Текст книги "Запретный плод (СИ)"

Автор книги: Маша Драч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 36 страниц)

Глава 14

Ужасно страшно возвращаться домой. Сижу в машине мистера Эванс и с опаской смотрю на свой двор.

– Что с тобой? – спрашивает меня учитель.

– Боюсь немного. Я никогда не уходила на целые сутки, – голос едва заметно дрожит.

– Повторюсь: ничего плохого не случится, но если ты хочешь, можем пойти вместе или по очереди. Я объясню всю ситуацию

– Лучше по очереди, чтобы не было лишних вопросов.

– Тогда не прощаюсь, – мистер Эванс улыбается и легко целует меня в лоб.

Выхожу на улицу и стараюсь как можно тише войти в дом.

– Мелинда? – мама появляется на пороге кухни, скрестив руки на груди.

– Привет, мам, – спокойно произношу я.

– Как дела?

– Хорошо, – слабо улыбаюсь, чтобы хоть как-то избавиться от напряжения, что повисло в воздухе.

– Почему ты так поздно предупредила меня, что остаешься у Эмили?

– Просто я и сама не думала, что всё так получится. Решение было принято в последний момент.

– Следует заранее говорить. Я – твоя мать, если ты забыла об этом.

– Прости, обещаю, такого больше не повторится.

Мне казалось, что дома ожидает грандиозный скандал, к превеликому счастью, я ошиблась. Через несколько секунд в дом входит мистер Эванс.

– Доброе утро, Элеонора, – приветствует он.

– Адриан? Как неожиданно, – мама гостеприимно улыбается.

– Понимаю, я пришел к Дэвиду, он дома?

– Да, на заднем дворе, я проведу тебя.

Мистер Эванс одаривает меня мимолетным взглядом и уходит вслед за моей матерью.

Я спешно поднимаюсь к себе в комнату и падаю на кровать. Чувства весьма смешаны, но такой счастливой я себя еще не ощущала. Конечно, еще многое остается нерешенным, но уверена – это временное. Загадывать наперед глупо. Поэтому посмотрим, что меня будет ожидать впереди.

Ах, да! Еще следует разобраться с Робертом. Что же, пора этим так называемым отношениям, прекратить свое существование.

Отправляю Робу скудное сообщение о том, что я не хочу больше с ним встречаться. После этого мне хотелось позвонить Эмили, но я не решилась на это. Обо всём, что со мною произошло, стоит поговорить с глазу на глаз.

* * *

В понедельник уроки буквально промелькнули мимо меня. Сижу в холле вместе с Эмили. Нужно подождать мистера Эванса и забрать свою флэшку. От Эми я не смогла ничего скрыть и рассказала абсолютно всё.

– Боже, – единственное, что из себя смогла выдавить моя подруга.

Еще несколько долгих мгновений мы молчали. Эмили более чем поражена моим новостям. Она просто не может поверить в происходящее.

– Но как это возможно?

– Не знаю. Если честно, всё настолько неоднозначно, что рано делать какие-либо выводы.

– Да, но… – Эмили замолкает, увидев приближающегося к нам мистера Эванса.

– Прошу, об этом никто не должен знать, ясно? Ни одна живая душа.

– Без проблем, рот на замке.

– Мисс Браун, мисс Джонсон, – учитель останавливается. – Вы что-то хотели?

– Да, флэшку, – отвечаю я.

– Совсем забыл! Она у меня в кабинете, пойдемте со мною.

Быстро прощаюсь с подругой и следую за мистером Эвансом. Сегодня он одет в синие джинсы и черный джемпер, что прекрасно обтягивает широкую спину и грудь мужчины.

– Я отправил работу, – заявляет преподаватель, когда мы входим в класс.

Я стою на пороге и жду, пока мистер Эванс найдет мою флэшку.

– Хорошо, будем ждать результатов, – бормочу и смотрю себе под ноги.

Меня внезапно одолели смущение и неловкость, что, при всем моем желании, мне страшно поднять голову вверх и встретиться взглядом с этими небесными глазами.

– Конечно, подождем, – тон мистера Эванса чуть изменился, стал теплее, но я точно в этом не уверена.

Он подходит ко мне, и мои коленки начинают дрожать. Чуть-чуть поднимаю голову и теперь рассматриваю материю, из которой сделан учительский джемпер.

Мистер Эванс наклоняется ко мне, и я ощущаю тепло его дыхания своим затылком.

– Вот, твоя флэшка, – слышу шепот у самого уха.

По коже мгновенно пробегается потрясающая дрожь, которая вскоре концентрируется где-то в животе. Мои щеки начинают гореть от какой-то неловкости, и я не знаю, что ответить.

– Румянец тебе к лицу, – мистер Эванс целует меня в висок и возвращается к своему столу.

Моя голова просто идет кругом, а сердце, кажется, подскочило к самому горлу.

– Что же, мисс Браун, еще встретимся, – мужчина несколько игриво усмехается.

– Несомненно, – отвечаю я и покидаю кабинет.

* * *

Проходит неделя и я всё чаще ловлю себя на мысли, что ужасно хочу узнать о болезни мистера Эванса и, по возможности, помочь ему.

Отрицать то, что между нами нет никаких зачатков отношений – бесполезно. Проблема состоит в том: хотим ли мы их развивать. Как не крути, но множество факторов противоречат моральным нормам и общепринятым предрассудкам.

Лгать не имеет никакого смысла, поскольку абсолютно любой человек обращает внимание на реакцию социума, несмотря на силу своих чувств. Признаться, я всё же хотела попробовать развить эту химию, что возникает между мною и мистером Эвансом.

Жизнь бывает настолько непредсказуемой, что я уже верю абсолютно во всё. Быть может, из этого всего получится что-то толковое? Я принимаю такую позицию, что если в твоей жизни появляется человек, то это не просто так. Он в любом случае сыграет определенную роль.

Но говорить о чем-то серьезном пока еще рано, ведь времени прошло не так много. И потом, моего желания мало.

Мистер Эванс такой человек, которого весьма сложно понять. Иногда он смотрит на меня так, что внутри всё сжимается от приятного возбуждения. А бывает, просто не обращает внимания, но это лишь мелочи.

Так же покоя мне не дают слова о болезни мистера Эванса. У мамы я пыталась снова хоть что-то узнать, но она упорно молчит. Я перебрала массу вариантов у себя в голове. Возможно это СПИД? Туберкулез? Венерические заболевания?

Нет, всё это совершенно не подходит, хотя бы по внешним признакам. А если бы у него был СПИД, не думаю, что мистер Смит позволил бы ему работать с детьми.

Конечно, легче спросить мистера Эванса, но мы не настолько близки, чтобы обсуждать проблемы. Но вскоре, совершенно неожиданным образом, вся тайна, которую я так горячо пыталась познать, открылась мне сама.

Глава 15

Изумительное субботнее утро не предвещало ничего плохого.

Я проснулась в прекрасном расположении духа. За окном стояла ясная погода и большего желать мне не хотелось.

Папа сидел в гостиной и собирался, судя по всему, на рыбалку. Он великий ее поклонник. Порой, поедет к озеру утром, а к вечеру привозит столько рыбы, что нам просто девать ее некуда. Благодаря этому в моем организме достаточно фосфора. Иногда даже, кажется, что, еще пара таких привозов, и я начну светиться изнутри.

Мама по субботам до обеда всегда находится на объекте, поэтому раньше полудня нам ее не видать.

– Доброе утро, – произношу я и сажусь рядом с отцом.

– Доброе, подай мне коробку с крючками, она где-то рядом с тобой.

Подаю нужную вещь и наблюдаю за папиной сборкой.

– А ты сам едешь, или с коллегами? – спрашиваю, чтобы завязать разговор.

– Нет, сегодня решил съездить с Адрианом, но он что-то опаздывает, – отец периодически смотрит на свои наручные часы.

Стоит мне услышать имя мистера Эванса, как по телу разливается приятная волна жара и какой-то необъяснимой радости.

– Кстати, как у тебя в школе дела?

– Нормально, пока что, – чувствую, наш разговор не очень-то складывается.

Раздается звонок в дверь, и мы с папой облегченно выдыхаем, поскольку избавлены от этого нелепого диалога.

Мой отец чуткий и понимающий человек, но общих тем для разговора с ним у меня всегда было мало.

Папа открывает дверь и на пороге появляется мистер Эванс. Он в простых спортивных штанах, кроссовках и коричневой кожаной куртке.

Стараюсь оставаться спокойной и не подавать виду, что как-то по-особенному рада его приходу.

Но на фоне этой общей картины был момент, который до боли сильно огорчал меня. Взгляд! Я помню его! Его сложно забыть, думаю, даже когда пройдет много лет и моя память ослабнет, я буду живо помнить этот взгляд.

Выражение лица тоже было знакомым мне. Оно присутствовало перед тем, как мистер Эванс исчез на некоторое время.

Как и тогда заметна напряженность и тень страха. У меня сложилось такое впечатление, словно мужчина увидел нечто ужасное и теперь никак не может скрыть своей боязни. Хоть отчаянно пытается это сделать, у него ничего не получается.

– Адриан? – осторожно спрашивает папа.

Мистер Эванс смотрит на него так, будто ранее никогда не видел.

– Мелинда, тебе лучше уйти к себе, – командует отец.

– Почему? Что происходит?

Наш гость явно что-то хочет сказать, но не может, по неизвестным мне причинам.

– Просто вернись в свою комнату, – сквозь зубы шипит папа.

Я ничего не успеваю понять и сориентироваться, как внезапно мистер Эванс падает на пол. Отец едва успевает его поддержать, тем самым смягчая удар.

Из моего горла вылетает крик, и я мгновенно закрываю рот обеими руками.

Папа, в отличие от меня, не растерялся, словно для него это обыденное дело. Возможно это и так… Он садится рядом с мистером Эвансом и зажимает его голову между своих колен. Тело Адриана начинает биться в конвульсиях, от чего страх буквально врезается в мою кровь и несется по венам, точно яд.

Всё происходит весьма быстро, но я почему-то каждое папино движение вижу, как в замедленной съемке. Он рывком отрывает кусок ткани от своей рубашки, быстро скручивает его и вставляет между зубов Адриана, который всё еще находится в припадке и что-то бессвязно кричит.

Я стою на своем месте и не могу пошевелиться. Картины ужасней мне еще не доводилось видеть.

– Всё хорошо, хорошо, – шепчет папа и гладит вспотевший лоб своего друга.

Через несколько мучительных мгновений, которые, казалось, длятся целую вечность, жуткие конвульсии прекратились. В гостиной повисла тишина, от которой просто невозможно убежать. Она окутывает со всех сторон и доводит до безумия.

Мне так хотелось просто закричать, разбить что-нибудь, только не слышать этой звенящей тишины.

Отец аккуратно переворачивает Адриана на бок. С того расстояния, на котором я находилась от центра всего этого ужаса, мне казалось, что мужчина перестал дышать. Его лицо побледнело, и он больше не двигался.

Не знаю, сколько прошло времени, но я по-прежнему стояла, не двигаясь, точно статуя. Мое сердце учащенно билось, а в горле образовался ком, который вот-вот обратится в слезы. Подобная реакция была вызвана не испугом, а безумным страхом и переживанием за Адриана.

В конце концов, мужчина начал приходить в себя. Папа продолжил что-то ему шептать, точно маленькому ребенку. Мистер Эванс неуверенно ему кивает, и его плечи периодически подрагивают от недавнего припадка.

– Пойдем, ты приляжешь, тебе следует отдохнуть, – отец помогает Адриану стать на ноги.

Мистер Эванс едва сохраняет равновесие. Он смотрит по сторонам, затуманенным и непонимающим взглядом. Некоторое время мужчина просто стоит, вцепившись рукой в плечо моего отца, и старается прийти в себя.

Затем наши взгляды встречаются, и я чуть не задыхаюсь, от внезапного порыва страдания и боли, что плещутся в этой синеве красивых глаз.

Папа осторожно снимает со своего друга куртку и укладывает его на диван. Лишь сейчас, когда грань безумства не была перейдена моим сознанием, я заметила в своем отце не братскую, а скорей отеческую любовь.

Мой папа старше Адриана на десять лет, но такая забота, что читалась в каждом его движении, несвойственна даже многим людям преклонного возраста.

Когда Адриан засыпает тревожным сном, отец обращает свое внимание на меня. Чувствую, как по моим щекам скользят слезы, и я начинаю плакать.

Папа обнимает меня, а я никак не могу успокоиться. Перед глазами стоит эта ужасная картина, из-за чего я плачу еще сильней.

– Давай я тебе приготовлю чай, – папа сажает меня в кухне за стол и принимается варить.

– Что это было? – через, черт знает сколько времени, спрашиваю я охрипшим голосом.

– Мелинда, тебе стоит успокоиться.

– Нет, не стоит, – отрезаю я. – Тебе придется всё мне рассказать.

Папа ставит передо мною чашку с чаем, а сам садится напротив.

– Ты, действительно, хочешь это знать?

– Да, – без колебаний отвечаю я.

– Учти, в этой истории мало приятного.

– Пап, я только что видела, как Адриан, вернее мистер Эванс, бился в припадке и чуть не отдал Богу душу, о чем вообще речь? – из-за всей этой ситуации мои нервы просто начинают сдавать.

– Что же, с чего начать? Я с Адрианом знаком с самого детства. По началу мы не очень хорошо ладили. Он для меня был мелюзгой и, признаться, я любил над ним разок другой пошутить, – папа по-доброму улыбается. – Я уже точно и не помню, как мы познакомились. Соседи и всё такое, так и начал с этим малым общаться. В общем, так и жил. Как-то я стал невольным свидетелем припадка Адриана. Мы учились в одной школе. Его кто-то обидел и на фоне этого случился приступ. Адриан тогда еще был в начальных классах, а я уже в выпускном. На удивление, я не растерялся, подхватил его на руки, и в медпункт. Это был, по истине, тревожный для меня опыт.

Затем я уехал учиться в университет, но с Адрианом всё равно общался, хоть и разница в возрасте весьма велика.

Через несколько лет у Адриана погибли родители: катастрофа или что-то в этом роде. Они жили богато, но за Адрианом не очень-то следили. Благо, бабушка у него хорошая женщина, царство ей небесное.

Если честно, я не знаю, почему полюбил Адриана, как брата. Мне было его жалко и эта эпилепсия, – папа тяжело вздохнул. – Иногда мне кажется, что из меня получился бы хороший врач. После гибели родителей, Адриан с бабушкой жили, едва сводя концы с концами. Миссис Эванс не работала, болела много. Мои же родители меня не понимали, да и Элеонора первое время тоже. Просто, в какой-то мере, я вижу в Адриане себя, мы с ним во многом похожи.

С его болезнью мы боролись все вместе, но, увы, это уже навсегда. Как оказалось, это у них семейное. Дед, отец и сам Адриан больны этим. По сути, припадки не так смертельны, и я, как и миссис Эванс, к этому привык, для нас это стало обыденным делом. Но вся проблема в том, что вероятность смерти всё же есть. Я не раз возил его по разным больницам, но это ничего не дало. Потом Адриан уехал работать в другой город, и вот вернулся. Собственно, это и всё.

Я внимательно слушала отца и с каждым новым его словом я ощущала, как слезы вновь и вновь текут по моим щекам.

Невольно представляю все эти ужасающие картины, и страх плотнее окутывает меня. Это просто невыносимо! Как только подумаю о маленьком голубоглазом мальчугане, который страдает от такой непростой болезни, прям сердце разрывается от боли.

Конечно, любая другая, услышав подобную историю, могла бы свободно отвернуться от Адриана. Ведь никому не нужен больной человек. Но, к счастью или нет, во мне подобного желания не зародилось, а даже наоборот: мне еще сильней захотелось быть рядом с мистером Эвансом, помочь хотя бы морально и поддержать его ведь оказывается, он совершенно одинок.

Глава 16

После всего этого утреннего кошмара и папиного рассказа, что тоже похож на какой-то ужас, я чувствовала себя как никогда подавленной и опустошенной. Голова начала болеть, а телом овладела сумасшедшая усталость.

Я не стала пить чай, мне отчаянно хотелось поскорее запереться в своей комнате и в тишине всё обдумать. Шествую к себе и на секунду останавливаюсь у дивана, на котором достаточно беспокойно спит Адриан. Да, именно Адриан. После того, что я о нем узнала, он больше никогда не станет для меня прежним и далеким мистером Эвансом.

Едва в состоянии подавить в себе желание подойти к Адриану, сесть рядом и просто оберегать его и без того хрупкий сон. Но, увы, я не могу позволить себе подобного. Ухожу в свою спальню, ложусь на кровать и, уставившись в потолок, думаю о произошедшем. Мысли настолько сильно поглотили меня, что я не заметила, как и уснула.

* * *

Просыпаюсь где-то к полудню, возможно, чуть позже. Первые секунды после своего пробуждения я чувствовала себя прекрасно, но как только мрачные воспоминания вернулись и обрели прежнюю силу, я ощутила всю мощь своей беспомощности.

С болью в сердце спускаюсь в гостиную. Адриана нигде нет, а на кухне только мама и папа.

– Где мистер Эванс? – хмуро спрашиваю я.

– Дорогая, ты очень бледная, – мама обеспокоенно смотрит на меня.

– Пустяки, – отмахиваюсь я. – Так, где же мистер Эванс?

– Дома, – спокойно отвечает папа.

– Дома? – в ужасе переспрашиваю я. – Как ты мог отпустить его в таком состоянии?

– Мелинда, тебе нужно успокоиться. Я понимаю, увиденное тобой – ужасно, но для Адриана это давно стало нормой. Эти припадки – часть его жизни. После них он весьма быстро восстанавливает свои силы.

– Но… Я видела, как Адриан… Мистер Эванс чуть не умер, ему нужно срочно в больницу, – растерянно смотрю на родителей.

– Дорогая, эпилептические припадки весьма коварны, – пояснила мама. – У Адриана это врожденно. К сожалению, с этим уже ничего нельзя поделать.

– Подожди, – папа пристально смотрит на меня. – Я, конечно, всё понимаю, но почему ты так беспокоишься о нем?

– Дэвид, что за глупые вопросы? – возмутилась мама. – Мелинда сегодня пережила такое зрелище, поэтому она и переживает.

– Да, и то верно, – отец трет свою переносицу.

– Мелинда, обедать будешь?

– Нет, что-то не хочется. Мне нужно подышать свежим воздухом.

– Тебе плохо? – папа встал из-за стола.

– Нет-нет, просто нужно прогуляться. Со мною всё хорошо, – выдавливаю из себя ободряющею улыбку и спешу собираться.

Конечно же, это не просто бессмысленная прогулка. Мне крайне необходимо увидеть Адриана. Я должна поговорить с ним и заверить его, что всегда буду рядом.

Эта навязчивая и слегка безумная идея не покидала меня до того момента, пока я не оказалась у дома Адриана. Моя рука невольно застыла в воздухе, и я не решалась постучать. Что если он сейчас не хочет никого видеть? И что мне следует ему сказать, когда я его увижу? Ничего, всё это пустяки. Главное – увидеть Адриана. Увидеть и самой убедиться в том, что с ним всё хорошо.

Уже уверенно стучу в дверь и, затаив дыхание, жду ответа. Через несколько мимолетных мгновений тяжелая дверь открылась. Адриан стоял на пороге в одних пижамных штанах. Широкая и достаточно накаченная грудь была обнаженной. В моей голове вместо восхищения (хотя причин восхищаться было предостаточно) мелькнул вопрос: неужели, при своей болезни, ему позволено заниматься спортом?

Смотрим друг на друга, и я замечаю, что голубые глаза, без которых мне уже трудно представить свою жизнь, красные, словно Адриан плакал.

– Мелинда, тебе не стоило приходить, – он качает головой.

– Но я уже здесь.

Адриан впускает меня в дом. Как только дверь за мной закрылась, я без промедлений обняла его и в который раз за сегодня расплакалась.

Адриан осторожно обнимает меня и зарывается носом в мои волосы. Меня окутывает страх. Страх за него и его здоровье. Перед глазами вновь всплыла картина бьющегося в конвульсиях тела Адриана. Это так ужасно, так страшно!

– Ну, чего ты плачешь? – ласково спрашивает он.

Я никак не могу успокоиться и произнести хотя бы одно словно. Адриан осторожно ведет меня в зал, усаживает в кресло, а сам садится на подлокотник. Постепенно я прихожу в себя, но всё еще продолжаю всхлипывать.

– Прошу, не плачь, – Адриан берет меня за руку и принимается большим пальцем массировать мои костяшки.

– Мне так жаль, – наконец произношу я.

Он грустно улыбается.

– Если ты об этих припадках, то мне жаль, что тебе пришлось их видеть.

– Это и есть та болезнь, о которой ты умалчивал?

– Да.

– Папа мне рассказал о том, как он с тобой познакомился и о твоей семье.

Адриан отводит взгляд в сторону.

– Теперь я представляю, что ты обо мне думаешь, – он скупо усмехнулась сам себе.

– Мне очень жаль. Я даже не знаю, как могу выразить свою боль за тебя.

– Мелинда, умоляю, не нужно меня жалеть. Я же не ущербный, – Адриан стал на ноги и принялся шагами измерять зал.

– Прости, но я хочу, чтобы ты знал: я всегда буду рядом.

– Это глупо. Ты совсем еще ребенок и не стоит тратить свое время на меня.

– Почему? – поднимаюсь с кресла.

– Потому что, в твоем возрасте рано водружать на свои плечи подобный груз, – Адриан нервно пробежался пальцами по своим волосам.

– Про какой груз ты говоришь? Как человек может быть грузом?

Мужчина подходит ко мне и смотрит в мои глаза с высоты своего роста.

– Поверь, больной человек вполне может стать обузой.

– Чепуха, – с вызовом смотрю на Адриана. – Если ты любишь, то не обращаешь внимания ни на что.

– А ты любишь? – он испытывающее смотрит на меня.

– Да, – с уверенностью отвечаю я.

На измученном лице Адриана мелькает замешательство, растерянность и какое-то облегчение. Его тонких губ касается улыбка.

– Мелинда, со мной будет непросто, – предупреждает он.

– Не более чем со мной.

– Я учитель, – Адриан наклоняется ко мне.

– А я – ученица, – не хочу отступаться.

– Я намного старше тебя, – его губы едва касаются моих.

– В жизни бывает всякое, – не выдерживаю и целую его, стараясь вложить в этот поцелуй всю свою любовь, нежность и поддержку.