Текст книги "Очарование"
Автор книги: Марти Джонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 2
При виде девушки с тяжелой чугунной сковородой в руке Адам Маккаллоу отступил на шаг. В воображении мелькнула картина: его собственная голова, сплющенная в лепешку, с выдавленным на ней клеймом: «Металлические изделия Вестона». Маленькая злючка действительно наставила на него эту штуку.
Ее тонкая рука вряд ли была способна причинить ему сковородой серьезный вред, но шериф никогда не рисковал понапрасну. Он отступил еще на один шаг и посмотрел на нее.
– Полагаю, я отвлек вас от стряпни? – сухо осведомился он.
К ее чести, она залилась краской, но сковородку не опустила.
– Чем могут быть вам полезной, шериф? Адам рассвирепел.
– Если у вас есть свободная минута, я хотел бы поговорить с вами. – Он помолчал, потом добавил: – Без сковородки.
– Могу я спросить, это деловой разговор или просто так?
«Прекрасно, – подумал Адам, – если она хочет в игры играть, я сразу дам ей понять, что имею в виду только дело. Бляха на моей рубашке не детская игрушка, как она могла бы заметить, и я не постесняюсь использовать ее, чтобы продемонстрировать свою власть. Какого черта, чем еще, по ее мнению, я собираюсь с ней заниматься?»
Потом Адам вспомнил, каким взглядом смотрел на нее в городе, и в его глазах отразилось понимание. Она настоящая красавица. Несомненно, ей часто приходилось иметь дело с чересчур назойливыми покупателями. На какой-то момент возникла мысль, а не подрабатывает ли она и этим. Видя ее так близко, он вынужден был признать, что идея уложить ее в постель заинтриговала его. Но ее более чем холодный прием и сковорода делали подобную идею несбыточной.
Адам напомнил себе, зачем пришел. Как правило, он ничего не имел против коробейников: некоторые из них продавали вещи, которые в глубинке нелегко было купить иначе. Но с бродячими торговцами лекарствами было по-другому, их он особенно не терпел. Они наживались на боли и страданиях людей, и он знал не из последних рук, какой вред они могут принести своей нечестностью, давая людям, ослабленным болезнью, ложную надежду на выздоровление.
Так как по-другому он мог сделать очень мало, обычно шериф расправлялся с ними одним и тем же способом. Он позволял им остановиться и заработать несколько пенсов, потом вежливо, но твердо и как можно быстрее выпроваживал из городка.
– Разговор деловой, – ответил он, заметив, что ее тонкая рука начала дрожать под тяжестью сковороды.
Бренди вышла из фургона, закрыла за собой дверь и отложила сковородку. Перед его глазами мелькнули босые ступни и стройные лодыжки, и Адам снова вспомнил, как пристально разглядывал ее в городе.
Ее голос, даже когда она кричала, расхваливая свой товар, напоминал ему теплый бархат. Ему до боли хотелось погрузить пальцы в волны иссиня-черных волос, водопадом струящихся по ее плечам. Его взгляд медленно осмотрел ее тело. Она была без тяжелого фартука, который надевала в городе во время торговли, и он ясно видел другие ее достоинства под повседневной одеждой, которая была на ней сейчас. Ему стало жарко.
– Я могу сберечь ваше время и сказать, что все это я слышала раньше, – устало произнесла она.
Адам отметил, что теперь ее голос звучал менее соблазнительно. В нем явно была сердитая нотка. Почему-то он почувствовал себя неправым, и это чувство погасило его влечение к девушке и заставило обороняться.
– Правда? И что же вы слышали? – спросил он, поднимая светло-каштановую бровь.
Она откинула длинные пряди волос и вздохнула. Ему показалось, что она раздражена, и он удивился, как ловко она поменялась с ним ролями. Предполагалось, что это он будет выполнять скучную обязанность задавать вопросы нежеланной личности.
Он снова стал разглядывать ее профиль на фоне полной луны и быстро поправил себя: эту лакомую штучку никак не назовешь нежеланной.
– Мне не следует планировать оставаться здесь слишком долго, – ответила она на его вопрос, – и вы будете следить за мной. Если я отступлю от закона хоть на шаг, то моя хорошенькая маленькая попка окажется за решеткой вашей тюрьмы. А если вы узнаете, что я торгую не только разрешенными товарами, вы в мгновение ока выдворите меня из города. Я ничего не упустила?
Адам кипел от гнева. Как осмелилась эта мелочная торговка смотреть свысока на него и его должность?! Неважно, что она бросила ему его же слова, которые он даже не успел сказать.
– Да, все сказано, сестренка, – сказал он, шагнув к ней с угрожающим видом.
К его удивлению, она не испугалась, встретив взгляд его сузившихся глаз с силой и решимостью, которые он, несмотря на свое раздражение, нашел интригующими.
– Я вам не сестренка, шериф…
– Маккаллоу, – подсказал он.
– И я не сделала ничего, что хоть отдаленно напоминало бы нарушение закона, – продолжала она. – Поэтому я буду вам благодарна, если вы оставите меня в покое и дадите заниматься своим делом. Я просто стараюсь заработать на жизнь, а, насколько я слышала, это не противозаконно.
Хватит, решил Адам. Он не разрешит ей использовать себя в своих интересах, как бы привлекательно она ни выглядела. Он тоже делает свою работу. Жители Чарминга доверили ему изгонять каждого, кого он считал представляющим угрозу закону и порядку в городе. Адам очень серьезно относился к своим обязанностям, когда его выбрали шерифом два года назад.
А эта женщина, с ее невинным личиком, гибким телом и на вид изящными манерами, может выманить у многих честных горожан их с трудом заработанные деньги.
– Может быть, нет, – согласился он. – Но нарушение границ чужих земельных владений является противозаконным.
Он увидел, как расширились ее глаза и в их бархатной коричневой глубине мелькнуло сомнение.
– Нарушение границ? – спросила она, расправив плечи движением, которым, как он заподозрил, она обычно создавала впечатление уверенности в себе.
– Ага, нарушение границ. Эта земля, на которой вы остановились, кому-то принадлежит, так же как вся земля отсюда до города и на мили вокруг него.
– Понятно, – сказала она, и плечи ее слегка поникли. – На сколько миль?
– На много.
Его заявление не совсем соответствовало действительности, но он не стал больше ничего говорить.
Казалось, что на минуту она погрузилась в глубокую задумчивость. Наконец она подняла глаза, и он увидел следы усталости вокруг них, которых раньше не заметил. От этого она выглядела более маленькой, более хрупкой, и Адам вдруг почувствовал себя неоправданно грубым, потому что причинял ей страдание.
– И не предполагается, что я смогу попросить разрешение у этого человека на пользование этой землей, да, шериф?
Адам воспротивился побуждению успокоить ее.
– Это не дало бы ничего хорошего, – сообщил он. – Боюсь, утром вам придется уехать.
– Понятно.
У Адама мелькнула мысль, не сказать ли ей, что она может побыть здесь еще несколько дней, но сдержался. Красавица или нет, но он отказывался разрешить ей остаться и доить доверчивых горожан, которые будут тратить свои деньги на ее снадобья и змеиное масло.
– Если это все, шериф…
Адам понимал, когда его прогоняли, и прикоснулся к полям шляпы.
– Да, – пробормотал он, поворачиваясь к ней спиной, чтобы уйти. – Спокойной ночи, мэм.
Пока шериф отъезжал. Бренди стояла у фургона, потирая озябшие локти. Недоверие шерифа и его явная предубежденность против нее и Дейни всколыхнули болезненные воспоминания о прошлом горьком опыте, которые, как ей думалось, давно забылись.
Почему этот неотесанный деревенщина считает, что он намного лучше них? Он вел себя так, словно они с сестрой были каким-то отребьем.
Гнев сменил обиду. Этот человек – совершенный болван. Он не имел никакого права приходить сюда, угрожать и оскорблять ее. А если он думал, что она легко сдастся, то глубоко ошибался.
Она покажет шерифу Маккаллоу, что она твердый орешек. Она ничего не сделала дурного. И была уверена, что нет ничего противозаконного в том, чтобы попросить у владельца земли разрешение на разбивку лагеря здесь на какое-то время. Если владелец согласится, а Бренди была уверена, что как-нибудь сумеет уговорить его, тогда честный шериф Чарминга ничего не сможет сделать.
Одобренная своими мыслями, она вышла в прерию, чтобы посмотреть на огромное ночное небо над головой. Обида и гнев испарились, и она засунула руки в карманы.
Вдруг лицо ее исказилось досадой, и она была рада, что рядом не было шерифа Маккаллоу.
Вытащив из кармана украденные безделушки, она прижала их к груди и попыталась успокоить сердцебиение.
Бренди просто не верилось, как бойко шла торговля. Почти все утро жители Чарминга сплошным потоком шли к ее фургону, а некоторые даже возвращались еще раз.
«Иногда у меня просто не может получаться плохо», – с улыбкой подумала она, вручая очередную бутылку тоника толстой матроне, одетой в платье из розового ситца в цветочек.
Бренди подняла глаза, и улыбка застыла у нее на губах. «Что ж, – подумала она, глядя, как Адам Маккаллоу решительными шагами пересекает улицу, направляясь к ней, – иногда стоит и не просыпаться утром».
– Шериф… – небрежно произнесла она, выпрямляясь во весь рост.
Бренди незаметно осмотрелась вокруг в поисках Дейни. Сестра ушла, чтобы вернуть украденные вещицы, и Бренди мысленно помолилась, чтобы малышку не поймали. Обычно Дейни так же ловко возвращала вещи владельцам, как и брала их.
– Мэм… – вернул приветствие Адам, слегка прикоснувшись к полям шляпы, как он делал и прошлым вечером. Бренди подумала, что движение, которым он наклонял голову, словно застенчивый мальчик, было полно изящества, но этот жест не снял ее напряжения.
– Полагаю, что остановиться здесь на несколько часов не является противозаконным. Если же это не так, я буду счастлива найти другое место.
Утром она приехала в город с двойной целью. Во-первых, хотела поговорить с тем, кто владел землей, на которой она разбила лагерь прошлой ночью, и попросить разрешения остаться там на зиму. А во-вторых, хотела хотя бы еще один день поторговать в городе, если владелец земли откажет ей.
– Вчера я сказал вам, что вы должны уехать. Я считал, что выразился совершенно ясно.
Бренди заметила, как у него напряглись мышцы шеи, когда он запрокинул голову, чтобы посмотреть на нее, стоящую на платформе. Это его небольшое неудобство принесло ей маленькое удовлетворение. Она пристально смотрела сверху вниз на шерифа, изучая его лицо при ярком свете дня.
Большие зеленые глаза задержали ее взгляд. Его рыжеватые светлые волосы, выбившиеся из-под поношенной широкополой шляпы, доходили до широких мощных плеч. Сильный подбородок, полные губы, слегка сузившиеся от раздражения, орлиный нос – в общем, весьма внушительное зрелище. Однако россыпь веснушек на носу разрушала грозное впечатление, придавая шерифу озорной вид.
– Совершенно, шериф. На самом деле это и явилось настоящей причиной моего приезда в город. Я собиралась поговорить с владельцем земли о разрешении остановиться за городом под большим дубом. Однако, как вы можете заметить, – сказала она, заставив себя улыбнуться и кивая на людей, стоящих у фургона, – меня задержали.
– Боюсь, вы зря потратили время. Могу заверить вас, что владелец не даст вам своего разрешения. – Адам внимательно смотрел на нее еще одну долгую минуту, потом повернулся, чтобы так же внимательно рассмотреть толпу оживленных покупателей, снова собравшихся вокруг фургона этой женщины.
Некоторые уже купили лекарства у Бренди, а еще больше людей ждали своей очереди. Честно говоря, она не могла понять, почему в таком маленьком городке торговля идет так хорошо, но не собиралась поворачиваться спиной к фортуне. Слишком давно Бренди занималась этим делом, чтобы позволить себе не обращать внимания на редкий миг везения, когда он выпадал на ее долю.
– Почему бы владельцу самому не решить этот вопрос, шериф? Как видите, мой товар пользуется большим спросом.
По толпе прошел ропот, и Бренди показалось, что шериф вздрогнул. «Прекрасно, – молча порадовалась она. – Пусть попробует вышвырнуть меня, если считает, что сможет сделать это на глазах всего города».
– Я уже принял решение.
Адам замолчал, и Бренди была уверена, что он сделал это, чтобы дать ей время осмыслить его слова. Она увидела, что его не разочаровала ее реакция. Рот ее непроизвольно раскрылся от удивления. В смятении она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Так, значит, владельцем земли был он! Сердце у нее упало, но Бренди сразу же собралась с силами. Она всегда говорила себе, что если хочет выиграть, то должна усыпить бдительность своего противника. Поэтому, улыбаясь самой чарующей улыбкой, она наклонилась вперед и нежно положила руки ему на плечи.
– Если бы вы были так добры, шериф, – промурлыкала она, ожидая его реакции. На этот раз это она была вознаграждена его удивленным видом.
– Помоги малютке слезть, Адам! – крикнул кто-то из толпы.
Бренди, никогда не упускавшая возможности, если та предоставлялась, медленно похлопала ресницами и прошептала нежнейшим голосом:
– Адам, да? Как мило!
Казалось, ее слова побудили его к действию, и Адам сдернул ее с платформы точно пушинку. Он закружил ее, потом осторожно поставил на землю рядом с платформой.
Глаза Бренди не могли оторваться от его глаз. Они уставились друг на друга, их дыхание смешалось, пока вокруг них оседала пыль. Его руки продолжали крепко держать ее за талию, и от их теплоты ей было трудно дышать.
– А как зовут вас? – спросил он.
Его низкий голос прозвучал рядом с ее щекой. Она проглотила комок в горле и ей показалось, будто вся пыль Оклахомы осела в ее горле.
– Вы знаете мое имя, – проговорил он. – Будет только справедливо, если я узнаю ваше.
– Девчушку зовут Бренди, Адам! – выкрикнул тот же голос из толпы. – А мы все знаем, как утешает бренди в холодную зимнюю ночь. Да и в любую ночь, если на то пошло.
Толпа захохотала, и молодые люди отпрянули друг от друга. Шериф откашлялся и бросил убийственный взгляд на весельчаков.
Бренди быстро оправилась. Все эти шуточки по поводу своего имени она слышала уже много раз, и они больше не смущали ее. Но она видела взгляд этих ярко-зеленых с золотистыми искорками глаз так близко! На какой-то миг в них отразилась игра его воображения, где они были бы вместе в холодную ночь. Чувство взаимной близости охватило их.
«Что за глупость, – подумала Бренди. – Возможно, у шерифа Маккаллоу есть жена и куча детей». Она проезжала через подобные городки всю свою жизнь. Казалось, у каждого кто-то есть. Даже сейчас люди вокруг нее разгуливали парами. Запад – безлюдное место, и люди остаются здесь одинокими не дольше, чем это требовалось, чтобы подцепить кого-нибудь.
Как будто от этих мыслей Бренди, словно из воздуха возникла женщина. Толпа расступилась, и высокая потрясающе красивая блондинка встала рядом с Адамом. Взяв его за руку, она соблазнительно прижалась к нему грудью.
– Вот ты где, милый, – сказала она. – А я всюду тебя искала.
ГЛАВА 3
Бренди поняла, что ее план очаровать Адама Маккаллоу развеялся теплым ветерком. Разочарование, смешанное с каким-то более сильным чувством, охватило ее. Придется ей найти другой способ получить разрешение на пользование его землей.
– Что я могу сделать для тебя, Сюзанна? – спросил Адам красавицу, беря ее за руку.
Женщина окинула быстрым взглядом ярко-желтую с низким вырезом блузку Бренди, зеленую юбку и пыльные коричневые башмаки. Губки Сюзанны сложились в некое подобие презрительной усмешки, прежде чем она снова повернулась к шерифу, явно посчитав Бренди не стоящей внимания.
Чувство, чем-то напоминавшее стыд, охватило Бренди. Тут она впервые обратила внимание на воздушный розовый наряд этой женщины. Платье из поплина в тонкую полоску украшали метры кружев и лент. В свободной руке она держала такой же зонт. Светлые волосы были зачесаны вверх в шиньоне, который напомнил Бренди сахарную вату, которую она ела на ярмарке прошлым летом.
Рядом с ней Бренди выглядела неряшливой и неуклюжей. Ей всегда нравились яркие одежды, но сейчас Бренди чувствовала себя жалкой в своем стареньком дорожном костюме. Волосы, перехваченные лентой, свободно ниспадали на спину. К этому времени они обычно безнадежно спутывались. Бренди прикоснулась к щеке, уверенная, что пыль, клубящаяся вдоль дороги, осела на ней разводами. Поморщившись, удивилась, как только ей могло прийти в голову, что она сможет очаровать такого мужчину, как Адам Маккаллоу.
– Обед будет сегодня немного позже, дорогой. Я была у твоей тети, и мы потратили просто уйму времени, разглядывая выкройки из нового журнала мод.
– Прекрасно, Сюзанна. У меня есть здесь кое-какие нерешенные дела.
Ясные серые глаза Сюзанны снова обратились к Бренди, словно заново оценивая ее. Явно успокоенная, что женщина, стоящая по другую сторону Адама, не представляет реальной угрозы ее собственности, она обратилась к Адаму:
– Хорошо. Тогда я увижу тебя через час? Она потрепала его по щеке и ушла, даже не дождавшись ответа, явно уверенная, что он последует ее указаниям.
– Итак, мисс…
– Эштон, – подсказала Бренди. Взглядом проводив Сюзанну, она повернулась к шерифу. – Бренди Эштон.
Она протянула руку, зная, как теперь ей надо себя вести.
Люди были ее бизнесом, и она гордилась, что умеет обращаться с ними. Первое правило, которое она усвоила, было таково: с женатым мужчиной, особенно при такой жене, как эта слащавая Сюзанна, следует обращаться совсем по-другому, нежели с холостяком.
Адам пожал ее руку, и она снова почувствовала тепло его прикосновения. «Счастливая дамочка эта Сюзанна. Во многих смыслах», – подумала Бренди.
– Если бы вы соблаговолили пройти со мной в мой офис, я был бы счастлив продолжить там наш разговор.
Адам бросил косой взгляд на взбудораженную толпу, и Бренди подавила улыбку. Итак, шерифу не нравится аудитория. Она могла понять это. Особенно если он собирается выгнать ее из города.
– Простите, шериф, я не могу оставить фургон без присмотра. Нам придется разговаривать здесь.
Адам нахмурился, и на его лице появились глубокие, не по его возрасту, морщины. «От силы ему тридцать два – тридцать три года, – предположила Бренди, – но, кажется, он чаще хмурится, чем улыбается». У девушки от жалости сжалось сердце.
Ее собственная жизнь была наполнена смехом, несмотря на постоянные трудности, и она полагала, что, когда на ее лице появятся морщины, они расскажут о женщине, которая наслаждалась каждым мгновением своей жизни.
Возможно, в Адаме Маккаллоу скрыто больше, чем, кажется с первого взгляда. Почему человек такого общественного положения, занимаясь, судя по всему, спокойной работой в городе, полном друзей, имея заботливую жену, так много времени проводит в мрачных раздумьях? Это и в самом деле было загадкой.
– А где ваша маленькая помощница? – спросил он, выводя Бренди из задумчивости.
– Моя сестра отошла на несколько минут, чтобы размяться, – солгала Бренди, надеясь в душе, что Дейни не соблазнилась оставить себе какую-нибудь из безделушек, которые должна была вернуть.
– Я здесь, Бренди, – отозвалась Дейни с другого края платформы.
У Бренди вырвался вздох облегчения, когда Дейни подбежала к ней. Слава Богу, ее сестре удалось выполнить свою задачу без осложнений!
– Так теперь мы пойдем? – спросил Адам.
Торопливо сообщив Дейни, куда идет, Бренди позволила Адаму крепко подхватить себя за локоть и увести от толпы. Она повернула голову и увидела, как Дейни залезает на платформу. Какое-то время сестра сможет управиться с делами. Если покупатель будет жаловаться на болезнь, от которой Дейни не знает лекарства, она просто попросит его прийти попозже, когда будет Бренди. А так ей надо просто читать названия лекарств на бутылках и получать деньги, что она проделывала сотни раз.
Подчинившись Адаму, Бренди прошагала вместе с ним через дорогу, потом по дощатому тротуару, и они вошли в пыльную, слабо освещенную контору.
– Ну а теперь, – сказала Бренди, когда Адам закрыл за ними дверь, отгородившись от уличного шума и полуденного солнца, – мне кажется, что можно было бы договориться о разумной плате за пользование вашей землей. Я охотно заплатила бы, скажем…
– Нет.
Она замолчала на полуслове и моргнула. Не было ни малейшего сомнения в том, что шериф хотел продемонстрировать свое упрямство. Почему – она не знала. Неважно, с упрямством ей приходилось иметь дело и раньше.
– Мне не надо много места, несколько футов вполне достаточно.
– Может быть, вам следует полечиться одним из ваших снадобий, мисс Эштон. Думаю, у вас плохо со слухом. Я сказал «нет».
Он подошел к вешалке, лучшие дни которой миновали давным-давно, и закинул шляпу на шаткий крюк. Проведя руками по волосам, уселся за облезлый стол.
– Нет, вам нельзя пользоваться моей землей, чтобы разбивать на ней свой маленький цыганский лагерь. Вам нельзя ставить свой фургон на моей улице и, что более важно, нельзя заниматься своим сомнительным делом в моем городе.
Бренди заговорила, ужаснувшись наглости этого человека. Его неожиданная враждебность изумила ее, но она быстро пришла в себя.
– Как вы смеете?! – крикнула она, ударив ладонью по его столу с такой силой, что поднялось облачко пыли. – К вашему сведению, моя сестра и я не цыганки. Мы законопослушные деловые женщины. И, кроме того, что дает вам право командовать мной? Вы ведете себя так, будто весь этот благословенный городишко принадлежит вам! – Говоря, она низко склонилась над столом, с каждым словом приближая свое лицо к нему, так что носы их почти соприкоснулись.
Адам посмотрел вниз, поднял брови при виде ложбинки между ее грудей, которая стала видна, когда девушка наклонилась, потом медленно отвернулся, словно утомленный этим зрелищем. Он достал из ящика стола табак и папиросную бумагу и привычными движениями стал сворачивать сигарету.
Бренди выпрямилась, не собираясь смущаться из-за того, что этот человек не обращает на нее внимания. Она вся кипела от негодования. Хоть бы этот человек перестал вести себя так чертовски высокомерно!
Он выудил спички из кармана, но, перед тем как прикурить сигарету, встретил ледяной взгляд Бренди и ответил просто:
– Так оно и есть.
Целую вечность Бренди смотрела, как дым от сигареты поднимался и окутывал его голову. Плечи девушки напряглись, и она отступила назад, чтобы внимательно рассмотреть его.
– Вы серьезно?! – не могла она сдержать восклицания.
– Да, мэм.
– Но как такое возможно? Как один человек может владеть целым городом? Я имею в виду – эти люди, эти магазины и мастерские. Не хотите же вы на самом деле сказать…
– Именно это я и хочу сказать. – Он глубоко затянулся, и Бренди отвернулась.
Даже на расстоянии она ощущала самоуверенность, которую излучал этот человек. И от этого он казался сильным и опасным. Подойдя к крошечному грязному окну, Бренди стала смотреть на суету маленького городка.
Две главные улицы шли параллельно, и еще две параллельные улицы пересекали их, образуя небольшую площадь. Она поставила фургон на краю площади и сейчас за ним видела ряды деревянных домов.
Она с готовностью признавала, что Чарминг не был большим. Но сама мысль, что одному человеку принадлежит так много, повергла ее в изумление.
– Мой отец владел здесь землей на много миль вокруг. Но до ближайшего города надо было ехать больше недели. Тогда он дал объявление в основные торговые газеты. Каждому, кто отвечал на объявление, давалась аренда на девяносто девять лет по низкой цене и гарантировалась монополия. Перед вами все те, кто откликнулся на объявление. Каждый из них является моим арендатором, поскольку отец умер.
Мысли Бренди путались. Она еще никогда не встречала таких богатых людей. Конечно, если у торговцев и рабочих такая долгосрочная аренда, это совсем не означает, что Адам Маккаллоу держит землю под своим контролем.
– Почему аренда? – спросила она, все еще не в состоянии или, не желая посмотреть ему в лицо. – Почему бы просто не продать им эту землю?
– Отец считал, что единственным поистине ценным товаром в этом новом богатом мире является земля. Предлагая аренду, он тем самым гарантировал, что земля останется в семье на многие поколения. Он смекнул, что рано или поздно земля будет распродана, и тогда тот, у кого ее больше, будет хозяином положения.
Наконец Бренди отвернулась от окна, слегка улыбаясь своими полными губами.
– Умный человек. Я могу понять мудрость его решения, оно просто гениально.
Она не могла не вспомнить, что ее собственный отец был не в состоянии ничего удержать в руках дольше, чем это требовалось, чтобы обменять или продать за несколько монет. Отец Адама был далеко не глуп, это точно.
Так, на этот раз она проиграла. Можно было только утешаться, что ее обыграл мастер. Или, по крайней мере, сын такового.
– Я уверен, что отец оценил бы ваш комплимент. Но мы ведь здесь не для этого, да?
Бренди покачала головой:
– Нет. Мы здесь, чтобы поговорить о моем недолгом пребывании в вашем городе.
– Неверно. Мы здесь, чтобы поговорить о вашем отъезде.
Бренди, уперев руки в бока, снова шагнула к столу, глядя на Адама сверху вниз:
– Будьте благоразумны, шериф. Я уже сказала вам, что я не цыганка, не воровка и не шлюха. Люди вашего города хотят мои лекарства. Могу судить об этом по их энтузиазму. А я хочу заплатить вам любую цену, которую вы сочтете справедливой, за использование земли у площади и за городом.
– Мне жаль, – сказал он, гася сигарету в плоском металлическом блюдце, которое он извлек из хлама на столе.
«Это уж точно», – со смешком подумала Бренди.
– Я не смог бы разрешить вам, даже если бы захотел, мисс Эштон, – сказал Адам, вставая со стула. Теперь их глаза снова были на одном уровне. Его взгляд заставил Бренди почувствовать духоту в пыльной комнате.
– Почему, шериф? – из-за вспыхнувшего раздражения резко спросила она.
– Более двух лет в этом городе действует правило: на любую торговлю в Чарминге надо получить лицензию и разрешение.
– Прекрасно. Где я могу их получить?
– Прямо здесь.
Ее глаза сузились, и она попыталась посмотреть так, как смотрел ее отец, успокаивая самых пылких ее покупателей. Но с Адамом Маккаллоу это не вышло. Он просто продолжал смотреть на нее с абсолютно непроницаемым лицом.
– Так выдайте мне их или продайте, или что вы там с ними делаете! – Ее голос дрогнул и затих.
– Не могу. – Он перебирал какие-то бумаги на столе, освобождая маленькое пространство, чтобы удобно поместить на нем свой обтянутый джинсами зад.
– Это же глупо! Не думайте, что я не понимаю, чем вы занимаетесь, шериф!
Никакой реакции. Черт побери, да этот человек, должно быть, лишен всяких человеческих чувств.
– Прекрасно. Скажите мне, кто может, – потребовала она.
– Разрешение может выдать только городской совет, а я никому не могу продать лицензию без его разрешения.
Наконец-то она добилась хоть чего-то. На какой-то миг Бренди почти забыла, зачем хотела остановиться в Чарминге. Потом вспомнила Дейни и неизбежное наступление зимы. Впервые им придется пережить суровое время совсем одним, и Бренди должна была позаботиться о надежном укрытии до прихода холодов.
Кроме того, неукротимая гордость заставляла ее попытаться перехитрить этого высокомерного хама.
– В этот совет входят жители этого города, шериф? – Она едва дождалась его небрежного кивка. – Хорошо. Тогда я уверена, что у меня не будет затруднений в получении разрешения.
– Возможно, и нет, – согласился он. Бренди прищурилась. Ей не верилось, что он сдается. Вспыхнуло подозрение. Интересно, что он теперь замышляет?
– Сложно ли собрать членов совета для принятия решения? – спросила она.
– Нет.
– Так мы с Дейни сможем все-таки остаться в Чарминге? – Ее голос немного поднялся от осторожного оптимизма.
– Боюсь, что нет.
Воздух со свистом вырвался из легких Бренди. Она тяжело опустилась на стул, устав от этой игры в кошки-мышки, которую вел с ней Адам Маккаллоу.
– Почему? – процедила она сквозь зубы.
– Потому, что окончательное разрешение для вашего пребывания на этой земле должен дать я.
– А вы не собираетесь этого делать, да?
Он покачал головой.
– Что вы имеете против меня, шериф?
Сначала Бренди показалось, что он не собирается отвечать. Потом он тяжело вздохнул и поднялся со стула, вышел на середину комнаты, засунул руки в карманы джинсов и снова покачал головой.
– Если сказать коротко, мисс Эштон, то это змеиное масло.
Гнев поднялся в Бренди, как столбик ртути в термометре в жаркий летний полдень.
– Я возмущена, шериф. Мои лекарства – это не змеиное масло или спиртное, выдаваемое за лекарство. Такое я и сама видела и тоже терпеть не могу подобные штучки. Но уверяю вас…
– А я уверяю вас, – прервал он ее хриплым голосом, – что не допущу этого. Моя обязанность как шерифа Чарминга заботиться, чтобы его жителей никто не обманывал. Как правило, я ничего не имею против коробейников. Сегодня приехали – завтра уехали. Но вот таких, как вы, у меня есть причины не любить. Вы продаете напрасные надежды больным людям и говорите, что ваши снадобья принесут им облегчение. Они беспомощны и доведены до отчаяния, а иногда лишены и надежды, и то, что вы делаете, достойно презрения.
Бренди словно дали пощечину. Что произошло в жизни Адама Маккаллоу такого, что заставляет его так сильно ненавидеть ее? В его глазах она читала гнев и боль и не могла подавить возникшее у нее желание доказать ему, что она не такая. Посмеялся бы он, если бы она призналась в этом? Он ничего не хотел от нее, кроме как увидеть заднюю стенку фургона, когда она будет выезжать из города.
– Видите ли, мисс Эштон, может быть, вы действительно верите в эти фальшивые снадобья, которыми торгуете. Но я – нет. И ничто, что бы вы ни сказали или сделали, не убедит меня.
Гнев вновь охватил Бренди. Боже, ну и упрям же этот человек! Он отказывался даже дать ей шанс!
– Мне неинтересно убеждать вас в чем бы то ни было, шериф, потому что для всех совершенно ясно, что ваш разум зажат крепче, чем кулак скупердяя с деньгами. Но я готова в любой день предоставить на проверку свои лекарства.
– И что это за проверка? Вы собираетесь заставить мой ревматизм исчезнуть или сделать гуще мои волосы? – издевательски засмеялся он и сделал к ней шаг. – У меня нет ревматизма, и в последний раз, когда я смотрел в зеркало, моя голова еще не начинала лысеть.
– И, несомненно, крепка, как столетний дуб. – Бренди шагнула вперед. Тяжело дыша, они стояли так близко, что могли бы коснуться друг друга.
Зеленые глаза Адама стали как холодный тяжелый нефрит. Бренди спокойно встретила его взгляд.
– Нет, шериф, я не буду пытаться доказать свою правоту вам. Все, что мне надо сделать, – это убедить милых горожан. Потому что мой па, когда был жив, говорил бывало, что никакой человек не кажется высоким, когда стоит один.
– Очень мило, цыганочка, – поддел Адам, – но не забываете ли вы одну вещь?
