Текст книги "Шипы Черного Ириса (СИ)"

Автор книги: Машенька Фролова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

От невеселых размышлений меня отвлекло странное чувство. Внутри появился дискомфорт. Мне не было плохо, я не чувствовала слабости, но что-то было не так. И это что-то быстро набирало обороты. Сначала во рту резко пересохло, потом сухость спустилась в горло, словно я в сухомятку решила умять десяток сухариков. Затем горло засаднило, как в самом начале ангины. Я приложила язык к небу и попыталась собрать хоть немного слюны, чтобы сглотнуть. Не получилось. Слюны просто не было, как при обезвоживании. Да что со мной?!

Стало трудно дышать, а колющая боль в горле усиливалась. Голова закружилась, в глазах краски стали меркнуть. Руки покрылись гусиной кожей, а кончики пальцев онемели. Жуткое состояние. Внезапно горло скрутило спазмом, так что я ничего сделать не могла: ни вздохнуть, ни выдохнуть, ни сглотнуть. Я с трудом приоткрыла рот и попыталась сделать вдох. Не вышло. Секунды растянулись в вечность. Сколько прошло времени, прежде чем из меня вырвался слабый, еле слышный сип, полный паники и мольбы, я не знала.

Амадей вздрогнул, поднял голову. Я встретила его удивленный взгляд, словно он уже успел забыть о моем существовании. Вампир моргнул, а в следующий миг оказался около меня. Я не видела его движений. Он обнял своими ладонями мое лицо, приподнял его и попытался заглянуть в глаза.

– Что с тобой такое?! – в голосе была неподдельная тревога. Пару мгновений он вглядывался в меня, потом его зрачки расширились. – Дьявол, как я мог забыть! – потрясенно выдохнул он.

Амадей подхватил меня на руки и усадил в кресло. Я с трудом удерживала мутнеющий взгляд на нем. Казалось, что если моргну, то бухнусь не просто в темноту, а на самое ее дно. Случится что-то куда хуже обычной смерти. Он достал из-за своего кресла две большие бутыли. Каждая была оплетена какой-то корой или бамбуком. Одна была явно стеклянная, а вторая глиняная. Мой создатель быстро открыл глиняную, швырнул пробку на столик. Подошел ко мне и, с силой надавив на щеки, влил порцию крови в мою глотку.

Кровь, а это была именно она, ливанула по раскаленному пищеводу ледяным потоком. Ощущение такое, будто проглотил слишком много мороженного. Сначала замерзли челюсти, потом желудок, а затем и мозг. Не самое приятное, что я испытывала в жизни. Но дискомфорт длился лишь пару секунд, потом холод сменился на тепло. Небо зачесалось. И я почувствовала, как у меня выступили клыки. Это было приятное, очень приятное ощущение. Как снять тесную обувь. Мне было намного лучше, когда клыки были выпущены. Я прикрыла глаза...

Раньше мне казалось, что кровь имеет металлический привкус. Так было всегда, но сейчас я сказала бы, что кровь имеет привкус сладкого вина с медом. Терпкий, сладкий, немного с кислинкой. Никогда не любила вино и не понимала тех, кто его любил. Я не видела разницы между белым и красным, что уж говорить о сортах и выдержке напитка. Но сейчас мне казалось, что вино – довольно неплохой напиток. У этой крови был дурманящий аромат, лишающий воли и оставляющий только желание выпить еще и еще...

Я почувствовала, как это желание рвется наружу. Поняла, что сейчас просто вырву бутылку у Амадея из рук, наброшусь на своего создателя, чтобы никто не лишил меня этого вкуса.

'Наркотический приход!' – отстраненно пронесся в голове диагноз, поставленный самой себе.

Мне и раньше приходило в голову, что вампиризм сродни наркомании, но человеческие ученые дали этому иное определение – вирус. Именно из-за этого вампиров стали называть носителями. Ха, что они понимают, эти ученые? Это именно наркомания, причем в жутком, страшном ее варианте. Человеческие наркотики не сразу лишают человека его самого: личность, убеждения, мораль уничтожаются постепенно. От дозы к дозе. С вампиризмом мозг отключался сразу.

Мне стало плевать на то, кто я и что. На то, кто рядом со мной и что я делаю. За кровь, уже сейчас, спустя минуту после первой кормежки, я могла легко убить, не испытывая от этой мысли ни угрызений совести, ни страха – ничего. Убить? Хорошо, это небольшая плата за вкус и наслаждение.

Я резко дернулась, вырываясь из захвата Амадея. И до боли сжала челюсти. Вместе с челюстями напряглось и все тело. Пальцами впилась в подлокотники, чтобы не напасть на своего создателя из-за какой-то крови. И началась внутренняя борьба.

Часть меня рвалась к соблазну. В воздухе было уже столько ее запаха, что хотелось перестать дышать. Я видела, чувствовала, что кровь совсем близко. Только руку протяни. Мало того, что кровь в бутылках, так еще она же и в мужчине рядом. Может быть, если я выпью все, то голод отступит, и я буду счастлива какое-то время?

Другая часть меня распылялась нарастающим гневом. Пусть я теперь вампир, но никакая сила в этом гребаном мире не заставит меня отказаться от самой себя! Я – все, что у меня есть! Мои принципы и убеждения! И никакой наркотик не заставит меня напасть на человека или вампира! Если я и убью, то сделаю это со всей ответственность, со всем осознанием. Но ни какая-то дрянь или моя слабость к ней убить меня не заставит. Я останусь собой, даже если мой создатель решил устроить себе развлечение, путем превращения самоубийцы в вампира. Я останусь Ильеной Авророй!

Итогом внутренней борьбы стал смачный удар. Именно такая ассоциация у меня возникла, потому что в какой-то момент вампирская часть меня, которая желала убить всех и вся за кровь, заскулила, словно прося прощения, и затихла в глубине моего существа. В голове же осталась только я, и никакого зверя.

Я открыла глаза и увидела, что Амадей все еще стоит надо мной с бутылкой в руках. На его лице застыло напряжение, а в глазах что-то похожее на страх вместе с интересом.

– Спасибо, – с трудом промямлила я, понимая, что если бы не его помощь, мне было бы сейчас очень плохо.

– Вижу, что тебе уже лучше, – сурово кивнул вампир.

Он выпрямился и вернулся к своему креслу. Достал из-за него два больших бокала, похожих на бокалы для коньяка, только у этих ножка была длиннее и горлышко шире. Налил в один из них крови из бутыли у себя в руках, которая при пристальном изучении больше походила на кувшин, с очень узким горлышком. Поставил его на столик, закрыл пробкой. Я следила за ним, прислушиваясь к себе. Опасалась, что проснется внутренний монстр, но он не напоминал о себе. Так дурманящий запах крови теперь был просто приятен, как свежая выпечка или любимые духи. Поэтому-то я не сразу заметила, что Амадей пристально наблюдает за каждым моим движением, как и раньше.

В этой слежке не было страха. Он не боялся меня, но по пристальному взгляду я поняла, что он знал, что я могу напасть, знал и ждал этого. Мне стало стыдно. Ему явно было плохо, а вместо того, чтобы заняться собой, этот вампир вынужден наблюдать за мной. А не кинусь ли я, как бешеная кошка, с желанием разодрать ему горло. Я виновато опустила глаза. Оправданий у меня не было. Амадей протянул мне бокал, и я его аккуратно взяла. Я хорошо знала, что любой вампир сильнее человека в десятки раз, поэтому опасалась, что просто раздавлю бокал. Аромат крови стал сильнее. Я сглотнула, предвкушая новую схватку с хищником внутри, но он-оно-она (не знаю, как это существо назвать) больше не пыталось управлять мной.

Не зная, куда деть глаза, я стала рассматривать кровь в бокале. Она оказалась цвета красного вина, то есть черная с бордовым отсветом, если рассматривать. Красивый цвет. И внезапно я поняла, что Амадей дал мне не человеческую кровь для первой кормежки. Нет, эта кровь была похожа на человеческую, только загустевшую, но при этом я понимала, что это не она. Просто резко осознала. А еще в ней была магия. Или, точнее сказать, сила, в бокале сейчас была не совсем кровь. Внутри этой жидкости бурлила энергия, подобная электрической. Я видела ее потоки, как сверкающие искорки.

Подняла удивленный взгляд на своего создателя. Хотела спросить, что это такое, но передумала, увидев, как дрожат его собственные руки. Амадей наливал себе крови во второй бокал уже из стеклянной бутыли. И руки при этом у него заметно подрагивали, как у человека при ознобе, или что более реально, как у человека при ломке. Он тоже сейчас испытывал голод, причем намного сильнее, чем мой приступ.

Я дождалась, когда вампир опустится в свое кресло напротив меня. Он сел плавно и красиво. В его движениях больше не было резкости. Он себя контролировал, и впервые с момента моего пробуждения, я увидела того Амадея, каким он и был. Передо мной сидел растрепанный, немного усталый, но невероятно старый вампир. Мой создатель! Теперь он не вызывал беспокойства за себя, а вызывал что-то схожее с восхищением и... страхом.

Он сделал большой глоток и гневно уставился на меня.

– Почему ты ничего не сказала?

– Когда?

– Первая трапеза для вампира крайне важна! – он лишь немного повысил голос, но мне показалось, что Амадей во всю кричал. – Если ты почувствовала голод, то почему мне ничего не сказала? Не позвала? Почему осталась стоять?!

Его гнев прошелся по моей коже ознобом. Я попыталась отстраниться от этого неприятного чувства и вжалась в спинку кресла.

– Вы-ы не сказали, что можно, а что нет. Я подумала, что не стоит двигаться без команды, – сказала чистую правду и невольно вжала голову в плечи.

– Что? – Амадей сглотнул, – что значит 'без команды'?

– Ну, или без вашего приказа. Я не знаю, как это у вас называется. Я слышала, что создатель полностью подчиняет себе сотворенного вампира. А значит, я не могу что-то делать без вашего разрешения.

Мне мои объяснения казались логичными. Нам на лекциях много раз объясняли, что если создатель прикажет своему вампиру, то тот сделает все что угодно. И потом, еще совсем недавно этот вампир четко дал мне понять, как ко мне относится. Я хорошо ощутила его отношение. В моей жизни всегда все не так, как мне бы хотелось. Пыталась сделать все, чтобы не выбесить его, а на деле добилась именно этого...

У Амадея округлились глаза. Он старательно играл в потрясение от моих слов. Я ему не поверила. Он продолжал смотреть на меня круглыми глазами, и я занервничала. Не люблю, когда на меня так смотрят. Сразу хочется извиниться, наорать, сделать хоть что-то, лишь бы неудобный момент остался в прошлом.

– И потом, я не знала, чем первая кормежка так важна. Если бы вы мне сразу сказали, что нужно выпить из этой бутылки, я бы так и сделала. Я же не знала. Простите!

Озноб на коже перешел в покалывание, как при физиотерапии , а значит, он все еще был взбешен.

– 'Кормежка'? У людей это так называется? – тихо спросил он.

Я удивленно на него посмотрела. А вампир резко осушил свой бокал и налил следующий.

– Значит так, Аврора, – начал он, – никогда больше не называй свою трапезу вампира 'кормежкой'. Ты не животное, чтобы кормиться! Ясно?

Я молча кивнула.

Вампир вздохнул и отвернулся от меня. Уставился на свой бокал. В нем плавала именно человеческая кровь. Она была яркая, свежая и, похоже, даже теплая, и эта кровь, в отличие от той, что находилась моем бокале, была с металлическим запахом.

– А вообще-то, ты права! Я должен был объяснить тебе. Я ведь создатель, – последнее слово он произнес с горечью и усмешкой. Я только лишний раз уверилась, что как-то умудрилась разочаровать его с самого начала. Только сейчас эта мысль почти не причинила мне боли. – Я должен был и не сделал этого. Из-за меня ты чуть не... Прости меня!

Я моргнула, потом еще раз, и еще. Извинение от вампира! Это то же самое, что увидеть цветущий папоротник! Пару секунд я осмысливала услышанное, потом вспомнила кто я теперь, кто он такой. Тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли.

– Ты не пьешь, – заметил мой создатель. – Потому что я не разрешил?

Я подумала и опять ответила честно:

– Потому что вы злитесь.

– И тебя это беспокоит?

– Это неприятно, – тихо признала я. Я не знала как объяснить, что у меня внутри все холодеет, если ему плохо. А гнев – это тоже разновидность 'плохо'. Я подавила в себе желание посмотреть на него и продолжила разглядывать бокал. Мурашки на коже пропали так же резко, как и появились. Амадей взял себя под контроль.

– Я действительно отвык от нахождения рядом с птенцом. Постараюсь больше не доставлять тебе неприятных ощущений.

Я кивнула.

– Никогда не думал, что скажу это, но... с тобой, видимо, все будет по-другому...

Я подняла на него глаза. Мне не понравились эти слова. Не знала пока, чем именно, но не понравились. Он приподнял свой бокал и слегка махнул им в мою сторону. Аналог чоканья.

– Ты можешь выпить кровь. Более того, я настаиваю, чтобы ты выпила ее.

Я вздохнула и медленно сделала небольшой глоток. Зверь внутри заворочался. Я почувствовала, как дыхание сбивается. Пришлось прикрыть глаза и мысленно еще раз пнуть новые инстинкты. Кровь была все такой же вкусной, но уже не дурманила, не лишала последних мозгов и не накрывала как наркотик. Она стала едой. Да, вкусно. Да, приятно. Да, питательно и необходимо. Но не до такой степени, чтобы лишиться всех тормозов.

– Ты удивительная, Аврора, – неожиданно выдал мой создатель.

Я посмотрела на него и увидела настоящий шок на лице. Он не был маской, не был игрой. Он действительно был шокирован. Возможно, впервые за последний век.

– Я что-то сделала не так? – напряглась я и опустила бокал.

– 'Что-то не так' – это не то слово! – выдохнул он. – Еще никогда не встречал птенцов, способных в первую ночь контролировать голод. А ты не только контролируешь его, но еще и борешься с первым его пробуждением.

– Это плохо? – тут же уточнила я.

– Нет! Это удивительно. Если бы я сам сейчас не был свидетелем данного чуда, то никогда бы не поверил.

Губы сами собой растянулись в смущенной улыбке. Мне были приятны его слова. Он тоже улыбнулся и плавно откинулся на спинку своего кресла.

– Нам с тобой о многом нужно поговорить. Говорить мы будем долго, так что пей спокойно и не обращай на меня внимания.

Я сделала еще глоток. Хотелось растянуть удовольствие.

– Итак, начнем с самого простого: что ты знаешь о вампирах?

Я задумалась. Честно говоря, знала я больше, чем все мои знакомые, но при этом я понимала, что знаю крайне мало.

– Думаю, что все мои знания больше относятся к слухам.

Амадей кивнул.

– Я твой создатель. И ты была права, когда сказала, что вампир не может противиться приказу своего создателя. Но далеко не каждый приказ действительно сковывает вампира. Хочешь покажу, что значит Приказ?

Я занервничала.

– Аврора, – тонкие губы растянулись в предвкушающей усмешке, – я Приказываю Тебе Никогда Не Убивать Себя.

Слова прозвучали просто. Ничего не изменилось в его интонации, но я почувствовала, что звуки словно стали гуще. Стали не просто словами, а материальными частицами. Эти частички проникли под кожу, глаза, нос, пробрались в кровоток и по нему в голову. А через нее куда-то в ту часть естества, которая находилась за гранью простой физики.

По телу прошла судорога. А через секунду мир стал таким, каким и был.

– Чувствуешь? – спросил вампир.

– Что это такое было? – выдавила я.

– Приказ создателя. Теперь ты знаешь, что происходит, когда я тебе приказываю, а когда просто хочу, чтобы ты что-то сделала. Меня беспокоило, что тебе не понравится мой подарок. Ведь если ты хотела вечность забвения, а тебе вручили просто вечность – это может вызвать гнев. Ты ведь хотела умереть снова?

– Да, я собиралась это с вами обсудить.

– Теперь нечего обсуждать. Руки ты на себя наложить не сможешь. Эта сила моей магии в твоей крови. Когда сама станешь создателем – поймешь.

– Вы так можете приказать мне все что угодно? – в ужасе прошептала я.

– Безусловно, любой мой Приказ ты выполнишь со всем старанием, потому что ты мой птенец.

Я потрясенно застыла.

В зеленых глазах заиграли бесята. Амадей рассмеялся и подмигнул.

– Что, страшно?

– Да, – еле выдавила я. Мне было так страшно, что словами не описать, до дрожи и седых волос. Только я теперь вампир, а значит не поседею. Он может приказать мне все что угодно! Господи Боже, помоги мне...

– Запомни это ощущение, Аврора! – серьезно сказал вампир. – Запомни навсегда, каково тебе сейчас. Что значит понимать, что ты не властна над собой. Совсем! Запомни этот ледяной ужас и панику. Запомни и никогда не поступай так со своими птенцами!

Я моргнула и сделала еще глоток крови.

– Птенцами? – шепотом спросила я.

– Так вампиры называют сотворенных своими силами. Это аналог понятия 'ребенок', только несколько шире. Для вампира нет понятия детей. Ни один из нас не может их иметь. В наших телах нет жизни в человеческом смысле этого слова. В нас есть энергия, которая и дарует силу. Ее принято называть 'магией', это традиция. И это самое близкое и понятное слово, как для вампиров, так и для людей. Для вампира существует только его птенец. Это возможность продолжить себя, если хочешь. В идеале каждый создатель тратит годы на то, чтобы обучить птенца жизни после жизни. Учит охотиться, защищает. Становится другом и союзником. Я постараюсь стать для тебя достойным создателем.

Я слушала внимательно, но кое-что меня насторожило, поэтому когда Амадей потянулся к своей крови, задала вопрос:

– Вы сказали: 'в идеале', а бывает иначе?

Его глаза сверкнули.

– Да, бывает и по-другому. Бывает по-разному, Аврора. Бывает, что создатель создает птенца из мести или чтобы помучить. Бывает, что создатель убивает своих птенцов. Бывает все.

– А вы убивали своих птенцов?

Он искоса глянул на меня. Потом повернул голову так, чтобы я могла видеть его глаза, и четко уверенно ответил:

– Да, убивал.

Я могла бы сказать, что от этого признания мне стало страшно. Что меня напугало спокойствие, с которым он фактически признался в убийстве собственных детей. Но ничего этого не было. Я просто приняла к сведению, что он убийца не только людей, не только вампиров, но еще и своих вампиров. Не уверена, что проживи я столько, сколько и он, поступила бы по-другому. Ведь все совершают ошибки. Возможно, он уже превращал в вампира того, кто стал опасен или потерял всякие принципы, и тогда ему пришлось убить своего птенца. Поступила бы я иначе в таком случае? Не знаю, а значит и бояться этого не стоит.

– Мне теперь всегда придется спать в земле? – спросила я.

Амадей растерянно застыл. Видимо, не ожидал такого вопроса после своего откровенного признания.

– Тебя интересует это?

– Ну, я же девушка, – невинно пожала плечиками я.

Вампир рассмеялся. И, похоже, радостно, потому что его радость я ощутила как приятное тепло по коже. Я сумела его порадовать, что не могло не обрадовать меня.

– Нет, тебе не нужно спасть в земле, и в гробу тоже. Ты сможешь не спать очень долго. Теперь, когда ты возродилась, сон станет редким явлением. Он будет тебе нужен, но намного меньше, чем раньше. И да, ты сможешь спать в кровати, и на диване, и на полу.

Эта новость несколько обнадеживала.

– Люди думают, что вампиры не спят или спят, но только днем из-за того, что все мы очень разные в мелочах. Если без сна ты сможешь обойтись легко, то вот без крови – точно нет. Каждую ночь тебе нужна будет кровь и вода.

– Вода?

– Да, мы пьем воду, вино – любую жидкость, но вода нужна будет постоянно. Примерно два литра, не считая крови. Постарайся следить за этим очень внимательно.

– А кровь каких животных мне можно? – сразу решила уточнить я.

– Животных? – мне снова удалось его удивить. – Я, уже восхищаюсь твоим самоконтролем, но кровь животных тебе пока что недоступна, моя удивительная. Молодому птенцу нужна только человеческая кровь, кровь других вампиров или, – он выразительно посмотрел на глиняную бутыль, – кровь создателя!

У меня отвисла челюсть. В полном шоке я смотрела в уверенные глаза Амадея и не могла поверить. Потом перевела взгляд на бутыль, затем на свои руки с бокалом. Ужас! Я с трудом заставила себя поставить бокал с остатками крови на столик.

– Вы хотите сказать...

– Да! Аврора, это моя кровь. Я же сказал, что первая трапеза для любого вампира крайне важна. И это не метафора, и не традиция, а факт. Птенец должен напиться кровью своего создателя.

У меня затряслись руки. Вот почему ему было так плохо. Вот почему у него такой вид. Он еле дошел до кресла! Я еще раз посмотрела на бутыль, в ней было около трех литров.

– Я не буду это больше пить, – севшим голосом пробормотала я.

– Будешь! – уверенно ответил вампир. Он, не моргая, следил за моим лицом. – Иначе сильно ослабеешь. Потеряешь большую часть своих возможностей в будущем, если сейчас не выпьешь все, что для тебя приготовлено.

Я замотала головой.

– Я не буду пить вашу кровь!

– Ты ослабеешь! Не будет энергии, чтобы пробудить твой дар, если он у тебя есть. Тебя легко сможет убить любая серебряная пуля. Ты должна выпить, иначе очень скоро погибнешь.

– Мне плевать, – яростно зашептала я, – я не стану пить вашу кровь!

– Аврора!

Амадей поднялся со своего места, и, казалось, занял собой всю комнату. Его глаза горели плохо скрываемой яростью.

– Можете угрожать чем хотите, но пить вашу кровь я не буду!

Он оказался надо мной. Только что нас разделяло несколько метров, и вот он уже нависает надо мной. Его длинные, спутанные в колтуны волосы защекотали мне лицо. А по телу прошлась дрожь от иголок его гнева. А я просто не могла допустить, не могла! Пить кровь животных – да, кровь доноров – возможно, но кровь того, кто звал меня из небытия, того, кто дал мне ощущение блаженства и счастья, пусть и на совсем недолгое время, того, кто был мне дорог – никогда!

– Не вынуждай меня! – прорычал он мне в лицо.

Я вжала голову в плечи, сцепила руки в замок и приготовилась к боли.

– Нет! – прозвучало испуганно, но я надеялась, что твердо.

– Отлично! – Амадей выпрямился, сложил руки на груди.

Я отчетливо слышала, как он заскрипел зубами от гнева.

– Вечность мне в свидетели, я этого не желал! – прорычал он. А затем глубоко вздохнул, и: – Аврора, приказываю тебе выпить всю мою кровь из кувшина до последней капли и впредь пить мою кровь каждый раз, когда я этого захочу!

Слова – самые обычные, ничего не значащие слова для человека. Но я вампир. Как только значение слов проникло под кожу, каждая мышца моего тела захотела подняться и схватить глиняную бутыль. Горло пересохло. А жажда – теперь я знала, что это именно она, – стала невыносимой. Слово, которым я раньше обычно обозначала желание выпить газировки в жаркий день, не имела ничего общего с тем омерзительным ощущением, что я испытывала сейчас. Мое сознание словно сжали невидимые тиски и закинули куда-то в самые глубины собственного тела. Я стала зрителем. Я ничего не решала и не контролировала.

Собственная смерть не стала для меня избавлением. Восстание другим существом тоже ничего не поменяло. Я все еще была куклой в чужих руках. Я не хотела делать что-то, а меня заставляли! Если раньше это был секс, то теперь я выполняю приказы, которые лишают меня моей веры в свои ценности, принципы, правила. Меня уничтожали морально. И у Амадея на это вечность. Что будет со мной, с моим характером, с моим отношением к миру и жизни через сто лет, а через тысячу?

Я не хотела этого знать! Ярость, обида, уязвленное самолюбие придали сил. Я невольно сравнила себя со сжатой пружиной. Сила слов смяла меня, а внутренние эмоции заставили распрямиться. Я вновь почувствовала себя хозяйкой собственного тела. Остановила протянутую правую руку левой. На своего создателя, гореть ему в аду, я не смотрела. Я смотрела на руку. Правая рука хоть и опустилась, но подчиняться не желала. Крупная дрожь прошлась по телу, как заряд тока. Неведомая сила, словно искала ключик к контролю. Проверяла, какие еще мышцы станут подчиняться магии слов. Я ей этого позволять не собиралась. Левой рукой сжала правую кисть с напряженными пальцами.

Сначала услышала треск собственных костей. А уже потом пришла боль. Она прошлась выстрелом от руки по всему телу и вызвала еще одну судорогу. Я сползла с кресла и я упала на колени. Мне хотелось заорать от боли, но я этого не сделала. Борьба с самой собой отнимала все силы. Мышцы под кожей зашлись в мелкой дрожи. Приказ взывал, требовал и даже угрожал. Я знала, что будет, если я не подчинюсь.

– Аврора, – голос вампира слышался как сквозь воду. – Не сопротивляйся Приказу!

Я хотела ответить. Мне многое хотелось сказать этому мужчине, который по каким-то непонятным причинам стал для меня так дорог. Но я ничего не могла. Боль, в несколько раз сильнее той, что была в переломанной руке, прошлась по телу и замерла в висках, как две раскаленные спицы.

Я заорала. Схватилась за голову здоровой рукой и тем влажным ошметком, что остался от правой. Сжалась в комок. Какая-то часть меня знала, что стоит лишь подумать о том, чтобы выпить крови своего создателя, как боль отступит. Стоит лишь согласиться, и все кончится. Но что-то намного умнее моих мозгов, может быть, душа, требовала обратного, не желала пить кровь своего создателя. Он должен быть живым и счастливым. Он должен быть сильным. Я не могу, не имею права причинить ему боль!

Ощущение выступивших клыков на мгновение облегчило боль в висках. В какой-то момент я перестала чувствовать прохладные руки вампира на себе, пропало ощущение пола, чувство, что я нахожусь внутри собственного тела. Лишь боль держалась до последнего.

Сладкий, пряный, такой вкусный и такой близкий аромат. Такой знакомый и пьянящий вкус. Мне не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что у меня во рту. Кровь Амадея холодной лавиной спускалась по раскаленному горлу и разливалась в животе, успокаивая, расслабляя. С минуту мне казалось, что я все еще чувствую боль в висках. Такую острую, что от нее хотелось разорвать себе кожу. Но оказалось, это не так. Боли уже не было, просто испугавшееся сознание первым воспроизвело именно это ощущение.

Когда я поняла, что боли больше нет, пришлось понять и то, что все тело налилось свинцом. Пошевелить хотя бы пальцем я не смогла бы сейчас даже под угрозой расстрела. С большим трудом удалось приподнять ресницы и включить звук в ушах. Оба этих действия требовали неимоверных волевых усилий.

Глава 6

Глава 6

– Очнулась наконец? – голос создателя был хриплым и злым, но за этой злостью отчетливо слышался страх. Чего мог испугаться такой старый и опытный вампир? Не меня же, в конце концов! Скорее всего, он испугался, что его новая игрушка склеит ласты раньше времени!

Я попыталась ответить и не смогла. Попыталась сомкнуть челюсти и не дать ему возможности вливать мне в рот свою кровь, но и на это сил не хватило. Амадей мягким движением большого пальца опустил мою нижнюю челюсть. Я почувствовала, как по щекам покатились немые слезы бессилия.

Нормальное для меня состояние, но все равно каждый раз его испытываешь как будто впервые. К такому невозможно привыкнуть. Или я слишком глупа и привыкаю к состоянию жертвы слишком долго.

– Глупый ребенок! – снова зарычал Амадей. – Идти против силы Приказа! Совсем ополоумела! Птенец не может сопротивляться воле создавшего его. Это магия, идиотка! Ты хоть понимаешь, что чуть не окунулась в забвение, уже истинной смертью. Я успел в последний момент! Ты хоть представляешь, насколько я сейчас слаб?! Я мог просто не успеть!

Я с трудом сфокусировала на нем взгляд. И если бы могла, то вздрогнула бы. Кожа вампира стала темно-серой. Веки почернели, глаза ввалились, а губы стали фиолетовыми с синим контуром. Он сидел на полу в позе лотоса. Я лежала у него на руках, точнее, ногах. Мою голову вампир держал на одной руке так, что его пальцы легко контролировали мой рот. Второй рукой он вливал мне по маленькому глотку свою кровь из бокала. Я снова попыталась дернуться, но слабое сопротивление вызвало лишь жесткую усмешку у создателя.

– Слушай меня внимательно, мое уникальное создание! Очень внимательно, иначе клянусь собственной шкурой, я превращу твое посмертие в ад сущий!

Мне хотелось сказать, что моя жизнь, благодаря ему и так стала адом, но я не стала.

– Как думаешь, почему сила слов так действует на тебя? – ответа он не ждал. – Потому что обращаюсь я не к тебе, кретинка, а к своей крови в твоем теле! Я отдаю Приказ себе!

Я молчала, ни один мускул на лице не дрогнул. У меня просто не было сил.

– Помнишь где ты очнулась, а? – снова задал риторический вопрос Амадей. – Земля была влажная, не так ли? А почему она была влажная? Потому что была пропитана моей кровью! Во время обряда вокруг тебя была моя кровь, в тебе была моя кровь! И Приказ я отдаю своей крови! Разорвать эту связь не может никто!

Я смотрела прямо в зеленые глаза, которые на черном фоне век были просто огромными, страшными, опасными. И думала о том, сколько же он истратил крови на мое возрождение? Бассейн был хоть и маленьким, но все-таки бассейном. Сколько нужно было влить в него своей крови, чтобы почва стала рыхлой? А сколько он влил в меня, когда я была под гипнозом? И в этой бутыли не меньше двух с половиной литров. Быть не может, что в вампире столько крови. Где она вся помещается?!

А если все-таки может, то сколько же он отдал?! И что теперь будет с ним?!

Наверное, в моих глазах так четко отразился ужас, что Амадей скривился.

– Не стоит так переживать. Я жив, насколько это вообще возможно для мертвого. И сейчас мы не меня обсуждаем, а одну глупую, мелкую принципиальную уникальность, которая в первые сутки своей новой жизни решила пойти против силы Приказа! – к концу тирады он буквально орал. – Почему ты вообще решила не пить мою кровь?! Что за бред?! Ты хоть понимаешь, как сложно было провести обряд? Сколько было вложено сил? Ты была на грани, слышишь меня, на самой грани! Я едва успел!

Я слушала внимательно. Да если бы даже и не хотела, то все равно бы слушала, потому что когда тебе в лицо так орут, невозможно не услышать. Периодически я с трудом глотала маленькую порцию его крови. Не больше столовой ложки – несмотря на гнев и крики, Амадей не забывал меня поить.

Вампир вздохнул и продолжил уже тише.

– Для того, чтобы возродить тебя, потребовалась чистая земля и чертова прорва моей крови! – он клацнул выступившими клыками и тряхнул головой, словно бы отгоняя воспоминания. Его волосы падали мне на руки и лицо. – Чистая земля есть только в тех местах, где никогда не жили люди, а значит не умирали, не убивали. Земля, обагренная кровью, получает печать к проклятью. Капля по капле, но получает. Это планета до основания пропитана кровью. А знаешь, что такое кровь? Это боль, крики, стоны, слезы. Это страдания. Земля, получив такую порцию негативной энергии, становится проклятой и уже не станет чистой! Ты хоть представляешь, как мало мест на планете, где нет такой проклятой земли?!

Я представляла, конечно, что в океанах ее полно, но вот именно с землей, наверное, большие проблемы. Таких мест должно было быть немного, а привести оттуда землю крайне сложно.