Текст книги "Начала Интеллектуал-Социализма"

Автор книги: Майкл Де Будион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

НАЧАЛО ДЕВЯТОЕ
ВЫСШАЯ КВИНТЭССЕНЦИЯ

Нет ничего более шаткого, Нет ничего более шаткого и переходящего, чем обаяние не опирающегося на собственную силу могущества.

Тацит «Анналы» XIII,19

Как ясно из основных принципов, целей и задач Интеллектуал-Социализма, только при нем наука, сможет занять, то, достойное ее место, которого она была лишена все прошлое время. Главной целью здесь является создание такой системы, при которой наука, как высшая область приложения интеллекта, развивалась бы абсолютно независимо от чьей-либо субъективной воли и при этом была абсолютно самодостаточной. Осуществление этой цели необходимо прежде всего для упорядочивания и приведения к максимально возможной систематизации научной работы, а также для координации действий различных интеллектуальных групп. Разумеется, что текущее положение науки во всем мире, мягко говоря, далеко от состояния которое она будет иметь при ИС.

В современных буржуазных демократиях наука является всего лишь средством с помощью которого буржуям обеспечиваются разработки новых изделий, которыми они затем, при помощи тех же научных методов, пытаются насытить «рынки». Поскольку, как уже неоднократно подчеркивалось, потребителями рыночной продукции, за исключением небольшого объема товаров, являются бессознательные массы, тем отчетливее видно, что наука там используется отнюдь не по своему прямому назначению, а является лишь одним из многих средств обогащения буржуазии. И хотя интеллектуалы задействованные в научном обеспечении данной буржуазии и находятся по своему уровню жизни и самое главное – местоположению в обществе, – как говорится, "выше среднего", все таки, этот уровень смотрится довольно жалко, даже в сравнении со средней буржуазией. Наука при рыночной экономике поставлена на такую же потогонную систему, как и система эксплуатации бессознательных масс, она всего лишь обычный рычаг поддержания существования систем с далеко не интеллектуальными целями

Поскольку при ИС классовое деление общества будет ликвидировано, точнее, Интеллектуал-Социалисты будут поставлены вне классовых рамок, для науки впервые появится возможность работать исключительно на осуществление программ необходимых для обеспечения глобального порядка, поддержания внутренней гармонии и планирование жизни Элитарной Формации руководствуясь исключительно научными принципами. Но на переходном этапе, между нынешним плачевным состоянием и будущим, необходимо провести ряд кардинальных реформ в науке, чтоб, собственно, выделить из нее НАУКУ, которая затем раз и навсегда займет высочайшее положение, из разного рода около– и псевдонаучной среды в которой современная наука погрязла очень сильно. В этом плане, не безынтересно проследить историю развития и упадка Советской науки, прямо с момента октябрьского переворота, вплоть до наших дней. Итак, к началу 20-х годов, наука в СССР являла собой жалкое зрелище. Профессора, академики, инженеры, которые, в массе своей и составляли ту самую, пресловутую русскую интеллигенцию, т. е. отличались прежде всего либерально-демократическим типом мышления, были истреблены или выброшены за границу большевиками, которых, эти интеллигенто-интеллектуалы, с извращенным мироощущением, привели к власти (правда, через промежуточное звено – Временное правительство). В общем, за что боролись – на то и напоролись. Однако при этом большевизм принес и свои положительные плоды, а именно: наметились перспективы, пусть сначала довольно небольшие, но в последствии все более реальные, для создания системы при которой практически каждый интеллектуал, мог получить надлежащее образование, ибо до 1917 года, что бы там не говорили сегодня ревнители старых порядков, получение высшего образования было в основном, привилегией дворян, буржуев, и, в крайнем случае, обуржуазившихся средних классов. В 20-х годах процесс был еще не слишком ярко выражен, в стране свирепствовал НЭП, да и места, тогда еще в малочисленных высших учебных заведениях заняли дети новоявленных вельмож от большевизма (кстати, дети, а позже и внуки этих детей, руководили и руководят до сих пор такими важнейшими сферами жизнедеятельности нашей страны, как экономика, финансы, иностранная политика, и если посмотреть на результаты их работы, сразу становится понятно: они представляли отнюдь не интеллектуальную элиту). Вторую, хотя и меньшую часть контингента ВУЗов составляли нэпманы. С начала 30-х годов, когда запахло новой большой войной, для чего в СССР стала ускоренными темпами создаваться нормальная экономика, возникла необходимость и в создании нормальной науки, т. к. существующего количества научных кадров, особенно инженерных, явно не хватало и их на первых порах заменяли кадры из дружественных Советам стран, прежде всего из США. Но уже в скором времени сеть высших учебных заведении резко расширяется, а поскольку дети правящей коммунистической элиты предпочитают гуманитарные сферы (там легче скрыть свою убогость), то технические области оказываются почти полностью доступными интеллектуалам даже пролетарского происхождения. Результаты не замедлили сказаться. К концу 30-х годов советская наука уже ничуть не уступает, ни немецкой, ни американской. СССР захватывает лидирующее положение в мире в таких областях как авиастроение, энергетика, квантовая физика, да и в остальных базовых отраслях уже мало чем уступает Западу. СССР вступает в свой золотой век – 1937–1953 гг. Даже война, которая развивалась отнюдь не по сталинскому плану, не оказала серьезного влияния на развитие науки, а после ее окончания вообще создались такие условия для ускорения ее развития, что продержись они хотя бы лет двадцать, Запад бы остался далеко сзади не имея особых шансов сократить дистанцию. Но этого не произошло. И не произошло потому, что советская система помимо преимуществ имела и недостатки, которых хоть и было меньше, но они как раз и оказались той "ахиллесовой пятой" из-за которой случился ее развал. Да, так вот, в начале и середине 50-х годов в стране еще сохраняется беспрецедентный экономический рост (его темпы составляют 10–15 %, и при этом сравнение с современными южнокорейскими и сингапурскими «чудесами» мало уместно, нельзя сравнивать абсолютные величины наших 15 % и их 15 %. Масштабы стран несопоставимыми, плюс эти "азиатские тигры" работают полностью на привозном сырье, и если завтра сырье не поступит, то их темп роста скачкообразно упадет до нуля). Советская наука и техника в кратчайший срок обеспечивает ракетно-ядерный паритет с США ликвидируя американскую ядерную монополию, в связи с развитием космической техники резко возрастает престиж фундаментальных наук и появляются предпосылки для притока в эту сферу нового крупного интеллектуального пополнения.

Но со середины 60-х годов начинается самое интересное. В научных и околонаучных кругах разворачивается глупейшая дискуссия "о физиках и лириках". Сам факт возникновения такой дискуссии говорит о том, что поколение выросшее в так называемую «оттепель», практически завершило свое духовное, физическое и ментальное сходство с той, исчезнувшей дореволюционной интеллигенцией. Иными словами, следуя принципам ложной морали, это поколение скатилось до уровня абсолютной деградации, по сути дела – это самое дегенеративное поколение за весь советский период. Но деградировали не все. Тех, кто еще на что– то надеялся, посадили на ставку-100-120 рублей в месяц, заставив жить "от зарплаты до зарплаты". С 1965 года, после косыгинских реформ, начинается застой. Отставание от Запада идет даже в мелочах, а целые области, например информатика, коммуникации, остаются абсолютно недоразвитыми. И что же при этом происходит в системе образования? Идет бурный рост числа ВУЗов, студентов, аспирантов, кандидатов и докторов наук, академиков. В данном случае СССР уникален еще и тем, что помимо центральной Академии Наук СССР, была еще академия сельскохозяйственных наук – ВАСХНИИЛ, Академия медицинских наук, Академия педагогических наук, Академия художеств, и – самое интересное – 15 республиканских «гадюшников» – т. е. филиалов АН СССР. К моменту «доползания» страны к началу 90-х годов, т. е. к полному и окончательному развалу науки, у нас помимо 18 академий, было около СЕМИДЕСЯТИ ТЫСЯЧ докторов наук и где-то 650 тысяч кандидатов наук. И это при полнейшем отставании практически во всех областях, разве что кроме фундаментальных наук (все таки большой потенциал заложенный здесь в 30–50 годы продолжал давать свои плоды). Я уж молчу про то, что нивелировалась ценность научного работника как такового, но и сам интеллект и способность вообще к какой-либо научной работе, стал далеко не первым критерием необходимым для научной карьеры. Это породило гигантское количество проституток от науки, я имею ввиду низкоинтеллектуальных мракобесов сидевших в академиях (особенно в гадюшниках), да и на кафедрах рядовых ВУЗов, и сознавая свою полную интеллектуальную несостоятельность, используя руководящие должности, занимающихся тихим зажимом передовых направлений, идей и т. п., благо рычагов было достаточно. Многие блистательные интеллектуалы вынуждены были либо оставлять свои проекты при себе, либо подкармливать ими своего научного шефа, ставя его фамилию на своих рефератах, монографиях, диссертациях. А тем временем, ввиду коррупции в «высших» научных кругах, раздача докторских и академических званий шла налево и направо. В меньшей степени это наблюдалось в России, Белоруссии, Украине, Прибалтике значительно сильнее в Средней Азии и на Кавказе. С началом 70-х ВУЗы и НИИ превращались в канцелярские конторы с раздутыми штатами. Что касается высшего образования, то оно стало доступно практически всем (не всем интеллектуалам, а всем вообще). Появилась мода – "иметь корочку". Ради получения корочки, в ВУЗы стремились и стремятся попасть миллионы, и все это на фоне абсолютного разгрома всякой науки государством, у которого, благодаря очередным экономическим экспериментам попросту нет денег. Обратная сторона вопроса состоит в том, что такую огромную ораву выдвиженцев от науки, в общем незачем содержать. При таком положении, собственно, никаких денег и не хватит, поэтому для того чтоб вывести науку на должный уровень в максимально короткий срок, необходимо определить приоритеты в финансировании и произвести повальную чистку-аттестацию в еще уцелевших научных учреждениях, в первую очередь среди академиков (особенно членов-корреспондентов АН), профессоров элитных институтов, и здесь нужно обратить внимание на тех, которые ведут сомнительные или заведомо тупиковые научные направления, а также пересмотреть их докторские диссертации. Для этого мы создадим специальные комиссии, которые будут абсолютно засекречены, как от тех кого они будут проверять, так и от друг-друга, в этом случае можно будет во-первых организовывать многократные проверки, а во– вторых, из проверенных (если аттестация дала положительную оценку) можно будет организовать аналогичные группы для расширения масштабов проверки, которую в последствии можно будет довести и до рядовых ВУЗов, НИИ и проектных институтов. Кто знаком с положением дел в нашей науке, легко прикинет, какой процент может пройти данную проверку. Я уверен, что среди академиков и профессоров он в лучшем случае составит 15–20 %, среди кандидатов наук 30–40 %. Колебания возможны в зависимости от того, в какой научной области идет проверка, к примеру, не будет удивительно, если в экономических науках эти цифры будут в 2–3 раза выше. Те, чье звание подтвердилось, и станут официальными интеллектуалами, лица не прошедшие аттестацию будут переведены в ранг обычных людей, соответственно своим способностям. Только тогда в науке будет наведен элементарный порядок. Оставшимся 15–20 % без каких-либо дополнительных ассигнований, сугубо за счет сокращенных, можно будет соответственно увеличить финансирование. Плюс к этому наметятся условия для притока в науку ценных кадров покинувших ее после развала начала 90-х. В любом случае, мы получим крепкие, хорошо организованные, материально обеспеченные элитные научные подразделения которым будет под силу решать задачи куда более масштабные, чем, к примеру, современные проблемы перевода по «конверсии» завода по производству ракетных двигателей в завод по производству унитазов с улучшенной смываемостью, для чего куча программистов и математиков месяцами проводит расчеты по исследованию прохождения турбулентных потоков жидкости в этом керамическом сосуде. Ракеты нам еще понадобятся, и в немалом количестве, так что мозги нужно загружать на полную катушку.

Однако, такие безумные ситуации были и есть не только в СССР. В Соединенных Штатах полное расовое отупение белой общины привело к тому, что сначала 60-х годов негры полностью уравниваются в правах с белыми. Это касалось и системы доступа к высшему образованию. Однако янки тут же столкнулись с весьма щекотливым моментом, а именно: негры в силу своего недостаточного по сравнению с белыми интеллектуального уровня развития не могли сдать вступительные экзамены и поступить в ВУЗ. Моментально был поднят шум, что негров специально не принимают в институты и университеты, и чтоб как-то загасить конфликт правительством США была принята программа "Affirmative Action" ("Встречное действие"), которая предусматривала введение соответствующих квот и льгот для негров, латиносов и т. п. В общем, подобными способами, очень далекими от нормальных, негры пролезли в американские ВУЗы. Но на этом дело не кончилось. Прошло некоторое время, пришла пора сдавать семестровые и курсовые экзамены, и только здесь уж всем стало понятно, что негры принципиально не «вытягивают» даже на минимальный уровень который позволял бы им удержаться в данном учебном заведении. Что делать в таком случае? Повыбрасывать негров с университетов? В этом случае гарантированы как минимум массовые беспорядки среди "студентов"-негров, а шестидесятые годы и без этого были ознаменованы крупными студенческими волнениями и агрессивными действиями дегенеративных молодежных группировок, типа хиппи, сатанистов и т. п. Было принято поистине Соломоново решение, правда, на американский манер, а именно: ослабить учебные программы и сделать их приспособленными под то, что называется негритянским интеллектом. Но и даже этого оказалось мало и программа "Affirmative Action" предусматривала некоторые преимущества даваемые неграм при приеме на работу, а отказ в приеме немедленно становился поводом для обвинений в расизме. Этот удивительный (даже по американским меркам) закон продолжает действовать и поныне, а предпринимаемые некоторыми университетами попытки обойти его, наталкиваются на самое яростное сопротивление, которое как нетрудно догадаться будет с каждым годом усиливаться из-за резкого увеличения процентного содержания негров и других цветных в американском обществе.

Сделаем некоторые выводы.

Первое. Для того, чтоб в будущей Элитарной Формации Высших Ин– теллектуалов наука была в состоянии постоянного быстрого роста и развития, необходим тщательный многоступенчатый подбор кадров, причем вестись он должен еще со школьной, в крайнем случае – с институтской скамьи.

Второе. Только через науку можно достичь высшего положения в обществе, любое другое занятие должно стоять на несколько ступеней ниже и служить всего лишь частным средством самореализации данного индивида. Когда мы это реализуем, будет достигнут гигантский социальный прорыв, т. к. будут полностью отрезаны каналы и пути проникновения в Высшие Структуры посторонних и оказания ими какого-либо влияния на политику, экономику и другие сферы жизнедеятельности Формации Интеллектуалов.

Третье. Следствие первых двух пунктов. Наука в Элитарной Формации не должна быть зависима от чего-либо, особенно это касается фундаментальных исследований. Мы не можем позволить себе того, что позволяют современные политиканы: задерживать развитие передовых отраслей из-за отсутствия финансов и в это же время заниматься дешевыми социальными программами направленными на удовлетворение сиюминутных потребностей бессознательных масс. При нашем правительстве массы будут работать и ждать, сколько того будет нужно, пока их, где это возможно, не заменят более покладистые машины. Вообще, вся жизнедеятельность государства будет подчинена науке, и будет служить основным средством необходимым для ее нормальной жизнедеятельности.

Четвертое. Необходимо создать четкую централизованную систему и порядок присвоения научных званий. По крайней мере докторские и академические звания должны присваиваться единственным независимым органом, который лучше всего создать при Высшем Интеллектуальном Совете. Этим можно будет исключить неконтролируемое присвоения этих званий разного рода местечковыми комиссиями повязанными круговой порукой.

Пятое. Научное звание должно присваиваться исключительно исходя из проделанной научной работы, и степени готовности данного человека, но ни в коем случае оно не должно зависеть от возраста или текущего звания. Этим мы создадим условия при котором в высшие научные круги будет обеспечен достаточный приток относительно молодых кадров, что должно послужить своеобразным катализатором ее деятельности. В принципе, имея надлежащие способности, реально получить докторское звание уже к 30 годам. Присвоение докторских званий пятидесятилетним маразматикам вызывает у меня смех. Спрашивается: дядя, а чем ты раньше занимался? Еще больший смех вызывает присвоение кандидатских звании, например, в сорок лет. В сорок лет и из олигофрена можно сделать кандидата.

Шестое. Необходимо оградить науку, как ядро интеллектуальной системы будущей Формации от разного рода интеллигентских дискуссии типа "физиков и лириков" и обязательно показать возможным ревизорам, какие катастрофические последствия ждут их в случаях принятия попыток поставить хоть под малейшее сомнение приоритеты науки перед чем-либо другим. Всегда найдутся паршивые овцы, которые, может быть даже в высших эшелонах науки, будут всеми силами препятствовать осуществлению подобных планов. Долг каждого интеллектуала – выявлять этих врагов Высшего интеллекта и обеспечивать невозможность влияния этих людей на формирование научной политики Элитарной Формации.

Седьмое. Уже сейчас наука должна вырваться из оков политических элит, как в свое время она вырвалась из оков мракобесной церкви, низкоинтеллектуальные режимы которые она вынуждена обслуживать, с целью поддержания своего существования. Мы, Высшие Интеллектуалы, не должны ковать оружие которым бессознательные попугаи, именующие себя президентами, премьер-министрами или еще как-то, пугали бы друг-друга, продлевая свое существование. В любом случае, установление правления Высших интеллектуалов – дело ближайшего будущего, но готовиться нужно уже сейчас. Каждый интеллектуал, вне зависимости от того, находится ли он в науке, или временно, может быть даже не по своей воле оказался вне ее, не должен ни в коем случае поддаваться ложным соблазнам и не впадать в депрессивное состояние. Это удел наших врагов. Нужно спокойно работать, поддерживать форму и быть готовым вернуться в интеллектуальный строй, при первой необходимости.

НАЧАЛО ДЕСЯТОЕ
ЗЕРКАЛА БЕССОЗHАТЕЛЬHОГО

Устойчивость интеллектуал-социалистической формы управления, как необходимое условие ее долгого существования, должна базироваться на специально отработанных принципах, которые обеспечат невозможность изменения внутренней структуры Формации, как изнутри, так и извне. И вообще, проводя любое изменение внутри партии, принимая даже самую незначительную поправку в ее устав, в ее программу, осуществляя внешние мероприятия, обязательно должен проводится анализ устойчивости интеллектуальной системы. Не следует, однако путать анализ устойчивости с анализом последствий принимаемого решения. Анализ последствий подразумевает, как правило, прогнозирование следствия принимаемого решения в плане изучения реакции на него сообществ, интересы которого оно непосредственно затрагивает. Анализ же устойчивости нашей Структуры должен проводиться исключительно с целью оценки опасности принятого решения для сохранения отлаженных законодательных и исполнительных механизмов внутри партии, а также недопущения возникновения последствий, которые могут проявиться не сразу, а спустя длительный промежуток времени. Вообще, пренебрежение долгосрочным прогнозированием последствий, способствовал разрушению множества государственных структур, на первый взгляд – особо прочных.

Структуры систем изнутри и структуры систем извне, изменялись разными способами. Обозначим и проанализируем их.

1. Идеологический кризис.

Отставание идеологического обеспечения от уровня социально-экономического развития государства. Превращение идеологии в помеху нормальному развитию страны. Разочарование в идеологии всех групп, независимо от градации их по уровням интеллекта.

Классический пример – Советский Союз. Причины всех перечисленных форм идеологического кризиса, существовали в нем, вопреки распространенному представлению, не только из-за ущербности марксизма, а лишь потому, что во властные структуры, набилось слишком много людей с крайне недоразвитым интеллектом. Даже среди советских андроидов, высший орган страны – Политбюро ассоциировался со сборищем маразматиков, высший генералитет – с «дубами», что нашло свое блистательное отражение в советских анекдотах. А кто были эти высшие маразматики и «дубы»? Как правило низовые комсомольские и партийные работники стремительно выдвинувшиеся после окончания Великой Чистки (1935–1938 гг.). Вакансии надо было как-то заполнять, вот их и заполнили. К концу 50-х годов (время, правильный исторический анализ которого остался за пределами зоны допустимой для исследования советскими и постсоветскими историками) эти выдвиженцы быстро осваивают ЦК, Политбюро, Совнархозы. Посмотрите их биографии. Почти у всех стандартная запись – "Депутат ВС СССР с 1937 года", или "на партийной (советской) работе с 1937 года". Короче говоря, некрофилы "ленинской гвардии", которые более-менее блюли относительную идеологическую чистоту тех взглядов в которые они верили, были заменены на будущих «дубов», которые вследствие своего интеллекта низкого, естественно никаких убеждений не имели и никакими принципами не руководствовались. Уже со середины 60-х, они будут без боя сдавать позицию за позицией, а в начале 90-х сдадут страну в официальное экономическое рабство к Западным финансовым картелям. Хорошо зная психологию такого типа людей, я уверен, что делали они это бессознательно, и практически все – совершенно бескорыстно.

Однако Сталин, осуществивший Великую Чистку, видимо, неплохо знал, или по крайней мере инстинктивно чувствовал, какие меры нужно осуществлять для повышения устойчивости системы, и старался проводить необходимые структурные корректировки. Вообще, этот сын сапожника, как и другой, не менее известный сын мелкого немецкого чиновника, хорошо усвоил принципы устойчивости и создал систему, при которой андроиды находились в состоянии высокой степени гармонии с властями. Этого никогда не удавалось достичь нашим доморощенным интеллигентам, а также разного рода «яппи», имеющим антологию красных дипломов и всю жизнь «полировавших» зад низкоинтеллектуальному руководству, питая призрачные иллюзии на тему: "Мы тоже когда-то так будем". К счастью для них и к несчастью для всех остальных, горбачевская «перестройка», сделала возможным осуществление этих иллюзии. Горбачев, – опять-таки хороший пример – сын ставропольского помещика, "два университетских диплома", или даже три, если считать Высшую партшколу, и какой результат? Под абсолютное молчание плебса, этот андроид развалил абсолютно все, к чему только прикасались его руки. Может быть он и не хотел, но развалил. Такое бывает. У андроидов имеющих высокую степень «образованности», при полном отсутствии образования, и необходимого условия образования – интеллекта. Хотя допускаю, что у остальных в его окружении дело с этим обстояло еще хуже. Невольно пожалеешь, о сыне сапожника, который был так неожиданно отравлен; проживи он еще лет 10, успело бы подрасти поколение поступившее в ВУЗы после 1937 года, а наслоение «быков» окончивших Институт Красной Профессуры, было бы ликвидировано в результате новой чистки, как в свое время были ликвидированы и "красные профессора" и, вполне возможно, на ближайшие лет пятьдесят, были бы созданы условия существования Высшего Интеллекта, куда более лучшие чем сейчас, а система, сохраняя внешнюю марксистско-ленинскую атрибутику, стояла бы "на всей Земле одна" и "никем непобедимая", – как пелось в одной из песен классического периода.

Для предотвращения кризиса идеологии необходимо на самом начальном этапе выделить принципы, которые являются фундаментальным базисом Структуры и согласовываются с основными законами природы, от этих принципов отступать нельзя ни в коем случае, отступление от них будет эквивалентно началу ликвидации системы. Даже одно, самое небольшое отступление даст потом необратимую цепную реакцию последствий, которые просчитать будет практически невозможно. Первое отступление от фундаментальных принципов ИС, станет последним днем его устойчивого существования и можно будет включить счетчик который потом покажет сколь небольшое время потребовалось для разрушения самой мощной интеллектуальной структуры в истории мироздания.

2. Кризис личности. Духовное разложение. Развращение властью. Отчуждение власть имущих от нижестоящих структур.

Подобный тип кризисов типичен для систем, где власть концентрируется в руках одного лица, без наличия глубоких обратных связей с нижестоящими властными звеньями и при отсутствии в них ротации, т. е. обновляемости структур. Такие кризисы характерны для африканских, отчасти – азиатских, и, в недавнем прошлом, – латиноамериканских стран. Встречались подобные кризисы и в коммунистических странах, но кризисы эти имеют две первопричины. Если мы рассмотрим такой кризис в слаборазвитой стране, а там они происходят часто, и выражаются в виде военных переворотов, нетрудно заметить, что кризисы там обусловлены исключительно низким качеством населения в интеллектуальном плане, а причины низкого качества кроются в расовых корнях и отсутствии четко сформированного национального организма. Взять, к примеру такие страны как Уругвай, Парагвай, Сомали, страны юга западной Африки, Бирму, Филиппины и т. п. Что мы там имеем? Кучки каких-то племен приматов в Африке (СССР в застойный период порывался там строить социализм и сейчас особенно ясно, что никакого долгосрочного прогнозирования вероятности реализации социализма в одной, отдельно взятой африканской стране не проводилось), межрасовый конгломерат в Латинской Америке… В социалистических странах Европы, Китае, Корее, – т. е. среди высокоразвитых народов, кризис правления обуславливался жесткой авторитарной системой, которая была необходима для коммунистических преобразований. Примеры кризиса личности встречались и в капиталистических странах, – в Испании при Франко, Португалии при Селазаре, и, в какой-то мере, во Франции во времена второго пришествия де Голля

При интеллектуал-социализме, такая форма кризиса более вероятна, чем первая, по причине, необходимости поддержания жесткой иерархической структуры управления. Предотвращение возможности его возникновения, будет обеспечиваться наличием коллективного законодательного и исполнительного органа – Высшего Интеллектуального Совета, который будет состоять из интеллектуалов наделенных равными полномочиями и введением системы Сверхконтроля, благодаря чему будут существенно ослабляться возможные внутренние конфликты.

Какой-то возрастной ценз членов ВИСа устанавливать не имеет смысла, ибо это будет означать зависимость между возрастом и интеллектом, которая, по меньшей мере с 18–20 летнего возраста отсутствует. Но вот длительность пребывания в Консилиуме, следует ограничить 20–25 годами. Это во-первых средний срок подрастания нового поколения, а во-вторых – это тот срок, за который поколение можно воспитать в интеллектуал-социалистическом стиле, это будет поколение которое родилось и выросло при интеллектуал-социализме, которому незнакомы химеры низкоинтеллектуальных политических режимов господствующих уже две тысячи лет.

Вообще, сделать систему устойчивой на многие годы вперед, можно только вырастив новое достойное поколение интеллектуалов, с самого раннего детства впитавших мировоззрение ИС, но и здесь нас может подстерегать неожиданный момент. Новые интеллектуалы, как бы их не готовили, не будут ощущать громадные преимущества интеллектуал-социализма, им не будет дано пережить драматический момент его становления и неизгладимый след в их сознании не останется.

Чем дальше мы будем отдаляться от момента установления Интеллектуал-Социализма, тем эфемернее будут объяснения закономерности его для любопытного подрастающего поколения. Лучше, как говориться, один раз увидеть, чем сто раз услышать. Но кто же такое сможет показать дважды? Не исключено, что начитавшись политической литературы доинтеллектуального периода, а также под воздействием разлагающей пропаганды скрытых интеллигентов, новые интеллектуалы, не только могут заразиться отжившими идеями, но и попытаться применить полученные «знания» на практике. Для недопущения подобной катастрофы нужно предусмотреть аппаратную защиту не допускающую искривления их сознания. Способов можно предложить много, но ясно одно: какой бы ни была научная интеллектуал-социалистическая критика всех систем, нельзя будет дать даже пятидесятипроцентной гарантии того, что кто-то не войдет во искушение подвергнуть ревизии принципы ИС. И потому, наряду с научными формами борьбы с низкоинтеллектуальными политическими системами, необходимо создать и духовную систему, необходимо обрести духовный кодекс интеллектуал-социалиста, который будет оказывать глубокое мистическое и подсознательное воздействие. Но следует всегда помнить: не интеллектуалы должны приспосабливаться к новому кодексу, новой духовной платформе, новой религии, но новая религия должна соответствовать требованиям Высшего Интеллекта, укрепляя интеллектуал-социалистическую систему. Человек, даже интеллектуал, еще далек от совершенства, и иррациональное наполнение необходимо, хотя бы для поддержания сбалансированной психики и развития абстрактного мышления. Осуществить обратную задачу – «одеть» в свои духовные нормы человека, пыталось на протяжении двух тысяч лет христианство. И сейчас, накануне этого славного юбилея, можно с удовлетворением констатировать, полнейшее, теперь уже слава Богу всеми видимое банкротство этого долгоиграющего проекта. Первоначальное христианство созданное Петром (Шимоном) и Павлом (Шаулем) было настолько противоестественно нормальной природе человека, что потребовались сотни лет, усилия сонмов крупнейших интеллектуалов, – от Августина до Савонаролы, Лютера и протопопа Аввакума, сохранение сотен языческих традиции, гекатомбы убиенных «еретиков» чтобы сделать эту религию относительно приемлемой, по крайней мере для европейцев. Но триумф в XIV–XV веке стал началом ее конца. И никакая инквизиция, никакие индульгенции, никакие иезуиты ничего не могли сделать. Аналогичные процессы идут во всех крупнейших мировых религиях, просто в христианстве они проявятся сильнее, именно из-за сохранившихся грубых подсознательных противоречий между основными принципами христианства (имеется ввиду Нагорная Проповедь, Матф. 5,3-16, а не десять заповедей Моисея) и его основными носителями – европейцами, что объясняется существованием у них древних развитых цивилизаций с развитыми религиями. Христианство смогло распространится в Европе только благодаря удачному моменту, когда Рим переживал глубокий кризис, вызванный (кстати!), отказом от давнего фундаментального принципа – республиканской формы правления. Отказались от фундаментальной основы и пошла целая череда императоров-дегенератов – от Цезаря до Ромула Августула, а редкие нормальные императоры, вроде Диоклетиана, уже ничего не могли сделать. Рим, прекрасно развивавшийся 500 лет республиканского строя, выигравший две Пунические войны, разгромивший и уничтоживший Карфаген, – это самое мерзкое государство того времени, обогатив греческую культуру, к I веку до РХ находился на таком уровне развития какой после его упадка будет достигнут только к XIV–XV веку, – т. е. через 1500 лет, а во многих областях, например в архитектуре, непревзойден до сих пор. Римским Правом пользовалась самые передовые страны Европы вплоть до XIX века. Но в I веке до РХ в Риме устанавливается монархическая форма правления. Юпитер заменяется цезарями и августами, и время высочайшего подъема совпадает со временем начала упадка.