Текст книги "Сумерки Кланов-2: Возрождение Завета"

Автор книги: Майкл А. Стэкпол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

III

Бифрост-Холл

Триады

Таркард

Округ Донегала

Лиранский Альянс

1 октября 3058 года

Виктор Штайнер-Дэвион затаил дыхание, ожидая движения Хохиро Куриты. Наследник трона Синдиката Дракона стоял на коленях с обнаженной грудью в другом конце корта шафлбоарда в гимнастическом зале. У него был меч-катана в ножнах на широкой золотой перевязи вокруг пояса. Плечи Хохиро поднялись и опали в последнем вздохе, и он сделал ход.

Одним плавным движением меч вылетел из ножен. Полыхнул вверх и вправо клинок, взорвался красный гелиевый шар над головой, а Хохиро продолжал движение, и клинок опустился на полметра, повернулся и с хлопком рассек следующий шар. Еще шаг вперед, и ударом сверху вниз меч рассек деревянную плашку, которую бросил ему Морган Хасек-Дэвион.

Половина плашки проскользила по полу и ударилась в правую ногу Виктора. Принц опустил глаза и отметил, как чисто прорезала катана сосновый куб.

– Хорошо. Очень хорошо.

Хохиро гордо улыбнулся до самых глаз.

– Оригато, Виктор-сама. Теперь твоя очередь.

Виктор поежился.

– После тебя выступать трудно.

– Давай, Виктор, не скромничай. – Кай Аллард-Ляо закончил привязывать зеленый шар к короткой нити, удерживающей его на уровне груди. Глаза его лукаво искрились. – Не хочешь же ты сказать, что дашь превзойти себя наследнику Дракона?

Виктор помрачнел.

– У него куда больше опыта. Я играю в его игру, поэтому мне полагается проиграть.

Второй человек, надувавший красный шар, прокашлялся.

– Не уверен, что могу вам указывать, ваше высочество, но, когда Хохиро побеждает в боксе, он побеждает вас в вашей игре.

– Очень смешно, Джерри. – Виктор тряхнул головой и подошел к корту. – Может, ты вместо остроумных замечаний просто будешь держать шар? Если я промахнусь, так твоя борода давно уже просит стрижки…

Джерард Крэнстон привязал нить к шару и отступил назад.

– Учитывая, что эта борода – единственная маскировка, которая не дает вашей сестре меня узнать, я лучше буду держать ее подальше от катаны. Хотя не сомневаюсь, что вы могли бы подровнять ее мечом, ваше высочество.

Виктор опустился на колени.

– Кажется, ты мне больше нравился до того, как моя сестра дала тебе умереть. – Он поглядел на Крэнстона, стоящего между Хохиро и Каем. – Но отложим это обсуждение до другого раза.

Хотя Бифрост-Холл был проверен на наличие подслушивающих устройств и признан чистым, болтать о тайнах не стоило.

Знай Катарина, что Джерри Крэнстон – это на самом деле Гален Кокс, она бы легко поняла, что у меня есть улика, привязывающая ее к убийству матери. Когда-нибудь она это, разумеется, поймет, но пусть это не будет раньше, чем нужно. Ее ответ на такую информацию и самую возможность ответить: надо сдерживать и анализировать, чтобы особой беды не случилось.

Виктор поглядел на шары, на человека с белыми и рыжими волосами, готового бросить ему плашку. Принц кивнул Моргану Хасек-Дэвиону, указывая, что готов. Напряг руки, услышал, как щелкнули связки, сделал глубокий вдох.

Виктор знал это упражнение назубок, но не умел выполнять его так, как Хохиро. Трудность была в том, что он разбивал его на части и потом составлял снова, а не протекал сквозь него.

Оно делится на части, но они как ноты в песне – каждая из них есть частица непрерывного.

С этим осознанием вроде бы расширилась его возможность охватить задачу в целом. Он медленно выдохнул, и мир вокруг растаял – Виктор сосредоточился на задаче.

Давай!

Он вышел правой ногой вперед, вытягивая катану из ножен и одновременно поворачиваясь к первому шару. Чуть искривленное лезвие катаны прорезало в шаре неровную прореху. Виктор продолжал вращение, едва услышав взрыв шара за грохотом собственного сердца.

Он чуть подправил направление и обернулся к зеленому шару, который повесил Кай. Лезвие шло слишком низко, и Виктор чуть его приподнял. Острое лезвие катаны чисто срезало горловину шара, и нитка с узлом резко упала на пол, когда обезглавленный шар закувыркался в воздухе.

Пытаясь не обращать внимания на его полет с частым стаккато хлопков, Виктор повернулся полоснуть плашку, но не смог. Дряблая зеленая плоть шара метнулась по дуге к Моргану, когда плашка вылетела из его пальцев. Принц попытался следить за шаром, но видел плашку, и его удар сверху сделал зарубку на плашке, не зацепив шара.

Разъярившись на себя, Виктор рухнул на колени, чтобы по инерции чуть проехать вперед, и вложил меч в ножны, не глядя и почти не думая. Эхо лопнувшего шара затихло в шепотках стоящей справа троицы и чуть слышного смешка Моргана слева. Виктор вспыхнул, и мягкий шлепок зеленого шара по полу лишь подчеркнул его унижение.

Но оно исчезло от звуков хлопков в ладоши. Сначала Виктор подумал, что это его спутники аплодируют в насмешку, но аплодисменты не затихли в стиле обычной издевательской похвалы. Они звучали сильно и ровно, и друзья Виктора перестали смеяться.

Кто это?

Виктор повернулся, одновременно вставая, и увидел в дверях зала человека с азиатскими чертами лица. Хотя он не видел этого человека уже семь лет, тех лет, что согнали краску с его лица, сморщили кожу в углах рта и карих глаз, нельзя было ошибиться ни в том, кто этот человек, ни в том, как похож на него его сын Хохиро. Координатор Синдиката Дракона продолжал аплодировать и даже улыбался… чуть-чуть.

Виктор немедленно отпустил официальный поклон, чуть более глубокий и долгий, чем тот, который был отдан Хохиро. Он знал, что многие и многие граждане Федеративного Содружества могли бы принять этот жест за подхалимаж – и предательство, – но он сделал его из уважения, а особенно из благодарности за поступок Координатора. Потом он выпрямился и с восхищением увидел, как точно выдержал свой поклон по глубине и продолжительности Теодор Курита.

– Коничи-ва, Теодор-сама. – Виктор заставлял себя произносить слова получше, зная, что в японском он не без недостатков, как и в работе с мечом. – Мне жаль, что вы увидели это нелепое представление.

– Почему? – покачал головой Теодор. – Вы оказываете честь моему сыну пристальным вниманием к его урокам, и оказываете честь Синдикату своим желанием изучить наши традиции, такие, как Путь Меча.

– Да, но вряд ли я оказал честь кендзитсу или моему сенсею этим выступлением. – Виктор скупо улыбнулся. – Ваши аплодисменты были вежливы, но смех моих друзей был более уместен.

Теодор коротко кивнул Виктору:

– Ваш удар по второму шару был неточен, но аплодировал я не этому. В конце упражнения вы, несмотря на все отвлекающие моменты, несмотря на унижение неудачи, не задумываясь, вложили меч в ножны. Присутствие духа, которое вы этим показали, редко когда встречается у кого-либо, воспитанного за пределами нашего общества или традиций Капеллы.

Виктор мысленно воспроизвел свои действия. Он не думал, он просто действовал. Меч в ножны он вложил, поскольку это было правильно и своевременно. Даже мысли у него не мелькнуло с досады выругаться или швырнуть меч. Он, даже не заметив, закончил упражнение и вложил меч в ножны, не порезавшись – а ведь ему несколько раз случалось порезаться в куда менее напряженной обстановке.

Теодор улыбнулся.

– Бывают случаи, принц Виктор, когда умение вернуть оружие в ножны важнее умения нанести удар. Резать и убивать может любой, но знание, что без крови и убийства можно обойтись, – это веха на пути к истинной мудрости,

– Благодарю вас, Координатор. Мне хочется думать, что дорога, по которой я иду, – одна из тех, что приводит к мудрости. – Виктор протянул руки. – Кажется, вы знаете моих спутников. Кай Аллард-Ляо.

Теодор поклонился Каю.

– Чемпион Соляриса. Вы были очень внимательны к моей дочери, когда она там у вас жила.

– Бывший чемпион, Координатор. – Кай вернул поклон, – Принимать у себя Оми было для нас удовольствием.

Виктор показал на человека слева:

– Морган Хасек-Дэвион.

– Мы встречались на Периферии, Координатор.

– Я это отлично помню, маршал Хасек-Дэвион. Когда Теодор и Морган обменялись поклонами, Виктор повернулся к Джерарду Крэнстону.

– А это мой советник по разведке, Джерард Крэнстон.

Теодор поклонился в сторону Джерри.

– Рад познакомиться с вами, господин Крэнстон. У моей разведки есть очень подробное досье на вас, но оно едва ли отражает истинную вашу суть.

Крэнстон улыбнулся, кланяясь в ответ:

– У всех есть свои тайны, Координатор, и свои причины их хранить.

– Разумеется.

Виктор почти не сомневался: Теодор знает, что Джерард Крэнстон был когда-то Галеном Коксом. Хохиро это знал, но он куда больше своего отца общался с Коксом на Периферии семь лет назад, и потому легко разгадал обман. Принц ничего не имел против того, что Теодор знает правду, но замечание Координатора насчет разведки наводило на мысль, что его люди тайны Крэнстона не знают. Виктору казалось вполне разумным, что Координатор скрыл эти сведения от собственных разведчиков – главным образом потому, что это давало возможность их поразить или ткнуть носом при случае, но удивляла мысль, что Теодор оценил возможность это сделать.

Синдикат действует по правилам, которые я вряд ли когда-нибудь пойму до конца.

Координатор поднял руки:

– Я пришел сюда не затем, чтобы прерывать ваши занятия, принц Виктор, но, когда Хохиро мне сообщил, что вы будете здесь, я решил прийти и поговорить о делах, которые лучше держать подальше от жадных глаз и охочих ушей.

Кай прокашлялся:

– Если никто не возражает, я пойду выпью чего-нибудь холодного. Кто со мной?

Координатор покачал головой:

– Вам следует остаться, Кай Аллард-Ляо, и вам, маршал, и даже вам, господин Крэнстон. То, что я скажу, вы, несомненно, услышите от принца, и я не вижу, почему вам не услышать мои слова из моих собственных уст. Сказанное мною не будет предназначаться для широкой огласки, но и опровергать этого тоже не следует.

Теодор на секунду опустил глаза, будто собираясь с мыслями.

– Во-первых, я хотел бы принести вам свои соболезнования в связи с потерей матери и отца. С ним я был знаком лучше, чем с нею, но уважал обоих. Ханс Дэвион, Лис, был постоянным источником беспокойства для Синдиката, и лишь благодаря невероятной удаче я не стал вашим вассалом. Ваша мать, Мелисса Штайнер-Дэвион, поразила меня тем, как смогла остановить схватку фракций, обратившись прямо к народу через головы тех, кем она правила. Когда погас их свет, будущее Внутренней Сферы стало темнее.

Виктор попытался проглотить вставший в горле комок.

– Благодарю вас, Координатор. Ваша дочь Оми была весьма любезна, появившись на похоронах моего отца и передав ваши соболезнования по поводу смерти моей матери. Я знаю, что оба они относились к вам с уважением, и им было бы приятно узнать, что это чувство было взаимным.

– Второе, о чем я хотел бы говорить, не погружено в печаль. – Теодор поднял голову и широко улыбнулся. – Ваши занятия кендзитсу с моим сыном, ваши уроки японского весьма меня радуют. Ваш отец знал Синдикат лишь с одной стороны. Для него мы были врагами, умеющими свирепо биться. Для него мы были убийцами его брата. Каково бы ни было его уважение к нам, гаев и опасение не давали ему нас понять. С его точки зрения мы были всего лишь народом воинов, с которым у него была война. Вы же, благодаря дружбе с моим сыном… – Теодор чуть запнулся, – …и моей дочерью, можете постичь нас намного лучше. Ваш отец смотрел на символику меча и видел в ней воплощение наших смертоносных намерений. Он знал о том, что в нашей культуре меч значит намного больше, но никогда не понимал этого вполне. Меч и право носить два меча отделяют благородных от простолюдинов. Это оружие войны, но, как вам известно, его может с успехом применять лишь тот, кто обучался этому, подчиняясь дисциплине. Точно так же требует учения и дисциплины искусство создания меча. И в этом искусство воина с мечом и искусство создателя меча стали парадигмой всего Синдиката.

Виктор медленно кивнул:

– Синдикат требует от своих людей дисциплины и усердия ради усиления государства. В нашем государстве для стимулирования людей мы используем частное предпринимательство – мотив выгоды. Мы стимулируем старание предложением награды. Наша система работает хорошо в тех случаях, когда выгода ситуации может быть определена, – иначе ничего не будет сделано.

– А у нас вещи невыгодные выполняются потому, что являются общественным долгом. – Улыбка Теодора стала чуть поуже, – Здесь есть свои недостатки, но эта традиция образует сердце нашей культуры. Когда нашим границам все время угрожают Кланы, дисциплина и порядок весьма ценны, даже за счет творческого духа и свободы. Ваш отец понимал это так же, как понимал необходимость порядка или закона военного времени, но не видел в этом лишь часть целого, как видите вы. Ваш отец проводил в жизнь большой план освобождения Синдиката от угнетения нашего режима, будто мой отец – такой же безумец, как Максимилиан Ляо, – прошу прощения, Кай.

Кай покачал головой:

– Безумие моего деда не унаследовано моей линией, так что я не оскорблен.

– Долго оригато. – Теодор чуть прищурился. – Ваш отец хотел освободить нас от того, что нас определяет. Синдикат не подобен Кланам – он не машина, штампующая воинов. Мы – общество, почитающее Путь Воина ради той дисциплины и службы, которые воины оказывают нам. Они охраняют нас и дают пример самоотверженного исполнения долга перед обществом.

Виктор улыбнулся:

– Но Хохиро говорил мне о поэзии и живописи, которую они создают, – хотя вряд ли вы увидите, как я порчу хороший кусок рисовой бумаги, разбрызгивая по нему чернила.

– Хокку всегда можно написать! – рассмеялся Хохиро.

– Верно, но я воспитан на Таркарде, и первым моим языком был немецкий, ja? – Виктор чуть помрачнел. – В немецком есть слова, которые сожрут все отведенные на хокку слоги, да еще им и не хватит. Нет, это не мой вид искусства.

– Не важно, Виктор, что вы не нашли еще свой личный способ выражения. Важно лишь понимание, что у вас есть возможность это сделать. – Теодор сложил руки на груди. – И это даст вам такие наития, на которые вряд ли мог надеяться ваш отец. Если не считать этого, ваш отец был прозорлив и хитроумен, что подводит меня к третьему вопросу. Семь лет назад на Периферии собрались все предводители Великих Домов Внутренней Сферы, как сейчас на Таркарде. Тогда мы с вашим отцом согласились, что наша междоусобная битва только вредит общей борьбе с Клаками. И решили – разумеется, неофициально – воздержаться от нападений друг на друга, пока не будет устранена угроза Кланов.

Виктор кивнул:

– Отец говорил мне о вашем соглашении.

– Хорошо. – Теодор встретился взглядом с Виктором. – Я хочу, чтобы вы знали: я намереваюсь придерживаться этого соглашения. Хоть я приветствую эту встречу и надеюсь, что она позволит Внутренней Сфере выступить против Кланов единым фронтом, мы оба знаем, что глазная тяжесть битвы с Кланами падет на нас и на вас. Пока мы едины, у нас есть база для сопротивления.

Виктор протянул Теодору руку:

– Я могу говорить только от имени своей половины Федеративного Содружества, но ни один мой солдат не нападет на Синдикат, пока нам угрожают Кланы. – Серые с голубыми точками глаза принца сузились. – На самом деле я вообще не думаю, чтобы войска под моим командованием когда-либо напали на Синдикат.

Теодор пожал его руку.

– Мое глубочайшее желание – чтобы ваше представление о мирном будущем стало реальностью.

– Пока я у власти, так и будет. – Виктор кивнул в сторону Хохиро. – Он превосходит меня на мечах и подбил мне глаз, когда мы боксировали, так что я из первых рук знаю, как умеют сражаться воины Синдиката. Зачем же мне посылать против них своих людей?

Хохиро нахмурился.

– Ты руководил государством, Виктор. Это не оставляло тебе столько времени на тренировки, сколько мне или Каю.

Кай кивнул в знак согласия.

– И при этом ты отлично и быстро нас почти нагнал. Твое высочайшее достоинство, Виктор, – ты умеешь учиться. Будь у тебя время, Виктор, ты дал бы не меньше, чем получил.

Хохиро рассмеялся:

– И тогда я бы рассказывал, как сильны воины Федеративного Содружества, и этим оправдывал бы свое нежелание зря проливать кровь.

Морган Хасек-Дэвион щелкнул пальцами.

– Я был бы счастлив, если бы и другие люди разделяли то же чувство насчет бесполезности старого соперничества. И думаю, что эта конференция должна научить некоторых наших противников именно этому.

Координатор поклонился Моргану.

– Конечно, это было бы мудро. Пусть наше единение поставит себе это первой задачей, а потом мы соединим усилия в борьбе с Кланами. И пусть они узнают, как доблестны и свирепы воины Внутренней Сферы.

– Этот урок потребует усилий от учителей, – улыбнулся Виктор, кладя руки на рукоять катаны. – Но мы преподадим им его у них на дому. И скоро.

IV

Большой бальный зал

Королевский дворец

Триады

Таркард

Округ Донегала

Лиранский Альянс

1 октября 3058 года

Только лишь когда начался торжественный прием делегатов Учредительной Конференции, Катрина Штайнер поняла, что роль хозяйки не из самых приятных. Стоя в дальнем конце Большого зала, напротив струнного квартета, играющего камерную музыку, она поняла, что быть хозяйкой – значит провести с этими людьми куда больше времени, чем хотелось бы.

И весь вечер улыбаться, хочется мне того или нет.

Хотя большинство этих людей были ей безразличны – от героя Ковентри генерал-лейтенанта Карадока Тревены и до полного набора всех Аллард-Ляо, сопровождавших Кэндис Ляо, – львиную долю ее внимания поглощали те, кого она презирала. Тех, кого можно было не замечать, Катрина и не замечала, но все время в поле зрения попадался кто-нибудь, кто ее раздражал.

Пролетел мимо по танцевальному полу Томас Марик, генерал-капитан Лиги Свободных Миров, а с ним – его новая спутница, миниатюрная и изящная Шерил Халас, темноволосая и кареглазая дочь Кристофера Халаса, герцога Ориентского. Халасы давно и стойко поддерживали семейство Марик, обладая приличной долей голосов в Парламенте, и ухаживание Томаса имело вполне понятный смысл. Катрина не могла поставить этого ему в вину. Недавно Марик и самой Катрине делал авансы, но она просто оставила их без ответа.

Шерил Халас достаточно хорошенькая, чтобы утешить Мирика за то, что я ему не досталась.

Раздражала ее в Томасе не беззастенчивость, с которой он притащил эту самую Халас в Таркард, а то, что, он имел наглость ухаживать за женщиной, во всем похожей на его дочь Изиду, если не считать роста. Глядя, как Халас представляет ее другим делегатам и чуть ли не хвастается ею, Катрина ощущала желание стиснуть зубы.

Жаль, что у Шерил нет того вкуса в одежде, что у Изиды.

Эта женщина нарядилась в жемчуга и черный бархат, но платье отстало от моды на много лет и было тем же самым, которое Катрина видела на голограмме, отображающей какой-то государственный акт на Атреусе. Люди Ориента известны своей практичностью, но это уже граничит с вульгарностью.

Изида Марик, облаченная в простое платье синего шелка, скроенное по классическим греческим линиям, была одета лучше, но большего расположения у Катрины не вызвала. Она прибыла под руку со своим нареченным Сунь-Цзы Ляо, но вскоре оставила его развлекаться одного, а сама собрала вокруг себя свиту обожателей из различных военных штабов, представленных на конференции. Изида смеялась шуткам офицеров, краснела в ответ на их комплименты и довольно часто дотрагивалась до чьей-нибудь руки или плеча, выражая свою радость от общества этого человека

Катрина почти залюбовалась, как ловко эта девушка вертит мужчинами, но ей мешали две вещи. Первая – неприкрытые попытки Изиды очаровать Моргана Келла. Седовласый кондотьер вполне благосклонно воспринимал ее действия, но оставался совершенно безразличным. А Изида не могла понять, как это он может быть неуязвим для ее чар. Катрина знала, что этому человеку нечего предложить Изиде Марик, так зачем же тратить на него энергию?

А хуже того было, что Изида постоянно следила: что там делает Сунь-Цзы? И каждый раз, когда он на нее смотрел, делала что-нибудь, чтобы возбудить у него укол ревности. Это было ясно любому, у кого глаза есть, как и досада Изиды, что Сунь-Цзы вроде бы не замечает.

Она не дура; это видно хотя бы по тому, как ловко она вертит военными и штатскими, но Сунь-Цзы она должна была бы уже давно обвести вокруг пальца.

А Сунь-Цзы явно имел чем заняться и без нее. Покрой вышитого ханьского пиджака подчеркивал и азиатское происхождение, и высокое, худощавое сложение своего обладателя. Зеленые драконы, вившиеся по всей длине рукавов, переливались при каждом движении юного Канцлера Конфедерации Капеллы. Когда он останавливался с кем-нибудь поговорить, по его лицу ничего нельзя было прочесть, но оно заострялось, когда он, крадучись, преследовал свою сестру.

Никогда не верила, когда он изображал из себя идиота, – Катрина позволила себе скрыто улыбнуться. – Но верю, его сестра полностью и неизлечимо сумасшедшая.

В маленьком теле Кали Ляо был приличный запас яда. Рыжеватые волосы она укладывала на голове в виде антенного поля и закрепляла золотыми шпильками, шелковое платье без рукавов было под цвет зеленых глаз, высокий расходящийся воротник и разрез до верха бедра. Кали была бы неотразима, но неспособность овладеть искусством хождения на каблуках начисто разрушала элегантность всего замысла.

В ответ на приветствие Катрины Кали что-то прошипела по-китайски. Слов Катрина не поняла, но взгляд Кали и ее тон в переводе не нуждались. Кали не только была членом секты грубого культа убийц, но другие члены этой секты считали ее аватарой своей богини. Девушка, очевидно, была настолько уверена в собственной божественности, что не давала себе труда быть вежливой с низшими. То есть почти со всеми людьми своей страны.

Трое Курит из Синдиката Дракона приложили все усилия, чтобы восстановить образ восточного достоинства, разрушенный семьей Ляо. Теодор, как всегда, излучал ауру безмятежной силы. Исполненный уверенности, красивый, с интеллектом, светящимся во взгляде как маяк, он не мог не привлекать к себе внимания. Катрина сразу поняла, почему ее отец считал Теодора серьезной угрозой Федеративному Содружеству.

Его сын, Хохиро, унаследовал привлекательную внешность отца, но ему не хватало силы личности, которая исходила от отца. Война с Кланами круто обошлась с Хохиро. Однажды он был взят в плен Дымчатыми Ягуарами, а потом на одной планете оказался отрезан от своих боевыми порядками Кошек Новой Звезды. Если бы не помощь брата Катрины, Хохиро был бы навек потерян для Синдиката, и его спасение стало еще одним преступлением против Содружества, за которое Виктору придется когда-нибудь заплатить.

Катрина смотрела на Хохиро из-под прищуренных век. Какое же давление может он выдержать, пока не сломается?

Оми Курита выглядела, как всегда, должным образом – строго и красиво, держась за плечом отца. Катрина познакомилась с ней три с половиной года тому назад на Арк-Рояле, а потом видела на Солярисе – Мире Игры. Тогда Катрине она понравилась, и, если бы не странный вкус Оми в выборе мужчин, она попыталась бы подружиться с Оми.

Она сторожит дороги к власти в Синдикате. Сейчас Дом Куриты думает лишь о Кланах, но так будет не всегда. Какая жалость, что она запала на моего брата.

Катрина улыбнулась шире – к ней шла Кэндис Ляо.

– Герцогиня, – поклонилась Катрина, – я так счастлива вас видеть. Надеюсь, вам и вашей свите удобно в Доме Ильма.

Старуха осторожно кивнула.

– Вполне удобно. Прошу вас передать мою благодарность вашей «Корпорации Альпийских Игрушек» за прекрасную обстановку игровой и детской. Мой внук просто оторваться не может от игрушек, а детская очень хорошо подошла внучке.

Катрине казалось невозможным, что Кэндис Ляо говорит о внуках, хотя выглядит никак не старше сорока лет. Очевидно, седину скрыла краска для волос, а в досье, которое разведка Лиранского Альянса вела на Кэндис, говорилось, что морщины ликвидированы косметической хирургией. Катрина в этом сомневалась, потому что видела остатки боевых шрамов на руке, выглядывающей из короткого рукава. Если бы у нее хватило суетности на косметическую хирургию, она бы и с этими шрамами разобралась. Катрина думала, что прекрасный вид Кэндис – результат тайцзы-цзюань, системы, которую она узнала тридцать лет назад от покойного мужа.

Кэндис улыбнулась, глаза светились умом и обаянием.

– Моего сына вы, конечно, знаете.

Катрина протянула руку Каю.

– Рада тебя видеть, Кай. Все еще помню, как ты потрясающе защищал свое звание на Солярисе. Невозможно было оторваться от этого зрелища.

– Вы очень добры, Архонтесса. – Кай поднял ее руку к губам и поцеловал. – Я отлично помню ваше посещение.

– Архонтесса? Пожалуйста, Кай, не надо. Мы достаточно хорошо друг друга знаем, чтобы отбросить эту официальность. Ты достаточно предан моему брату, чтобы не называть меня по имени моей бабки. Очень удобно иметь такой простой тест на верность. – Катрина позволила себе приподнять брови. – А это, как я понимаю, твоя жена. Я Катрина Штайнер.

Черноволосая спутница Кая крепко пожала руку Катрины.

– Дейдра Лир. Счастлива познакомиться с вами, Архонтесса.

– Наше счастье взаимно. Вы оставили свою фамилию – но ведь вы же доктор? Вы по-прежнему практикуете?

– Не сейчас. Я ведь…

Катрина прижала руку к груди:

– Ох, простите меня. Вы ведь только что родили ребенка? Дочку?

Кэндис кивнула:

– Ей только полтора месяца.

Кай поглядел на Катрину:

– Ее назвали Мелисса Аллард-Ляо, в честь вашей матери.

– В честь моей матери! – Катрина запнулась и позволила голосу упасть до приглушенного шепота. – Это действительно большая честь.

Дейдра Лир улыбнулась:

– Мы тоже так полагали.

В синих глазах этой женщины Катрина увидела нечто, отчего ей стало неловко, и от этого нелюбовь к Лир, которая всего через полтора месяца после родов сумела восстановить фигуру настолько, что надела модное черное платье, стала еще сильнее.

Очевидно, чувства Кая к моему брату окрасили чувства Лир ко мне. Но она мать, и поэтому у нее есть слабость – ее дети.

– Я хочу, чтобы вы знали, доктор Лир: если есть что-нибудь, что вам понадобится на Таркарде, и вы меня об этом не попросите, я буду оскорблена. Если вы с Каем захотите куда-нибудь пойти хоть на вечер, я пошлю к ребенку няню. Для меня это будет честью. – Вспомнился еще один факт из досье Дейдры. – Я знаю, что вы руководили программой здравоохранения и образования в Сент-Ивском Союзе. Ваш коллега доктор Уилсон с удовольствием обменялся бы с вами файлами данных и даже учебными материалами, если вы найдете на это время.

Катрина произнесла это предложение с обезоруживающей наивностью, заставшей Дейдру врасплох.

– Я благодарна вам за предложение – то есть за оба предложения. – Дейдра осторожно улыбнулась. – Мелисса еще слишком мала, чтобы ее оставлять, но с доктором Уилсоном я с удовольствием повидаюсь – когда ему будет удобно.

– Отлично, я ему скажу, – Катрина показала рукой в сторону столов с закусками. – А пока воспользуйтесь гостеприимством Лиранского Альянса.

Семья Ляо удалилась. Катрина краем глаза заметила свою младшую сестру Ивонну и подавила вздох. Ивонна, хотя и выше Катрины на пару сантиметров и легче на пару килограммов – отчего потрясающе смотрелась в своем черном платье, – выглядела настолько неуклюжей, насколько Каш-Ляо казалась дикой. В свои девятнадцать Ивонна была красивой по любым меркам, с рыжими волосами и серыми глазами – отцовским наследством – и гладкой, светлой кожей Мелиссы Штайнер-Дэвион.

Ивонна, пора вылезать из раковины.

Для Катрины, которая была на семь лет старше, сестра всегда являлась чем-то средним между живой куклой и воспитанницей, хотя воспитывать ее не очень получалось. Она позволяла Катрине одевать себя и делать себя красивой, но в основном лишь неохотно соглашалась на это, зная, что Катрину не отговорить от того, что ей втемяшится. Катрина знала, что сестра сдается, но не соглашается, хотя это ее не очень беспокоило.

Если ты такая бесхребетная, что не можешь от меня отбиться, то я не могу тебя использовать, зато никто не сможет использовать тебя против меня.

Позади Ивонны стоял Виктор, разговаривая с генерал-лейтенантом Тревеной и высоким человеком, который эскортировал сюда Ивонну от самого Нового Авалона. Танкред Сандовал возвышался над Виктором сантиметров на двадцать, и Виктор на фоне грубоватой красоты его лица казался мальчишкой. Сильнее всего на лице Танкреда выделялись янтарные глаза; они напоминали Катрине глаза котов, и это сходство еще усиливалось свойственной Сандовалам текучей грацией и совершенством Танкреда в древнем искусстве фехтования – это Катрин видела по головизору.

Но Сандовала затмило внезапное появление Фелана Келла. Несмотря на официальность ситуации – а может быть. именно из-за этого, – Фелан надел кожаные одежды Клана Волка, и эти одежды облегали его тело туже, чем самые узкие платья самых отчаянных модниц в этом собрании. Катрина не могла не признать за своим кузеном такое прекрасное телосложение, что даже эти ужасные кожи ему ими, хотя Катрина не считала его особо привлекательным.

Не то чтобы плохой ансамбль, но глаза все портят.

В глазах Фелана стояло неподдельное отвращение.

– Архонтесса Катарина, как великодушно с вашей стороны пригласить на этот прием меня и моего отца. Я весьма польщен, что наше приглашение сюда не потерялось, как было с нашим приглашением на конференцию.

– Хан Фелан – вы все еще Хан, не правда ли? – Катрина заставила себя говорить ровным голосом. – Вряд ли вы усомнились бы в мудрости решения – не приглашать противника на конференцию, единственная цель которой – избавление от этого самого противника.

– Никак не усомнился бы, хотя это вряд ли объясняет, почему не приглашен мой отец. – Фелан улыбнулся с напускной скромностью. – Катарина, я не поверю, будто твоя разведка забыла тебе доложить, что я и мой народ сами находимся в состоянии войны с Кланами. Враг моего врага – мой друг.

– Мне трудно себе представить, что ты назвал бы себя моим другом, кузен.

Фелан коротко кивнул:

– Очень хорошо, Катарина, просто прекрасно. Я уже и забыл, насколько ты быстро соображаешь.

– А такое вряд ли стоит забывать, Фелан.

– Согласен. – Фелан прищурился. – Я только надеюсь, что ты используешь свои мозги на благо Внутренней Сферы и объединишь ее, а не расшатаешь.

– На это ты можешь рассчитывать, Фелан. Моя цель – объединить Внутреннюю Сферу. – Катрина чуть с хитрецой улыбнулась.

А когда я это сделаю, для таких, как ты, там места не будет, милый мой кузен. В этом можешь не сомневаться.