Текст книги "Чудище"

Автор книги: Марси Коннолли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Но что еще это может быть? – говорит Отец.

– Не знаю, – признаю я. – Думаю, ты прав.

Я кручу в руках кружевную кайму на своем шарфе. Он не прав. В этом я уверена. От осознания этого я чувствую слабость в руках. Отец не прав. Это не воспоминания оставили во мне дыру, а то, что в моих воспоминаниях. Потерянные части меня, которые когда-то делали меня человеком. Воспоминания об Отце, к которым у меня нет доступа. Дразнящие призрачные видения моей мамы, но всегда без лица. Целая жизнь, которую я могла и не проживать, судя по тому, что я могу о ней вспомнить.

– Ты можешь рассказать мне больше о моей прошлой жизни? О моей маме?

Я хочу столько всего спросить: как я подружилась с садовником во дворце, кто эта девочка со светлыми волосами. Но пока я начну с малого.

Мой лучший умоляющий взгляд ослабевает, когда Отец отворачивается, прикрывая лицо руками. Это разбивает мое сердце – для нас обоих. То, что он не может произнести вслух это как раз то, что мне больше всего необходимо знать. Эта пустота это то, что Отец не может исправить.

Луна светит над городом низко и ярко, как будто я могла бы подлететь и дотронуться до нее. Теперь я чувствую как будто я парю все время, когда я в Брайере. Из-за Рена. Отец не одобрил бы, но я не могу с собой ничего поделать. Всякий раз, когда я вижу Рена, мою грудь распирает, он заполняет пустоту в моем сердце пусть даже и временно. Иногда, я боюсь, что могу взорваться. Интересно, прежняя я когда-нибудь чувствовала также?

Я очерчиваю круги вокруг отражения луны в фонтане. Рен опаздывает, и с каждой секундой я все больше волнуюсь. Если я не вернусь к рассвету, Отец будет зол. Еще хуже, что он узнает, что кроме моего задания что-то еще задерживает меня в Брайере.

Вдруг, мир вокруг меня исчезает и я на оживленном рынке, переполненном разными людьми и цветами и запахами. Повозки и лошади смешиваются друг с другом, но я бреду через них как будто знаю куда идти. Чья-то рука в моей руке теплая и мягкая и уверенная. Я не могу видеть лицо этого человека, но чувствую слабый аромат свежеиспеченного хлеба с корицей.

Мое сердце бешено стучит в грудной клетке. И хотя я не могу видеть его лицо, я не сомневаюсь, что тот, кто идет со мной в этом обрывке воспоминания это Рен.

По аллее разносятся голоса, выдергивая меня обратно в прошлое, ощущение счастливого удовлетворения тускнеет слишком быстро. Прежняя я, она знала Рена. Она знала и любила его…

Если только Отец не оказался прав и это только мое воображение создает эти фрагменты. Но оно ощущается таким реальным, все они, что я не могу совсем не принимать их на веру.

Голоса становятся громче. Я быстро устремляюсь за фонтан и низко приседаю. Мой плащ прикрывает все кроме глаз, и я выглядываю из-за края. Я узнаю голос Рена, но с кем он разговаривает так поздно ночью? Он появляется, шепча близко на ушко девушке. Ее плащ свешивается с плечей, и она хихикает над чем-то, что он сказал. Жгучее чувство разливается у меня в груди. Мне не нравится эта девушка с ее симпатичными желтыми кудряшками, розовыми щечками и бледно голубыми глазами. Она могла бы выйти из одной из моих сказок. Мне не нравится, что она идет и так фамильярно разговаривает с Реном. Не тогда когда предполагалось, что он встретится со мной.

У нее нет крошечных болтов в основании шеи, которые нужно было бы прятать. Ее кожа одного кремового оттенка, а не радуга из розовых и коричневых оттенков, из которых состоит моя. Она без тени сомнения человек, а я… нет. Ревность.

Да, это то слово, которое подобрал мой мозг, и я думаю, оно подходит.

Они идут близко, проходя как раз рядом с фонтаном и местом где я спряталась. Неужели Рен уже забыл меня? Неужели это бледное создание околдовало его? Зачем еще он мог привести ее к фонтану? Чувство жжения перешло в покалывание иголочками, как будто нитки, которые связывают меня в единое целое, развязываются.

Это все что я могу сделать, чтобы не броситься на этих двоих и не вырвать им глаза. Мои пальцы болят от давления когтей внутри, которые жаждут вырваться наружу. Почему Рен делает это со мной?

Я продолжаю прятаться, пока они направляются по аллее в противоположную сторону от той, которая ведет к тюрьме. В моей груди зарождается стон, и я не могу подавить его. Он вырывается наружу и эхом отражается от воды в фонтане.

Рен предпочел эту симпатичную девушку мне. Неужели он ведет ее во дворцовые сады? Или в церковь с мириадами разных цветов? Поделится ли он с ней своей музыкой как со мной? Я думала, между нами есть что-то особенное. Что-то что так просто не забывают. Что я ожидала? Отец предупреждал меня, что так будет. Что люди не поймут и не оценят меня. Ни один человек не захочет такого гибрида как я.

Я думала, я понравилась Рену, что он полюбил меня. Слезы потоком хлынули по моим щекам, и луна задрожала в небе. Я думала, что Рен мой друг. Но нет. Он уже забыл меня. Я знаю, что Отец сказал бы. Он сказал бы, что теперь я должна забыть все о нем.

Я поднимаюсь из своего укрытия и бегу к тюрьме. Я возьму первую девочку, которую увижу и полечу домой. Я больше не буду ждать Рена у фонтана.

Пока я бегу, стыд приходит на смену слезам. Последнее время я была отвлечена. Я пренебрегала целью, ради которой была создана. Я предала Отца. Я предала маму, которую не могу вспомнить. Я предала себя. Ради ненадежного, глупого человека.

Я врываюсь в тюрьму, но сегодня я так зла, что позволяю своей ярости руководить мной. Я не использую сонный порошок Отца; Я забираюсь через окно, застигая стражников на посту врасплох. Все семеро падают на пол без сознания еще до того как те которые охраняют комнату девочек открыли дверь. Я вою на луну, которая освещает комнату, и один из оставшихся стражников убегает на улицу. У тех, кто остался в трясущихся руках вытащенные мечи и они пытаются окружить меня. Я пробираюсь через них, хвост хлестает из стороны в сторону и они как камни с грохотом падают на пол. Девочки с другой комнате шепчутся, и это заставляет меня остановиться. Я не хочу делать то же самое с девочками.

Я вытаскиваю склянку с сонным порошком Отца и кидаю ее в комнату. Девочки охают, когда она разбивается, но вскоре весь шум затихает. Я захожу внутрь комнаты и жалю ближайшую девочку, чтоб быть уверенной, что у нее нет шансов проснуться во время полета домой. Помещая ее себе под руку, я плотней запахиваю плащ и покидаю тюрьму.

На короткий момент я размышляю над тем, чтобы догнать мужчину, который убежал. Я узнаю его по запаху страха, как кролика, которого я ловила на обед. Но здесь столько людей и так много пульсирующих сердец в каждом доме, который я пробегаю, что у меня заняло бы всю ночь, чтобы сделать это. Нет, гораздо важней, чтобы я доставила эту девочку в безопасность. Я исчезаю в тенях, поглощенная переулками Брайера. Позади меня, я слышу звук своего имени на ветру.

– Ким! Ким!

Я игнорирую его. Я больше не буду пренебрегать своей миссией.

Я СЕГОДНЯ СУПЕРВНИМАТЕЛЬНАЯ К СВОЕМУ ОТЦУ. ПОСЛЕДНИЕ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ Я сидела надутая в своем саду. Мои розы это все что мне последнее время приносит радость. Отец чувствует, что во мне что-то поменялось, но не мучает меня вопросами. Он не догадывается, что это имеет отношение к мальчику, которого он запретил мне видеть. Он был бы разочарован, если бы узнал. Я не могу допустить, чтобы это случилось. Отец нуждается во мне. И я нуждаюсь в нем. Мне не нужен Рен. Воспоминания, где я и Рен вместе сделали все только хуже. Прежняя я могла его знать. Интересно предпочел он ту девушку мне в моей прошлой жизни тоже? Или была ли я близким другом, о котором он до сих пор горюет? Имея историю с колдуном, подозреваю, что он потерял многих друзей, не только ту девочку, которой я когда-то была.

Очень сложно не думать о Рене. Мне больно думать о его имени, как будто в нем есть какая-то магия. Когда я работаю в своем розовом саду, этот аромат напоминает мне о нем. Только сегодня утром я уже несколько раз доставала его розы, лежащие под обложками моих книг. Он наполнил меня, и теперь я опять чувствую себя опустошенной. Пустота хуже. Странно как один человек может полностью опустошить другого. Мне это совсем не нравится.

Я повторяю рассказ Отца о колдуне снова и снова. Колдун убьет каждую девочку Брайера, чтобы утолить свою жажду темной магии. Он высосет магическую энергию из Бату. Он испепелит Отца. Он разрушит Брайер по кирпичикам. Он убьет меня, второй раз.

Я наполню дыру в груди своей целью. Отец полагается на меня. Я должна спасти детей и найти колдуна, чтобы уничтожить его. Только тогда мы с Отцом сможем быть действительно в безопасности.

Я выдергиваю сорняк и бросаю его в растущую кучу. Интересно как Бату поживает последнее время. Отец не ходил на рынок всю неделю, и я не могла пойти к реке, чтобы увидеть Бату несколько дней. Вместо этого я с безразличным лицом бродила по своему саду, представляя себе свои ночные встречи с мальчиком с которым мне изначально не следовало разговаривать.

Пиппа скулит из своего укрытия в тени живой изгороди. Земля под моими ногами дрожит, и я нюхаю воздух. Дэрелл приехал за девочками. Я могла бы почувствовать его запах за несколько километров. Я хмурю нос, но поднимаюсь, чтобы поприветствовать его, когда повозка заезжает. Он друг Отца; я должна быть милой. И держать дополнительные части своего тела спрятанными. Отец в этом твердо убежден. Я заворачиваюсь в плащ, убирая хвост и прижимая крылья к спине. Подтянув лошадей и повозку в виде ящика к дому, Дэрелл приподнимает шляпу.

– Добрый день, мисс Ким, – говорит он. – Ваш отец здесь?

– Конечно, я приведу его и Ваш груз. – Я поворачиваюсь к дому быстрее, чем мне следовало, но я до сих пор чувствую себя некомфортно среди большинства людей. Со всеми, кроме Рена.

Отец у огня, читает книгу.

– Дэрелл приехал, – говорю я.

Он закрывает книгу.

– Чудесно. Приведи девочек, хорошо? Дай им дополнительную дозу. Мы не хотим, чтобы он проснулись рано и испугались.

– Конечно. Дэрелл хочет поговорить с тобой, полагаю.

Отец глубоко вздыхает.

– А, да, как обычно.

Он поднимается из кресла, и я понимаю какой он хрупкий. Он конечно сильный, но работа негативно сказывается на нем. Все его эксперименты в подвале башни допоздна требуют от него много сил. Но он всегда кажется более уставшим в те дни, когда Дэрелл приходит.

Внезапное чувство вины появляется в моей груди. Как я могла хоть на секунду усомниться в нем? Что бы он ни прятал в лаборатории это часть большого плана, я уверена. Как всегда, он расскажет, когда я буду готова. Если он до сих пор не рассказал мне, то в этом виновата только я. И я не была такой надежной, как бы мне хотелось в последнее время. Хочется мне признать это или нет, но Отец, несомненно, замети это. Я исправлюсь, буду внимательно фокусироваться на своей миссии, и тогда Отец сочтет нужным поделиться другими своими секретами.

Я направляюсь в башенную комнату. Одна из девочек сидит на кровати, рассматривая то, что ее окружает. Это очаровательная комната с яркими белыми стенами и тюлевыми занавесками. Каждое утро я приношу нашим гостям свежие розы из моего сада, хотя они не достаточно бодрствуют, чтобы узнать, что это делаю я. По просьбе Отца я не разговариваю с ними.

После предательства Рена, я не могу не думать, что Отец прав что предостерегает меня от того чтобы привязываться к людям.

Я глажу девочку по руке. Она поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, держа большой палец во рту. Она самая молодая девочка из тех, кого я спасла.

– Ты съела свой обед как хорошая девочка? – спрашиваю я, хотя я вижу, что хлеб с сыром, которые я принесла ранее, остались нетронутыми.

Она крутит свободной рукой свои волосы и качает головой.

– Ты голодная? – я пододвигаю тарелку к ней. Она осторожно рассматривает ее перед тем как потянуться и взять хлеб и запихнуть себе в рот. Я жду, пока она его не прожует, и разворачиваю свой хвост. Ее глаза расширяются, и она отскакивает на кровати назад к окну, как будто хочет сбежать. Она сбежит. Она просто еще не понимает этого.

– Тебе нужно уснуть, чтобы отправиться в свое путешествие. Не волнуйся. – Я улыбаюсь ей, и она начинает хныкать. Я не понимаю людей. Я хочу помочь, но почему-то они никогда не понимают что то, что я предлагаю это помощь. Однажды она и другие девочки поймут.

Мой хвост резко выбрасывается вперед, зеленые чешуйки сверкают, и девочка падает вперед на кровать. Другие скоро проснутся, поэтому я повторяю это действие с ними, потом поднимаю первую и выношу на улицу. Отец и Дэрелл жарко о чем-то спорят, но я слышу только конец.

– Ты получишь свою награду в свое время, – говорит Отец.

– Лучше бы это время настало поскорей. – Я раньше не видела, чтобы у Дэрелла было так искажено лицо. Я не понимаю выражения его лица, но понимаю его слова. Что Отец пообещал ему в обмен на его помощь?

Лицо Отца озаряется, когда он видит меня. Я кладу девочку на самодельную детскую кроватку, прикрепленную к решетчатой стенке в задней части повозки. Взгляд Дэрелла врезается мне в спину, когда я приношу следующих двух девочек из дома. Я кладу каждую из них в повозку, привязываю их на время путешествия и оборачиваю их одеялами.

И хотя они меня боятся, я чувствую сестринскую любовь по отношению к ним. Они были несчастны в той тюрьме. Я хочу, чтобы они были в безопасности и счастливы.

Дэрелл забирается на свое место и хлестает лошадей. Я наблюдаю, как девочки уезжают пока они не исчезают за живой изгородью. Отец начинает подниматься по ступенькам, и я ловлю его за руку.

– Еще три. Скольких мы уже спасли? – спрашиваю я.

Он улыбается.

– Ну, больше двадцати. Ты делаешь прекрасную работу, моя дорогая. – Он целует мой лоб и тепло наполняет меня. Отец гордится мной. Я сделаю все, чтобы так и оставалось. Он никогда не узнает секреты, которые я от него скрываю. О Рене и Бату.

– Какое у Дэрелла вознаграждение, Отец? – спрашиваю я.

На какой-то миг он выглядит удивленным, но потом приходит в себя.

– А, ты слышала это? – он вздыхает. – Дэрелл не как мы. Он очень корыстный человек. Пока мы хорошо ему платим, он будет держать в секрете наше местоположение и нашу миссию.

Обдумывая сказанное, я помогаю ему сесть в свое кресло у огня.

– Он не заботится о девочках?

Меня это озадачивает. Как кто-то может не заботиться о них с их милыми детскими личиками?

– Просто он больше заботится о себе. Не беспокойся о нем. Когда наша миссия будет выполнена, Дэрелл уйдет из нашей жизни. А пока он ценный союзник. – Отец открывает свою книгу на том месте, где он читал до этого.

– Его награда это серебро или золото?

– Это моя забота, ребенок, не твоя. Разве у тебя нет города, в который нужно проникнуть сегодня ночью?

Я широко ему улыбаюсь.

– Разумеется, есть.

– Тогда тебе бы лучше немного поужинать. Тебе понадобятся силы.

В душе Отец всегда желает мне лучшего. Поэтому я подчиняюсь.

К тому времени как солнце садится, я отчаянно нуждаюсь в чьем-то утешении. В ком-то кто понимает мое одиночество. Я не направляюсь сразу в Брайер. Мои ноги приводят меня к реке, зов моего брата-дракона слишком силен, чтобы его игнорировать. Я парю над тропинкой. Солнечный свет и слабый звук шумящей воды указывают мне дорогу. Тени вращаются вокруг меня, но их странные формы не пугают меня. Мне нечего боятся от чудовищ в лесу. Я и есть чудовище. Люди не могут мне ничего предложить, больше нет. Во мне слишком много животного и инстинктов. Слишком много сломанных кусочков, сшитых вместе.

В моих книгах никогда не упоминалось, выходят ли драконы ночью, но каждой фиброй своей души я зову Бату. И хотя это не соответствует нашему принятому обычаю, я надеюсь, он найдет меня сегодня у реки.

Я когда я подхожу к реке, я закрываю глаза и полностью отдаюсь своим чувствам. Сова ухает с дерева на другом конце берега. Вода рядом со мной весело журчит, не обращая никакого внимания на мой внутренний хаос. Аромат ночных цветов тянется в воздухе откуда-то из глубины леса. И потом сырой, темный, с небольшим привкусом металла запах повисает в воздухе.

Я открываю глаза и нахожу Бату перед собой. Сестра, говорит он.

Слезы наполняют мои глаза, когда кожаное крыло оборачивается вокруг меня. Я чувствую себя больше дома, чем когда-либо чувствовала себя. Отец любит меня, он стольким пожертвовал ради меня, но он даже не может до конца понять, каково это быть тем, кто я есть. Иметь человеческие желания и страхи, так сильно отличаться от людей, что это совершенно неоспоримо. А Бату понимает. Он тоже жил среди людей, любил их, и был предан ими.

Он выдыхает влажный воздух на меня. Что случилось?

Я кладу голову ему на крыло. Лунный свет отражается по-другому не так как солнечный. Вместо яркого серебра, он теперь угольно-черного бриллиантового оттенка.

– Я совершила ошибку, доверившись человеку. Мне не следовало так привязываться.

Я бросаю в реку камушек, и он исчезает под волнами.

– Он предпочел мне другую девушку. Кого-то… симпатичней. Я не думала, что он может так легко предать меня.

Никто никогда не думает.

– Я очень рада, – говорю я, не в силах скрыть дрожь в голосе, – что ты есть у меня. Всегда, сестра, всегда.

Я достаю сообщение, которое спрятал Рен во дворце и даже не останавливаюсь у фонтана. На краю лежит роза. Снова. Это для меня или для другой девушки? Горечь отдает у меня на языке, и я покидаю фонтан с его счастливыми ангелочками. На этот раз я не отвлекусь. Я буду делать то, ради чего меня создали. Я спасу тех девочек и буду держаться подальше от Рена. Я не проходила мимо дворца последние несколько дней, но сегодня я чувствую себя смелей. Встреча с Бату придала мне немного храбрости. Рен не помешает мне выполнить ни одну часть моей миссии, и Отец говорит, что знания о планах короля и совета помогут нам.

Записка, которую я запомнила, гласила: Д должен вернуться на свою базу завтра.

Я не могу не думать, кто такой Д и где своя база находится, но расшифровка сообщений это не мой конек. Спасение молодых девушек попавших в беду, вот мой конек.

С моим острым, как бритва зрением я добираюсь до здания тюрьмы за рекордно короткое время. В тени я закрываю глаза, позволяя своему обонянию дать мне знать о количестве стражников внутри. Я чувствую запах огня в печи в следующем здании, болезненный запах детей в тюрьме и запах роз на ветру. Стражники пахнут мускусом и землей, потом и страхом, прилипшим к их коже. На короткий момент мне кажется я могу уловить запах Рена, похожего на свежеиспеченный хлеб, но он рассеивается до того как я могу убедиться в этом. Я содрогаюсь. Он не может захватить мои мысли сегодня. И никогда снова.

Один стражник, выставленный перед входной дверью, клюет носом. Я наблюдаю за ним в течение нескольких глубоких вздохов. Он ни на сантиметр не пошевелился. С легким шелестом крыльев я взлетаю на крышу тюрьмы, отодвигаю в сторону черепицы, и падаю вниз через дыру в крыше. Тошнотворный запах заполнивший все пространство ударяет меня как кирпичная стена, но я пробираюсь сквозь него. Девочки заболевают все сильней с каждым днем. Грязная магия заболевания висит в воздухе как облако жужжащих насекомых. Двое стражников отрываются от стены и кидаются на меня; я подхожу и жалю их, доставая склянку с сонным порошком из-за пояса. Дверь в тюрьму резко открывается и еще больше стражников – больше чем обычно – прибывают через дверь. Единственный стражник снаружи, должно быть, предназначался, чтобы дать мне ложное чувство безопасности. Я бросаю склянку в толпу стражников и наблюдаю, как облака порошка берут верх над половиной из них сразу. Несколько сопротивляются дольше, чем я ожидала, и набрасываются на меня. Только двое добираются до меня на ногах, в то время как другие поддаются эффекту оружия Отца. Шипя и выставив когти наружу, я жалю двух оставшихся слуг колдуна. К моему огорчению, одному удается порвать мой плащ своим мечом перед тем как упасть. Завтра мне придется это зашивать, а пока я возвращаю свое внимание к девочкам.

Я провожу взглядом по комнате, отыскивая кровать стоящую рядом с той которую я освободила в прошлый раз, и замираю. Там, в кровати ближайшей к двери, лежит девочка, которая украла Рена. Я не дышу целую минуту. Она милая, даже с бледным оттенком на лице. Ее желтые кудряшки лежат врассыпную на подушке позади ее головы, но ее когда-то идеальное лицо сейчас испорчено сыпью, которая ползет вверх по ее шее и покрывает ее щеки, а ее изящные руки покрывают фурункулы. Каким-то образом она все равно выглядит как ангел. Это и есть, почему Рен предпочел ее? Она светлая и простая, в то время как я темное сочетание.

В этот момент я понимаю, что значит слово ненависть. Я ненавижу эту девушку. Я ненавижу то, как Рен смотрел на нее. Я ненавижу то, как она смотрела на него. Я ненавижу то, что не могу перестать представлять себе, как он показывает ей все секреты Брайера, которые показал мне.

Но должна ли я спасать ее? Вот вопрос. Я могла бы сказать Рену, что спасла его новую девушку, и он был бы навеки в моем долгу. Она будет спасена от колдуна и его пыток и его яда. Она будет так далеко в красивом безопасном королевстве. Далеко от Рена.

Не могу отрицать, что соблазн силен. Но если я оставлю ее колдуну, она навсегда будет недоступна Рену. Этот соблазн еще сильней. Это сделает больно Рену. Если он действительно любит ее, у него разобьется сердце. Я не могу вынести мысль о Рене таким. Я не могу вынести мысль о нем испытывающем боль даже секунду. Он может не любить меня, но он навсегда занял место в моем сердце, нравится мне это или нет.

Не смотря на то, что он меня оставил, я не могу своими действиями причинить Рену боль.

Я должна спасти ее.

До того как я могу передумать, я забираю свою добычу и как можно быстрей покидаю тюрьму.

Последнее чего мне хотелось бы это натолкнуться на Рена с его новой девушкой в руках. За ничтожное время я оказываюсь у парапета и затем лечу домой с полным сердцем противоречивых эмоций – удовлетворение от осознания того что я поступила правильно и отчаяние от того что я полностью потеряла Рена.

ОТЕЦ ПРИКАЗАЛ МНЕ НЕ БЕСПОКОИТЬ ДЕВОЧЕК, НО сегодня я не обращаю на его слова внимания. Не тогда, когда та девушка, мой враг, сидит наверху в башне и рыдает. Я почти не спала всю ночь; каждый нерв в моем теле горит от любопытства и неприязни. Часть меня нуждается в том, чтобы узнать кто эта девочка, которая забрала Рена у меня так легко. Она красивей намного, но что еще есть в ней такого, что склонило его к ней? Я не думала, что он такой уязвимый к этим чарам. В основном, потому что я думала, что он очарован мной. Но я ошибалась.

Пока Отец дремит в своем кресле с Пиппой свернувшейся у него на коленках, я на цыпочках выхожу из дома и направляюсь в башню. Солнце согревает лоскутную кожу моих рук, и я провожу пальцем линии между ее частями. У этой девочки нет такой странной кожи. Поначалу мне казалось, что есть что-то милое в этом множестве оттенков, но я медленно начала ненавидеть их. Эти кусочки кожи отпугнут любого человека, такого как Рен. Хвост и крылья, которые оказываются такими полезными для меня для моей миссии, будут считаться отвратительными. Как такое возможно, что все те части меня, которые я так ценю, могут оказаться отвратительными для других.

Плач той девушки доносится через весь двор. Она, должно быть, стоит у окна. Скучает ли она по Брайеру? По своему дому? По Рену?

Мои когти неожиданно выскакивают по собственному желанию, и я сжимаю кулаки, чтобы убрать их обратно. Я скучаю по Рену. Мне важно скучает ли она.

Я взлетаю вверх по ступенькам, останавливаясь лишь около двери в комнату наверху. У меня все больше кружится голова. Я увижу, что это за девушка. Мой хвост завернут вокруг ноги, крылья плотно прижаты к спине, и плащ прочно закреплен. Я не должна ее сильно напугать.

Когда я открываю дверь, она с криком отскакивает от подоконника и хватается за спинку кровати побелевшими пальцами.

У меня пропадает голос. Что-то в ее сузившихся глазах лишает меня дара речи.

– Ты, – говорит она. – Кто…?

Звук захлопывающейся двери дома разносится по двору внизу. У меня мало времени.

– Откуда ты знаешь Рена? – требую я.

– Рен… – шепчет она. Она отступает назад, растерянность омрачает ее симпатичное личико. Сыпь прошла, но она до сих пор бледная от болезни которую наслал на нее. Колдун. Она не может быть младше меня больше чем на год или два. Разносится звук шагов вверх по лестнице. Отец идет. Как он узнал, что я пойду к ней?

Лицо девушки искажается.

– Ты была в моих снах. – Она содрогается. – Ты мой ночной кошмар! И твои глаза!

Я замираю, когда девушка со светлыми волосами, похитившая Рена начинает безудержно трястись. Мои глаза?

Но сейчас у меня мои человеческие голубые. Неужели эта девушка знала меня прежнюю?

Дверь резко открывается.

– Ким! Что ты делаешь?

Девушка отскакивает назад к стене. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть в лицо очень рассерженному Отцу.

– Прости, я…

Он хватает меня за руку и выдергивает из комнаты.

– Что я говорил тебе по поводу разговоров с девочками?

– Не делать так, – жалобно говорю я. Его хватка причиняет мне боль.

– Правильно, а почему? – Его лицо такое же красное как мои розы, а дыхание затрудненное от того что мы быстро шагаем вниз по лестнице.

– Ты не хочешь, чтобы я привязывалась к ним.

Он прав, но он не знает, что мне не угрожает это по отношению к этой девушке. Эта девушка другая. Не думаю, что она мне сильно нравится. Я спасла ее ради Рена, и… она была не очень мила со мной. И что она имела в виду, называя меня ночным кошмаром?

– Не привязываться. Мы не можем держать их здесь слишком долго. Это очень опасно. Единственное место, где они в безопасности это Белладома.

Мы доходим до первого этажа, и он разворачивает меня лицом к себе.

– Мы не можем позволить, чтобы что-нибудь отвлекало тебя от твоей миссии, Кимера. Ты меня понимаешь?

Я не могу смотреть ему в глаза.

– Да, я понимаю.

И я понимаю, прекрасно. Я просто не могу не интересоваться. Особенно ей.

– Хорошо, больше так не делай. Я жду от тебя, что ты будешь регулярно давать им дозу снотворного, а пустая болтовня с ними тебе потом обернется болью.

Отец вздыхает и кладет мне мягкую руку на щеку.

– А ты знаешь, как сильно я не выношу, когда ты несчастна.

Прохлада разливается у меня внутри, ослабляя жгущий гнев в мое сердце. Почему я проникла туда, чтобы увидеть ее? Я ненавижу расстраивать Отца. Имея Рена и Бату, я уже сделала гораздо больше, чем он знает! Я должна исправляться. Ради Отца. Рен и та девушка ничто для меня. Отец и спасение Брайера от колдуна – все. А Бату, ну он мне тоже дорог. Я твердо намерена каким-то образом убедить дракона присоединиться к нашей цели. С драконом на нашей стороне, победа над колдуном точно будет быстрой.

Я глажу Отца по руке, когда мы пересекаем двор. Курицы громко кудахчут нам, несомненно, надеясь получить еще еды.

– Обещаю, я больше не разочарую тебя. Я буду ходить в башню только чтобы ужалить их и больше ничего.

Он вздыхает.

– Это хорошо, моя дорогая.

Когда я усаживаюсь у огня, чтобы почитать, я понимаю две странные вещи. Первая, это то, что мне не пришло в голову принести той девочке розы, хотя я делала это для всех других девочек, которых спасла. Может быть, часть меня не хотела делить с ней вообще ничего, даже цветы. И вторая, это то, что Отец был так зол на меня, что совершенно позабыл попросить меня ужалить ее, чтобы она снова уснула.

СЕГОДНЯ У МЕНЯ ТЯЖЕЛО НА СЕРДЦЕ, КОГДА Я ПОКИДАЮ НАШ ДОМ. Дождь продолжался в лесу весь день и сейчас деревья и тропинки окутывает густой туман. Я с трудом могу видеть свои ноги.

Последние несколько ночей я прокрадывалась в город вместе с растянувшимися тенями, но ни разу не заметила Рена. На несколько секунд мне показалось, что я уловила его запах хлеба в холодном ночном воздухе, но он растаял до того, как я могла отследить то место, где он прячется.

Но я знаю, что он был в Брайере. Он продолжал оставлять свои записки во дворце как дразнящие и приводящие в замешательство подсказки. Мистический Д стал еще более частой темой в сообщениях, чем обычно. Еще больше девочек заболело. Д переместили. И потом, Д нигде нет. Я уверена, что Д это человек, хотя Отец предложил, что это могло бы быть что-то начиная от имени человека до кода, необходимого для безопасности, или кто знает что еще.

Кто или что бы это ни было, Рен знает и Рен информирует остальных.

Моя решительность не пускать его в свои мысли ослабевает с каждым часом. Это практически невозможно делать, когда он стал так сильно связан с моей собственной миссией. Другой девушки больше нет, она на пути в Белладому. Я рада этому. Почему бы Рену снова не быть заинтересованному мной? Желание увидеть его, услышать его, почувствовать его запах, смеяться с ним сильнее меня.

Отец прячет меня в доме, как принцессу из моей книги в башне. И, как и она, я нуждаюсь в чем-то еще. Часть меня, та девочка, которой я раньше была, жаждет более глубокой, человеческой связи. Любовь вот то слово, которое приходит в мою голову. Я обыгрываю его, произнося его губами. Я шепчу его лесу, и оно парит там в тумане. Любовь.

Я влюблена в Рена. Я не могу перестать дрожать.

И еще я злая. Мое сердце разделилось пополам. Я хочу и обнять его, и разорвать в клочья. Люди также постоянно чувствуют? Водоворот противоречащих эмоций тянет их в два разных направления? Не думаю, что я смогла бы это выдержать. Волна благодарности наполняет меня. Отец добился, чтобы я не была просто человеком. Животные части тела, которые он мне приделал должны оберегать меня от полной силы этих эмоций.

Туман покрывает весь путь до городских стен. Когда стражник патрулирует у этой части парапета, я забираюсь на стену без колебания. Я должна сфокусироваться на спасении девочек. Забудь Рена. Позволь ему остаться в твоих мечтах, где ему и место.

Я бегу, скользя через тени. Туман следует за мной в город, окутывая каждое дерево и каждый дом пушистыми облаками. Влага прилипает к моей юбке и спутывает мои волосы, делая мой внешний вид таким же диким, как я себя чувствую. Я бегу еще быстрей.

Я останавливаюсь как раз на краю площади с фонтаном. Запах хлеба с корицей наполняет мои ноздри. Каждая часть меня немеет, от макушки головы до кончика хвоста.

Он здесь. Рен здесь. У фонтана. Надежда трепещет во мне, побуждая мое застывшее тело к действию.

Я осторожно вышагиваю на площадь. То тех пор, пока Рен не замечает меня и не поднимает на меня свой взгляд.

Выражение в его глазах заставляет меня застыть на месте. Горе, шепчет мое подсознание. Его лицо искажено страданием, но он пытается улыбнуться. Я приближаюсь еще на шаг. Мы всего в трех метрах друг от друга.