Текст книги "Очарование"
Автор книги: Марти Джонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 5
Итак, хорошенькая маленькая торговка последовала его совету и покинула город.
Шериф смотрел на опустевшую площадь со смешанными чувствами. Его тетя не обрадуется, узнав, что девушка уехала навсегда. После их бурного разговора накануне Кармел не сказала ему ни слова.
«Но, говоря по совести, я поступил правильно», – убеждал он себя, открывая дверь и входя в свою контору.
Адам бросил несколько полешек во чрево крохотной плиты, стоявшей в углу, и разжег их. Поставив на плиту кофе, уселся на стул, задрав ноги на край стола и перебирая какие-то старые объявления по розыску преступников.
Но его мысли и глаза были обращены к опустевшему месту на площади. Он был груб с девушкой. Может быть, слишком груб?
Она была молода, красива, и он подозревал, что совсем не так уверена в себе, как старалась показать. Конечно, ее невинность и искренность могли быть притворством, рассчитанным на то, чтобы убедить его, что она не занимается шарлатанством, в котором он обвинял ее. Вместе с неожиданным чувством вины, пронзившим его, Адам вдруг испугался, что ее уловка могла бы удаться. Так или иначе, но он не мог перестать думать о ней, совсем одной, с маленькой сестренкой, о которой ей надо заботиться.
Эти мысли заставили его, нахмурившись, поджать губы. Адам хорошо знал, каково это – взять на себя ответственность в юном возрасте. Можно было бы сказать, что он знал это слишком хорошо. Его сестры Дженни и Бет согласились бы с ним, так же как и тетя Кармел. Сколько раз говорили они ему, что он стар не по годам? Сколько раз умоляли они его забыть все обязанности, которые он взвалил на себя?
Но он не мог. Дженни и Бет теперь счастливо вышли замуж и живут в соседних городках, но тогда, после гибели родителей во время пожара в отеле в Оклахома-Сити, они нуждались в нем. Родители, уезжая, оставили его заботиться о девочках. После этой трагедии они целиком зависели от него, он стал для сестер и матерью, и отцом. В шестнадцать лет он нес ответственность за двух одиноких испуганных маленьких девочек и за целый город, населенный арендаторами его отца. Даже после того как тетя Кармел узнала о смерти его родителей и приехала помочь, он был единственный, на кого рассчитывали его сестренки.
Кофе убежал, оторвав его от мыслей о прошлом. Адам схватил подол рубашки, выбившейся из штанов, и с его помощью снял горячий кофейник. С фаянсовой чашкой крепкого напитка вернулся к столу.
И опять его мысли обратились к Бренди Эштон. Адам подавил сочувствие и ожесточил свое сердце. Он напомнил себе, что ведь сумел же он справиться с тяжелым бременем, которое выпало на его долю после смерти родителей. Цыганка сумеет позаботиться об одной маленькой девочке и о себе.
Она добилась большого успеха в своем деле. Весь его городок был прекрасным доказательством этому. Вы только посмотрите, как быстро она добилась расположения горожан. А, кроме того, Сюзанна, конечно, будет рада услышать, что он избавился от нее.
Адам отхлебнул испорченный кофе и поморщился. Уши снова вспыхнули, когда он вспомнил, какой скандал учинила Сюзанна накануне.
Проводив Мэгги Беллоуз домой, он заехал к доктору, чтобы извиниться перед Сюзанной за испорченный вечер. Но она была слишком раздражена, чтобы выслушать его доводы.
Обычно она была нежна и дружелюбна с ним, вот почему он продолжал встречаться с ней. Но иногда она показывала ему другие стороны своего характера, как, например, прошлым вечером. И это являлось одной из причин того, что, несмотря на ее просьбы, он не спешил сделать официальное предложение, когда заходила речь о продолжении их отношений.
Сюзанна отказывалась понимать, почему он чувствовал себя обязанным помогать не только Мэгги, но и всем остальным жителям города. Она только что не приказала ему избавиться от коробейницы и ее сестры, – факт, который причинял ему неприятное чувство беспокойства, как это было всегда, когда он вспоминал ее нытье. Бренди Эштон и ее снадобья сокращали практику доктора и тем самым уменьшали поступления в кошелек Сюзанны.
Он отбросил мысли о Сюзанне и задумался о Мэгги. Вспомнив о ней, он решил снова проведать ее и мальчиков. С тех пор как пару лет назад ее муж сбежал, для Мэгги настали тяжелые времена. А болезнь ребенка только увеличивала страдания.
Адам надел шляпу. Он подумал, что мог бы завернуть по дороге и в свою хижину. Он не был там после своего приезда, а возвращаться к тете Кармел, пока она сердится, не имело смысла.
Бренди остановила фургон и взглянула на сестру.
– Не слишком привлекательное место, а? – заметила Дейни, досадливо хмурясь.
Обе оглядели покосившуюся маленькую лачугу, окруженную высокой травой. Вчера, увидев, как с Мэгги поехал шериф, Бренди решила, что будет разумнее подождать с выполнением ее плана до утра. Ей не хотелось встречаться с шерифом у Мэгги сразу же после их столкновения.
– Кажется, мы приехали, – сказала Бренди. – Человек из шорной мастерской сказал, что мы не сможем проехать мимо хижины, если будем придерживаться дороги до второго поворота. А потом, взгляни-ка!
Во дворе, заваленном ржавыми сельскохозяйственными орудиями, стояла повозка, на которой Мэгги с сыновьями уезжала из города. На заднем крыльце на веревке, натянутой между столбами, висело белье.
– Пойдем, – сказала Бренди, беря поводья и слегка натягивая их.
Они въехали во двор и увидели, как из высокой кукурузы на них уставились два маленьких личика. Перемазанные, с заплатами на штанишках и босые, мальчики внимательно следили, как оранжево-зеленый фургон приближался к ним.
Дейни улыбнулась и помахала рукой, подзывая маленького Даррела, с которым накануне провела немного времени. Узнав ее, близнецы вылетели из кукурузы и побежали к фургону.
– Привет, Дейни, – поздоровался Даррел, взбираясь по спицам колеса, еще продолжавшего вращаться. Меньший мальчик, Дэвид, держался позади, но Бренди видела, как от любопытства расшились его глазенки.
– Он такой маленький! Вы действительно живете в этом фургоне? А там не холодно? Там точно тесно. В нем есть кровати, или вы спите под ним?
Бренди усмехнулась и установила тормоз. Она спрыгнула на землю, пока Дейни терпеливо отвечала на все вопросы Даррела. Дэвид держался с другой стороны фургона. Бренди улыбнулась ему.
– Твоя мама дома? – спросила она. Он кивнул.
– Как ты думаешь, она не будет возражать против гостей?
Вместо ответа он повернулся и побежал на крыльцо. Дверь была открыта, и Бренди было слышно, как, влетев в дом, он зовет мать.
Мэгги Беллоуз появилась из дома, когда Дейни и Даррел вылезали из фургона. Она вытирала руки о заштопанный фартук, ее платье было явно очень старым. Волосы стянуты мужским носовым платком и закручены в узел.
Бренди спросила себя, неужели эта женщина не может позволить себе купить даже шпильки, и решила, что, должно быть, в город она надевала свое лучшее платье.
Девушка взглядом окинула жалкий садик у крыльца.
– Надеюсь, мы не потревожили вас, – сказала она, подходя ближе.
– Нет, все в порядке, – ответила Мэгги, закрывая руками заплаты на ситцевом платье, словно пытаясь незаметно привести себя в порядок.
– Я Бренди Эштон. Вчера мы встретились в магазине.
– Да, я помню, – произнесла Мэгги, нервно оглядываясь через плечо. – Не хотите ли, гм, войти в дом?
– Если не причиним вам хлопот. Женщина, наконец, улыбнулась, и Бренди немного расслабилась.
– Я останусь здесь с Даррелом и Дэвидом, ладно, Бренди? – спросила Дейни.
– Конечно, почему бы тебе не показать Даррелу и Дэвиду наш фургон?
Мальчишки завизжали от восторга, когда Дейни чопорно подвела их к боковой двери и открыла ее с преувеличенной важностью.
– Только не сломайте там ничего, – крикнула мальчикам Мэгги, когда трое детей скрылись в фургоне.
Бренди вошла за женщиной в дом и сразу поняла нерешительность Мэгги. В единственной комнате с земляным полом было темно, потому что не было ни одного окна, чтобы пропустить свет.
В центре комнаты стоял большой грубо сколоченный деревянный стол и четыре разнокалиберных стула. Ножки одного из них были заменены палками, которые не были даже обструганы. В одном углу лежали большой матрас, покрытый домотканой коричневой тканью, и несколько рваных одеял. В другом углу стоял металлический бочонок с решеткой наверху, который служил печкой.
Никогда еще Бренди не чувствовала себя такой богатой, как в эту минуту. Она тщательно скрыла свое смятение и охвативший ее ужас и улыбнулась Мэгги.
– Садитесь. Не хотите ли немного кофе? – спросила женщина.
– Было бы чудесно, – ответила Бренди, обрадовавшись, что появилась тема для разговора.
Мэгги достала с полки над бочонком две щербатые чашки и налила кофе из кофейника, стоявшего на плите.
– Простите, но у меня нет сахара или молока.
– Ничего-ничего. Я обычно пью именно такой кофе, – солгала Бренди.
Она отпила глоток и заставила себя улыбнуться. Кофе был такой слабый, что просвечивало дно чашки. Ей было неприятно угощаться, видимо, последним в доме кофе, но она почувствовала бы себя еще хуже, если бы не выпила его.
– О, вкусно, – сказала она, одобрительно кивая взволнованной Мэгги. – Терпеть не могу, когда кофе, словно дважды кипяченый.
– Да, – просияла Мэгги, садясь за стол. – Я тоже.
Бренди обрадовалась, что успокоила женщину.
Мэгги наклонилась и коснулась руки Бренди:
– Я так рада, что вы проезжали мимо. Я хотела поблагодарить вас за то, что вы сделали вчера в магазине. Большинство людей не подошли бы близко к Дэвиду во время приступа, а вы сразу бросились к нему и помогли. Вы совсем не испугались.
– Испугалась? Но почему? Он же прелестный малыш. Почему я должна пугаться?
Мэгги выглянула в дверь и прикусила губу.
– Большинство людей ведут себя так, как будто считают, что могут заразиться от него. Остальные не знают, то ли он безумен, то ли в него вселился дьявол.
– Какая глупость! Я не очень много знаю об эпилепсии, но уверена, что она не имеет ничего общего с бесами.
– Дороти Уокер сказала, что вы на самом деле помогаете. Знаете, док годами пытался уговорить ее позволить ему срезать ей шишки на ногах, но она не соглашалась. Она говорит, что почувствовала себя лучше уже после двух дней лечения вашей мазью.
– Ну, я уверена, что шишки не исчезли, но масло и чеснок будут смягчать их, и, в конце концов, они рассосутся. Я сказала ей, чтобы она перестала носить тесную обувь.
– Когда я видела ее, на ней были старые башмаки Генри с двумя парами носков, – рассмеялась Мэгги.
– Отлично, для нее это самое лучшее.
Бренди отпила еще кофе и медленно подбирала слова, чтобы объяснить причину своего приезда к Мэгги Беллоуз.
– Я думала…
– Я не знала…
Обе женщины заговорили одновременно, рассмеялась и замолкли.
– Говорите, – подбодрила Бренди. Мэгги на миг уставилась в пустую чашку, потом посмотрела в глаза Бренди блестящими от непролитых слез глазами:
– Я думала, вдруг в вашем смешном фургоне есть какое-нибудь чудесное лекарство, которое поможет моему Дэви.
– Я не творю чудеса…
– Конечно, у меня нет денег заплатить вам, даже если бы вы творили. Но я сильная и ловкая и по-настоящему хорошая портниха. – Она бросила взгляд на свое поношенное платье и тихо добавила: – Если бы вы купили хорошую ткань…
– Не знаю, смогу ли я помочь Дэви. Я никогда не лечила никого с такой болезнью.
Бренди увидела, как лицо Мэгги превратилось в маску отчаяния, и тронула ее руку.
– Но лечила моя мать, и у меня сохранились ее записи и рецепты лекарств. Плюс я слышала кое-что, когда мы проезжали по Вичиту, и записала. Я бы хотела попытаться, если вы не возражаете и если понимаете, что это может и не помочь.
– Я бы попробовала любое средство прямо сейчас. Док говорит, что я должна отослать его в Оклахома-Сити, в тамошний сумасшедший дом. Но я просто не могу этого сделать. Я буду тосковать по нему, и Даррел тоже. Они близнецы, знаете ли. О, они не очень похожи, но это потому, что Дэви с рождения слабенький. Если мы отошлем его, это просто убьет нас обоих.
– Тогда нам нечего терять, правда? У меня в фургоне есть все, что надо для лечения. Вы не поможете мне принести все сюда? Я расскажу и покажу вам все, что необходимо знать.
Мэгги взяла ее за руку, когда Бренди поднялась.
– Насчет денег…
– Позвольте мне самой побеспокоиться об этом. Я могла бы поймать вас на слове и попросить сшить мне платье. – Бренди потрогала ткань своей светло-зеленой юбки и поморщилась. – Не думаю, что хорошо выгляжу в этой одежде.
Она не добавила, что по сравнению с дамой шерифа чувствует себя дешевой побрякушкой рядом с жемчужиной. И столкновение с ним поколебало ее уверенность в себе. Бренди не сознавала этого вплоть до сегодняшнего утра, когда вдруг обнаружила, что ей хочется посмотреться в зеркало.
Мальчики лежали на койке Дейни в фургоне, разглядывая сокровища, которые девочка хранила в старой коробке из-под сигар. Когда женщины вошли в фургон, Бренди заметила, как Дейни схватила что-то с койки и спрятала в карман юбки. Когда Бренди встретилась глазами с виноватыми глазами сестренки, ее охватило дурное предчувствие.
Опасаясь, что Дейни украла еще одну безделушку, Бренди поклялась сурово поговорить с ней, как только сможет. Не сейчас, когда рядом были Мэгги и мальчики, разговор придется отложить, пока они не останутся одни в фургоне.
– Мы немного побудем в доме, Дейни, – сказала Бренди, скрывая свое неудовольствие. – Почему бы тебе не распрячь Сол?
– Хорошо, Бренди, – отозвалась девочка, пулей вылетев из фургона. Страстное желание Дейни быть от нее подальше подтвердило догадку Бренди о вещице, которую сестра спрятала при их появлении.
Бренди сняла несколько банок и бутылок с полок и передала их Мэгги. Потом она вышла и, с помощью Дейни опустив платформу, взяла остальные нужные ей травы.
Вернувшись в дом, она стала учить Мэгги готовить лекарство из трав и порошка корня аира. Дейни занимала мальчиков лошадью, фургоном и тем украденным сокровищем, которое прятала в кармане. Бренди и Мэгги улыбались по-матерински, слыша взрывы детского смеха.
Бренди открыла маленький мешочек и отмерила в деревянную коробочку несколько порций желтовато-коричневого порошка.
– Это пивные дрожжи, я узнала про них в Вичиту. Кладите по две столовые ложки в молоко Дэви два раза в день.
Бренди увидела растерянность на лице Мэгги и слишком поздно вспомнила, как женщина говорила ей, что у них нет молока.
– Не волнуйтесь, – сказала она, пытаясь замять неловкость. – Что-нибудь придумаем.
Потом они приготовили сироп из меда и толченых долек чеснока. И, наконец, приготовили смесь из чесночного и оливкового масла с черными и синими каулофилмомами, кувшинками и вербеной. Смесь положили в банку с широким горлом и залили водкой. Бренди объяснила, что лекарство должно настаиваться две недели, потом его надо процедить, вылить в бутылку и капать несколько капель в уши мальчику каждый вечер.
Именно пустая водочная бутылка было первое, что бросилось в глаза Адаму, когда он подошел к двери развалюхи.
– Хелло, шериф, – сказала Мэгги, заметив, что тот стоит в узком дверном проеме. – Не войдете?
Рука Бренди дрогнула, и несколько капель чесночного масла капнули на скатерть. Она медленно закрыла бутылку и повернулась к человеку, который унизил ее и во многом лишил уверенности в себе.
– Шериф… – холодно произнесла она.
– Я удивился, увидев здесь ваш фургон, – сказал он, отбрасывая любезность. – Я считал, что дал ясно понять, что хочу, чтобы вы уехали.
Бренди твердо встретила его гневный взгляд, которым он сверлил ее, но долго не могла собраться с мыслями.
– Бренди предложила помочь Дэви, – вмешалась Мэгги, чувствуя напряженность между молодыми людьми. – Ну не чудесно ли это?
Адам окинул глазами бутылки и коробочки, в беспорядке расставленные на столе. Губы его вытянулись в жесткую линию.
– Как Дэви? – спросил он.
– О, сегодня замечательно. Немного усталый и расстроенный, но это нормально после такого тяжелого приступа, который приключился с ним вчера.
Адам кивнул и снова обернулся к Бренди:
– Могу я поговорить с вами на улице, мисс Эштон?
– Мы вообще-то заняты сейчас. Вам придется подождать…
– Нет, сейчас.
Мэгги коснулась руки Бренди:
– Я закончу сама.
Бренди не очень-то нравилось подчиняться надменному шерифу, но ей не хотелось устраивать сцену перед своим новым другом. Дав несколько коротких указаний Мэгги, она вытерла руки о кусок холщовой тряпки и поправила юбку.
– Хорошо, шериф.
Он отступил, и Бренди протиснулась мимо него, выходя на крыльцо. Она остановилась у столбика, но, когда повернулась к нему, он взял ее за руку и завел за угол дома.
– Чем, черт побери, по-вашему, вы занимаетесь, вы, лживая маленькая плутовка? – прорычал он, мертвой хваткой вцепившись в ее локоть.
ГЛАВА 6
– Уберите руки, – сказала Бренди, вырываясь.
– Я предупреждал вас, что не потерплю, чтобы вы обманывали этих людей. Боже, меня тошнит от вас: воспользоваться несчастьем этой бедной женщины!
Бренди не понимала, отчего шериф так рассердился. Она не сделала ничего плохого, только пыталась помочь Мэгги. Но она могла понять его предположения, основанные на его прежних обвинениях и пустой водочной бутылке, поэтому попыталась объяснить:
– Это не то, что вы думаете. Я не продаю Мэгги спиртное под видом лекарства. Я знаю, что вы считаете, будто я торгую змеиным маслом, но я никогда бы не дала ребенку спиртное. Водка для…
– Я знаю, для чего водка. А вы можете найти какой-нибудь другой город, чтобы продавать свои бутылки с выпивкой. Чарминг – мой город, леди, и он не для вас и вам подобных. Забирайте свою сестру и свой раскрашенный фургон и выметайтесь. Это мое последнее предупреждение.
– Одну минуту, шериф, – начала Бренди.
– Шериф! – донесся до них голос Мэгги, и Адам быстро отступил, наконец, совсем отпустив руку Бренди.
Она потирала красное пятно, которое осталось там, где его рука сжимала ее, и она все еще чувствовала обжигающее тепло его пальцев. Нахмурившись, Бренди посмотрела на него, не понимая, почему ее кожа покрылась мурашками от волнения, вместо того чтобы пульсировать от боли.
– Мне кажется, что вы не поняли, шериф, – сказала Мэгги, подходя к Адаму и Бренди. – Это я попросила Бренди помочь Дэви. Она пришла мне на помощь вчера в магазине до того, как появились вы с доктором.
– Мэгги, я понимаю, как вы переживаете из-за Дэви. Если бы был какой-нибудь способ помочь мальчику, я бы первый помог ему. Но все, – сказал он, бросая убийственный ледяной взгляд на Бренди, – знают, что вылечить эпилепсию невозможно.
– Я не утверждаю, что могу вылечить ребенка, – возразила Бренди. – Я только предлагаю…
– Напрасную надежду, – снова прервал ее Адам. Его зеленые глаза потемнели от гнева. – Несомненно, по сногсшибательной цене. Я знаю, как действуют такие, как вы.
– Вы не правы, шериф, – сказала Мэгги. Она ободряюще улыбнулась Бренди и сделала еще один шаг, встав между шерифом и своей подругой. – Она не попросила у меня ни пенни, шериф. Все, что она сделала сегодня, было сделано от сердца, а не за деньги.
Адам пристально посмотрел на Мэгги. Огорчение смягчило его взгляд.
– Тогда скажите мне сначала, зачем она приехала сюда. Вы посылали за ней, или она появилась сама, предлагая свою помощь?
– Это было не так, – сказала Мэгги, но он увидел, что попал в точку.
– Вы не понимаете, что она делает, Мэгги? Возможно, первую порцию лекарств она даст бесплатно и заставит вас поверить, что озабочена только тем, чтобы помочь Дэви. А вот когда вы придете за следующей порцией, то окажетесь как раз в таком положении, какое она задумала. И тогда уж будьте уверены, ей захочется очень много в обмен на лекарство. Такие, как она, всегда так поступают.
В этот момент Бренди кое-что стало понятно в надменном шерифе Чарминга. Его обидели. Кто-то заставил его перестать доверять людям. Нет, не людям вообще. Она наблюдала, какими добрыми становятся его глаза, когда он разговаривает с Мэгги. Бродячие торговцы, коробейники. Такие люди, как она и Дейни. Странно, но она поняла, что хочет убедить его, что ему нечего опасаться их.
– Шериф Маккаллоу!
Он повернулся к ней, и мягкое выражение его лица еще раз сменилось мрачной маской враждебности, которую она привыкла ожидать от него со времени своего приезда.
– Я здесь не для того, чтобы кого-то обманывать. Я по-настоящему хочу помочь, если смогу. И я никогда бы не взяла деньги за то, во что не верю сама, ни от Мэгги, ни от кого бы то ни было другого. Если ваших горожан не устраивают мои снадобья и лекарства, я уеду.
– Вы уедете в любом случае. И прежде чем вы успеете продать хоть одну бутылку своего снадобья.
– Шериф, пожалуйста, послушайте ее. Доктор не дал мне никакой надежды. Если она может помочь…
– Док не дал вам надежды, потому что ее нет, Мэгги. – Адам нежно обнял женщину за плечи и сочувственно покачал головой. – Разве вы не знаете, что, если бы я хоть на миг допустил, что она может помочь Дэви, я бы сам заплатил ей.
Пронзительное ржание лошади прорезало воздух, нарушив чувствительную сцену, разыгранную стараниями Адама.
Замерев, Бренди смотрела на спорящих. Прежде чем она сообразила, Адам и Мэгги замолчали и бросились за дом. Бренди последовала за ними. Дейни и мальчики выскочили из кукурузы, в которой играли в прятки, и побежали за взрослыми.
В нескольких ярдах от чахлого огорода Бренди увидела, как за высокой сухой травой тяжело дергается голова ее лошади. Она остановилась, не понимая, что вызвало такой ужасный крик животного.
– О Господи! – воскликнула Мэгги, подхватывая юбку и бросаясь вперед. – Твоя бедная лошадь упала в помойную яму.
– Что?! – Бренди прижала руку к сильно бьющемуся сердцу и обернулась к шерифу, надеясь получить хоть какое-то объяснение.
– В яму, в которой они сжигают мусор, – мрачно ответил он.
Оцепенев, Бренди смотрела, как Адам подбежал к Мэгги, остановившейся у края ямы. Густая трава прерии выросла такой высокой, что яму не было видно. Должно быть, лошадь свалилась, не поняв, куда вдруг исчезла земля.
Сол снова закричала, и Бренди вышла из своего оцепенения. Она сразу начала действовать.
– Помогите мне вытащить ее оттуда, – крикнула она, пробегая мимо Адама и Мэгги, и соскользнула с крутого края в яму, цепляясь одеждой за жесткие стебли травы. Стоптанные башмаки погрузились в небольшую кучу мусора, который был брошен в яму, но еще не сожжен.
– Было так сухо, что я побоялась поджигать, – возбужденно бормотала Мэгги, глядя, как спускается в яму Бренди.
Адам скользнул в яму вслед за ней. Их головы исчезли в высокой желтой траве. Помойная яма не была глубокой, не больше двух ярдов, но трава в ней выросла высокой, отчего она казалась глубже.
Бренди упорно продиралась сквозь заросли, пытаясь добраться до лошади.
Адам обогнал ее и подошел к испуганной кобыле с другой стороны. Охваченная ужасом лошадь вращала глазами и взбрыкнула, вновь издав пронзительное ржание.
– Она ранена, – крикнула Бренди, и ее голова исчезла в траве, когда она опустилась, чтобы осмотреть ноги лошади. – Я ничего здесь не могу разглядеть. Мы должны ее вытащить отсюда.
– Оставайтесь здесь. Я сейчас вернусь. Адам встал на колени на край ямы. Шляпа его упала на землю.
Мэгги, Дейни и близнецы с тревогой смотрели на него.
– Нам нужно одеяло и веревка, – закричал Адам. – И какие-нибудь крепкие гвозди и молоток.
Он пробежал глазами по двору и чертыхнулся. Единственным деревом вблизи был сучковатый дубок, стремящийся догнать высокую кукурузу.
– У меня есть одеяло и гвозди, но веревки и молотка нет, шериф, – запричитала Мэгги.
– У нас есть, – сказала Дейни и взяла за руку Даррела. – Пошли.
Они убежали – Мэгги в дом, дети к фургону, стараясь отыскать то, что просил шериф.
Адам повернулся к яме и увидел, что лошадь снова встала на дыбы.
– Вылезайте, мисс Эштон, – позвал он, – она может просто растоптать вас.
– Она напугана, – прокричала Бренди, хватая уздечку, чтобы удержать лошадь. – Я не могу оставить ее одну.
– Вы не сумеете помочь ей, если она снесет вам голову, – предупредил он с тревогой, когда лошадь снова встала на дыбы.
Прибежала Мэгги с двумя старыми одеялами и горстью гвоздей. Рядом с ней встали Дейни и мальчики.
Взяв одеяла и веревку, Адам исчез в яме.
– Держите, – сказал он, бросая веревку Бренди. Она поймала ее одной рукой, другой все еще отчаянно цепляясь за уздечку.
Адам сложил одеяло и покрыл им спину лошади так, чтобы края его свисали по бокам ее толстого брюха. Он потянулся и взял конец веревки. За несколько минут сделал две петли: одну за передними ногами лошади, вторую – впереди задних ног. Одеяло защищало нежное брюхо лошади от давления веревки.
– Вылезайте! – прокричал он Бренди, выбираясь из ямы с веревкой в руке.
– Нет, я останусь с Сол. Я не хочу, чтобы она еще больше испугалась и повредила себе что-нибудь.
– Вы нужны мне здесь, чтобы помочь вытянуть ее, – сказал Адам, и тон его был достаточно груб, чтобы предупредить дальнейшие возражения. – Я не могу сделать все сам.
Не дожидаясь ответа Бренди, Адам медленно пошел к дереву. Рядом с ним появилась Мэгги и протянула ему гвозди, которые Адам вбил в тонкий ствол дерева. Он несколько раз обернул веревку вокруг дерева и продернул ее между гвоздями.
Бренди в последний раз похлопала Сол и поспешила выбраться по крутому склону. С взволнованным лицом, тяжело дыша, она подбежала к дереву.
– Надейтесь лучше, что это дерево выдержит, иначе она окажется в худшем положении, чем сейчас, – буркнул Адам Бренди.
Мэгги и Дейни он приставил к концу веревки, а сам взял в руки натянутую веревку, жестом указав Бренди место за собой. Они тянули веревку, вгрызаясь каблуками в жесткую землю.
– Тянем! – орал Адам с красным от напряжения лицом.
Бренди потрясло, когда его бедра и ягодицы вжались в ее живот, но она быстро справилась с собой и делала, как он велел. Когда Адам с трудом тянул веревку, его ягодицы еще сильнее толкали ее. То, что она ощущала, смущало ее, отвлекая мысли от серьезности положения, но Бренди не могла отступить назад, не потеряв равновесия.
– Берите веревку, Мэгги, – прокричал Адам. – Заверните ее вокруг гвоздей, чтобы она не соскользнула.
Первый рывок дал им всего несколько дюймов. Бренди сильнее вжалась в землю и схватилась за веревку ближе к рукам Адама.
– Тянем!
Сол попыталась отпрянуть, но гвозди удерживали веревку и не позволяли ей свести на нет небольшой успех, которого они сумели достичь.
Бренди тянула вместе с Адамом до тех пор, пока руки ее не задрожали от напряжения. Ладони горели, когда веревка врезалась в них. Веревка медленно продвигалась. Мэгги и Дейни быстро выполняли свою задачу. Наконец голова лошади показалась над высокой травой.
Вот передние копыта Сол зацепились за край ямы, и она нетерпеливо выскочила наверх, неожиданно опрокинув Адама на Бренди.
Мэгги громко рассмеялась, наматывая веревку на ствол дерева, чтобы лошадь не смогла снова упасть в яму.
Адам поспешно скатился с Бренди и с виноватым видом вскочил на ноги. Не глядя на нее, он побежал вперед, замедлив шаги, когда приблизился к обезумевшей кобыле.
Одна из задних ног Сол была согнута, правое копыто просто касалось земли. Бренди ослабила веревку и подошла к животному.
– О, бедняжка Сол, – ласково пропела она. – Дай мне посмотреть тебя, девочка.
Осмотрев колено и сустав, она испытала огромное облегчение.
– Нога не сломана, – выдохнула она. – Сол поправится. – Бренди улыбнулась и повернулась к Адаму, счастливо смеясь: – Она поправится. Спасибо, шериф.
Бренди импульсивно обняла его за шею, пропустив момент, когда на лице Адама возникли и исчезли желание и смятение.
Черт побери, да через минуту он, пожалуй, отпраздновал бы их успех доброй дозой ее водочной настойки. Сурово коря себя, Адам напомнил себе, с кем имеет дело. Его любовь к животным требовала, чтобы он помог лошади, но он снова и снова повторял себе, что не чувствует ничего, кроме отвращения к этой хитрой торговке.
Бренди с улыбкой обратилась к нему, но улыбка застыла на ее губах, когда она увидела его жесткое лицо, сердитое и недоверчивое.
– Это ничего не меняет, – холодно произнес он. – Я все еще хочу, чтобы к завтрашнему дню вас не было в городе.
Подошедшая к ним Мэгги охнула, услышав его грубые слова.
– Шериф, вы не можете так говорить, – возразила она. – Да ведь всем ясно, что эта лошадь не в состоянии никуда идти.
– Ей придется достать другую, – сказал Адам, глядя на обеих женщин. – Я уверен, что у Джо есть парочка лошадей, которых он будет рад продать.
– Но, шериф… – начала Мэгги.
– У меня нет столько денег, чтобы купить другую лошадь, шериф, – откровенно призналась Бренди. – Нам с сестрой надо устроиться на зиму. У нас едва хватит денег, чтобы прожить и без ненужных трат.
– Я думал, что торговля особенно хорошо шла, пока меня не было? – проницательно напомнил он ей.
Бренди встретила его взгляд и заставила себя оставаться вежливой. Не стоило подливать масла в огонь. А характер шерифа был бушующим адом, угрожавшим взорваться в любую минуту, как только она появилась в городе.
– Ваш город был щедр, шериф. Здесь оценили мои снадобья. Но мне необходимо найти место, чтобы остановиться на зиму, пока погода не испортилась и не затруднила переезд.
– Вот я и предлагаю вам уехать, потому что здесь на зиму вы не останетесь.
– Адам, – коснулась его руки Мэгги, – она может остаться здесь. Я приглашаю ее с сестрой остановиться на моей земле.
– Вы очень добры, Мэгги, – ответил он, испытывая явное отвращение, что такая добросердечная и простодушная женщина столь быстро клюнула на уловки Бренди. – Но вы понимаете, что я не могу разрешить этого.
– Вы не можете разрешать или не разрешать. Это моя земля. Или вы забыли, что мой отец был одним из немногих поселенцев здесь еще до того, как ваш отец выстроил город?
Бренди видела, как эта пара загоняет себя в тупик, и вмешалась в их разговор:
– Могу я поговорить с вами, шериф? Адам перевел взгляд на Бренди и снова на Мэгги.
– Я возьму детей в дом, – сказала Мэгги, уводя ребятишек, широко раскрытыми глазами, следившими за начинавшейся ссорой.
– Я не могу остаться здесь, – сказала Бренди, как только они остались одни. – Сейчас Мэгги едва сводит концы с концами. Если мы с Дейни останемся, она просто вывернется для нас наизнанку. Вы видели ее лицо – она считает себя ответственной за то, что случилось с лошадью.
– Так уезжайте.
– Я не могу и этого сделать. Я сказала то, что есть на самом деле. У меня нет денег на то, чтобы купить лошадь, и на то, чтобы нам с Дейни прожить зиму. Позвольте мне остаться в городе, пока нога Сол не заживет, и я уеду.
– Нет. Я не позволю вам торговать в городе своим дрянным эликсиром.
Бренди выдохнула и крепко сжала зубы. Она медленно посчитала до десяти, чтобы успокоиться, прежде чем заговорить.
