Текст книги "Начала Интеллектуал-Социализма"

Автор книги: Майкл Де Будион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

В заключении заметим лишь то, что активность от масс требовалась тогда, когда у «нападавшей» стороны шансы на успех были не очень велики. В случае же когда какой-либо проект имел реальный шанс на успех и инициировался сверху, то старались все сделать по возможности тихо, а потому заботились о нейтрализации бессознательных масс. Но обязательно нужно помнить что общественная напряженность не может поддерживаться на высоком уровне постоянно. Поэтому, приняв решения о начале создания в обществе атмосферы общественной напряженности для достижения текущих тактических или стратегических задач, нужно быть полностью готовыми осуществить эти задачи. Общественную напряженность можно достаточно быстро создать, но и исчезнуть она может тоже очень быстро. Если народ к чему-либо готовят, а ему совсем необязательно знать к чему именно, он просто должен чувствовать это на уровне бессознательного и ожидаемые перемены обязательно должны произойти, т. к. бессознательное ожидание должно удовлетворяться, иначе начнет спадать общественная напряженность. А вызвать ее второй раз за небольшой промежуток времени будет уже достаточно трудно, особенно методами которыми она была вызвана в первый раз. Я уж не говорю о том, что отпуск общественной напряженности "на самотек" может быть помимо всего прочего еще и очень небезопасен для нас, ибо ее бессознательную энергию могут использовать разного рода конкуренты, а если таковых и не найдется, массы сами найдут выход своим «позывам». Рост числа таких отрицательных явлении как увеличение преступности, финансовые потрясения, алкоголизм, при этом абсолютно гарантированы.

2. Революции

Развитие Потрясения может пойти по двум хорошо известным путям: сначала революция – потом война, либо сначала война, а потом революция. Разумеется, что рассматривается развитие Потрясения в двух наиболее мощных странах – России и Соединенных штатах. Первым путем в свое врем пошла Франция (революция 1789 г., а затем наполеоновские войны), Германия (национальная революция 1933 г., а уж затем переход к активной геополитике, что прямо или косвенно было использовано Соединенными Штатами и Англией для развязывания Второй Мировой войны 1939-45 гг.), однако второй путь встречался чаще, его проделывали и та же Германия в 1914-18 гг., Россия (в те же годы), Франция в 1870-71 гг. и т. д. Это, в общем, и понятно, – войны, а заметьте: все революции происходили после проигранных войн, способствуют активизации общественных бессознательных настроений и обостряют резкое недовольство правящими режимами. Нет ничего удивительного в том, что в России после окончания Второй Мировой войны, не было даже намека на революционную ситуацию. И дело здесь не в наличии лучшего в мире репрессивного аппарата, или «безграничной веры советского народа в светлое будущее», просто война была выиграна, огромное потенциальное напряжение существовавшее в обществе перед войной исчезло, миллионы людей потенциально способных стать ударным отрядом революции – убиты на войне, оставшиеся бессознательные массы охватило чувство небывалого самоудовлетворения, а позже, когда оно начало спадать, ситуация уже полностью контролировалась. По этой же причине, революция в России 1917 года, не перешла в захватническую, хотя именно такой она и задумывалась американскими финансовыми центрами. Россия оказалась неспособной вернуть даже Польшу, – государство которое существовало всего лишь третий год. Объясняется это опять-таки очень просто, – Россия проиграла войну 1914-18 гг., андроиды поддержавшие большевиков (имеются ввиду не только те из них, которые были в Красной Армии Троцкого, но и те, кто молчаливо взирал на все происходящее), были переведены в разряд добровольных рабов, а рабы обычно слабо сражаются за интересы своих хозяев. Но вернемся к двум сценариям. Если оценивать вероятность возникновения одного из них в России, то безусловно более реальным представляется вариант: сначала революция, потом – война. Пятьдесят лет истории России после окончания войны 1941-45 гг. – это перечень стратегических поражений. Здесь даже не рассматриваются аспекты прямого или косвенного участия России-СССР в военных конфликтах, можно только заметить, что все войны в ХХ веке, за исключением сомнительных итогов Второй Мировой Россия-СССР проиграла; прежде всего подчеркиваются поражения в политической, экономической, технологической, социальной, информационной, пропагандистской областях, а именно совокупность этих факторов и предопределяет в значительной мере исход войны. Нет, мелкие тактические победы были, но они не стали и не могли стать плацдармом для развития инициатив ни в одной из вышеперечисленных областей. Слишком деинтеллектуализированы были основы государства, слишком примитивным было положение большинства интеллектуалов. По сути в сохранении Советской системы не был заинтересован никто, а подстраховочные мероприятия организованные Западом во многом выражали излишние его опасения. Можно было все сделать прямо в 1985 году. Но нас интересует совсем не это. До сих пор не ясно, способна ли такая страна как Россия предпринять хоть какие-то попытки выйти из своего тупикового положения и восстановить хотя бы небольшую часть утраченных позиций. Если она окажется способной сделать это, возникает неизбежный фактор столкновения ее с США, страной, которую с конца 80-х годов охватила прогрессирующая паранойя. Американцы последние 10 лет не хотят усту– пать ни в чем ни одной стране мира, они невероятно упрямы, злопамятны и злокозненны, что вызывает естественную ненависть очень многих. Поэтому, представляется вполне обоснованной возможность появления группы пассионариев как внутри США, так и за их пределами, которая направит это стадо свиней в пропасть, куда последние с радостью (у них все делается если не с радостью, то с улыбкой) и последуют.

Бесцеремонность с которой американцы вторгаются во все сферы жизнедеятельности практически всех стран не может продолжаться долго, тем более что это неприкрытое вторжение с каждым годом усиливается, даже многим развитым странам в ближайшее время придется столкнуться с угрозой реальной потери остатков своей экономической и политической независимости. И пока не видно запдноевропейской страны, могущей внести дезорганизацию в американские планы.

3. Войны

В настоящее время практически во всех странах, особенно тех, кто постоянно подчеркивает свою «цивилизованность», среди всех слоев населения, культивируется мнение что наиболее оптимальный способ существования нации – это мирное совершенствование буржуазных отношений, недопустимость социальных, расовых и религиозных конфликтов, «стабильность» внутриполитической ситуации, приверженность каким-то так и неназванным международным и общечеловеческим нормам и т. п. Цели пропаганды такого положения вещей довольно хорошо ясны: в условиях узурпации мирового господства одной страной, невыгодно возникновение даже небольшого очага нестабильности, ибо он может вызвать серьезную цепную реакцию, особенно в государствах, где возникновение нестабильности может быть обусловлено схожими причинами. Да и вообще, когда все подчинено одному центру конфликты могут инициироваться только этим центром сугубо в выгодных ему целях, однако он будет всеми мерами не допускать крупных глобальных конфликтов, поскольку сам навряд ли сможет самоустраниться от участия в них, а участие его может вызвать ряд опасных ситуаций внутри центра. Эти возможные ситуации перечислялись в начале «Иудея и Израиль». Однако период «стабильности» не может продолжаться долго. Более того, искусственное его поддержание, «консервация», могут привести лишь к более тяжелым последствиям, и к менее предсказуемым результатам. «Стабильность» безусловно нужна, но нужна она только как период между двумя потрясениями. За период стабильности повышается благосостояние населения, люди обустраиваются, покупают дорогие вещи, строят далеко идущие, хотя, как правило, не выходящие за их мещанские интересы планы; совершенствуется наука, производство, увеличивается деторождаемость, накапливаются капиталы, разрастается бюрократический аппарат, энергия подавляющего числа людей (и даже интеллектуалов) расходуется, в основном, на достижения мирных целей. Эта ситуация постепенно подходит к своему насыщению, когда появляется достаточное количество интеллектуалов, для которых подобное положения более совершенно нетерпимо. Их совсем не должно быть больше, чем интеллектуалов, которых подобное положение устраивает, они, в принципе, всегда будут составлять меньшинство, но на их стороне будут многие субъективные факторы. Два раза после войны мы сталкивались с похожей ситуацией. Первая – Карибский кризис 1962 г., вторая – начало 80-х годов. В обоих случаях, как в СССР, так и в США, не нашлось достаточного количества людей способных инициировать Потрясение, которое явно назрело. В первом случае, шаг назад сделал СССР, а во втором случае Запад решил вопрос «мирным путем», вколов своему главному противнику яд либерализма. США после развала СССР вступили, как коллективный организм, в некое подобие «климакторического» периода, симптомы которого видны налицо (та же паранойя, психозы). СССР пережил такой период в конце 70-х начале 80-х годов, но у него он закончился в латентной стадии. Возникает вопрос: а почему нужна именно война, а не революция? Сразу оговорюсь: речь идет только о широкомасштабной войне, вроде Первой или Второй Мировой. Разного рода мелкие конфликты, типа захвата Гренады или «Бури в пустыне» нас не интересуют, по способам их ведения, они больше смахивают на мастурбацию. Дело в том, что революция всегда есть сознательное, для тех кто ее подготавливает, и бессознательное для тех кто ее осуществляет, (особенно на рядовом уровне) разрушение. Мне могут заметить, что война – это тоже разрушение. Однако, с позиции высшего интеллекта, нас мало интересует тот вид разрушений который несет война, а это в основном разрушение промышленных, хозяйственных или жилищных объектов. Это все рано или поздно восстановится. Революция – совсем другое дело. Война направлена на уничтожение врагов, внешних или внутренних, революция направлена на уничтожение всех кто стоит на ее пути. Чувствуете разницу? Война, так или иначе, ведется большими массами и она эти массы сплачивает, а следовательно она сплачивает и большое число интеллектуалов. Революции всегда подготавливаются пассионарным меньшинством, и у любой революции, врагов всегда больше чем сторонников, а поэтому и действия применяемые в отношении противников носят более жесткий характер. Войны – сплачивают, революции – разобщают. Революция всегда способствует деинтеллектуализации всех без исключения сфер жизнедеятельности. Никаких научных взрывов после революции никогда не происходит. Войны же наоборот, активизируют не инстинкты разрушения, которые не порождают ничего кроме слепых сублимаций, а напротив, инстинкты самосохранения, которые у интеллектуалов сублимируются в резкое усиление интеллектуальной активности и увеличением числа конечных интеллектуальных продуктов. Война поэтому всегда способствует активизации науки и это – общеизвестный факт. Чем глобальнее война, тем более мощные сдвиги в сознании она порождает. Но опять-таки, война далеко не всегда может дать то что дает нам революция, а именно, глубокую, если не полную ротацию всей правящей вертикали и появление возможности ввести свою собственную интеллектуальную вертикаль. В принципе, революция – тоже положительное явления – она способствует устранению от власти слабых режимов, которые не могут себя защитить от собственного населения, руками которого делается любая революция, кем бы она не организовывалась, в то время как война может продлить агонию прогнившего режима. К примеру, что бы там сейчас не говорили об большевистской революции в России, ясно, что успех ее вне зависимости от того кем она разрабатывалась, и кем проводилась, был обусловлен исключительно абсолютным загниванием режима царя-алкоголика Николая II, а потому полнейшей оккупацией всех эшелонов гражданской власти и армии бессознательными массами вперемешку с интеллигентами. Царский режим в России достиг своего полнейшего кризиса в 1904 году, благодаря чему английский кузен Николая II начал против него войну на Дальнем Востоке (В данном случае руками японцев. Удар сзади – типично английская привычка). И не удивительно, что не нашлось хотя бы группы людей непосредственно входящих в высшие монархические круги, которые смогли бы заменить впавшего в депрессию царя более перспективным человеком, пусть даже из его окружения. Обобщив все сказанное, необходимо сделать вывод: какой же все-таки сценарий нас, интеллектуал-социалистов, больше устроит? При всех плюсах и минусах обоих сценариев, мы должны отдавать себе отчет и в том, какой сценарии реально возможен. А здесь значительно более вероятен вариант – сначала революция (или хотя бы возникновение массовых общественных беспорядков, кризис власти, экономический кризис), а затем война. По крайней мере, такой ход событий будет более реален и для России, и для США, и может быть даже для Европы, хотя нынешнее состояние Европы не внушает никакого оптимизма, думаю янки об этом позаботятся, все-таки Европа их главная колония. Кроме того, Европа уже слишком давно живет в долг и американцам, особенно если подключить Японию, не составит никакого труда вызвать любой вид кризиса, в любой европейской стране. Так что Европа просто вынуждена будет «отрабатывать», несмотря на все свое комфортолюбие. Россия же, чьи интересы, как интересы независимого государства, будут всегда фундаментально противоположны интересам США, тоже стоит перед дилеммой: либо воплотить эти интересы в реальные действия уже в ближайшие годы, либо исчезнуть как серьезная геополитическая единица, по-видимому навсегда. Более того, вариант революция-война будет более удобен и в психологическом плане, т. к. при создавшейся социально-политической обстановке во всех ведущих странах, связанной с длительным отсутствием войн, и резким повышением уровня жизни, будет куда лучше если массы сначала дадут разыграться своим разрушительным позывам (революция), а уж затем станут консолидироваться против общих врагов (война). В этом случае консолидирующей силой сможем стать мы, причем сделать это будет тем легче, чем больше наших врагов самоликвидируется, пусть даже только духовно и идеологически, в предыдущем революционном этапе. В большую войну можно будет стать мощной, я бы даже сказал мистической силой, и без разного рода таких любимых интеллигентами продседур «народного волеизъявления» или чего-нибудь подобного. Кстати, во время войн интеллигенция обычно замолкает. В этом вопросе мы окажем ей и психологическую помощь, приспособив для настоящей ситуации один старый принцип, соответственно его перефразировав: «Когда пушки говорят, интеллигенты глохнут».

НАЧАЛО ПЯТНАДЦАТОЕ
ВЕТЕР С ВОСТОКА

…и были в царстве Йимы равно неистощимы И пища и питье, бессмертны скот и люди, Не вянули растенья, не иссякали воды, И не было в том царстве ни холода, ни зноя, Ни старости, ни смерти, ни зависти зловредной…

Авеста, Яшт 19

В заключительном начале будет дан анализ развития трех наиболее значимых социальных групп населения: Интеллектуалов, интеллигентов и бессознательных масс. Зная состояние и поведение этих групп можно с высокой точностью обозначить основные моменты социально – экономических, политических и культурных их взаимодействий после Потрясения.

1. Спасение бессознательной массы

Настоящая ситуация такова что мы не можем предложить бессознательной массе сколь – либо действенный метод, используя который она сможет снизить свои чудовищные потери во время Потрясения, но мы должны быть готовы к тому чтобы снизить эти потери после Потрясения, ибо брошенная всеми бессознательная масса станет весьма восприимчивым материалом к совершению новых ошибок и как следствие будет нести новые гекатомбы жертв.

Состояние бессознательной массы сразу же по окончании Потрясения оценить совсем нетрудно: весь уклад жизни, система ценностей, накопленные материальные богатства, положение достигнутое отдельными индивидами в обществе, социальная инфраструктура, – все это обращено в пыль. Деторождаемость прекратилась. Массы охватил беспредельный пессимизм. Ведение какой – либо общественно – полезной деятельности утратило смысл. Массы руководствуются только двумя инстинктами – самосохранения и пропитания. То что будет происходить среди низших бессознательных рас – вообще представляется малообозримым, но ясно, что несмотря на то что численно низшие бессознательные расы скорее всего и увеличат свое превосходство над высшей, их суммарный интеллектуальный потенциал опустится на такой низкий уровень, что сделает различие этих двух сообществ гораздо более качественным чем оно сейчас видится самым смелым антропологам, и вопрос о существовании расовых различий получит свое окончательное разрешение, после чего надолго будет снят с повестки дня.

Инстинкт самосохранения высшей бессознательной расы который она приобретет во время Потрясения, и за приобретение которого она, собственно, заплатит свой очень дорогой взнос Потрясению, будет резко отличатся от того атрофированного состояния в котором он находиться сейчас. Прежде всего, инстинкт личного самосохранения станет неотделим от инстинкта коллективного самосохранения, который приобретали лишь наиболее развитые племена высшей бессознательной расы, да и то в значительно более слабой форме, и только на небольшие промежутки своей истории, когда независимому и самодостаточному существованию этих племен угрожала опасность, после чего массы этот коллективный инстинкт довольно быстро утрачивали. Я молчу о тех племенах которые несмотря на свою интеллектуальную безупречность поразительно легко исчезали под ударами куда более отсталых племен, и можно считать удачным поворотом истории ситуацию, когда исчезнувшие племена могли передать завоевателям хоть часть своих достижений. Это, однако, имело место лишь тогда, когда агрессоры представляли сообщество у которого присутствовал интеллектуальный потенциал. Древние племена арийцев передали свои достижения племенам живущим на полуострове Индостан, создав индо – арийскую культуру, троянцы дали толчок к развитию греческой и римской цивилизации, Рим, исчезнув как империя, обеспечил всю западноевропейскую культуру вплоть до сегодняшнего дня, греко-римский симбиоз дал начало Византийской цивилизации, которая из-за ряда субъективных причин существенно уступала римской. И аналогичные процессы происходят до сих пор. Но где несчетное количество племен населявших Переднюю Азию, Иран, Северное Причерноморье? Где скифы, шумеры, хетты, лидийцы, киммерийцы и т. п. Они исчезли в то время как их покорители – орды с отсутствующим интеллектуальным потенциалом – существуют до сих пор. Изучая историю этих исчезнувших племен сразу становится ясно что у бессознательной массы инстинкт коллективного самосохранения был явно недоразвит, а интеллектуальная элита видимо еще до этого начала стремительную биологическую деградацию. Возможно среди нее образовалась прослойка аналогичная нашей нынешней интеллигенции, в критический момент эта интеллигенция оказалась самоизолированной, и видимо исчезла первой, не исключен также вариант при котором бессознательная масса противодействуя агрессорам одновременно выясняла отношения и с собственной «интеллигенцией». В любом случае это ей на пользу не пошло.

Новый инстинкт коллективного самосохранения приобретенный бессознательной массой в ходе Великого Потрясения будет резко контрастировать с теми приобретениями которые мы наблюдали после многочисленных войн и революций. Это будет настоящий животный стайный инстинкт молниеносно и адекватно реагирующий на все, даже самые робкие попытки подвергнуть ревизии нормы и принципы выработанные, а точнее сказать – развитые в ходе Потрясения. Это будет организм в котором все догмы прививаемые сейчас дегенератами от "мирового сообщества", интеллигентами, бесчисленными гуманистами и филантропами, не только не будут приживаться благодаря мощному иммунитету, но даже потенциальные носители этой словесной шелухи (те, которые как-то переживут Потрясение), будут сметаться с лица Земли адской силой. Это уже само по себе будет колоссальным достижением, и все предыдущие потери по сравнению с ним не будут казаться такими глобальными. Бессознательная масса проиграет в количестве, но неизмеримо выиграет в качестве, а именно это, в первую очередь и будет предпосылкой для начала нового витка прогресса, где ведущим механизмом будем конечно, мы, интеллектуалы. В принципе, вопрос об оправданности потерь среди бессознательной массы конечно может возникнуть и он правомерен. Опять-таки надо оговориться, что все выше и ниже сказанное относится к бессознательной массе которая является частью высшей бессознательной расы. Каждый биологический вид периодически переживает момент или моменты, когда ставится под вопрос его существования. Практический опыт подсказывает нам, что более сложные системы являются и более чувствительными к разным возмущающим воздействиям. Конечно может быть микробы и дохнут миллионами, но они при этом могут и размножаться миллиардами, причем за очень короткое время. По мере усложнения биологических видов, соответственно снижается их репродуктивная функция и наименее всего она развита у вида который называется Homo Sapiens, к которому и относятся интеллектуалы. Внутри этого вида прослеживаются ярко выраженные различия зависимости репродуктивных функций у рас его составляющих, естественно эта функция наименее развита у высшей бессознательной расы, и даже за небольшой период времени (примерно последние 100 лет), можно проследить четкую тенденцию к еще большему снижению уровня рождаемости. Причина этого кроется отнюдь, не в постоянно повышающемся уровне жизни и не в пропаганде пользования презервативами или разрешении абортов, – а именно в резком притуплении инстинкта коллективного самосохранения. Последние 500–600 лет прогресса осуществляемого интеллектуалами поставляемыми пропорционально, в громадном большинстве, высшей бессознательной расой, и особенно достижения двадцатого века, сделали жизнь представителей высшей бессознательной расы настолько обустроенной, что на такие «мелочи» как хотя бы простое репродуктивное воспроизводство уже мало кто обращает внимание. Дело дошло до того, что в наиболее развитых европейских странах мы имеем убыль рождаемости, и одновременно резкое усиление притока в эти страны низших бессознательных рас и межрасовых гибридов. Конечно, законы природы выше морали, эта идеология, кстати, нашла свое великолепное объяснение у Ницше, и хотя они довольно просты, понять их суть, пусть даже на бессознательном уровне могут даже далеко не все интеллектуалы. Может быть всё и идет к тому что высшая бессознательная раса должна исчезнуть, однако здесь можно было бы констатировать факт, что интеллект не есть высшее достижение эволюции, и поставить вопрос: а что же тогда есть ее высшее достижение? Способность размножаться как крысы? Нет, даже элементарная логика подсказывает, – если эволюция идет по восходящей, интеллектуалы должны как-то сохраниться. Другой вариант: высшая бессознательная раса может раствориться среди низших рас. Но итог будет тот же – суммарный интеллект останется в лучшем случае на том же уровне, а остановка – это тоже регресс. Иными словами: коллективный инстинкт самосохранения высшей бессознательной расы, если он еще сохранился, а исследования показывают что это так, то он в критическую минуту обязательно проявится и обеспечит ее выживание, если же нет, то что такое прогресс в мировом масштабе, придется забыть, если даже не навсегда, то как минимум на несколько тысяч лет вперед.

2. Консолидация бессознательной массы

Появление у представителей высшей бессознательной расы инстинкта коллективного самосохранения будет козырным тузом который цивилизация сыграет в наши руки, ибо подавляющее число представителей высшей бессознательной расы станут частью организованного сообщества. Потрясение практически избавит нас от необходимости консолидировать массу против какого-либо общего врага, а именно это и есть один из наиболее действенных способов ее как-то сплотить. Безусловно Потрясение оставит после себя не самые идеальные последствия, они в основном будут касаться качества некоторой части населения и эти последствия конечно надо будет исправлять, что естественно мы, интеллектуалы, без помощи бессознательной массы не сделаем. Однако поскольку «недоброкачественное» население будет представлять тот или иной тип дегенерации, то ясно, что прежде всего они будут являть значительное меньшинство (последствия Потрясения) и кроме этого будут прослойкой которая будет нуждаться во внешней поддержке, а в возможность оказания такой поддержки со стороны кого бы то ни было, я лично верю с большим трудом. Тут самим бы продержаться. К этому можно добавить, что Потрясение на некоторое время девальвирует такие понятия как доброта, милосердие, сострадание, и т. п. В общем, высшая бессознательная раса станет стаей без вожака. И нам ничего другого не останется, как стать таким вожаком. Может возникнуть вопрос: а не появится ли у стаи бессознательный или «интеллигентный» вожак? Здесь надо быть абсолютно спокойным. «Интеллигентный» вожак не появится точно, попытка интеллигента стать таким вожаком, будет говорить только о том, что этому интеллигенту просто надоело жить, а бессознательный вожак нас вообще пугать не должен. Даже когда мы полностью переподчиним себе высшую бессознательную расу, посредниками между нами и ими будут именно такие вожаки. И будет гораздо лучше если они появятся из недр бессознательной массы. И доверия к ним будет больше, и устойчивость системы выше, и нам управлять легче. Сами видите-сплошные преимущества.

3. Исчезновение интеллигенции

Конечно, в создавшейся ситуации не будет места той прослойке которая сейчас называется интеллигенцией, ибо ее присутствие попросту не потерпят бессознательные массы, а без поддержки масс как уже показывалось (см. Начало «Интеллигенты и Интеллектуалы»), существование интеллигенции вообще теряет всякий смысл. Пережившие Потрясение интеллигенты, будут, пожалуй, наиболее пострадавшей стороной, ибо в отличии от бессознательной массы, у них значительно меньше развит репродуктивный потенциал, что есть следствие невероятно высокого уровня дегенерации среди интеллигентов, а теория эволюции показывает, что каждый дегенеративный вид стремится к самоуничтожению. Психическая травма полученная интеллигентами, как коллективным сообществом будет очевидно такой, что они от нее не оправятся по-видимому никогда, ибо все их мировоззрение будет выметено самым решительным образом. Оставшиеся редкие представители интеллигенции сохранившие сколь либо здравый рассудок (свободу воли интеллигенты не имели никогда, в противном случае они бы просто не смогли бы называться интеллигентами), будут отброшены на помойку цивилизации, и только немногие из них, обладающие интеллектом, будут иметь шанс как-то оттуда выбраться. Все это будет следствием генезиса переживаемого интеллигентами во время Великого Потрясения, который будет состоять из нескольких ключевых моментов:

а) Предварительная полная деградация интеллигенции, еще до начала Потрясения.

Этот момент уже наступил, и интеллигенция полностью готова к следующему к этапу

б) Охват интеллигентов всеобщей паникой сразу же после видимого начала Потрясения

Здесь мы уже будем иметь дело с чисто клиническими случаями. Неврастении, психозы, болезни шизоидного и циклоидного типа, самоубийства, станут неотъемлемым атрибутом существования интеллигентов.

в) Попытки уже окончательно впавшей в безумие интеллигенции как-то осмыслить происходящие.

В этом интеллигенты будут существенно проигрывать бессознательным массам, которые чем уж точно не будут заниматься, так это осмыслением происходящего. У бессознательной массы как говорилось выше, должны проснуться и включится природные инстинкты выживания, у кого они конечно еще сохранились. А у интеллигенции их нет совсем. Единичные представители не в счет. Чем обернутся попытки «осмыслить» происходящее? Психологическая наука дает ответ: обострением симптомов психических болезней, т. е. дальнейшей деградацией.

г) Конечный этап. Номинальное исчезновении интеллигенции.

Вариантов будет много – финал один. С таким физическим и духовным состоянием можно жить только в нормальное мирное время. Но природа периодически самоочищается. Отходов – много. Один из них – интеллигенция. А разве имеет значение каким именно образом она исчезнет?

В качестве небольшого дополнительного момента можно добавить, что в природе не все всегда делается до конца. Возможно отдельные представители того, что до Потрясения называлось интеллигенцией дадут начало развитию общественного слоя, с каким-то новым типом мировоззрения. Но этот слой, если он и возникнет, будет так же мало похож на интеллигенцию, как мало сейчас интеллигенты похожи, к примеру, на интеллектуалов.

4. Интеллектуалы после Потрясения

Но с самими интеллектуалами дело не будет обстоять так просто. Конечно, интеллектуалы не исчезнут как интеллигенты во время Потрясения, напротив, есть очень веские основания полагать, что произойдет если и не резкое усиление интеллектуальной активности, то обозначатся принципиально новые сферы приложения интеллекта ранее невидимые по многим причинам, и заметно изменится сама сущность интеллекта, как признака. Во – первых, по причине исчезновения интеллигентов, интеллектуалы останутся один на один с бессознательной массой. Во – вторых, несмотря на то, что интеллектуалы, как нетрудно предположить, понесут наименьшие потери в ходе Потрясения (речь идет как об абсолютных, так и об относительных потерях, – первые будут небольшими благодаря малочисленности интеллектуалов, малость вторых будет естественным следствием умения интеллектуалов правильно оценить текущий момент и заранее принять соответствующие меры предохранительного характера). Конечно, это смогут сделать не все интеллектуалы, но в относительном исчислении процент «спасшихся» будет выше аналогичного у бессознательных масс, я уж молчу об интеллигентах). Иными словами само собой произойдет качественное разделение интеллектуалов и бессознательной массы, т. к. исчезнут все прослойки которые до этого их как – то связывали. Противоречий между ними и бессознательной массой не возникнет, и интеллектуалы волей-неволей станут обособленным самоизолированным сообществом. Именно тут интеллектуалы не охваченные интеллектуал – социализмом до Потрясения станут полностью готовыми к входу в Элитарную Формацию, как сознательно, так и потому что у них просто не будет другого выхода. Ни одна из известных организаций хотя бы претендующих на то чтоб ее можно было назвать интеллектуальной, не говоря о тех, которые повсеместно считаются «интеллектуальными», благодаря своим убогим идеологическим платформам и повальному увлечению утопическими идеями не смогут сохраниться во время Потрясения, подразумевается не физическое сохранение отдельных их членов, а сохранение организации как группы людей объединенных каким-либо сходным образом мышления, идейными установками и общими целями. То что эти организации сейчас пропагандируют, после Потрясения станет не то что никому не нужным и не понятным, но создастся положение при котором быть носителем подобных взглядов будет крайне небезопасно.