Текст книги "Очарование"
Автор книги: Марти Джонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Вскочив с кресла, Сюзанна хлопнула себя по бедрам и уставилась на высохшего маленького человечка.
– Тебе бы лучше подумать об этой торговке, о том, как нам избавиться от нее, отец, – заявила она, – потому что я не буду утирать тебе слюни и стирать твои вонючие простыни. Адам Маккаллоу и его деньги – единственный теперь выход для нас. Но его нелегко будет заполучить, если Бренди Эштон останется в городе.
ГЛАВА 13
– Музыка всегда кому-нибудь помогает, – сказал Адам, беря Бренди за руку и ведя на площадку. Быстрая мелодия сменилась медленной балладой, и он заключил ее в свои объятия.
От прикосновения его рук у девушки закипела кровь. Колени ослабели, ноги стали словно ватными. Адам крепко держал ее, грациозно кружась по площадке.
– Я заметил, что на вас новое платье, – проговорил он.
– Да. Вам нравится?
Адам пристально посмотрел на нее и, нахмурившись, ответил:
– Оно очень милое.
– Что-нибудь не так?
Адам закружил Бренди вокруг себя, и его рука скользнула вдоль ее спины на талию.
– Нет, ничего. Просто я как-то привык к вашей яркой одежде. Мне кажется, она лучше подходит вашему характеру.
– Но я выделялась в ней из других, – доверчиво сказала Бренди.
Ее захлестнула волна разочарования, что Адам не оценил жест, который она попыталась сделать ради него. Потом Бренди сказала себе, что ведет себя глупо. Он даже не понял, что она надела это платье, чтобы показать ему, что может быть респектабельной.
Адам склонил голову набок, изучая ее. От этого движения их тела прижались друг к другу, и где-то внутри Бренди стало горячо, сердце ее встрепенулось. Казалось, что холодный осенний воздух вокруг них потрескивает от возникшей напряженности.
– Нет, вы не похожи на большинство людей, – признал Адам, завершая танец, предусмотрительно отодвинувшись от нее. – Совсем не похожи.
В его словах не было неодобрения, и Бренди подумала, что, может быть, он больше не возражает, что она отличается от других. Когда он пристально смотрел на нее, под горячим и дерзким взглядом его изумрудных глаз ее кожа начинала гореть.
Краем глаза Бренди видела, как в танце мимо них промчались Джин и Хершалл. Парочка кружилась и смеялась, явно в восторге друг от друга. Очевидно, Хершалл получил жестокий урок и понял, что быть хорошим человеком намного важнее того, как человек выглядит. Сюзанна, несмотря на всю свою красоту, выказала свой настоящий характер, и это зрелище не понравилось ни Хершаллу, ни, благодарение Богу, Адаму.
Бренди незаметно наблюдала, как Эрл Хокинс принес Мэгги стакан лимонада. Мэгги не пойдет танцевать с ним из чувства приличия, поскольку она еще замужем, но прохладительный напиток она приняла, и они вели тихий разговор. Кармел сидела в кресле, все время притоптывая в такт музыки и внимательно наблюдая за окружающими, словно они были участниками спектакля.
Бренди подумала, что никогда еще не было ей так хорошо, как в эту минуту, когда Адам Маккаллоу обнимает ее в танце, а ее сестра, веселясь с друзьями, выглядит счастливее, чем когда-либо. Жизнь была прекрасна, и Бренди полагала, что она будет еще лучше, если они с Дейни останутся в Чарминге.
И когда Адам улыбнулся ей, глядя с высоты своего роста, Бренди не могла не подумать, что все это благодаря тому, что она стала восхищаться шерифом и уважать его.
Сегодня Адам был очаровательным и любезным, заставляя ее чувствовать, что он действительно наслаждается ее обществом. Почти с самого начала их знакомства она поняла, что, в сущности, он был добросердечным человеком. И хотя он редко показывал ей эту сторону своего характера, она догадывалась, что причина крылась в его неприязни к другим бродячим торговцам, которые причинили Кармел страдания своим мошенничеством.
Сегодня Бренди не ощущала его прежней враждебности. Способен ли он смягчиться по отношению к ней и Дейни, несмотря на свои сомнения? Эта мысль доставила ей больше удовольствия, чем следовало бы.
Бренди улыбнулась и еще крепче прижалась к нему. Адам не улыбался, но губы его расслабились, и твердые черты лица смягчились.
Вечер продолжался. Ноги Бренди уже болели, но она не жаловалась – она танцевала почти все танцы.
Когда подошло время продажи выпечки, ее пирожки с морковью и изюмом распродались мгновенно, принеся два доллара. Адам купил себе два, что вызвало в толпе удивленные взгляды. Эрл купил Мэгги яблочный торт.
Время от времени Дейни подбегала к Бренди, чтобы рассказать о своих приключениях или попросить еще цент. В течение всего вечера рядом с Бренди был Адам. Она не могла отрицать, что гордится таким красивым и внимательным кавалером.
Сюзанна рано ушла домой, сославшись на головную боль, и Хершалл, покинутый своей дамой, предложил Джин проводить ее. Дейни, у которой слипались глаза, забралась на колени Кармел и затихла.
– Не хотите ли стаканчик горячего яблочного сидра? – спросил Адам Бренди, когда они спустились с танцплощадки. Он не мог оторвать от нее глаз – такой красивой она была. Платье удивило его. Оно ей совсем не шло, и Адам почувствовал вдруг, что ему не хватает ее обычной яркости. Но даже в этом невзрачном наряде Бренди была самой прекрасной женщиной на празднике. С нетерпением он ждал, когда они останутся одни, чтобы сделать ей свое предложение. Адам едва сдерживался от растущего предвкушения этого разговора.
– О, сидр – это звучит чудесно, – ответила Бренди, глядя в его зеленые глаза. – В качестве кавалера он был само совершенство. Она знала, что никогда не забудет этого вечера, что бы ни случилось в будущем. Бросив взгляд на клюющую носом Дейни, она нежно улыбнулась. – Но на самом деле я не могу себе его позволить. Кажется, на сегодня Дейни хватит веселья. Мне лучше отвести ее домой.
– Я сама почти сплю, – сказала Кармел, подавляя зевок.
– Мы тоже, – сказала Мэгги. Она посадила на колени Дэви, а усталый Даррел капризно вцепился в ее юбку.
– Мэгги, почему бы вам с мальчиками не остаться на ночь у меня и не поехать домой утром? – пригласила Кармел. – Малыши совсем выдохлись.
Бренди заметила разочарование Эрла и заподозрила, что тог собирался попросить у Мэгги разрешения проводить их до дома.
Мэгги, казалось, не заметила его разочарования, когда ответила Кармел:
– Спасибо. Это, безусловно, лучше, чем пытаться отвезти самой близнецов.
– А если ты пойдешь и поможешь мне с Дейни, – лукаво предложила тетя Адама, – то Бренди и Адам смогут попить сидр до наступления ночи.
– О нет, – запротестовала Бренди, – я не могу позволить себе этого. Я отведу Дейни к фургону.
– Чепуха, у меня много места. Она может поспать в одной из комнат для гостей, а утром Мэгги подбросит ее по дороге домой.
– А я провожу дам и вернусь, чтобы помочь с уборкой, – предложил Эрл, застенчиво наклоняя голову, когда улыбался Мэгги.
– Спасибо вам, тетя Кармел и Эрл. – Адам быстро коснулся руки Бренди, видя, что она хочет что-то возразить. – Прекрасная мысль.
Бренди бросила на него удивленный взгляд, но Адам просто взял ее за руку и повел через поросшую травой площадь.
Она обернулась и увидела, что Мэгги поставила Дэви на ноги и взялась за ручки кресла Кармел. Дейни спала, уткнувшись головой в плечо пожилой женщины. За сестрой присмотрят. Бренди приказала себе расслабиться и дальше наслаждаться вечером.
Музыка стала тише. Плавная нежная мелодия плыла от гармони и скрипки. Дети всех возрастов спали на одеялах под деревьями или в повозках. Мужчины курили трубки и размышляли, когда смогут начать работы в церкви. Женщины болтали с соседками, которых не имели возможности часто видеть, или покачивались в объятиях мужей под затихающие звуки любительского оркестра.
Адам крепко сжал пальцы Бренди, когда они быстро шли к группе, собравшейся вокруг теплого ароматного сидра. Нервная дрожь пробежала по руке девушки, достигнув кончиков грудей. Тесный лиф мешал дышать. Несмотря на холодный ветер, ей вдруг стало жарко даже в ее тонкой шали.
Несколько мужчин поддерживали огонь в бочке на краю площади. Чайник с пряным теплым сидром висел над огнем, и, когда подошли Адам и Бренди, один из мужчин налил им душистый напиток. Адам с благодарностью взял чашки с сидром, отпустив руку Бренди. Она спрятала пальцы в складках платья, пытаясь хоть на миг сохранить ощущение тепла его руки.
– Вот, лучший сидр по эту сторону Сент-Луиса.
Бренди взяла чашку и отпила, закрыв глаза, пока смесь фруктов и корицы медленно согревала ее внутренности.
– О, очень вкусно!
Адам пил сидр, наблюдая за Бренди поверх своей чашки. Потом он взял ее за локоть и повел к павильону. Они сели на его ступеньки, молча наслаждаясь напитком.
– Мне кажется, что все прошло хорошо, – сказал Адам, оглядывая оставшихся горожан, которые разбирали будки. – Преподобный Баттерсби должен быть доволен результатами.
Бренди кивнула, неторопливо допивая сидр. Адам взял чашки и отдал мужчине, который присматривал за сидром. Потом вернулся и протянул ей руку.
– Я провожу вас домой. Потом мне придется вернуться, чтобы помочь убраться здесь.
– Я могу помочь, – вызвалась Бренди, неотрывно глядя на его пальцы, когда они переплелись с ее. Она снова почувствовала, как дрожь пробежала по ее телу. Кожа стала горячей, и пульс участился. Когда она вставала, то молилась, чтобы Адам не отпускал ее руку. Он не отпустил.
– Становится уже поздно. Кроме того, площадь обычно убирают мужчины, пока женщины укладывают детей.
Бренди кивнула, не надеясь на свой голос, когда Адам прикасался к ней. Она не понимала, как смогли они так сблизиться после той враждебности, которую он сначала испытывал к ней. Верит ли он ей теперь, доверяет ли? Если да, то почему? Что изменило его мнение? И не все ли ей равно, почему он его изменил, если эта перемена в ее пользу?
Прогулка до фургона была слишком короткой. Прежде чем Бренди собралась с духом, чтобы занять Адама остроумным разговором или спросить его о своем будущем, они уже пришли. Бренди не могла пригласить его, поскольку не было Дейни. Поступи она так, он мог бы снова подумать, что она распущенная женщина. Но ей также не хотелось, чтобы он уходил.
– Спасибо, вечер был чудесный, – наконец выговорила она.
Адам всю дорогу до двери фургона с ожиданием смотрел на девушку. Бренди шагнула между ним и оранжевой деревянной рамой.
– Итак, спокойной ночи, – прошептала она, кутаясь в шаль.
Адам с любопытством смотрел на нее сверху вниз, потом, казалось, понял ее замешательство.
– Я тоже хорошо провел время, – сказал он, удивившись, что говорит правду. Он действительно получил удовольствие – впервые за долгое время.
Адам шагнул к ней. Положив свои большие руки на талию Бренди, он притянул ее к себе. Бренди глубоко, прерывисто вздохнула. Потом его голова наклонилась, и его губы коснулись ее губ. Казалось, что он спрашивает глазами разрешение, и она, прильнув к нему, позволила своим векам медленно опуститься.
Его руки скользнули к ее лопаткам, когда он склонился над ней, крепче целуя ее. Руки Бренди обвились вокруг его шеи под светлыми волосами на затылке. Его губы все теснее и теснее прижимались к ее рту. Потом она почувствовала, как горячий кончик его языка дразняще касается ее губ, и слегка приоткрыла их.
Адам застонал и прижал ее к себе. Его нежная атака требовала от нее отклика. Бренди раскрыла губы, полностью впуская его язык, и тихо застонала, когда он коснулся глубин ее рта, провел по зубам, потом соприкоснулся с ее языком.
Когда Адам отпрянул, у нее дрожали колени. Она вцепилась в его рубашку, чтобы устоять на ногах. Адам накрыл ее руки своими.
– Я бы хотел, чтобы ты осталась в Чарминге, Бренди, – признался он голосом, хриплым от желания. Он был потрясен и изумлен силой чувств, которые испытывал к ней, когда его недоверие не стояло между ними. Он понимал, что если она согласится на его предложение, то возможности для их совместного будущего бесконечны.
Надежда, радость и счастье захватили Бренди. Она получила то, на что надеялась. И, Господи, намного больше того, о чем мечтала.
– Да, да, я хочу остаться.
Адам сжал ее руки и поцеловал сначала одну, потом другую. Он и в самом деле опасался начинать обсуждение такого щекотливого предмета, но ликование от ее непринужденного согласия перевесило осторожность, и он выпалил:
– Отлично, я надеялся, что ты скажешь это. Мы выставим фургон на продажу, чтобы у тебя были средства, пока я выясню, смогу ли найти тебе место. Хорошую работу, на которой ты сможешь получать достаточно, чтобы обеспечить себя с Дейни. И может быть, я смог бы поговорить с Дороти, чтобы она сдала тебе дом своей дочери…
– Подождите, Адам, о чем вы говорите? Продать фургон? Найти мне место?
Адам отодвинулся и посмотрел на озадаченное лицо Бренди. Ее темные глаза были еще томными от страсти, но внезапно в них блеснуло понимание и нечто большее, чем просто гнев.
– Я говорю о том, чтобы помочь тебе получить нормальную работу и приличное жилье.
– У меня есть свое дело, и оно очень хорошо обеспечивает меня и сестру. Зачем мне желать другой работы? Мне доставляет удовольствие продавать свои лекарства, и я не вижу в этом ничего постыдного. А кстати, что плохого в том, где мы живем?
– Послушай, Бренди, я понимаю трудности, которые, должно быть, возникли со смертью твоих родителей. У меня было такое же, ты знаешь. И я не виню тебя, чем бы ты ни занималась, чтобы заботиться о своей сестре. Но больше тебе не придется заниматься этим шарлатанством с продажей лекарств. Я предлагаю тебе настоящую работу и настоящий дом в городе, где живут хорошие люди.
Бренди гневно посмотрела на него сверкающими глазами. Ярость грозила задушить ее слова, но она заставила их прорваться сквозь завесу гнева, который охватил ее.
– Хорошие люди? Какими, я спрашиваю вас, представляете вы себе хороших людей? Тех, кто живет в домах без колес? Тех, кто одевается в такие платья? – спросила она, показывая на свое уродливое голубое платье. Горячие слезы жгли глаза, но Бренди сдерживала их.
Адам взял ее руки в свои:
– Подожди, Бренди, я не имел в виду это… Она оттолкнула его руки и поднялась на металлическую ступеньку у двери в фургон.
– Мы с сестрой хорошие люди, шериф Маккаллоу. Мы можем одеваться не так, как вы, и можем не жить в красивом доме. Но мы изо всех сил пытаемся облегчить страдания в этом мире и стараемся относиться к людям с добротой и уважением. И если вы спросите меня, шериф, – растягивая слова, надменно сказала она, – то это, черт побери, гораздо больше того, что сделали вы.
Она открыла дверь и исчезла в фургоне, сильно хлопнув дверью. Потом опустила щеколду и позволила слезам наполнить глаза.
ГЛАВА 14
Бренди страстно хотелось сорвать с себя некрасивое унылое платье и забросить как можно дальше. Вместо этого она осторожно сняла и сложила его, потому что Мэгги могла бы использовать это платье. Нет смысла рвать его только потому, что оно не оправдало возлагаемых на него надежд.
Адам все еще думает о ней, как о шарлатанке, только теперь он решил перевоспитать ее. В ней кипела ярость, вызывая новые потоки слез. По крайней мере, она была рада, что рядом нет сестры, которая увидела бы ее страдание.
У всех был такой чудесный вечер. Бренди решила, что Адаму она начинает нравиться. Даже сейчас ее губы пощипывало от его поцелуя, и от простого воспоминания об этом ее бросало в жар. Но все это было обманом. Он не верил ей: такая, как есть, она не нравилась ему. И никогда не понравится. Почему она решила, что платье будет для него что-то значить?
Бренди потрогала розовую ленту у выреза своей старенькой нижней сорочки. Не имея сил даже переодеться в ночную рубашку, она легла на постель и дала волю слезам, которые сдерживала в себе со дня смерти отца.
Адам лежал на кровати, уставившись в темный потолок своей комнаты.
Он все испортил, сомнений в этом не было. Ругая себя всеми известными словами за дурость, он закинул руки за голову. Зачем он набросился на Бренди со своими планами? Почему не действовал осмотрительнее, заранее предугадав ее реакцию?
Бренди верила в свои лекарства, в этом он больше не сомневался. Она рассвирепела из-за того, что он предложил ей признать себя шарлатанкой. Девушка была разгневана и обижена. Он видел эту обиду в ее прекрасных темных глазах. Его неуклюжая попытка улучшить отношения между ними только ухудшила дело. Теперь она, возможно, ненавидит его. Бог свидетель, что сейчас он сам себе был противен.
Постучав себя по лбу кулаком, он пытался придумать, как исправить положение. Он должен извиниться еще раз. Конечно, она может отказаться разговаривать с ним. Если она так поступит, он не имеет права винить ее.
Встретиться с ней лицом к лицу будет непростой задачей. Адам жалел, что оскорбил и обидел ее. Лежа без сна последние два часа, он спрашивал себя, а вдруг она действительно является тем, кем себя считает. Но, в конце концов, он должен смотреть фактам в лицо. Кармел не стало лучше. Бренди не в состоянии помочь его тете. Когда она уедет из Чарминга, ему еще раз придется собирать разбитые мечты тетки.
Но это не причина, чтобы относиться к такой чувствительной женщине, как Бренди, столь грубо. У нее, очевидно, нет дара исцелять людей, но у нее доброе сердце и она принимает искреннее участие в судьбах людей. И если ее лекарства заставляют их думать, что им стало легче, так кому от этого плохо? Кроме, конечно, его тети. В этом вопросе он будет тверд. Неважно, как он относится к Бренди Эштон, благополучие его тети должно быть его главной заботой.
Когда на следующее утро повозка Мэгги с грохотом остановилась у фургона, Бренди уже встала и оделась. Она мало спала этой ночью и знала, что лицо у нее опухшее, а глаза красные и усталые.
– Доброе утро, – воскликнула она, закутываясь в шаль поверх ярко-синей блузки. Коричневую юбку стягивал широкий кожаный ремень. Она надела старые черные чулки и поношенные башмаки. В руке у нее было голубое платье.
– Бренди, Бренди! – позвала Дейни, весело спрыгивая с повозки. – Ты просто не поверишь, в какой комнате я спала. В ней огромный балдахин, а простыня была белоснежная и мягкая, как гусиный пух. И мне не пришлось даже спать на ней с кем-то еще. И утром Джин принесла мне в постель чай и бисквиты. Ты просто не поверишь!
Бренди и Мэгги рассмеялись над этим потоком слов, но сердце Бренди болезненно сжалось. Она никогда не видела сестру такой оживленной. И все это из-за спальни, из-за дома. «Разве не любила Дейни быть на воздухе, переезжать с места на место? Или, – с испугом подумала Бренди, – я только полагала, что Дейни нравится это, потому что мы просто не знали другой жизни?»
– Так, я догадываюсь, что ты сыта, – сказала Бренди, натянуто улыбаясь. – А я сварила большой горшок овсянки.
– Фи! – скорчила рожицу Дейни, потом похлопала себя по животику. – Я ела бекон и лепешки, много масла и кленовый сироп. А тетя Кармел разрешила мне есть бисквиты и сливочный крем, сколько влезет.
От Бренди не ускользнуло новое звание, которое получила Кармел. Сестра схватила мальчишек за руки, и троица убежала под дерево и плюхнулась на свои округлившиеся животы. В душе у Бренди зашевелилось какое-то нехорошее предчувствие.
– Бренди? С тобой все в порядке? – спросила Мэгги.
Бренди постаралась отвлечься от мыслей о сестре, говоря себе, что ее просто расстроили события вчерашнего вечера. Она никогда раньше не оставалась в фургоне одна и обнаружила, что ей совсем не нравится это ощущение одиночества. Ей ужасно не хватало Дейни.
– Нет, со мной все в порядке, раз Дейни дома. Мы никогда прежде не расставались. Мне просто было очень одиноко.
– Я заметила, что Адам вчера вернулся рано, – намекнула Мэгги.
Все еще сжимая в руках платье, Бренди кивнула:
– Да, он… он не…
Ее голос оборвался, когда слезы снова обожгли глаза. Бренди смахнула их и глубоко вздохнула, поняв, что она ничего не может объяснить Мэгги. Ее гордость не позволила бы ей признаться даже своей подруге, что Адам рассчитывал, что она признается в своем шарлатанстве, а потом останется в Чарминге. Его поведение до сих пор вызывало у нее гнев.
– Ладно, – сказала Мэгги, – тебе не надо ничего рассказывать мне.
– Вот, – произнесла Бренди, сунув платье ей в руки, – платье очень миленькое, но оно просто не для меня. Возьми его себе.
– О нет, я не могу.
– Пожалуйста, я чувствую себя удобнее в своей старой одежде. Но ты проделала такую изумительную работу, что мне будет жаль, если она пропадет зря. Возьми.
– Ладно, – согласилась Мэгги, внимательно разглядывая следы напряженности и усталости на лице девушки. Мэгги взяла платье, и Бренди закутала шалью освободившиеся руки.
– Спасибо, что довезла Дейни до дома.
– Мне это было приятно. Она чудесная девочка. Видела бы ты ее лицо вчера вечером, когда Кармел отвела ее в комнату. Можно было подумать, что наступило Рождество, – засмеялась Мэгги, не заметив боли в глазах Бренди.
– Я очень рада, что Дейни хорошо провела время. Но нам пора приниматься за работу. Сегодня у нас еще полно дел, – ответила Бренди, стараясь за оживлением скрыть страдание.
Мэгги, поняв, моргнула и поспешно пробормотала:
– О, конечно. Я сейчас же уезжаю.
Она позвала близнецов, и они снова залезли в повозку. Бренди и Дейни помахали им на прощание, когда они отъезжали, но деланная улыбка Бренди не могла скрыть страха в ее глазах.
– Мы пойдем сегодня к тете Кармел, да, Бренди?
Кусая нижнюю губу своими маленькими белыми зубками, Бренди посмотрела на сестру:
– Что?
Дейни повторила вопрос, завязывая узелком длинную травинку.
– Почему ты так называешь ее?
– Как? Тетей Кармел? Она попросила меня. Ведь это можно, правда? Я не думала, что ты будешь против.
– Нет, все хорошо, – пробормотала Бренди, касаясь худенького плечика сестры. – Если только это предложила сама Кармел.
– Конечно она, – подтвердила Дейни. – И не только это. Она сказала, что хотела бы иметь такую маленькую девочку, как я. Тете Кармел очень одиноко в этом доме. Почти все время она одна. Она спросила, не хотелось бы мне всегда жить в такой комнате, как та, в которой я ночевала.
В сердце Бренди словно повернули нож. Она почувствовала, как настоящая паника охватила ее, лишая возможности дышать и делая конечности словно ватными.
– Что? – тихо прошептала она.
– Да, она сказала, что иметь меня рядом с собой для нее настоящая радость.
Несмотря на холодное утро, на лбу Бренди выступил пот. Она потерла виски и попыталась успокоиться.
– Значит, ты очень хорошо себя вела, – сказала она, полагая, что реагирует чересчур сильно. Возможно, Кармел просто давала почувствовать Дейни, что она желанный гость. Бренди не о чем волноваться, ведь Дейни ее сестра.
– Я обещала, что буду хорошей, и была ею. Но тебе следовало бы увидеть прекрасные вещи в той комнате, Бренди. Там были хрустальные бутылочки с чем-то очень пахучим. Духами, я думаю. Настоящая фарфоровая вазочка с тончайшей пудрой и большая пуховка.
И серебряное зеркало, и расческа, и щетка, которыми Джин причесывала меня сегодня утром. Я чувствовала себя принцессой.
– Но ты ничего не взяла, а?
Глаза Дейни расширились, маленький рот открылся и быстро закрылся.
– Конечно нет, я никогда ничего не возьму из этого красивого дома. Это самое замечательное место, которое я когда-либо видела в жизни.
Дейни убежала в фургон, а Бренди стала размышлять о загадочных словах девочки. Почему красивые вещи в доме Кармел не вызывают в ней потребности воровать? Что в этом доме такого, что подавляет дурные поползновения сестры?
Дейни болтала всю дорогу до дома Кармел. Она рассказывала Бренди не меньше дюжины раз, как она пила из фарфоровой чашки с золотым ободком и голубыми цветами и спала в постели с мягкими хлопчатобумажными простынями, пахнущими фиалками. И еще она говорила о Джин.
– Она пела, когда вернулась вчера вечером. Я слышала, потому что она проходила мимо моей комнаты.
– Это не твоя комната, Дейни, – мягко напомнила ей Бренди, опасаясь, что сестра слишком привяжется к красивым вещам в доме Кармел.
– Я знаю это, – сказала Дейни, небрежно кивнув головой. – Но, конечно, было очень приятно находиться в ней совсем одной целую ночь.
– Расскажи мне еще о Джин, – быстро сменила Бренди тему разговора.
– Как я уже сказала, она пела. А было очень поздно, потому что я уже спала. А сегодня утром она ходила с мечтательным выражением лица. И знаешь что?
– Что? – спросила Бренди, в первый раз за весь день чувствуя себя счастливой. Она была рада, что, кажется, у Джин все получилось.
– Она все еще пела ту же песню.
Дейни засмеялась и побежала вперед, открывая калитку в сад Кармел и прыгая по ступенькам крыльца. Она влетела в дверь, не постучав, и Бренди услышала, как она взволнованно закричала:
– Тетя Кармел, я вернулась!
Прежние опасения снова охватили Бренди, и она остановилась у одной из белых колонн, чтобы совладать с охватившим ее волнением. Бренди чувствовала себя так, словно ее жизнь ускользает из-под контроля. Адам нарушил спокойное течение ее жизни, а Дейни создала причины для тревог. Прижав руку к груди, Бренди тяжело дышала.
– Бренди, вам плохо? Повернувшись, она ахнула, услышав голос Адама. Рука ее метнулась к горлу и прижалась к пульсирующей жилке.
– Адам, как вы напугали меня!
– Вижу, – сказал он, подходя ближе. Он смотрел на лиловые круги у нее под глазами и дрожащие пальцы у шеи, и ему стало стыдно за свое поведение накануне вечером. – Извините. С вами все в порядке? Вы неважно выглядите.
Его лицо выражало обеспокоенность. Адам протянул к ней руку, но Бренди отступила, не желая, чтобы он видел, как действует на нее его прикосновение. Даже просто стоять рядом с ним приводило ее в смятение.
– Все хорошо, – солгала она.
Адам заметил, как она отшатнулась от него, и, засунув руки в карманы брюк, прислонился к колонне, скрестив ноги.
– Я хотел поговорить с вами по поводу прошлого вечера.
Бренди увидела, как он проглотил комок в горле, глядя мимо нее.
– Думаю, вы сказали больше чем достаточно. А мне сейчас нужно идти к вашей тете. – Она сделала шаг к двери, но его рука стремительно поймала ее за локоть.
– Пожалуйста, можем мы пойти куда-нибудь, чтобы поговорить?
Он окинул глазами улицу, и Бренди проследила за его взглядом. Несколько лавочников вышли на улицу, чтобы подмести тротуар перед своими заведениями или просто понежиться на солнышке. Со своего удобного места на главной улице они могли хорошо видеть Адама и Бренди.
– Я так не думаю, – сказала она, вспоминая боль, которую испытала после его обвинений вчера вечером. – Если мы пойдем куда-нибудь вместе, начнутся разговоры.
– Плевать мне на сплетни, Бренди. Мне нужно поговорить с вами наедине. Пожалуйста. Мне есть, что сказать вам, но мне бы не хотелось говорить это на публике.
Его глаза молили, и, да поможет ей Бог, ее заинтриговала его настойчивость. Оглянувшись, Бренди попыталась придумать какую-нибудь отговорку.
– Я здесь, чтобы помогать Кармел. Мне на самом деле пора уже начать с ней упражнения.
– Ваша сестра уже занялась этим. Она пулей промчалась мимо меня пять минут назад, и они уже усердно занимались, когда я выходил из комнаты.
– Адам, нет смысла, – наконец сказала Бренди, оставив все свои попытки придумать предлог, чтобы отказаться. Она не думала, что сумеет вынести еще одно такое столкновение с ним, как вчера у фургона. Даже сейчас воспоминание об этом вызвало на ее щеках краску унижения, а к глазам подступили слезы. – Вчера мы оба сказали все, что можно было сказать.
Адам отпустил ее локоть и провел большим пальцем по ее пальцам, напоминая Бренди о поцелуях, которыми покрывал именно эти места накануне вечером. В памяти ожили их горячие объятия. Бренди чувствовала его тепло и запах одеколона, она снова ощущала горячую сладость его губ.
– Нет, не все. Подождите здесь, пожалуйста, – прошептал Адам, сжимая ее руку и принимая ее молчание как знак согласия. – Я скажу Кармел, что мы уезжаем, и попрошу присмотреть за Дейни.
Он скользнул в дом, и звук его шагов вывел Бренди из оцепенения. Она поняла, что даже не знает, куда они собираются. И она никогда до вчерашнего вечера не оставляла Дейни на чужое попечение. А теперь ради Адама делает это вот уже второй раз меньше чем в течение двадцати четырех часов. Что с ней происходит? Что за безумство овладевает ею, когда бы Адам ни прикоснулся к ней или ни заговорил с ней?
Адам запряг повозку, и Бренди позволила увезти себя за город. Они долго ехали молча, погруженные в свои мысли.
Бренди беспокоила привязанность Кармел к Дейни. Следует ли ей прекратить их отношения? Бренди не думала, что сможет сделать это без основательной причины, а тетя Адама была сама доброта. Даже Адам, казалось, был готов объявить перемирие между ними, что более чем удивляло ее, учитывая обвинения, которые он выдвинул ей накануне. Его неожиданная вежливость вызывала у нее беспокойство иного свойства.
Вспоминая, как горожане глазели на них, когда они ехали по городу, Адам понял, что Сюзанна узнает о его поездке с Бренди еще до полудня. После вчерашнего вечера Сюзанна должна была бы понять его намек четко и ясно. Адам был рад, что не это явилось причиной, по которой он попросил Бренди поехать с ним. Вчера ему не пришло в голову, как разрешить их дилемму, но он понимал, что должен извиниться перед ней, и ему хотелось, чтобы она, по крайней мере, выслушала его извинения.
Повозка притормозила перед хижиной. Она была маленькой и построена из грубых деревянных брусов, но выглядела прочной и ухоженной.
– Кто здесь живет? – спросила Бренди, явно не в настроении наносить визиты.
– Я, – ответил Адам. – Во всяком случае, большую часть времени.
– Это ваша хижина?
Бренди осмотрела ее внимательнее. Два чистых стеклянных окна были расположены по обе стороны двери. Прочная каменная труба поднималась вдоль одной из стен. По фасаду шла открытая веранда, на которой стояло тяжелое кресло-качалка.
– Очень мило.
– Пошли, я покажу вам дом.
Адам взял ее за руку, но Бренди отпрянула. Вдвоем, одни, в его хижине? Ей не показалось заманчивым это предложение, но сердце ее застучало быстрее. В груди стало тяжело, а неровное дыхание, казалось, привлекает внимание к вырезу ее блузки.
– Я все это время был с тетей Кармел, – объяснил Адам. – Так что мне надо посмотреть, как здесь обстоят дела.
Бренди не приняла предложенную руку, но последовала за ним на веранду. Адам развязал веревку, удерживавшую щеколду на месте, чтобы в дом не проникли животные. Дверь широко распахнулась, и Адам вошел первым, жестом пригласив за собой Бренди.
– Мне надо открыть окна, чтобы проветрить дом. Кажется, снова течет крыша. Вы не возражаете, если я взгляну на нее, пока мы здесь?
– Идите. Думаю, я просто подожду на веранде.
Бренди повернулась, чтобы уйти на веранду, но Адам остановил ее, коснувшись ее руки.
