Текст книги "Чуждый зной"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Я слышал, она великолепна, – вставил Джерек.

– Благодарю, Джерек, – ответил с чувством гигант.

Отношение Монгрова полностью изменилось. Очевидно, все, чего он хотел, – чтобы его страдания принимались всерьез. За это он готов был простить Джереку все прошлые насмешки и шутки на его счет. За несколько минут Джерек в глазах Монгрова превратился из заклятого врага в ближайшего друга.

Джереку было ясно, что Лорд Джеггед хорошо понимает Монгрова, так же, как и он сам, если не лучше. Джерек постоянно удивлялся проницательности Лорда Канарии. Иногда это казалось почти зловещим!

– Мне бы очень хотелось посмотреть твой зверинец! – сказал Лорд Джеггед. – Это возможно, мой несчастный Монгров?

– Конечно, конечно, – ответил Монгров. – На самом деле там нечего смотреть. В нем нет великолепия зверинца миледи Шарлотины, или привлекательности зверинца Герцога Королев, или даже разнообразия зверинца твой матери, Джерек, Железной Орхидеи.

– Я уверен, это не так, – возразил Джерек дипломатично.

– И ты хочешь посмотреть мой зверинец? – удивился Монгров.

– Очень, – ответил Джерек. – Очень хочу. Я слышал, у тебя есть…

– Эти трещины, – вдруг сказал Лорд Джеггед, решительно прерывая своего друга, – они новые, не правда ли, дорогой Монгров?

Он жестом показал на несколько больших расселин в дальней стене зала.

– Да, сравнительно недавнего происхождения, – согласился Монгров. Они нравятся тебе?

– Они превосходны!

– Не слишком глубокие? – спросил Монгров взволнованно.

– Нисколько. Как раз нужной величины. Признак настоящего мастерства художника.

– Я так рад, Лорд Джеггед, что двое людей с выдающимся вкусом посетили меня. Вы должны простить меня, если раньше я казался раздраженным.

– Раздраженным? Нет, нет. Естественно осторожным – да. Но не раздраженным.

– Мы должны поесть, – решил Монгров, и сердце Джерека ушло в пятки. Ленч, а затем я покажу вам зверинец.

Монгров хлопнул в ладони, и на столе появилась пища.

– Великолепно, – с усилием произнес Лорд Джеггед, оглядывая обесцвеченные блюда и водянистые водоросли, увядшие салаты и комковидные закуски. – И что это за деликатесы?

– Это банкет времен Чумного столетия, – с гордостью ответил Монгров. – Вы слышали о чуме? Она вспыхнула в Солнечной системе, кажется, в 1000-м столетии, заразив всех и вся.

– Чудесно, – сказал Лорд Джеггед с подчеркнутым энтузиазмом.

Джерек, пытаясь сдержать тошноту, удивлялся самообладанию друга.

– А это, – спросил Лорд Джеггед, выбирая блюдо с трепещущей кровавой плотью, – это что такое?

– Ну, это моя собственная реконструкция, но, думаю, вполне соответствует подлиннику. – Монгров наполовину привстал, всматриваясь в блюдо. – Я изучил все, что смог достать о том периоде. Этот шедевр – один из моих самых любимых. Я не уверен, что вам стоит есть его. Хотя, если вы никогда не умирали от пищевого отравления, приобретете интересный опыт.

– Никогда не умирал, – ответил Лорд Джеггед, – но, с другой стороны, это займет много времени, а мне хотелось бы осмотреть ваш зверинец сегодня.

– Что ж, тогда в другой раз, – вежливо согласился Монгров, хотя казался немного разочарованным. – Но я лучше тоже откажусь от соблазна. Джерек?

Джерек потянулся к ближайшему блюду.

– Это кажется вкусным.

– Ну, вкусное – не то слово, которое я бы выбрал. – Монгров издал странный, без веселья, смешок. – Очень немногие блюда Чумного столетия были такими. Фактически вкус не является критерием, который я использую при планировании моих обедов…

– Нет-нет, – согласился Джерек. – Я имел в виду, что оно выглядит, э…

– Больным? – предположил Лорд Джеггед, который жевал новое выбранное блюдо (мало отличающееся по виду от того, которое отверг ранее) с явным аппетитом.

Джерек поглядел на Монгрова, который кивком одобрил характеристику, данную Лордом Джеггедом.

– Да, – сказал Джерек изменившимся голосом. – Больным.

– Правильно. Но блюдо не особенно повредит тебе. Представляешь, у них несколько другой метаболизм. – Монгров подвинул блюдо ближе к Джереку (на тарелке лежали неизвестного вида зеленоватые растения в коричневом мутном соусе). – Накладывай себе сам.

Джерек положил на тарелку крошечную порцию.

– Больше, – настаивал Монгров с набитым ртом. – Клади больше. Здесь много.

– Да, – прошептал Джерек и переложил еще пару ложек вещества с блюда к себе на тарелку.

Он никогда не испытывал интереса к грубой пище, даже в лучшие времена, предпочитая более приятные (и невидимые) средства для поддержания своего существования, а это была наиболее отвратительная пища, какую он когда-либо видел в своей жизни. Он подумал, что лучше бы им предложили навозного кита.

Наконец испытание закончилось, и Монгров встал, вытирая губы.

Джерек, сосредоточившийся на контроле спазм желудка и одновременно проталкивающий пищу в горло, заметил, что Лорд Джеггед, жующий с большим удовольствием, съел на самом деле очень мало, и решил, когда представится случай, попросить Джеггеда научить его этому фокусу.

– А теперь, – сказал Монгров, – нас ждет мой зверинец. – Он взглянул с печальной добротой на Джерека, который все еще не вставал. – Тебе нехорошо? Вероятно, пища оказалась более вредной, чем должна была быть.

– Вероятно, – ответил Джерек, вытирая потные ладони о стол и поднимая свое тело на ноги.

– Ты не чувствуешь головокружения? – участливо спросил Монгров, подхватывая Джерека под руку, чтобы тот не упал.

– Немного.

– Нет боли в желудке? У тебя есть желудок?

– Думаю, есть. Он болит.

– Хм-м, – нахмурился Монгров. – Может быть, перенесем осмотр на другой день?

– Нет-нет, – поспешил сказать Джеггед. – Джерек еще лучше оценит экспонаты, если будет чувствовать себя нездоровым. Он любит ощущение недомогания. Это подводит его к подлинному пониманию сущности человеческого существования. Не правда ли, Джерек?

Джерек слабо кивнул в подтверждение, не в силах позволить себе заговорить в этот момент.

– Очень хорошо, – согласился Монгров, подталкивая Джерека вперед. Очень хорошо. Жаль, что мы не разрешили наши противоречия немного раньше, милый Джерек. Я вижу теперь, насколько неправильно понимал тебя.

А Джерек, пока внимание Монгрова было отвлечено, метнул полный ненависти взгляд на своего друга Лорда Джеггеда.

Он немного пришел в себя к тому времени, когда они покинули двор и направились под дождем к первому зданию зверинца. Здесь Монгров держал коллекцию бактерий и вирусов рака – все под увеличительными стеклами, хотя некоторые достигали почти четверти мили в поперечнике. Монгров, кажется, имел слабость к эпидемиям.

– Некоторым из этих болезней более миллиона лет, – сказал Монгров с гордостью. – В большинстве принесены путешественниками во Времени. Другие собраны со всех концов Вселенной. Мы, знаете ли, друзья, много теряем, не имея собственных болезней.

Он остановился перед одним из больших экранов. Здесь показывались примеры заражения бактериями различных существ. Медведеподобный инопланетянин извивался в агонии, а его плоть покрывалась пузырями и разваливалась. Похожий на рептилию космический путешественник сидел, страдальчески глядя, как из его перепончатых рук вырастали маленькие щупальца, постепенно охватывающие все тело и удушающие его.

– Я всегда удивлялся, не отсутствует ли у нас, существ с наиболее развитым воображением, определенный вид воображения, – пробормотал Лорд Джеггед Джереку, когда они остановились поглядеть на бедную рептилию.

В другом месте растительный разум был атакован плесенью, которая постепенно съедала его прекрасные цветы и превращала стебель в сухие ветки.

Там были сотни видов, и все настолько интересны, что Джерек стал забывать свое недомогание и оставил Джеггеда позади, шагая вместе с Монгровом, задавая вопросы и внимательно выслушивая ответы.

Лорд Джеггед не торопился, то сосредоточенно рассматривая один образец, то громко восхищаясь другим, и не последовал за ними, когда они, покинув Дом Бактерий, вошли в Дом Флуктуантов.

Там содержались разнообразные существа, которые могли изменять форму или цвет по своему желанию. Каждому существу было отведено большое пространство с воспроизведенной в мельчайших деталях средой обитания. Эти миры отделялись друг от друга невидимыми силовыми полями, переходя плавно один в другой. Большинство флуктуантов никогда не жили на Земле ни в какой период ее истории (кроме нескольких примитивных хамелеонов, ящериц и тому подобного), а были привезены с отдаленных планет Галактики. Фактически все были разумными, особенно мимки.

Трое людей, проходя по заселенным территориям, защищенные от возможных нападений собственными силовыми полями, встречали на своем пути различных существ, которые меняли форму, имитируя грубо или в точности то Джерека, то Джеггеда или Монгрова. Некоторые изменяли форму не столь быстро (от Джеггеда, скажем, к Монгрову или Джереку), так что Джерек сам начал чувствовать себя странно.

Следующим был Человеческий Дом, наибольший в зверинце. В то время как остальные Дома были укомплектованы обитателями различных областей пространства, этот представлял только различные периоды истории Земли. Дом тянулся на несколько миль и, подобно Дому Флуктуантов, был разбит на отдельные сферы обитания (в хронологическом порядке), воспроизводящие картины жизни отдельных периодов. Широко были представлены Неандертальский Человек, Пилтсдаунский Человек, Религиозный Человек и Научный Человек, со многими, конечно, подразделениями.

– У меня здесь, – сказал Монгров с чувством, – мужчины и женщины практически из любого основного периода нашей истории. – Он сделал паузу. – У вас есть, друзья мои, какой-нибудь особенный интерес? Может быть, Фрадгансинская Тирания?

Он обвел жестом участок, на котором они сейчас находились. Дома представляли собой строения из квадратных блоков песчаника, установленные на песочного цвета постаменте. Представители этой эпохи носили одежду (если это была одежда) из такого материала, что он тоже походил на песок, в том числе и цветом. Голова и конечности человека, находящегося неподалеку, странно торчали из одежды, и он имел комический вид, подбираясь поближе к троице, размахивая кулаками и крича, но тем не менее стараясь держаться на безопасном расстоянии.

– Он кажется сердитым, – отметил Лорд Джеггед, наблюдая с загадочным любопытством.

– Это был сердитый век, – подтвердил Монгров. – Как и многие другие.

Они миновали этот участок и прошли еще через несколько, когда Монгров снова остановился.

– Или возьмите славную Ирландскую Империю, – сказал он. – Пять столетий чудесных Кельтских Сумерек, покрывших сорок планет. Это сам правитель.

На участке, поросшем пышной зеленой травой и освещенном мягким светом, возвышалось двухэтажное здание из дерева и камня. На деревянной скамейке перед ним сидел приятного вида краснолицый индивидуум, одетый в довольно странную темно-коричневую одежду, туго перетянутую в поясе. Высоко поднятый воротник почти касался коричневой шляпы с полями, надвинутой на глаза, так что лица не было видно. В одной руке он держал горшок с темной жидкостью, поверх которой плавала густая белая пена. Человек часто поднимал горшок к губам и осушал его, после чего тот мгновенно наполнялся вновь, к постоянному восхищению мужчины. Странный человек все время пел бодрую мелодию, что, казалось, доставляло ему удовольствие, хотя временами он опускал голову и плакал.

– Он иногда бывает таким печальным, – с восхищением пояснил Монгров. – Он смеется, он поет, но печаль переполняет его. Это один из моих любимчиков.

Они двинулись дальше сквозь образцы доисторического Греческого Золотого Века, Британского Ренессанса, Коринфской Республики, Имперской Американской Конфедерации, Мексиканского Владычества, Юлианских Императоров, Союза Двенадцати Планет, Союза Тридцати Планет, Анахронических Государств, Кулианской Теократии, Темно-Зеленого Совета, Фараджиитского Военного Периода, Геродианской Империи, Гиникской Империи, Сахарной Диктатуры, периода Звукоубийства, времени Невидимого Знака (наиболее интересного из множества подобных периодов), эпохи Канатоходца, Первого, Второго и Третьего Покровителей, Культуры Кораблей, Технического Тысячелетия, эпохи Строителей Планет и сотни других.

И все время Джерек искал вокруг след путешественницы во Времени, не забывая автоматически хвалить коллекцию Монгрова, но оставляя большую часть восхвалений Лорду Джеггеду, намеренно отвлекающему внимание от Джерека.

И все-таки именно Монгров первым показал на нее, когда они вошли в сферу обитания, выглядевшую немного более скудной, чем другие.

– А здесь последнее дополнение к моей коллекции. Я очень рад, что приобрел ее, хотя она все еще не сказала мне, что построить, чтобы она могла счастливо жить в наиболее подходящей для нее среде.

Джерек повернулся и поглядел в лицо путешественницы во Времени.

Ее глаза сверкали от гнева. Сперва Джерек не понял, что именно он является объектом этого гнева. Он думал, что узнав его, увидев, во что он одет, она смягчится, но все получилось наоборот.

– Она все еще не приняла транслирующую пилюлю? – спросил он Монгрова.

Но Монгров уставился на него с подозрительным видом.

– Ваши костюмы очень похожи, Джерек.

– Да, – ответил Джерек. – Я уже встречал путешественницу во Времени прошлым вечером у Герцога Королев. Я был так впечатлен костюмом, что сделал такой же для себя.

– Вижу. – Брови Монгрова несколько разгладились.

– Какое совпадение! – воскликнул Лорд Джеггед. – Мы не имели представления, что она в твоей коллекции, Лорд Монгров. Какая неожиданность!

– Да, – сказал Монгров спокойным голосом.

Джерек прочистил горло.

– Удивительно… – начал Монгров.

Джерек повернулся к леди, делая поклон и вежливо говоря:

– Надеюсь, с вами теперь все хорошо, мадам, и вы можете понять меня лучше.

– Понять! Понять! – В голосе леди слышалась истерика, она совсем не казалась польщенной. – Я поняла, что вы безнравственная, отвратительная и развязная тварь, сэр!

Некоторые из ее слов не имели смысла для Джерека. Он вежливо улыбнулся.

– Возможно, другая транслирующая пилюля…

– Вы – самое грязное существо, которое я встречала в своей жизни, сказала леди. – И теперь я убеждена, что умерла и нахожусь в самом ужасном Аду, какой может вообразить человек. О, мои грехи, наверное, были ужасны, когда я была жива.

– Ад? – спросил Монгров с проснувшимся интересом. – Вы из Ада?

– Это другое название 19-го столетия? – спросил Лорд Джеггед, казалось, повеселевший.

– Я многое могу узнать от вас, – с энтузиазмом начал Монгров. – Как я рад, что взял вас сюда!

– Как ее зовут? – спросил Джерек, растерявшись от ее реакции.

Женщина смерила его взглядом с головы до ног, поджав губы в негодовании.

– Мое имя, сэр, – миссис Амелия Ундервуд, и если это не Ад, то какая-то ужасная зарубежная страна, и я требую, чтобы мне позволили сейчас же переговорить с британским консулом!

Джерек поднял глаза на Монгрова, а Монгров поглядел с удивлением на Джерека.

– Она – наиболее странное существо, которое я когда-либо приобретал, – заключил Монгров.

– Могу избавить тебя от нее, – предложил Джерек.

– Нет-нет, – ответил Монгров. – Хотя благодарю за мысль. Нет, мне будет интересно изучать ее.

Он повернулся к миссис Ундервуд и вежливо спросил:

– Какой температуры вам нравится пламя?

6. ПРИЯТНАЯ ВСТРЕЧА. ЖЕЛЕЗНАЯ ОРХИДЕЯ ПРИДУМЫВАЕТ ПЛАН

Успешно убедив впавшего в меланхолию Монгрова, что пламя – не лучшая среда для путешественницы во Времени, и сделав пару альтернативных предложений, основанных на собственном детальном знании периода, Джерек решил, что пора распрощаться. Монгров все еще бросал на него странно подозрительные взгляды. Миссис Ундервуд явно была не в настроении принять его декларацию любви, и даже Лорд Джеггед, казалось, скучал и хотел уехать.

Монгров проводил их от Дома Человека до поджидавшего локомотива, сверкающего золотом и слоновой костью и жутко неуместного на темно-зеленом и грязно-коричневом фоне логова Монгрова.

– Ну, – сказал Монгров, – благодарю тебя за советы, Джерек. Думаю, мой образец скоро обживется. Конечно, некоторые существа склонны капризничать, несмотря на любую заботу. Некоторые умирают, и их приходится воскрешать и посылать обратно, туда, откуда они явились.

– Если я смогу чем-нибудь помочь… – пробормотал Джерек взволнованно, ужаснувшись словам Монгрова.

– Я спрошу тебя, конечно. – В голосе Монгрова появились холодные нотки.

– О, если б я мог провести некоторое время с…

– Ты был, – сказал Лорд Канарии, стоя на подножке локомотива, – самым гостеприимным хозяином, Монгров. Я запомнил, что ты хотел бы прибавить этого мрачного космического путешественника к своей коллекции, и постараюсь приобрести его для тебя каким-нибудь образом. Между прочим, не заинтересован ли ты в обмене?

– Обмен? – Монгров пожал плечами. – Собственно, почему бы и нет? Но на что? Что у меня есть ценного предложить?

– Думаю, что смог бы освободить тебя от образца 19-го столетия, сказал Джеггед небрежно. – К тому же вряд ли ты получишь от нее много радости. А у меня на примете есть человек, для которого это был бы подходящий подарок.

– Джерек? – насторожился Монгров. – Не его ли ты имеешь в виду? – Он повернул огромную голову, чтобы внимательно взглянуть на Джерека, ловко притворившегося, что не слушает разговор.

– О, – ответил Лорд Джеггед, – нетактично, Монгров, говорить об этом заранее.

– Верно, – согласился Монгров, чихая. Капли дождя стекали по его лицу и пропитывали бесформенную одежду. – Но вы никогда не заставите расстаться миледи Шарлотину с ее инопланетянином, поэтому нет смысла в нашем разговоре.

– И все-таки это может получиться, – сказал Лорд Джеггед. Обруч в виде ящерицы на его голове прошипел неудовольствие по поводу холодного дождя, и Лорд Джеггед укрылся в кабине локомотива.

– Ты идешь, Джерек?

Джерек поклонился Монгрову.

– Благодарю, Монгров. Я рад, что мы сейчас лучше понимаем друг друга.

Глаза Монгрова, наблюдавшего, как Джерек поднимается в кабину, сузились.

– Да, – ответил гигант, – я тоже очень рад этому, Джерек.

– И ты согласен на обмен, – спросил Джеггед, – если я привезу инопланетянина?

Монгров поджал огромные губы.

– Если сможешь привезти мне инопланетянина, у тебя будет путешественница во Времени.

– Договорились! – весело воскликнул Лорд Джеггед. – Я скоро привезу его.

И тут, наконец, Монгров решился высказать подозрения.

– Лорд Джеггед, вы явились сюда с целью приобрести мой новый экземпляр?

Лорд Джеггед засмеялся.

– Вот почему ты так насторожился! Я уж подумал, не обидел ли тебя чем-нибудь.

– Но причина именно в этом? – продолжал настаивать Монгров.

Он повернулся к Джереку:

– Ты обманывал меня, притворяясь все время моим другом, хотя истинным твоим намерением было забрать у меня этот экземпляр? Я шокирован!

Лорд Джеггед показался из кабины локомотива.

– Шокирован, Монгров?

Джерек не сдержал улыбки, наблюдая за артистическим поведением Джеггеда, но тут Лорд Канарии повернул к нему нахмуренное лицо.

– А ты почему улыбаешься, Джерек Корнелиан? Ты веришь Монгрову? Ты тоже думаешь, что я взял тебя с собой под ложным предлогом, а не для того, чтобы наладить отношения между вами?

– Нет, – ответил Джерек, опуская глаза и пытаясь освободиться от непрошенной улыбки. – Простите, Лорд Джеггед.

– О, я тоже прошу прощения. – Губы Монгрова задрожали. – Я ошибся в вас обоих. Простите меня!

– Конечно, несчастный Монгров, – проникновенно ответил Лорд Джеггед. – Конечно! Конечно! Ты вправе быть подозрительным: твоей коллекции завидует вся планета, каждый из экземпляров – драгоценность. Оставайся осторожным! Есть другие, менее щепетильные, чем мы с Джереком Корнелианом, и они могут обмануть вас.

– Каким я оказался плохим! Невеликодушный, с плохими манерами! Слишком черствый! – стонал Монгров. – Какой я гадкий, Лорд Джеггед. Сейчас я ненавижу себя. Теперь вы видите, каков я есть, и будете оба вечно презирать меня!

– Презирать? Никогда! Твоя скромность восхитительна, я просто изумляюсь. Я изумляюсь тебе, дорогой Монгров. А теперь мы должны отправляться. Возможно, я вернусь с экземпляром, который ты желаешь. Через день или два.

– О, ты более чем великодушен. Прощай, Лорд Джеггед. Прощай, Джерек. Приезжай ко мне, когда захочешь. Хотя, понимаю, из меня плохая компания, и, следовательно, ты вряд ли…

– Прощай, неутешный Монгров.

Джерек дернул за свисток, локомотив издал скорбный звук – нечто вроде стона отчаяния, а затем начал медленно подниматься в сыплющее дождем небо.

Лорд Джеггед вновь устроился на диване. Его глаза были закрыты, лицо ничего не выражало. Джерек отвернулся от окна.

– Лорд Джеггед. Вы – образец дьявольской хитрости.

– Ладно, ладно, мой Корнелиан, – пробормотал Лорд Джеггед со все еще закрытыми глазами. – Ты тоже выказываешь талант в этом направлении.

– Бедный Монгров. Как аккуратно было отведено его подозрение! Джерек сел рядом с другом. – Но как мы приобретем миссис Амелию Ундервуд? Миледи Шарлотина, может быть, и не ненавидит Монгрова, но ревнует к его сокровищам. Она не отдаст маленького инопланетянина.

– Тогда мы должны украсть его, верно?

Джеггед широко раскрыл прозрачные глаза, и в них вспыхнул озорной огонек.

– Мы станем ворами, Джерек, ты и я.

Идея была настолько удивительна, что потребовалось некоторое время, чтобы Джерек понял ее суть, а затем восхищенно рассмеялся.

– Как ты изобретателен, Лорд Джеггед! И, главное, в духе моего любимого периода!

– Да, обезумев от любви, идешь на все, чтобы овладеть предметом своей страсти. Все другие обстоятельства – дружба, престиж, достоинство отметаются в сторону. Я вижу, тебе нравится это?

Лорд Джеггед приложил изящный палец к губам, на которых играла легкая улыбка.

– Какую пышную драму мы начинаем сейчас создавать! О Джерек, мой дорогой, ты рожден… для любви!

– Хм, – протянул Джерек задумчиво, – я начинаю подозревать, что рожден для снабжения вас сырым материалом, на котором вы можете поупражняться, чтобы развить и без того значительные литературные таланты, милорд.

– Ты льстишь мне, ты льстишь мне!

Неожиданно в ушах Джерека прозвучало:

– Мой сын, мой алмаз! Это твоя воздушная машина?

Джерек узнал голос Железной Орхидеи.

– Да, мама. А ты где?

– Ниже тебя, дорогой.

Джерек встал и посмотрел вниз. На похожем на шахматную доску поле из голубых, пурпурных и желтых квадратов с несколькими разбросанными тут и там хрупкими хрустальными деревьями можно было различить две фигурки.

– Вы не возражаете, если мы ненадолго остановимся? – обратился он к Джеггеду.

– Совсем нет.

Джерек приказал локомотиву спуститься и встал на подножку в тот момент, когда машина приземлилась на одном из оранжевых квадратов около двенадцати футов длиной, сделанном из плотно упакованных крошечных цветов трилистника. На соседнем, зеленом квадрате сидела Железная Орхидея, а на коленях у нее удобно устроился Ли Пао. Когда Джерек, выйдя из машины, ступил на поле, цвет квадратов изменился.

– Не могу ни на чем остановиться сегодня, – объяснила она. – Не поможешь ли ты мне, Джерек?

Она всегда имела склонность к мехам, вот и сейчас ее тело прикрывала мантия золотого цвета. Лицо она окрасила в цвета Ли Пао, одетого, как обычно, в тот же голубой комбинезон. Ли Пао, выглядевший смущенным, пытался встать с колен Железной Орхидеи, но та твердо держала его, сидя в красивом мерцающем силовом кресле. Над ее головой кружились маленькие синие птички.

Шахматная равнина простиралась на милю в каждую сторону. Джерек задумчиво рассматривал ее, но, занятый другими проблемами, ничего не мог посоветовать. Наконец он сказал:

– По-моему, все сделанное тобой превосходно, самая изысканная из орхидей. Добрый день, Ли Пао.

– Добрый день, – ответил Ли Пао прохладно.

Он, хотя и числился членом зверинца Герцога Королев, предпочитал большую часть времени гулять сам по себе. Джерек считал, что Ли Пао не очень нравится аскетическое окружение, созданное для него Герцогом Королев хотя Ли Пао утверждал, что это единственное, в чем он фактически нуждается. Ли Пао перевел взгляд на Джерека.

– Я вижу, с вами ваш друг-декадент, Лорд Джеггед.

Лорд Джеггед приветствовал Ли Пао поклоном, заставившим затрепетать все линии на его костюме, а ящерицу приподнять голову и щелкнуть клювом, затем взял одну из утопающих в мехах рук Железной Орхидеи и прижал ее к губам.

– Нежнейшая из зверей, – пробормотал он, гладя ее плечо. – Самая красивая из кошек.

Ли Пао встал, помрачнев, отошел в сторону и нарочито заинтересовался хрустальным деревом. Железная Орхидея засмеялась, обвила рукой шею Лорда Джеггеда и притянула его голову вниз, чтобы поцеловать ящерицу в чешуйчатую морду.

Оставив их выполнять ритуал, Джерек присоединился к Ли Пао около дерева.

– Мы только что покинули Монгрова. Ты его друг?

Ли Пао кивнул.

– Что-то вроде. У нас совпадают одна-две идеи, но, подозреваю, взгляды Монгрова не всегда его собственные, не всегда искренние.

– Монгров? Нет никого более искреннего…

– В этом мире, возможно, и нет. Но факт остается… – Ли Пао щелкнул по свисающему с дерева серебристому фрукту, и тот издал чистую приятную ноту, звучащую секунды две. – Я думаю, это относится почти ко всем членам вашего общества.

– Да! – начал Джерек торжественно, фактически почти не слушая. – Я, Ли Пао, столкнулся с любовью, – объявил он. – Я отчаянно влюблен, безумно влюблен в девушку.

– Ты не знаешь смысла любви, – запротестовал Ли Пао. – Любовь включает верность, самоотверженность, благородство характера – все те качества, которыми вы, люди, больше не обладаете. Это опять твоя ужасная подделка? Почему ты так одет? Что за призраки, какие странные фантазии вы преследуете? Вы играете в бездумные игры без цели и смысла, в то время как Вселенная умирает вокруг вас.

– Все правильно, – ответил Джерек вежливо, – но тогда почему, Ли Пао, ты не вернешься в свое собственное время? Это трудно, но не невозможно.

– В том-то и дело, что невозможно. Ты наверняка слышал об эффекте Морфейла. Человек может вернуться назад во Времени, но на несколько минут максимум! Ни один ученый за долгую историю Земли не смог решить эту проблему. Но даже если бы был шанс вернуться, что я сказал бы своим людям? Что вся их работа, все самопожертвование, их идеализм, их борьба за справедливость приведут в конце концов к вашему загнившему миру? Я стану чудовищем, если попытаюсь сказать такое. Могу ли я описать вашу перезрелую технологию, вашу грязную сексуальную практику, ваше дегенеративное времяпрепровождение, на которое вы тратите столетия? Нет!

Глаза Ли Пао сверкали, и он, разгоряченный темой, чувствовал себя настоящим героем.

– Нет! Моя участь – остаться здесь. Это мое добровольное решение. Мое жертвоприношение. Мой долг – предупредить вас о последствиях вашего декадентского поведения. Мой долг – направить вас на более полезный путь, задуматься над более серьезными вещами, прежде чем будет слишком поздно! Он замолчал, тяжело дыша, гордый собой.

– …А между тем, – раздался расслабленный голос Железной Орхидеи, которая приближалась под руку с Лордом Джеггедом, одобрительно кивающим Ли Пао, – является развлекать Железную Орхидею, доставлять ей удовольствие, обожать ее (как ты, не отпирайся) и, самый суровый из критиков, услаждать ее дни яркой игрой своих эмоций.

– О испорченная женщина! О империалистка! Вы порочны!

Ли Пао повернулся и зашагал прочь.

– Но запомните мои слова, – бросил он через плечо. – Апокалипсис уже недалеко. Ты еще пожалеешь, Железная Орхидея, что смеялась надо мной.

– Какие темные намеки! Ли Пао любит вас? – спросил Лорд Джеггед.

Его бледное лицо стало задумчивым. Он с иронией посмотрел на Джерека:

– Возможно, он может научить тебя каким-нибудь чувствам, мой подмастерье.

– Возможно.

Джерек зевнул. Напряжение во время визита к Монгрову давало себя знать.

– Почему? – Железная Орхидея с интересом уставилась на сына. – Ты теперь изучаешь ревность, плоть от плоти моей? Вместо добродетели? Это ревность – то, что сейчас делает Ли Пао?

Джерек уже забыл о событиях предыдущего дня.

– Наверное, – ответил он. – Надо обсудить это с Ли Пао. Разве ревность не является одним из компонентов настоящей любви, Лорд Джеггед?

– Ты знаешь больше подробностей о том периоде, чем я, жизнерадостный Джерек. Все, чем я могу тебе помочь, – это скомпоновать содержание драмы.

– И превосходное содержание, – добавил Джерек, глядя вслед удаляющемуся Ли Пао.

– Расскажи мне, Джерек, – попросила мать, укладывая свои изящные формы на мягкий диван и уничтожая шахматное поле (которое было ужасным, решил Джерек).

Поле превратилось в пустыню. Певчие птички стали орлами. Неподалеку возникла пальмовая рощица со спрятанным в тени источником воды. Железная Орхидея притворилась, будто не заметила, что оазис появился в том месте, где как раз находился Ли Пао. Китаец злобно сверкнул на нее глазами. На поверхностью воды торчала только его голова.

– Что за игру, – спросила она, – изобрели вы с Лордом Джеггедом?

– Мама, я полюбил чудесную девушку, – начал Джерек.

– О! – Она вздохнула с восхищением.

– Мое сердце поет, когда я вижу ее. Мой пульс сбивается, когда я думаю о ней. Моя жизнь теряет смысл, когда ее нет рядом.

– Очаровательно!

– И, дорогая мама, она воплощает в себе все, что требуется от девушки. Она красива, умна, обладает воображением, пониманием и жестокостью. О мама, я хочу жениться на ней!

Утомленный своим выступлением, Джерек рухнул на песок.

Железная Орхидея с энтузиазмом захлопала в ладоши.

– Восхитительно. – Она послала ему воздушный поцелуй. – Джерек, моя куколка, ты гений! Никакое другое слово не подходит, – и подалась вперед. – Ну, а теперь – подробности.

И Джерек рассказал матери обо всем, что случилось, начиная с того момента, когда он в последний раз виделся с ней, и все, что они с Джеггедом запланировали, включая и Воровство.

– Неотразимо, – заявила она. – Итак, мы должны каким-то образом украсть мрачного инопланетянина у миледи Шарлотины. Она никогда не простит этого, я ее знаю. Ты прав, трудная задача.

Она поглядела в сторону оазиса и капризно крикнула:

– Ли Пао, выходи оттуда!

Ли Пао, хмуро и молча торчащий из воды отказывался говорить.

– Вот почему я так привязана к нему, – объяснила Железная Орхидея. Он так прелестно сердится, – и, подперев подбородок рукой, задумалась над ждущей решения проблемой.

Джерек оглядывался по сторонам, возвращаясь мыслями к задуманному предприятию, и спрашивал себя, не будет ли оно слишком сложным, даже скучным. Может быть, следовало изобрести более простой предмет страсти? Любовь занимала очень много времени.

Наконец Железная Орхидея подняла голову.

– Первое, что надо сделать, – посетить миледи Шарлотину. Большой группой, как можно большей. Устроим веселье. Вечеринка будет суматошной, и в самом ее разгаре мы и украдем инопланетянина. Каким образом – решим на месте. Я помню, как устроен ее зверинец, хотя все равно он, вероятно, изменился с тех пор, как я была там в последний раз. Что ты думаешь Джеггед?