Текст книги "Верю тебе"

Автор книги: Марта Шилдз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Эмма повернулась и помчалась вниз.

– Раф! – Она распахнула незапертую дверь.

– Что случилось? – с тревогой спросил он.

– Ты где?

– Я здесь.

Она пошла на его голос и увидела его силуэт на фоне окна. Он поднялся из кресла, повернутого к окну.

– Что случилось? – еще раз спросил он.

– Это я пришла тебя спросить. – Она шагнула в комнату. – Почему ты сидишь без света? Ты не заболел?

Он тихо выругался по-испански.

– Нет.

– Что ты делаешь? Он покачал головой.

– Отказываюсь отвечать на этот вопрос, чтобы не подвергать себя опасности быть арестованным. Она наморщила лоб.

– Что?

Раф громко вздохнул и протянул к ней руки.

– Иди сюда. Я тебе покажу. Эмма осторожно подошла. Он притянул ее и поставил перед собой лицом к окну.

– Что ты там видишь?

– Дом? – спросила она смущенно.

– Точнее, твое окно.

– Да. Ну и что? – Сердце внезапно забилось. – Ты подглядывал за мной.

– Ты меня застукала. – Он хмыкнул. – Я извращенец. Я подглядываю за тобой каждую ночь, с тех пор как ты перебралась обратно наверх. Ты раздеваешься перед шкафом, который стоит прямо перед моими глазами. Ты ни разу не задернула занавески.

Она прижалась спиной к его груди и почувствовала, как бьется у него сердце.

– Я никогда их не закрываю. Слуги в доме давно не живут, а больше заглядывать некому.

– Я заглядываю. – Он куснул ее за мочку уха. – Ты даже не представляешь, сколько раз я думал, может ли сейчас та шпалера выдержать мой вес.

– Тебе надо было всего-навсего… – Эмма подняла руку и взъерошила ему волосы, – подняться по лестнице.

Он сжал ее в объятиях.

– Ты ведешь себя так, что мне трудно держать свое слово.

Чувственная улыбка появилась у нее на губах.

– Прекрасно. Приятно знать, что не мне одной. Он покрыл поцелуями ее шею.

– Ведьма.

Эмма хмыкнула и повернулась к нему лицом. Она обвила его шею руками и почувствовала, как он напряжен.

– Есть лишь одно средство.

– Так исцели меня. Я больше не могу. Он приподнял ее и прижался губами к ее губам.

По коже побежали мурашки от внутреннего жара. Как давно она не чувствовала горячих мужских рук, влажного огня губ. Слишком, слишком давно.

– Ты еще красивее, чем шесть лет назад, – выдохнул он хриплым шепотом. Как это может быть?

Она почувствовала на коже его нежные руки и застонала.

– Прикасаться к тебе так приятно, – прошептал Раф. – Ты такая нежная и теплая. И на вкус – как выдержанное виски. Тебе ведь нравится, да? – Он нежно коснулся ее груди. – Я помню. Господи, я помню все. Это, – он провел языком по ее шее, сводило тебя с ума.

До сих пор сводит. Ухватившись за край его рубашки, она выдернула ее из джинсов, потом потянулась к воротнику. Не хотелось терять время на пуговицы, и она рванула полы рубашки, распахивая ее. Пуговицы со стуком покатились по полу. Она протянула руки к его груди, но там оказалась майка.

– На тебе слишком много одежды. – Эмма засунула под нее руки.

И вдруг остановилась, дотронувшись до неровной грубой кожи.

– Что это?

Раф разразился ругательствами на английском и испанском. Тело у него напряглось, лицо стало страдальческим.

Эмма готова была убить себя.

– Я знаю, что ты весь в шрамах, Раф. Я забыла на секунду. Прости.

– Наверное, тебе лучше уйти.

– Нет. – Она задрожала, лишившись его тепла. – Раф, это не имеет значения.

Он повернулся к ней и сдавленно простонал, глядя на ее все еще обнаженную грудь, которую она и не пыталась прикрыть.

Он отвел взгляд.

– Ты их не видела.

Эмма протянула руку и потрогала шрам у него на лице. Железная рука остановила ее.

– Прошу тебя, Раф. Дай мне еще один шанс.

– Разве нам всего, что есть, недостаточно? – Он так сильно схватил ее запястье, что она вздрогнула, и он отпустил ее. – Мы и так работаем бок о бок каждый день. У нас общий дом, семья, захватывающее новое дело. Зачем нам постель?

– Затем, что ты хочешь меня так же сильно, как я тебя. – Она взглянула ему прямо в глаза.

– Я… просто… не могу.

– Почему?

Он долго и пристально смотрел на нее, как будто не хотел отвечать.

– Потому что я боюсь потерять тебя. Я боюсь потерять ту жизнь, которую нашел.

– Ты считаешь, что я могу убежать из-за каких-то нескольких шрамов?

– Не ты первая. Даже мама плакала, когда видела их.

Ей хотелось выть, колотить его по груди за то, что он довел ее до неистовства, а потом бросил…

– Похоже, я – не единственная, кто не умеет доверять, – проговорила она.

– Эмма, я…

– Все в порядке, querido. Кто-кто, а я понимаю. – Она взяла его за руку и прижала к щеке. – Но я предупреждаю, я не сдамся. С этого момента ты должен помнить: я – женщина упрямая. Я любила тебя вопреки отцу и была тебе верна, пока не узнала, что ты умер. Я не оставлю тебя и сейчас. Ты все равно мне поверишь.

Он протянул руку и погладил ее по щеке.

– Неужели я когда-то был мужчиной, заслуживавшим такой женщины?

– Ты был ангелом, Раф. Ты и остаешься моим ангелом. Не знаю только, как сильно сломаны у тебя крылья. – Она улыбнулась сквозь слезы. – Наверное, придется мне теперь научиться лечить крылья ангелов.

Глава 9

– Ты получил рекламный заказ от «Кока-колы»? О, Раф, это просто замечательно! Ой, я хотела сказать: «Дэвид».

В голосе матери, звучавшем в телефонной трубке, Раф уловил пренебрежительную нотку. Она неодобрительно относилась к тому, что он сменил имя. Раф грустно улыбнулся.

– Все в порядке, ма, зови меня Раф.

– Ты это имя будешь использовать в своем журнале?

– Нет. Меня тут уже знают как Дэвида, так что по профессиональным соображениям придется так и оставить. – Он поднял глаза: Эмма открывала дверь. – Но для своей семьи я – Раф.

Эмма помедлила, увидев, что он разговаривает по телефону, и он жестом пригласил ее войти.

– Как бы я хотела, чтобы твой отец был здесь. – Голос матери в трубке отдалился. Раф представил, как она смотрит в кухонное окно на дорогу. – Он должен вот-вот прий… О, замечательно. Вот и он. Подожди, я сейчас его позову…

Трубка звякнула о столешницу. Раф улыбнулся Эмме.

– Закончила уборку?

Эмма криво улыбнулась в ответ.

– Наконец. Лазанья – это, конечно, хорошо, но мама всегда устраивает такой беспорядок.

Раф переложил трубку от одного уха к другому.

– Я предлагал свою помощь.

– Я знаю. – Эмма тяжело вздохнула. – Но мне легче сделать это самой, чем слушать, как вы спорите.

Он хмыкнул.

– Габи уже вернулся?

Она покачала головой, усаживаясь перед компьютером.

– Он собирается ночевать сегодня у Рэнди. По кабельному дают игру «Отважных».

Раф кивнул, встал и потянулся. Благословляя того, кто изобрел беспроволочную связь, он подошел к Эмме и, наклонившись, поцеловал ее.

Она прерывисто вздохнула и прильнула к нему. Раф вяло улыбнулся и нехотя выпрямился. Заметив трубку у него в руке, Эмма нахмурилась.

– Ты еще не закончил?

– Угу!

– А с кем это ты?

В трубке голос матери что-то возбужденно говорил по-испански отцу.

– С родителями. Эмма замерла.

– Ты сказал им о нас?

– Если бы я это сделал, они бы следующим же рейсом примчались в Мемфис, чтобы встретиться со своей невесткой и внуком. Но поскольку ты не сообщила Габи, что у него есть еще одна пара бабушек и дедушек…

Эмма вздрогнула и отвела взгляд.

Раф почувствовал себя виноватым. Он положил руку ей на плечо и наклонился, чтобы поцеловать в лоб.

– Извини, что…

– Дэвид, – зарокотал в трубке голос отца, – ты меня слышишь?

– Да, пап, я…

Отец посадил его на плечи. Сердце у Рафа заколотилось от такой высоты, но сильные руки отца держали крепко.

– Раф!

Он тряхнул головой: воспоминания были так реальны.

Тут он понял, что его рука все еще лежит у Эммы на плече.

– Бандите! Иди сюда! – Раф затопал ногами, прогоняя коричневую собачонку с белой мордой от ног матери.

– Раф! – Голос отца прозвучал громче.

– Я слушаю, пап. – Раф снял руку, чтобы сосредоточиться на разговоре.

– Все в порядке, сынок?

– Все прекрасно. Я просто… отвлекся на секунду. Извини.

– Тут твоя мать болтает, что ты получил контракт от «Кока-колы».

Раф поговорил с родителями еще минут десять и к концу не удержался и снова положил руку на плечо Эммы.

Мама вскрикнула.

Раф и Майк перестали лупить друг друга, и Раф взглянул на мать. Она прижала руки к лицу и смотрела на сыновей широко открытыми глазами.

Он почувствовал неожиданный удар снизу в челюсть.

Майк нанес предательский удар.

Это была не выдумка. Эмма могла не только воскресить воспоминания о себе самой, но и вернуть ему его прошлое. Все целиком.

– Что? А, до свидания… Я тебя тоже люблю… Да. Приеду, как только смогу. Пока.

Раф отключил телефон и бросил трубку на ближайшую поверхность. Схватившись за кресло Эммы, он резко развернул ее к себе лицом.

– О, Господи!

– Ты представляешь? – взволнованно спросил он. Она схватилась за его плечи, чтобы удержать равновесие.

– Что?

– Ко мне вернулись некоторые воспоминания детства.

Она замерла, только зеленые глаза расширились.

– Что?

– Я коснулся тебя, когда разговаривал по телефону с родителями и – раз! Я вспомнил, как однажды папа посадил меня на плечи, и собачку, которая была у нас, и драку с братом.

– О! – Эмма казалась ошеломленной.

– Потрясающе! Удивительно!

– Ладно. Я уже поняла. Успокойся. – Она нахмурилась еще больше. – Ты уверен, что это?..

– Думаю, да. Хотя я видел обрывки. Не так полно, как когда появляешься ты. Может быть, из-за телефона. Может, при личном контакте все было бы более продолжительным и четким. – Он взял ее руки в свои. – Разве ты не понимаешь, что это значит? Это значит, что я скоро стану опять здоровым. Стану прежним Рафом.

Эмма прерывисто вздохнула, отняла свою руку и прижала ее к его щеке.

– Меня не интересует прежний Раф. Мне нравится этот. Ты мне нужен таким, какой ты сейчас.

В это мгновение Раф понял, что любит ее. Всегда любил, даже когда понятия не имел о ее существовании. Она была его второй половиной. Вот почему прикосновение к ней оживляло его воспоминания. Она дополняла его.

Опустившись на колени, он сжал ее в объятиях.

– Эмма! Mi vida!

Моя жизнь!

Она поцеловала его так, словно хотела запечатлеть себя в его душе, выжечь все остальные мысли из его сознания.

Он отстранился, чтобы посмотреть на нее. С каждым днем становилось все труднее отказывать ей – и себе.

– Зачем я тебе, Эмма?

Она поджала губы, но взгляда не отвела.

– Чтобы быть рядом.

Он был ошеломлен. Это не входило в сценарий.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать… – она нежно провела по шраму у него на щеке, – я готова сказать Габи, что ты – его отец.

– Что? – Он вдруг заволновался.

– Если хочешь, можем пойти сейчас к Рэнди и забрать Габи. Уверена, он не расстроится, пропустив игру «Отважных», когда узнает, что мы собираемся сказать ему.

Раф отвел светлую прядь у нее со щеки.

– Ты уверена? Ты делаешь это потому, что хочешь меня, или потому, что доверяешь мне?

– И то, и другое, – прошептала она. – А еще из-за Габи. Он любит тебя и должен знать, что ты его отец. Я была не права, когда скрывала это от него. Ты хочешь, чтобы мы пошли и забрали Габи?

Он покачал головой.

– Пусть досмотрит игру. Мы успеем сказать ему об этом и завтра.

Эмма грустно улыбнулась.

– Хорошо, querido.

Нет, он не мог сдаться сейчас. Он помнил, как закричала племянница, увидев его шрамы. Как плакала мать, помогая ему снимать повязки.

Ему надо день или два, чтобы подготовить себя к отвращению, которое он увидит на этом красивом лице, чтобы придумать, как убедить ее не оставлять его.

– Мы скажем ему завтра, – проговорил он. – Вместе.

– Хорошо. – Эмма поцеловала его еще раз, отстранилась и повернулась к компьютеру.

На следующий день Эмма подъехала к дому в четверть восьмого – в последнюю минуту появилась срочная работа, которую нужно было закончить.

На обычном месте грузовика Рафа не было. Впрочем, и не должно было быть: Раф с Габи и Рэнди ушли на тренировку.

Весь день она думала о вчерашнем разговоре с Рафом. Вдруг он вспомнит все? Захочет ли тогда остаться с сыном и женой или уйдет от них, чтобы вернуться в газету? И что станет с «Прошлыми временами Юга»?

На кухне она нашла записку от матери. Сильвия ушла на собрание садоводческого клуба и вернется домой около половины девятого. Ужин в холодильнике.

Эмма стала думать, как можно было бы спланировать просторный охотничий домик, но не успела она опомниться, как к дому подъехала машина. Глянув в окно, Эмма с удивлением обнаружила, что уже темно и что в гараж въезжает старый «кадиллак» ее матери.

Неужели уже половина девятого? Эмма взглянула на часы. Куда же запропастился Раф с мальчиками? Они должны были вернуться домой еще час назад.

Большими шагами она прошла через прихожую и распахнула заднюю дверь навстречу идущей по дорожке матери.

– Раф еще не вернулся с Габи и Рэнди. Сильвия спокойно пожала плечами.

– С ним только Габи. Рэнди забрал отец около трех часов.

– Где же тогда Раф и Габи?

– Раф сказал, что поведет всю команду полакомиться мороженым после тренировки, поскольку она последняя.

– Что? Он сказал, куда?

Сильвия поднялась по лестнице на крытое крыльцо.

– Нет, по-моему, не говорил.

– А он сказал, когда вернется? Сильвия покачала головой.

– Думаю, что-нибудь через час после тренировки или около того. Что-то не так?

– Мы собирались сегодня сказать Габи, что Раф – его отец. Но он всегда такой усталый после тренировок. Хорошо, если он не уснет сегодня прямо в ванне.

Теперь Эмма по-настоящему забеспокоилась. А вдруг Раф решит сам все сказать Габи?

Она пошла к парадной двери и стала мерить шагами прихожую. На улице уже было совсем темно, когда перед домом остановился грузовик Рафа. Шел десятый час.

Эмма распахнула дверь и вышла на крыльцо.

Раф понял, что его ждут неприятности, в ту же минуту, как вылез из грузовика и увидел Эмму, которая стояла на крыльце, обхватив себя руками. Размышляя, что же он опять сделал не так, он обошел вокруг кабины, чтобы взять с переднего сиденья уснувшего сына.

Не успел он отстегнуть ремень безопасности, как Эмма подскочила к нему.

– Что с ним?

Раф повернулся и взглянул на нее.

– Ничего. Он уснул на обратном пути.

– Где вы были? Уже десятый, час.

– Мы с Пэрри Дженкинс повели детей поесть мороженого после тренировки. Я сказал Сильвии. Разве она тебе не передала?

– Только после того, как появилась в половине девятого. Почему ты не оставил мне записку? Я бы сходила с вами.

Он подождал, пока она открыла ему дверь.

– Ты хочешь сказать, чтобы защитить своего сына от его отца?

Эмма бросила испуганный взгляд на Габи.

– Тшш! Он услышит. Раф встряхнул сына.

– Ничего он не услышит. Хоть из пушек пали. Ну так что, будем стоять и пререкаться или я могу отнести его в постель?

Эмма посторонилась и пропустила его.

– А как же быть с его купанием?

– Поспит сегодня чумазый, – ответил Раф.

– Но…

– Все в порядке? – послышался голос Сильвии из гостиной.

– У нас все хорошо, мама. Смотришь свои мыльные оперы?

– Только что начала смотреть первую, но если я вам нужна, то могу…

– Все нормально, Сильвия. – Раф поднимался по лестнице. – У нас все хорошо.

Эмма пошла следом. Она суетилась вокруг Габи, раздевая его, убирая волосы со лба, сокрушаясь по поводу грязи. Когда она отправилась в ванную за влажной тряпкой, Раф преградил ей путь и подтолкнул к лестнице.

– Он грязный, – запротестовала Эмма. – Мне нужно…

– Пусть спит, – сказал Раф. – Завтра отмоешь грязь.

Она подняла брови.

– Прекрасно! Значит, мы можем поговорить.

– Только не сегодня, Эмма. Я все утро искал помещение для офиса, весь день сражался с компьютером, потом весь вечер носился по полю. Потому что тебя не было там, чтобы сделать это вместо меня. У меня чертовски болит нога, и единственное, чего я хочу, – это влезть в ванну с горячей водой и отмокать дня три.

– Нам надо поговорить.

– Утром.

– Утром мне на работу. – Он тяжело вздохнул. – Хорошо. Но тебе придется вести этот разговор через дверь ванной. Я не могу оставаться дольше в этой одежде.

Остановившись внизу лестницы, он повернулся к задней двери.

– Спокойной ночи, Сильвия.

– Спокойной ночи, Раф, – отозвалась та. – Приятного сна…

Помедлив, Эмма не удержалась, чтобы не съязвить:

– Ты бы так не взмок, если бы носил шорты и футболку, как все нормальные люди. Он сверкнул на нее глазами.

– Очень смешно.

– Ты – единственный человек, кого волнуют твои шрамы, Раф. Меня нисколько. И детей, уверяю тебя, тоже.

Он остановился на дорожке.

– Это все, что ты хотела сказать? Тогда можешь идти спокойно спать.

– Это не все.

– Хорошо. – Он показал рукой в сторону гаража. – Только после вас.

Раф хмуро смотрел ей в спину, когда она поднималась по лестнице, – его усталое, измученное болью и раздражением тело еще способно было реагировать. Он открыл дверь и пропустил Эмму вперед.

– Ты сказал Габи. – Это прозвучало как обвинение.

– О чем? – спросил он в ответ.

– О том, что ты – его отец.

– Так весь сыр-бор из-за этого? – Раф закрыл глаза и застонал.

– Ты сказал ему.

Он бросил на нее взгляд.

– Нет. Но не потому, что не хотел. Раф вошел в ванную и решительно закрыл за собой дверь.

Но дверь тут же распахнулась.

– О чем вы говорили в грузовике? Раф отодвинул ее от дверного проема.

– Я оставлю дверь приоткрытой, чтобы ты могла кричать на меня.

– Я не кричу.

– Все равно.

Он прикрыл дверь, оставив щель шириной сантиметров пятнадцать и включил воду погорячее, пока из ванны не повалил пар.

– О чем вы с Габи разговаривали? – прокричала Эмма, перекрикивая шум воды.

– А о чем, по-твоему, мы могли разговаривать? О бейсболе. – Раф бросил взгляд в сторону двери и расстегнул рубашку. – Он рассказывал мне об игре «Отважных», которую видел вчера по телевизору. Потом мы обсуждали разные приемы игры.

– И это все?

Он сбросил рубашку и потянул майку через голову.

– Ехать до парка двадцать минут. Ты думала, мы обсуждали мирный договор?

– Я только… Вы с Габи впервые оставались наедине так долго. Он снял часы.

– Да, я заметил.

– Мы собирались сказать ему сегодня вечером, резко напомнила Эмма. – Я подумала… ты мог поспешить… увидев, что уже поздно.

Раф снял ботинки и носки.

– Я не сделал этого.

– Почему?

– А ты бы хотела? – В жизни не встречал такой упрямой женщины. – Я не сказал ему, потому что… потому что я дурак… Я уже решил, что ты начала мне верить, и не хотел обмануть твое доверие. Мы ведь вроде вместе собирались сказать ему?

Он открыл кран, чтобы почистить зубы, и шум воды заглушил ее ответ.

– Что?

– Я сказала, что так и было.

Раф понял, что Эмма наклонилась ближе к щели.

Он выдавил пасту на зубную щетку.

– Тогда в чем проблема? И снова он не расслышал ее ответа. Потратив на чистку зубов положенные две минуты, он вставил щетку в керамическую подставку и тут заметил какое-то движение в запотевшем зеркале.

Он резко обернулся и замер. Сердце сразу заколотилось, кровь бросилась в голову.

Эмма стояла в клубах пара, с ужасом глядя на его грудь. Слезы ручьями текли у нее по лицу.

Глава 10

То, что она увидела, не могло бы присниться и в страшном сне. Собрав в складки розовую кожу, следы от ожогов шли по диагонали вниз от левого плеча и исчезали в джинсах. Всю поверхность груди покрывали бесчисленные рваные шрамы, среди которых ровными полосками лежали чистые послеоперационные швы.

– Боже мой, Раф. – Ее хриплый шепот безжизненно повис в сыром, горячем воздухе. – Счастье, что ты потерял только память. Как ты вообще остался жив?

Раф выпрямился. Лицо у него было напряженным.

– Уходи отсюда. Она вскинула голову.

– Что?

– Увидела, что хотела, теперь уходи.

Ну нет, так легко он от нее не отделается.

– И это все? Это ты так старательно прятал от меня все время?

– Я говорил тебе – зрелище не из приятных.

– Разумеется. А кто спорит?

Он отвернулся и с силой вцепился в край раковины. Костяшки пальцев побелели. Спина у него была еще хуже, чем грудь.

– Уйди, ради Бога!

Злость вдруг окутала Эмму, как клубы пара. Так чего он боялся? Что она упадет в обморок от такого зрелища? Шесть с половиной лет не вспоминал о ней, не позволил быть рядом, чтобы облегчить его страдания. И столько времени зря потеряно…

Она знала, что не права, и от этого злилась еще больше.

– Черта с два я уйду.

– Эмма, ты не… – Раф обернулся – Все это время ты заставлял меня чувствовать себя виноватой. Я ему, видите ли, не верю! Но ты оказался еще хуже, чем я представляла. Мне, по крайней мере, нужно было думать о Габи, а тебя интересовали только собственные переживания!

– Это нечестно, – прохрипел он. Она всплеснула руками.

– Нет, он еще говорит о честности! А честно было представлять меня слабонервной дурой? Что я умру от страха, увидев несколько пустяковых шрамов?

– Несколько? Пустяковых?

Она постучала по его здоровому плечу.

– Только не надо думать, что ты тут единственный такой страдалец. Ты заставил меня первой сломаться, и тебе было плевать на мои переживания.

Раф схватил ее за руки, не давая прикоснуться к плечу.

– Посмотри на меня внимательно, Эмма. Только честно – я тебе не противен? Она не отвела взгляда.

– Нисколько.

Но ему этого было мало.

– Почему?

Эмма сделала глубокий вдох. Значит, и здесь ей придется быть первой.

Ей вдруг захотелось этого. Даже если он не ответит на ее чувство. Пусть знает и сам все решит.

– Потому что я люблю тебя. Раф стоял неподвижно.

– Ты любишь меня?

Не дав ему опомниться, она обняла его.

– Конечно, идиот ты этакий. – Эмма провела ладонью по сморщенной коже плеча. – Я люблю каждый твой шрам…

– Эмма, не…

– … каждый обгоревший сантиметр… – Она наклонилась к лоснящейся ямке на шее.

– Пожалуйста…

Эмма поцеловала неровный шрам, пересекший ему грудь.

–..каждую морщинку, каждый мускул.

Раф притянул ее и погрузил лицо в ее волосы.

– Этого не может быть. Так не бывает.

Эмма слегка отстранилась и взглянула на него.

– Только попробуй еще раз сказать такую глупость. Кому лучше знать, тебе или мне, люблю я тебя или нет?

Раф вдруг почувствовал себя сильным, здоровым и легким. Как тот ангел на ее картинке.

– Как можно любить такого, как я?

– Иногда я сама этому удивляюсь. Раф нахмурился.

– Я никогда не был ангелом.

– Для меня – всегда. Просто тогда, шесть лет назад, твои крылья были целыми. Ты был красивым, дерзким и сильным. – Она провела ладонью по его рукам. – Сейчас они у тебя сломаны, но от этого ты не стал хуже.

Она взяла его лицо в свои ладони.

– Я люблю твою душу, Раф, которую нельзя сжечь ни в каком огне. Эти шрамы сделали тебя таким, какой ты есть, и поэтому я люблю их тоже.

Он искал у нее на лице хоть какие-то следы сомнений, но видел только любовь.

Слезы навернулись ему на глаза. Он еще теснее прижал ее к себе.

– Ты моя жена, и я тебя никуда не отпущу, прошептал он.

Она прижалась губами к его щеке.

– И правильно сделаешь. Потому что я не прощу тебе этого никогда.

Он немного отстранился, чтобы с улыбкой взглянуть в ее красивое лицо.

– Эмма. Жизнь моя. Моя радость. Моя любовь. Она слегка улыбнулась.

– Как? Ты не собираешься сказать, что твоему сердцу необходима ЭКГ? Он хмыкнул.

– Неужели я так ужасно каламбурил?

– В том числе. Ты…

Она остановилась: вода начала уже переливаться через край ванны.

Чертыхнувшись, Раф дернул за пробку, а Эмма завернула кран. Раф наклонился, чтобы вытереть пол, и, обернувшись, увидел, что Эмма с улыбкой смотрит на него. Тело горело от желания. Но он собирался принять ванну.

– Может, убьем двух зайцев сразу? – Она призывно улыбнулась. – Мне всегда было интересно узнать, поместятся ли в этой старой ванне двое. Он подошел и провел сверху вниз пальцем по ее гладкой щеке.

– Еще как поместятся. Она обняла его за талию.

– Так ты пробовал? С кем?

– Я говорю о своем сердце. Ты нужна ему. – Он поцеловал ее в губы. – Ты нужна мне.

– Я пытаюсь вдолбить тебе это целую неделю, ворчливо проговорила Эмма. Раф вдруг опять чертыхнулся.

– Я дурак и остолоп. Ты напрасно меня хвалила. Я не подумал о…

– Глупый. – Она сердито тряхнула его. – Ты должен быть всегда наготове.

Раф еле сдерживал разочарование. Он рассеянно скользнул руками по ее спине и виновато чмокнул в висок. Потому что, если он коснется губ, ему станет наплевать на всякую безопасность.

– Ты не представляешь, как мне жаль. Просто мне и в голову не приходило, что когда-нибудь снова придется заботиться о безопасности. Хотя я, конечно, надеялся на чудо… вроде этого.

– Ну что ж, значит, придется заставить тебя помучиться сегодня. Как мучилась целую неделю я. Это послужит тебе уроком, потому что ты не верил в меня.

– Ты права. – Он развел руками.

Но она улыбнулась, как кошка, загнавшая мышку в угол.

– А я-то, ненадежный ты человек, обо всем позаботилась. – Она подвела его к столу для компьютера и извлекла оттуда коробочку. – Видишь?

У Рафа даже голова закружилась…

Он заглянул в коробочку.

– Всего шесть штук? Эмма громко рассмеялась.

– За углом круглосуточная аптека. Хмыкнув, Раф наклонился и подхватил ее на руки.

– Боюсь, мне придется бежать в полночь.

– Похоже, я выпустила из бутылки джинна. – Эмма обняла его за шею. Он покачал головой.

– Нет, просто ангела, который хочет проверить, действительно ли эти земные радости так хороши, как в его воспоминаниях.

– О, да, – сказала она хриплым голосом. – Но ты мне скажешь, да? Будем пытаться, пока ты не убедишься в этом.

Раф кивнул и понес ее в ванную.

Эмма проснулась от скрипа открывающейся двери. Солнечный свет ударил ей прямо в лицо. Она улыбнулась.

– Надеюсь, ты мечтаешь обо мне. Раф склонился над ней с подносом в руках. Сверкнуло лучшее столовое серебро Сильвии.

– Что это?

– Завтрак.

Он поставил поднос на туалетный столик и опустился на кровать.

Эмма села и откинула волосы со лба.

– Не может быть, чтобы ты приготовил его сам.

Раф поцеловал ее и грустно улыбнулся.

– Сильвия не позволила.

Эмма ахнула.

– Ты все ей рассказал?

– Но ты так долго спала…

Она бросила взгляд на часы.

– А который час? Четверть десятого?

Эмма перекинула ногу через край кровати.

– Я опоздала на работу.

Раф схватил ее за руку.

– Успокойся. Сильвия сказала, что ты заболела.

– Правда? – Она проследила за его взглядом похоже, ночи любви ему было недостаточно. Отлично. Ей тоже. – Раф!

– А?

– Мы не можем заниматься любовью. Мы ухлопали весь запас.

Он рассеянно заморгал.

– Как? Все шесть штук? Она кисло улыбнулась.

– Считая тот, что я случайно порвала, потому что слишком торопилась.

– Действительно, меня трясло, как озабоченного подростка.

Он обнял ее за талию и притянул к себе.

Эмма хмыкнула, но тут же замолчала, почувствовав, как его рука скользнула вверх по ее телу. Несколько мгновений она наслаждалась теплом его ладони и огнем в его темных глазах.

Потом со стоном повернулась и шлепнула его по обтянутому джинсами бедру.

– Это за то, что по твоей милости я умирала от желания, а ты отбивался, как мог.

Он резко встал и полез в карман за ключами.

– Где, говоришь, та аптека? Вдруг резко остановился и выругался по-испански.

– Что еще? – спросила она. Он посмотрел на нее.

– Габи и Рэнди дома. Увидят, что я иду к грузовику, и захотят пойти со мной. Как я объясню, что покупаю? Надуть одну штуку и сказать, что это шарики?

– Разве Габи дома? – Эмма поспешно села и натянула на себя простыню. – Ну, конечно. Рэнди всегда приходит к семи тридцати. Как… Что Габи сказал по поводу того, что я здесь?

Глаза у Рафа смеялись.

– Я сказал, что мы проспали, как они. Эмма прыснула.

– Проспали? Он кивнул.

– Габи хотел подняться к тебе, но я сказал, что ты все еще спишь, потому что… – он хихикнул, потому что мы долго вечером дрались подушками. Я думал, Сильвия лопнет со смеху.

– Мне понравилась наша драка.

– Мне тоже. – Он наклонился и поцеловал ее. – Я думаю продолжить это дело.

– Правда?

Он посмотрел ей в глаза и растянулся рядом.

– Ты выйдешь за меня? Она улыбнулась.

– По-моему, мы женаты.

– Хорошо, тогда так: ты хочешь остаться замужем? Вести себя как замужняя женщина? Жить семейной жизнью?

Она ответила, не задумываясь:

– Конечно. Только как мы объясним всем наше внезапное воссоединение?

– Ничего не поделаешь, тебе придется рассказать, что фамилия Габи всегда была Джонсон и никогда – Локвуд. Почему ты вообще вышла замуж за другого человека, будучи замужем за мной?

– Я думала, что ты умер.

– У тебя не было свидетельства о моей смерти. Почему ты вышла за Локвуда так скоро? Она опустила глаза.

– Отец заставил меня солгать, когда меня спросили, была ли я когда-нибудь замужем? До сих пор не понимаю, как я уступила. Я была так молода и чувствовала себя такой потерянной, когда тебя не стало.

– Так, может, лучше не рассказывать всем об этом? В конце концов, это никого не касается. Я не хочу, чтобы ты прошла через все это.

Он оберегал ее. Сердце Эммы переполнилось любовью. Она любила его сейчас больше, чем когда-либо.

Она повернулась на бок, чтобы лучше видеть его.

– Женитьба сделает ненужными все объяснения.

Он положил руку ей на бедро.

– Я хочу изменить фамилию Габи в его свидетельстве о рождении. Я выясню, что для этого нужно сделать.

– О, Раф. – Эмма обняла его за шею и притянула к себе. – Я так сильно тебя люблю.

– Я тоже люблю тебя, querida. Она отстранилась.

– Правда?

Он откинул прядь волос с ее лица.

– Конечно. О чем же еще я твержу тебе все последние двенадцать часов?

– Ты ни разу не произнес этих слов, – возразила она.

– Не произнес? – Он виновато поцеловал ее в губы. – Прости. Мне казалось, что это совершенно очевидно.

Он высвободился из ее рук.

– Подожди, я должен тебе кое-что вручить. Приподнявшись на локте, она смотрела, как он роется в ящике комода.

– Что?

– Не догадываешься?

Через мгновение он снова сел на кровать, широко улыбаясь, как маленький мальчик.

Он взял ее левую руку и надел кольцо ей на палец.

– Это твое обручальное кольцо.

Улыбка у Эммы погасла, когда тяжелое кольцо выпускника Техасского университета скользнуло по ее пальцу. Сомнения, которые, казалось, ушли навсегда, вернулись снова. Это было кольцо, которое он подарил ей, когда ей было девятнадцать.

Кого же он любит? Эту Эмму или ту?

– Что случилось? – спросил Раф.

– Оно… такое большое.

– Я думал, что…

Нахмурившись, он протянул руку, чтобы взять кольцо назад.

Эмма сжала пальцы в кулак.

– Я никогда не носила его на руке, только в ночь нашей свадьбы. Мне просто надо привыкнуть.

Он покачал головой.

– Я куплю тебе настоящее.

– Я хочу оставить его у себя, Раф. Оно так долго было со мной!

– Хорошо.

Он улыбнулся, но глаза смотрели грустно. Наверное, это было эгоистично с ее стороны, но ей хотелось нового старта, хотелось доказательства того, что он любит ее такой, какая она сейчас, а не какой она была.

– Твой завтрак остынет. Она поднялась с постели.

– Я оденусь, и мы решим, что скажем Габи.

– Да? – Зажатый с двух сторон на диване, Габи вопросительно посмотрел сначала на Рафа, потом на мать.

Раф взглянул на Эмму. В итоге они договорились, что все скажут Габи после ужина и что новость он услышит от Эммы.

Эмма нервно улыбнулась Рафу и взяла руку сына в свои.