Текст книги "На грани ночи"

Автор книги: Мартин Кэйдин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Мартин Кэйдин
На грани ночи

1

Далеко внизу под ними мягко светился город. Извилистая речка отражала призрачное сияние. Человек, который рассматривал город с высоты трех тысяч футов, не замечал ни рева мотора, ни ветра. Равнодушный к красоте, открывшейся его взору, он изучал мост, который безошибочно обозначался светящейся дорогой через реку. От моста он перевел взгляд на север, вдоль шоссе, к транспортной развязке с ползущими огоньками автомашин. Транспортная развязка служила хорошим ориентиром. Он слегка повернул голову и разглядел на расстоянии полумили среди огней большое прямоугольное здание. Стараясь не выпустить его из поля зрения, искоса посмотрел на часы. «Сейчас должна сработать автоматика», – подумал он. И, словно угадав его мысли, на темном здании вспыхнули желтые огни. Человек улыбнулся. Весьма учтивое приглашение в Первый Национальный банк Бэннинга, штат Джорджия. С этой высоты вспыхнувшие огни казались светящейся точкой, хотя на самом деле они образовывали равносторонний треугольник, каждая сторона которого была равна десяти футам. Днем раньше он сам установил их на крыше здания банка. Здание стояло на крутом берегу в центре города. А каждый фонарь был спрятан в цилиндрический рефлектор, что делало их невидимыми с земли. Иное дело – с воздуха. Человек снова взглянул на часы и похлопал по плечу пилота, сидящего перед ним. Он указал на светящееся желтое пятно.

Пилот кивнул.

– Усек, – сквозь рев мотора прокричал тот. – Как ветер?

Пассажир подтянул парашютные ремни, опоясывающие его коренастую фигуру. Он медлил с ответом, наблюдая за направлением их движения. Снова взглянул на желтые огни на крыше банка. Вспомнил, как вчера они с напарником, переодевшись механиками, обслуживающими систему кондиционирования, поднялись на крышу. Они спрятали брезентовый сверток за узлом кондиционирования на крыше. Быстро закрепили три фонаря, установили часовой механизм, который должен включить их через много часов. Перед тем, как покинуть крышу, они основательно поработали над системой включения тревоги возле дверей. Спустились к своему грузовику и уехали.

И вот теперь пассажир небольшого самолёта собирался вернуться туда. Он сам себе кивнул и снова коснулся плеча пилота. Наклонился вперед, чтобы его было лучше слышно, и прокричал:

– Ветер что нужно! Возьми немного на юг от транспортной развязки! Понял?

Пилот энергично кивнул. Пассажир быстро хлопнул его по руке и стал выбираться из маленькой кабины.

Он привычно развернулся в воздушном потоке, выпрямив руки и ноги, и полетел вниз, на обозначенный огнями город, умело управляя падением. Сгруппировавшись, он дернул правой рукой за кольцо. Парашют раскрылся с сухим треском. Потом наступила тишина. Слышен был лишь шорох уличного движения. Он весь сосредоточился на снижении. Опуститься в заданную точку надо с первой попытки, второй не будет. Орудуя стропами парашюта, он безошибочно направил черный нейлоновый невидимый снизу купол в нужную сторону. Высокая облачность, закрывшая луну и звезды, превращала его в призрак, скользящий с неба.

Три желтых фонаря разбегались с огромной скоростью, указывая ему точные координаты.

И вот он уже опускается на крышу, падает, сразу же поднимается и гасит парашют, не дав ветру подхватить его и отнести на край крыши.

Он перевел дух, посмотрел на часы, удовлетворенно широко улыбнулся. Затем приступил к делу. Он разложил на крыше парашют, развернул брезентовый сверток, который они с помощником спрятали там накануне, вынул из него сложенный воздушный шар, подсунул его под парашют, расправил, а затем прикрепил края полотнища к крыше. Светя потайным фонариком, проверил, надежно ли присоединен патрубок шара к двум небольшим баллонам с гелием, и отвернул вентили. Услышав, как в патрубке зашипел газ, человек довольно хмыкнул: к тому времени, как он всё закончит, шар будет наполнен.

Он наклонился, взял большой прорезиненный мешок и решительно направился к двери, которую так хорошо обработал восемнадцать часов назад. Дверь открылась бесшумно. Спустя несколько секунд он снова удовлетворенно хмыкнул. Охранная сигнализация всё ещё отключена. Светя себе фонариком, он быстро двинулся вперед, мягкие подошвы его ботинок ступали бесшумно. И вот он уже перед толстостенным банковским хранилищем. Он улыбнулся – массивная стальная дверь была фактически неприступной.

Но не стены. Изучение чертежа здания дало ему – им – то, что нужно знать. Человек опустился на колени у свертка, извлек оттуда круглое взрывное устройство примерно в три фута диаметром. Он прикрепил взрывчатку к стене главного хранилища, размотал детонаторный шнур и протянул его за угол хранилища. Снова взглянул на часы и ругнулся. Вернулся к свертку, извлек несколько небольших ящиков, расставил их в помещениях банка и завел на каждом часовой механизм.

Он намеренно медлил, заставляя себя ещё раз представить каждый шаг. Всё было сделано точно, как он сотни раз репетировал. Он подошел к управлению детонатором, наклонился и замкнул контакт. Взрыв потряс здание банка, он едва удержался на ногах. Не обращая внимания на звон в ушах, бросился к пролому в стене хранилища. Внутри работал четко, как человек, который знает, где искать то, что ему нужно. Его руки двигались быстро, набивая пачками банкнотов подвешенные к парашютным ремням сумки на «молниях». Когда он застегнул сумки, на нем висело свыше ста тысяч долларов. В хранилище было больше, но пора быстрее сматываться.

Почти сразу же он услышал первые сирены полицейских машин. Он резко засмеялся, выбрался сквозь пролом в стене и побежал по лестницам. По всему зданию громыхали взрывы, и из канистр, разбросанных по полу, повалил дым, заволакивая место действия. Какое-то время полицейские могли видеть только этот дым. Человек толкнул дверь, ведущую на крышу, когда новые взрывы прогрохотали за его спиной. Он услышал звук разбитого стекла. Теперь срабатывали часовые механизмы, и осколки летели в зеркальные стекла фасада банка. Так что полицейским казалось, будто банда, которая засела в банке, в отчаянии открыла по ним огонь. Но полиция не торопилась идти на приступ: кто бы там ни был, он уже не уйдет – западня захлопнулась.

Человек запер за собой и забаррикадировал дверь, приглушив прерывистый звук разрывов. Бросился к парашюту, рвавшемуся вверх, – шар под ним уже наполнился гелием. Снизу доносились крики разъяренных и озадаченных людей, грохот моторов и вой сирен. Что ж, чем больше шума и суматохи, тем лучше. Человек проверил баллоны с газом. Всё готово. Он пристегнул стропы к своим лямкам и к пустым баллонам из-под гелия – оставлять после себя ничего нельзя.

Он потянул кольцо застежки, плотнее соединившей парашют с шаром. Огляделся. Ветер по-прежнему дул в нужном направлении. Ладно. Он зацепил свои ремни и разомкнул крепление воздушного шара. В густой темноте черный шар тихо поднялся с крыши и поплыл по ветру.

Полисмены всё ещё толпились перед банком, шумели и ругались, прячась от выстрелов бандитов, захвативших здание.

Человек на парашютных стропах внимательно осматривал местность, одновременно прикидывая направление ветра. Но вот он услышал гул мотора за собой. Повернувшись на стропах, разглядел знакомый силуэт низкокрылого «пони» и теперь следил, как самолёт выписывал над ним широкий круг, а лётчик махал ему рукой. Человек потянул за клапан, выпуская газ из шара. Но спуск шел слишком медленно – небо заметно светлело, – поэтому пришлось открыть и второй клапан. Парашютист отстегнулся от строп и, прижав руки к телу, камнем полетел к земле. Он дернул за кольцо. Над ним хлопнул и раскрылся нейлоновый купол запасного парашюта.

Приземлившись, он быстро погасил парашют, свернул его и побежал туда, где бесформенной кучей лежал спущенный шар с основным парашютом. К этому времени немного правее уже сел «пони» и неуклюже покатился по земле. Собрав всё имущество, парашютист побежал навстречу самолёту.

2

– Надеешься там повеселиться?

Капитан Бен Майклс посмотрел налево. Увидев широкую ухмылку на лице Дика Чамберса, он медленно покачал головой.

– Слушайте, майор, вы когда-нибудь думаете о чём-нибудь, кроме юбок?

Чамберс расхохотался.

– Возможно, раз или два мне приходили и другие мысли. – Он многозначительно сжал губы. – Правда, – продолжал он с комической серьезностью, – мне трудно вспомнить, когда это точно было.

– Охотно верю.

– Никогда не задавай вопросов, сынок, – наставительно сказал майор. – Прежде лучше подумай, о чём тебя спрашивают. Ты собираешься кого-нибудь подцепить…

– Это где же? На Аляске?! Ради Христа, как там можно сбиться с пути истинного, – запротестовал Майклс. – Ведь там на пятьсот миль в округе ни одной белой женщины. Только эскимосы и олени.

– Милосердный боже! – раздалось восклицание у них за спиной. Оба пилота обернулись к бортинженеру. Капитан Майрон Смит смотрел на них с откровенным отвращением. – Жаль, бесстыдники вы этакие, что вы хотя бы изредка не смотрите на себя со стороны. Особенно это касается вас, майор. Сезон случки, видимо, продолжается для вас круглый год.

У Чамберса полезли кверху брови.

– Ого-го! Мудрые слова из уст нашего религиозного фанатика. – Чамберс толкнул в бок своего второго пилота и, не поворачиваясь, показал через плечо большим пальцем на Смита. – Ты слышал выступление, Бен? Наш праведный бортинженер хочет почитать нам что-то из Библии.

Майрон Смит нахмурился. Он плохо переносил, когда экипаж потешался над его набожностью. Бортинженер несколько лет учился на священника и не терял надежды наставить своих друзей на путь истинный. Он знал, что перебарщивает, но ничего не мог с собой поделать. Особенно его задирал их пилот. И на этот раз Смита задел выпад Чамберса. Доля истины в его словах была. Смит и в самом деле не разлучался с Библией, обретая в ней поддержку, тем более сегодня, когда они летели на С-130 с таким грузом. В чреве их транспортного самолёта лежали атомные бомбы. Он вздрогнул. И заставил себя ответить на насмешку пилота:

– Это принесло бы вам больше пользы, чем тот мусор, что вы читаете.

– Мусор?! Наилучшую эротику из всего, что когда-либо выдавали, он называет мусором! – Чамберс полуповернулся в кресле и, тыча пальцем в бортинженера, продолжал: – Послушай-ка, мой расчудесный теологический чудик. Единственная разница между тем, что читаю я, и твоей потрепанной книжицей в том, что моя эротика, во всяком случае, честная, а твоя Библия всё прикрывает расписным ханжеским покрывалом. Кроме того…

– Оставьте, довольно! – замахал руками капитан Бен Майклс, пытаясь предотвратить не предвещавшую ничего хорошего ссору. – Ради Христа, хоть один вшивый полет можно провести без вашей дурацкой дискуссии? От вашей болтовни уже уши вянут.

Дик Чамберс пожал плечами. Какого черта ему помешали! Он бы сейчас врезал Майрону…

– О'кей, о'кей, – выдохнул он. – Самое время. – Он обернулся и прокричал радисту, находившемуся где-то в хвосте их большого транспорта: – Эй, Гэс, как бы там организовать кофе?

Лейтенант Гэс Джонсон помахал рукой:

– Будет сделано.

Капитан Майрон Смит откинулся на спинку кресла, держа в руке кружку дымящегося кофе. Злость медленно улетучивалась, и теперь он ругал себя за собственную глупость. Не стоило обижаться на этих ребят. Чудесный экипаж. Прекрасные люди. Каждый – испытанный в боях ветеран. У каждого – награды за мужество и храбрость в той дьявольской вьетнамской мясорубке.

Только досконально проверенный экипаж можно послать с таким заданием, как сегодня. Перебросить пять атомных бомб из Теннеси в Элмендорф на Аляске. Майрон Смит, как и остальные члены экипажа, был во Вьетнаме. На его счету девяносто вылетов на старом скрипучем С-123, с которого он поливал ядовитыми дефолиантами джунгли в тех районах, где Вьетконг создавал своя базы. Майрон Смит вздохнул. Во всяком случае, это лучше, чем сбрасывать напалм на села, где женщины и дети напрасно пытались укрыться от адского огня с неба.

Он не мог избавиться от мыслей о пяти стальных цилиндрах. Оружие. Ядерное. Оно должно находиться в полной боевой готовности на борту скоростных бомбардировщиков, базирующихся среди снегов Аляски и готовых в любую минуту нанести удар по северным базам Советов.

Майрон Смит был уверен: ему, бортинженеру транспортного самолёта, который перевозит бомбы на Аляску, никто и никогда не прикажет сбросить их на живых людей. Да он и не смог бы сделать этого. Ни во имя любви к отечеству, ни ради семьи, ни во имя какой-то иной высокой цели. Ибо ничто не может оправдать такого варварства. Он выпил кофе и мысленно выругался. Черт побери, если он будет продолжать вот так терзаться, ему ничего не останется, как снять военную форму.

Хотел бы он знать, что думают другие члены экипажа о бомбах. Если они вообще задумываются над этим. Не то чтобы они не знали об оружии. Но, кажется, обоих пилотов это не трогало. Майор Дик Чамберс и капитан Бен Майклс. Оба пилота были опытными, мужественными людьми, но, похоже, они просто не хотели думать о моральных аспектах возможности применения атомного оружия и своей роли в этом.

Майрон Смит подумал про других. Вон там лейтенант Гэс Джонсон, радист. Наблюдает за навигационными приборами. Слишком молодой. Он вырос в мире, где атомные и водородные бомбы – вещи вполне обычные, стали так же привычны, как реактивные самолёты и спутники. Майрон Смит грустно покачал головой.

Оставались ещё двое. Старший сержант Пол Слевик был бортмехаником и отвечал за правильное размещение и крепление грузов. Ему было безразлично, что именно перевозили в их огромном С-130. Его прозвали «невольник Слевик». Он знал только свою работу. Всё, что тащили в самолёт, должно быть тщательно уложено, упаковано, закреплено. Слевик заботился о грузах так, словно от этого зависели его жизнь или смерть. Впрочем, думал Смит, ведь оно так и есть. Если во время болтанки груз сорвется, экипаж погибнет.

И Слевик заботился о грузах, не обращая внимания ни на что иное.

Старший сержант Джо Келли. Вот кому хорошо прочистили мозги, подумал Смит. Восемь лет ношения на бедре пистолета 38-го калибра. Он летит вместе с экипажем С-130 как страж бомб. Его задание – проследить, чтобы к бомбам имели доступ только определенные лица. Келли прошьет автоматной очередью любого из экипажа, кто попытается приблизиться к бомбам. У него при себе список офицеров, которым доверено получить ядерное оружие. На всякого, кто не внесен в этот список, Келли смотрит со злобной подозрительностью.

Майрон Смит подсчитал, что как бортинженер уже сопровождал около четырехсот таких адских игрушек. Их экипаж побывал с ними на четырех континентах. Эти «игрушки» совсем не похожи на огромные водородные бомбы, которыми вооружают самолёты стратегической авиации. Глядя на металлические цилиндры на дне грузового отсека С-130, никогда не догадаешься, что это и есть атомное оружие. Представив атомную бомбу, Смит почувствовал приступ тошноты. Каждая такая бомба имеет всего одиннадцать дюймов в диаметре и девятнадцать дюймов в длину. Однако такие малые размеры не помешают им взорваться с силой трехсот тысяч тонн сильной взрывчатки. Триста килотонн! Он подумал о Хиросиме, о первом в мире атомном грибе, а ведь каждая в их самолёте была в пятнадцать раз мощнее хиросимской… И таких бомб на их борту пять.

Он посмотрел вперед сквозь лобовое стекло, потом посмотрел налево, мимо Дика Чамберса, в боковые иллюминаторы. Хотя они и летели на высоте двадцати пяти тысяч футов, он ясно видел землю. Воздух над пустыней был совсем прозрачный и давал возможность видеть очень далеко. Ему захотелось посмотреть с воздуха на Моньюмент-Велли. Огромные каменные контрфорсы да густо-красный цвет этой долины, что перебросилась через границу между штатами Юта и Аризона, всегда наполняли его чувством почтительного удивления. Сотворить такое чудо под силу лишь богу, думал он. Смит посмотрел на часы. Скоро они будут как раз над долиной. Скользнул взглядом по панели с приборами. Через несколько минут Майклс настроит свой радиосигнал на волну ближайшей радиолокационной станции.

Они, видимо, немного отклонились от курса, и Моньюмент-Велли должна появиться слева. Майрон Смит ослабил ремни и подвинулся в кресле ближе к окну, чтобы лучше видеть. Сзади бортинженера радист Гэс Джонсон начал передавать в эфир свои координаты для станции слежения.

Индикатор радиолокации внезапно потух.

– Что за чертовщина?

Это выкрикнул Бен Майклс. Он покрутил ручку настройки в одну сторону и в другую. Напрасно.

– Слушай, Гэс, ты уже поймал станцию Моньюмент-Велли?

Радист отрицательно покачал головой.

– Не могу найти их. Похоже на то, что они не работают.

– Всегда с этой проклятущей станцией что-то происходит, – проворчал Дик Чамберс. – Наверное, понапивались там с тоски. – Он посмотрел на карту и обратился к радисту: – Гэс, когда мы услышим следующую станцию?

Джонсон ответил сразу:

– Мы войдем в её зону минут через тридцать, майор.

– Ничего страшного, – проворчал Чамберс.

Радиолокационные станции нередко выходили из строя. То механические повреждения, то неисправности в электронике. Значит, около получаса они будут лететь, не имея связи с наземными станциями. Чамберс подумал, что на земле, наверное, сейчас испытывают растерянность. С таким грузом, само собой разумеется, тебя всё время должны вести наземные радиолокационные станции. И вот они вдруг исчезли – ну и черт с ними. Под самолётом пустыня и голые камни. «Такая уж работа, – подумал Чамберс. – Пусть немного поволнуются». Он посмотрел на часы. 15 часов 14 минут по местному. Он сделал отметку в блокноте. Просто так, для памяти.

– Посмотрите, майор!

Чамберс вздрогнул от неожиданно резкого оклика.

– Это я, Слевик, сэр. Посмотрите налево. Градусов на сто двадцать. Чтоб я пропал, если это не «пятьдесят первые»!

Чамберс припал к боковому иллюминатору. Он не верил собственным глазам, но Слевик был прав: два долгоносых обтекаемых истребителя П-51 пристроились к их курсу.

– Вот это чудеса, вот уж никак не думал, что мы до сих пор держим «пятьдесят первые», – сказал Чамберс второму пилоту.

– Не знаю, – отозвался Майклс и с сомнением добавил: – Возможно, где-то во Флориде их взяли на вооружение десантники.

Чамберс пристально разглядывал истребители, которые медленно приближались к ним.

– У них на хвостах буквы ГВО, – заметил он.

Майрон Смит наклонился к иллюминатору.

– Это, наверное, расшифровывается как Государственная воздушная охрана.

– Гм, возможно, – задумчиво ответил Чамберс. Он до сих пор ничего не мог понять. – Но что им тут делать, посреди… Ты слышишь, Гэс, он просит настроиться на связь. Проследи по диапазонам, возможно, и поймаешь.

Чамберс был прав. Майклс уже надел наушники. Чамберс и Смит схватили свои.

– …Экстренное распоряжение. Повторяю, экстренное. Приказываем вам немедленно сесть. В двадцати милях прямо по курсу посадочная полоса. Начинайте снижение немедленно. Прием.

– Экстренное распоряжение? Немедленно сесть? Какая-то чертовщина!

– Ничего не понимаю, – сейчас же отозвался второй пилот. – Мне это совсем не нравится. Что-то тут не то, Дик. Никто не станет посылать за нами самолёты воздушной охраны. И не поднимет в воздух «пятьдесят первые», это уж точно.

– Конечно, не поднимет! – гаркнул Чамберс. Он поднес ко рту свой, микрофон. – Девять-восемь-два вызывает «мустанга» слева по нашему борту. Не знаю, чего вы хотите, но я в эту игру не играю. Я не собираюсь приземляться, и мне ничего не известно о чём-то экстренном. Как поняли? Приём.

– Начинайте снижение немедленно. Это приказ. Повторяю, это приказ.

– Иди ты со своими приказами!.. – огрызнулся Чамберс – Мы не собираемся… А черт, что это он делает?!

Сверкающий пунктир прочертил воздух перед транспортным самолётом.

– Трассирующие! Этот сучий сын бьет трассирующими! – завопил Слевик из грузового отсека.

– Гэс, дай сигнал о помощи! – закричал Чамберс радисту. – Передай хоть кому-нибудь, что тут происходит! – Он на мгновение замолчал. – Слевик!

– Слушаю, сэр.

– Где второй истребитель?

– Сидит у нас на хвосте справа, сэр. Немного выше. Это он стрелял.

– Хорошо, – прервал его Чамберс. – Только не спускай с него глаз. Гэс, ты связался с кем-нибудь?

– Нет, сэр, – откликнулся радист. – Ближайшая станция молчит, а с другими связи нет.

Эта мысль пришла к ним одновременно. Их самолёт был вне зоны радиосвязи, но, если повернуть назад, через несколько минут связь восстановится. Проклиная всё на свете, Чамберс отключил автопилот и ухватился за руль.

Но не успел он повернуть и на тридцать градусов, как в метре от кабины воздух прошила вторая очередь трассирующих пуль. Чамберс снова повернул огромный транспорт по курсу.

Голос лётчика левого истребителя прозвучал в наушниках спокойно и уверенно:

– Посадочная полоса в пятнадцати милях прямо по курсу. Девять-восемь-два, начинайте снижение. И прикажите своему парню не шутить с рацией.

Они очумело переглянулись, не веря собственным глазам и ушам.

– Даю вам десять секунд. Следующая очередь будет по кабине.