Текст книги "Наперекор (СИ)"

Автор книги: Марта Крон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 20

ЯН.

Тишина за спиной угнетает. О чём Мила думает? Приняла ли всерьёз моё сожаление или насмехается?

К ней в обычной-то жизни невозможно подойти и что-либо сказать, а наедине я становлюсь связанным по рукам и ногам и теряю способность нормально выражаться.

Меня распирает любопытство, догадалась ли она о смысле моих слов, но я медлю и не оборачиваюсь. Не хочу столкнуться с безразличием в её глазах. Эта игра в кошки-мышки порядком надоела. Я почти был у цели. Добился её взаимности. Подобрал пароль к плотно закрытой двери. Но в последний момент оплошал. И сладкая победа обернулась горьким проигрышем. Желание овладеть Вольской никуда не делось, но такой исход, который предполагает она, меня категорически не устраивает.

Что значит избавиться от меня? Какого хера она взялась менять правила?

Условие было такое: я трахаю заносчивую девицу, отделываюсь от психов в башке и в штанах, исцеляюсь от кретинизма и сваливаю в другую страну, чтобы почувствовать свободу и закрепить результат.

Но сейчас почему-то всё изменилось. То ли синдром кретина во мне говорит, что без Вольской я просто сдохну, то ли ещё что-то, но я отчётливо понимаю, что не хочу её потом от себя отпускать.

Поворачиваюсь и в какой раз твержу себе, что сбрендил, и это уже не вылечишь.

Мила стоит на том же самом месте, и её глаза устремлены прямо на меня. Незаметно расслабляюсь. В её взгляде нет равнодушия. В большей степени удивление, но присутствует и страх.

Я не жду от неё понимания. Не жду, что её мнение обо мне улучшится, но мне стало легче. Правда. Странное чувство, что я, наконец, скинул с плеч тяжёлый груз и могу расправить плечи.

– Мила, я повстречал немало шлюх в своей жизни… обычно только такие возле меня и крутятся, – осторожно подхожу ближе. – И ты совершенно не такая, – проникновенные речи мне никогда не давались хорошо, но сейчас я стараюсь внести в эту фразу всю правду, которую вижу и чувствую.

Девушка опускает глаза вниз. Но не от смущения или неуверенности в себе. Она пытается спрятать от меня свой ответ. Пресекает мои попытки расслабить её. Притупляю желание хорошенько Милу встряхнуть и вытащить наружу весь тот бред, что она хранит в себе, придерживаясь какого-то мутного плана.

– Перемирие? – ровным тоном говорю я, чтобы не упустить гладкость момента и купировать в Миле готовность удариться в бега.

В ответ я получаю… ничего. Девушка просто с серьёзным видом стоит и думает. Торопить себе дороже. Подожду окончания мыслительного процесса.

Когда на женском лбу появляется морщина, а брови медленно сдвигаются к носу, понимаю, что обдумывание идёт не в мою пользу, и сейчас на мне поставят жирный крест.

Резко начинаю тараторить:

– Давай в знак вечной дружбы устроим себе прогулку по городу? Нам же экскурсии всякие всучили. Посмотрим на местные достопримечательности…

Серые глаза мгновенно увеличиваются в размере и смотрят с подозрением.

– У нас два дня впереди… – напоминаю я.

– Там жарко… – наконец подаёт голос девушка, и я не могу сдержать глупой улыбки.

– Голые пойдём. Если спросят, скажем, что ищем нудистский пляж, – не раздумывая, делюсь отличной идеей.

Замечаю, как её пухлые губы сжимаются в тонкую линию, и не придумываю ничего лучше, как соврать:

– Марк Миронович строго-настрого запретил возвращаться раньше времени.

Не верит. Ни капли.

Хорошо. Я тоже могу быть убедителен.

– На, звони, – протягиваю свой телефон.

– И позвоню, – сверлит меня пронзительным взглядом и берёт мобильный в руки. Набираю ей номер отца, и она демонстративно с важным видом прикладывает смартфон к уху.

Сцепляемся давящими взглядами. Мила прокашливается и с моим отцом начинает разговаривать уже совершенно нормальным голосом. Сообщает ему об удачных переговорах и спрашивает о наших дальнейших действиях.

Прислушиваюсь. Улыбка, полная превосходства, растягивается на моём лице сама собой.

Старый лис натуральным директорским тоном вещает подчинённой, что расслабляться рано. Дубов может передумать в любой момент, и мы должны оставаться в этом городе до последнего, чтобы его тут же переубедить.

Мила безнадёжно вздыхает и бросает на меня убийственный взгляд.

– Есть ещё вопросы? – показушно интересуется директор.

– Мы можем свободно передвигаться по городу или должны сидеть в номере и ждать перепады настроения Дубова? – еле сдерживая себя от бешенства, спрашивает Вольская.

– Милочка, ну, конечно же, можете с Яном погулять. Зачем уж впадать в крайность? – снисходительно говорит отец, и я прикусываю язык, чтобы не заржать в голос над надувшимся лицом Милы.

– Спасибо, Марк Миронович.

– Отдыхайте, мои хорошие, отдыхайте! – слышится весёлое в трубке прежде, чем связь прерывается.

Спасибо, отец. Вот сейчас я тебе реально благодарен. Выручил.

– Ну вот всё и разрешилось, – смеясь говорю я. – Собирайся. Я подожду тебя внизу в холле.

Пока девушка не передумала, иду к двери. Уже открываю, как кое-что вспоминаю:

– Ах да, Вольская, – дожидаюсь, когда она на меня вопросительно воззрится, и со всей холодностью в голосе добавляю. – Если ещё раз посмеешь устроить подобную выходку с беготнёй по всей территории гостиницы без телефона, денег и ключей – устрою показательное наказание.

Глава 21

МИЛА.

Экскурсии в жару – это настоящее безумие. Нагретый воздух сжимает лёгкие, а палящие лучи солнца припекают так, что голова перестаёт соображать, не говоря уже о коже, которая за это время приобрела приличный бронзовый загар.

Какие тут солнечные ванны… Если не хочешь сгореть заживо, то каждый выход из машины до помещения должен быть исключительно перебежками.

Но я и на это готова, лишь бы больше не оставаться с боссом наедине. Его слова и взгляд напугали до чёртиков.

«Всё очевидно…»

Мне одно очевидно. Мужчина решил любым способом мне показать, что всегда получает то, что хочет.

У него почти получилось.

Точнее, я дала промашку.

Стоит только увидеть его горячее тело и почувствовать на себе сильные руки, то мой мозг полностью отключается. Все эмоции представляют полную неразбериху, и я начинаю физически сгорать. Каждое прикосновение Яна оставляет свой отпечаток не только на коже, но и глубоко внутри. Я испытывала в своей жизни страсть. И не раз. Но то, что вызывает во мне босс, не имеет определения.

Чувствую себя круглой дурой. Не могу понять, что мне вообще нужно. Похоже на то, что я неуравновешенная истеричка.

Какое решение принять?

Оттолкнуть или всё же принять?

Я давно решила, что первое.

Но тогда почему мы сейчас стоим в одном маленьком живописном музее, и я вместо того, чтобы слушать гида и рассматривать какие-то глиняные горшки, вспоминаю мужские длинные пальцы на своём бедре и требовательные губы, втягивающие в себя мои соски.

Это точно на меня так жара действует.

И не на меня одну. Слышу около себя замученный выдох.

Босс устал.

Перевожу на него взгляд. Барсов даже и не пытается вслушиваться в увлекательнейшую историю о гончарных мастерских на Руси, а вовсю пожирает глазами меня.

Я не он. Старательно изображаю увлечённость и каждый раз отзывчиво киваю экскурсоводу, стоит ему только на меня посмотреть.

Очень интересно! Продолжайте! О чём бы вы там ни говорили, главное – не останавливайтесь и не оставляйте меня одну с этим… соблазнителем, облизывающим губы и потирающим ладонью крепкую шею.

Каким бы Ян ни был красавцем, дать мне то, что я хочу, он не сможет. Ему просто не знакомы понятия преданности и уважения. Он не способен поставить кого-то другого выше себя. Эгоист до мозга костей.

Я. Я. Я.

Вот и все взгляды на жизнь.

А что будет после всего со мной, он даже не задумается.

Его страх постоянства не даст возможность развить наши отношения дальше секса.

А мне не нужен только секс. Я хочу сильного и светлого мужчину рядом с собой, кому бы я могла довериться и подарить всю любовь, на которую способно моё сердце.

Ловлю на себе очередной «приклеившийся» взгляд босса и тихонечко вздыхаю.

Вот так всегда. Липнут одни придурки.

Вернусь домой и займусь поисками нормального мужика. Пусть отгоняет от меня Тима и Яна. Сама не справляюсь.

За мечущимися мыслями не замечаю, как водитель возвращает нас в гостиницу и желает приятного вечера.

Кошмар.

Впереди целая ночь взаперти с голодным зверем.

– Поужинаем? – перехватывает меня у дверей босс.

– Пить не буду, – сразу обозначаю позицию.

– Я тоже, – легко соглашается Барсов, но я всё-таки отмечаю для себя, что он слегка взволнован.

Тоже боится не сдержаться.

В ресторане он галантно отодвигает передо мной стул и помогает сесть. Даже от лёгкого прикосновения его пальцев к моим сбивается дыхание и в груди подпрыгивает сердце.

К нам подходит молоденькая официантка и начинает всем своим видом демонстрировать восхищение моим спутником.

Нарочито медленно записывает каждый его заказ, при этом зачарованно смотря в рот и блаженно улыбаясь. Грудь ещё выпячивает.

Чего ты там выпячиваешь? Два соска-торчка прикрыла поролоном и радуется. И задница у тебя плоская. Ноги, правда, длинные…

Внутри вспыхивает неприятное жжение, и я, борясь с постепенно накатывающим возмущением, испепеляю соплячку взглядом.

Ей хоть бы хны.

Напитки какие-то предлагает. Босс как назло ещё молчит чего-то. Поворачиваю к нему голову и натыкаюсь на неприкрыто весёлую улыбку. Ладонью ещё подбородок подпирает, любуется.

– Что вас так забавляет, Ян Маркович? – скриплю зубами от злости.

– Вы, Мила Андреевна, – улыбаясь шире, отвечает босс. – Принесите моей девушке какой-нибудь прохладный фреш, она сегодня довольно вспыльчива, нужно освежиться, – наконец удостаивает девчонку своим вниманием Барсов.

Та на секунду расстроенно хлопает глазами в мою сторону, но затем возвращает мужчине милую улыбку и спешно уходит.

Даже не провожаю эту девицу взглядом, хоть и чувствую, что спину обжигает от её мысленных плевков.

– Ну а теперь, Мил, давай вернёмся к нашему разговору, – меняет интонацию в голосе босс, и я встревоженно начинаю теребить в руках салфетку.

***

– Я знаю, что обидел тебя теми словами, и по моей вине тебя считают… – прочищает горло и смотрит прямо в глаза. – …легкодоступной, – выражение его лица уже отличается от раннего беззаботного настроя. – Но не суди обо мне по одному поступку.

– А что, есть ещё и другие? – поражаюсь я.

На секунду задумавшись, Ян с некой небрежностью отвечает:

– Только те, за которые мне перед тобой не стыдно.

Мысленно охаю.

То есть за все беспочвенные наезды на меня ему не стыдно.

Мне бы столько зазнайства, и я бы тоже была во главе стола.

Барин со стажем, чтоб его.

Моё молчаливое порицание затягивается и переносится на салфетку, которую я уже нещадно рву на клочки. Барсов предусмотрительно отодвигает от меня столовые приборы поближе к себе.

Эй, нож верни!

– Не нужно зацикливаться на мелочах, – самодовольно ухмыляется.

– Ян, – строго произношу я и сцепляю пальцы в замок. – Мне не нужны проблемы. Я просто хочу работать.

– Я не собираюсь создавать тебе проблем, – рассудительным тоном произносит мужчина. – По возвращению все слухи о тебе до самого последнего я искореню.

– Я не об этом, – качаю головой и замолкаю, когда возле стола начинает крутиться соплячка.

Всё это время наши с боссом взгляды ведут безмолвный разговор.

Мужчина злится, но напор пока сдерживает. Хотя уверенность в его выдержке тает с каждой секундой. Слишком уж плотоядный у него взгляд.

– Что-нибудь ещё? – воркует у него над ухом официантка.

– Достаточно, – продолжая смотреть на меня. – Вы свободны.

Судя по неразборчивому бухтению, девчонка такого поворота ну просто «не ожидала».

– Я хочу тебя, – совершенно обыденно говорит мужчина, делая глоток почему-то именно моего сока.

– Наслышана, – угрюмо свожу брови. – Вкусно?

– Очень, – облизывает губы Ян и возвращает стакан с напитком на место.

Мне вот интересно… он только со мной такое проворачивает? Только мою еду отбирает? Это он пытается меня спровоцировать или сам заводится от таких мальчишеских выпадов?

– Ну так что? – тянет свои грабли уже к моей тарелке. – Что мне нужно сделать, чтобы ты раскрыла объятия?

Мельком оглядываю соседние столики и, убедившись, что все заняты приёмом пищи, от души пинаю Барсова по колену:

– Я сейчас уйду!

Стиснув зубы, Ян подаётся вперёд и грубо спрашивает:

– Чего ты хочешь??

– Я хочу того же, что и все женщины!! – раздражение в моём голосе переходит на рык. – Успешную работу, любящего мужа, здоровых детей, большой дом и маленькую собачку с выпученными глазами!! – привстаю и, упершись кулаками в стол, нависаю над опешившим боссом. – Сможешь что-нибудь из этого мне дать?

– Нууу… – растерянно тянет Ян. – Что там про дом и собачку?

– Так. Всё, – отодвигаю громко стул и хватаю свою сумочку.

– Стоять, – вмиг приходит в себя мужчина. – Мы не договорили, – включает режим заморозки.

– Не о чем говорить, – сердито бросаю я. – Расклад такой. Попробуешь снова ко мне пристать – я дам тебе коленом в пах, вызову полицию, уволюсь из твоей компании и с громким скандалом разрушу твою репутацию, – на такой дружеской ноте резко разворачиваюсь и вылетаю из ресторана прямиком в номер.

***

Злость берёт верх, и я швыряю подушку с кровати на пол.

О чём я думала? Как об стенку горох. Говорим на разных языках.

Чего он ждёт? Что я посчитаю его «Я хочу тебя» великим снисхождением и забуду про все обиды?

Чёрт. Ну каков сукин сын!

Мне нужно срочно вернуть здравомыслие. Отвлечься. Успокоиться.

– Мам? – дрожащим голосом после пары гудков. – Поговори со мной.

Разговор длится недолго, потому что мама уже начинала засыпать, но мне достаточно и нескольких фраз. Кирюша накормлен и спит, папа тоже, у всех всё хорошо.

Можно выдыхать.

– Ты права, – раздаётся за спиной, когда я нажимаю отбой и от страха дёргаюсь. – Я не могу тебе дать ничего из перечисленного, – хрипло произносит босс.

Осторожно поворачиваюсь и замираю в ожидании озвучивания главного вывода.

– Успешная работа у тебя уже есть, и я препятствовать не стану, – подходит к кровати и кладёт свой телефон на тумбочку. – Не стоит увольняться, – снимает с руки часы и бросает рядом. – Ты слишком ценна для компании, чтобы я потерял тебя… – осекается и добавляет. – Чтобы МЫ потеряли тебя.

Ошарашенно наблюдаю, как он снимает с себя футболку, обнажая блестящий от влаги торс, и садится на постель.

– Ты можешь спокойно работать. Больше я тебя не потревожу, – поднимает на меня глаза и смотрит затуманенным взглядом. – Только давай нормально проведём оставшееся здесь время. Я устал грызться как собаки, – проводит ладонью ото лба к макушке и обратно.

Заторможенно киваю.

– Есть предложения, куда завтра поехать? – отчуждённо спрашивает Ян, откидывая покрывало на своём постельном месте.

– Я хотела посмотреть местный храм… – сглатываю и совсем тихо отвечаю я.

– Туда долго добираться, – констатирует босс, снимая с себя джинсы и оставаясь в одних боксёрах. – И я больше не выдержу бубнёж этого зануды-экскурсовода, – под моим пристальным вниманием ложится и укрывается по пояс. – Давай возьмём машину в прокат и поедем сами? – закидывает руки за голову и смотрит на меня странно долгим взглядом. – А потом вернёмся домой и забудем всё это, как страшный сон.

– Хорошо… – как-то уж совсем безжизненно звучит мой голос.

– А теперь давай спать. Я очень устал, – поворачивается набок и закрывает глаза.

От шока не сразу сдвигаюсь с места. Медленно бреду на свою сторону. Выключаю свет. Раздеваюсь до майки и трусов и, забравшись под покрывало, размещаюсь на самом краешке кровати.

Накатывает апатия.

Вот так просто?

Просто сдался?

В душе разрастается знакомое чувство обиды. Никто никогда не хочет бороться за меня и идти до конца. Так поступил со мной Тим. Так поступает и Ян.

Дала отпор – на выход.

Лишнее доказательство, что мужчины воспринимают меня лишь как мимолётное увлечение. Не больше.

И такая печаль поселяется внутри, что поток тепла, исходящий от мужского тела за спиной, доставляет настоящий дискомфорт. Чувство досады застревает комом в горле, и я судорожно пытаюсь его проглотить.

Чего хотела, того и добилась.

Он отступил. Отвернулся.

Должна ликовать. Маленькая победа. Отстояла свою честь и место работы.

Но вместо удовлетворения я испытываю злость. Не только на него, но и на себя. За то, что чувствую себя разбитой. За слабость. За то, что вместо сна мучаю себя мыслями и прислушиваюсь к сбивчивому дыханию, касающемуся кончиков моих волос.

Хватит себя жалеть, Вольская! Очнись и вспомни, что это не кто иной, как Барсов – человек, который плевать хотел на то, что ты думаешь и как себя чувствуешь. Бесчувственный снеговик.

Твой босс.

Правильно.

Мой босс…

Им и останется. Осталось пережить завтрашний день и вернуться домой.

Точно!!

После завтрашнего дня жизнь изменится в лучшую сторону и «восклицательный знак»!

Прокручивая в голове ободряющие мысли, слишком быстро выматываюсь и, уже совсем не обращая внимания на мягкое прикосновение к затылку, проваливаюсь в сон.

Глава 22

ЯН.

Просыпаюсь резко. Просто открываю глаза и закрыть их уже не могу. Передо мной то, о чём я уже давно мечтаю. Мечта, которая является явью невообразимой, изумительной красоты. Мила.

Всегда такая разная.

То дерзкая, то робкая.

До умопомрачения сильная или как сейчас. Беззащитная. Тихая. Милая.

Словно под влиянием невидимого магнита пододвигаюсь ближе к мирно спящей девушке и дрожащей от нарастающего желания рукой нежно провожу по линии её подбородка.

Такая мягкая кожа. Трогал бы часами. Смотрел. Упивался бы неповторимым сладким запахом.

И сейчас то, что я кайфую от мысли, что Мила со мной, в тёплой постели, частично обнажена, доказывает, что эта девушка даже во сне плевать хотела на мои привычные устои.

Со мной не делила постель ни одна женщина. Я не позволял.

Удовлетворила мои потребности, исполнила пожелания, прилично заработала. Всё. Выход найдёшь сама.

Так выглядела схема связей с женщинами.

Всякие были. И худые, и толстые. И маленькие, и в возрасте. Цвет волос, губы и сиськи менялись со скоростью света. Ни одна не смогла зацепить. Ни внешностью. Ни талантами. Вообще ничем.

Я и не надеялся, что когда-нибудь проснусь и залипну от восхищения женщиной, трогая её запутавшиеся волосы и пересчитывая маленькие родинки на лице.

Не сказать, что и мечтал об этом. Я просто не думал. Неоднократно слышал о таких бреднях, но они вызывали у меня лишь смех и даже в какой-то степени сочувствие.

Вот и сейчас я не могу понять, что меня переполняет больше. Радость или ужас?

Почему она? Почему именно к дыханию Вольской сейчас прислушиваюсь, медленно стягивая с неё покрывало, чтобы обнажить ноги?

Обычные ноги…

Мля. Вру.

Шикарные ноги…

Всматриваюсь в её расслабленное лицо. Спит. Сползаю к обнажённому женскому бедру, так зазывно выглядывающему из-под края покрывала, и дотрагиваюсь до него губами. Опьянённый этим прикосновением, оставляю ещё один поцелуй около полоски трусиков, напрочь забывая, что играю с огнём. Никакой реакции не следует, и я беспрепятственно оставляю след влажных губ на ткани трусиков, плотно прилегающих к манящему треугольнику между ног девушки. Распалённый накатившим чувством безнаказанности, утыкаюсь носом прямо в её промежность и всей грудью вдыхаю самый желанный запах на свете.

Поднимаю голову и сквозь дурман, помутивший разум и зрение, смотрю на Вольскую, у которой, кажется, атрофировались все рецепторы. Спит как убитая.

Интересно, а она почувствует, если я…

Блядь!

Держись, мужик!

Только не так. И только не с ней. Я должен видеть глаза Милы, когда войду в неё резким толчком и до самых яиц.

Мля, Вольская, вот умеешь ты настроение испортить! Такими темпами я возьму приз, как самый частый дрочер.

Как я до такого дошёл? Даже когда пушок над губой только начал пробиваться, так не увлекался онанизмом, как сейчас.

Взрослый, холостой, а главное полноценный мужик – и не могу одной-единственной девке вставить.

Стоит ли так мучиться?

Взгляд падает на маленькие пальчики, подрагивающие во сне, и на красивые ногти, которые оставили отметины по всей моей спине, вызывая у меня прилив возбуждения.

Чёрт!

Это того стоит.

Поднимаюсь выше, нависаю над Милой на локтях и целую голый животик. Закрываю его майкой, чтобы больше не притягивал внимание, возвращаюсь на своё место, поправляю в трусах напряжённый член и только после этого небрежно толкаю паршивку в плечо:

– Вольская, хватит дрыхнуть!

***

– Прав был консьерж, – замечает Мила, открывая очередную бутылку с водой. – Сегодня и правда аномальная жара.

– Я не могу усилить кондиционер, ты и так в одних трусах, – говорю я, устанавливая маршрут в навигаторе.

– Это шорты, Ян, – спокойно поправляет меня девушка. – Мне и в них жарко.

– Ты и в храм собралась в таком виде? – колко замечаю я, бросая беглый взгляд на её ноги от ушей.

– Очень смешно, – щёлкает пальцами перед моим лицом. – Я посмотрела в интернете. Там на территории есть лавка, где продаются платки и юбки.

– Предусмотрительно, Мила Андреевна, – кидаю сарказм и завожу двигатель. – Нам ехать два часа минимум, – недовольно бормочу под нос, выезжая с парковки прокатного центра.

– Моя вина в чём? – возмущается Вольская, сверля мне профиль.

– Спать надо меньше, не краситься и двигаться быстрее, – язвлю я в ответ.

– Надо было заранее бронировать машину и не пришлось бы выбирать и ждать битый час оформление, – фыркает девушка и тянет руку к приборной панели. – Я замёрзла, – злобным голосом поясняет она.

– Сзади джинсовка моя. Накинь, – отодвигаю её пальцы и регулирую температуру сам.

– Обойдусь, – обиженно цедит сквозь зубы и отворачивается к окну, обнимая себя за плечи.

Прикусываю язык и сжимаю челюсть, чтобы хоть как-то себя приструнить. Весь день срываюсь на Миле, хотя злюсь сам на себя. Стоило девушке очнуться и открыть глаза, как стало понятно, что они заплаканы.

Я мудак. Реальная сволочь.

Всё утро ходил за ней тенью и от бессилия рявкал по любому поводу. Сам же просил о спокойствии, а от сожаления, что стал причиной слёз, не могу сдержать накал эмоций, что рвёт изнутри.

Ну не умею я извиняться. Не умею и не понимаю женщин.

Приказать – могу.

Сказать, чего хочу от них – могу, а сообразить, что хотят от меня – никак.

И это жутко злит.

Понятия не имею, как добиться её расположения.

Она, конечно, изложила всё по пунктам…

Ей нужны серьёзные отношения, переходящие в брак.

И вот тут я туплю и вообще не въезжаю в женскую логику.

О какой женитьбе идёт речь, если ты даже переспать со мной не можешь?

Хмурюсь, когда слышу внезапно включённое радио:

«…вслед за аномальной жарой синоптики предупреждают о надвигающемся…» – выключаю, чтобы ни на что не отвлекаться.

– Эй, я не дослушала, – раздаётся негодующий голос Милы. – Что там надвигается?

– Пенсионная реформа. Тебе ещё долго, – насмехаюсь над её тоном, но тут же замолкаю, когда девушка гавкает на всю машину:

– Поворачивай обратно!! Это же невозможно!!

– Спокойно. Я просто пошутил, – кошусь на злыдню и на всякий случай включаю радио обратно.

«…а сейчас реклама! Оставайтесь на нашей волне, и вы услышите новый хит этого лета…»

На этот раз не я оборвал раздражающий звук. Судя по громкому вздоху возле себя, Вольская тоже на пределе.

– Дорога оставляет желать лучшего… – уже более миролюбиво замечаю я, когда от ватной тишины в салоне сводит затылок.

– Просёлочная… – одним словом поддерживает Мила.

– Если уж такой знаменитый храм, могли бы и сделать… – занудно развиваю мысль.

– Хорошо, что не зимой едем, а то забуксовали бы…

– Если хочешь, остановимся, и я тебя сфоткаю в поле, – вдруг осеняет меня.

– Давай лучше я тебя! – начинает хохотать девушка.

– Совместное селфи? – улыбаюсь я, предвкушая сделать наше первое общее фото.

– А давай! – соглашается Мила, включая на своём айфоне камеру. – Распечатаю, повешу на стену и буду вздыхать по ночам, вспоминая те редкие моменты, когда ты бываешь нормальным человеком.

– Сейчас договоришься, Вольская! – торможу на обочине. – Быстрее, пока машин нет… Негоже такому дяде как я по лугам прыгать и одуванчики рвать!

Искренний женский смех и:

– Быстрее! Я хочу это видеть!!!

Вылезаем из машины, и я столбенею при виде идеальной перед глазами картинки. Под ярко-голубым небом в россыпи цветов и травы стоит моя улыбчивая Мила и, беззаботно раскинув руки в стороны, подставляет лицо под ослепительные лучи солнца.

От внезапного осознания важности этого момента даже закружилась голова.

Недолго думая, достаю из кармана джинсов мобильный и быстро щёлкаю красавицу на фоне этой природной красоты.

– Ну, чего застряли, Ян Маркович? – поворачивается Мила. – Идёмте! – протягивает в мою сторону руку. – Я сплету вам венок на голову! – и по всей округе разносится заливистый смех, резко переходящий в визг, когда я срываюсь с места и бегу ловить несносную девицу, чтобы отходить по голым ляжкам каким-нибудь колоском.

***

В машину возвращаемся изрядно вспотевшие, но зато в приподнятом настроении. Не могу скрыть восторженной улыбки, когда вижу, как светится от счастья Мила. Вот что с людьми делает чистый воздух.

– Можно, в Инстаграм выложу? – тычет пальцем на фотку, где я, услужливо напялив на голову цветы, улыбаюсь как идиот.

– Только попробуй, – предупреждаю я.

– Боишься, что испорчу твой образ непроницаемого лидера? – подтрунивает девушка, наводя на мой профиль камеру.

– Да, ты права, – отвлекаюсь от пустой дороги и с усмешкой смотрю на повеселевшую Милу. – Трудно управлять компанией, когда в душе ты ромашка, – и прямо одновременно с щелчком, скосив глаза, высовываю язык.

И ни капли при этом не смущаюсь. Если такое дурачество влияет на настроение Вольской и меняет его до неузнаваемости, то я готов хоть на голове стоять… пока никто не видит.

– Шикааарно! – довольно заявляет Мила и, стрельнув в меня заговорщицким взглядом, что-то сосредоточенно проделывает в своём айфоне.

– Не расскажешь мне, милая, что это ты там промышляешь?

– Хочу отослать эту фотку на работу, чтобы успели обработать и изменить на сайте, – совершенно не беспокоясь о последствиях, поясняет девушка, но тут же огорчённо вздыхает. – Ну вот. Связь обрывается.

Победно улыбаюсь. Даже ругать её не хочется.

– Кстати, что там с моей фотосессией? – нетерпеливым тоном спрашивает Мила.

– Ничем не могу помочь, – пожимаю плечами и раздосадованно цокаю. – На фотографиях стоит гриф «Секретно».

– Ян, – звучит строгий голос.

– Мила, – в той же манере.

– Заключим сделку? – коварный ход.

– А тебе есть что предложить? – окидываю Вольскую озадаченным взглядом и задерживаю его на её голых коленях.

– Твои фотографии взамен на мои, – с важным видом произносит девушка, складывая руки у себя на груди, подпирая её так, что в вырезе тоненького топа выделяются округлые полушария.

В горле моментально сохнет.

Перевожу глаза выше, где на лице застыла маска ожидания, и вопросительно выгибаю бровь:

– Ты серьёзно ждёшь, что я соглашусь?

– Я ведь могу их опубликовать, Ян… – многозначительно тянет в ответ.

– Опубликовывай, – отмахиваюсь нейтральным тоном. – Ты можешь делать, что хочешь.

– И ты не против? – недоверчиво уточняет Вольская.

– Мила, я не дурак, – впиваюсь в неё осуждающим взглядом. – Когда я согласился фотографироваться, то отчётливо понимал, что ты можешь меня этим шантажировать.

– Тогда зачем согласился? – изумлённо шепчет девушка и замирает в ожидании ответа.

– Потому что доверяю тебе, – на полном серьёзе выдаю правду и крайне поражаюсь тому, что это признание больше не вводит меня в ужас и не вызывает в Миле отторжение. Теперь я смотрю на неё другими глазами, и степень её значимости заметно возросла.

Она не торопится отвечать, и я замечаю неловкость в её глазах. Я и не жду, что ответит. Не сейчас. Она ещё не готова распознать во мне хорошие качества. Её заботит пока только попытка отвязаться от меня, а я стараюсь изо всех сил не опуститься до уровня дикаря и не утащить девчонку в лес, мимо которого мы сейчас проезжаем.

– Ты заметила, что за последние пару часов мы не встретили ни одной машины? – задумчиво спрашиваю я, желая сменить тему и вернуть Милу из «кокона», в который она снова забралась, стоило только затронуть наши отношения. – Хотя экскурсии открыты, и я уверен, что желающих посетить храм полно.

– Может, все с утра ещё съездили? – предполагает девушка, стараясь скрыть вздох облегчения. – Мы поздно выехали…

– Может быть… Тебе не холодно? – бегло оцениваю её загорелую кожу на наличие мурашек.

– Нет. Спасибо, – улыбается. Хоть и скованно.

Нервно сглатываю. Это какая-то пытка. Сидеть и изображать безучастность. Контролировать каждое слово и взгляд. В то время, как мне до безумия хочется пересадить девушку к себе на колени, сорвать с ног эту тряпку, называемую «шортами», и войти в неё до самого основания, смакуя стон удовольствия, который она не сможет сдержать.

Вместо этого перебираю в уме приличные слова, которые не вынудят её взбрыкнуть и отвернуться.

Бля! Невыносимо!

Сжимаю руль и вдавливаю педаль газа в пол. Хоть как-то выпущу пар.

– Алло? – слышу возле себя и бросаю на Милу полный любопытства взгляд.

Если это её хмырь-бывший, то ему несдобровать. Пересчитаю все кости ублюдку, если вздумает подойти к моей женщине.

– Привет, Ев. Тебя плохо слышно! – повышает голос Мила, прикладывая плотнее к уху телефон.

Выдыхаю.

Аверина.

Беспечная бухгалтерша, помешанная на Березине, но за должность зам.буха регулярно делающая отсос Богатырёву.

Не в моих принципах уступать, но друг сам за неё просил. Пока минетчица справляется, но первый же прокол – и я вышвыриваю девку за борт. Глеб предупреждён.

Интересно, а как Мила относится ко всему этому? Наверняка в курсе, что лучшая подруга не стремается по карьерной лестнице идти верх такими способами. Или же нет?

– Не вздумай давать ему мой второй номер!! – взвинченно восклицает Вольская, и я напрягаюсь.

Зря со счетов снял придурка. Зря расслабился. Вернёмся в город – навещу падлу и детально объясню, что Мила моя.

– Ева, ты о чём?? – ошарашенно голосит девушка. – Не о чем тебе с ним разговаривать и точка. Не лезь в это!

Аж пальцы сводит, как хочу вырвать у неё из рук телефон и послать Аверину ко всем чертям собачьим.

Прислушиваюсь к разговору, но не могу разобрать голос блондинки. Стискиваю челюсть.

Если эта дебилка начнёт склонять Милу к возвращению к бывшему – уничтожу. С позором выставлю на улицу и выдам волчий билет.

– Я не против, – уже более спокойно говорит Вольская. – Если Алиса с Ксюхой согласятся, то устроим девичник у меня дома. В клуб больше не пойду.

Так она ещё и по клубам шастает…

Твою ж мать!

Когда? С кем? Давно?

Убью.

Пока паршивка щебечет по телефону, хвалясь «обалденным» загаром, выжимаю скорость до опасной границы на спидометре и обрастаю гневными эмоциями. Будто чувствуя моё напряжение, небо резко затягивается тучами, вдалеке виднеются вспышки молнии, и вот я уже включаю дворники, чтобы хоть чуть-чуть возобновить перед глазами обзор. Вместе с дождём, который крупными каплями тарабанит по машине, в унисон моей пульсации в висках раздаётся раскат грома.