Текст книги "Одиночество (СИ)"
Автор книги: Мартин Уиллоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Извини, но я никак не ожидал тебя увидеть.
– Вернон, прежде чем я уйду, мне необходимо сказать тебе одну важную вещь.
– Уйдёшь? – мужчина нахмурился. – Точно так же, как и Рейли?
– Выслушай меня, Вернон.
– Что вообще происходит? Может быть, хотя бы ты объяснишь мне, что здесь, чёрт побери, творится?
– Ты должен вернуться.
– Я должен вернуться? Это всё, что ты хотел сказать? А как насчёт того, чтобы разъяснить, что ты имеешь в виду под должен вернуться? Куда вернуться?
– Прощай, Вернон! – Кевин последовал недавнему примеру Рейли Мауфа и также медленно растаял в воздухе.
– Я сыт по горло этим дерьмом! – закричал мужчина и швырнул чашку с недопитым кофе на землю. – Хватит! Кто бы вы ни были, прекратите немедленно! Оставьте меня в покое! Слышите, не смейте ко мне приближаться!
– Осторожно, сорвёшь голос, – предупредил Вернона Джек.
– Заткнись!
– Как скажешь, – не стал возражать невидимый собеседник. – Но если тебе всё-таки интересно узнать моё мнение, то твоя проблема разрастается прямо на глазах. Поэтому советую не затягивать с правильным решением…
Мужчина стиснул зубы и закрыл лицо ладонями. Безумие подкралось слишком близко. Оно практически коснулось Вернона острыми, как бритва, когтями.
* * *
– Сумасшествие, – произнёс Вернон, словно попытался попробовать слово на вкус, но испугался, что оно придётся ему не по душе, как изысканное блюдо, испорченное чрезмерным количеством специй.
– Вернон, дальше так продолжаться не может, – обратился к самому себе мужчина. – Тебе являются люди, которых рядом с тобой не существует. Ты начинаешь видеть то, чего на самом деле нет.
– И что мне делать?
– Пора покончить с этим.
Одинокий человек лёг на диван и закрыл глаза, но спать ему совсем не хотелось. К тому же, погода за окном стремительно портилась. Лунный свет скрылся за чередой густых туч, а на город напустился злой ветер. Вернон ощутил, как у него в груди образовался тугой комок страха. Ему показалось, что дверь вот-вот распахнётся, и на пороге перед ним предстанет картонный мальчишка, глаза которого будут светиться красными огнями.
В темноте дом приобрёл зловещие очертания, а тени, подобно чудовищным лапам, потянулись к обитателю комнаты. Или к его трепещущему разуму.
«Ты должен вернуться! Должен! Должен вернуться!» – внушали Вернону Левитту призрачные голоса. Они эхом звучали в его голове, оглашая сознание единственным требованием.
Куда и почему он должен вернуться? И можно ли доверять безумным видениям?
Ветер усилился, и теперь застонал весь дом, напоминая тело старика с больными суставами.
– Сумасшествие, – слово прозвучало во второй раз, отчего сделалось ещё более реальным, почти ощутимым. Вернон закрыл глаза и вновь медленно проговорил его вслух. Меньше всего он мог предположить, что когда-нибудь сам сойдёт с ума. Это другие теряли разум, это других отправляли в специализированные клиники на принудительное лечение, а он, Вернон Левитт, всегда отличался здравыми суждениями и непогрешимой логикой. Но что-то в его голове испортилось, и теперь мир изменился.
Вернон вспомнил мистера Джакоби, чудаковатого старика, жившего неподалёку от школы. Мальчишки частенько потешались над ним и называли не иначе как Чокнутым Старпёром, потому что старый Джакоби утверждал, будто Землю захватили инопланетяне с целью истребить человечество, и для этого они приняли облик различных транспортных средств, в которых каждый день погибают водители и пассажиры. Позже Вернон выяснил, что единственный сын мистера Джакоби разбился в страшной автокатастрофе, и после такого происшествия старик утратил связь с действительностью. Он то и дело неспешно прогуливался по улице и с подозрением поглядывал в сторону каждой машины, припаркованной около тротуара. Возможно, в его повреждённом сознании автомобили представали в виде ужасающих инопланетных тварей, чьи радиаторные решётки напоминали оскал дикого и изворотливого зверя. Возможно, мистер Джакоби не подавал виду, когда они пытались в его воображении наброситься на него, потому что ничего не мог поделать со своим восприятием мира.
Вернону хотелось понять, в какой именно момент он свернул не по той дороге, то есть, попросту говоря, начал сходить с ума. Тогда ли, когда проснулся в полном одиночестве? Или, как следствие этого одиночества, он утратил способность отличать реальное от вымышленного после прибытия в Таргет-Таун? Впрочем, сейчас это уже не играло никакой роли.
Вой ветра заставил Вернона подумать о возможных последствиях. Если где-то оборвётся линия электропередач, мужчина останется без света и вряд ли сможет справиться с неполадками самостоятельно. В мире людей ему не приходилось заботиться о подобных мелочах, потому что существовали специальные бригады, которые в случае обрывов оперативно их устраняли. Но в опустевшем мире Вернон мог рассчитывать только на себя.
«Одиночество – это шар для игры в боулинг, который одним ударом сбивает все кегли человеческих надежд», – мысль оформилась в голове Вернона так же неожиданно, как и первый удар грома, разразившийся над притихшим городом. Мужчина даже представил, что громкий звук с улицы вызван не природным явлением, а гигантским шаром, сметающим всё на своём пути. Он стремительно подкатывается к дому, ровняет его с землёй и устремляется дальше, оставляя после себя безжизненные руины. От города не остаётся ничего, кроме пустыни бесконечного одиночества.
Одиночество всюду.
Одиночество во всём.
* * *
А что, если прислушаться к совету Джека Револьверное Дуло и воспользоваться его услугой? Понадобится всего лишь нажать на спусковой крючок. Не так уж и сложно.
– Не делай этого, – окликнул мужчину ещё один человек. Наверное, Вернон ожидал чего-то подобного, поэтому не слишком удивился появлению незваного гостя. Посетитель остановился около двери, хотя новый хозяин дома даже не слышал, как тот вошёл. Возможно, это объяснялось тем, что незнакомец проник в дом, не воспользовавшись парадным входом. Или же для него вообще не существовало дверей.
– Мы знакомы? – ответил Вернон Левитт.
– Не узнаёшь старого друга? – улыбнулся человек, и мужчина немедленно узнал в нём того, с кем бок о бок прошло его детство. Конечно же, Орсон Брумер собственной персоной.
– Теперь узнал, – кивнул Вернон. – Признаться, не могу понять, радоваться ли мне твоему появлению, или нет.
– Тебе решать, – заговорил Орсон. – Одно я могу сказать с полной уверенностью: тебе немедленно следует…
– Да, да, знаю! – перебил его мужчина. – Я уже слышал об этом от Рейли и Кевина. Но беда в том, что они забыли упомянуть, куда именно мне надлежит вернуться. Может быть, всё-таки намекнёшь мне, Орсон? Или ты тоже скажешь, что у тебя мало времени?
– Ты прав, у меня действительно мало времени.
– Кто бы сомневался! – с раздражением произнёс Вернон. – И я догадываюсь, почему вы так говорите. Потому что вас не существует. Вы – плод моего больного воображения, и как только я пытаюсь напрячь свои мозги, чтобы вернуться к реальности, вы исчезаете. Так что сейчас я разговариваю в пустой комнате, где нет никого, кроме меня.
– Вернон, ты ошибаешься! – горячо возразил Орсон Брумер.
– Ошибаюсь? Тогда докажи это!
– Вернон, ты должен поторопиться.
– Мне некуда торопиться, – мужчина откинулся на спинку дивана, раскинул руки в стороны и скрестил ноги, всем своим видом показывая, что у него достаточно лишнего времени, чтобы ни на дюйм не двигаться с места. – А если ты всё-таки знаешь причину, по которой мне следует шевелить задницей, то назови её.
– Во имя нашей дружбы…
– Это в прошлом. И знаешь почему? Потому что мир меняется, а вместе с ним меняемся и мы. Орсон, я не видел тебя более двадцати лет. Более двадцати лет я не вспоминал о нашем детстве, а вспомнил лишь тогда, когда проснулся в постели один и обнаружил, что пуста не только моя кровать, но и мир вокруг меня. Можешь себе вообразить, чтобы опустел целый мир? Так не бывает. Но у меня есть выход, и Джек мне в этом поможет.
– Пожалуйста, не слушай его!
– О, так ты его знаешь? Ещё одно доказательство того, что наш разговор происходит лишь в моём больном сознании, потому что Джек существует исключительно здесь, – Вернон прикоснулся указательным пальцем к виску.
– Ты заблуждаешься!
– Не стану с тобой спорить, – согласился мужчина.
– У тебя в кармане до сих пор лежит афиша. Ты же не станешь утверждать, что она тоже является плодом твоего больного воображения? – напомнил Орсон.
Вернон не мог с точностью вспомнить, где он в последний раз оставил сложенный вчетверо листок бумаги с цветным изображением повзрослевшей Джулии Керслэйк (ещё один факт в пользу умопомешательства), но тут же сунул руку в карман. Да, афиша стриптиза лежала там.
– Ты знаешь что-нибудь о ней? – тихо спросил Вернон Левитт. – Недавно мне приснился плохой сон, в котором Джулия…
– …стала наркоманкой? – закончил за Вернона Орсон.
– Значит, это правда?
Наступила тяжёлая пауза.
– Почему? – нарушил молчание мужчина.
Снова тишина.
– Так не должно было случиться, – шёпотом проговорил Вернон Левитт, пряча лицо в ладони.
– Она сделала свой выбор, – с сожалением сказал друг детства.
– Не смей так говорить! Она не могла добровольно погубить себя!
– Почему же? Люди очень часто имеют склонность к тому, чтобы губить себя. Например, ты.
– Например, я, – задумчиво произнёс мужчина, вспомнив о револьвере.
* * *
Вернон проделал напрасную работу, потому что ни один из тех указателей, которые он испортил краской по пути в этот город, не помог ему привлечь внимание уцелевших людей. Единственными, кто посетил одинокого жителя Таргет-Тауна, были призраки, живущие в его собственной голове.
«Оставь надежду всяк сюда входящий», – почему-то Вернон Левитт вспомнил именно эту строку из «Божественной комедии» Данте, прочитанную после знакомства с Линдой. Она посоветовала ему познакомиться с гениальным творением итальянского поэта, но он одолел только часть, посвящённую описанию ада и грешников, томящихся в нём. Стих, всплывший из памяти, венчал адские врата.
К сожалению, мужчина на самом деле утратил всякую надежду вернуться к прежней жизни. Судя по всему, впереди его не ожидало ничего хорошего, кроме окончательного помешательства.
Приблизившись к столу, Вернон открыл выдвижной ящик и взял в руки заряженный револьвер.
– Кого я вижу! – радостно произнёс Джек в голове мужчины. – Неужели ты наконец-то решился внять моему совету?
– Замолчи и не мешай мне сосредоточиться, – оборвал его Вернон Левитт.
– Ладно, валяй! – в комнате повисла мёртвая тишина. Полная звуковая стерильность.
– Пора поставить точку, – обратился к пустоте мужчина и навёл дуло револьвера на висок. Рука задрожала, словно оружие весило не менее двадцати фунтов. Во рту пересохло.
«Лучше покончить с этим сразу, пока я окончательно не струсил», – подумал Вернон. Он ощутил, как ладонь, обхватывающая рукоятку, стала мокрой. Указательный палец осторожно прикоснулся к спусковому крючку, но пока не совершал своего последнего действия, напоминая пугливого зверька, изучающего незнакомый предмет.
«Одно нажатие, и этот мир окончательно опустеет», – мужчина постарался избавиться от посторонних мыслей и сосредоточиться на том, чтобы не промахнуться, иначе его будет ждать долгая и мучительная смерть. Главное, всё сделать правильно. Прижатый к виску металл незаметно переместился к затылочной части, и Вернон скорректировал направление ствола для точного выстрела.
Неужели ему не хватит духу спустить курок? Его больше ничего не связывает с этим миром, и ему остаётся только уйти. Казалось, что за указательный палец одинокого человека началась нешуточная борьба инстинкта самосохранения с остатками разума, не желающего наблюдать за тем, как локомотив здравого смысла, попыхивая трубой, с пугающей скоростью несётся под откос.
Вернон закрыл глаза, и перед его внутренним взором предстали лица тех, кого он когда-то знал в детстве. Кевин, Орсон и Рейли сочувственно качали головами, как будто в последний раз пытались отговорить мужчину от необратимого поступка.
Палец Вернона слегка увеличил силу нажатия на спуск, так что смертоносный механизм револьвера мог сработать в любой момент.
– Давай же! – донёсся до сознания едва слышимый шёпот Джека Револьверное Дуло.
– У меня нет другого выхода, – из глаз мужчины потекли слезы.
– Хватит тянуть! – терял терпение Джек.
– Я не хотел, чтобы всё закончилось именно так. Честное слово, не хотел.
В следующее мгновение раздался резкий звук, нарушивший покой дома.
4
Солнце медленно сползло к линии горизонта, как будто за день налилось невероятной тяжестью, и теперь ему требовалось избавиться от неё. Вдоль пустынных улиц пролегли длинные тени. Кое-где в растрескавшемся бетоне начала прорастать трава. Хрупкие стебли каким-то образом нашли в себе силу, чтобы преодолеть сопротивление человека природе. Витрины магазинов покрылись пылью, а на сиденьях некоторых автомобилей с опущенными стёклами появились птичьи гнёзда.
Ветер усилился, и под его воздействием раскачалась и заскрипела рекламная вывеска, испорченная синей краской:
ЕСЛИ ВЫ ЧИТАЕТЕ ЭТО, ИЩИТЕ МЕНЯ В ТАРГЕТ-ТАУНЕ. ВЕРНОН ЛЕВИТТ.
Люди покинули Землю так же неожиданно, как смерч разрушает постройки, стоящие на его пути. Камеры видеонаблюдения, зафиксировавшие их исчезновение в 6:53, продолжали работать, пока фрагменты записи со свидетельством странного феномена за давностью хранения не были перезаписаны новыми кадрами безлюдного мира.
Многочисленные провода, гудящие на ветру, больше не регистрировали признаков человеческой активности, перенося из города в город специальные электрические импульсы, подчиняющиеся деятельности людей. Дорожный асфальт отвык от шуршащих по нему колёс. Самолёты больше не расписывали небо линиями инверсионных следов.
Семья белых мышек, так и не дождавшихся свою хозяйку, была бы обречена на верную смерть от голода, как тысячи других домашних питомцев, если бы не догадалась перегрызть нижнюю часть решётки и удрать из заточения. В диких условиях мышки наверняка бы погибли, но люди подарили им прекрасный шанс выжить. В соседнем магазине нашлось столько корма, что семья не только сохранилась, но и приумножилась. Даже следующие поколения мышат могли не беспокоиться о счастливом и сытом будущем.
* * *
Вдоль заброшенной дороги поднялся высокий столб пыли. Машина мчалась на невероятной скорости, едва вписываясь в повороты. Казалось, что водитель хочет выжать из двигателя последние соки. На лобовом стекле были закреплены две большие мягкие игральные кости, которые отскакивали при такой безумной езде друг от друга в разные стороны.
Мужчина крепко стиснул рукам руль, словно боялся потерять управление и вылететь на обочину. Он утопил педаль газа до предела и старался не сбавлять хода даже в тех случаях, когда это действительно требовалось. Нельзя допустить ни секунды промедления. Вперёд, только вперёд.
Почти свершившееся самоубийство Вернона Левитта прервал неожиданный звук. Сначала Вернон подумал, что револьвер сработал, но спустя мгновение различил телефонный звонок. Пауза. Телефон зазвонил снова. Одинокий человек отвёл револьвер в сторону и бросился в соседнюю комнату, откуда доносился звон. Он схватил трубку и поднёс её к уху. Из динамика раздался знакомый голос, принадлежавший женщине. Она плакала.
– Вернон…
– Линда? – мужчина от радости чуть не лишился чувств. – Линда, это я!
– Вернон… – очередной всхлип.
– Дорогая, ты меня слышишь?
Она совсем его не слышала и лишь сквозь слёзы повторяла имя мужа.
– Линда, как ты нашла мой номер? – Вернон плотнее прижал трубку к уху, чтобы не упустить ни единого слова, но жена больше ничего не говорила.
– Я еду к тебе! Оставайся на месте! Пожалуйста, никуда не уходи!
– Вернон… – ещё раз произнесла Линда со скорбью в голосе.
«Они убеждали меня вернуться! – вспомнил мужчина. – Кевин, Орсон и Рейли сказали, чтобы я вернулся. Значит, вот что они имели в виду: я немедленно должен попасть домой!»
– Вернон, куда ты? – крикнул вслед Джек Револьверное Дуло, когда Вернон Левитт оставил его лежать на столе, а сам сломя голову выбежал на улицу.
– Катись ко всем чертям! – отозвался тот.
Отыскав подходящую машину и убедившись в том, что бензобак почти полон, мужчина завёл двигатель и направился в сторону дома. Сейчас ему больше всего на свете хотелось встретиться с женой, крепко обнять её, усыпать лицо поцелуями и больше никогда с ней не расставаться. Он любил её всем сердцем, но чтобы понять такую простую истину, ему понадобилось пройти сквозь всё это. И тут же его охватила тревога: почему она плакала? Может быть, с ней что-нибудь случилось? Может быть, она ранена и нуждается в экстренной помощи?
Лишь бы она никуда не ушла, иначе он этого не вынесет. Наверняка телефонная линия оказалась повреждена, потому что Линда не услышала его. Но он выдавит из автомобиля всё, на что способна эта железяка, чтобы быстрее вернуться к жене.
И тут ему в голову пришла отличная мысль. Почему он не додумался до этого сразу? Вернон затормозил около первого же придорожного кафе и выскочил из машины, чтобы найти исправный телефон и перезвонить Линде. Свой мобильник мужчина давно выбросил, потому что не видел никакого смысла продолжать держать его при себе.
Вернон поднял трубку и испытал небольшое облегчение: непрерывный гудок есть, а значит, с линией всё в порядке. Он набрал домашний номер и принялся ждать ответа. Прошла минута, но никто не поднимал трубку.
– Линда, пожалуйста, – занервничал Вернон Левитт. Он разорвал попытку соединения и снова позвонил домой.
Никого нет.
– Господи, не отнимай её у меня именно теперь, когда она мне так нужна! Так нужна…
Мужчина вернулся в машину и поехал быстрее прежнего.
* * *
Знакомый город. Знакомая улица. Знакомый дом.
Почти ничего не изменилось, за исключением разросшейся травы, которую давно не укрощали газонокосилкой. Вернон бегом преодолел расстояние до входной двери, открыл её и вбежал внутрь.
– Линда, я вернулся!
Мебель встретила своего хозяина с полным равнодушием.
– Линда, где ты? – он принялся одну за другой осматривать пустующие комнаты. Жены нигде не было. Через пять минут Вернон убедился в том, что дом абсолютно пуст.
* * *
Бутылка виски помогла мужчине на какое-то время избавиться от отчаяния. Он пил на голодный желудок, поэтому эффект оказался куда более действенным.
– Звонок от Линды? – огласил тишину дома Вернон Левитт и рассмеялся. Звук получился хриплым, словно сухой кашель. – Очередная игра больного воображения, вот что это такое!
Одинокий обитатель опустевшего мира нетвёрдой походкой пересёк комнату, чтобы справить малую нужду, но промахнулся мимо двери и сильно ударился плечом.
– Что? – он с недоумением воззрился на препятствие, после чего аккуратно шагнул вперёд, боясь повторения прежней неудачи. – Мне просто нужен туалет.
Через пару минут Вернон Левитт вернулся к дивану и снова потянулся к бутылке.
– Привет! – окликнул его приятный женский голос.
– Привет! – мужчина поднял глаза и глупо улыбнулся. – Кажется, я тебя знаю. Классно выглядишь!
– Спасибо, – перед ним стояла повзрослевшая Джулия Керслэйк, одетая в обтягивающую белую футболку с красной надписью «Я люблю танцевать» и фирменные джинсы. Её волосы были зачёсаны назад и собраны в тугой конский хвост.
– Извини, но ты не могла бы мне напомнить, где мы раньше встречались?
– Конечно, – кивнула женщина. – Вспомни школьные годы. Кажется, ты испытывал по отношению ко мне какие-то чувства.
– Дай-ка угадаю. Неужели Джулия? Джулия Керслэйк?
– Она самая.
– А откуда ты узнала, что я испытывал к тебе какие-то чувства?
– Да ты же на каждой перемене смотрел на меня так, будто я с луны свалилась. В хорошем смысле, разумеется.
– С луны свалилась, – усмехнулся Вернон. – Наверное, было смешно наблюдать за мной, да?
– Ничуть, хотя ты и выглядел забавно. Признаться, я ждала, когда же у тебя хватит смелости подойти ко мне и заговорить.
– Ждала? Значит, я всё-таки мог рассчитывать на твою дружбу?
– Не знаю, – пожала плечами Джулия. – Возможно. Кстати, правду ли говорил Мертон Роуклиф по поводу того, что ты выменял у него мою фотографию, отдав ему свой складной нож?
– Вот трепло, – вздохнул мужчина.
– Значит, правда? Нож за кусок картона?
– Это был замечательный снимок.
– И куда же ты его дел?
– Не помню.
– А я даже рада, что он потерялся, – произнесла Джулия Керслэйк.
– Почему?
– Потому что я там плохо получилась. А если бы знала, подарила бы тебе более удачную фотографию.
– Послушай, после значительной порции алкоголя я туго соображаю и говорю не то, что нужно, но мне хотелось бы знать, как ты оказалась на афише стриптиза?
– Это долгая история, – с грустью сказала женщина.
– Извини, если чем-то обидел тебя.
– Ничего.
– Может быть, присоединишься ко мне? – мужчина указал на бутылку виски.
– Боюсь, что не могу принять твоё предложение.
– Как хочешь.
– Вернон, я здесь, чтобы сказать тебе нечто важное.
– Вот так новость! – изобразил удивление Вернон Левитт. – Попробую догадаться самостоятельно. Мне следует вернуться?
– Вот именно, – обрадовалась Джулия.
– Позволю себе заметить: я уже вернулся! – смех мужчины прозвучал крайне неестественно. – Как только услышал в трубке голос Линды, бросил всё и примчался сюда. И знаешь что? Никого не обнаружил.
– Ты ошибаешься, – возразила собеседница.
– Ошибаюсь? Ты можешь обвинить меня в чём угодно, но только не в том, что я ошибаюсь! Здесь нет ни одной живой души, кроме тебя и меня.
– Ты должен вернуться.
– Должен вернуться, должен вернуться, – со злостью передразнил Джулию Вернон. – С меня хватит! Я больше не хочу ничего об этом слышать.
– Но ты должен…
– Немедленно замолчи! Иначе тебе придётся уйти.
– Ты так и не научился слушать, – разочарованно вздохнула женщина. – Я лишь хотела тебе помочь.
– Оставь меня.
Джулия Керслэйк покорно покинула комнату, лишь на мгновение задержавшись в дверях, чтобы обернуться и бросить прощальный взгляд на мужчину, когда-то влюблённого в неё всем сердцем. Она не пыталась вызвать в нём утраченное чувство, потому что пришла сюда совсем по другой причине, но он оказался глух к её словам.
Вернон лёг на диван и уснул мертвецким сном, во время которого его сознание погрузилось в тёмную пучину без единого сновидения.
* * *
Обитатель пустого дома пробудился от того, что солнечный свет попал ему прямо в глаза, так что пришлось прикрыть их ладонью. Отвратительное состояние сопровождалось жуткой головной болью. Казалось, что в виски вгрызаются два беспощадных сверла, а затылок и вовсе раскалывается на части. Во рту всё пересохло, язык стал шершавым и неповоротливым.
«Слишком много виски», – первая трезвая мысль пришла в голову слишком поздно.
Мужчина с трудом поднялся с дивана и побрёл к умывальнику. Он открыл кран, подставил ладони под струю холодной воды и приложил их к лицу, после чего взглянул на себя в зеркало. Каково же было его изумление, когда Вернон обнаружил странные изменения в своём облике. Сквозь лицо ему удалось рассмотреть шкафчик, висящий прямо у него за спиной.
«Я исчезаю, как все те люди, которых я видел на записях с камер видеонаблюдения!» – с ужасом подумал Вернон Левитт. Он поднёс к глазам правую руку и убедился в том, что она тоже стала полупрозрачной.
Неужели этот мир окончательно опустеет, и в нём больше не останется ни одного человека?
Вернона охватила паника. Глупо было бы надеяться на то, что у него какая-то редкая форма заболевания, и от него можно избавиться с помощью лекарственных препаратов.
Нет, он обязательно найдёт способ, чтобы предотвратить… что? Какое название можно дать тому, что с ним сейчас происходит?
«Диагноз – исчезновение», – застучало в голове.
Это эпидемия. Все люди исчезли в результате глобальной эпидемии. Вероятно, у Вернона оказался самый сильный иммунитет на планете, но теперь неведомый вирус подточил и его. А результатом длительной борьбы организма стали причудливые видения и галлюцинации.
Мужчина поспешил добраться до мастерской Линды, чтобы ещё раз взглянуть на её картину, изображающую одинокого прохожего, идущего под проливным дождём и кутающегося в плащ.
– Линда, я люблю тебя, – прошептал он, бережно прикоснувшись к шершавой поверхности холста. – Жаль, что мне не удалось сказать тебе это ещё раз…
Незнакомец на картине шёл вдаль под порывами ураганного ветра.
Он шёл и шёл, словно ничто не могло его остановить.
Где-то впереди его ждало тепло очага.
Тепло любящего сердца.
* * *
«Я знаю ответ», – яркая идея пришла в голову так внезапно, что Вернон даже вздрогнул.
Это было похоже на неожиданный толчок извне.
Вспышка, ослепляющая сознание и оставляющая после себя отчётливый след.
«Я знаю, что произошло на самом деле, и гипотеза о глобальной эпидемии, охватившей весь мир, не имеет к этому никакого отношения», – начал размышлять мужчина. Но как только он попытался подобраться к истинной причине исчезновения людей, в мозгу сработал какой-то предохранитель, и Вернон Левитт упёрся в невидимую логическую стену – непреодолимый тупик разума.
Что сказала ему Джулия во время их странной встречи? Он так и не научился слушать.
Но что Вернон, собственно говоря, должен был услышать? Женщина в точности повторила слова Рейли, Кевина и Орсона: он должен вернуться. Но разве он не вернулся домой?
Стоп.
Ты должен вернуться – ты должен вернуться домой.
Ни один из них ни словом не обмолвился о том, куда же ему всё-таки необходимо вернуться. Во всяком случае, никто не упомянул про дом. Тогда куда ему следовало возвращаться?
И снова: «Я знаю ответ».
Какой ответ? В чём он заключается?
Почему все люди исчезли? Куда они исчезли? Что заставило их исчезнуть?
Перед внутренним взором вертелось смутное видение, объясняющее суть происходящего, но Вернон Левитт никак не мог поймать его в фокус сознания. Он сосредоточился и сконцентрировал всё внимание на ускользающем образе, как будто пытался подобрать нужное слово, которое упорно не шло на язык.
Короткий и ёмкий образ. Что-то незамысловатое.
На ум почему-то неизменно приходило ведро с синей краской. Надписи, или что-то связанное с ними? Разгадка кроется в этом?
ЕСЛИ ВЫ ЧИТАЕТЕ ЭТО, ИЩИТЕ МЕНЯ В ТАРГЕТ-ТАУНЕ.
Вернон оставил около двух сотен таких посланий, но какое отношение они могли иметь к делу? Он уже побывал в местечке под названием Таргет-Таун и лично убедился в том, что там никого нет.
Нет, не то. Должно быть что-то ещё. Но что, мужчина не знал.
* * *
По «степени» своей прозрачности Вернон определил, что растворился ещё процентов на тридцать. Теперь он мог рассмотреть диван сквозь ладонь более отчётливо. А это значило, что у него почти не осталось времени на то, чтобы разобраться в том, что же всё-таки происходит. Из-за нервного напряжения у мужчины почти пропал аппетит, и он с неохотой заталкивал в себя солёные крекеры, найденные в одном из кухонных шкафов.
В звенящей тишине хозяин дома нарочно издавал посторонние звуки, чтобы отогнать от себя угнетающее чувство невыносимого одиночества, которое сделалось чем-то вроде ошейника от блох для домашней кошки. Если он передвигался по дому, то старался шагать как можно громче; если находился в туалете, то напевал себе под нос какой-нибудь неопределённый мотивчик; если ел печенье, то доставал его со дна упаковки, тем самым заставляя бумагу шелестеть. Но одиночество не отступало. Оно окружило мужчину со всех сторон и пристально следило за каждым его движением.
По крайней мере, Вернон Левитт не испытывал боли. Необычные изменения, происходящие с телом, могли оказаться гораздо мучительнее.
«Я должен вернуться, – мысленно произнёс одинокий человек. – Что это за место, куда я должен вернуться?» В стремлении найти заветный ответ он напоминал собаку, кружащуюся на одном месте и гоняющуюся за собственным хвостом.
И снова в голове возник образ ведра с синей краской. Правда, на этот раз Вернон успел запечатлеть его чуть лучше. Он взял в руки кисть и дополнил какую-то надпись на стене. Но что там было написано? Почему-то память отказывалась достоверно воспроизводить данный эпизод.
«Я тогда напился, – сообразил мужчина. – Ездил по городу и выкрикивал что-то непристойное. А потом вписался в стену и разбил машину».
Вернон попытался хотя бы при помощи воображения реконструировать место аварии, но тщетно. Фрагмент прошлого оказался безвозвратно потерянным.
«Если я вспомню, мне удастся вернуться», – у него возникла твёрдая уверенность в том, что так и будет, и неважно, куда ему потребуется возвращаться.
«Мне следует поторопиться, пока я окончательно не исчез, – подстегнул себя Вернон Левитт. – Возможно, у меня осталась единственная возможность спастись…»
Не теряя ни секунды, он покинул дом и взял автомобиль, чтобы вернуться туда, где его ждал ответ. Придётся ехать наперегонки со временем, чтобы достичь цели и не исчезнуть безвозвратно.
* * *
Ставший почти невидимым мужчина стоял перед стеной и не мог поверить собственным глазам.
То, что он увидел, напоминало страшный сон.
Надпись, выполненная в стиле граффити, и поправка, некогда внесённая нетвёрдой рукой Вернона Левитта, – два предложения, объяснявшие абсолютно всё.
У КАЖДОГО – СВОЙ АД.
ЕСЛИ ВЫ ЧИТАЕТЕ ЭТО, ЗНАЧИТ, ВЫ УЖЕ В АДУ.
И после всего этого он сможет вернуться? Разве можно угодить в ад и вот так просто покинуть его, чтобы вернуться? Интересно, что же для этого нужно сделать?
Вернон ощутил слабость во всём теле, как будто постарел сразу лет на двадцать. Он никогда всерьёз не воспринимал концепцию загробной жизни, согласно которой душа человека могла попасть в рай, чистилище или ад. И если даже допустить то, что он находится в аду, то это место явно не соответствует всему тому, что он слышал раньше. Котлы с кипящей смолой, где варятся грешники, черти с вилами, преисподняя, наполненная невыносимым жаром, – ничего подобного не существует. Существует лишь безграничное одиночество.
Может быть, потому что у каждого – свой ад?
«Слишком поздно», – подумал мужчина. Внешне он походил на призрака, тающего в лучах дневного света. А что с ним будет, когда он исчезнет? Окажется ли он в другом, более ужасном месте, или навсегда прекратит своё существование?
* * *
«Если бы у меня был ещё один шанс… Один-единственный шанс…» – Вернон не испытывал ничего, кроме сожаления. Минувшая жизнь показалась ему коротким обрывком старой киноплёнки, вставленной в проектор и ускоренной до нескольких секунд. Как это ни странно, но самые яркие моменты приходились на его детство, потому что именно в детстве он по-настоящему мог дружить, любить, сопереживать. Мальчишка по имени Вернон знал о жизни куда больше, чем мужчина, занимающий руководящий пост в строительной фирме.
