибку. – Теперь настала очередь сержанта злорадно улыбнуться, посмотрев в сторону уже трижды женатого Мэддокса. – А это, в общем-то, не является таким необычным в наши дни. Тем более, что люди, как правило, привержены одному типу партнеров. Странно лишь то, что первый брак закончился убийством вместо банального развода, и Мег была близко знакома с обоими мужчинами.
– Итак, Джинкс взбесилась и совершила убийство уже во второй раз, – вставил Мэддокс.
– Ты еще не объяснил нам, почему же они так и не уехали во Францию четвертого июня, – тихим голосом напомнил Чивер.
– Потому что до одиннадцатого они просто не могли никуда уехать, сэр. У Мег был свой бизнес, который она не могла так просто оставить, а у Лео – инвестиции, за которыми тоже следовало приглядывать. Поэтому получается так, что раньше одиннадцатого они не могли и помышлять о бегстве.
– Опять сплошные догадки!
– Пусть так, но в этом имеется некий смысл. Послушайте, в глубине души Джинкс уверена в том, что ее мужа убил Адам. Возможно, в этом ее убедил психологический портрет, который ей дали почитать в полиции. Она может подозревать и то, что отцу было известно о романе Рассела и Мег. А это уже серьезный мотив для убийства. Но когда она пытается убедить в этом Лео и Мег, то получает отпор. Они настроены скептически. Однако оба испытывают и чувство вины по отношению к своей невесте и подруге, поэтому им не до шуток. Все договариваются держать в строжайшей тайне отношения между Лео и Мег до тех пор, пока влюбленная парочка не отбудет во Францию. Очевидно, такой план устроил всех троих. Лео и Мег прекрасно понимали о непременном наказании, которое их постигнет как только роман между ними станет достоянием общественности. Тем временем Джинкс предстоит пробыть целую неделю в Гемпшире со своей семьей. Если она откажется от поездки, начнутся бесконечные вопросы. Но если она все же поедет, то надо быть все время начеку и не подавать виду, что свадьба расстроена. Поэтому она выбирает второй вариант и притворяется, будто ничего не случилось. В пятницу вечером она возвращается в Лондон, где у нее якобы происходит ссора с Лео по поводу отмены свадьбы и его женитьбы на Мег. В субботу утром они созваниваются, и Мег с Лео спокойно уезжают. – Он на секунду остановился и добавил: – По крайней мере, таков был их общий план.
– А потом Джош Хеннесси убеждает Мег в том, что она будет первостатейной стервой, если не явится в офис в понедельник для выдачи ему последних инструкций, и, таким образом, поездка откладывается, – подхватил Фрэнк, пририсовывая еще одну стрелу к груди несчастного купидона. – Джинкс волнуется и звонит им в субботу вечером. Ее интересует лишь одно: почему они до сих пор находятся в Англии.
– Сценарий достаточно правдоподобный, сэр.
– А как насчет того происшествия в гараже Джинкс в воскресенье? – хмыкнул Мэддокс. – Каким образом этот эпизод можно вписать в общую канву?
– Ну, а твоя теория способна объяснить его? – парировал Фрейзер.
– Это игра, как и вторая попытка самоубийства. Чем больше таких попыток, тем более надежной становилась защита со стороны отца.
– Только ты забыл добавить, Гэв, что все это – чушь собачья, – огрызнулся Фрейзер. – Как уже говорил полковник Клэнси, если бы она хотела, чтобы все вокруг поверили в серьезность ее поступка, то долго бы рыдала на плече миссис Клэнси. Помимо этого, она, как мне кажется, довольно убедительно доказывала нам, что не является тем человеком, который способен наложить на себя руки. В общем, тут появляется какая-то нестыковка. И вот еще что. Ты постоянно твердишь о той защите, которую Джинкс обеспечивает ее отец. Ну, и в чем же она выражается, черт возьми? Его и рядом с ней никогда не бывает. Создается такое впечатление, что он гораздо больше занимается спасением своей компании, чем судьбой собственной дочери.
– Между прочим, он платит четыреста фунтов в день какому-то шарлатану только за то, что тот поддерживает ее теорию о потере памяти. Я просто уверен в том, что если нам удастся ее разговорить, то она выдаст много интересного, прежде чем ты «мама» произнесешь.
Фрэнк недовольно прислушивался к этой перепалке.
– Я пошел домой, – неожиданно сообщил он. – Надо все хорошенько обдумать. Утро вечера мудренее. – Он принялся снимать свой пиджак со спинки стула, но так же внезапно остановился. – Почему же в Фордингбридже она сказала, что не помнит ничего, случившегося после того, как четвертого июня рассталась с Лео, если его тогда уже и в помине не было в ее доме? – Старший детектив вопросительно посмотрел на сержанта. – И не надо меня убеждать в том, что она могла манипулировать событиями еще тогда, когда находилась в полубессознательном состоянии. Даже не старайся.
– Нет, сэр, я не собираюсь этого делать. – Он бросил сердитый взгляд на ехидно улыбающегося Мэддокса. – Послушайте, в том, что у нее было сотрясение, нет никаких сомнений. Как и в том, что она действительно не помнит ничего после четвертого числа. Более того, я уверен и в реальности наличия у нее настоящей амнезии. Но я много читал по данному вопросу, и мне кажется, наша Джинкс научилась и выдумывать кое-что. Другими словами, она здорово фантазирует. Именно такую очередную сказку она и должна была рассказать отцу четвертого июня при встрече. Скорее всего, она повторяла ее на пути к Холлу, поэтому та здорово засела у нее в мозгу. С Лео все в порядке. Я с ним расцеловалась после завтрака перед самым отъездом. Он передает всем вам привет. Ну, а то, что она просто врет, никому и в голову не приходит. В ее сознании все осталось так, будто это и есть правда, поскольку она успела зазубрить свою легенду.
– Итак, получается, что убийца все же ее отец?
– Такая возможность не исключается, сэр.
Фрэнк поднялся и надел пиджак.
– В одном ты, безусловно, прав, – с кислым выражением обратился он к сержанту. – Убийства как две капли воды похожи на случай с Лэнди. И подозреваемые у нас те же самые. Как ни жаль, но мы не сможем довести дело до суда, если кто-то в самом скором времени не предоставит нам новые доказательства.
30 июня, четверг.
Поместье Хотри, Винчестер.
3 часа 30 минут ночи.
Детский крик прорвал тишину ночи. Этот ужас повторялся в доме последние две недели. На кухне тревожно залаял Рекс.
– Синди! – крикнула мать девочки и, наспех накинув халат, побежала к детской спальне. – Ну хватит, с меня достаточно! – Распахнув двери комнаты, она тут же подхватила ребенка на руки: – Или ты мне все расскажешь, или я поведу тебя к врачу. Ты меня слышишь? Слышишь?! Я больше этого не вытерплю!
Клиника Найтингейл, Солсбери.
6 часов 30 минут утра.
В ту ночь Алан Протероу спал плохо. В шесть утра он перестал сопротивляться бессоннице, поднялся с кровати, застонав, заставил себя одеться и решил побегать трусцой по территории больницы. Ночью моросил дождь, и трава под ногами была сырой. Вода промочила его кроссовки, постоянно ныла щека в местах порезов от осколков стекла, а плечо доставляло невыносимую боль при каждом шаге. Какого черта он вообще выбрался на улицу? Бег трусцой изобрели мазохисты, и заниматься им следует далеко не всем. Во всяком случае, не врачу-цинику средних лет, который твердо уверен в том, что смерть настолько же неразборчива, несправедлива и случайна, как большинство программ правительства по охране здоровья населения.
Испытав чувство облегчения от того, как быстро он принял верное решение, Алан доковылял до скамейки на террасе, и присел, созерцая туманный пейзаж, раскинувшийся перед ним. Где-то вдалеке, уже за пределами территории больницы, виднелись пурпурные холмы на фоне бледно-голубого летнего неба. Чуть ближе возвышался величавый шпиль местного собора, гордо выделяющийся на фоне множества одинаковых зеленых крон деревьев. Как всегда, этот вид вызвал у доктора приступ пессимизма. Возможно, хоть этот пейзаж сумеет выстоять против постоянного наступления человека на природу. Хотя сейчас Алан сильно сомневался в этом.
– Сегодня вы выглядите особенно задумчивым, – обратилась к доктору Джинкс, присаживаясь рядом на скамейку.
Она была одета во все черное и натянула на лоб вязаную шапочку из темной шерсти. Доктор некоторое время изучал ее вымокшие туфли, а потом кивнул в ту сторону, где возвышался шпиль собора.
– Я размышлял о том, как человек разрушает сам себя, – пояснил он. – И подумал вот о чем: когда до этого все же дойдет дело, что же произойдет быстрее – он разрушит сам себя или все же свои артефакты?
– Разве это имеет большое значение? – удивилась Джинкс, проследив за его взглядом. – Природа все равно сама справится со всем тем, что мы оставим после себя, поэтому все артефакты перестанут существовать вне зависимости от того, уничтожим мы их сами или нет.
– Это довольно печально, вы не находите?
Женщина рассмеялась:
– Ничего подобного не произойдет, если только человек начнет жить с мудростью и в пределах своих нужд. Ну, а уж если не научится, то значит, ему нет места на этой планете. Лично у меня нет сентиментальной привязанности к человеку, как к биологическому виду. Более того, я бы сказала, что мы принадлежим к одному из наиболее неприятных продуктов естественного отбора. – Она махнула рукой в сторону деревьев, растущих у самой ограды больницы: – Вот они не приносят ничего, кроме добра. А мы – только сплошной вред.
– Но у них не остается никакого выбора, – возразил Алан.
– Да, – согласилась Джинкс. – Свободный выбор – это такое занудство, верно?
Некоторое время они просто посидели в тишине.
– Милая на вас сегодня шапочка, – неожиданно заметил Протероу.
– Это мне Мэтью одолжил, – охотно пояснила Джинкс. – Чтобы голова не мерзла.
Доктор решил не спрашивать женщину о том, уж не в этом ли костюме она выходила в ту ночь в понедельник:
– А чем вы сейчас занимались? – вместо этого поинтересовался он.
– Гуляла.
– А вы храбрая женщина. Если верить Мэтью, то это место просто кишит убийцами. Странно, как это он еще не запугал вас своими рассказами. Должен признаться, что на меня они произвели должное впечатление.
Джинкс кивнула:
– А он не успел рассказать вам про лису, которая пыталась перекусить себе лапу, чтобы вырваться из капкана?
– Нет.
– Потом она все равно погибла. Умерла от страха. Так вот я не хочу такой смерти.
– Поэтому вы и разгуливаете здесь для того, чтобы доказать, какая вы бесстрашная?
– Да. – Она бросила быстрый взгляд на доктора, а затем вновь принялась рассматривать шпиль собора. – Все равно я не могла уснуть. У Мэтью не слишком удобная ванная.
– Они редко бывают удобными, – буркнул доктор. – Скажите, а что вас заставило попробовать заснуть в ванной Мэтью?
– Конечно, на то были свои причины. Я ничего просто так не делаю.
– И вы мне сейчас об этом расскажете?
– У него на двери ванной есть замок.
– Понятно.
И снова наступила тишина.