Текст книги "Реальность на продажу"

Автор книги: Майкл Ридпат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

– А теперь расскажите мне о себе, – попросила Рейчел.

– Не знаю, с чего начать... Мой отец тоже преподает математику, только не в школе, а в университете.

– Я знаю, – усмехнулась она. – Ричард мне говорил.

О Боже, как же мне не пришло в голову, что на протяжении всех этих лет Ричард, конечно же, немало рассказывал ей о нашей семье, наверняка и обо мне тоже. Вот только интересно, что именно. Меня снова принялась мучить совесть.

Возможно, Ричард не утаил от нее и нашу с ним последнюю размолвку.

Рейчел с любопытством следила за мной. Догадывалась, о чем я думаю.

– А знаете, вы совсем другой, – вдруг проговорила она.

– В каком смысле?

– Вы с Ричардом очень разные. Нет, любой с первого взгляда сказал бы, что вы братья. Однако в вас больше доброжелательности, не знаю, сочувствия, что ли. Люди вам не безразличны.

– Но ведь Ричард тоже заботился о людях, которые с ним работали, – возразил я. – И я ему, по-моему, тоже был не безразличен.

– Все правильно, – согласилась Рейчел. – Вас он вспоминал постоянно. Однако во всем, что делал, он был таким целеустремленным, что никого и ничего остального просто не замечал. Как робот, ходячий автомат какой-то.

– Погодите, – запротестовал я. – Я финансист. Мне тоже положено оставаться холодным и бесстрастным.

– Думаете, у вас получается? – расхохоталась Рейчел.

– Черт побери, – не смог удержаться от улыбки и я. – Надеюсь, вы меня не осуждаете?

– Ни в коем случае, – серьезно ответила она. – Мне даже нравится.

* * *

Я подвез Рейчел к ее дому в Гленротсе. Она предложила накормить меня ужином, я согласился. Пока мы поднимались по лестнице, меня охватило нетерпеливое любопытство увидеть, как живет эта необычная женщина. Она прошла прямо на кухню, а меня пригласила оглядеться и освоиться. Я так и сделал.

Квартирка была небольшой и без претензий. Гостиная, спальня, ванная, крохотная кухонька. В гостиной оказалось множество книг, чему я немало удивился. Когда же она находит время читать? Я окинул взглядом книжные полки. Там преобладали книжки классики, выпущенной издательством «Пенгуин», также было множество книг и журналов по компьютерному делу. Целый шкаф занимала поэзия. Многие авторы мне были знакомы.

Йитс[25]25
  Йитс, Уильям Батлер (1865 – 1939), ирландский поэт и драматург, вдохновитель культурного движения «Ирландское возрождение».


[Закрыть], Оден[26]26
  Оден, Уистен Хью (1907 – 1973), англо-американский поэт (в США с 1939 г.).


[Закрыть], Теннисон[27]27
  Теннисон, Альфред (1809 – 1892), английский поэт.


[Закрыть]. Однако еще на трех полках стояли книги поэтов, о которых я даже не слышал.

Естественно, здесь же на столике помещался компьютер. Повсюду были развешаны абстрактные картины, одна из стен, целиком занятая огромным полотном Джэксона Поллока[28]28
  Поллок, Джэксон (1912 – 1956), американский живописец, глава «абстрактного экспрессионизма» в 40-х гг.


[Закрыть], являла собой совершенно фантасмагорическое зрелище.

Я вернулся на кухню. На столе стояла уже початая бутылка.

– Попробуйте глоточек, – предложила Рейчел.

Я плеснул в бокал, глотнул и чуть не поперхнулся, темно-коричневая жидкость необыкновенной крепости обожгла горло. Господи, и как только Рейчел, употребляя это зелье в таких количествах, ухитряется не мучиться головной болью!

Ужинали мы за небольшим столиком, приставленным к стене в гостиной. Спагетти были хороши, и соус к ним оказался на удивление вкусным. После ужина мы проговорили до той поры, пока в комнату не прокрались летние сумерки. Я поинтересовался у Рейчел, что это за незнакомые мне поэты, чьи сборники занимали полки.

– Ах, эти! Они все американцы. Я их очень люблю, – смущенно призналась она.

– Вот уж никогда бы не подумал, что вы зачитываетесь поэзией.

– Вовсе нет.

– Да ладно! – усмехнулся я. – Иначе бы эти книги не стояли у вас в шкафу.

– А вы увлекаетесь поэзией? – спросила Рейчел.

Я собрался было ответить утвердительно, но обманывать ее мне не хотелось.

– Я в ней ничего не понимаю, – чистосердечно признался я. – Когда читаю стихи, вижу одни слова, а их музыку мой мозг почему-то не воспринимает.

– Попробуйте читать вслух, – посоветовала Рейчел. – Поэзию надо не читать, ее надо слушать.

– Так почитайте!

– О нет, что вы!

– Почитайте, – настаивал я. – А я послушаю. Обожаю слушать.

– Ладно, – еще больше смутилась она и пошла к книжным шкафам.

Достала пару томиков, уселась на пол, поджав под себя ноги, и принялась читать. Я сидел в кресле, слушал и разглядывал ее с новым интересом.

Сначала были стихи какого-то Джеймса Райта. Речь в них шла о самых простых вещах – человек в гамаке, пара индейских пони. Читала Рейчел великолепно. Ее низкий хрипловатый голос с мягким шотландским акцентом изумительно передавал настроение каждого стихотворения. Было видно, что она читала и перечитывала их много раз, и сейчас выделяла те детали, которые случайный читатель просто бы не заметил.

Потом Рейчел открыла другой томик. Я уже не улавливал смысла слов, только упивался ее мелодичным голосом. На ее лице играли золотистые блики от желтоватого света лампы. Темные глаза, перебегающие со строчки на строчку, мерцали загадочными искрами. Узкая ладонь время от времени поправляет падающие на лицо темно-каштановые волосы.

Словно завороженный, я не мог отвести от нее восхищенного взгляда.

Глава 19

Ветер неистово бил мне в лицо, обрушивал на набережную высокие пенящиеся волны. Утро выдалось серым и холодным, Я зябко поежился и поглубже засунул руки в карманы куртки. В голове у меня царило полнейшее смятение.

В Керкхейвен я вернулся после полуночи и почти не спал. До половины шестого ворочался в постели, обуреваемый самыми противоречивыми чувствами. Потом не выдержал, встал, натянул на себя одежду и вышел, миновав закопченные руины сгоревшей мастерской, к песчаному пятачку на берегу моря.

Накануне я провел с Рейчел чуть ли не весь день и за эти часы, кажется, сумел узнать ее лучше, чем за все время нашего знакомства. Она меня совершенно очаровала. Находиться в ее обществе – значило общаться с другим человеческим существом так, как мне еще никогда не приходилось. И только теперь я начал осознавать, как она красива. Красота ее была тщательно упрятана под многослойной защитной броней. Мешковатые свитера, отсутствующий неприступный взгляд на совещаниях, бесконечные бдения за компьютером. Однако вчера вечером моим глазам предстала обворожительная женщина с изящной фигурой, пышной гривой темных волос, чистой золотистой кожей, с открытой улыбкой и этими бездонными карими глазами, которые умели выразить любое движение души, светились умом и пониманием.

Я испытывал непередаваемое ощущение, будто стремительно скольжу в нечто неизведанное, и это меня взбудоражило и пугало одновременно.

Я брел по берегу, уворачиваясь от жадных языков волн, нетерпеливо набрасывавшихся на желтоватый песок пляжа. Господи, что я делаю? О чем это я думаю? Да, Рейчел, возможно, пленила и заинтриговала меня, но она же мне совершенно чужой человек. Она часть того ирреального мира, в котором я очутился с месяц назад, мира, окутанного неярким светом скупого северного солнца, мира устройств виртуальной реальности, мира, где я столкнулся с убийством и взялся управлять компанией, которая будет стоить либо сотни миллионов, либо ни единого пенса. В последнее время на мою долю выпало много тяжелых испытаний. Я стал утрачивать способность видеть вещи в их истинном свете.

Надо взять себя в руки, вспомнить, кто я такой на самом деле – преуспевающий перспективный молодой агент из компании «Харрисон бразерс», с блестящими видами на будущее.

У меня очаровательная подруга. Наладить с ней прочные и безоблачные отношения стоило мне года тяжких усилий. Не спорю, несколько последних недель были для нас нелегкими, однако в основном по моей вине. Это же я открыл кишащий змеями ящик, что называется «Фэрсистемс». Я полностью доверял Карен и знал, что и она верит мне. Предам это ее доверие – перестану себя уважать. Подобной глупости допускать нельзя.

Надо дать понять Рейчел, что между нами ничего не было. И быть ничего не может.

* * *

В десять я позвонил Карен. Ее сонный голос звучал необыкновенно сексуально.

– Прости, что разбудил, – извинился я. – Почему-то подумал, что ты уже встала.

По воскресеньям лично я мог запросто не подниматься с постели до одиннадцати часов, но Карен обычно в восемь была уже на ногах.

– О, Марк, доброе утро. Ничего страшного, просто сегодня решила поваляться подольше, – ответила она с едва уловимым напряжением в голосе.

– Это чем же ты занималась вчера вечером? – поинтересовался я.

– Ничем, – отрезала Карен, в ее тоне послышалось раздражение. – Сидела дома, смотрела телевизор. А почему ты спрашиваешь? Ты меня проверяешь, что ли?

Ого, а мы сегодня, оказывается, не в духе. Я пошел на попятный. Позвонил-то я ей, чтобы мило поболтать, а вон как обернулось.

– Ну что ты! Просто так спросил, из любопытства.

– Повторяю, весь вечер просидела у телевизора. А ты что поделывал?

Ага, сам напросился. С другой стороны, скрывать мне, в конце концов, нечего. Я хотел было сказать ей правду, но почему-то этого не сделал.

– Да так, стихи почитал, – небрежно бросил я.

– Что?! Это ты стихи читал? Марк, а ты, случайно, не заболел?

– А что тут такого? Да, иногда я читаю поэзию.

– Что ты говоришь! Когда, например?

Что ж, все правильно, за целый год, что мы провели вместе с Карен, я не прочитал ни единой строки.

– Понимаешь, здесь есть что-то такое в воздухе, от чего тянет к поэзии.

– Как романтично! – язвительно заметила Карен и замолчала.

Пауза затянулась. А ведь это я ей позвонил, мелькнуло у меня в голове.

– Насчет Хартмана что-нибудь выяснила? – спросил я главным образом для того, чтобы прервать тягостное молчание.

– Так ты поэтому мне звонишь? Ты сдергиваешь меня с кровати в десять часов утра воскресенья только для того, чтобы поговорить о каком-то проходимце? Ну, знаешь, Марк! Ничего я о Хартмане не выяснила, потому что никого не спрашивала. И не собираюсь. Вы с Ричардом погнали волну на пустом месте. А я из-за каких-то воображаемых заговоров своей репутацией на рынке рисковать не стану.

Разговор начал принимать опасный оборот. Я-то позвонил Карен, чтобы сказать ей, да и самому себе, как много она для меня значит, а закончилось все ссорой.

– Ну-ну, не сердись. Прости меня. Давай оставим эту тему.

– Давай.

– Я еще позвоню.

– Звони. Пока.

И в телефонной трубке раздался резкий щелчок.

* * *

Несмотря на воскресный день, я отправился на работу. Дел на заводе было, как всегда, по горло. К моему приходу там уже находилась, похоже, половина сотрудников «Фэрсистемс».

Раздался стук в дверь, и в кабинет вошла Рейчел.

– Привет! – широко улыбнулась она мне.

Может, мне и показалось, но лицо у нее так и светилось. Выглядела она восхитительно.

– А, привет-привет... – Чувствуя, как вдруг зачастило сердце, я выдавил из себя подобие улыбки.

Она сразу заподозрила что-то неладное, улыбка с ее лица исчезла.

– Зашла спросить, нет ли у вас каких идей относительно того, что нам делать с Дженсоном.

– В данный момент мы, на мой взгляд, ничего предпринять не можем. – Не поднимая глаз, я с увлечением крутил в пальцах авторучку. – Вернемся к этому вопросу позднее.

– Хорошо, – упавшим голосом сказала она и повернулась к двери.

– Рейчел! – окликнул я ее.

– Да?

– Насчет вчерашнего вечера...

– А что насчет вчерашнего вечера? – Избегая встречаться со мной взглядом, она закурила сигарету.

Я и сам не знал, как подступиться к этой деликатной теме. Мне надо было, чтобы она со всей определенностью осознала, что я не хочу заводить наши отношения слишком далеко. И считал, что должен заявить ей об этом ясно и недвусмысленно. Принялся подыскивать подходящие слова.

– Сегодня утром я... это самое... говорил с Карен, – сообщил наконец я Рейчел.

– Вот как... – Она с уже знакомым мне отсутствующим видом выпустила к потолку тонкую струйку табачного дыма.

– Да.

Рейчел наконец посмотрела мне прямо в глаза – холодный отчужденный взгляд. Она стояла у порога, терпеливо ожидая от меня продолжения.

– Надеюсь, Карен в ближайшее время сможет выбраться к нам в Керкхейвен. Я бы хотел вас с ней познакомить.

– С удовольствием, – нехотя кивнула Рейчел.

– За ужином или еще что-нибудь придумать? – деловито поинтересовался я.

– Сойдет и за ужином.

– Вот и хорошо. Договорились. – Я схватил лежавшую передо мной брошюрку и сделал вид, что углубился в чтение. Это оказалось руководство по использованию копировальной машины.

Рейчел опустила глаза и прочитала название.

– Ох, у вас важные дела, не буду мешать, – без тени иронии проговорила она и вышла из кабинета.

Минут через десять я проходил мимо ее кабинета. Шторы там были опущены.

* * *

В тот вечер я перебрал. Выпил на несколько пинт пива больше, чем собирался. Однако в «Инч-Таверн» было тепло, и компания там собралась тоже очень теплая. Я примкнул к ней и с наслаждением погрузился в обсуждение разнообразных событий в жизни Керкхейвена, бросая время от времени взгляд на экран телевизора. Атмосфера в баре становилась все душевнее и душевнее, время летело незаметно.

Вышел я из «Инч-Таверн» за полночь. Ночной воздух приятно холодил щеки. Я взглянул на небо и увидел звезды. Мириады звезд неописуемой красоты.

И Керкхейвен тоже неописуемо красивое место, приятная деревушка. Люди здесь все такие приветливые, славные. Приятные, одним словом. Я среди них чувствую себя как дома, с умилением думал я, спускаясь по склону холма. Что ни говори, а приятно иногда пропустить глоточек-другой, даже полезно. И необходимо, а то в последнее время я стал относиться к жизни слишком серьезно.

На каменном мостике, под которым хлопотливо журчала Инч, я остановился. Засмотрелся на быстрые струи, мерцающие в лунном свете таинственными бликами. Они, подчиняясь неведомому закону, то тут, то там вспенивались крошечными бурунами и водоворотами. Вот проблема, которая увлекла бы моего отца. Загадка хаотичного движения вод нашей славной речушки. При этой мысли я громко хохотнул.

Я сошел с моста, но не успел прошагать и пяти ярдов, как услышал протяжный стон. Я замер, озираясь по сторонам. Никого.

Но вот опять! Стон доносился из кустов на берегу реки. Там, однако, было темно. Может, кто-то с моста свалился...

Я чуть ли не на четвереньках спустился по крутому склону оврага, взобрался на валун и стал всматриваться в непроглядный мрак. Ждал, когда глаза привыкнут к темноте.

Позади меня раздался негромкий шорох, и на затылок обрушился страшный удар. Перед глазами все померкло.

* * *

Я очнулся, ощущая щекой ледяной холод камня. Голова раскалывалась. Попытался подняться, но не смог. Пару минут полежал, собираясь с силами. Когда наконец встал, меня шатнуло. Пиво в желудке подступило к горлу, я согнулся в рвотных спазмах. Когда сумел распрямиться, несколько минут не двигался с места, никак не мог надышаться. Добрел на подкашивающихся ногах до дома и рухнул на кровать.

Будильник я не расслышал и проспал до одиннадцати. Встал, морщась от невыносимой боли в затылке. Позвонил сержанту Кокрину, который прибыл ко мне незамедлительно. Я рассказал ему все, что помнил, то есть практически ничего.

– Доложу инспектору Керру. Опросим жителей, возможно, кто-то из них видел у нас здесь посторонних, – пообещал он. – В частности, кого-нибудь похожего на Дуги Фишера.

Я неосторожно кивнул головой и чуть не взвыл от пронзившей ее боли.

– Однако, молодой человек, я бы на вашем месте поостерегся. Не знаю, может, вас хотели только припугнуть. Но вполне могли и убить. И кто знает, не собираются ли попробовать еще раз. – Сержант Кокрин скептически осмотрел кухню, задержав взгляд на окнах. – И не сочтите за труд поставить дополнительные замки и запоры. К вам сюда залезть – раз плюнуть. А сейчас давайте-ка я довезу вас до больницы.

* * *

Врач отругал меня за то, что я не вызвал «скорую помощь» сразу же после нападения, и велел остаток дня провести в полном покое в затемненной комнате. А вечерком он навестит меня для повторного осмотра.

Я выполнил его указания. Здоровенная болезненная шишка на голове в сочетании с тяжелым похмельем причиняли мне невыразимые страдания, так что я старался спать как можно больше.

На следующий день я чувствовал себя гораздо лучше, хотя мысли еще слегка путались. С самого утра отправился на завод. Обрадовался, обнаружив у себя на столе груду бумаг, скопившихся всего за один день моего отсутствия.

Включил компьютер, пробежал заголовки электронной почты. Один из них сразу бросился в глаза: «Предупреждение». Я открыл это сообщение, датированное понедельником.

"Вчера тебя чуть не убили, а в следующий раз прикончат точно. Вспомни, что случилось с твоим братом.

Уезжай в Лондон. Забудь о «Фэрсистемс». Останешься жив".

Подписи не было.

Я посмотрел, откуда было отправлено это сообщение. Видите ли, каждый пользователь электронной почты имеет в Интернете свой адрес. В данном случае он был обозначен как «[email protected].».

Я позвонил Рейчел.

– Как вы себя чувствуете? Говорят, вас в воскресенье ранили?

Я, честно говоря, обрадовался, уловив в ее голосе тревогу, но виду не подал.

– О, пустяки, – небрежно сказал я. – Стукнули по голове, ничего страшного. Слушайте, не могли бы вы зайти? Я получил какое-то совершенно бредовое сообщение.

Она пришла незамедлительно. Окинув меня быстрым взглядом, чтобы удостовериться, что я цел и в основном невредим, она тут же отвела глаза и больше на меня не смотрела. Я показал ей сообщение.

– Подонок! – возмутилась Рейчел.

– Да, но кто?

– Кто-то в Финляндии, – определила она, взглянув на адрес.

– В Финляндии?

– Да. Почти наверняка анонимный сервер[29]29
  Обслуживающее устройство в системах автоматической обработки информации, обычно мощный компьютер с двумя и более центральными процессорами повышенной производительности.


[Закрыть].

– Это еще что такое?

– Один из способов рассылки анонимных сообщений через Интернет. По идее предназначен для тех, кто желает связаться с организациями, оказывающими поддержку жертвам СПИДа или алкоголизма. Или диссидентам в странах с диктаторскими репрессивными режимами. А пользоваться им можно в каких угодно целях.

– Но с чего бы это кому-то в Финляндии приспичило меня убить? – озадаченно поинтересовался я.

– Отправитель может находиться в любой точке земного шара, в Финляндии расположен лишь сервер.

– Надо полагать, те, кому он принадлежит, не назовут нам отправителя этого послания.

– Ни в коем случае. В этом весь смысл.

– А если запрос поступит из полиции?

– Боюсь, даже полицейским ничего узнать не удастся. Те, кто предоставляет такие услуги, убеждены, что они стоят на страже одного из основных прав человека.

– Ну-ну, уверен, Керр все же постарается навести справки.

Я решил задать ей вопрос, который интересовал меня и, несомненно, полицию больше всего.

– А вы сами как думаете, кто послал это сообщение? Может быть, Дуги?

– Не знаю, – ответила Рейчел, она явно еще на меня дулась.

– Свое последнее послание он подписал.

– Ну и что? После того, что случилось с вами позавчера вечером, надо быть полным идиотом, чтобы подписать подобное сообщение. Безусловно, он мог воспользоваться этой службой. Как, впрочем, и всякий другой, кто хоть немного знаком с Интернетом. – Она взглянула на часы. – Мне пора, работы по горло.

Когда она закрыла за собой дверь, я осторожно положил мою бедную саднящую голову на скрещенные руки и задумался.

Опять меня кто-то хватает за горло. Пытается заставить отказаться от осуществления мечты Ричарда и предать его самого. А я по-прежнему не намерен сдаваться.

На этот раз, однако, меня едва не убили. Дело принимает весьма серьезный оборот.

А стоит ли игра свеч?

Самым важным было не допустить, чтобы оказалось, что Ричард прожил жизнь понапрасну. Это для меня было важным настолько, что ради осуществления его мечты я готов был рискнуть собственной жизнью.

Может быть, я страдаю типичной для биржевого маклера излишней самоуверенностью, непоколебимой верой в то, что всегда способен в конечном итоге перехитрить рынок. Я был уверен, что, кем бы ни оказался этот мерзавец, я доберусь до него прежде, чем он сумеет ко мне приблизиться.

* * *

После обеда ко мне зашел Дэвид Бейкер, предложил обсудить новый контракт. Мы пошли к кофеварке налить себе по стаканчику кофе.

– По-прежнему полны решимости продержаться? – спросил он.

– Будьте уверены. Более, чем когда-либо.

– Нашли наличность?

– Нет. Будем использовать внутренние резервы.

– Но у нас их нет.

– Придется найти, – улыбнулся я ему.

– Послушайте, Марк, – мрачно сказал Дэвид. – Нам осталось совсем недолго, не больше трех недель.

– Это моя забота, Дэвид.

Интересно, почему он ни словом не обмолвился о ночном происшествии? Ему ведь о нападении на меня наверняка уже известно. Хотя бы из любопытства поинтересовался, это же нормально. С другой стороны, сложившиеся между нами отношения нормальными никак не назовешь.

– Так что вы там для меня приготовили?

Дэвид достал свои бумаги.

– Думаю, мы наконец здорово продвинулись в переговорах с БПИ. Они, похоже, готовы подписать с нами контракт.

– Прекрасно!

Новость действительно отличная. БПИ, или Бюро перспективных исследований при министерстве обороны США, для занимающихся виртуальной реальностью мелких фирм является главным источником щедрых поступлений, другими словами, важнейшим заказчиком. Для нас же, компании британской, получить от них заказ было делом невероятно трудным. Что ж, Дэвид потрудился на славу.

– Когда они заплатят?

Для компании, оказавшейся в такой финансовой ситуации, как наша, это вопрос номер один. Когда? Вопрос номер два звучит несколько иначе – сколько?

– Не раньше первого января, – ответил Дэвид. – Если мы, конечно, до того времени дотянем.

Его комментарии я оставил без внимания. Знал – как только кто-нибудь в «Фэрсистемс» перестанет работать так, словно мы будем существовать вечно, нам тут же наступит конец.

– Отличный задел на новый год, – бодро заявил я. – Давайте посмотрим документы.

Вопросы, которыми нам предстояло заняться, оказались довольно сложными, и мы с Дэвидом прорабатывали детали сделки не меньше двух часов. Я был вновь приятно удивлен тем, как глубоко он знает стоящие перед компанией проблемы. Еще больше порадовал тот факт, что он решил-таки консультировать меня по всем их аспектам. Нет, взаимная неприязнь между нами оставалась, однако если мы сумели преодолеть ее для того, чтобы обсуждать друг с другом производственные дела, это уже «Фэрсистемс» только на пользу.

Мы только-только успели закончить подготовку окончательных условий контракта, которые собирались предложить БПИ, как зазвонил телефон. Это был Скотт Вагнер.

– У меня для вас хорошие новости, – без всяких предисловий объявил он.

На мгновение мне показалось, что он решил все же выступить гарантом выпуска наших акций, но я, увы, ошибся.

– Сегодня с утра шла бойкая торговля бумагами «Фэрсистемс». Цена на них поднялась до пяти долларов за штуку. Думается, это благоприятный момент для продажи компании.

Радость в связи с подорожанием наших акций была несколько омрачена сразу возникшими у меня мрачными подозрениями.

– Это мы еще посмотрим, – уклончиво ответил я. – А кто за этим стоит? Фрэнк Хартман?

– Сам не знаю, честное слово, – заверил меня Вагнер.

Я, конечно, ему не поверил.

– Тогда дайте знать, если отметите новые сделки на приобретение наших акций, пожалуйста.

– А как насчет моего клиента, ну, того, что хочет выкупить всю компанию целиком?

– Поживем – увидим, – опять увильнул я от прямого ответа и повесил трубку.

Дэвид Бейкер бросил на меня вопросительный взгляд, и я сообщил ему новость о росте цен на акции «Фэрсистемс».

– А Вагнер прав, – сказал он. – Самое время продать компанию.

Телефон зазвонил вновь, я снял трубку.

– Привет, Марк, это Карл Дженсон. Как дела? – загремел у меня в ушах раскатистый голос, словно он находился не в Пало-Альто, а сидел у меня в кабинете по другую сторону стола.

– Все отлично, Карл. – Я насторожился, не зная, чего мне от него ждать.

– Ну и прекрасно. Звоню, чтобы сообщить, что сегодня мы направляем в Комиссию по ценным бумагам и биржам заявление относительно того, что имеющийся у нас на руках пакет акций «Фэрсистемс» превысил пять процентов.

Сердце у меня так и заколотилось. Неужели Дженсон решился открыть свои карты?

– Собираетесь приобрести «Фэрсистемс»?

– Просто хочется иметь акции такой симпатичной компании, как ваша, вот и все.

– Так, может, пересмотрите свое решение отменить пред-; оплату работ по проекту «Платформа»? – осторожно поинтересовался я на всякий случай.

– Погодите, Марк. Я же звоню вам, так сказать, по долгу вежливости, понимаете? Чтоб вы были в курсе. А возвращаться к обсуждению уже пройденного не намерен. Пока.

Я еле сдержался, чтобы не брякнуть трубкой о стол, с трудом перевел дыхание и выпрямился в кресле.

Вот оно. «Фэрсистемс», нашу компанию, поставили на кон. Так на принятом в коммерческих банках жаргоне называют тот случай, когда та или иная фирма оказывается под угрозой захвата и потенциальный хищник открыто показывает клыки. И всем прочим, кто пожелал бы выкупить намеченное в жертву предприятие, лучше сразу объявить о своих планах, поскольку крупные компании и спекулянты с Уолл-стрит начинают играть ценами пакета акций обреченной компании и в конечном итоге ее судьбой. Так что поставленной на кон фирме крайне редко удается сохранить свою самостоятельность.

Но я-то стремился именно к тому, чтобы «Фэрсистемс» оставалась независимой.

Я пересказал Дэвиду разговор с Дженсоном. Срочно вызвал к себе в кабинет Рейчел и Уилли и проинформировал их тоже. Объявил им о своей твердой решимости не допустить поглощения «Фэрсистемс». Рейчел согласно кивнула, Уилли перепугался, Дэвид же лишь тонко усмехнулся. Мне это не понравилось. Он явно считал, что шансов у меня нет никаких.

Затем я позвонил в Калифорнию Соренсону. Его секретарша сообщила, что он в настоящее время находится по делам в Лондоне, и продиктовала номер телефона в отеле «Гайд-парк». Я тут же набрал его.

Соренсон воспринял новость в своей обычной хладнокровной манере. Его низкий голос звучал весомо и сдержанно.

– Вот и хорошо, – сказал он мне. – Именно это нам и нужно. Теперь цены на акции пойдут в гору. Попросите Вагнера заняться поисками покупателя. Если ему удастся найти его сейчас, мы сумеем выторговать лучшую цену.

В этом предложении, безусловно, была своя логика, но принять его я не мог. Однако продолжать водить Соренсона за нос тоже был не вправе.

– Нет, – коротко, но решительно произнес я.

Наступила пауза. Когда Соренсон заговорил вновь, голос ею оставался таким же спокойным, как и прежде.

– Это еще почему, Марк? – почти ласково поинтересовался он.

– Потому что я хочу сохранить компанию независимой.

– Я бы тоже очень этого хотел, – увещевающим тоном проговорил он. – Однако это просто невозможно. В жизни бывают моменты, когда приходится мириться с неизбежным. Если мы ничего не предпримем сейчас, через три недели «Фэрсистемс» уйдет в прошлое. У нас, Марк, действительно нет выхода.

– Мы с отцом имеем возможность блокировать продажу. Пускать компанию с молотка я не намерен. – Я старался, чтобы мой голос звучал как можно тверже.

– Это ваше последнее слово, Марк? – вздохнул Соренсон.

Меня внезапно охватило полное безразличие. В голосе Соренсона не было угрозы, однако он тем не менее явно предупреждал, чтобы я не становился ему поперек пути.

– Последнее, – подтвердил я.

– Ну-ну... Позвоню вам завтра. Вы меня очень разочаровали, Марк.

«Что же теперь с нами будет?» – мелькнуло у меня в голове.