Текст книги "Изнанка большой любви (СИ)"

Автор книги: Маша Миль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава 12.3

В автобусе Лера сидела одна. Саша и Агеев о чем-то спорили на переднем сиденье.

Обе игры команда выиграла и к большому сожалению Леры, на экране опять была ее фотография и болельщики скандировали "Лера", как только она заняла свое место. Ладно зрители, но ведь и команда связывала победы с ее прекрасным настроением.

– Я зайду за тобой, – Саша помог ей выйти, задержав ее ладошку в своей. – Мы не договорили с Агеевым, – свистнул парням, чтобы они помогли донести медицинские кофры до кабинета.

Впервые Лера позволила себе тихо порадоваться. Беспокойство и тревоги отступили. Ночным поездом они поедут к Вике, она останется, а Саша уедет к завтрашней вечерней тренировке. Она расставляла лекарства, представляя, как завтра обнимет дочку.

– Лер, ты все?

– Почти. Надо заехать, купить любимый Викулин десерт. А ты что такой довольный? – она удивленно посмотрела на него.

– Потому что все хорошо. И я тебя люблю!

Она с готовностью ответила на поцелуй.

– Ммм, – промычал он. – Какие у тебя сладкие губы на яву.

– А в твоем сне были не сладкие.

– Не знаю, я боялся разбудить принцессу и почти ее не целовал.

Они уже пересекали вестибюль, Лера видела на стоянке их машину, когда внезапный холод сковал все внутри, она невольно замедлила шаг, глаза защипало, дрожащей рукой она вцепилась в руку мужа.

У двери стояла Ирсон и кого-то ждала. Впрочем, не кого-то, а именно Сашу, потому что, увидев его радостно встрепенулась и замахала ему рукой, не обращая внимания на Леру. С каждым шагом обманчиво-заботливое лицо соперницы приближалось, и Лера мучительно искала возможность, избежать с ней встречи.

Все решил муж. Вложив Лере в руку ключи от машины, он склонился к ней и поцеловал.

– Иди в машину, я сейчас.

Она задохнулась от жгучей обиды, будто иглой кольнувшей сердце.

Глотая слезы отшатнулась, болезненный спазм сжал горло, шагнув в белую пелену перед глазами она прошла мимо двери.

Вопреки голосу разума, призывающему спешно уехать, она тщетно прождала мужа минут пятнадцать и только потом уехала.

Оставив вещи в машине, поднялась домой и не помня себя, в рыданиях упала на кровать.

Как он мог так унизить ее, растоптать? Почему кинулся к Ирсон, забыв обо все на свете. О том, как только что признавался в любви жене. Горькое разочарование захлестнуло с головой, она тонула в безысходности, и жгучая боль разрывала душу. Лера видела мигание экрана, но трубку не поднимала. Никогда в жизни, она столько не плакала, кажется выплакала все слезы. Уняв последние всхлипы, позвонила дочке, сказала, что приедет завтра утром, на машине. И ей было плевать, что ее могут сопровождать фотографы, а также на все условности и репутацию. Отныне, для нее существует только дочь и ее, Лерины, правила жизни и, если кто-то в них не вписывается, это его проблемы.

Орлов пришел глубоко за полночь. Лера проснулась от его присутствия в комнате. Опухшими глазами она посмотрела в темноту.

– Лер, я все объясню. Я звонил тебе, ты трубку не брала, – он явно нервничал.

– Не надо ничего объяснять. Мне все равно.

Ее тон и голос убили его, раздавили.

– Но Лера…

– Завтра, – она прервала его. – Я поеду к дочери. Одна.

– Лера, почему ты такая трудная!

Лера застонала и спрятала голову в подушку. От адской боли, казалось, что душу вырвали и теперь это место шлифуют грубым наждаком.

***

Она перестала ему доверять. Старательно гнала из памяти все хорошее, что когда-то связывало их. Только редкие поездки к дочери радовали ее. Все остальное в жизни перестало интересовать. На работу и с работы, теперь каждый ездил на своей машине. Общение с командой ограничивалось работой, приглашения на мероприятия фонда, тоже рассматривались ею, как работа. Присутствие папарацци не волновало. Откуда и во сколько приходит муж, она не контролировала, только кожей чувствовала сочувствующие взгляды в спину.

Они не ругались. Лера просто ушла в себя. Иногда он ловил на себе ее взгляд, но она тут же отворачивалась и продолжала делать свои, никому не нужные дела по дому.

Лера не готова была принять предательство или напротив, готовилась к нему всю жизнь? Эта болезненная мысль не давала ей покоя, бередя незаживающую рану. Она устала, не высыпалась, чувствовала себя вымотанной, ей казалось, что она существует в этом режиме – месяцы, а прошло всего три недели.

За это время, боль в сердце проросла, пустила корни, но Лера должна найти в себе силы, чтобы вырвать ее, пусть по – живому, с криком, но сделать это необходимо.

Глава 13

Лера шла по улице, потерянная и одинокая, а вокруг кипела жизнь. Сверкали витрины магазинов, мчались машины, спешили прохожие. Каждый в свою жизнь. А она не торопилась туда, где ее никто не ждет и убеждала себя, что и ей там никто не нужен.

От дворца их с Орловым машины выезжали одновременно, но ехали они в разные стороны. Иногда, как сегодня, она оставляла машину и шла пешком. Просто гуляла, читая название улиц. Если шел дождь, заходила в кафе, садилась в дальний уголок, ужинала или пила кофе, звонила дочери. Потом по незнакомым улицам возвращалась домой, насовсем заблудившись брала такси. Во сколько приходила домой не отслеживала, проскакивала в свою комнату, намеренно не обращая ни на что внимания, главное было не проспать утром. Ей бы хотелось назвать свое состояние апатией, но слишком рядом было все, что радовало и волновало, что еще живо и невозможно назвать воспоминанием. Как бы она не призывала рассудительность и уравновешенность, быть равнодушной получалось с трудом, тем более, этому не способствовала работа бок о бок.

Она вздохнула, видимо слишком тяжело, таксист обернулся, и чтобы избежать вопросов, Лера посмотрела в окно, а почувствовав вибрацию телефона, обрадовалась возможности отвлечься от заинтересованного взгляда, одним касанием развернула сообщение: "Лера, нам нужно поговорить". Мелькнула смутная догадка и в подтверждение, следующее смс: "Назначьте время". Ирэн.

Вот и все. Лера выключила телефон и усмехнулась. После того, что она наблюдала сегодня, ясно, что для Ирсон не существует преград и слабое сопротивление Леры, она снесет не раздумывая.

Перед игрой, Агеев, всегда кричал, но сейчас, Лера как никогда чувствовала, что его агрессия обращена лично к ней. В финал команда пробилась с трудом. Орлов играл вяло, зато проявлял злость в потасовках, инициатором которых, зачастую и являлся. Лера и сама чувствовала вину за свое настроение. Улыбаясь через силу, напутствовала команду, ощущая на себе пристальные взгляды. Поборов свое эго, подошла к мужу. Команда шумно двинулась к выходу давая им несколько секунд:

– Саш, соберись, настройся. Викуля звонила, желает тебе победы.

При упоминании о дочке, его губы расплылись в улыбке:

– На каникулах заберем ее к себе?

– Конечно.

– Лееер…

– Опаздываем, – поторопила она.

Игрой Агеев был доволен. Все его указания выполнялись четко и быстро. Команда уверенно выигрывала, постоянно атакую ворота соперников. Буквально на последней минуте, завязалась драка, финальная сирена остановила пыл игроков, но Орлова нешуточно отбросило в борт.

На награждении, он поднял кубок левой рукой, и Лера поспешила встретить его со льда. Половина команды уже прошла мимо нее, она приподнялась на цыпочки, выглядывая шлем Саши. Встретив его мрачный взгляд, устремленный мимо нее, она оглянулась. Позади стояла Ирсон. Лучше бы она ждала его в своем кабинете. От увиденного ноги подкосились, хотелось закрыть глаза и провалиться. Ни секунды не медля, в этот раз лишая Орлова права сделать выбор, Лера резко развернулась и расправив плечи пошла к себе, он окликнул, но она только прибавила шаг.

Ругая саму себя, сдернув с вешалки плащ, стремительно открыла дверь и налетела на Агеева. Он сунул ей под нос протокол на подпись.

– Откуда у нее пропуск в служебные помещения?

– Да почем я знаю! – раздраженно воскликнул он. – Ты то куда рванула? Ты ведь жена, а заняла позицию страуса, голову в песок, ничего не вижу и не слышу. А придется. Ирсон вышла к руководству клуба с предложением, перед каждой игрой ее группа будет исполнять две-три песни, бесплатно, и тут же, в фойе, продажа сувениров. Вырученные деньги пойдут на благотворительность. Прет как танк. Если все сложиться, к концу года запишут совместный клип. Догадываешься, кто будет петь? Это он из-за репетиций так чемпионат плохо отыграл, артист, блин, – он расхохотался отвратительным раскатистым смехом.

Глава 13.1

– А я вас узнал, – таксист взял протянутые деньги. – Можно автограф?

Лера расписалась на чьей-то визитке и поспешила выйти, пока дело не дошло до фотографий.

Осторожно открыв дверь, она вошла в квартиру и попыталась незаметно прокрасться к себе. Это ей почти удалось, во всяком случае, она успела закрыть щеколду, прежде чем тяжелый кулак обрушился на дубовую дверь.

– Лера открой!

– Зачем?

– Нам надо поговорить.

– И тебе тоже? – Лера открыла дверь после второго удара и посмотрела в проем кухни. – Она уже здесь?

– Кто она?

– Твоя Ирэн, – она показала ему телефон. – Кстати, откуда у нее мой номер?

– Не знаю, Лера. И ни какая она не моя, она сама по себе, я сам по себе. Вернее, с тобой. Я что виноват, что она в меня влюбилась? Я уже объяснял ей, что у меня есть ты…

– Ты так в этом уверен?

– В чем? – он притянул ее и обняв, привычно уткнулся носом в волосы и тут же отстранился. – Почему у тебя волосы пахнут табаком? Где ты была? Где ты вообще пропадаешь третью неделю?! Почему ты приходишь домой в двенадцать ночи? Я многое позволил тебе, считая себя виновным, в том, что пришлось отвезти Вику к маме, но твое своеволие переходит границы. Еще мама со своими советами: – Дай Лерочке успокоиться. А ты…, – внезапно, он осекся, встретив ее безразличный взгляд и вся его обличительная тирада разбилась о ее равнодушие.

Он погладил ее по волосам дрогнувшей рукой и от того, как она отшатнулась от ладони, сердце болезненно сжалась:

– Прости. Я переволновался. Пришел в кабинет, тебя нет, машина на стоянке, на звонки не отвечаешь. Нам надо успокоиться и поговорить.

Она вернулась в комнату, стянула с кресла шаль и завернулась в нее, пытаясь согреться.

– Лер, тебе надо поесть. Ужин я приготовил. Жаркое, как ты любишь, с корочкой.

– Я не хочу есть. Налей чай.

– Чай потом, сначала поешь, – он поставил перед ней тарелку. – Пожалуйста, не обижай повара, – сев рядом, погладил ее по щеке. – Ты похудела. Извела себя без причины. Ты ведь знаешь, что кроме тебя мне никто не нужен.

Когда-то она таяла от его хрипловатого вкрадчивого голоса, а сейчас улыбнулась далекой, незнакомой улыбкой и он опять почувствовал в душе растущую тревогу, поглощающую его выдержку и терпение. Он вновь прижимался к холодной стене ее безразличия, пытаясь через ледяную твердь поделиться частицей своей души, но в прозрачном стекле видел только свое отражение и в напряженном взгляде – страх потерять ее навсегда. Лучше бы она кричала, истерила, ударила. Оказалось, невозможно видеть ее равнодушие. Даже тогда, когда он начал за ней ухаживать, в ее глазах были гордость, дерзость, его не останавливали ни неприязнь, ни недоверие, шаг за шагом он преодолевал ее сопротивление, но всегда во взгляде была жизнь, никак не смирение.

Она молча ела, вилкой цепляя самые прожаренные кусочки. Саша пододвинул салат и хлебницу, но Лера, словно не заметив этого, отложила вилку.

– Лер, скажи хоть что-нибудь! – он умолял ее откликнуться.

– Ты хотел налить чаю.

Он взревел, как раненый зверь:

– Да к черту чай! – огромной рукой он смел со стола все на пол. – У нас жизнь рушится!

Она втянула голову в плечи от его крика, но продолжала смотреть невидящим взглядом в одну точку.

– Лера! – он встряхнул ее за плечи, не рассчитав силу, ее голова качнулась, он порывисто обнял ее, – Прости, прости! Я не могу видеть тебя такой. Давай поговорим спокойно, разберемся и все будет как прежде? – внезапно, с ужасом он осознал, что не утверждает, а спрашивает. Он упустил что-то важное и теперь пытается заскочить в последний вагон мчащейся электрички.

– Как прежде уже не будет. А по-другому я не хочу.

Она говорила совсем тихо или это пульсирующий стук в его висках не давал услышать ее, он напрягся, весь обратился в слух.

– Ты подарил мне счастье, ощущение полета, с тобой я узнала, что такое любовь, но ты сам все разрушил…

– Не говори так, пожалуйста! Я тебе клянусь, у меня с Ирсон ничего не было. У нее сложная ситуация, кинул продюсер, она осталась без денег, но с долгами…

– Огради меня от этих частностей, достаточно того, что ты бежишь, стоит ей тебя поманить, – она кивнула на телефон, экран которого периодически вспыхивал, беззвучно принимая сообщения. – У вас такая активная переписка.

– Я просто ее кое с кем познакомил и все.

– Она так не думает! Да она на все пойдет, чтобы завоевать тебя. Она молодая, амбициозная.

– Лера, ну сколько можно про возраст?! – вскочив, он зашагал по кухне, тряся кулаками. – Я надеялся, ты уже успокоилась…

Так и было, ее здравомыслие, верность Орлова, их счастливая семейная жизнь, оставили далеко позади ее комплексов, но с появлением Ирсон, она впервые почувствовала на себе гнет плена ревности. Словно спрут она опутала ее скользкими щупальцами по рукам и ногам, высасывая силы, норовя проникнуть в сердце и опустошить душу.

– Саш, успокойся. Сядь, – без улыбки она вспоминала его ухаживания. – Ты ведь и сам когда-то применял эту технику удава. Хотела я или нет, но сталкивалась с тобой везде, к тому же букеты цветов не давали забыть о тебе, но я нашла в себе силы и уволилась. Одним махом разорвала наше неодолимое притяжение. Что тебе мешало поступить также в самом начале? Ты уже забыл о ток-шоу, на котором ты выглядел нелепо и тебя и твое заявление, никто не воспринял всерьез. Самое главное, она не услышала тебя. Это бы отрезвило любого, но ты, с настойчивостью идиота взвалил на себя ее выдуманные проблемы.

Лера была спокойна, напряжение и нерешительность ушли, и его сердце сжалось в тревожном смутном предчувствии.

Мотнув головой, словно освобождаясь от вязкого морока безмолвия, заполняющего пространство кухни, она посмотрела прямо ему в глаза:

– Я хочу развестись.

Сказала и сама испугалась случайности слов и не давая себе передумать, повторила. Недоумение в его глазах сменилось бешенством, он с сожалением понял, что это не шутка. У него еще был шанс, переубедить Леру забыть спонтанное решение, рожденное ситуацией:

– Тебе надо успокоиться.

– Я спокойна.

Холодная решимость ее взгляда убивала. Теперь он знал, как звенит пустота, отдаваясь глухой болью под ребра.

– К сожалению, я знаю, что у тебя получиться быть одной, только мне без тебя не жить. Ты же знаешь, как я тебя люблю, я дышать без тебя не могу.

– Я тебе не верю. Не верю, что ты хотел остановить весь этот цирк. Ты думал о новых ощущениях, захвативших тебя, о парнях из команды, которые с завистью смотрят на вас с Ирэн. Тебе плевать на мои чувства. Ты позволил мне три недели быть самостоятельной? Да это я дала тебе три недели, что бы ты уже определился и перестал врать. Ведь я всегда тебе верила. Для меня это было важнее любви, клятв и денег. Только один раз я тебе не поверила, когда ты просил вернуться в Буран, твои слова про врача и хоккеиста были неубедительны, но это было мое осознанное решение, о котором я ни разу не пожалела.

Он сжал ее холодные пальцы, она так редко говорила о своих чувствах, но сейчас ее отрешенность многократно усиливала в нем ощущение потери и боли.

– Лер…

– Почему ты не признался, что ты с ней репетируешь песню.

– Какую песню? О чем ты? Ты разве когда-нибудь слышала, чтобы я пел? Кто тебе это сказал?

– Саш, не надо кричать. Давай разойдемся мирно… завтра я подам на развод.

– Я запрещаю тебе! Не смей!

Со всей силы он ударил рукой об стол, она едва успела убрать свои ладони, сложенные в замок.

– Ты что, прочитала очередной пасквиль? – посмотрев на его покрасневшую ладонь, она вышла из кухни. – У тебя кто-то появился? Агеев? Я убью его, – он шел следом и кричал ей в ухо. – Остановись!

Она обернулась перед дверью. Боль в ее глазах раздавила, парализовала его, слова застряли в горле, он обреченно позволил ей закрыть дверь.

Запрокинув лицо к потолку, она пыталась унять подступающие слезы. Слыша его шаги в коридоре, душа разрывалась от безысходности его взгляда. Хотелось впасть в анабиоз и очнуться, когда все закончиться.

– Лер, давай все забудем.

Он не собирается сдаваться, это же Орлов!

– Я не смогу. Извини.

– Да, это проблема. Но я ее решу, начнем все заново.

– Нет никакой проблемы. Я отпускаю тебя, – она больно прикусила губу и для убедительности открыла дверь. – Ты свободен.

Возле комнаты его не было, он стоял на пороге квартиры, печально улыбнулся:

– Я рад, что мы поговорили.

Таким она его и запомнила. Теперь не важно, куда он поехал. Главное, что он живой и она может его спасти.

Глава 14

Смахнув с глаз слезы, Лера вышла в коридор:

– Рита, у Николаева операция закончилась?

– Да, Валерия Андреевна и он уже ушел. Извините, вы спали, рука не поднялась вас разбудить. Я не знала, что он уйдет, у него смена не закончилась и завтра выходной.

– Главный у себя?

Больше часа она разговаривала с главврачом, в основном о Николаеве.

– Со стороны может показаться, что он не от мира сего.

– Я знаю про его трагедию.

– Да он и раньше был малахольный. Жену очень любил. Ее смерть, как насмешка над его талантом. А врач он от Бога. Если вам удастся уговорить его провести операцию, считайте, что подарите мужу вторую жизнь, может он и в хоккей еще сыграет.

– "Сыграет в хоккей. Сыграет в хоккей". – повторяла она как мантру весь следующий день. Ночью ей снился хаос. На белой простыне, укрывающей Орлова, развернулась хоккейная баталия. Перед глазами мелькал номер пятьдесят пять и чужой мужской голос все время кричал: – Пятьдесят пять, пятьдесят пять. Случайно повернув голову Лера увидела, что лежа на подушке, Саша наблюдает за действом, а кто же тогда играет под пятьдесят пятым номером? Она внимательно присмотрелась и увидела Николаева, он поприветствовал ее клюшкой, как всегда делал Орлов, а сейчас Саша смотрел на свои неподвижные руки и ноги и виновато улыбался.

Лера проснулась перед самым обходом, едва успела умыться и уже здоровалась с врачами, Николаева среди них не было. Как только они вышли, она побежала на пост. К счастью снова дежурила Рита, от нее Лера узнала, что Николаев заболел. Попробовала позвонить, абонент не отвечает.

– Мне надо с ним поговорить. Рита, вы дадите его адрес.

– Адрес я не знаю, база под паролем, но знаю, где он живет, я ведь его студентка. Мы часто у него дома собирались.

На листке бумаги она рисовала схему:

– Это здесь недалеко, он пешком ходил.

Лера остановилась возле двери с кодовым замком. Расположение квартиры Рита объяснила, а назвать номер затруднялась, написала приблизительную цифру. Постояв минуту Лера рискнула и набрала номер в домофоне. Ей ответил женский голос, смутившись, Лера спросила про Николаева. Замок щелкнул, открыв дверь. На третьем этаже в дверях стояла худенькая старушка:

– Вот в этой квартире, – она кивнула в сторону, – они и жили, Николаевы. Только давно это было.

– Как жили? А сейчас он где?

– Заходи, – старушка пригласила Леру к себе. – Ты по какому вопросу?

– Муж в больнице…

– Дальше не продолжай. Все ясно, – старушка провела Леру на кухню, усадила за стол, включила чайник и принялась что-то искать в шкафчиках огромного дубового буфета, сосредоточенно перебирая каждую бумажку. – Сколько людей к нему раньше ходило, проходной двор. Одни просить, другие благодарить, а еще студенты. Всех Тонечка привечала. А как погибла, так и сломался Андрюша. Горе сломило. Ведь семья была, на зависть. Тонечка, как белка в колесе вертелась, все успевала, от Андрея то никакого толка в быту. Как он сейчас живет один? Пусть позвонит мне, меня Алла Георгиевна зовут. Я звонила, да он трубку не берет. Ну работает, понятно. Это я адрес ищу, эта лахудра мне написала, – она горестно вздохнула.

– Кто? Его новая жена?

– Да что ты, милая, какая жена.

Хозяйка разлила чай и поставила на стол мед и конфеты. Лера внимательно слушала.

– Как с Юрой и Тоней, несчастье произошло, через какое-то время, приехала ее сестра, откуда-то то из глубинки. Мы то, соседи, и знать про нее не знали, на похоронах ее не было. Все с работы и мы, соседи, ему помогали. Квартиры в нашем доме сама видишь какие: кухня двадцать метров, комнаты двадцать пять, потолки три метра, а коридор, а ванная какая!

Все это Лера и вправду оценила, вступив на прекрасный паркет в широком коридоре.

– Андрей горем был убит, а эта сестра, его и околпачила. Мне говорит, с наследства Тониного, доля полагается. Куда, говорит, тебе такие хоромы, ты один, а у меня два пацана, их учить надо. Андрей и махнул на все рукой, только попросил квартиру в этом же районе, на работу чтобы пешком ходить. Думает он, когда ходит. Мы и участкового вызывали, чтобы проверил, не аферистка ли. Это ведь квартира его родителей. Она мне потом отчиталась, показала договор на квартиру, которую Андрею купила, там я адрес и усмотрела.

Оставив Леру переваривать информацию, она вновь взялась за поиски.

– Вот, – положив перед ней клочок бумаги, попросила записать ее телефон и отзвониться. – И пусть сам мне позвонит, ведь вырос на моих глазах.