Текст книги "На крючке (СИ)"
Автор книги: Майарана Мистеру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Глава 6
Три часа назад
– Почему мы? Амир в разработке у ЧВК и ССО, Потапов и Арген устранены, а значит, ячеек не осталось и трафик накрыт.
Гвоздь дал высказаться Касту, после чего развернул на смартфоне карту столицы и ткнул в серую зону, где обозначались склады.
Мы дружно заткнулись, когда в зал вошла Нюта с подносом в руках, на котором стояли чашки с горячим кофе. Поблагодарив жену Дема и отпустив несколько льстивых шуток о том, что такую хозяюшку, пусть и с животиком, и выкрасть можно, мы проводили её улыбками и вернули внимание командиру.
– Группа Лазарева вчера на операции обнаружила здесь подпольную лабораторию. Задержанные дали показания и согласны сотрудничать в случае необходимости. Оперативная же обстановка такова, что Амир ищет новые выходы и вполне себе готов перетащить производство в пределы России.
Ребята заволновались, но виду не подали. Мы, вообще, были удивлены, что Амир не предпринял попыток залечь на дно. Да и, честно говоря, после того, как он не получил Лисовского и потерял своих людей, предполагали, что он захочет отомстить.
– Почему разрабы не ведут? – задал вполне резонный вопрос Каст.
– Я не говорю, что нам светит это дело. Я говорю, что из-за Лисовского и… – быстрый взгляд на ребят, – Тани у нас с вами могут возникнуть некоторые проблемы.
Это понимали все. Стерва несколько лет сливала информацию. Вероятно, на каждого из нас у Амира лежит досье, что плохо. Не хотелось бы стать мишенью террориста в расцвете лет. Но пока он интересовался только Лисом, поэтому был большой шанс, что на нас охоту не откроют. Да и это было бы большой глупостью, вот так пытаться прихватить службу безопасности за весьма натренированный экипированный зад.
– Ладно, тут поняли, – кивнул Сокол. – Что с его выходами?
– Как уже сказали, дело в разработке у ССО и ЧВК. Совместная операция. Но вся проблема в том, что они за кордоном ситуацию мониторят, а нам нужно здесь рыть. Пока отдел разработки занимается вопросами новых лабораторий, Батя хочет аналитиков подключить к просчётам границ, а им нужна разведка.
Ярыч вздохнул и оттянул ворот.
– Опять командировка?
Мы разделяли его чувства. В праздники ехать никуда не хотелось, к тому же запланировали уже, что снова соберёмся у Дема, как у обладателя самой большой квартиры.
– Будем, брат, надеяться, что вышлют не наше отделение, – выдохнул Стрела.
– Сам-то веришь? – хмыкнул я, уже особо не рассчитывая быть в это время в городе. – У нас вечно что не праздник, так случается какая-то хрень.
– А прошлый Новый год мы встретили нормально, – расплылся в улыбке Ярыч.
– Это когда ты какому-то уроду с татухой в пол-лица ногу сломал у отделения полиции? – поинтересовался Каст, насмешливо взглянув на Тима. – Помнится, мы по этому поводу не одну объяснительную Бате написали.
– Да не я это был! – возмутился белобрысый. – Он просто поскользнулся на ступенях. Я вообще помочь хотел!
– Два сломанных ребра и раскуроченный нос, Ярыч, – хохотнул Гвоздь. – Отличная первая помощь.
– Да просто лестниц было много, – выдал угрюмо, на что мы дружно заржали.
Я отпил кофе и уже хотел спросить про операцию на складах, как из коридора послышалось звонкое Нютино:
– Господи, она в порядке?!
Демон подорвался первый, и, когда уже распахнул дверь, в его объятия влетела жена с восклицанием:
– Денис опять на Альбину напал, Стас!
Кажется, в эту секунду я забыл как дышать. Забыл как ходить, чувствовать, осязать. Грёбаное пространство вдруг сжалось до чёрной точки, оставив перед внутренним взором лишь лицо девушки, которую ещё час назад я безуспешно пытался вытолкнуть из головы.
– Она в порядке? – донёсся до меня вопрос Дема как сквозь вату. – Где она?
– Катя говорит, не пострадала. Едут с шефом в полицию, показания давать.
Я резко поднялся и, мысленно махнув на всё рукой, направился на выход мимо хозяев квартиры. Гвоздь окликнул меня, но все уже всё поняли, а я ничего сейчас не стану объяснять. Хочу для начала убедиться, что с ней всё в порядке, а уж потом разобраться с мажором, который совершенно не понимал русского языка.
Через несколько минут я уже мчался по вечерней столице и даже не пытался вспоминать причину, по которой не должен был этого делать.
Какие-то внутренние запреты, установки. В эту самую секунду, когда я знал, что Цветочку кто-то причинил зло, я вообще забыл о собственных правилах.
Мне это было не в новинку. Я прекрасно помнил, как зарождается чёртова привязанность. Помнил, как колотится сердце в груди, когда в жизни появляется важная женщина.
И я бы хотел бежать от этого как от чумы. Но, даже зная, что спасения не будет, шёл как телёнок на заклание.
Я хотел ей помочь. Всей своей суть чувствовал, что должен это сделать вопреки всему, и как же сложно с этим было бороться. Башкой-то своей понимал, что не нужно мне оно, да и ей тоже, а сопротивляться нет ни сил, ни желания.
Вот чтобы так крыло – у меня впервые.
Созвонившись с Демоном, я уточнил адрес отделения и добрался где-то за час. У дежурного уточнил, кто ведёт пострадавших от нападения, и узнал, где находится кабинет нужного следователя, у которого уже ждала подруга Али.
Увидев меня, она стушевалась. Причины я не понял, да и не до этого было, если честно. Первым делом узнал, как Альбина, а потом уже принялся расспрашивать, что ей известно. Как оказалось, знала она немного. Аля позвонила только раз, чтобы уведомить о полиции, а после они не связывались. Цветочек давала показания против мажора, которые уже завтра выдернут из дела и сожгут. Знаю не понаслышке. Отец гадёныша не меньший урод, чем его избалованный сынок-мажорик.
Просидеть у кабинета пришлось ещё около получаса. Всё это время думал только о том, что она и без того уставшая после работы, вымотанная этим придурком, так ещё и показания вынуждена давать. Устала, наверное, жутко.
Когда она вышла из кабинета, у меня дыхание на миг перехватило, и, кажется, я на хрен лишился дара речи. Осмотрел Алю на предмет повреждений. Внешне ничего, затем взглянул на побитого мужика рядом с ней. Первой мыслью было отвесить подзатыльников жениху, а второй… Я просто вспомнил, что она сюда с шефом приехала.
Обошёл пострадавших и вошёл в кабинет следователя, плотно закрыв за собой дверь.
– Здравия желаю, – взглянул на погоны и нашивку на груди, – товарищ старший лейтенант Сахин.
Развернул ксиву и передал мужчине, который несколько побледнел при её виде.
– Послушайте, капитан, это не ваша юри…
– Нападавший проходит по одному из наших дел, – перебил я, убрав удостоверение обратно в карман. – Давайте не будем отнимать друг у друга время. Я не хочу заниматься официальными запросами. Вы наверняка не хотите проблем с отцом этого психа. Предлагаю сразу мировую. Мне нужен протокол допроса потерпевшей.
Сахин смотрел на меня, явно пытаясь понять, что происходит, но в итоге кивнул.
Я не стал смотреть, как он перебирает бумажки. Мне казалось, Аля уйдёт, не дождавшись меня, поэтому, сказав, что буду в коридоре, я вышел из кабинета и застал трёх беглецов на низком старте.
И это так взбесило, что я, кажется, всех присутствующих напугал своим холодным:
– Цветочек, а далеко ли ты собралась?
Если бы могла, она бы точно съёжилась. Было забавно видеть, как она вжимает голову в плечи.
Все трое повернулись ко мне. Аля попыталась отделаться, но мне на выручку пришёл шеф. И мне совершенно не понравилось, как он посмотрел на мой Цветочек. Отпустил, да. На выходные отпустил. А вот лично я отпустил бы пару грозных шуточек по поводу его расквашенного лица.
Благородный, значит? Ну-ну.
Девушка смотрела им в след какое-то время, а я всё никак не мог поверить, что встреча с мажором прошла без последствий. Наверняка напугал до обморока.
Аля обернулась, взглянула на меня и…
Не сдержался. Стремительно приблизился и притянул к себе, обняв за плечи.
– Ты умничка, Цветочек. Сделала всё правильно, – голос хрипел, но я позволил себе сказать, что думаю. – Но, мля, какая же глупость была идти с ним на свидание!
Она позволила прижимать её к себе несколько коротких секунд, а чуть позже отодвинулась и взглянула в глаза.
– Я…
Тронул костяшками пальцев её лицо, скользнул чуть ниже, испытывая странное чувство и не подпуская к себе мысли, которые роились где-то на задворках сознания.
– Испугалась? – спросил, зная наверняка, что она до последнего старалась быть храброй.
– Очень, – выдохнула Цветочек.
А я… я просто обнял эту хрупкую девушку, собираясь выразить поддержку и… Я не знаю. Мне безумно хотелось просто держать её в руках и быть уверенным, что подобного больше не повторится.
Следователь помешал наслаждаться такой близостью, передав копию протокола, и мы ушли.
Когда я забирал у дежурного вещи Альбины, совершенно не думал, что могу зависнуть, лишь увидев содержимое.
Красный подарочный пакет был серьёзно повреждён, и в момент, когда дежурный поставил его на стол, оттуда вывалились витамины для беременных и крем от растяжек. Уже беря в руки чужие вещи, я понимал, что они значат. Понимал, но, мать твою, никак не хотел принимать.
В голове всё смешалось. Жених этот, будь он не ладен, и ночь с ней без контрацептивов. Икота в ответ на прямые вопросы…
Точно.
Я повернул голову, когда она вышла из раздевалки уже одетая в пальто. Передал сумку с пакетом и, ничего не говоря, повёл к выходу. Разговаривать нужно наедине. В машине. Уложить всё в голове и спокойно спросить.
Когда пристегнул её и сел в машину, услышав вполне резонный вопрос, вспомнил, с чего вообще всё начиналось. Вспомнил, как когда-то небезразличная мне женщина так же сидела на пассажирском сиденье и тихо смеялась над моими шутками. А что в итоге? Сейчас, много лет спустя, она стала последним человеком на планете, кого мне хотелось бы видеть.
И мой ответ был искренним и честным.
Ведь старые шрамы давно уже не ноют. Время лечит всё, кроме ненависти.
Мы ехали молча. Она так вцепилась в пакет, что его хруст ещё долгое время стоял у меня в ушах. Боится, что я понял? Что тут можно не понять?
Да и в целом выглядела она растерянной, напуганной и очень напряжённой. Довелось же нарваться на такого придурка как Панфилов. В прошлый раз ножом в бок тыкал, а в этот?..
– Тебе не досталось от него? – спросил, выжав тормоз на светофоре.
Цветочек вдруг покраснела, а после резко побледнела, сделав глубокий, какой-то судорожный вдох.
– Тебе плохо? – я, кажется, даже занервничал, не понимая столь странной реакции.
Вспомнил разукрашенное лицо её начальника и уже хотел задать новый вопрос, но Аля ответила, что устала, оголодала и хочет спать.
Я понимал, потому не стал досаждать больше. Только продолжил путь до её дома, а она отвернулась к окну да так и просидела всю дорогу, пока я пытался хоть как-то отвлечь своё внимание от сжимающих бумажный пакет пальцев.
О том, что она уснула, понял, только когда заглушил мотор. Дыхание мерное, ровное, тихое.
Интересно, как скоро она просыпается, если утром гладить её по волосам или водить пальцами по обнаженному плечу?
Я покачал головой, пытаясь вытряхнуть дурацкие мысли, глубоко вдохнул и посмотрел на тёмные провалы окон её квартиры. Затем снова на пакет.
И я сидел так минут двадцать. С совершенно пустой головой, будто кто-то вскрыл мне черепную коробку, вынул оттуда мозг и принялся играть им в футбол, пока я вроде как должен собрать всё в кучу и переварить. А переваривать нечем. Там ФИФА во всё сознание.
А когда её дыхание внезапно изменилось, я повернулся к девушке и понял, что не могу и не хочу её отпускать. Пусть бы и спала в машине до самого утра. Странно говорить такое, но мне нравилось, что она рядом. Дышать свободнее, что ли?
– Ты очень сладко спишь, – сказал я, когда она затянула с вопросом, который любой нормальный человек задал бы в такой ситуации.
Она вздрогнула, резко повернулась и посмотрела на меня с нескрываемым потрясением, на что я улыбнулся и пояснил:
– Когда человек засыпает и просыпается, у него меняется дыхание. Твоё настолько тихое, что пробуждение становится явным даже в заведённом авто.
– Я не спрашивала… – просипела Цветочек, вызвав в моей груди очень странные тянущие ощущения.
– У тебя на лице всё написано, – не сдержал я усмешки. – Что ещё раз доказывает, что врать ты не умеешь. Ведь так?
И я посмотрел в её глаза, уже не скрывая собственных знаний. Я должен спросить. Должен выяснить, несмотря на моё дикое отрицание.
– Да, – ответила она устало и потёрла глаза. – Я пойду.
Но когда Цветочек потянулась к дверной ручке, я заблокировал все двери. Она слышала этот явный щелчок, но всё равно не поверила и дёрнула ручку. А вот когда повернулась и взглянула на меня, я обнаружил страх. И это не тот ужас, какой она испытала перед Денисом, нет. Меня Альбина совершенно не боялась.
Я видел, как забилась жилка на тонкой шее, видел, как дрожали нервно губы, и решил пояснить свои действия перед тем, как задавать вопросы.
– Не торопись, Цветочек. Я знаю, ты устала, но дай мне ещё две минуты, чтобы я что-то сделал с вихрем мыслей в своей голове.
Девушка выдохнула, снова сжала пакет, но напряженного взгляда от меня не отводила, ожидая вопроса. И я не стал оттягивать неизбежное.
– Это твоё? – кивнул я на пакет.
Цветочек несколько секунд смотрела мне в глаза, а после усмехнулась, словно я спросил что-то смешное.
– Это подарок, Саша.
И я выдохнул. Действительно выдохнул, потому что следующий вопрос задавать не хотел, ответь она положительно.
– Ты подумал, что я беременна?
– Я не знал, что думать, – честно признался я. – Ты говорила, что есть жених, но я помню реакцию. Обманывала. Зачем? – не удержался от вопроса.
Я себе всю голову сломал, пытаясь это понять.
Она пожевала губу, привлекши мой взгляд, и ответила задумчиво:
– Я не хочу связывать себя отношениями. Поэтому для всех, и для тебя в том числе, я не свободна. Даже для коротких встреч без обязательств.
Я смотрел на неё ошеломлённо и понимал, что это мои слова. Именно так я отвечал девушкам, что пытались навязать мне свои чувства, своё тело и прочие прелести. Но я никогда ничего подобного не слышал в свой адрес.
Это оказалось неприятно. Жутко неприятно.
Потому, ничего не ответив, я молча разблокировал двери и даже не отреагировал на искреннее «Спасибо, что подвёз».
Мне просто нечего было сказать девушке, которая никак не выходила из головы уже несколько месяцев. Если ей не нужны отношения, а навязывать ей их я не буду, то лучше вырвать это с корнями.
Я резко тронулся с места, стирая шины, когда подъездная дверь захлопнулась за хрупкой фигуркой.
К чёрту всё!
***
– Явисевич, ты всё понял?
– Да, капитан, – отозвался стажер. – Следить, не высовываться, докладывать раз в сутки и в случае крайней необходимости.
– Молодец, – хлопнул его по плечу Каст и тут же открыл дверь фургона. – А теперь вперёд.
Проследив за тем, как парень выскочил из служебной машины, мы с Ярычем повернулись к Гвоздю и заулыбались, когда тот покачал головой.
– С башками у нас проблема большая, братва.
– Это не у нас проблема, Гвоздь. Проблема у мажора.
– Если Батя узнает зачем на самом деле мы стажера взяли, головы открутит, – пояснил командир.
– Ты тоже самое про Виноградову говорил, когда мы решили Стагарова со дна вытаскивать, хмыкнул Ярый. – А что в итоге Батя?
А Батя только хмыкнул, когда просек тему с мегерой. Хотя всё чин-чинарём сделали, не подкопаешься. Сам Сора и то ничего не понял, хотя вот вообще не пальцем деланый.
Я прошел к установке, нацепил наушники и прислушался к окружающим стажера звукам. В кафе было на удивление тихо, хотя в это время из офиса напротив должна была повалить толпа. Это мы режимом не обременены и питаемся, как попало, а вот офисный планктон он иначе живет. Иногда даже завидно, пока не вспоминаю, что люблю свою работу и на другую даже не возьмусь менять.
– Камера есть, – подал голос Ярыч.
Я чуть откланяюсь назад и смотрю на монитор. Картинка не особо чёткая, но Явисевич сел достаточно близко к объекту, чтобы зафиксировать первый день наблюдения, как положено.
– Объект в кадре, запись пошла, – снова отчитался Тим. – Звук?
– Пишу, – сообщил Ярому и крутанул регулятор громкости, вслушиваясь в обстановку.
Мажор сидел в компании одного из своих дружков, с которым, как на днях выяснилось не только дружбу водил, но и некоторые дела, о которых Панфилов не знал ничего. Нет, конечно, сдать его папашке и посмотреть, как тот его за уши таскает было бы приятно, но мы искали больше компромата, чтобы разобраться с этими беспредельщиками, как следует и раз и навсегда научить как стоит вести себя в цивилизованном обществе. Гвоздь затею не одобрял, искренне веря, что на каждое действие с их стороны, однажды найдется достойное противодействие. Однако, этим противодействием решил стать я, с чем командир решил смириться.
– Ты прикинь, эта курица удумала мой проект завалить! Я думал придушу Савинову на собрании.
– А разве он не был ведущим? – задумчиво спросил Панфилов младший.
Дружок мажора несколько секунд молчал, а после выдал чуть тише:
– На самом деле был. Но там такая хрень случилась… Короче, я облажался и произошла его утечка.
Я записал диалог, хмуро вникая в смысл. Они оба работали в архитекторской фирме отца Дениса. Поэтому подобные разговоры по идее не должны казаться странными, у них там постоянная борьба, конкуренция и прочие вещи.
Я оглянулся на монитор и увидел, как мажор постучал пальцами по столу.
– Надо было сразу сказать. У нас проблемы будут.
– Не хотел наделать шума, – ответил ему парень.
Мы с Ярычем переглянулись, потому что разговор начинал вызывать подозрения, что несколько напрягало. Похоже нужно будет засылать кого-то в фирму, что неминуемо вызовет вопросы у начальства.
– И кто у нас из гражданских на примете? – спросил задумчиво командира, когда тот заглянул через моё плечо и прочитал записи.
Гвоздь снова покачал головой.
– Стажеров я для этого брать не буду. Узнаю у Кэпа, может есть кто из штатских на обеспечении.
Идеальный вариант для внедрения. Чистая биография, никак не связанная со структурами. Если эта фирма ведёт подобные проверки, то такой человек не вызовет лишних вопросов.
Я откинулся на спинку стула и продолжил слушать, но парни уже свернули разговор и засобирались обратно на работу.
– Явисевич, – позвал я. – Мы тоже сворачиваемся. Продолжай наблюдение по протоколу.
Парень ответил условным сигналом, который означал полное понимание и приятие приказа.
У нас же на вечер были планы, от мыслей о которых, я чувствовал себя тряпкой. Потому что не мог отказаться от возможности снова её увидеть. Хотя бы просто увидеть.
***
Тридцать первое декабря
– Вы ведь разобрались уже. Прекращай дрожать, как осиновый лист на ветру, – не унималась Ларина, пристально разглядывая свой наряд в отражении зеркала.
Выглядела она здорово. Наряд снегурочки не был чрезмерно вульгарным. Короткое голубое платье, вышитое серебряной нитью, высокие белые сапоги и две светлые косы. Катю можно было воспринять как очень милую, но очень сексуальную снегурочку. Уверена, когда она наденет свой белый полушубок и выйдет на улицу, мужики себе шеи посворачивают.
– Разобрались, – кивнула я, потянувшись за ватным диском, за что тут же получила по рукам. – Ай!
– Только тронь помаду! – прищурилась подруга, одним взглядом обещая все кары небесные. – Я этот марафет тебе целый час наводила.
– Слишком вульгарно, – поджала губы я.
Собственно, я тоже была в костюме снегурочки. Только сапоги не такие высокие. До колен всего, в то время как у Кати они на чулки больше похожи. И платье тёплое, прикрывающее все стратегически важные места. Не так сексуально, но другие я напрочь отказалась примерять. Коса, правда, была одна. И та не моя, а парик, который мне, к слову, очень даже шел.
А вот с макияжем Ларина постаралась на славу. Как она сказала, компенсировала излишнюю скромность. Мне теперь улыбаться страшно. Кажется, что красная помада останется на зубах.
– Ничего не вульгарно, – махнула рукой девушка. – Слушай, если для тебя вызывающ твой образ, то я в твоих глазах, выгляжу, как последняя ш?..
– Вовсе нет! – перебила я. – Когда я на тебя смотрю, мне все нравится. Но когда себя в таком наряде представляю, сразу мать вспоминается…
Ларина вздохнула, но промолчала, прекрасно понимая, что здесь работает сугубо ассоциативная логика, которая вообще никакого отношения к реальности не имеет.
Собравшись, мы вызвали такси и поехали по уже известному адресу, где нас точно ждали. И чем ближе мы подъезжали к знакомому дому, тем сильнее в груди и чуть ниже зарождалось странное чувство. Мне и хотелось попасть на праздник, но в то же время я испытывала острую необходимость отказать.
Противоречиво.
– Уварова, не паникуй. Просто отдохнём, пообщаемся с ребятами и…
Я взглянула на неё, вспомнила, как она просила поехать с ней и улыбнулась.
– Ты же с Денисом остаться хотела, – не спрашиваю, а утверждаю я.
Катя виновато взглянула исподлобья, но я всё равно видела радостные искорки, которые она не в состоянии скрыть.
Добравшись до нужного, адреса и поднявшись в квартиру, мы поприветствовали хозяев. Оказалось, все девушки были одеты снегурочками. Парни веселились, считая помощниц деда мороза и не видя ни одного последнего среди собравшихся. А я… я позорно сбежала на кухню, где хозяйничали Света с Аней. Девушки мой манёвр не распознали, но заметно удивились, что я не пошла со всеми поздороваться.
Хотя рано или поздно, придётся это сделать. Не буду же я всю новогоднюю ночь здесь просиживать.
– Альби-и-и-и-ин! – протянула Катя, влетая в кухню. – Ну ты чего тут?
А чего я? Ничего. Сижу себе спокойно, ладони потеют, сердце стучит где-то в горле, а взгляд… Взгляд мечется, ища причины ещё тут посидеть, но я понимала, что любые оправдания будут восприняты сознанием, как истинная ложь.
– Уварова, ну-ка ноги в руки и к остальным! – рявкнула подруга, заметив моё состояние.
Я послушно встала со стула и, игнорируя взгляд девчонок, направилась в зал, где сидели все гости. В дверях на меня наткнулся Иван, которого тут все Соколом кличут. Поднял руки в капитулирующем жесте и со смешком произнёс:
– Нет, я сегодня всяких снегурок видал, но, чтобы таких мрачных…
И вовсе не мрачная, хотелось мне сказать, но я только скользнула мимолетным взглядом по лицу парня и пошла дальше, услышав за спиной:
– Чего это она?
– Дед мороз без подарка оставил, – весело ответила подруга.
– Так мы это дело ща поправим! – с энтузиазмом ответил он и как крикнул: – Волк, твою Снегурку тут подарком обделили!
Гости подняли на меня заинтересованные взгляды и заулыбались, пока я соображала, о ком речь, а потом… Потом встретилась с необычайно серыми глазами и поняла, что Саше кличка подходит как нельзя кстати. Потому что в этом взгляде отражалась вся волчья суть. Очень умная, очень проницательная суть, которая взирала на меня из глубин с какой-то звериной тоской.
И вот стояла я, утопающая в ощущениях, пронизывающих с головы до пят, а он смотрел на меня, медленно растягивая губы в улыбке, будто наверняка знал, что я неровно к нему дышу. И сердце колотится, и душа, кажется, в пятки осела, и… И вообще, я хотела оспорить брошенное Соколом утверждение, но не успела и звука произнести.
– Это которую? – с усмешкой спросил женский голос, нарушив очарование момента.
Я сморгнула наваждение и перевела на неё взгляд. Девушку эту уже видела раньше в компании Саши. В тот день, когда он увёз меня домой вместо Дениса. И вот сейчас она сидела с ним рядом, тоже облачённая в платье Снегурочки с крайне глубоким декольте, в котором тонул взглядом её сосед Тимофей, совершенно не замечающий происходящего.
В одну секунду меня накрыло понимание: зря я сюда пришла. Абсолютно точно зря.
– Ира!
Укор в голосе Саши прозвучал уже слишком глухо для меня, потому что я искала выход из неловкой ситуации.
Не знала, как поступить. Не знала, что сказать. Да стоит ли вообще что-то делать? Может, лучше просто уйти?
Но ситуацию спас Ваня, вышедший из-за моей спины.
– И-и-ирочка, – протянул он улыбаясь, – солнышко, а ты что тут вообще делаешь?
– Я с Сашей, – она хмыкнула и тонкими пальцами взяла бокал с белым вином, чтобы сделать несколько глотков.
И по сути, ничего страшного не сказала. Мы все здесь взрослые люди. Я понимаю, что не в праве ревновать или вообще хоть как-то выражать недовольство его появлением здесь в компании красивой девушки. Но я всё равно ощущала себя так, словно меня предали.
Однако вскинула голову и, выпрямив спину, скользнула мимолётным взглядом по лицу Волка – теперь уже точно знаю, что Волка, – чтобы тут же пройти к одному из свободных мест возле молчаливого Андрея.
Парень приветственно кивнул и подвинул свой стул, чтобы освободить для меня больше места.
– А разве вы?.. – вопрос, как и ответ повисли в воздухе.
Я не знаю почему, не смотрела в ту сторону. Но никто больше не затрагивал эту тему.
Ребята веселились, вспоминая празднование прошлого Нового года, я же натянуто улыбалась, чувствуя на себе волчий взгляд, и не могла заставить себя обернуться. Как подумаю, что увижу рядом с ним его девушку, мне тут же сбежать хочется. Зато теперь я знала, что мосты сожжены окончательно.
Ларина сидела в компании того самого Каста и была несколько смущена его вниманием. Я недоумевала от такого её поведения, ведь ни разу не видела подругу более скромной, чем сегодня. Обязательно полюбопытствую по этому поводу.
Где-то в начале двенадцатого в самый разгар веселья у меня зазвонил мобильный, что вызвало немало удивления у меня и у Кати, потому что мы обе знали, что мне даже в преддверии нового года звонить некому. Все мои подруги здесь.
Достав телефон, я взглянула на незнакомый номер и решила ответить, для чего выбралась из-за стола. В коридоре приняла вызов и удивлённо застыла, услышав знакомый голос, который ненавидела всем сердцем.
– Привет, доченька.
Это в нормальных семьях мама и папа – неоспоримый авторитет. В моём случае моей семьёй была бабушка, которую я обожала всем своим существом.
И если мать для меня была человеком, который с самого детства нёс только разрушительную энергию, то мерзавец на другом конце провода был никем. Просто никем. Чудовищной ошибкой и ничтожеством, не стоящим и капли внимания.
Мы почти никогда не общались. За всю жизнь я видела его всего несколько раз, и два из них он смотрел на меня как на пустое место. В последний, а это было полгода назад, я удостоилась этого самого «доченька». Да. После чего узнала, что у папашки есть не только двое сыновей, кинувших его на деньги, и внуков, но и смертельное заболевание, которое медленно его пожирало. А к смертному одру и стакан с водой поднести будет некому.
Несмотря на всю мою ненависть, презрение и нежелание отвечать хоть слово, я вздохнула и выдавила из себя хриплое:
– Я не хочу знать, зачем ты мне звонишь, но, ради исключения и чтобы отпустить тебе грехи в уходящем году, послушаю.
– Прости меня, – едва ли это был голос здорового мужчины.
И вроде нормальный человек должен испытывать жалость. Нормальный человек должен сказать: «Забей и забудь, отец». Но я ненормальная. И никогда не была.
– Просто сдохни! – сердечно произнесла я и сбросила вызов, не испытывая ни капли сожаления о сказанном.
Пусть другие прощают собственные загубленные жизни, как завещал Иисус. Пусть подставляют щёки своим Иудам и успокаивают себя тем, что они чисты как первый снег и где-то там их ждёт рай и благословение божье.
А я не могу, не хочу и не умею!
Потому что помню, как брала за руку высокого красивого мужчину, умоляя забрать меня оттуда, где мне плохо. Оттуда, где нет места маленькой девочке. А в ответ получала лишь презрительный взгляд и фразу, которую на всю жизнь запомнила: «Если бы ты была пацаном, я бы не задумывался даже. Но мне не нужна дочь шлюхи».
Я прислонилась плечом к стене и прикрыла глаза, сжав в руке телефон, прекрасно зная, что мать стала такой, когда он её, беременную, бросил ради выгодного брака.
– Если бы мне пожелали встретить Новый год в объятиях костлявой, я бы очень расстроился.
Обернувшись, я посмотрела в серые глаза Саши и сглотнула горечь, снова отвернувшись.
– Если ты не бросал своих детей, умоляющих забрать их с собой, то тебе подобное не светит, – хмыкнула я, стараясь сделать голос как можно более равнодушным.
Саша не ответил. Он осторожно подошёл и протянул руки, предлагая окунуться в его успокаивающие объятия. Но, несмотря на желание принять приглашение, я взглянула на него и грустно хмыкнула.
– Боюсь, твоя девушка не оценит подобного благородства, Саш. Да и я не думаю, что это хорошая идея. Мы всё выяснили уже.
Руки парень опустил. Молча. А я, не желая и дальше испытывать себя на прочность, просто развернулась и вернулась в зал под вопросительный взгляд Лариной. Улыбаться и делать вид, что всё хорошо, не стала. Знала, чем это может закончиться.
– А давайте споём? – предложил кто-то из парней. – Мы с ребятами знаем отличную песню.
– Кстати, давно не пели, да, – поддержал рядом сидящий Андрей. – Да и Снегуркам нашим, уверен, понравится.
Его рука вдруг легла на спинку моего стула, и я… Я даже дёрнуться не успела, когда эта самая рука внезапно сорвалась вниз, а за спиной раздалось тихое и очень вкрадчивое:
– Не надо, брат.
Андрей вскинул руки в капитулирующем жесте и взглянул на меня с какой-то странной усмешкой. Понять что-либо не успела, Саша склонился к моему уху и тихо, так, чтобы никто больше не услышал, сказал:
– Он больше не будет. Только не сбегай.
Я промолчала, не зная, что сказать. Честно говоря, первая мысль действительно была об уходе, но из-за Лариной я вряд ли соберусь домой раньше полуночи.
Краем глаза увидела, что Саша решил сесть на своё место, и в этот момент Тимофей призвал к тишине, постучав вилкой по стеклу. Я повернулась и увидела, что под его рукой стоят несколько бокалов с вином разной наполненности. Когда все обратили на него внимание, парень с шальной улыбкой начал настукивать мелодию детской песни, а после вступления затянул:
– В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла. Она для маскировочки посажена была! И ёлочка – не ёлочка, а целый полигон. А каждая иголочка по сорок мегатонн!
К концу переиначенной песенки, приобретшей новый смысл, мы все улыбались, потому что трудно остаться равнодушным к таким ёлочкам и зайчишкам с автоматом наперевес, охраняющим эти чудо-деревья где-то на границе, пока злой серый волк со своей стаей готовятся их похитить.
Напряжение сняло как рукой, и мы принялись весело болтать. Стас даже меня увлёк вопросом важности неупотребления алкоголя в период беременности. Просто Нюта хотела глоток шампанского, но муж ей не разрешал, а я, как специалист в сфере алкоголя, заверила, что несколько глотков не навредят ни матери, ни ребёнку. А вот категоричный отказ повлияет сильнее на нервную систему роженицы, спровоцировав выброс кортизола, а это делает деток нервными. Стас, покачал головой, но уступил, сложив руки на груди.
