Текст книги "Чудище"

Автор книги: Марси Коннолли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

КОГДА Я ПРОСЫПАЮСЬ В БАШЕННОЙ КОМНАТЕ НА ПОЛУ, ОТЕЦ ЖДЕТ в кресле в углу, внимательно изучая меня. Обмякшее тело девочки лежит там же на кровати, где я положила ее прошлой ночью. Я долгое время ждала, перед тем как забрать ее, и так устала, что, должно быть, уснула, как только принесла ее.

– Что-то беспокоит тебя, дорогая, – говорит Отец.

Мое лицо горит огнем. Я сажусь на краешек кровати. Мои сны были наполнены картинками со странным мальчиком, и видением о маленькой светловолосой девочке. Я не могу врать. Отец проникает в самые глубины моей памяти и читает все, что я знаю.

– Тот мальчик, – говорю я, опасаясь его гнева. – Он видел меня по дороге в тюрьму. Он крикнул мне, чтобы я остановилась.

Отец схватил мои руки.

– Что? Как ты могла позволить кому-то увидеть тебя? Ты разговаривала с ним?

Я вздрагиваю.

– Я убежала. Я спряталась. Он не поймал меня.

Напряжение в плечах Отца ослабло.

– Хорошо. Ты уверена, что он не последовал за тобой в тюрьму?

– Уверена, – заверяю я Отца.

– Ты должна быть осторожна, Кимера. Если кто-нибудь еще сможет найти секретную тюрьму, они будут тоже в опасности. Только ты можешь не рискуя заходить и выходить из нее.

Чувство стыда медленно появляется у меня в животе. По какой-то причине, мне не нравится мысль, что мальчика может поймать колдун. Я откидываю странные чувства, в то время как Отец меряет круглую комнату шагами. Он стучит указательным пальцем по подбородку, как всегда, когда усердно думает.

– Что я не понимаю, это почему мальчик был на улице во время комендантского часа. По заявлению короля исключения не допускаются.

Я заливаюсь краской.

– Возможно, я кое-то знаю, но сама не могу понять.

Отец останавливается и внимательно смотрит на меня.

– Ну, продолжай, дитя мое.

Я сцепляю и расцепляю руки. Они потные, что мне кажется странным.

– Я не уверена, что король все еще у власти.

– Что? – от выражения на лице Отца мне захотелось хихикать. Растерянность, смешанная со страхом и легким оттенком счастья. Столько противоречивых чувств всего за две секунды.

– Дворец пустой.

– Расскажи мне, как ты узнала об этом, – шепчет он.

– Прости меня, Отец, но мне нужно было самой его увидеть. Во всех сказках большое внимание уделяется дворцу, и после всего, что ты рассказал мне о нашем городе, я не могла не побывать там. Но когда я попала во дворец, там никого не было. Кроме того мальчика.

Я хмурюсь, осознавая, как сильно это может расстроить Отца. Мне нужно было держать свой язык за зубами.

– Никого? Что ты имеешь в виду?

– Охрана была только у ворот, не было тяжелого дыхания спящих, один из коридоров, кажется, даже разрушается. Мальчик знал потайные пути внутрь и наружу.

У меня трясутся руки от того, что события прошлой ночи опять обрушиваются на меня, и я сцепляю их.

– Что мальчик делал во дворце?

– Это все было очень странно. Я последовала за ним до тронного зала и увидела, как он открывает панель в ступеньках помоста. Он спрятал там записку и убежал, – я широко улыбаюсь. – Но я хитрая и я прочитала эту записку и положила ее обратно. Никто не узнает.

– Что в ней говорилось? – у Отца хриплый голос и кажется, как будто ему трудно глотать.

– Ее содержание озадачивает меня. Там написано: «Еще больше девочек заболело. К подозревает колдуна. Останется там же, где и сейчас. Больше стражников».

Руки Отца трясутся, но затем он начинает громко смеяться, напугав меня.

– Он сбежал. Король сбежал и использует простого мальчика, чтобы он доставлял секретные сообщения для него. Не удивительно, что городской совет до сих пор каждый день устраивают представление, заходя во дворец. Они там только для того чтобы забирать сообщения, а не для того, чтобы по настоящему идти на прием к королю, – он вздыхает и рукой проводит по своим седым волосам, – Ким, наш король полный дурак. Если ты можешь перехватить его сообщения, то у него нет шансов утаить их от колдуна. Он может сразу доставить их к его порогу. И посылать мальчика! Во время комендантского часа! Как будто никто не заметит.

Я рада, что Отца позабавило мое открытие.

– Король, должно быть, боится этого колдуна.

– Он действительно боится, – лицо Отца принимает серьезное выражение, – колдун принес его дочь тоже в жертву. Кронпринцессу.

У меня перехватило дыхание.

– О, бедная девочка.

Я представляю себе девочку в нарядной одежде, увядающую в тюрьме во власти колдуна. Это разбивает мое сердце. Чем-то мне это напоминает ту сказку о принцессе в башне.

– Жаль, что меня еще не было в живых в то время, чтобы спасти ее.

Отец ладонью касается моей щеки.

– Я уверен, что ты бы все сделала отлично. Но мы можем спасти только тех, кто остался. Оплакивание тех, кого мы потеряли, не поможет тем, кого все еще можно отыскать.

Я счастлива, что у меня такой мудрый, добрый отец. Это придает мне смелости.

– Отец, была ли другая девочка? Маленькая, светловолосая, с которой я могла играть? – я не могу скрыть дрожь в голосе.

– Другая девочка? Нет, дорогая. Ты мой единственный ребенок. Мы жили в Брайере, но недолго, и после этого мы стали жить в этом доме, ты и я и твоя мама.

Мама. Снова это слово. Каждый раз, когда я слышу его, пустота во мне становится больше. Я ничего не смыслю в магии, но слова действительно обладают мощной силой.

– Почему ты спрашиваешь? – говорит Отец.

– У меня бы еще один обрывок воспоминания, – говорю я. – Могу поклясться это была маленькая девочка.

– Может быть, это было воспоминание о том, как ты смотришься в зеркало, или о подруге, которая у тебя была, когда ты жила в Брайере.

– Да, наверное, – соглашаюсь я, – когда я смогу поймать колдуна? Я хочу его уничтожить.

Осколки моих разбитых воспоминаний это все, что мне напоминает о том, кем я была, но зато я знаю кто я сейчас. Машина, которая уничтожит колдуна. С каждым днем, я все лучше понимаю это.

– Все в свое время, дитя мое. Я до сих пор пытаюсь найти его. Кажется, оба и он и король хорошо спрятаны друг от друга и от меня.

– Я знаю, что ты его найдешь.

Если кто и может сделать это, то это Отец. Я только надеюсь, что это случится скоро.

С тяжелым сердцем я лечу по лесу, освещенному луной. Хотя Отец уже больше не расстроен, его слова до сих пор звенят у меня в ушах. Как ты могла позволить кому-то увидеть тебя?

В самом деле, как я могла? Я не хотела, но я видела очень мало людей, не считая Отца и этого мальчика. Я, должно быть, рассматривала его слишком долго во дворце и как-то привлекла его внимание. Иначе бы он меня не заметил и не последовал бы за мной. Мое любопытство станет причиной нашего провала. Наша работа слишком важна, чтобы я могла так рисковать. Я должна выкинуть мальчика из головы. Это единственно правильный вариант, судя по тому, что говорит Отец. Я не вижу другого выхода. Тогда почему мой пульс бьется так быстро и дыхание короче?

Останавливаясь у городской стены, я проверяю, нет ли поблизости стражников, затем запрыгиваю на дорожку на самом верху. Я делаю глубокий вдох, жадно вдыхая великолепный аромат роз, доносящийся сюда наверх от ночных цветов.

Хотя я видела его всего миг, это лицо запечатлено на моем сердце. Оно отличается своими чертами от лица Отца. Оно моложе. И оно… красивое. Да, именно это слово. Красивое. И выражение его лица, смесь шока и чего-то, что я не могу распознать. Возможно, никто раньше не смотрел так на меня в моей прошлой жизни, поэтому в моем лексиконе нет подходящего слова. Но я должна выкинуть его из головы. Я не знаю этого мальчика, и Отец уверен, что он станет для нас проблемой. Из-за него наш план провалится. Или еще хуже, он может работать с колдуном. Почему еще кто-то может находиться на улице во время комендантского часа, тайно проникая во дворец? Да, мальчик может затевать что-то нехорошее. Мои мысли возвращаются к тюрьме, полной больных девочек. Я спрыгиваю вниз и бегу по переулкам так быстро, как будто лечу.

Я замедляюсь, подбегая к площади с фонтаном, опасаясь теперь выходить на открытое пространство. Я крадусь через тени, потеряв одно или два пера о грубые каменные стены. Приятная прохлада просачивается через крылья и плащ к моим напряженным мышцам и пылающей коже. Знакомый запах медленно струится через площадь – запах хлеба. Тепло медленно поднимается по моей разноцветной шее, и я переключаюсь на свои кошачьи глаза. Еще до того как я успеваю полностью окинуть взглядом всю площадь, мальчик обходит колонну и идет по направлению к фонтану. Запах хлеба становится сильней. Я застываю на месте, переключаясь обратно на человеческие глаза. Я очень хочу слиться с черными тенями, которые меня окружают. Когда он подходит к фонтану, он останавливается и оставляет что-то на краю. За игривыми ангелочками я не вижу, что это. У меня перехватило дыхание. Я в ловушке. Если я сдвинусь хоть на сантиметр, он увидит меня. Мальчик бросает что-то в воду, потом проводит по воде пальцем. Он поднимает глаза и – к моему огромному удивлению – встречается с моими, не отрывая взгляда и не моргая. Прежде чем я могу прийти в себя, он кланяется и затем убегает по той аллее, что и обычно.

Все инстинкты в состоянии боевой готовности. Это ловушка? Что он оставил на краю фонтана? Как он узнал, что я здесь? Я проклинаю себя за глупость. Несмотря на все мои старания, я была не достаточно осторожной. Я не достаточно хороша для выполнения миссии, ради которой Отец создал меня. Я все испорчу.

Я закрываю глаза, прислушиваясь к ночным звукам и вдыхая прохладный ветер, чтобы убедиться, что мальчик на самом деле ушел. В то время как он удаляется от меня, звуки его шагов и знакомый запах постепенно исчезают. Я медленно выдыхаю. Он меня видел. Какие у него странные манеры! Что он оставил на фонтане? Меня раздирает любопытство. Оно слишком сильное чтобы я могла сопротивляться. Я должна знать.

Я выхожу из своего укрытия в тени и обхожу фонтан, ангелочки весело разбрызгивают воду, попадая на меня, когда я прохожу. Там, на краю фонтана, лежит прекрасная красная роза. Должно быть, ее запах смешался с запахами других роз неподалеку, и я до сих пор не могла различить его. Мальчик, который пахнет хлебом и корицей оставил для меня розу.

Я осторожно беру ее, чтобы не уколоться шипами и прижимаю к носу темно-красные лепестки. Роза щекочет меня, но у нее божественный запах. Тепло поднимается по моей шее до самой макушки. Мне нравится этот цветок и мне нравится этот мальчик. Тот кто работает вместе с колдуном не оставил бы такой подарок. Разве не так? Мне нужно спросить Отца, я знаю, но часть меня сопротивляется. Что если он подумает, что цветок заколдован? Что если он заставит меня избавиться от него? Я хочу его сохранить, нюхать его и смотреть на него долго-долго. Это самый прекрасный цветок, что я когда-либо видела, и этот мальчик оставил его для меня. Он мой. Я его не оставлю. Может быть, я расскажу о нем Отцу утром, но сегодня ночью он только для меня.

На моем лице медленно появляется улыбка, и я опускаю руку в воду, закручивая в водоворот отражения блестящих монет на дне. Интересно, для чего они нужны. Отец точно знает.

Я затыкаю розу в свои густые заплетенные волосы и скорей отправляюсь в тюрьму.

Сегодня снаружи выставили двух новых стражников, и я вынуждена кружить в воздухе. Я внимательно слежу за тем, как они патрулируют и рассчитываю свои перемещения так, чтобы они меня не заметили.

На крыше у меня не занимает много времени, чтобы поднять черепицы. В комнате девочек выставили еще больше стражников, чем раньше. Сегодня я насчитала как минимум пять. Я бросаю склянку с порошком и смотрю, как струйки пыли кружат вокруг всех тел в комнате, охватывая и девочек, и стражников. Вскоре все они засыпают, и я могу делать свое дело. Я придумала систему, как каждую ночь определять какую девочку забрать. Я забираю девочек по очереди с каждой кровати в одном ряду. Это честно и требует меньше размышлений.

Эти девочки, глядя на них, я начинаю грустить. В то время как я благодарна, что я больше не слабый ребенок, иногда мне жаль, что я не могу вспомнить, какого это быть полностью человеком. Иметь простую жизнь, свободную от чувства долга и странных животных инстинктов, срабатывающих неожиданно. Такую, чтобы я могла встретить мальчика, который дарит мне розы у фонтана, не опасаясь последствий.

Когда я забираю девочку из следующей по счету кровати, я понимаю, что в той кровати, откуда я забрала девочку вчера и в тех, откуда я забрала в остальные ночи уже лежат другие дети. Каждая кровать в тюрьме снова занята. Я смотрю в изумлении слишком долго и слышу скрип открывающейся внизу входной двери. Стражники выставленные снаружи вернулись для смены караула, что они делают каждые два часа. Мои инстинкты включаются, и я быстро вылетаю через дыру на крыше.

Когда я добираюсь до деревьев за городской стеной, я взлетаю по направлению к дому, позволяя ночному воздуху смыть с себя все опасения, что все мои старания спасти девочек Брайера и уничтожить колдуна сойдут на нет.

Я ЛЕЖУ НА КРОВАТИ, ГРЕЯ В ЛУЧАХ УТРЕННЕГО СОЛНЦА СВОИ ОГОЛЕННЫЕ, разноцветные руки. Широко улыбаясь, я тянусь к ним, вспомнив о секрете, спрятанном под моей подушкой. Я запускаю под нее руку, чтобы достать последнюю розу. Мальчик оставлял для меня на фонтане по одной розе последние несколько ночей. Лепестки этой помялись, но она все еще источает аромат. Я прижимаю ее к носу и вспоминаю мальчика. Каштановые волосы, карие глаза. Все в нем излучает тепло. Меня согревает одна только мысль о нем. Хотя он довольно странный.

Каждую ночь я следую за ним во дворец, оставаясь незаметной в тенях, пока он проникает внутрь и прячет записку в тронном зале. Я запоминаю их все и к тому моменту как я подхожу к фонтану, роза уже ждет меня. Я была крайне осторожной, и мальчик больше меня не видел. Но он знает, что я там, раз он до сих пор оставляет для меня розы.

Записки почти такие же странные как и мальчик. Отец доволен ими, хотя я пока не могу расшифровать их смысл.

Болезнь распространяется. Переместите Д на первую позицию.

Двое стражников пропали, нужно нанять новых.

– Кимера! – Отец зовет меня, и я быстро прячу цветок обратно под подушку. Я пока не хочу рассказывать ему о розах. Он не обрадуется, узнав, что мальчик оставляет мне подарки.

– Иду! – отзываюсь я, и быстро одеваюсь. Каждое утро я помогаю Отцу кормить куриц во дворе, и сегодня я немного запозднилась. В нетерпении они скребут землю своими копытами.

Я лечу на кухню и хватаю ведро с кормом. К утру оно всегда полное, но я никогда не видела, как Отец наполняет его. Как-нибудь мне нужно будет спросить его, где у нас хранится корм, на случай если я когда-нибудь проснусь первой. Когда я разбрасываю корм среди куриц, они начинают громко кудахтать и выглядят смешно, создавая всю эту суматоху. Перья пятнами лежат во дворе, среди травы и росы и солнечного света. Я не могу сдержаться от смеха. Я люблю этих курочек. И яйца которые они несут. Мне нужно будет собрать несколько сразу после того, как я полью свои розы.

Пиппа развлекается капанием земли в дальнем конце сада, в то время как я поливаю розы красного, розового цвета и персикового с темно-красными краями. Она научилась не бегать за курами, когда они едят, хотя пока она до этого дошла, она много раз была обклевана до крови. Она скулит, найдя что-то в грязи, и бьет по нему лапой. Затем она начинает копать еще более решительно. Я прекращаю поливать цветы, чтобы посмотреть, что она нашла. От ее яростного копания во все стороны летит грязь, и я с трудом могу увидеть что-то в той яме которую она делает. Я оттаскиваю Пиппу в сторону.

– Плохая Пиппа! Плохая! – я рычу на нее, она точно поломала мои любимые розы. Сперьер отходит назад, но продолжает скулить.

– Уходи! Брысь!

Довольно большой комок корней в этом конце сада порван. Расстроенная, я кладу на них обратно землю и прижимаю ее. От злости я готова съесть Пиппу. Я останавливаюсь. В грязи лежит что-то еще. По моему телу пробегает холодок, когда я запускаю руку между вьющихся корней и нащупываю что-то твердое и негнущееся. Я дергаю, но не могу его вытянуть. Я дергаю сильней и падаю назад в гору грязи, которую оставила Пиппа, держа в руках странную вещь. Хотя она на самом деле не такая уж и странная. Я точно знаю, что это. Кость. Она длинная, белая и напоминает руку русалки, которая висит в лаборатории в башне. Из любопытства я прикладываю ее к своей руке – она почти такого же размера. Что она делает под моими розами?

Я карабкаюсь в грязи на четвереньках и копаю вокруг корней, пока кончиками пальцев не нащупываю другие кости. Я откидываю грязь, откапывая ребра и часть второй руки. Я продолжаю копать, и заляпываю сырой грязью свое платье, затем встаю, чтобы со стороны взглянуть на проделанную работу. Это скелет и он действительно напоминает мне создания, висящие в лаборатории Отца. Верхняя часть, кажется, человечья, но нижняя выглядит как ноги карликовой козы, которые Отец использует для создания куриц, но большего размера. Только отсутствует одна часть тела. Голова.

Не смотря на теплое солнце, моя кожа покрывается мурашками. Я чувствую, как будто мой желудок наполнен дождевыми червями, танцующими в земле и шепчущими, что там быть не должно. Скелету без головы не место в моем розовом саду. Что-то не так.

Я спешу по направлению к дому, только для того чтобы быть остановленной пустой корзиной для яиц у двери. Отцу понадобится несколько яиц для завтрака. Он меня ждет. Я лечу в курятник и как можно быстрей хватаю несколько яиц. Отец сидит рядом с печкой, вода уже кипит. Я закидываю в нее яйца, рычу на Пиппу, чтобы она испугалась и освободила кресло рядом с Отцом и сажусь. Когда я появляюсь, он целует меня в щеку с расширяющимися от удивления глазами.

– Доброе утро, дорогая. Что ради Бога ты натворила?

Я вытираю грязные руки о платье.

– Это не я, Отец. Это была Пиппа.

Он вытягивает руку, чтобы погладить ее по голове.

– Что на этот раз она сделала?

Я ковыряю грязь под ногтями и хмурюсь.

– Она копала в моем саду. Сначала я подумала, что она просто собирается испортить мои розы, но она нашла что-то.

То неприятное чувство возвращается, но я стряхиваю его с себя.

– Там оказался скелет, похожий на один из тех существ в твоей лаборатории.

Лицо Отца смягчается.

– Моя дорогая, я прошу прощения. Я не подозревал, что ты когда-нибудь найдешь его. Да, рядом с твоим садом был похоронен фавн. Он был… – Отец на секунду отводит взгляд, – близким другом. Насколько я знаю, он был первым гибридом, который умер от рук колдуна в его нескончаемом поиске дополнительной силы. Я похоронил его там, некоторое время назад, и посадил розы над его могилой. И в знак уважения и чтобы не дать другим использовать его кости.

– Но… где его голова?

– Колдун забрал ее как трофей. Но меня утешает то, что мне удалось спасти остальную часть его тела.

Он тяжело вздыхает и облокачивается на спинку кресла. Бедный мой Отец. Сколько всего он пережил! Я закидываю руки вокруг его шеи, жалея, что не могу выжить из него всю печаль. Он обнимает меня в ответ, а потом усаживает меня обратно в кресло, стряхивая грязь со своей рубашки.

– Вижу, у тебя была еще одна удачная ночь, – говорит он, в его взгляде грусть.

– Она уже проснулась?

Если Отец желает сменить тему, я не буду давить на него. Мне не выносимо видеть его таким расстроенным. Он качает головой.

– Нет, она до сих пор спит. В полдень мы зайдем к ней.

У девочки, которую я спасла прошлой ночью, красивые темные кудри. Они очень похожи на мои, и я решила уложить свои волосы в такой же манере. Они так мило обрамляют ее спящее личико. Возможно, тому мальчику понравится, раз все остальное мое тело остается спрятанным под плащом.

Отец открывает книгу, пока мы ждем, когда сварятся яйца. Я смотрю, как они бурлят в кипящей воде, но украдкой несколько раз посматриваю на него. Обложка книги сделана из потертой кожи, и на нее нанесен рисунок дракона. Из всех существ о которых я узнала, драконы восхищают меня больше всего.

– Это книга о драконах, Отец? Я смогу ее тоже почитать? – спрашиваю я с надеждой.

Он смотрит поверх книги.

– Боюсь, это не те сказки, которые ты привыкла читать. Тебе она покажется немного скучной. Она нужна только для исследований.

Я хмурюсь.

– Что ты изучаешь?

– Драконов и их перемещения за несколько лет. Как я уже и сказал, здесь нет рассказов.

Разочаровавшись, я меняю тему на ту, которая мучает меня уже несколько дней.

– Отец? – говорю я.

Он искоса смотрит на меня.

– Да?

– Я похожа на нее?

Он хмурится.

– На кого?

– На твою дочь. Ту, которая была человеком.

Он закрывает книгу и снимает очки.

– О, моя дорогая, ты похожа на нее, потому что ты и есть она. Ты думаешь как она, говоришь как она, даже двигаешься как она.

– Я вообще внешне выгляжу как она? Мне стало интересно, потому что Дэрелл показался мне таким удивленным, увидев меня на днях.

Он улыбается.

– Конечно, некоторые части тебя похожи. Большая часть твоего лица и головы была заменена, но у тебя остались ее глаза. Твои волосы другого цвета, но осмелюсь сказать, мне так нравится гораздо больше.

Я накручиваю длинный черный локон вокруг пальца, наблюдая как свет отражается от него.

– Какого цвета они были раньше?

– Золотистые как солнышко. Сейчас они темные как ночь. Очень кстати, не правда ли?

У меня перехватывает дыхание.

– Смогу ли я когда-нибудь отправиться в Брайер днем без плаща, как я делала это раньше?

– Почему тебе вдруг захотелось сделать что-то подобное?

Я сплетаю руки на юбке.

– Я хочу знать больше о людях проживающих там. Ты сказал, я любила их раньше. Я хочу увидеть город, когда солнце освещает фонтаны и цветы и…

Он обрывает меня взмахом руки.

– Нет. Ты гибрид. Ты никогда не будешь ходить среди людей. Тебе не стоит желать этого.

Мое лицо горит от стыда. Я желаю этого, несмотря на то, что думает Отец. Я ценю то, что получила в свой новой жизни, но не могу не стремиться узнать, что я потеряла. Возможно сейчас я и гибрид, но они тоже уже почти вымерли.

– Почему ты так плохо думаешь о людях? Разве ты сам не человек?

– Конечно я человек. Но ты нет. Я уже говорил тебе, они боятся того, чего не могут понять, и девочка с крыльями, хвостом и кошачьими когтями и глазами сильно напугает их.

Он берет меня за подбородок, когда в уголках моих глаз появляются слезы.

– Они несомненно нападут на тебя, а я этого не вынесу.

Я смотрю вниз на свои переплетенные руки. Он не может быть прав по поводу всех из них. Это не может быть правдой о том мальчике. Он оставляет для меня розы. Он хочет знать меня.

– Я уверена, что не все они плохие. Я ведь тоже наполовину человек.

– Да, дорогая. Не все люди плохие. Но тех, кто нападает от страха большинство. Даже если ты найдешь одного или двоих, которые не испугается тебя, то остальные погубят их.

– Что ты имеешь в виду?

Отец вздыхает.

– Позволь объяснить. Если люди узнают кто ты, они тебя убьют. Они выследят меня и убьют за то, что я тебя создал. Любой, кто симпатизирует тебе, тоже будет убит.

У меня все похолодело внутри.

– Неужели они такие жестокие?

– Да. Они безжалостные. Тебе надо держаться от них как можно дальше.

Он снова раскрывает свою книгу, но затем прикрывает ее, чтобы рассмотреть мое лицо.

– Ты же больше не видела того мальчика?

Он подозрительно прищурил глаза, и мне стало трудно смотреть ему в лицо.

– Нет, – вру я. – Не видела.

Успокоившись, он возвращается к своей книге, и мы ждем, когда приготовится наш завтрак.

Если у меня и были хоть какие-то сомнения по поводу того прятать ли розы от Отца, то они испарились. Его слова разрывают меня изнутри. Я не могу поверить, что то, что он сказал касается мальчика. Если люди поймают меня, я смогу защитить себя. Вот зачем Отец дал когти чтобы сражаться, хвост чтобы оглушать и крылья чтобы сбежать.

Я хочу угодить Отцу, но теперь это больше не единственное мое желание. Я хочу снова увидеть мальчика.

В МОИХ КНИЖКАХ ВСЕГДА ЕСТЬ ПРИНЦ, И ОН ВСЕГДА оказывается рядом с молодой девушкой в самых неожиданных местах. Когда я пролетаю между солнечными лучами, проникающими через деревья, я не могу не думать о том, встречу ли я когда-нибудь своего принца в таком месте как это. Гуляет ли тот мальчик когда-нибудь в этом лесу? Может ли вообще такое существо как я, иметь своего собственного принца? Может быть, где-нибудь там существует другой гибрид, похожий на меня. Или может быть, Отец создаст для меня принца.

К тому времени как я добираюсь до реки, которая изгибаясь, течет вокруг нашего леса, солнце уже висит высоко в небе, улыбаясь мне. Обычно мне нравятся такие дни, как сегодня; все в лесу окутано теплом, и я могу впитывать его. Но сегодня мои беспокойные мысли нависли тенью надо мной. Конечно, это первый раз, когда я ушла без поручения от Отца. Он на рынке для того чтобы, как он сказал, разыскать необходимые составляющие для своих экспериментов. Он вернется к заходу солнца, и ведь день в моем распоряжении. И все, чего я хочу, это читать у реки свои книги. Я усаживаюсь на выступающую из земли скалу, которая блестит в лучах солнца, и раскрываю книгу.

Меня отвлекает звук собачьего лая. Мои чувствительные уши навострились. Звук становится громче, и я хмурюсь.

Пиппа.

Этот проклятый сперьер последовал за мной. Она прорывается через листву, затем резко останавливается, настороженно глядя на скалу, на которую я взгромоздилась, и рычит. Я показываю ей язык.

– Здесь все равно не достаточно места для тебя.

Несколько минут она бродит рядом, не прекращая рычать своим маленьким горлышком, и затем, наконец, сворачивается рядом с кустом папоротника метрах в десяти от меня. Я усаживаюсь в углубление скалы, которое как будто сделано как раз для меня, и позволяю сказкам начать рисовать картинки в моем воображении.

В одной дочка мельника любит младшего сына короля. Тролли и гремлины заполонили землю, а колдуны заключают сделки, вымогая обещания, которые никто не сможет выполнить. И хотя принц красивый и храбрый, а девушка порядочная, сказка не заканчивается хорошо.

Один взгляд на разноцветную кожу моих рук и то, сколько весит мой хвост свернутый вокруг ноги, напоминает мне, насколько сильно я отличаюсь от девочек в этих сказках и девочек, которых я спасаю каждую ночь. Отец говорит, что я идеальная, но согласится ли с этим принц, узнав, из чего я сделана? Будет ли он ценить меня за полезность некоторых частей моего тела или за то, что находится в моем сердце? Или он будет ценить меня только как добычу, которую нужно убить, как тех монстров в сказке?

В моих сказках не рассказывается об этом. Отец дал их мне, чтобы я изучила поведение людей и их многочисленные странные обычаи. И коварство колдунов. В моих книжках они никогда не сражаются честно. Я должна быть готова к этому, когда встречусь со своим злым колдуном.

Солнце проделало уже большой путь по небу. Мне скоро уже нужно будет идти, чтобы Отец не наругал меня дома. Он может воспринять мою новообретенную свободу не так хорошо, как я.

Но я еще пока не готова покинуть это место. Я вытягиваюсь на скале и рассматриваю голубое небо через паутину листьев нависшего надо мной дерева. Все такое солнечное и яркое. Я бы могла наслаждаться этим теплом вечно.

Даже скала подо мной теплая.

И движется. Еще до того как я осознала, что к чему, меня отшвырнуло в сторону и я покатилась по земле пока не остановилась у основания толстого дуба. Пока Пиппа яростно лает, я медленно поднимаюсь, пытаясь понять, что передо мной.

У скалы есть лицо. И ноги. И зубы.

Скала разворачивается в моем направлении, вытягиваясь в огромного зверя.

Дракон.

Мои когти обнажаются, и сердце бешено стучит о грудную клетку. Каждый сантиметр моей кожи пылает от жара.

Это существо из моих сказок. Я думала, они давно покинули Брайер и окрестные города. Но то, что я приняла за гранит светящийся на солнце, оказалось на самом деле сверкающими чешуйками. Солнечный свет отражается от них во всех направлениях, наделяя существо сияющей аурой. Два круглых нароста открылись и моргнули бледно желтыми глазами. Крылья, по крайней мере, раз в пять больше моих, вытягиваются от его тела и хлопают, нагоняя волны против течения реки.

Он резко опускает голову, его глаза внимательно изучают меня. Они моргают один раз, второй. Я изо всех сил стараюсь не дышать.

Дракон мог бы, не задумываясь, целиком проглотить меня. И все равно остаться голодным.

Пиппа издает последний короткий лай, перед тем как развернуться и убежать в лес. Дракон не обращает на нее ни капли внимания. Гигантский нос нюхает воздух. Он прижимается к моим ребрам и вдыхает. Кровь устремляется к моей голове, инстинкты кричат через каждую пору. Но инстинкты здесь бесполезны. Он поймает меня до того, как я взлечу, и о том, чтобы вступать в схватку не может быть и речи.

Дракон выдыхает, на меня обрушивается влажный воздух. Ты пахнешь странно.

Я удивленно смотрю на это существо. Как этот голос появился в моей голове? Он только что говорил со мной?

Я вдыхаю воздух; запах дракона напоминает мне дремучий лес после сильного дождя. Темный и сырой.

Но с привкусом метала.

– Т-ты тоже пахнешь странно, – шепчу я в ответ.

Голова поднимается над камнеподобными плечами и над деревьями, и открывается, чтобы издать что-то похожее на звук падающих камней. Он что… смеется?

Голова поворачивается, и бледные глаза снова удерживают меня взглядом. Кто ты?

Мое горло сужается до размера игольного ушка, но каким-то образом мне удается пропищать.

– Я Кимера. А, химера. Понимаю. Часть тела человека, часть птицы?

– И змеи.

Мой хвост выскальзывает, дрожа от страха. Глова отскакивает назад, потом снова медленно приближается назад. Сестра.

Меня наполняет странное чувство. Облегчение, как будто долгие поиски завершились. Но мне кажется, чувство не мое. Оно исходит от дракона. Я искал тебя. Твой странный запах привлек меня.

– Почему? – я не могу себе представить, что бы могло понадобиться от меня дракону. И я не могу избавиться от чувства, которое передалось мне от него. Смесь облегчения с чем-то еще. Что-то, что я чувствую тоже.

– Тебе одиноко.

Гигантская голова кивает, и чешуйки искрятся на солнце. Он ужасно красивый, хоть и поймал меня в ловушку рядом с этим деревом. Не так много осталось таких как я. Рот издает ужасный шипящий звук. Колдуны.

Меня наполняет ненависть. На этот раз чувство уже мое, но усилено чувством дракона. У меня вырывается рык. Ты тоже их ненавидишь? Глова поворачивается.

– Больше чем чтобы то ни было. Мы должны защищать друг друга, сестра.

Мою грудь наполняет тепло, когда я снова слышу это слово.

– От колдуна? – спрашиваю я.

Он снова шипит. Да. Они забирают нашу кровь, они забирают нашу магию.

Моя кожа покрывается мурашками. Отец упоминал, что драконья кровь используется в зельях. Как это ужасно поступать так с живым существом.