Текст книги "На крючке (СИ)"
Автор книги: Майарана Мистеру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Глава 3
«Не умеешь врать – не берись!» – объясняла мама ещё в детстве.
Не сказал бы, что мне сильно это пригодилось в жизни, но я хотя бы понимал, что ложь всегда имеет последствия.
На моём пути встречалось очень много лжецов. В основном безобидных. Но мне одного раза хватило, чтобы понять, что некоторые играючи умеют заливать в уши. Отношения с той женщиной были роковой ошибкой, в корне изменившей моё отношение к противоположному полу.
Нет, женщин я люблю. Но только как дичь, которую нужно найти, убить и употребить по назначению.
Но, по-моему, в прошлый раз я дал маху. Да такого, что понять не мог, что за добыча передо мной.
Трудно найти более неспособного ко вранью человека, чем Аля. И ведь она не оставляла надежд в попытках избавиться от моего навязчивого внимания. Это и забавляло, и бесило одновременно.
Ещё до нашей встречи я как-то натыкался на статью в газете, что запихивают в почтовый ящик в рекламных целях, что есть люди, которые живут с этим годами. В той газетёнке описывались и первопричины, среди которых числились психические расстройства. Описывались примеры, правда, среди них не было ничего подобного.
Я ещё в тот вечер начал подозревать неладное, но сегодня до меня дошло, что подобные симптомы у неё связаны с вопросами и ответами на них. Любой человек нервничает, когда врёт. А стоило задать вопрос Але, на который она отвечала явную ложь, начиналось это.
А сейчас и вовсе заранее, потому что выбора я ей не оставил, а сознаваться она не собираелась.
Ну разве не мило?
– Нет, я не буду, ик. Должно быть, он спит.
Ну ладно. Если уж жених не сможет встретить, тогда я провожу, как полагается. Мне не трудно.
Я хмыкнул и отстегнул ремень безопасности.
– Тогда я провожу, как должно мужчине.
Цветочек внезапно побледнела. Отстегнула ремень и открыла дверь автомобиля.
– Не стоит, я вполне дойду до квартиры сама.
Нет, я, конечно, собирался довести до дверей, но думал, что до подъездных будет достаточно. А девушка словно намеренно подстёгивала.
– Это был не вопрос, – улыбнулся я.
Аля поджала губы, вылезла из авто и захлопнула дверь. Я не стал задерживаться, однако, было весело наблюдать за нервно шагающей фигуркой, вздрагивающей каждый раз от приступа «врунической» икоты.
Закрыв машину, нагнал девушку и выровнял шаг. У подъезда было темно. Почему-то не горел фонарь.
– Не мешало бы обратиться в управляющую компанию, чтобы они восстановили уличное освещение.
Цветочек искоса глянула на меня, но промолчала. Как только подошли к подъезду, она взяла в руки ключи и повернулась ко мне.
– Спасибо, что проводил. Дальше не нужно.
Я прищурился, пытаясь понять, что происходило в её голове, когда она представляла нас двоих у дверей её квартиры. Если там действительно есть жених, в чём я сильно сомневался, потому что поверить этой мелкой врушке не мог, то вряд ли он бы лёг спать, зная, что его девушка тусит у подруг. Да и почему вместе с ней не пошёл?
А может, дело в чём-то более приземлённом? Может, она представляла, как я настаиваю на продолжении вечера? Немного разобрав её характер, я понял, что ни прошлая, ни эта встреча со мной не были чем-то истинно желанным. Это позволило мне сделать кое-какие выводы, которые я теперь невообразимо хотел подтвердить или опровергнуть. Интересно же!
Я только улыбнулся девушке, не понимая, каким образом внезапно проснулся азарт. Допустим, это, возможно, оттолкнёт её, но не было сил устоять от соблазна позабавиться на прощание. К тому же я прекрасно осознавал, что это может быть последняя встреча. Поэтому, когда Аля приложила ключ к терминалу и открыла дверь, закрыть её я уже не позволил, скользнув за ней следом.
Цветочек перепугано развернулась и в полумраке довольно тесного тамбура выдохнула мне в лицо:
– Не надо.
От звука её тихого голоса я подобрался, отчего-то ярко ощутив вовсе не то, что она пыталась продемонстрировать.
– Ты ведь не меня боишься, – хмыкнул, глядя в потемневшие глаза. – Себя, правда?
И, не дожидаясь ответа, склонился, чтобы неожиданно для самого себя осторожно коснуться её губ, а после крепко прижать к себе, когда её ноги внезапно перестали держать свою хозяйку.
Доказывать мне ничего не нужно. Язык её тела говорил сам за себя, а я… А я, в конце концов, остался тем же, кем и был. Охотником. А охотники извечно обладали правом сильнейшего.
И какова же вероятность, что я могу провести с ней ещё одну ночь?
В том, что никакого жениха в квартире нет, я был уверен на девяносто пять процентов, пять из которых были допустимой погрешностью. В том, что его вообще нет в жизни этой застенчивой малышки, уверенность колебалась в районе шестидесяти пяти процентов, но и этого хватало, чтобы ответить на собственный вопрос положительно.
И прежде чем она начнёт сопротивляться, я снова припал к её сладким губам и поднял на руки, когда она обняла за шею и запустила пальцы в мои волосы.
Пьянящая… Дурманящая своим ароматом зайка, что так безропотно далась в лапы волку.
Стараясь не выпускать девушку из плена желания, я по памяти поднялся на площадку и нащупал кнопку вызова лифта. И только когда мы оказались в кабине подъёмника за закрытыми дверьми, она вдруг разорвала поцелуй, посмотрела на меня затуманенным взором и тихо прошептала:
– Что я делаю?
Этот вопрос был не мне адресован. Всё, чего мне хотелось в данную минуту, – обладать её телом. Я шёл на поводу у хищника, сидевшего во мне, а потому позволил себе поставить девушку на ноги, отобрать ключи и заткнуть возмущённый вскрик новым поцелуем. Уже не нежным, а тем, от которого у самого рвало все кольца. Поцелуем, который расставлял акценты и показывал, кто здесь власть.
И она подчинилась. Целиком, без остатка. Подчинилась, преданно умолкнув.
А у меня в груди от её чувственности и покорности разливалось тепло. Ведь, если по сути, я не сильно давил. Не принуждал. Я был настойчив, только и всего. Да и то потому, что видел, что нравлюсь ей, а вся та ежовая стена, которую она установила вокруг себя, была ничем иным, как способом уйти от… видимо, ненавистного мужского внимания.
Как мы вышли из лифта или открыли дверь квартиры (я точно знаю, что забрал у неё ключи), я не могу сказать. Помню только сладкий запах её манящего тела и дурманящий вкус податливых губ. Помню шелковистость бёдер под подолом платья. Помню, как приятно было сжимать её бёдра. И помню хриплое «Прекрати», когда языком ощутил тугую горошину упругой округлой груди.
Опьянённый желанием разум не хотел сдаваться, поэтому на неправдоподобное требование, больше похожее на мольбу не останавливаться, я не обращал никакого внимания, до тех пор, пока не услышал:
– Пожалуйста, не надо. Уходи.
Я поднялся, упершись руками по обе стороны от её головы. Тяжело дыша, вгляделся в её пьяные от желания глаза и, подавляя растущее раздражение от неутолённого сексуального голода, не менее хрипло спросил:
– Почему?
Она закусила губу, судорожно вздохнула и отвела взгляд:
– У меня есть причины.
И не икнула даже.
В груди вдруг возникло неприятное ощущение, которое захотелось выплеснуть с глухим рыком. Но, сжав зубы, я отодвинулся от Цветочка, после чего молча развернулся и вышел из квартиры, дорогу в которую решил навсегда забыть.
Трудно принять тот факт, что тебя отвергли. И, наверное, причина была серьёзной, потому что в жениха я верил с трудом, а даже если он и есть…
Я криво усмехнулся, захлопнул подъездную дверь и вышел из-под козырька, чтобы взглянуть на тёмные окна квартиры, которую только что покинул.
Даже если он и есть, то наверняка полный кретин, не достойный её внимания. Где вот его носит, пока его девушку зажимают? Я бы на его месте голову прошиб тому, кто посмеет.
Вот только я не на его месте. И никогда не буду…
***
Два месяца спустя
– Ой, Уварова, ну пойдём уже! Сколько можно, а?
Я только усмехнулась в ответ, продолжая разглядывать цветастые хлопчатобумажные пелёнки и распашонки.
– У меня уже сил никаких нет, женщина. Пощади!
– Мы ещё даже кроватку не посмотрели, – я развернула пелёнку и кивнув мыслям, решила брать. – К тому же это была твоя идея.
– Нет, Уварова. Я люблю шопинг. Но четыре часа по детским отделам даже по моим меркам – перебор! – посуровела подруга.
Подняв руки в капитулирующем жесте, я вынуждена была пойти на уступки.
– Хорошо, идём, куда ты там хотела.
Ларина радостно просияла, схватила выбранные мной детские вещи и потащила на кассу, уже, вероятно, во всей красе предвкушая посиделки в новом кафе, о котором она прожужжала мне все уши.
– Тебе понравится, Аль. Гарантирую!
Я ничего не ответила, поскольку представления о вещах и помещениях, которые мне нравятся, у нас явно разные.
Расплатившись с покупками, мы направились на первый этаж торгового центра, откуда вызвали такси. Мне так дико захотелось попкорна, аромат которого разносился по всему холлу от неприметной лавки, за которой стояла улыбчивая девушка. И я словно крыс Рокфор полетела на этот аромат, купила карамельный попкорн и совершенно счастливая вернулась к подруге, которая с мрачно смотрела куда-то вперёд.
– Ты чего? – удивилась я, проследив за её взглядом.
У одного из бутиков стояли совершенно незнакомые мне парень с девушкой. Высокая стройная брюнетка в тёплом пальто и узких джинсах держала за руку не менее высокого широкоплечего блондина, преданно заглядывавшего ей в глаза и урывавшего короткие мгновения для поцелуев.
– Да так, – невесело усмехнулась подруга. – Просто в очередной раз убеждаюсь, что все мужики одинаковы.
В этот миг я поняла, что парень, прекрасно проводивший время с девушкой, ранил чувства Лариной. Взяв её за руку, я повела Катю на выход, зная, что там ей будет чуточку легче.
– Ты знаешь, я не найду слов утешения, – признала очевидное. – Боль не колет только тогда, когда некому её причинить. Это снова был твой выбор, о который ты опять обожглась.
Ларина всхлипнула, отводя взгляд и пряча тем самым выступившие слёзы.
– Я тебе даже завидую иногда, Уварова. У тебя нет этой дурацкой тяги к поиску второй половины. Замуж – страшное слово, о которое разбиваются любые мысленные допущения отношений, а женское счастье кроется в малыше, которого ты собираешься воспитать самостоятельно.
Я ничего на это не ответила, потому что была согласна с каждым её словом.
Ещё минут пять мы простояли в молчании, пока не подъехало такси. Честно говоря, я уже засомневалась, стоит ли ехать в кафе, но Катя уверенно улыбнулась и усадила меня в машину.
– Плевать на него. Значит, не мой. Едем отвлекаться!
На миг мне даже страшно сделалось, но я быстро успокоилась, уверенная, что Ларина никаким угрозам подвергать меня не станет.
– Кафе так кафе, – с улыбкой согласилась я. – Но, чур, торт «Зимняя вишня» с тебя!
Прибыв по нужному адресу, мы выкарабкались из машины. Я сразу же обратила внимание на арку из разноцветных шариков и вывеску «Мы открылись» на входной группе. В душе не разлился праздник только из-за переживаний за Ларину.
– Короче, это кафе принадлежит дочери одного депутата. Тут должна начаться тусовка в честь открытия. Как я поняла, она пригласила всех своих мажористых друзей.
Идти туда резко расхотелось, но поскольку крепкая девичья ладонь упорно тащила меня внутрь, выбора не оставалось.
Помещение кафе оказалось просторным, светлым, даже воздушным. Внутри было уже предостаточно народу, но мне почему-то показалось, что до празднования ещё далеко.
– Ты уверена, что тут вообще будут что-то отмечать? Никаких симптомов я не вижу, – сказала, оглядывая интерьер.
Обычно на подобных мероприятиях очень хорошо видно руку организатора праздников, но тут всё по-взрослому.
– Тебе нужны аниматоры и фейерверки, чтобы хорошо время провести в компании незнакомых людей? – усмехнулась подруга, занимая столик у окна. – В течение часа все соберутся, придёт и сама владелица.
Я вздохнула, растеряв уже всякий интерес к обстановке, подтащила меню и с любопытством стала его изучать, вспомнив, что карамельный попкорн был отдан водителю из-за внезапного приступа тошноты.
Тихо играл сакс, отовсюду раздавались приглушенные голоса, бряцали столовые приборы, а я… А мне на глаза попалась пицца с удивительным сочетанием, от одного описания которой потекли слюнки.
– Уварова, лицо попроще, – усмехнулась Катя, увидев жадный голод. – Ты торт хотела.
На хрен торт! Пиццу! С креветками, морской капустой, кусочками лимона и маслин. И всё это под тонким слоем нежного расплавленного сыра!
Ларина перегнулась через стол, посмотрела на предмет моего нескрываемого восхищения и скривилась.
– А может, я тебе селёдочки на вечер куплю?
– Купишь, – не стала отнекиваться я. – Вот сразу после пиццы мы и подумаем, где её раздобыть.
Сделав заказ, я повеселела, предвкушая уже, как будут сочетаться все ингредиенты. Подруга же, подперев щёку кулаком, задумчиво водила пальцем по гладкой столешнице.
– А что это за парень был? – решила я спросить в лоб.
Катя нахмурилась, явно не желая отвечать на вопрос, но, видимо, решила быть откровенной.
– Мы неделю назад познакомились на работе. Вадик техником к нам устроился и частенько забегал проверять оборудование. Ну мы как-то разболтались, пока он шкаф чинил, в итоге на свидание пригласил, – она хмыкнула, отняла руку от лица и скрестила пальцы, посмотрев на меня. – Он мне реально понравился. Милый, простой, общительный. Но самое интересное, что мы только утром разговаривали и он приглашал на завтра в кино, а тут… Бабник тупорылый. Ну, собственно, как и все они. Кто-то имеет совесть это признать, а кто-то скрывается. Мужики-мудозвоны, одним словом.
– А почему мне не говорила? – спросила я, взяв салфетку в руки и принявшись её сворачивать.
– Да я хотела, – хмыкнула Катя. – Только у кого-то такое замечательное настроение вперемешку с приступами тошноты, что мне не хотелось тебя сим фактом обременять. Да и знаю я, как ты ко всем моим парням относишься.
– Никак, – хмыкнула я, скручивая кончик салфетки.
– Именно, что никак, – улыбнулась подруга. – В общем, думала, расскажу, если дойдёт до серьёзного.
Я поджала губы, поняв, что речь не о сексе, и вдруг вспомнила слова Саши в последнюю встречу: «Катю подвезёт Каст, они друг другу ещё на свадьбе Демона понравились». Я совсем забыла спросить про то, как прошёл её вечер. Слишком зла была за то, что она позволила меня увезти в неизвестном направлении.
– А тот парень, – протянула я, пытаясь вспомнить имя, – у Нюты на дне рождения, который рядом с тобой сидел?..
Ларина вдруг вспыхнула как спичка и прикрыла щёки руками.
– Ничего, – ответила, не дослушав.
Я подняла на неё заинтересованный взгляд и поняла, что «ничего» там и не пахнет. Оттуда прям что-то «ого-го» веет. Дожать подругу, чтобы призналась, мне не составило бы труда, но подробностей я слышать не хотела. Меня просто удивило, что наученная опытом Катя вдруг чего-то так устыдилась, хотя интимная жизнь была не той темой, в которой она хоть когда-нибудь испытывала смущение. Да что говорить, она с каменным лицом могла обсуждать мужиков моей матери, когда те приходили к ней в гости и закрывались в комнате, чтобы хорошенько и от души развлечься.
– И почему я тебе не верю? – с улыбкой протянула я. – Помнится, ты никогда не испытывала стеснения в обсуждении способностей мужчин.
– Мы… Не спали, – снова вспыхнула подруга и поспешно отвела глаза.
А вот это уже о-о-очень интересно. Это чем таким можно заниматься, что даже Лариной стыдно стало?
Допытывать подругу я не стала. В отличие от некоторых, чувство такта у меня сохранилось. К тому же принесли ту самую изумительную пиццу с креветками, от вида которой Катя скривилась.
– Господи, пристрели меня, если я беременная тоже буду тащить в рот что попало.
Я даже хотела ответить что-то о нежелательной беременности, которой она обычно оправдывает употребление противозачаточных, как ощутила на себе пристальный взгляд.
И не то чтобы меня это напугало. Скорее, напрягло. Я медленно обернулась и встретилась взглядом с тем, кого совсем не хотела бы видеть. Но, видимо, судьба – та ещё стервоза, если решила испортить мне вечер.
Денис криво усмехнулся, глядя в мои глаза, медленно поднял бокал с янтарной жидкостью и отсалютовал.
– Ты чего побледнела? – нахмурилась Катя. – Тошнит?
Я, ещё находясь в некотором шоке, качнула головой в сторону похитителя. Ларина упёрлась в него взглядом и нахмурилась.
– Это тот придурок, да? Блин, он же сынок какой-то шишки. Нютка мне в тот вечер сказала, что ничего ему не сделают. Максимум посидит в отделе, подумает над поведением. Типа папочка всё равно вытащит.
– Я не писала никаких заявлений, а значит, не было никаких дел, – проговорила тихо, перебирая в уме только предположения на тему того, как могли его наказать в тот день.
Доехал ли вообще до отдела? Может, с ним просто побеседовали? А может, откупился, раз папенькин мажор?
Я вдруг вспомнила слова Саши: «Есть в жизни уроды вроде Дениса. Они способны сделать что-то ужасное против воли женщины. А есть сопляки, которые боятся настаивать на своём в случаях, когда это необходимо. Так вот. Мы не такие, Аль», – и подумала, что он не стал бы церемониться с кем-то вроде Дениса.
Я отвела взгляд от откровенно насмехающегося парня, подумала, что этот придурок не стоит моего внимания, схватила кусок вкуснейшей пиццы, от которой меня мог оторвать разве что захват Польши, и с нескрываемым наслаждением и тихим стоном, откусила райское блаженство.
Рецепторы взорвались салютами удовольствий от столь ярких сочетаний вкусов.
– М-может, домой? – неуверенно спросила Катя, прервав мой гастрономический оргазм на самом его пике.
Я не глядя махнула рукой, а прожевав, ответила:
– Мне абсолютно всё равно, Ларина. Пусть смеётся сколько влезет. Уверена, второй раз он на подобное не пойдёт.
В итоге я оказалась права. На подобное же он и не пошёл. Мажор, возомнивший себя каноном красоты, остроумия и обаяния, подошёл к нашему столику, когда я доедала последний кусок пиццы, а Катя умчала в туалет по причине естественных нужд.
– Привет, милая, – улыбнулся он, заняв явно не своё место. – Как у тебя дела?
В этот момент спокойствие схлынуло не только с души, но и с лица. Я дрогнула, чтобы встать с места и уйти, но быстрая реакция парня, перегнувшегося через стол и ухватившего меня за руки, не оставила ни единого шанса на побег.
– Ну тише, чего ты? Я же только извиниться хотел за тот раз, – вдруг поморщился он. – Прости, я знаю, что был конченным ублюдком, но… – снова поморщился. – В общем, там всё сложно.
Глубоко вдохнув и стараясь подавить дрожь, я тихо ответила:
– Ты всё равно не имел права так поступать.
Полуироничная улыбка скользнула по губам парня.
– Думаешь, если бы имел, сейчас молил бы о прощении? – он выпустил мои руки и сел ровно.
– А ты молишь? – удивлённо вскинула я бровь, несколько поразившись подобной формулировке. – У тебя ни капли раскаяния в глазах нет. Уверена, отмотай мы время вспять, ты поступил бы точно также, лишь бы Нюту больнее зацепить.
Денис хмыкнул, опустив взгляд на стакан с яблочным соком. На миг показалось, что сейчас по его лицу скользнут отголоски затаённой боли, отразятся в глазах, но парень вновь взглянул на меня и уже весело ответил:
– Зато я подарил тебе острые впечатления.
– Очень острые, – нахмурилась я, желая оказаться от этого парня как можно дальше.
И дело даже не в том, что он был мне неприятен. Просто… Он вызывал жалость к себе. Мне прекрасно была видна вся эта показная самоуверенность и безнаказанность, но я видела, что Денис – просто парень, который не может найти выхода своей злости из-за отвергнутых чувств. Желанная девушка не захотела его, потому он и вёл себя не как взрослый и самодостаточный, а как избалованный мальчишка, которому не купили нужную игрушку, и теперь он всему миру хочет показать, что может быть, когда всё проходит не по его сценарию, наказать.
Я покосилась в ту сторону, куда умчала Ларина, понимая, что подруга запропастилась.
– Знаешь, ты мне понравилась. Может, поближе познакомимся? – он насмешливо вскинул бровь, будучи почти уверенным, что я соглашусь, несмотря на обстоятельства знакомства.
– А ты мне нет, – ответила уверенно. – Извини, но мне есть с кем время проводить.
Взгляд похитителя вдруг сделался более холодным.
– Случайно не с тем, что меня в тот вечер упечь пытался, как обещал в лифте?
Я замерла, осознав, что хочу знать все подробности и едва сдерживаюсь, чтобы не расспросить. Но в то же время понимала: меня вообще не касается, как и что делал Саша.
– Не с ним, – ответила честно.
Я снова попыталась уйти, чтобы проверить Ларину, но и на этот раз Денис решил меня не отпускать. Встал, взял за руку и заглянул в глаза, не обращая внимания на мои попытки вырваться.
– Я понимаю, что в прошлый раз поступил как козёл, – сказал уже с искренним раскаянием в глазах. – Понимаю, что чертовски напугал тебя. Понимаю, что ты не желаешь со мной разговаривать, – он поморщился, будто подумал о чём-то неприятном, – но я очень хочу загладить свою вину.
– Я сказала уже… – начала было я.
Но парень перебил:
– Я обычно нормальный, понимаешь? Вот так с девушками себя не веду. Просто, когда речь заходит об Анютке, у меня напрочь крышу сносит, и я плохо себя контролирую, потому что… Да, ты права. Я очень хотел сделать ей больно. Чтобы она поняла, каково мне.
Я внимательно на него посмотрела и поняла, что… жалею.
Просто я в какой-то степени понимала его чувства. Вот только там, где он позволял выплёскиваться собственной злости, я держала лицо кирпичом и била наотмашь не руками – словами. Делала больно тем, кто не заслуживал. И да, я, в отличие от него, не находила в себе сил извиниться.
Я молча достала телефон, открыла контакт с номером и протянула ему.
– Завтра в обед, если сможешь. Встретимся, чтобы кофе попить.
На его неправдоподобно уверенном лице вдруг скользнула усмешка. Глядя на неё, я поняла, что парень просто не умеет нормально улыбаться. Образ мачо въелся в его мышцы и создавал нужные рефлексы, когда это было необходимо.
Денис записал мой номер, подмигнул и удалился, оставив меня размышлять над собственным поступком.
Ведь он мне не понравился. Ни тогда, ни сейчас. И вряд ли после завтрашней встречи я продолжу общение с ним.
– О, а ты чего стоишь? – спросила Ларина, обойдя меня со спины.
– Тебя потеряла, – ответила я задумчиво.
– Так я там Палину встретила. Сидит с сестрой у барной стойки.
Я не ответила, продолжая размышлять над сотворённым. В груди поселилось странное ощущение, и оно мне совсем не нравилось.
На следующий день, пребывая на работе, я поймала себя на том, что сильно нервничала. Начальник, заметив моё состояние, сначала просто косился, а в момент, когда меня начало конкретно потряхивать, посмотрел поверх очков и укоризненно покачал головой, потому что в этот момент я расставляла на стеллаже очень дорогие вина, а стремянка, что служила мне лестницей, имела свойства покачиваться, чем усугубляла и без того не очень хорошую ситуацию. Одно неловкое движение – и премия моя канет в лету.
– Альбина, всё хорошо? – участливо спросила менеджер Лера, перебирая ценники.
– Да, – кивнула я. – Просто странное, неприятное предчувствие.
Девушка пожала плечами и улыбнулась:
– Чего бы у тебя на уме ни было, не накручивай себя. Всё будет замечательно.
О моей беременности в магазине узнали все, когда я принесла справку от гинеколога. Больше всего был шокирован Николай Степанович. Особенно когда девчонки спросили про свадьбу, а в ответ получили моё тихое: «Свадьбы не будет».
Кажется, с того дня, когда про беременность узнала, я так ни разу не нервничала. Ну, кроме того дня, когда Денис решил, что ему всё можно.
Нахмурившись, я достала из коробки новую бутылку, прочитала название, нашла ценник и разместила на полке. Сосуд едва втиснулся, но я точно знала, что раздвинуть ряд и высвободить хоть каплю места не получится, а отступать от планограммы – себе дороже. Маркетинговый отдел подобного самоуправства не прощал, потому старался выверять всё до миллиметра, которого иногда просто не хватало на полках магазинов. Поговаривали даже, что у них точно такое же оборудование в офисе стоит.
Я снова посмотрела на увлечённого проверкой кассового журнала начальника и тихо спросила у Леры:
– Что у него с настроением?
Девушка проследила за моим взглядом, усмехнулась и едва слышно ответила, боясь, что кто-то может подслушать:
– Жена с утра уже прилетала. Требовала разблокировать кредитки, грозила разводом и судом. Как думаешь теперь, что с настроением?
Николай Степанович был мужчиной красивым и правильным. Старше меня всего на семь лет, он казался более взрослым. Человеком, на которого всегда можно положиться, чем все наши девочки беззастенчиво пользовались, считая его не то братом, не то отцом, который всегда подскажет, поможет, подбодрит. Я хоть и знала его около года, но всё равно относилась весьма прохладно, хотя ни разу не видела, чтобы он смотрел на кого-то из коллег с недвусмысленным интересом. И это подкупало.
Начальника же угораздило жениться на женщине примерно моего возраста. И если изначально, как говорили девчонки, она была вполне себе милой девушкой, то со временем стала жеманной особой, пропадающей в салонах красоты, на что сам Николай Степанович поначалу закрывал глаза, потакая прихотям жены. А потом… Потом это дошло до абсурда и блокировки кредиток, когда Олеся Валерьевна перешагивала все допустимые пределы терпения, казалось бы, этого непробиваемого мужчины. Но даже в этой ситуации начальник умел достойно держать лицо и не скатываться до банальных криков, чем лично у меня вызывал к себе уважение. Потому что на его месте я бы давно прибила эту неугомонную женщину с синдромом ониомана.
– Жалко его, – протянула я.
Лера только хохотнула, но, заметив, что мужчина снова посмотрел на нас, быстро отвернулась. Я же потянулась за следующей бутылкой, стараясь не подавать виду, что мы разговаривали о нём.
– Я всё думаю, когда он примет решение развестись? – задумчиво спросила девушка, ни к кому, по сути, не обращаясь. – Неужели нравится такая семейная жизнь?
– Хочешь на её место? – улыбнулась я.
– Я? Боже упаси! Зануды не в моём вкусе, – она повернулась и хитро взглянула на меня. – Этот мужчина больше тебе подходит, Альбин. Правильный, красивый, непьющий, некурящий семьянин с собственным бизнесом.
Я недовольно покосилась на неё и едва не упала с двухступенчатой стремянки, когда та в очередной раз пошатнулась.
– Издеваешься? – с подозрением спросила я.
Алина невинно хлопнула ресничками, но, прежде чем прозвучал её очаровательно честный ответ, из кармана моего рабочего пиджака раздалась тихая мелодия.
Я выразительно посмотрела на девушку взглядом «разберусь с тобой позже» и, вытащив телефон, ответила на звонок.
– Привет, милая, – раздался весёлый голос Дениса. – Мы договаривались кофе попить в обед, помнишь?
Я помнила. Помнила и понимала, что сейчас последнее, что мне хочется, – это компания моего несостоявшегося похитителя и его дурацкая попытка извиниться там, где нужно просто забыть.
Склонив голову и сжав с силой переносицу, я хрипло ответила:
– Да, конечно. Можешь подъехать к…
– Так вот, я не могу сейчас, – бесцеремонно перебил он. – Прости, на работе важное совещание. Заеду вечером.
– Я на работе, – ошарашено ответила, осознав, что меня поставили перед фактом, даже не пытаясь сделать вид, что интересно моё мнение по этому поводу.
– Я заберу тебя с работы. Прости, конечно, что так вышло, – произнёс вдруг виновато. – У меня действительно важное совещание, а после я просто не смогу с тобой встретиться, потому что работа отнимет всю мою свободу на ближайшие пару недель.
Я закусила губу, желая ответить, что меня всё вполне устраивает. И вообще, что такого произошло? Подумаешь. Я вовсе не нуждалась в извинениях, и всё такое, но…
– Я правда очень хочу загладить свою вину, – серьёзным тихим голосом, скорее, попросил Денис, видимо, распознав мои сомнения.
– Хорошо, – выдохнула я. – Заедь за мной к десяти на Новослободскую, пять. Магазин «Винотерра».
– До вечера, – попрощался он.
Положив трубку, я подняла взгляд и наткнулась на хмурого начальника, который тут же неодобрительно покачал головой. Неодобрение шефа было по поводу телефонных разговоров в торговом зале, но мы оба понимали, что он не может меня ни оштрафовать, потому что таких штрафов просто нет, ни уволить.
– Свидание? – спросила с интересом Лера.
Я обернулась и вымученно улыбнулась.
– Скорее, дурацкая попытка снять чувство вины с чужих плеч. Хотя не удивлюсь, если он будет подкатывать, – я глубоко вздохнула и снова полезла на шатающиеся ступени, чтобы продолжить расставлять вина по планограмме, тихо проклиная при том весь отдел маркетинга, что придумал эту головную боль.
К концу смены я валилась с ног. После обеда пришла машина с новыми позициями, их практически сразу пришлось расставлять по торговому залу, а это занимало очень много сил и времени. Радовало только, что я не одна выполняла свои функции. Его светлейшее начальство в кои-то веки решило принять участие, взяв на себя верхние полки стеллажей.
Как итог – до вечера все позиции были выставлены, а номенклатура спокойно прогружена, чтобы можно было расставить и ценники.
– Альбина, – вдруг обратился ко мне Николай Степанович, сняв очки и внимательно посмотрев светло-серыми глазами. – У нас намечается новогодний корпоратив.
Я удивлённо воззрилась на шефа, не понимая, каким образом я причастна к корпоративу. Он прекрасно знал о том, что я не любитель подобных мероприятий, да и положение моё – вполне себе весомый довод для любого, кто захочет видеть меня там. d7bef9
– Я знаю, что вас там не будет, – вдруг улыбнулся он краешком губ и чуть склонил голову, одновременно протирая линзы очков длинными пальцами. – Компания будет дарить подарки всем сотрудникам. Но поскольку вы в положении и, я знаю точно, не любите безалкогольное вино, я вынужден поинтересоваться, чего именно вы хотите.
Под словами «компания будет дарить», начальник подразумевал себя и только себя, поскольку бизнес был его собственным, а девчата из бухгалтерии сказали, что средства выделяются из его личных средств, которые никак не отражаются в отчётах.
Обычно на значимые праздники работники получают вино. Непьющие работники – безалкогольное вино. Я как-то попробовала такое и поделилась впечатлениями с Лерой, которая, видимо, меня и сдала.
И если так подумать, то из ассортимента магазина мне не нужно было ничего, а значит, ответить шефу я могла только:
– Извините, Николай Степанович, но я… не знаю.
Мужчина снова крайне скупо улыбнулся, кивнул и, развернувшись, ушёл в подсобные помещения, где у него находился кабинет.
