Текст книги "Италия: вино, еда, любовь"

Автор книги: Майкл Такер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 9

Мы приобрели маленький домик в Италии примерно так же, как делаем в этой жизни все – сначала, держась за руки, совершаем тот или иной поступок и только потом задумываемся, насколько разумным было это решение.

Первого сентября мы прибыли в римский аэропорт имени Леонардо да Винчи, который местные зовут Фьюмичино. Мы собирались провести в нашем новом и при этом очень старом доме шесть недель. Чем мы только не набили наши чемоданы – горшки, кастрюли, постельное белье, столовое серебро, рамы для картин… Не знаю, с чего я взял, что нам не удастся приобрести кухонный скарб в Италии, стране, где все постоянно что-то готовят. Видимо, знакомые ножи, сковородки и миски придавали мне чувство уверенности.

Наш сын Макс как раз путешествовал по Европе с другом, и они встретили нас в аэропорту. Они провели неделю в Барселоне, и Максу не терпелось узнать, чем занимаются его свихнувшиеся родители. Ему нравилось, что теперь ему будет где остановится в Европе.

Макс – барабанщик в джазовом оркестре, а его друг Исаак – гитарист. Цель их поездки заключалась в следующем: они хотели провентилировать возможность выступлений их ансамбля в Амстердаме, Париже и Барселоне – там джазовая аудитория значительно шире, чем в Штатах. У ребят были рюкзаки, у Исаака вдобавок гитара, а у нас с Джил огромный багаж, поэтому машина нам понадобилась куда как более вместительная. Мы остановились на «универсале», который, когда мы запихнули все наши вещи, тоже оказался довольно тесен. Задний обзор был практически полностью перегорожен кучей сваленного барахла, ну а кроме того, в «универсале» стояла механическая коробка передач, и когда я переключался с первой скорости, машина постоянно глохла. Не обращая внимания на кашляющий и чихающий мотор, мы выехали на автостраду и устремились на север.

Через два часа мы свернули с автострады на проселочную дорогу, потряслись по ней, добрались до ворот и заехали во двор нашего Рустико. И сразу же все волнения как рукой сняло – словно их сдуло легким теплым ветерком, игравшим в ветвях оливковых деревьев. Мальчики, выскочив из машины, устроились за столиком в беседке, будто ожидая, что кто-то с минуты на минуту принесет им обед. Джил направилась в огород, который Бруно и Мейес оставили нам в наследство. Там еще росли гроздья помидоров черри, цукини, бобы, острые и сладкие перцы и густые заросли базилика.

Я принялся разгружать машину и перетаскивать вещи в дом. После долгой битвы с замками на тяжелых деревянных задвижках, прикрывавших все двери и окна, мне удалось одержать победу, и я наконец проник на кухню. Там на самой середине стояло восемь огромных коробок со скарбом, который мы привезли за месяц до этого. Куча горшков, сковородок, кастрюль, шерстяных и стеганых одеял, белья, носков, обуви. Да уж, у нас уйдет немало времени, чтобы все это разобрать.

Так, а как же мусор? С мусором-то что делать? Его забирают? Пускают в переработку? Надо ли его сортировать? И как его забирают? Приезжают на грузовике? Дом-то вдалеке от автострады, у черта на куличках. И если за мусором приезжает грузовик, то откуда мне знать, когда его ждать?

Мусором должны заниматься мужчины. Думаю, так повелось с доисторических времен, когда первобытные люди жили собирательством и охотой. Раз ты что-нибудь собираешь, значит, неизбежно образуется мусор. И нечего рассчитывать, что твоя вторая половина поможет тебе вынести его из пещеры. Я позвонил Джоджо.

– Нет, никто за мусором не приезжает. Его надо самому отвозить к мусорным бакам. Они повсюду, не пропустишь. В зеленые баки складываешь бутылки, в синие пластик, а в серые – все остальное. Просто всякий раз, когда куда-нибудь едешь, бери мусор с собой.

Ладно. Отлично. Значит, мусор перерабатывают, и его надо сортировать. Что ж, я ведь не на другой планете. Я ощутил, как меня охватило чувство удовлетворения. Да, мои познания в итальянском ограничивались такими словами, как «карандаш» и «банан», да, мне не хватало мужества выезжать на полосу обгона на местной автостраде, однако теперь я знал, куда девать мусор, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы пробудить во мне чувство уверенности, превосходства и, может быть, даже всевластия. Вопрос с мусором – штука серьезная.

Я отправился на разведку. Пока Джил раскладывала одежду по маленьким шкафчикам, я тихонько проскользнул в машину и поехал на поиски мусорных баков. Они действительно были повсюду! Где-то в полутора километрах дальше по дороге рядом с полем я обнаружил серый бак. В него надо было складывать объедки и прочие отходы. Чуть дальше, поближе к деревеньке, я наткнулся на настоящую золотую жилу. Позади церкви, которая, между прочим, датировалась тринадцатым веком, пристроились друг к другу два серых бака, синий и зеленый. Именно это место я и искал.

Вернувшись домой, я обнаружил Исаака и Макса сидящими без сил на диване в гостиной. На протяжении последних трех недель они по ночам ходили с гулянки на гулянку, из клуба в клуб, а днем, совсем как вампиры, набирались новых сил. Я отправился на кухню, открыл коробку с моими любимыми горшочками и кастрюлями, собираясь их расставить по местам, и тут меня из спальни наверху позвала Джил:

– Солнышко, можно тебя на минутку? Помоги, пожалуйста.

Я вышел на кухню, поднялся по лесенке, аккуратно ступая, так чтобы не расшибить голову о стальную балку, скрывавшуюся за старым деревянным перекрытием, благодаря которому кухня выглядела словно на рисунке семнадцатого века. Бруно, памятуя о землетрясениях, укрепил весь дом. В том, что мы переселились из северной Калифорнии в Умбрию из одного сейсмоопасного района в другой, я видел перст судьбы.

Джил как раз стелила постель и хотела, чтобы я ей помог. Разглаживая свой край простыни, я почувствовал на себе взгляд жены. Я поднял глаза и увидел выражение ее лица, на котором ясно читалось: мы не просто застилаем кровать, мы застилаем кровать.

– Какой это дом по счету? – тихо спросила она.

Мы вместе стали пересчитывать, сколько раз меняли место жительства, сколько раз нам приходилось стелить постели в новых домах, начиная с нашей первой маленькой квартирки в Вашингтоне.

– У меня получается двенадцать, – наконец сказал я.

– Нет. Это тринадцатый.

Мы стали пересчитывать снова. Я напомнил ей о первой квартире в Нью-Йорке на Пятой улице. Чтобы попасть домой, нам приходилось подниматься по лестнице, обходя сидевших на ней наркоманов.

– Точно, – кивнула Джил. – Тринадцать.

Я на цыпочках спустился вниз, посмотреть – уснули ли ребята. Потом мы тихонько прикрыли дверь в спальню и слегка опробовали кровать – просто чтобы убедиться, каково на ней.

Несколько позже, когда разбор вещей в целом подошел к концу, ребята с Джил помогли сложить весь мусор в машину, чтобы торжественно его выкинуть по дороге в супермаркет. Проселочная дорога от нашего дома до городка – с двухсторонним движением, и у церкви на краю городка она разветвляется на две односторонних, устремляющихся налево и направо. Позади церкви, где, собственно, и находятся баки, их соединяет еще одна дорожка длиной метров двадцать, покрытая гравием, и она тоже односторонняя. Таким образом, чтобы добраться до баков, не нарушая при этом правил, нам надо было обогнуть церковь, проехать в город, свернуть налево, снова проехать по городу, миновать церковь и снова свернуть налево.

Можно, конечно, было поступить и проще: наплевать на знак одностороннего движения, быстро сгрузить мусор, а потом развернуться – и дело с концом. С момента нашего приезда мы видели в городе только пару машин.

Я остановил машину, скомандовал ребятам открыть багажник и начать выгружать мусор: стекло – в зеленый бак, пластик – в синий, в серый – все остальное. Сам же я остался высматривать, не едет ли кто. Мальчики, будто нарочно, еле шевелились – видимо, они таким образом решили выразить протест и показать, что в спешке нет никакого смысла. И тут, по закону подлости, естественно, налево свернула машина, а места, чтобы отъехать в сторону и пропустить ее, не было. Может быть, мне бы и удалось чуток сдвинуть нашу, но ребята не закрыли дверцы, поэтому мне оставалось только виновато улыбаться, беспомощно разводить руками перед водителем и покрикивать на мальчиков, чтоб они пошевеливались.

За первой машиной остановилась вторая и тоже стала ожесточенно мигать фарами. Я понял, что благодаря мне образовалась первая и, возможно, единственная пробка в истории центральной Умбрии. В панике я кинул взгляд через плечо и увидел, как Макс по одной кидает пластиковые бутылки в бак. Его друг аккуратно складывал листы картона, словно собирался заворачивать в них подарок маме на Восьмое марта.

За первыми двумя машинами замерла третья и тоже принялась сигналить фарами. Как по команде, все машины включили огни, будто бы молча осуждая мое неблагоразумное поведение. Наконец мальчики закончили и, не торопясь, забрались в машину. Вперед я ехать не мог – там стояли машины, поэтому я сдал назад и произвел разворот в три приема, и теперь мой автомобиль смотрел в правильном направлении. Машины чинно проехали мимо. Взгляды сидевших в них пассажиров резали меня словно ножом. Я как овечка пристроился за колонной и тут заметил позади себя еще четыре-пять машин – все с включенными фарами.

– Это похороны, солнышко, – произнесла Джил.

– Отлично.

– Может, тебе тоже стоит включить фары?

С этой похоронной процессией мы проехали через город и направились к Фламинии. Я старался вести машину не поднимая головы. Доехав до знака остановки, я свернул из ряда, и мы понеслись на юг в сторону Сполето.

– Зато теперь они знают, что мы тщательно сортируем мусор, – утешила меня Джил.

Мы предпочли супермаркет маленькому уютному деревенскому рынку по одной простой причине – нам нужно было приобрести бытовые товары: туалетную бумагу, мешки для мусора и пылесоса, мыло, моющие средства, лампочки – короче говоря, все то, что покупаешь, когда заселяешься в новый дом. Если бы здесь имелись магазины типа «Costco», мы направились бы туда, а так мы поехали в единственный местный супермаркет, напоминавший американские. Он был большим, светлым и на первый взгляд казался копией «Safeway». [7]7
  Обширная сеть супермаркетов США.


[Закрыть]

Однако стоило присмотреться, и в глаза тут же начинали бросаться отличия. В гастрономическом отделе с крюков свисали целые окорока, а на полках бесчисленными рядами покоились колбасы – как вареные, так и копченые, pancetta (панчетта) и guanciale (гуанчале). Pancetta и guanciale являются разновидностями итальянской ветчины – название pancetta происходит от слова pancia, что значит «живот», ее делают из грудинки, а guancialе из свиных щек. Pancetta имелась и в замороженном виде – она, вероятно, предназначалась для занятых домохозяек, которым приходится готовить в спешке. Кроме того, здесь были целых два отдела с оливковым маслом самого разного качества и стоимости – от дешевых сортов для ежедневного использования до дорогих, однократного прессования. В дальнем конце зала у стены расположился винный отдел с очень богатым выбором и при этом весьма умеренными ценами.

Мы набили тележку продуктами и стали поглядывать на остальных покупателей – нам было интересно, как здесь принято действовать после того, как расплатишься. Насколько мы могли судить, чтобы вынести из магазина товары, надо было привозить сумки из дома, в противном случае можно было купить на кассе пакеты.

В соседней очереди в кассу стояла молодая семья. У них тележка была набита ничуть не меньше нашего. С родителями был сын – лет пяти-шести. Ребенку явно наскучило стоять в очереди, поэтому он принялся толкать тележку, врезаясь во все, что только можно. Когда он толкнул ею пожилую даму, проходившую мимо, у отца лопнуло терпение. Схватив сына за плечи, он принялся громко его отчитывать. Мальчик смотрел на него выпучив глаза. Вдруг, без всякой паузы, отец наклонился к сыну и нежно поцеловал его – сначала в одну щеку, потом в другую. Да, мы совершенно определенно находились не в американском супермаркете.

Макс, который, как и я, наблюдал за этой сценой, посмотрел на меня и хитро улыбнулся, будто бы говоря: «Пап, а почему ты так никогда не делал? Почему ты ни разу не целовал меня после того, как накричишь?»

Глава 10

В субботу, после того как мы отвезли ребят в аэропорт, я поехал на заправку. Я оттягивал этот момент до последнего, и вот наконец на приборной панели стал тревожно мигать огонек. Вы спросите, чего я тянул? Дело том, что за границей на заправках мне всегда приходится туго. Если там самообслуживание и я пытаюсь расплатиться кредитной карточкой, чаще всего автомат ее проглатывает. Не знаю, в чем тут дело – то ли не на ту кнопку нажимаю, то ли не той стороной вставляю, но факт остается фактом: с карточкой приходится распрощаться навсегда.

И тут начинается сущий кошмар: надо звонить в банк, просить, чтобы старую заблокировали, вспоминать адрес, на который мне выслать новую, – сами понимаете. Если же на заправке имеется обслуживающий персонал, то я начинаю нервничать еще больше.

Я подъезжаю к окошку, тычу в бак и говорю: «Pieno», что по-итальянски значит «полный», а служащий в ответ обрушивает на меня целый водопад непонятных слов, после чего замолкает и смотрит на меня выжидающе – что я ему на это отвечу. Я просто пожимаю плечами и повторяю «Pieno», на этот раз чуть более настойчиво. Работник заправки улыбается, качает головой, словно просит Господа ниспослать ему терпение, после чего отправляется обслуживать кого-нибудь другого. Однажды на заправке во Франции я сунул кредитку в прорезь, и, естественно, автомат ее проглотил. Водители, стоявшие позади меня, стали сигналить и махать руками, пока наконец на шум не вышел служащий. Он ткнул пальцем в колонку и стал на меня орать. Орал служащий на французском, так что я ничего не понял, но по тону догадался, что эпитетами он меня награждал не самыми лицеприятными. Теперь вы понимаете сами, отчего я отношусь к заправкам с определенной опаской.

Однако в эту субботу все прошло просто великолепно. Удачу я объяснил своими успехами в итальянском. Автомат на ура принял карточку, я ввел номер колонки, получил карточку назад, после чего стал заправляться с полной уверенностью, что прекрасно усвоил всю процедуру.

Потом по дороге домой машина стала себя странно вести на третьей передаче. Думаю, вам знакомо ощущение, когда вы понимаете, что с автомобилем что-то не так, даже если толком не можете объяснить что. Я переключился на вторую передачу, рывки прекратились, однако меня не оставляло такое чувство, словно между лопаток скручивается стальной канат – оно появляется всякий раз, когда я пытаюсь совладать с каким-нибудь механизмом, а опыта у меня не хватает.

В конце концов я решил, что все дело в дешевом бензине, предположив, что его на заправке разбавили.

Я съехал на узкую, покрытую гравием дорогу, чтобы забрать Джил: мы собирались отправиться за пределы Умбрии в Лацио – там нам предстояло поужинать с людьми, с которыми мы еще толком не были знакомы. Дело в том, что у нас есть друг-художник, а у него, в свою очередь, тоже есть друг и тоже художник по имени Тонино. Так вот, Тонино и его семья очень тепло приняли Макса, когда он неделю назад гостил в Риме. К Тонино мы и направлялись. Когда мы добрались до Фламинии и свернули налево, автомобиль снова начал дергаться.

– Солнышко, мне кажется, я загубил машину.

– Каким образом?

– Боюсь, я ее не тем заправил.

– А чем ты ее заправлял?

– Вообще-то неэтилированным бензином. Впрочем, сейчас у меня закрадывается подозрение, что двигатель работает на дизеле.

– До Тонино дотянем?

– Честно говоря, я побаиваюсь соваться на автостраду с машиной в таком состоянии.

Нам предстояло ехать еще целый час, и мне не улыбалось застрять в глуши посреди дороги.

– А может, заскочим на заправку?

Я уже вам рассказывал о моих сложных отношениях с заправочными станциями. Даже в Америке, где я могу объясняться на своем родном языке, мне страшно, нет, даже стыдно демонстрировать полную техническую безграмотность и неосведомленность о машине, за рулем которой я сижу. В данном случае мне придется признаться работнику заправочной станции в том, что я под завязку заправил неэтилированным бензином (sensa piomba) машину с дизельным двигателем. Я нисколько не сомневался, что подобным признанием заслужу самый презрительный взгляд. Не исключено, что работник позвонит своим приятелям-механикам, чтобы они приехали посмотреть на дебила, который даже не смог разобраться, чем заправлять собственную машину. Воображение нарисовало мне все это столь ярко, что я тут же попытался отговорить Джил от затеи с заправкой.

– Слушай, давай лучше поедем домой.

– Солнышко, но нас ведь ждут.

– Так позвони им, скажи, чтобы не ждали. Я ничуть не сомневаюсь, что они отнесутся с пониманием. У нас непредвиденные обстоятельства.

– Поехали на заправку. Я уверена, что там тебе все починят.

Теперь машина дергалась постоянно. Пока я тянул до «TAMOIL» – крупнейшей заправки на виа Фламиния, я дважды успел заглохнуть. Надев маску под названием «я просто тупой американец», я молитвенно сложил перед собой руки и направился к работнику станции:

– Это… scusi signori ma ce l'ho una problema…

Вполне естественно, работник в ответ что-то затараторил со скоростью пулемета. Мне удалось ухватить только несколько слов: кажется, это были «кофе» и «диван». Мне пришлось начать сначала.

– Il benzine… – Я показал пальцем на бензобак. – Errore… un sbaglio. – Я хотел сказать, что совершил ошибку. Чтобы продемонстрировать степень своей глупости, я принялся пританцовывать, как слабоумный. Работнику представление явно понравилось. Дело сдвинулось с мертвой точки.

– Che benzine? – Он показал пальцем на бак.

– Senza piomba.

– Quanti?

– Pieno.

Естественно, он тут же кинулся звать друзей. Жестами он помогал себе объяснять, что именно я натворил. Жесты, надо сказать, были весьма красноречивы. Они посмеялись, по очереди покачали головами, и каждый повторил рассказ, добавляя что-то от себя. Я нисколько не сомневался, что стану местной достопримечательностью, а моя история превратится в легенду.

Под конец выяснилось, что ни один из этих чумазых гениев починить машину не в состоянии. На дворе была суббота, и механика имело смысл ждать только в понедельник. У меня поинтересовались, дотяну ли я до дома, и я ответил «Speriamo», что значит «Будем надеяться». Одно из самых полезных слов, имевшихся в моем запасе. Я сообщил Джил плохие новости, но она отчего-то никак не могла смириться с тем, что в никакой Лацио мы не едем.

– Солнышко, – сказала она тоном, который не очень пришелся мне по вкусу, – нас ждут. Ты ведь с самого начала не хотел ехать к ним на ужин. Так? – помолчав, добавила она.

В молчании я свернул с Фламинии, и мы направились к дому.

– Что предлагаешь делать?

– Позвоним. Они поймут.

– Сегодня вечером мне очень хотелось показаться в новом платье.

На мой взгляд, ее фраза не блистала логикой.

Каким-то чудом нам удалось дотянуть до дома. Мы были в безопасности. Теперь нам не грозила перспектива в одиночку застрять на дороге и всю долгую безлунную ночь отбиваться от волков.

После того как Джил переоделась и сняла платье, которое и в самом деле было довольно милым, у нее поднялось настроение и она даже улыбнулась мне.

– Ну и что же теперь делать с ужином?

– Мы можем дойти пешком до «Da Beppino», – предложил я. – Во-первых, мы там еще не были, а во-вторых, это довольно близко. Нам еще Бруно рекомендовал этот ресторанчик. Настоящий рай для гурманов. Там готовят потрясающее антипасто. [8]8
  Досл. «перед пастой» – закуска в итальянской кухне. Это могут быть маринованные в масле овощи, блюда с копченостями, оливками, запеченными овощами, сырами, морепродуктами, кусочками свежих фруктов, зеленью. Также подают разнообразный хлеб и оливковое масло.


[Закрыть]

– Так вот для чего ты все это устроил!

– Ты хочешь сказать, что я залил на пятьдесят баксов не то топливо в машину, которую мы взяли напрокат, тем самым, не исключено, безнадежно ее испортив, только ради того, чтобы сегодня вечером поужинать в «Da Beppino»?

– А кто тебя знает? – улыбнулась Джил.

Мы поднялись по склону холма и вошли в ресторан. Обеденный зал был простенький, но при этом в нем имелось все необходимое. По ресторану деловито сновали красивые официанты и официантки. Мы стояли у входа, пока нас не заметил хозяин.

– Э-э-э… non habbiamo una prenotazione, ma… [9]9
  Мы не заказывали столик, но… (искаж. ит.).


[Закрыть]

– Due?

Мы кивнули. Да, нас было только двое.

Хозяин отвел нас к миленькому столику в середине зала.

– Prendete gli antipasto sta sera?

He желаем ли мы антипасто? Мы энергично кивнули. Ведь именно ради антипасто мы сюда и пришли.

Это от нас и хотел услышать хозяин. Он кивнул официанту и удалился. Мы, как обычно, заказали воду без газа и графин красного вина. В Умбрии, особенно в деревне, нет никакой нужды заказывать вино в бутылках. Местное вполне удовлетворит ваши вкусы.

После того как на стол нам поставили вино, хлеб и воду, начался медленный, чувственный танец, в котором принимали участие как официанты, так и мы. Сперва к нам подошла красивая девушка, державшая в руках тарелку, источавшую изумительный запах.

– Cinghiale in pane?

Мы кивнули, и она дала каждому из нас по щедрому ломтю колбасы из дикого кабана, находившейся внутри обжигающе горячей булочки, после чего, словно танцуя, устремилась к следующему столику. Стоило нам взяться за столовые приборы, как у нашего столика появился еще один официант.

– Risotto croquette?

Мы кивнули, и он положил по порции ризотто на соседние тарелки. Я растерялся – за что браться сначала?

– Insalata di faro?

Салат из полбы, помидоров и руколы? Конечно! Куда без него?

– Carpaccio daino?

Мы снова кивнули, и нам на середину тарелок положили карпаччо [10]10
  Блюдо из тонко нарезанных кусочков сырого мяса, рыбы, морепродуктов, грибов, фруктов, овощей и др.


[Закрыть]из оленины.

– Prosciutto con tartuffi, – объявил очередной официант, и блюдо оказалось у нас на тарелках.

Это было вкуснейшее домашнее прошутто, [11]11
  Итальянская ветчина, сделанная из окорока, натертая солью и пряностями.


[Закрыть]нарезанное тонкими, прозрачными ломтиками, а в нем были завернутые нежнейшие тертые черные трюфели, собранные здесь же, неподалеку. Солоноватый привкус мяса, мешавшийся с душистым лесным букетом летних трюфелей, доставлял такое блаженство, что мы буквально застыли. Ну почти.

– Salami fata in casa. – Изумительная копченая колбаса, которую делали тут же, в подвале.

– Formaggio pecorino con miele di costagna. – Острый, соленый овечий сыр, политый каштановым медом.

– Carpaccio di oso. – Гусиное карпаччо, отлично, супер!

– Prosciutto in pane. – Тут официант устроил нам настоящее представление. Он подкатил тележку, на которой лежала длинная, пышущая паром булка со свежей ветчиной, дикими грибами и трюфелями. Копченую ветчину и вареную ветчину итальянцы называют одним словом «прошутто», при этом под prosciutto cottо подразумевается именно вареная ветчина. Официант отрезал щедрую порцию мне и Джил, и даже более того – ему удалось найти свободное место у нас на тарелках.

– Pomodori gratinato. – Свежие, только что с грядки, запеченные помидоры, политые оливковым маслом и обсыпанные хлебными крошками.

– Salsicce daino. – Колбаски из оленины с соусом бальзамико.

Мы съели все. Мы оказались в несколько ином измерении – измерении обжорства.

Явился официант, который принялся рассказывать, какие сорта и виды пасты у них подают. Джил подняла руки в знак того, что она сдается. Смысл ее жеста был понятен без всяких слов. Я же, однако, внимательно выслушал официанта.

– Ravioli con funghi porcini; strangozzi anche con porcini. – Я кивнул, и вскоре на мою тарелку водрузили по огромной порции того и другого. Кухня в «Da Beppino» ничем не отличается от домашней. И та и другая паста, что мне принесли, оказались выше всяких похвал. Сезон porcini (порчини), то есть белых грибов, только начался, и владельцы ресторана гордились тем, что могут похвастаться самыми первосортными из них.

Потом к нашему столу снова подошел официант и, позволив себе лишь легкую тень улыбки, поинтересовался, что мы предпочитаем на ужин.

Чуть позже, спустившись по склону холма к дому, мы уютно устроились на нашем диванчике. Мы были счастливы. Счастливы оттого, что сыты, что вернулись домой, что рядом с нами, всего в каких-то десяти минутах ходьбы, есть такой чудесный ресторан. Мы нисколько не сомневались, что остаток жизни проведем в Италии.

Наступило воскресенье. Поскольку мы лишились машины, то остались на весь день дома – полили сад с огородом, переставили мебель в гостиной и погуляли в оливковой роще. Я приготовил отличный завтрак, обед и ужин из того немногого, что имелось у нас в холодильнике. Пока это был наш лучший день в Италии.

В понедельник утром я позвонил в «Avis» [12]12
  Одна из крупнейших в мире компаний по прокату автомобилей.


[Закрыть]и рассказал, что натворил с их машиной. Новость они восприняли совершенно спокойно, словно их клиенты каждый день заливали бензин в машины с дизельными двигателями. Они дали телефонный номер службы «Assistenza», которая должна была прислать эвакуатор. Этому эвакуатору предстояло доставить мою машину в представительство «Avis» в Сполето. Ребята в «Avis» надеялись, что им удастся слить топливо из бака и вернуть мне машину к середине дня.

Вполне естественно, в «Assistenza» никто ни слова не понимал по-английски. Добавьте к этому тот факт, что у нашего дома не было адреса, и вы поймете, насколько сложно мне было объяснить, куда именно следует приехать за машиной. И тут, как вспышка, мне в голову пришла гениальная мысль.

– Вы знаете «Da Beppino»? – поинтересовался я, разумеется, на безупречном итальянском.

– «Da Beppino»?.. Il ristorante?

– Si! – энергично кивнул я.

Водитель эвакуатора заверил, что прекрасно знает, где находится ресторан.

– Давайте там и встретимся.

Я поднялся по склону холма, вышел на подъездную дорожку возле ресторана и, прислонившись к каменной стене, стал ждать. Мне обещали прислать эвакуатор в течение получаса, на деле это означало, что он может приехать в любой момент до обеда. Примерно через пять минут на подъездную дорожку вышли две собаки, которых держали при ресторане. Весьма вероятно, они были самыми счастливыми собаками на свете – где еще так вкусно кормят? Вскоре вслед за ними появился сам владелец.

– ?chiuso oggi! – крикнул он мне. Как и многие рестораны в Италии, «Da Beppino» в понедельник был закрыт.

Я, как мог, объяснил, что жду эвакуатор, а его ресторан мы использовали в качестве ориентира. Потом мне стало еще сложнее – я попытался рассказать, что сотворил с машиной. Владелец ресторана говорил по-английски еще хуже, чем я по-итальянски. Когда хозяин наконец понял, что случилось (с помощью жестов и рычащих звуков я обрисовал, как машина начала идти рывками, после того как я залил не то топливо), он просиял и улыбнулся от уха до уха:

– Пойдем выпьем кофе.

Я стал возражать, указывая, что мне лучше подождать эвакуатор снаружи, но хозяин замахал руками, заявив, что я могу тут проторчать несколько часов.

– Но ведь у вас сегодня выходной.

Он даже не остановился, лишь помахал рукой, приглашая меня зайти внутрь. По-моему, он решил, что ему будет проще сварить мне кофе, чем продолжить попытки пообщаться со мной.

Мы сели в баре, пропустили пару эспрессо и проговорили все утро. Несмотря на то что наш общий словарный запас ограничивался пятью словами, мы многое узнали друг о друге. Я рассказал, что актер, но больше не работаю, поведал о жене, о том, как купил дом у подножия холма, а он мне признался, что в «Da Beppino» нередко заходят люди из шоу-бизнеса. Между прочим, именно здесь знаменитый итальянский режиссер размышлял о будущей картине, каждый вечер лакомясь антипасто. Когда наконец появился эвакуатор, мы с хозяином ресторана уже стали vicini – то есть соседями. Что может быть лучше соседа, к которому можно подняться на вершину холма и угоститься карпаччо из гусятины?