Текст книги "Реальность на продажу"

Автор книги: Майкл Ридпат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

– Классно. – Грег в задумчивости припал к кружке, и тут лицо его засветилось. – Значит, с помощью такой аппаратуры можно обзавестись симпатичной подружкой, а?

– Вот извращенец! – буркнул я.

– Отнюдь, просто забочусь о несчастных одиноких американцах, заброшенных в чужую страну, где своих добрых молодцев с избытком.

– Вообще-то говоря, вы попали в точку, – согласился Ричард. – Виртуальный секс открывает массу возможностей, хотя большинство из них достаточно омерзительно. И называется это, между прочим, телеложство.

– И какие периферийные устройства для него требуются? – с гадкой ухмылкой поинтересовался Грег, изображая потерявшегося в Лондоне простака из Штатов.

– Нам пора, – решительно перебил его я, взглянув на часы. – Карен ждет к ужину. Тронулись.

Мы вышли из паба. Грег направился на юг, мы потопали на север, отсюда до моего дома всего минут пятнадцать ходьбы.

– Славный парень, – заметил Ричард.

– Ага, симпатяга.

Некоторое время мы шли в полном молчании.

– А я с папой встречался, – сказал наконец Ричард.

– Когда?

– Неделю назад. В Оксфорде.

– Как он? – К своему собственному удивлению, я обнаружил, что задал этот вопрос не просто из вежливости.

– Нормально. Хочет с тобой повидаться.

– Вот как...

Ричард не стал развивать тему. Он знал, что я не пойду на уступки. За последние десять лет с отцом я встречался лишь однажды, и то на похоронах мамы. И видеть его снова у меня не было никакого желания.

До того как мне стукнуло семнадцать, у нас была нормальная, типично университетская семья. Отец преподавал математику в Оксфорде, был специалистом в какой-то темной и малоизвестной отрасли топологии[7]7
  Раздел математики, изучающий топологические, то есть не изменяющиеся при любых производимых без разрывов и склеиваний деформациях свойства фигур (окружности, эллипса, контура квадрата и т.п.).


[Закрыть]. С мамой, тогда очаровательной двадцатилетней студенткой из Милана, он познакомился, когда ему было двадцать пять. За исключением нескольких лет, проведенных в Стэнфордском университете в Калифорнии, мы росли в Оксфорде. Иногда родители ссорились, мама, если ей давали повод, вспыхивала как порох, и тогда только держись! Тем не менее она сумела создать в доме атмосферу любви и душевного тепла, в которой, защищенные от всех опасностей бытия, росли два робких подростка, ищущих себе место в этом мире.

А в один прекрасный день отец от нас ушел. Совершенно неожиданно и для нас с Ричардом, и для мамы. Влюбился по уши в одну из своих выпускниц. Ей было двадцать четыре года, всего на год больше, чем Ричарду. Они перебрались в тесную хибару в Джерико в какой-то миле от нашего дома. Мама была просто убита горем.

Через шесть месяцев у нее обнаружили рак груди. Еще через два года она умерла.

В отличие от Ричарда простить отца я все еще не мог. Я унаследовал мамин характер, Ричард у нас куда более терпим. Несколько минут мы молчали.

– Как с работой? – прервал затянувшуюся паузу Ричард.

– Прекрасно. В прошлом году, когда рынок оживился, мы все заработали кучу денег. В нынешнем году рынок завянет, и все мы потеряем кучу денег. Все очень просто на самом деле. Им отправить бы нас на оставшиеся месяцы в отпуск, чтобы мы чего не наворочали. Тогда и ущерба никакого не будет.

– Ага, значит, на этот раз останешься без сказочных премиальных? – расхохотался Ричард.

– Не пропаду, – уверенно заявил я. – Они своих агентов в беде не бросят.

– Да, кстати! Спасибо, что выручил с деньгами в прошлом году.

– Не стоит. Был только рад потратить их на что-то полезное.

Откровенно говоря, премии меня несколько смущали, я до сих пор чувствовал себя неловко, когда получал такие деньги. С другой стороны, если я за год заработал компании пятнадцать миллионов долларов, едва ли стоит удивляться, что они посчитали возможным поделиться со мной какой-то частью этой суммы. Просто привыкать к этому мне не хотелось.

– А босс тебе не досаждает?

– Боб? Нет, с ним все в порядке. Поворчит иногда немного, а так нормально. Кстати, вот ему «Бондскейп» как раз не показался.

– Да ты что! – встревожился Ричард; ему вовсе не улыбалось, чтобы о его системе пошли дурные слухи.

– Да ты не беспокойся, мы с Грегом убедим его, что он не прав. А вообще в «Харрисон бразерс» мне нравится. И люди там есть неплохие. Грег вот, еще один парень по имени Эд, который мне помогает, ну и несколько других...

– В том числе Карен?

– Да, и она, – заулыбался я.

– Как у вас с ней?

– Все нормально. Сейчас гораздо лучше. По-моему, у нее с ним все кончено.

– Имеешь в виду того типа, с которым она встречалась до тебя?

– Ага.

– Кто он хоть такой?

– Не знаю, она не говорила. Да Карен мне о нем вообще почти ничего не рассказывает.

– Странно.

– Чего ж тут странного? Наверное, слишком болезненная для нее тема...

– М-да... Что же такое он с ней сотворил?

Этот вопрос я и сам задавал себе тысячи раз.

– Допускаю, что вообще ничего. Похоже, она его просто очень любила...

– Ревнуешь? – Ричард, видимо, уловил что-то в моем голосе.

– Может, и так... Они встретились вчера на приеме. Для Карен это стало жутким шоком. Я, честно говоря, не думал, что это может на нее так подействовать.

Конечно, я ревновал. Однако не собирался признаваться в этом даже самому себе, не говоря уже о других. Надеялся в глубине души, что однажды любовь Карен ко мне одолеет ее страсть к нему. Но даже несмотря на то, что наши отношения с ней крепли, я серьезно опасался, что этого не произойдет.

– Прости, ради Бога. Мне, тупице, не следовало задавать такие вопросы, – укорил себя Ричард.

– Ладно, не переживай, все в порядке.

Меня действительно его слова нисколько не задели. Я всегда рад поговорить с братом еще и потому, что мы нередко касаемся тем, что очень важны для нас обоих, но которые не станешь обсуждать с посторонними людьми.

Мы вошли в дом, встретивший нас пряным ароматом приправ и специй.

– Привет, Ричард! – Карен подставила ему щеку для поцелуя, даже в вытертых джинсах и моей заношенной белой рубашке она ухитрялась выглядеть необыкновенно элегантной. – Да, Марк, Брайан собирается уходить. По-моему, он хочет, чтобы с ним расплатились. А меня извините, там, на кухне, вовсю кипит и булькает! Ричард, плесни нам винца, бутылку я уже открыла.

Ричард долил вина в ее бокал, потом стал разливать нам, а я отправился искать Брайана. Он собирал уже отмытые кисти в гостиной. Жилистый коротышка, Брайан держал в ежовых рукавицах банду отпетых разбойников, которую сумел превратить в дисциплинированную бригаду классных мастеров. Он был настолько сражен обаянием Карен, что безропотно согласился внести кое-какие изменения и переделки в уже выполненную в моем доме работу. Карен удалось выяснить, что в прошлом Брайан сидел, а сейчас завязал. Этот последний факт его биографии вызывал у меня сильные сомнения, но работала его бригада быстро, качество же оказалось выше всяких похвал.

– Счет оставил на кухонном столе, – не глядя на меня, буркнул Брайан. – Хотелось бы получить завтра вечером, если не возражаешь. И... это самое... наличными, да, Марк?

– Договорились, – согласился я, рассеянно соображая, каким образом раздобыть две тысячи фунтов наличными к завтрашнему вечеру. – Спасибо, Брайан. Поработали вы отлично. Спокойной ночи.

Когда я вернулся на кухню, ужин был уже на столе. Мы принялись за нежнейшего ягненка под соусом карри.

– А дом у тебя смотрится совсем неплохо, – заметил Ричард. – Во всяком случае, не сравнить с теми лачугами, где ты ютился.

Я довольно улыбнулся. Он был прав. В смысле социального статуса я определенно поднялся сразу на несколько ступеней.

– Еще бы ему не смотреться, шторы в каждой комнате! – гордо сообщил я, хотя вообще-то на этом настояла Карен, поскольку стала проводить здесь почти все свое время. Больше того, теперь почти на всех лампочках, представьте себе, были абажуры.

– А что за шум был у вас сегодня утром? – спросил я Карен.

– Я же тебе говорила, все дрожат в ожидании реорганизации. Ну, Джек и прицепился к Салли. По-моему, хочет ее уволить, чтобы продемонстрировать, как он печется о сокращении штатов и расходов. Гад такой! Опыта ей, конечно, пока не хватает, но со временем толк из нее будет, лично у меня нет никаких сомнений.

– Она заканчивала те же курсы, что и Эд. Он говорит, считалась одной из лучших.

– Вот видишь! – обрадовалась Карен. – Надеюсь, у нее будет шанс проявить себя. Ух, не выношу этого типа! Тебе хорошо, Ричард. Когда владеешь собственной компанией, с такими вещами даже не сталкиваешься.

– Ну, не знаю, не знаю, – рассмеялся Ричард. – Смею заверить, в мелких компаниях тоже все не так просто, там есть свои сложности.

– И как дела у нашей мелкой компании? – поинтересовалась Карен.

«Нашей» компанией «Фэрсистемс» она назвала отнюдь не случайно, нам с ней на пару принадлежало семь с половиной процентов ее акций.

– Совсем недурно. – Лицо Ричарда оживилось. – Пришлось здорово побороться, но сейчас мы почти у цели.

– Это у какой же?

– Помнишь, когда год назад вы решили вложить деньги в акции моей компании, я говорил, что намерен добиться, чтобы система виртуальной реальности, СВР, как мы называем, появилась в каждом офисе и в каждом доме? Ну вот, сейчас, похоже, мы довели технологию до такой стадии.

– И что, теперь можно выбрасывать микроволновки и тостеры? И обзаводиться машиной виртуальной реальности?

– Ну, пока нет, – усмехнулся Ричард. – Однако через год все, у кого сейчас персональный компьютер, смогут приобрести себе СВР. А через пять лет обойтись без нее будет невозможно.

– Значит, прорыв? А нельзя ли поподробнее? – попросил я.

– Нельзя. Секрет.

– Да брось ты! Мне-то уж можно сказать...

– Извини, но информация действительно совершенно секретная. Даже не для внутреннего пользования. То, о чем я веду речь, изменит всю индустрию виртуальной реальности. Я просто не могу допустить, чтобы об этом прознали за пределами очень узкого круга сотрудников нашей компании.

Такая скрытность Ричарда меня несколько уязвила. Как будто я тут же побегу докладывать его конкурентам! Ведь прекрасно знает, что кому-кому, а уж мне-то доверять можно.

– Чудненько! – потирая руки, воскликнула Карен. – Значит, наши акции опять подскочат!

А дело было так. Почти год назад Ричард в отчаянии обратился ко мне за помощью. У «Фэрсистемс» не было наличности, и он рассчитывал выручить деньги за счет размещения на Лондонской фондовой бирже ее акций. Однако агенты компании вдруг заявили, что условия на рынке складываются для такого маневра неблагоприятно, и «Фэрсистемс» осталась ни с чем, без единого пенса. Перспективы у компании были блестящие, однако все наличные деньги, которые она выручала от продажи своей уже освоенной продукции, съедались расходами на новые разработки.

Тогда я сделал две вещи. Мы на пару с Карен вложили в компанию семьдесят пять тысяч фунтов, что помогло Ричарду продержаться несколько месяцев. Акции нам достались по пятидесяти пенсов за штуку.

Я также посоветовал Ричарду связаться с посреднической фирмой «Вагнер – Филлипс» из Сан-Франциско, которая, по моим сведениям, специализировалась на торговле акциями мелких компаний, занимающихся высокими технологиями. «Вагнер – Филлипс» провела блестящую операцию, и в ноябре прошлого года акции «Фэрсистемс» появились на американской фондовой бирже НАСДАК. Они были выпущены по цене десять долларов за штуку, а за первую пару дней торгов подорожали до двенадцати долларов. Учитывая, что нам они обошлись по пятьдесят пенсов, или около семидесяти пяти центов, наша с Карен номинальная прибыль составила гигантскую сумму, примерно по восемьсот пятьдесят тысяч долларов на каждого. Шампанское лилось рекой.

Однако, приобретая акции компании, мы подписали обязательство не продавать их в течение двух лет. На протяжении трех месяцев их котировка оставалась довольно устойчивой, затем цены стали неуклонно падать и, наконец, достигли сегодняшнего уровня в шесть долларов за штуку. Но до того, как мы смогли бы продать наш пакет, оставалось еще полтора года.

– Да, должны подскочить, – поколебавшись, подтвердил Ричард, стараясь придать уверенности своему голосу.

По выражению лица Карен было ясно, что ей уже надоело выслушивать подобные заверения. По правде говоря, так оно и было. Ричард не уставал твердить, что «Фэрсистемс» будет стоить многие сотни миллионов, надо лишь немного потерпеть. Пока что я был склонен верить брату. Карен же одолевали сомнения.

Вкладывая свои средства в компанию, она знала, на что идет, сама, в конце концов, торговала акциями. И прибыль, пусть пока и на бумаге, получила вполне впечатляющую. Однако в компьютерном бизнесе восемнадцать месяцев – срок весьма большой, и у Карен не было никакой уверенности, что «Фэрсистемс» доживет до его истечения. За время своей недолгой карьеры она наблюдала множество случаев, как решившие заняться высокими технологиями компании прогорали прямо на глазах. Я знал об этих ее опасениях и чувствовал себя виноватым, поскольку идея инвестировать деньги в «Фэрсистемс» принадлежала мне.

– На самом деле мне хотелось поговорить с вами именно о ценах на акции «Фэрсистемс», – сказал Ричард. – Дело в том, что я проанализировал их движение со времени выпуска в обращение... С компанией творится что-то странное.

– Что ты имеешь в виду? – Заинтригованные, мы с Карен склонились к нему через столешницу.

– Сейчас покажу.

Он щелкнул замками кейса, достал и разложил на столе распечатки, испещренные графиками и колонками цифр. В этом весь Ричард, статистику цен на акции компании он изучал столь тщательно, как никто на свете. Однако разобраться в ней не помогали даже его подробные комментарии.

– Ну и что все это значит? – озадаченно посмотрела на него Карен.

– Похоже, что столь значительное падение цен на акции «Фэрсистемс» не имеет никакого разумного объяснения.

– Так. – Кивнув, Карен разглядывала графики, таблицы и греческие буковки. – Ну и что?

– Был бы очень признателен, если бы вы именно это и выяснили. Понимаешь, я ведь имею дело лишь с цифрами. А у вас есть связи на рынке. Поговорите с вашими коллегами, может, кто-нибудь что и знает.

– А с ребятами из «Вагнер – Филлипс» ты советовался? Как агенты «Фэрсистемс» они должны уметь объяснить любую вызывающую сомнения сделку с ее акциями.

– Советовался. Утверждают, что все дело в неудовлетворительной работе компании.

Мы посмотрели на Карен. Она, напряженно размышляя, рассматривала лежащие перед нами распечатки.

– И сколько наличности осталось у компании? – вдруг спросила она.

– Ну, как тебе сказать... Не так чтоб уж очень...

– Погоди, – вмешался я. – Всего полгода назад у тебя было шесть миллионов! Неужели все истратил?

– Почти, – признался Ричард. – Но мы ждем предоплаты от одного из наших покупателей, «Дженсон компьютер». Какое-то время продержимся.

– А потом? – Я начал злиться – чертова компания опять остается без наличных средств.

Ричард только пожал плечами.

– А что говорят в «Вагнер – Филлипс»?

– От них толку не много. Намекают, что у них на мою компанию есть потенциальный покупатель.

– Это кто же?

– А вот этого мне открывать не хотят. Утверждают, что клиент настаивает на анонимности.

– Ну и?.. Будешь продавать?

Ричард принялся рассматривать свои руки – когда-то он лишился первых фаланг на мизинце и безымянном пальце левой руки, и теперь, казалось, проверял, не отросли ли они у него вновь.

– Нет, не буду.

– Нет?! Ричард, ты ведь прогоришь!

– Сейчас продавать компанию не имеет никакого смысла, поверь мне.

– А я уверен, что нужно продать, пока есть такая возможность, – стоял на своем я. – Банкротство – дело серьезное.

Есть риск, что ты навсегда потеряешь все свои идеи. Люди потеряют работу. Мы потеряем деньги.

При всем его уме Ричарду, по-моему, не хватало чувства перспективы. Он обречен на провал, и ему необходимо вовремя выйти из игры, чтобы свести убытки к минимуму. Я, маклер, это прекрасно видел, а Ричард, изобретатель, понять не мог.

– Сам знаю, что банкротство дело серьезное! – взорвался Ричард. – И можешь не сомневаться, много об этом думаю. И о своих людях тоже. Некоторые из них рядом со мной уже пять лет. Работали без выходных и не раз буквально чудеса творили! Будь спокоен, я о них позабочусь. Знаю, будет тяжело, но мы справимся, вот увидишь. И тогда ваши акции будут стоить куда дороже, чем сейчас!

Наступило молчание. Мы с Карен слегка оторопели – Ричард никогда так не выходил из себя. Он перевел дух и обернулся к Карен:

– Так что, поспрашиваешь?

– Конечно, – успокоила его она. – Однако может оказаться, что акции «Фэрсистемс» сбывают просто потому, что опасаются твоего банкротства. Как только что-нибудь узнаю, сообщу.

Я сварил кофе, мы быстро выпили по чашке и отправились спать. Я сердился на брата. Из-за его беспечности в финансовых вопросах мы вот-вот может потерять огромные деньги. Нет, я верил всему, что он рассказывал о виртуальной реальности. Не сомневался в его способностях, с технической точки зрения, достичь поставленной цели, хотя «великий прорыв», в подробности которого он не хотел посвящать даже родного брата, начал вызывать у меня подозрения. Ох, если бы ему хватило здравого смысла беречь наличность, пока она у него была!

Провожал я Ричарда, поднявшегося спозаранку, чтобы успеть на самолет в Эдинбург, в том же дурном расположении духа. А его прощальные слова мое состояние лишь усугубили.

– А Карен хорошенькая, правда?

– Да, очень, – не без гордости подтвердил я.

– Берегись ее, братишка, – бросил он и вышел на безлюдную ранним утром улицу.

Я был ошеломлен. Это еще что такое?! Карен выручила его, отдав все свои сбережения, а он их растранжирил. У него нет никакого права на подобные намеки, черт побери!

Не сдерживая раздражения, я с грохотом свалил в раковину оставшиеся после вчерашнего ужина грязные тарелки и принялся мыть посуду, чтобы успокоить расходившиеся нервы. Однако меня неотвязно продолжала терзать мысль, которую я не мог прогнать, как ни старался.

Видите ли, дело в том, что, сколько я себя помню, мой брат всегда оказывался прав.

Глава 4

Дел у нас с Карен было по горло. Цены продолжали падать, однако уже не так быстро и беспорядочно. На рынке явно началась игра на понижение. Меня это не беспокоило, просто я стал действовать соответствующим образом, вот и все. Неуклонно принимал меры, чтобы страховать все свои сделки от возможных потерь. Покупая какую-либо облигацию, я одновременно продавал другую, причем из тех, каких у меня в наличии не было. Такое на рынке облигаций разрешается, более того, этот способ может принести большую выгоду. Понимаете, когда цены на рынке падают, суммы, которые теряешь на имеющихся в портфеле бумагах, можно с лихвой компенсировать. Для этого следует продать не существующие на руках облигации, а потом, когда они подешевеют еще больше, их же и приобрести. Подобная комбинация, правда, оказывается эффективной лишь при условии, что угадал, с какими именно бумагами ее проводить.

Так вот, похоже, что Грег, Эд и я угадали. Результаты моей сделки по купле-продаже двухлетних и десятилетних облигаций только-только начинали сказываться, но и они придавали мне уверенности. Приобретенные Грегом восьмипроцентные облигации со сроком погашения в ноябре 2021 года пошли вверх, или, во всяком случае, их цена падала заметно медленнее, нежели на те бумаги, что он уже продал. Тем не менее до полного благополучия нам было пока далеко. Боб не скрывал своей озабоченности, однако, судя по всему, решил дать нам еще какое-то время.

Карен обхаживала клиентов. С одним она уже ужинала в четверг, с несколькими другими должна была встретиться в понедельник в Париже. Поэтому она решила провести там выходные, погостить у подруги, с которой познакомилась еще в детстве, когда та по обмену проходила у нас обучение. Английским ее подружка так и не овладела, я по-французски говорил еще хуже, так что меня в Париж не пригласили. Теннис пришлось отменить. Я особо не огорчился, в Ньюмаркете проходили интересные скачки, на которых мне очень хотелось побывать.

Вернулась Карен вечерним рейсом в понедельник и домой добралась лишь около десяти часов. Я налил ей бокал вина, и мы устроились на софе в гостиной.

– Как съездила?

– Отлично!

– Как Николь?

– Прекрасно. Пришла наконец к выводу, что Жак как раз тот, кто ей нужен.

– А ты что думаешь по этому поводу?

Карен хмыкнула и показала оттопыренным большим пальцем в пол.

– Зануда!

– Да ты что! Но не занудливее меня, надеюсь?

– О нет, милый. С тобой никому не сравниться! А ты как съездил в Ньюмаркет?

– Можно сказать, неплохо. Просадил всего двадцать фунтов. Слушай, в субботу я пригласил Грега в Эскот. Поедешь с нами?

– Прости, я бы с удовольствием, но в эти выходные мне нужно навестить маму. Она так просила. Поедешь со мной? – Карен закинула голову и от души расхохоталась.

Ответ на этот вопрос был заранее известен нам обоим. Мамаша у Карен – особа весьма властная и нервная, все ей не так, а уж над дочерью кудахчет как наседка. Она по-прежнему жила в собственном особнячке на окраине Годэлминга, в том самом, где выросла Карен. Отец бросил их, когда Карен было всего двенадцать, и ее мать так и не смогла его простить. Как, впрочем, и Карен. По этой причине я отношусь к ее мамаше с полным пониманием и сочувствием, однако это отнюдь не означает, что я должен проводить свои выходные в ее обществе.

– Но ведь тебе не обязательно уезжать прямо в пятницу?

– Думаю, нет. А что? У тебя какие-то планы? – Карен хитро улыбнулась – в пятницу у нее день рождения.

– Я заказал столик в «Кафе дю марше». Ты должна его помнить.

Она, задумчиво улыбаясь, кивнула. Последний раз, когда мы посетили это заведение полтора года назад, был ознаменован переходом наших отношений из дружеских в любовные. Конечно, она запомнила.

– Блестящая идея, – одобрила Карен и благодарно поцеловала меня в щеку.

После перелета Карен чувствовала себя утомленной, и мы решили ложиться спать. Настроение у нее было прекрасное, я слышал, как она напевала под душем. Однако когда мы улеглись в постель, и я прижался к ней, поглаживая атласную кожу бедра, она чмокнула меня в нос и отодвинулась.

– Не надо, Марк. Я жутко устала, честное слово.

Я лежал и смотрел, как она засыпает с полуоткрытыми в улыбке губами.

* * *

Меня разбудило настырное пиликанье телефона. Я взглянул на будильник – без четверти двенадцать. Это кому же я понадобился в такое-то время? Поднял трубку. Звонил Ричард.

– Извини, что так поздно, – начал он.

– Да нет, ничего, – промямлил я, приподнимаясь на локте.

Молчание. Я ждал, когда брат заговорит, но наконец не вытерпел:

– Эй, Ричард, я слушаю!

– Марк, не сможешь ли ты приехать на выходные в Шотландию? Мне надо кое-что с тобой обсудить.

– Так, значит... Ага, минутку, – я тянул время, до Шотландии ведь не рукой подать. – А мы не можем обсудить это по телефону?

– Her, никак нельзя, только при личной встрече. У меня возникли трудности. И очень серьезные, на самом деле.

Да уж куда серьезнее, если Ричард решился позвонить мне. На протяжении его недолгой карьеры предпринимателя брату приходилось попадать во всевозможные критические ситуации, но за исключением того, единственного, раза, когда в прошлом году ему понадобилась наличность, он никогда не обращался ко мне за помощью.

Я с тоской подумал о толчее в аэропортах и вечной неразберихе с рейсами. Потом вспомнил о «Кафе дю марше» и о скачках в Эскоте. Вылететь к Ричарду я смогу только в субботу вечером после последнего заезда.

– В субботу вечером тебе подойдет?

– А в пятницу никак не получится?

Отменить свидание с Карен? Но ведь это же ее день рождения! Дата для нее особенная, да что там для нее, для нас обоих! Нет, не пойдет.

– Никак, только в субботу вечером.

– Ладно, – согласился он, в голосе его слышалось разочарование. – Вылетай восьмичасовым рейсом, в Эдинбургском аэропорту я тебя встречу.

– Договорились. Пока. – Я положил трубку.

– Кто это? – сонно шевельнулась Карен.

– Ричард. Просит приехать на выходные.

– А что случилось? – села в постели встревоженная Карен, сна уже ни в одном глазу.

– Не знаю. Мне показалось, он очень взволнован.

– Поедешь?

– Только не в пятницу, – успокоил я ее, погладив по волосам. – Полечу в субботу после Эскота.

– Спасибо тебе. – Ее губы скользнули по моей щеке легким поцелуем. – Интересно, что там у него стряслось. Он не захотел говорить по телефону?

– Нет.

– Знаешь, иногда вся эта таинственность твоему брату только во вред.

Одолевшие меня мысли не давали заснуть целый час. Карен неподвижно лежала рядом, я был уверен, что она тоже не спала. Не знаю, кого из нас сморило первым.

* * *

Мы договорились встретиться уже в самом ресторане. «Кафе дю марше» находится на Чартерхаус-сквер рядом со Смитфилд-маркет. Это не очень далеко от офиса «Харрисон бразерс», именно поэтому, к слову сказать, год назад я и выбрал его для нашего памятного свидания. Располагается заведение в переоборудованном складе, кругом светлое дерево и черное кованое железо. В отличие от ресторанов в Сити оно не подавляет вас роскошью, однако кухня здесь тем не менее превосходная. Так что мой выбор тогда оказался весьма удачным.

Карен должна была прийти прямо из офиса. Работая на американских рынках акций, она задерживалась там частенько и подолгу, поскольку ее самые активные клиенты в Европе нередко заключали сделки вплоть до времени закрытия Нью-йоркской фондовой биржи.

Она опоздала на полчаса. На ней был костюм от Армани, короткая юбка, тончайшая черная ткань. На самом деле Армани к этому наряду никакого отношения не имел, костюм был пошит портным-китайцем, которого она нашла в Гонконге, где побывала три года назад. Однако предполагалось, что я единственный человек на свете, которому это обстоятельство известно. Выглядела она потрясающе, и сама чувствовала это, шествуя между покрытыми белыми скатертями столиками и провожаемая взглядами всех без исключения мужчин и большинства женщин в зале.

– Извини за опоздание. – Виновато улыбнувшись, Карен чмокнула меня в щеку. – Мартин все пытался решить, покупать ему акции Диснея или нет. Так ничего и не придумал и в конечном итоге просто отправился домой.

– А он вообще-то когда-нибудь сделки заключает?

– Бывает. Надо только запастись терпением. – Она протянула руку через стол и сжала мою ладонь. – Не сердись, что в последнее время мне приходится столько работать. Из-за этих слухов о реорганизации мы все вынуждены демонстрировать необыкновенное усердие. К тому же они хотят, чтобы я почаще встречалась с клиентами.

– Да ты что! И уже планируешь какие-нибудь поездки?

– Да. На будущей неделе в Голландию, а где-то через полмесяца должна опять лететь в Париж.

Я расстроился, хотя и понимал, что раз начальство и клиенты требуют, тут ничего не поделаешь. Мы заказали вишневку.

– Ну, не злись, – попросила Карен, заметив, наверное, на моем лице огорченное выражение. – Да, знаешь, сегодня мы с Салли вместо обеда ходили за туфлями. Девочка просто места себе не находит.

– Помогло?

Когда у Карен на душе тяжело, она обычно отправляется покупать обувь. Дома у нее стоят дюжины и дюжины пар туфель, многие из которых приобретены в прошлом году. В последние несколько месяцев она в обувные магазины не наведывалась, что меня, сами понимаете, только радовало.

– Не знаю. По-моему, мне удалось ее немножко взбодрить. Джек Тенко ее действительно достал.

– Бедняжка. Как же важно иметь пристойного босса, правда? Особенно когда только начинаешь.

– Согласна, – усмехнулась Карен. – Вот Эд тобой просто нахвалиться не может.

– Эти юнцы так впечатлительны! – небрежно пожал я плечами, хотя слышать подобные отзывы было весьма приятно.

– Ну и как у тебя прошел день?

– Неплохо. По некоторым из сделок начинает наблюдаться отдача. Правда, до конца месяца осталась всего неделя, и по его итогам я, видимо, пролечу на полтора миллиона.

Терпеть не могу завершать месяц с убытками, да еще в таких крупных размерах, однако сейчас это было неизбежным.

– Не повезло. Вот видишь, даже у тебя не всякий месяц получается прибыльным.

Подошел официант, и мы сделали заказ. Карен пригубила вишневку.

– Как ты думаешь, о чем Ричард хочет с тобой поговорить?

– Понятия не имею. Должно быть, что-то крайне важное... Иначе он не стал бы тащить меня в такую даль. К тому же так срочно. – Тут мне в голову пришла неожиданная мысль. – Готов спорить, что у «Фэрсистемс» уже кончилась вся наличность!

– Не может быть! – вырвалось у Карен. – Ты думаешь?

– А почему нет? Он просто не умеет управляться с финансами. Глупец, надо немедленно продавать компанию! Я ему так и скажу.

– Скажи обязательно. Обидно ведь после стольких трудов взять и все потерять.

– Возможно, причина в падении цен на акции. Тебе удалось что-нибудь разузнать?

– Абсолютно ничего. Компания-то крошечная, большинство о ней даже не слышало. Позвонила одному приятелю, который работает в «Вагнер – Филлипс». Он тоже ничего не знает, сказал только, что акции «Фэрсистемс» неуклонно дешевеют.

– Даже если ценами эти акции и манипулируют, не могу представить, с чего вдруг такая срочность. – Я тяжело вздохнул. – Нет, боюсь, речь идет о банкротстве.

Официант принес и расставил блюда. Да, кухня здесь все же отменная. Я попросил открыть бутылку дорогого вина. Поднял свой бокал.

– С днем рождения!

– Спасибо. Тридцать. – Карен передернула плечами. – Не уверена, что такую дату стоит праздновать.

Я дипломатично промолчал, упоминаний о ее возрасте я старательно избегал.

– Как вкусно! – Карен глотнула вина.

– Так когда ты едешь к маме?

– Завтра вечером. Еще раз отметим мой день рождения. Странно как-то, праздничный ужин вдвоем, только она и я.

– Ты уж прости, что не смогу тебя сопровождать. Мне действительно нужно встретиться с Ричардом.

– Все в порядке. Так даже лучше. А то вы с ней, не дай Бог, еще поцапались бы. Просто как-то чудно все это...

– Без отца, имеешь в виду?

– Да, – ответила она внезапно севшим голосом.

Мы оба выросли в распавшихся семьях, и тема эта была для нас одинаково болезненной. Поэтому затрагивали мы ее не часто, но сейчас меня вдруг охватило неодолимое желание расспросить Карен поподробнее.

– Ты не пробовала с ним повидаться?

– А как мне его найти? Мама, по-моему, знает, где он, но не говорит.

– Даже тебе?

– Даже мне. – На глаза у нее начали наворачиваться слезы. – Она, конечно, отпирается, утверждает, что он исчез бесследно.

– Но ты ей не веришь?

– Ты же знаешь мою мать, – презрительно бросила Карен. – Она считает, что таким образом печется о моем благе.

Мы молча ели, почти не ощущая вкуса. Карен, пошмыгивая носом, кое-как сумела сдержать уже готовые хлынуть слезы. Однако настроение у нее испортилось. С вытянувшимся лицом она ковыряла вилкой в тарелке с уткой. Мне уже доводилось видеть ее в таком состоянии, и я пожалел, что коснулся больного вопроса. Все-таки правильно, что прежде я старался его никогда не поднимать.