Текст книги "Чуждый зной"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

10. УДОВЛЕТВОРЕНИЕ СОКРОВЕННОГО ЖЕЛАНИЯ

Миледи Шарлотина, должно быть, спрятала миссис Амелию Ундервуд очень хорошо. Немного оправившись от потрясения, Джерек начал раздумывать, как спасти свою любовь. Первым его пробуждением было отправиться к миледи Шарлотине и просто потребовать возвращения миссис Ундервуд, но, пораздумав, он решил, что в этом нет смысла: миледи Шарлотина только еще раз посмеется над ним. Нет, надо посетить Лорда Джеггеда Канарии и спросить у него совета. Джерек вдруг вспомнил, что не встречал Лорда Джеггеда с тех пор, как поселился с миссис Амелией Ундервуд. Неужели Лорд Джеггед оставался в стороне из-за гипертрофированного чувства такта?

С тяжелым сердцем Джерек Корнелиан направился к постройке, где, по предложению миссис Ундервуд, держал свой локомотив. Дверь открывалась ключом, но он не мог найти ключ, который всегда хранила миссис Ундервуд.

Ему не хотелось распылять постройку, так как миссис Ундервуд болезненно относилась к соблюдению правил частной собственности своего времени, и вопрос ключей и замков являлся одним из главных. Несмотря на то, что постройка была пугающе уродливой, теперь, с исчезновением миссис Ундервуд, все, относящееся к ней, стало священным для Джерека. Если он никогда не найдет ее снова, этот маленький готический домик будет стоять здесь вечно.

В конце концов ему все-таки пришлось распылить дверь, чтобы вывести локомотив наружу, но затем он ее восстановил. Затем отправился в путь.

Во время полета к Лорду Джеггеду его мучила мысль, что миледи Шарлотина может ничего особенного не увидеть в том, чтобы распылить миссис Амелию Ундервуд полностью и безвозвратно. Вряд ли миледи Шарлотина зайдет так далеко, но это не исключалось. В таком случае миссис Ундервуд исчезнет навечно: нельзя воскресить человека, если каждый атом тела расщеплен и развеян по поверхности Земли. Джерек старался держать подальше подобного рода мысли: если об этом слишком много думать, есть шанс впасть в безысходное отчаяние, из которого никогда не выйти.

Локомотив кружил над замком Лорда Джеггеда, имеющего форму причудливой птичьей клетки ярко-желтого цвета, высотой в скромные семьдесят пять футов, а Джерек посылал сообщение своему другу:

– Лорд Джеггед! Вы примете посетителя? Это я, Джерек Корнелиан, и у меня дело неотложной важности.

Ответа не последовало. Локомотив по спирали спустился ниже. Птичья клетка содержала множество различных «ящиков», поддерживаемых антигравитационными лучами. Каждый ящик был комнатой, и Лорд Джеггед мог находиться в любой из них, но какую бы комнату он ни занимал, просьба Джерека должна была достигнуть его ушей.

– Лорд Джеггед!

Стало ясно, что Лорда Джеггеда здесь нет. У Джерека отчетливо возникло ощущение, что домом не пользовались уже несколько месяцев. Может быть, с Лордом Канарии что-нибудь случилось? Может быть, миледи Шарлотина отомстила ему за участие в краже инопланетянина? О, это было бы дикостью!

Джерек повернул локомотив на север, к гробнице Вертера де Гете, боясь, что его мать, Железная Орхидея, тоже исчезла.

Однако гробница Вертера – композиция из огромной статуи его самого, спящего мертвым сном, гигантского Ангела Смерти, парящего над ней, и нескольких как бы рыдающих оплакивающих женщин, стоящих на коленях поблизости, – все еще была оккупирована черной парой. Сейчас оба они находились на крыше, у ног склонившейся женщины, но в первый момент Джерек не заметил их, так как все было черного цвета.

– Джерек, моя печаль! – Голос матери звучал почти оживленно. Вертер откровенно злобно сверкал глазами и обкусывал ногти на пальцах, пока локомотив причаливал к плоской плите, ослепительно контрастируя цветом с окружающей сценой. – Джерек, какие плохие новости принесли тебя сюда? Мать вытащила черный носовой платок и вытерла черные слезы с черных щек.

– Новости и в самом деле плохие, – ответил Джерек, испытывая чувство обиды от того, что окружение казалось насмешкой над его настоящим горем. Миссис Амелию Ундервуд похитили, может быть, уничтожили, и почти определенно причиной этого является миледи Шарлотина.

– Ее месть, конечно! – выдохнула Железная Орхидея. Ее блестящие черные глаза расширились, и в них вспыхнул неподдельный интерес. – О! О! Увы! Так был наказан великий Джерек! Дом Корнелиана разрушен! Ой! Ой! – И спокойным тоном спросила: – Что ты думаешь по поводу моих стонов?

– Это серьезно, мама, подарившая мне драгоценную жизнь…

– Только для того, чтобы ты страдал от ее мучений! Я знаю! Я знаю! О, увы!

– Мама! – закричал Джерек. – Что мне делать?

– Что ты можешь сделать? – вмешался Вертер де Гете. – Ты обречен, Джерек! Ты проклят! Судьба избрала тебя, как и меня, для вечных страданий! – Он издал горький смешок. – Примирись с этим мрачным фактом. Выхода нет. Тебе было дано несколько мгновений блаженства, чтобы ты страдал более глубоко, когда предмет твоей любви отняли у тебя.

– Вы знаете, что произошло? – с подозрением спросил Джерек.

Вертер смутился.

– Ну, миледи Шарлотина кое-что доверила мне неделю или две назад…

– Дьявол! – зарычал Джерек. – И вы не попытались предупредить меня?!

– О неизбежном? Что хорошего могло выйти из этого? – ответил Вертер язвительно. – Мы знаем, что случается с пророками! Людям не нравится слушать правду!

– Болтун! – Джерек повернулся к Железной Орхидее. – И ты, мама, знала, что планировала миледи Шарлотина?

– Не полностью, мое несчастье. Она просто сказала что-то об удовлетворении сокровенного желания миссис Ундервуд.

– Что же это? Чего она могла желать, как не жизни со мной?

– Она не объяснила. – Железная Орхидея приложила платочек к глазам. Несомненно, она боялась, что я выдам ее план тебе. Ведь мы одной плоти, мое яйцо.

Джерек сказал мрачно:

– Кажется, мне ничего не остается, как обратиться к самой миледи Шарлотине!

– Разве ты не хотел этого? – укоризненно спросил Вертер, который сидел на выступе над их головами, прислонившись черной спиной к мраморному колену статуи и меланхолически болтая ногами. – Разве ты не навлекал катастрофу, ухаживая за миссис Ундервуд? Я припоминаю некоторый план…

– Молчите! Я люблю миссис Ундервуд больше, чем себя!

– Джерек, – сказала рассудительно его мать, – знаешь ли, ты слишком далеко заходишь.

– Так и есть! Я глубоко люблю! Я совершенно поглощен любовью. Страсть управляет мною. Это больше не игра!

– Больше не игра! – Вертер де Гете был шокирован.

– Прощайте, черные предатели… прощайте!

И Джерек кинулся назад к своему локомотиву, дернул шнурок и устремился высоко в темное безрадостное небо.

– Не борись со своей участью, Джерек! – услышал он крик Вертера. – Не грози кулаком неумолимой Судьбе! Не проси милости у Богов, ибо они глухи и слепы!

Джерек не ответил. Неожиданно для себя он горько всхлипнул и пробормотал женское имя. И звук этого имени снова зажег болезненный гнев в его душе.

Он прибыл к озеру "Козленок Билли", сверкающему в солнечном свете, с мыслью уничтожить и озеро, и миледи Шарлотину, и ее зверинец, и ее пещеры – уничтожить весь земной шар, если понадобится, но сдержал ярость, так как миссис Амелия Ундервуд могла сейчас быть пленницей в одной из этих пещер.

Джерек оставил локомотив парить в нескольких дюймах над поверхностью воды и прошел через Водяные Ворота в пещеру с золотыми стенами и зеркальными потолком и полом. Миледи Шарлотина ждала его.

– Я знала, что ты придешь, моя жертва, – промурлыкала она.

На ней было платье лилового цвета, сквозь которое просвечивало мягкое розовое тело. Светлые волосы, с трудом сдерживаемые обручем из платины и жемчуга, струились вдоль лица – спокойного, даже сурового, однако глаза сузились от удовольствия, когда она улыбнулась Джереку.

Миледи Шарлотина лежала на кушетке, покрытой белой тканью и усыпанной белыми розами. Все розы были белыми, кроме одной в ее руке. Это была роза сине-зеленого цвета. Пока Джерек приближался к ней, она, приоткрыв рот, белыми зубами отщипнула лепесток от розы и разорвала этот лепесток на крошечные кусочки, упавшие на подбородок и грудь.

– Я знала, что ты придешь.

Джерек вытянул руки, его пальцы стали когтями, и он, идя на негнущихся ногах и не отрывая от нее взгляда, схватил бы ее за шею, если бы не был остановлен силовым барьером, ею изготовленным, который, однако, ничего не стоило нейтрализовать. Джерек остановился.

– Вы лишены ума, очарования, красоты и грации, – сказал он резко.

Она опешила.

– Джерек, не слишком ли сильно?

– Я имею в виду именно то, что сказал!

– Джерек! Твой юмор – где он? Где? Мне казалось, тебя позабавит такой поворот событий. Я так тщательно все спланировала!

У нее был вид разочарованной хозяйки, устроившей такую же вечеринку, как Герцог Королев (которую никто, конечно, не забыл и не забудет, пока Герцог Королев не умудрится придумать какое-нибудь новое удивительное развлечение).

– Да. И все, кроме меня и миссис Амелии Ундервуд, были посвящены в план!

– Но это, естественно, было существенной частью проделки!

– Миледи Шарлотина, вы зашли слишком далеко! Где миссис Амелия Ундервуд? Верните мне ее сейчас же!

– Нет!

– И что вы сделали с Лордом Джеггедом Канарии? Его нет в замке.

– Я ничего не знаю о Лорде Джеггеде. Я не видела его несколько месяцев. Джерек! Что с тобой? Я ожидала какой-нибудь контратаки. Это она и есть? В таком случае это жалкий ответ…

– Железная Орхидея сказала, что вы удовлетворили сокровенное желание миссис Амелии Ундервуд. Что вы имели в виду?

– Джерек! Просто удивительно, ты становишься скучным. Давай лучше займемся любовью!

– Вы неприятны мне!

– Неприятна? Как интересно! Давай…

– Что вы имели в виду?

– То, что сказала. Я выполнила ее самое сильное желание.

– Откуда вы знаете ее самое сильное желание?

– Ну, я позволила себе послать маленького соглядатая – механическую блоху, чтобы подслушивать ваши беседы. Скоро стало очевидно, чего она хочет больше всего, и поэтому я стала ждать подходящего момента… и сделала это!

– Сделала что? Что сделала?

– Джерек, ты потерял рассудок! Не можешь догадаться?

Он нахмурился.

– Смерть? Она однажды сказала, что предпочтет смерть…

– Нет-нет!

– Тогда что?

– О, каким ты стал скучным! Давай займемся любовью, а потом…

– Ревность! Теперь я понял. Вы сами любите меня. Вы уничтожили миссис Ундервуд потому, что думаете, что тогда я полюблю вас. Что ж, мадам, позвольте сказать вам…

– Ревность? Уничтожила? Любовь? Джерек, ты здорово вошел в роль, как я вижу. Ты очень убедителен, но, боюсь, чего-то не хватает – какого-то намека на иронию, который придает роли немного больше реальности.

– Вы должны сказать мне, миледи Шарлотина, что вы сделали с миссис Амелией Ундервуд.

Она зевнула.

– Скажите мне!

– Безумный дорогой Джерек, я удовлетворила…

– Что вы сделали с ней?

– Ну хорошо! Браннарт…

– Браннарт?

Из ближайшего туннеля показался горбатый человечек и захромал по зеркальному полу, глядя на свое отражение в полу с явным удовольствием.

– Какое отношение к этому имеет Браннарт Морфейл? – потребовал Джерек.

– Я использовала его помощь. А ему нужно было поэкспериментировать.

– Экспериментировать? – в ужасе сорвался на шепот Джерек.

– Привет, Джерек. Ну, сейчас она уже там. Надеюсь, все прошло успешно. Если так, передо мной открываются новые пути для исследований. Меня все еще интересует факт ее появления здесь без машины времени…

– Что вы сделали, Браннарт?

– Что? Ну, я послал женщину назад в ее собственное время, конечно. В машине из моей коллекции. Если все хорошо, она сейчас уже должна быть там. Четвертое апреля 1896 года, три часа утра, Бромли, Кент, Англия. Расчет темпоральных координат не доставляет хлопот, но возможны незначительные пространственные отклонения. Поэтому если ничего не произойдет на обратном пути – ну, там, хроношторм или что-нибудь еще, то она…

– Вы имеете в виду… вы послали ее назад… О!.. – Джерек в отчаянии опустился на колени.

– Ее сокровенное желание, – сказала миледи Шарлотина. – Теперь ты оценил мрачную иронию этого, мой трагический Джерек? Видишь, как я отплатила тебе? Не правда ли, очаровательная месть? Конечно, тебе интересно!

Джерек с трудом собрался с силами, медленно поднялся на ноги и, полностью игнорируя улыбающуюся миледи Шарлотину, посмотрел на Браннарта Морфейла, который, как обычно, не обращал внимания на нюансы.

– Браннарт, вы должны послать меня туда же! Я должен последовать за ней. Она любит меня. Она уже почти призналась в любви…

– Я знала… Я знала! – Миледи Шарлотина захлопала в ладоши.

– …Когда была отнята у меня. Я должен найти ее среди миллионов лет, если потребуется, и доставить назад. Вы должны помочь мне, Браннарт.

– О! – Миледи Шарлотина хихикнула от восхищения. – Теперь я понимаю тебя, Джерек. Конечно, так и должно быть! Браннарт, вы должны помочь ему!

– Но эффект Морфейла… – Браннарт Морфейл умоляюще протянул к ней руки. – Скорее всего, прошлое не примет миссис Ундервуд обратно. Оно может вытолкнуть ее в ближайшее будущее, фактически это наиболее вероятно. Но Джерека оно пошлет обратно в будущее, причем неизвестно куда. Может быть, в никуда. Гости из будущего не могут существовать в прошлом. Движение открыто только в одну сторону. В этом суть эффекта Морфейла.

– Вы сделаете, как я прошу, Браннарт, – сказал Джерек. – Вы пошлете меня назад, в 1896 год.

– Ты сможешь пробыть в прошлом только несколько секунд – не берусь уточнять сколько именно, – прежде чем оно выплюнет тебя. – Браннарт Морфейл говорил медленно, словно разговаривал с идиотом. – Попытка довольно опасна: ты можешь быть уничтожен по дюжине различных причин, Джерек. Прими мой совет…

– Вы сделаете то, о чем он просит, Браннарт, – приказала миледи Шарлотина, отбрасывая в сторону сине-зеленую розу. – Разве вы не в состоянии оценить драму, представшую перед вами? Что еще делать Джереку? Его действия неизбежны!

Браннарт снова начал возражать, однако уже вполголоса, бубня что-то неразборчивое, но миледи Шарлотина подплыла к нему и нежно пошептала на ухо. Ворчание прекратилось, и Морфейл кивнул.

– Я сделаю то, что ты хочешь, Джерек, хотя это, судя по всему, пустая трата времени.

11. ПОИСКИ БРОМЛИ

Машина времени представляла собой сферу, наполненную молочного цвета жидкостью, в которой путешественник во Времени, защищенный резиновым костюмом, должен плавать, дыша через маску. Маска соединялась со шлангом, идущим к стенке сферы.

Джерек Корнелиан смотрел на машину с некоторым недоверием и явным отвращением: маленькая, довольно побитая, с похожими на ожоги пятнами на металлических боках.

– Откуда она взялась, Браннарт? – Джерек протянул одетую в резиновую перчатку руку.

– О, такая конструкция весьма распространена. Расшифровывая внутреннюю систему отсчета, я пришел к заключению, что машина явилась из периода протяженностью около двух тысяч лет, следующего за периодом, который ты хочешь посетить. Вот почему я выбрал ее для тебя. Похоже, это увеличит твои шансы.

Браннарт Морфейл шагал взад-вперед по лаборатории, загроможденной немыслимыми приборами и причудливой техникой. Все это, доставленное из различных эпох Времени, находилось на разных стадиях обветшалости. Кое-какие, не очень сложные приборы были изобретением самого Браннарта Морфейла.

– Она безопасна?

Джерек осторожно коснулся шершавого металла сферы. Некоторые трещины казались свежезаваренными – видно, машина хорошо поработала.

– Безопасна? Какая машина времени может быть безопасной? – Браннарт решительно махнул рукой. – Да ведь только ты, Джерек, и хочешь путешествовать. Помни, я пытался отговорить тебя от этой глупой затеи.

– Браннарт, у вас нет воображения. Нет чувства драмы, – упрекнула его миледи Шарлотина, блеснув глазами с кушетки в углу лаборатории.

Глубоко вздохнув, Джерек забрался в машину и надел дыхательный аппарат, прежде чем опуститься в жидкость.

– Ты мученик, Джерек Корнелиан! – выдохнула миледи Шарлотина. – Ты можешь погибнуть во славу исследований Времени. Тебя будут помнить, как Героя, если ты погибнешь, – потрясающий путешественник во Времени, Казанова хронавтов, распятый на Кресте Времени!

Ее кушетка устремилась вперед, и она, протянув руку, втиснула в его правую ладонь трансляционную пилюлю, а в левую – помятую розу сине-зеленого цвета.

– Я намерен спасти ее, миледи Шарлотина, и привезти обратно! – Голос Джерека немного дрожал.

– Конечно, ты сделаешь это! Ты великолепный спаситель, Джерек!

– Благодарю. – Он все еще испытывал к ней некоторую антипатию: она, казалось, забыла, что это из-за нее он вынужден отправиться в опасное путешествие.

Кушетка отплыла в сторону. Миледи резво замахала зеленым носовым платочком.

– Вперед, сквозь Время, мой Герой! Сквозь дни и месяцы! Века и тысячелетия! Самый преданный из любовников – как Гитлер спешил к Еве, как Оскар к Боги! Вперед! О, я тронута! Я в экстазе!

Джерек хмуро посмотрел на нее, но подарки оставил при себе, втискиваясь в глубину сферы. Люк закрылся, оставив его, неуютно невесомого, плавать в мутной жидкости и готовиться к в прыжку в поток Времени.

Сквозь жидкость виднелись приборы загадочных, непривычных очертаний. Они, казалось, тоже беспорядочно плавали – с мертвыми, без единого намека на движение шкалами. Не доносилось ни звука.

Затем одна из шкал замерцала. Появились и исчезли несколько зеленых и красных цифр. Желудок Джерека сжался, тело напряглось, а затем все снова успокоилось. Казалось, машина перевернулась.

Джерек хрипло дышал в трубку. Сфера была неудобной и тесной, резиновый костюм так сдавливал грудь, что он почти готов был попросить другую машину.

Вдруг шкала замерцала снова: зеленые и красные цифры. Потом ожили еще две шкалы – голубая и желтая. Быстро замигал белый свет, скорость мигания все увеличивалась и увеличивалась. Раздался клокочущий звук. Последовали толчки. Жидкость, в которой он плавал, на глазах темнела.

Джерек почувствовал боль – впервые в жизни: раньше ему никогда не приходилось испытывать физической боли. Он закричал, но голос был едва слышен.

Он был в пути.

Джерек потерял сознание.

Очнулся Джерек оттого, что его ужасно трясло. Сфера, ударяясь и подскакивая, куда-то падала, из образовавшейся трещины вытекала жидкость, а Джерека швыряло из стороны в сторону. Он открыл глаза, потом закрыл и застонал.

Зашипел воздух – из его рта выдернуло трубку. Пластиковая обшивка машины стала оседать, пока Джерек не оказался лежащим спиной на металле стенки. Сфера остановилась, он опять застонал, все его тело было покрыто ушибами. "Итак, – утешил он себя, – я страдаю. В этом нет сомнений".

Он посмотрел на извилистую трещину в стенке сферы. Придется найти другую машину времени, так как эта не выдержала трудностей пути. Если сейчас 1896 год и удастся найти миссис Амелию Ундервуд, конечно, при условии, что она сама прибыла сюда благополучно, он пойдет к изобретателю и попросит машину взаймы. И все же нельзя быть уверенным, что это единственная из трудностей, с которыми придется столкнуться.

Джерек попытался шевельнуться и вскрикнул от боли, которая постепенно перешла в пульсирующую резь. Она утихала медленно. Через расколотую стенку машины времени врывался холодный воздух. За трещиной была темнота.

Джерек, дрожа от холода и боли, встал и стащил костюм, оставшись в помятых пиджаке и брюках нежно-розового цвета. Первым делом он убедился, что кольца власти – с рубином, изумрудом и бриллиантом – по-прежнему находятся на пальцах.

Воздух имел странный запах и был очень плотным. Джерек закашлялся. Протиснувшись ближе к трещине, он шагнул наружу. Вокруг клубилась белая мгла. Машина, казалось, приземлилась на какую-то искусственную поверхность и находилась на самом краю водного пространства. Вверх, сквозь туман, вели каменные ступеньки. Вероятно, машина скатилась по ним вниз, прежде чем расколоться.

Высоко над головой проглядывал тусклый свет, желтый и зыбкий.

Джерек дрожал от холода.

Как же так? Если он в Лондоне эпохи Рассвета, тогда почему город покинут? Джерек представлял его набитым людьми, миллионами людей, так как это был период Множественных Культур.

Свет манил его, и он заковылял вверх по ступенькам, чувствуя, как лицо покрывается влагой. С недоумением коснувшись лица, он понял, что это такое, и из груди вырвался непроизвольный вздох облегчения.

– Туман…

Это был туман.

Ободренный, он стал подниматься по ступенькам гораздо веселее, пока в конце концов не ударился плечом о металлическую колонну. На верхушке колонны горела газовая лампа, очень похожая на те, что миссис Амелия Ундервуд просила сделать для нее. По крайней мере, он находился в нужном периоде времени. Браннарт Морфейл был излишне пессимистичен.

Да, но то ли это место? Ему нужен был Бромли. Джерек обернулся назад и посмотрел сквозь туман на широкую гладь темной воды. Миссис Ундервуд много рассказывала о Бромли, но никогда не упоминала большую реку. Может быть, это Лондон, находящийся рядом с Бромли? Если так, то перед ним Темза. Что-то прогудело из глубины тумана, затем оттуда донесся тонкий протяжный крик, и снова наступило молчание.

Джерек вступил в узкий переулок с неровной, покрытой булыжником мостовой. Темные кирпичные стены домов по обе стороны переулка были обклеены листами бумаги, покрытых непонятными письменами. Джерек не мог прочитать ничего. Даже трансляционные пилюли, действующие хитрым способом на мозговые клетки, не помогли бы ему расшифровать надписи. Тут понял, что все еще сжимает в ладони трансляционную пилюлю, которую дала ему миледи Шарлотина. Очень кстати, но, прежде чем проглотить ее, надо подождать, пока кто-нибудь встретится. Другая рука все еще крепко держала смятую розу – все, что осталось у него от миссис Амелии Ундервуд.

Переулок вывел на улицу, и здесь туман был менее плотным, позволяя взгляду проникать на несколько ярдов во всех направлениях. Задачу облегчали и несколько ламп, рассеивающих вокруг тускло-желтые сгустки света.

Но все-таки Джерека не оставляло ощущение покинутости этих мест, когда он шел по улице, завороженно разглядывая дом за домом. В некоторых окнах светились огоньки, проглядывающие из-за штор, пару раз послышался приглушенный голос. По каким-то причинам, значит, население пряталось внутри домов. Несомненно, со временем найдется ответ на эту загадку.

Следующая улица была еще шире, и дома здесь были выше, хотя и находились в таком же ветхом состоянии. В окнах первых этажей кто-то выставил на обозрение разнообразные предметы искусства: швейные машинки, отжимные катки для белья, сковородки, кровати и кресла, инструменты и одежду. Джерек останавливался каждую минуту, чтобы рассмотреть выставленные предметы. Владельцы вправе были так гордо демонстрировать эти вещи. Какое изобилие! Правда, некоторые из предметов были меньше и немного тусклее, чем он себе представлял, а многие, конечно, совсем нельзя было узнать. Тем не менее теперь, когда он и миссис Ундервуд вернутся, он сможет сделать ей гораздо больше вещей, чтобы доставить удовольствие и напомнить о доме.

Свет впереди стал более ярким, там мелькали фигуры людей, слышались голоса.

Джерек кинулся через улицу, и в этот момент раздался странный клацающий звук, похожий одновременно и на скрип, и на дребезжание. Он услышал крик и, повернув голову влево, увидел черного зверя, появившегося из тумана. Глаза зверя вращались, ноздри раздувались.

– Лошадь! – воскликнул Джерек. – Это лошадь!

Он часто сам изготавливал лошадей, но только сейчас понял, как сильно они отличались от оригинала.

Снова крик.

Джерек закричал в ответ, приветствуя и размахивая руками.

Лошадь тащила высокую черную повозку, на верху которой сидел мужчина с кнутом. Он-то и кричал.

Лошадь поднялась на дыбы, и Джереку показалось, что она машет ему передними ногами. Странно быть приветствуемым животным в первый день своего прибытия в эпоху.

Тут Джерек почувствовал, как что-то ударило его по голове, упал на мостовую и откатился в сторону, а лошадь с повозкой прогрохотали мимо и исчезли в тумане.

Джерек попытался встать, но на него накатила волна такой слабости, что он застонал. Со стороны яркого света к нему бежали люди. С трудом поднявшись на четвереньки, он опустился на колени и увидел стоящих вокруг дюжину мужчин и женщин, одетых в одежду нужного периода. Их лица были хмурыми и серьезными. Все молчали.

– Что?.. – Джерек догадался, что им не понять его. – Извините. Если вы подождете минуту…

Они заговорили все разом. Джерек поднес трансляционную пилюлю к губам и проглотил ее.

– Иностранец какой-то. Вероятно, русский. С одного из их кораблей… – сказал мужчина.

– Вы можете объяснить, что со мной произошло? – спросил его Джерек.

Мужчина удивился и сдвинул помятый котелок на затылок.

– Я мог бы поклясться, что вы иностранец!

– Вас сбил этот чертов кэб, вот что случилось, – сообщил другой мужчина тоном глубокого удовлетворения. Над глазами у него нависла большая кепка. Он сунул руки в карманы брюк и продолжал веско: – Потому что вы махали руками на лошадь и заставили ее встать на дыбы, не так ли?

– Ага! И одно из копыт ударило мне в голову, да?

– Да! – подтвердил первый мужчина таким тоном, словно поздравлял Джерека с прохождением трудного испытания.

Какая-то женщина помогла Джереку встать на ноги. Она выглядела очень сморщенной, и от нее чем-то сильно пахло – Джереку никак не удавалось идентифицировать запах. Лицо ее было раскрашено множеством красок и посыпано порошком.

Леди сладострастно улыбнулась.

Джерек из вежливости сладострастно улыбнулся в ответ.

– Благодарю, – сказал он.

– Все в порядке, милый, – хрипло промурлыкала леди. – Мне кажется, я сама выпила лишнее. – Она засмеялась резким прерывистым смехом и, обращаясь к собравшимся, продолжила: – Мы все, наверное, хорошо хватили в два-то часа утра. Могу подтвердить, что и ты неплохо погулял, – сообщила она Джереку, оглядывая его с головы до ног. – Был на вечеринке, а? Или, может, ты артист, а? – Она двинула бедрами, заставив качнуться длинную юбку.

– Простите, – сказал Джерек. – Я не…

– Ладно, ладно, – перебила она, влепив мокрый поцелуй в его грязное влажное лицо. – Хочешь теплую постельку на ночь, а? – Она прижалась к нему всем телом, пробормотав на ухо: – Это обойдется тебе не дорого, ты мне нравишься.

– Вы хотите заняться любовью со мной? – спросил Джерек. – Я польщен. Вы очень сморщены, мне было бы интересно. К несчастью, тем не менее, я…

– Сосунок! – Она отодвинулась. – Сосунок! Противный пьяница! Женщина пошла прочь, сопровождаемая насмешливыми репликами из толпы.

– Кажется, я обидел ее, – сказал Джерек. – Я бы хотел…

– Неплохое достижение, – перебил его молодой мужчина в желтом пиджаке, коричневых брюках и коричневой с узенькими полями шляпе. У него было тонкое живое лицо. Ухмыльнувшись, он подмигнул Джереку. – Элси немного старовата.

Концепция возраста никогда реально не приходила в голову Джереку, хотя, как он знал, была неотъемлемой чертой данного периода. И сейчас, оглядев стоящих вокруг людей, он увидел, что все они находятся в различных стадиях увядания. Джерек понял, что это значит: они не намеренно портили свои черты подобным образом, у них не было выбора.

– Так и быть, – сказал один из мужчин. – Будьте моим гостем!

Поняв, что чуть не обидел еще одного человека, Джерек быстро извинился и постарался сменить тему разговора. Показал на источник света, он спросил:

– Что это?

– Это кафетерий, – ответил молодой мужчина в желтом пиджаке. – Центр Уайтчеппля. Вроде как Пикадилли для Империи, так кофейня Чарли для нашего района. Выпейте-ка чашечку, пока рядом. Кофе Чарли или убьет, или вылечит – точно говорю.

Молодой мужчина подвел Джерека к большому фургону, открытому с одного бока. Над открытым бортом был натянут навес, под которым уже собрались посетители. В глубине фургона виднелись несколько больших металлических контейнеров (явно горячих), а вдоль борта были расставлены множество фарфоровых чашек и блюдец, а также разнообразные предметы, которые, вероятно, являлись каким-то видом пищи. Большой краснолицый и усатый мужчина в полосатом переднике стоял в фургоне с закатанными по локоть рукавами, подавая людям чашечки, которые наполнял из металлического контейнера.

– Я заплачу, – сказал молодой мужчина великодушно.

– Заплатите? – повторил Джерек, наблюдая, как его новый приятель протянул маленькие коричневые диски усатому человеку.

Получив в обмен две фарфоровые чашки, мужчина протянул одну Джереку, и тот чуть не уронил ее, когда тепло обожгло пальцы. Джерек осторожно глотнул жидкость, оказавшуюся и горькой, и сладкой одновременно. Ему понравился кофе.

Молодой мужчина посмотрел с любопытством.

– Вы хорошо говорите по-английски, – сказал он.

– Благодарю, – ответил Джерек, – хотя это не проявление моего таланта. Вы знаете, трансляционные пилюли…

– Что? – переспросил мужчина, но не стал выяснять дальше. Его мысли, казалось, где-то витали, пока он пил кофе и рассеянно поглядывал вокруг. Очень хорошо, – сказал он. – Я бы принял вас за английского джентльмена, если бы не одежда, конечно, и… тот язык, на котором вы заговорили сразу после того, как вас сбила лошадь. Сошли с корабля, не так ли? – Его глаза сузились.

– В некотором смысле, – согласился Джерек, не желая на этой стадии распространяться о машине времени, так как мужчина захочет повести его к изобретателю прямо сейчас, чтобы помочь достать новую машину, но главной целью в настоящий момент было найти миссис Амелию Ундервуд. – Это 1896 год? – спросил Джерек.

– Что? Год? Да, конечно. Четвертое апреля 1896 года. У вас что, другой календарь там, откуда вы приехали?

Джерек улыбнулся.

– Можно сказать и так.

Люди начали расходиться, прощаясь друг с другом.

– Доброй ночи, Нюхальщик, – кивнула одна из женщин молодому мужчине.

– Пока, Мэгги.

– Вас зовут Нюхальщик? – спросил Джерек.

– Точно. Прозвище. – Мужчина поднял указательный палец правой руки и, приложив его поперек к носу, подмигнул. – А тебя как кличут, приятель?

– Мое имя Джерек Корнелиан.

– Я буду звать тебя Джерри. Договорились?

– Конечно. Я буду звать вас Нюхальщик.

– Ну, насчет этого… – Мужчина поставил пустую чашку на прилавок. Может, ты будешь звать меня мистер Вайн?.. Между прочим, это мое настоящее имя. Я не возражал бы при нормальных обстоятельствах, но там, куда мы собираемся пойти, "мистер Вайн" будет звучать более респектабельно.

– Хорошо, мистер Вайн. Скажите мне, мистер Вайн, Бромли далеко отсюда?

– Бромли в Кенте. – Мужчина засмеялся. – Зависит от того, что тебе нужно. Можно добраться туда достаточно быстро на поезде – меньше чем за полчаса с вокзала «Виктория»… или «Ватерлоо»? Что, у тебя там какой-то родственник?

– М-м… невеста.

– Молодая леди? Англичанка, да?

– Думаю, да.