Текст книги "Меч и роза"
Автор книги: Марша Кэнхем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)
– Дейрдре, это ты?
– О, слава Богу, вы живы! А я уж думала...
Задыхаясь, Дейрдре стащила лейтенанта со своей госпожи и помогла ей сесть.
– Вам больно, мистрис? Он ранил вас... или...
– Нет, кажется, нет. Он ударил меня... потом пытался изнасиловать, но...
– Теперь все позади, – заверила ее Дейрдре. – Этот мерзавец больше никого не обидит.
Кэтрин удивленно вскинула голову, но Дейрдре поспешно покачала головой.
– Не смотрите на него, – велела она испуганным, срывающимся голосом. – Лучше попробуйте встать, а я помогу вам. Идите в спальню, только смотрите прямо перед собой.
Ошеломленная, еще не оправившаяся после схватки, Кэтрин подчинилась, но случайно заметила у ног Дейрдре чугунную кочергу. На голове ястреба запеклась кровь, к изогнутому клюву прилипли волосы и какие-то темные комки. Кэтрин вспомнила, как содрогался и хрипел Гудвин, и вдруг поняла, что это был не экстаз, а агония.
– Боже мой, Дейрдре...
– Не смотрите! – шепотом взмолилась служанка.
Кэтрин кивнула. Она так дрожала, что едва держалась на ногах. Тяжело опираясь на руку Дейрдре, она побрела в спальню. Увидев свою госпожу в залитой ярким светом комнате, Дейрдре оторопела: волосы Кэтрин были перепачканы кровью, рукав халата оторван, подол изодран в клочки, рубашка превратилась в лохмотья, тело под ней было покрыто царапинами, синяками и пятнами крови. Дейрдре оставалось только надеяться, что это кровь Гудвина.
А в соседней комнате лежал остывающий труп убитого английского офицера.
Зажмурившись, Дейрдре шагнула в гардеробную, нащупала дверную ручку и захлопнула дверь. Кэтрин неподвижно сидела на краю постели. Дейрдре побежала за полотенцами и кувшином чистой воды.
– Раздевайтесь скорее, миледи. Надо привести вас в порядок, пока... пока вы не простыли насмерть.
Кэтрин и вправду тряслась, постукивая зубами, ее губы посинели, пальцы напоминали сосульки. Потрясение было так велико, что она не могла пошевелить рукой. Дейрдре пришлось самой стаскивать с нее изорванную одежду. Кэтрин осталась равнодушна к тому, что служанка бросила лохмотья в огонь.
Дейрдре обтерла Кэтрин губкой и закутала ее в чистую простыню. Понадобилось еще два кувшина воды, чтобы смыть кровь с волос. После усердного растирания полотенцем тело Кэтрин начало розоветь. Дейрдре опять убежала и вернулась с ворохом мужской одежды.
– Два джентльмена, скачущие по дороге, никого не удивят, – объяснила она, протягивая Кэтрин бриджи, чулки, рубашку, куртку и тяжелый шерстяной плащ. – Медлить опасно. Мы должны покинуть Роузвуд-Холл прежде, чем сюда явятся солдаты.
– Солдаты? – Кэтрин непонимающе нахмурилась. Кажется, речь идет о чем-то важном... Сделав над собой усилие, она все вспомнила и вцепилась в руку Дейрдре. – Он говорил, что внизу ждет его отряд, и если я закричу...
Дейрдре крепко взяла госпожу за плечи.
– Внизу никого нет. Ни души, понимаете? Ни солдат, ни слуг, даже мышей – их привлек запах шотландской стряпни.
– Но он говорил...
– Он лгал, чтобы запугать вас – и добился своего.
От растерянности на лице Кэтрин у Дейрдре сжалось сердце, мысленно она в который раз прокляла лейтенанта Гудвина. Щека Кэтрин начала вспухать, точно тесто, глаз почти заплыл. Под подбородком виднелись отпечатки ногтей, будущие синяки, такие же следы остались на руках и ногах, на груди – следы зубов, на животе – четыре глубокие царапины, будто оставленные лапой дикой кошки.
В душе Дейрдре вновь вскипела ярость, которая вырвалась наружу, когда она увидела Гудвина лежащим на Кэтрин. Обезумев при виде его волосатых ягодиц, Дейрдре схватила кочергу и принялась молотить лейтенанта по голове и плечам, превращая их в кровавое месиво, в котором белели осколки костей.
– Дейрдре!
Отогнав страшное видение, служанка попыталась успокоиться.
– Мы наденем вещи мистера Демиена и уедем в Спенс-Хаус. Леди Кэролайн что-нибудь придумает. Она сумеет защитить вас.
– Меня? От кого? Он же пытался изнасиловать меня!
Дейрдре прикусила губу.
– Прежде всего всем, в том числе и леди Кэролайн, говорите, что его убила я. Еще лучше будет заявить, что он пытался напасть на меня, а вы хотели его остановить. Да, так будет надежнее.
– Но почему? Каждый человек вправе защищаться от насильников.
– Английские офицеры не насилуют замужних дам без серьезной причины, – мягко объяснила Дейрдре. – Если вы попытаетесь обвинить лейтенанта, власти пожелают узнать, в чем дело, и решат, что вы сами соблазнили его. Начнется расследование с бесконечными допросами. Не забывайте, что вы недавно принимали у себя мятежников. Кое-кто наверняка усомнится в вашей преданности монарху. И может случиться, что вас обвинят в измене. С другой стороны, к преступлению простой ирландки отнесутся спокойнее. Считается, что мы обязаны удовлетворять низменные потребности высших классов. Никто и не назовет случившееся насилием – все решат, что лейтенант просчитался.
– Но тебя обвинят в убийстве!
– Может быть, – согласилась Дейрдре. – Но я не стану ждать приговора. Как только я доставлю вас к леди Кэролайн, я спрячусь так, что им меня ни за что не найти.
Глаза Кэтрин стали огромными и круглыми.
– Ты последуешь за мятежниками? О, Дейрдре... не надо! Если лейтенант сказал правду и принц отступает...
– Я уйду с ними. Они спешат к границе. Шотландия – родина моего мужа, а значит, рано или поздно я поселюсь там.
– Но...
– Мистрис, не время спорить! Я уже приняла решение, вам меня не переубедить. Мое место рядом с мужем, пока мы оба живы.
Кэтрин ошеломленно воззрилась на нее. У нее путались мысли, но кое-что она поняла. Дейрдре решила взять на себя всю вину, выдержать допросы, обвинения, суд и наказание, но не выдать Кэтрин... но если она думала, что Кэтрин допустит такое, то глубоко ошибалась! Только Кэтрин Эшбрук охотно свалила бы вину на служанку, не задумываясь о том, как она пострадает, – лишь бы выкрутиться самой.
Кэтрин Эшбрук Камерон просто не могла предать близкого человека, нарушить клятву, данную мужу, и проявить слабость.
Пока Дейрдре расчесывала и заплетала ее волосы, Кэтрин застегнула теплый стеганый жилет. Как ни странно, она перестала дрожать, невыносимый холод страха и неуверенности улетучился.
– Лейтенант говорил, что армия мятежников отступила задолго до рассвета, – спокойно произнесла она. – По его словам, сейчас она уже в Манчестере, но мы можем догнать ее, если поскачем во весь опор.
Руки Дейрдре замерли.
– Вы сказали «мы», мистрис?
– Я считаю... – Кэтрин сглотнула – горло у нее все еще ныло, – после всего, что мы пережили вместе, тебе незачем называть меня «мистрис» и «миледи». Перед законом преступники равны. К тому же я так благодарна тебе, что считаю тебя скорее подругой, чем служанкой. Да, я сказала «мы». Мы уедем на север вместе, ты и я. Шотландия станет нашим домом. Мое место – рядом с мужем.
Ошеломленная Дейрдре широко раскрыла глаза, наблюдая, как Кэтрин исцарапанными руками сворачивает в узел влажную косу.
– Напрасно вы так поспешно принимаете решения, не посоветовавшись с леди Кэролайн... или хотя бы с мистером Демиеном...
– Маме в ближайшее время хватит и своих забот. А Демиен... – Кэтрин вздохнула. – Он якобит, Дейрдре, и давно, уже несколько месяцев, а то и лет. Надеюсь, он позаботится о безопасности своей семьи и о себе. Я ни за что не соглашусь причинить вред Демиену или Гарриет. И тебе, – тихо добавила она.
– Но, лейтенанта убила я. Я схватила кочергу, я ударила его...
– За это я перед тобой в неоплатном долгу. Более того – кажется, я вспорола ему вену, иначе из раны не вытекло бы столько крови. Ты прикончила лейтенанта, а я нанесла первый смертельный удар.
– Но... мистер Камерон... отправит вас обратно, вы же знаете. Я не уверена даже, что Алуин обрадуется мне.
Кэтрин заколола узел и нахлобучила на голову большую мужскую шляпу.
– Не будем об этом, Дейрдре. Мы только что совершили убийство – значит, выдержим и гнев двух шотландцев. – Она взяла Дейрдре за руку. – Мы обе отчаянно нуждаемся в защите, почему же ты думаешь, что они нам откажут? Сочтут, что в Дерби безопаснее, чем в Шотландии, рядом с ними?
– Нет, – ответил ей низкий мужской голос. – Но я назову вам тысячу убедительных причин, по которым вам так и не представится случая спросить их об этом.
Вскрикнув, Кэтрин и Дейрдре обернулись. В двери с мушкетом в руках стоял капрал Джеффри Питере, на лице которого не осталось и следа недавнего смущения и наивности.
Глава 11
Менее чем за двадцать четыре часа настроения в армии якобитов изменились самым коренным и плачевным образом. В Дерби, готовясь пройти маршем оставшиеся сто пятьдесят победных миль до Лондона, горцы выполняли повседневные дела воодушевленно и целеустремленно, ими нельзя было не восхищаться. Очутившись за сотни миль от дома, постоянно страдая от нехватки провизии и палаток, сталкиваясь с открытым презрением и враждебностью со стороны англичан, они продолжали петь, заглушая урчание пустых желудков, танцевали вокруг костров, согреваясь промозглыми зимними ночами, усердно чистили оружие и предвкушали сражение с армией Ганновера.
Вот почему, когда наконец был отдан приказ отступать, о нем узнали только вожди кланов и старшие офицеры. Солдат подняли задолго до рассвета и быстрым шагом повели в неизвестном направлении, определить которое до восхода солнца было невозможно. На все вопросы офицеры отвечали, что армия движется навстречу силам Уэйда или Камберленда.
Но едва зоркие горцы заметили ориентиры, мимо которых они прошли всего два дня назад, среди солдат прошел слух, что началось отступление. Поначалу к этому отнеслись с недоверием, потом возмущенно и, наконец, с горьким смирением. Простые воины не подозревали о том, какие сомнения и опасения терзали их вождей: до сих пор им сопутствовала удача, они и представить себе не могли, что придется повернуть обратно, почти достигнув цели. Вся армия сбавила шаг. Между воинами то и дело вспыхивали споры, впервые после перехода границы на вождей стали посматривать подозрительно и недоверчиво. Зачем они увели свои кланы так далеко от дома – только чтобы отступить, когда победа уже совсем рядом? А как же гордость и честь, если от привилегии сражаться под знаменем Стюарта можно так легко отказаться? Куда девались страсть и убежденность, обеспечившие им такой триумф в битве при Престонпансе, несмотря на то что противник имел огромный численный перевес? И кстати, где принц? Где человек, чьи отчаянные мольбы и непоколебимая вера помогли им победить врагов в Шотландии и убедили, что в Англии их ждет такой же успех?
Весь день принц Чарльз Эдвард Стюарт прятался от воинов. Делая вид, что его сердце разбито, он полностью отстранился от командования армией и твердил, что его лалпогубили те, кто предал его, желая унизить. По пути в Дерби он каждое утро вставал на рассвете и весь день шел пешком наравне с солдатами, страдая от непогоды, голода и усталости. Но первые двенадцать часов отступления он ехал в закрытом экипаже, безудержно рыдая и пытаясь отыскать утешение на дне бутылки виски. Его скорбь оказалась заразительной, горцы вскоре притихли. К ночи они помрачнели и впервые за весь поход не пели и плясали, а лежали у огня, кутаясь в пледы.
За несколько часов принц превратился из завоевателя в беглеца, а его армия – из охотников в добычу.
В это же время лорд Джордж Меррей был всерьез озабочен впечатлением, которое отступление произвело на противника. Англичане, державшиеся на почтительном расстоянии от наступающих горцев, теперь встрепенулись, ощутив прилив смелости. Александеру Камерону удалось выяснить, что армия Камберленда находится в Ковентри, армия Уэйда – в Донкастере. Их разделяло всего сорок миль. Обе армии оказались на знакомой территории, пригодной для перевозки артиллерии и кавалерийских атак. Узнав об отступлении, они наверняка попытаются объединить силы и преградить горцам путь к границе. Камберленд был моложе своего кузена Чарльза Эдварда, но уже слыл опытным командующим, способным без устали преследовать врага.
Как и было решено, отряд лорда Джорджа Меррея держался в арьергарде, занимал самое рискованное положение и продвигался вперед с черепашьей скоростью. Верный своему слову, Александер Камерон присоединился к Атоллам лорда Джорджа как разведчик и связной. Каждый день он сообщал о приближении правительственных войск, совершал рискованные вылазки, чтобы лично подсчитать их численность. Глубокой ночью он подолгу сидел над ворохом карт, нередко рассвет заставал его за этим занятием. Его, казалось бы, неистощимые запасы сил и терпения начали иссякать, он стал молчаливым, ограничивался краткими резкими приказами.
Услышав неподалеку от палатки приглушенный шум, он вскинул голову и застыл с угрожающим выражением лица, при виде которого обратился бы в бегство любой мужчина, кроме Струана Максорли.
– Знаю, тебе некогда, – заявил Струан, заглядывая в палатку, – но по-моему, тебе будет любопытно узнать, кого наши часовые остановили возле лагеря.
Алекс нахмурился:
– Меня заинтересует только герцог Камберлендский с белым флагом в руках.
Струан приподнял бровь.
– В таком случае я постараюсь поскорее выпроводить гостей. Но похоже, им есть что рассказать. Может, выслушаешь?
Алекс раздраженно выругался и протер саднящие от усталости глаза.
– Ладно. Черт, а я надеялся подремать хотя бы пару часов...
– Ну и напрасно. – С этим загадочным замечанием Максорли приподнял полотнище парусины, служившее дверью палатки. По его кивку в палатку вошли трое – два человека в штатском, третий – в мундире младшего офицера английской пехоты. Только офицер осмелился приблизиться к фонарю, отбрасывающему пятно желтоватого света. Двое его спутников наклонили головы и потупились, кутаясь в плащи.
– Это и есть авангард армии Камберленда? Или посланцы короля Георга, желающего узнать, когда отдать нам ключи от дворца?
Максорли фыркнул и снял с двух незнакомцев треуголки. Алексу понадобилась целая минута, чтобы понять, кто перед ним, но когда он увидел, как толстая блестящая светлая коса сползла с макушки на плечо, его лицо зловеще потемнело, как небо перед грозой. Нечеловеческими усилиями он сумел сдержаться и заговорил ровным и невозмутимым голосом, положив ладони на стол:
– Я жду объяснений.
Офицер вспыхнул, на его лбу проступил пот. Он поспешил ответить:
– Капрал Джеффри Питерс к вашим услугам, сэр. А эти две дамы...
– Черт побери, я знаю, кто они такие! Я хочу узнать, какого черта им здесь надо?!
– Видите ли, сэр, они...
– И предпочел бы выслушать их, если вы не против! – рявкнул Алекс. Струан положил громадную ладонь на плечо капрала, заставив его испуганно замолчать.
Александер обвел взглядом Кэтрин и Дейрдре. Его глаза почернели от ярости, терпение грозило лопнуть в любую секунду.
– Ну?
Дейрдре первая отважилась ответить ему:
– Нам пришлось покинуть Дерби, милорд, не по своей воле, а по необходимости. Мы надеялись, что вы возьмете нас с собой на север...
Алекс вытаращил глаза. Секунды проходили одна за другой, все молчали, Кэтрин стиснула руку Дейрдре, которая с честью выдержала леденящий взгляд Александера и выдала испуг лишь легким вздохом, когда он повернулся к Струану.
– Разыщи Маккейла, – велел Алекс. – Он должен быть здесь.
– Да. А этого увести?
Алекс вперил зловещий взгляд в капрала.
– Нет. Он проделал долгий путь – несомненно, из рыцарских побуждений. Пусть останется здесь. Так у него появится шанс взять вину на себя.
Капрал шумно сглотнул слюну. Струан выскользнул из палатки, а Алекс в мрачном молчании откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
– Я был о вас лучшего мнения, миссис Маккейл, – сухо заметил он. – Я думал, в ирландцах силен инстинкт самосохранения.
– Именно поэтому мы так спешили оказаться под вашей защитой, сэр, – с вызовом отозвалась Дейрдре.
– Под защитой? От чего? – усмехнулся он. – Мы на каждом шагу сталкиваемся с враждебностью англичан, то и дело терпим оскорбления. Если это очередная уловка, мадам, предупреждаю – она не сработает.
Кэтрин по-прежнему не решалась взглянуть в глаза мужу. У нее дрожали колени, превращаясь в растопленное масло, желудок сжался, сердце ушло в пятки. К счастью, снаружи послышался топот, и тут же в палатку ворвался Алуин Маккейл.
– Дейрдре! – ахнул он. – Господи, это ты!
За ним следом вошел Максорли и еще один мужчина, с которым прежде не встречались ни Кэтрин, ни Дейрдре, – гибкий элегантный джентльмен средних лет, в придворном наряде. При виде дам граф Фандуччи снял треуголку с плюмажем. Дейрдре не выдержала, бросилась к мужу, обвила руками его шею и крепко прижалась к груди. Алуин попытался было успокоить ее, но по знаку Александера покачал головой и мягко отстранил жену.
– Дейрдре... что ты здесь делаешь? – спросил он не столь угрожающе, как Камерон, но достаточно холодно. На глаза Дейрдре навернулись слезы. – Как вы сюда попали? Или вам не известно, что за нами гонится армия Камберленда?
– Не совсем так, сэр, – вмешался капрал Питерс. – Почти вся армия только приближается к Лондону, спеша на подмогу гвардейцам из Финчли-Коммонс. Их задача – не допустить паники и распространения слухов о вторжении французов. А сам герцог и тысяча кавалеристов скачут навстречу маршалу Уэйду.
Алуин прищурился, переводя взгляд с капрала Питерса на Алекса:
– А это еще кто такой?
– Капрал Джеффри Питерс, – воинственно объяснил Алекс, – к нашим услугам. Точнее, к услугам этих двух... – он помедлил, подыскивая слово, – авантюристок.
– Капрал Питерс помог нам выпутаться из чрезвычайно неприятного положения! – с вызовом выпалила Дейрдре. – Он согласился сопровождать нас, зная, что рискует жизнью. И если бы мистер Максорли не узнал нас, неизвестно, что часовые могли сделать с капралом... и с нами.
– Напрасно вы считаете, что опасность миновала, – вкрадчиво предостерег Алекс. – Я по-прежнему жду объяснений. Кэтрин! Не находишь ли ты, что твое молчание неприлично затянулось?
Дейрдре побледнела и шагнула вперед.
– Сэр, она молчит потому, что до сих пор не оправилась от потрясения. Если хотите, взгляните на царапины и синяки на ее лице. Может быть, тогда вы поймете, как жестоко было с вашей стороны запугивать нас.
Она прикусила дрожащую губу, наблюдая, как Александер впивается пристальным взглядом в лицо жены. Еще один томительный, напряженный миг – и он вскочил, не сводя с нее глаз. Обойдя вокруг стола, он остановился перед Кэтрин, ошеломленный тем, что видит на ее лице вовсе не тень от фонаря. Он осторожно приподнял ее голову, наклонил в сторону, к свету, чтобы рассмотреть лиловый синяк на щеке и опухоль под глазом. Еще до того как он успел все понять, его взгляд скользнул ниже, к шейному платку, который сбился, открывая уродливые черные следы пальцев.
– О Господи... – прошептал Алуин, подошедший к Алексу. – Что случилось?
Кэтрин медленно открыла наполненные слезами глаза и взглянула на мужа.
– Сегодня утром, когда мы проснулись, дом был пуст, – заговорила Дейрдре. – Почти все слуги разбежались кто куда. В дом явился один английский офицер... из отряда, который находился в поместье до вашего появления. Он вернулся первым – должно быть, догадался, что некоторое время дом будет пустовать. Так или иначе, он... воспользовался тем, что миледи осталась одна, и...
Кэтрин почувствовала, как рука ее мужа, поддерживающая подбородок, содрогнулась. Ей и прежде случалось видеть Александера в гневе, которого так боялись его враги, но она еще никогда не сталкивалась с такой неприкрытой, всепоглощающей яростью, повелевающей всеми мышцами его сильного тела, его сухим коротким дыханием, самой жизнью.
– Струан, оседлай Тень и будь готов через пять минут.
– Я еду с тобой.
– Нет! – выкрикнула Дейрдре и схватила Максорли за руку, не давая ему покинуть палатку. – Нет, возвращаться туда не надо!
– Я хочу знать, кто он, – с пугающим спокойствием произнес Алекс. – Алуин!
Маккейл взял Дейрдре за плечи и резко повернул к себе:
– Его имя, Дейрдре... ты знаешь этого мерзавца?
Она изумленно открыла глаза: лицо ее нежного и любящего мужа вдруг ожесточилось. В неистовой ярости Алуин изменился до неузнаваемости, и Дейрдре стало страшно.
– Не надо! – вмешалась Кэтрин, преодолевая боль в горле. Она вцепилась одной рукой в Алекса, другой – в Алуина и устремила умоляющий взгляд на Струана. – Он уже мертв. Тот, кто напал на меня, умер.
– Умер? – переспросил Алуин. – Как это случилось? Кто его убил?
Кэтрин перевела взгляд на мужа:
– Мы с Дейрдре. У нас не было выбора... нам пришлось защищаться.
Александер непонимающе вскинул голову:
– Что? Что ты сказала?
– Это правда, сэр, – робко вмешался капрал Питерс. – Поначалу я тоже не поверил им, но они говорят правду, ей-богу!
– А откуда это вам известно? – рявкнул Алекс, оборачиваясь к капралу, как зверь в поисках жертвы – любого человека в мундире британской армии.
– Я отправился на поиски лейтенанта Гудвина... да, это был он. Полковник велел мне сообщить ему место и время встречи с отрядом Камберленда. Прежде я замечал, как ведет себя Гудвин в присутствии миссис Монтгомери, и я... словом, я сообразил, куда он мог уехать, едва услышав, что мя... то есть якобиты отступили. К тому времени как я добрался до поместья, все было кончено. Дамы сумели справиться с ним... – Его голос дрогнул, взгляд стал отчужденным при воспоминании о том, как он вошел в гардеробную, склонился над изуродованным до неузнаваемости трупом лейтенанта Гудвина и убедился, что тот мертв. – Я впервые видел такую смерть, сэр, клянусь! Жаль, что я опоздал и не успел прикончить его своими руками. А когда я увидел, что он сделал с миссис Монтгомери... словом, я был готов растерзать его!
– Продолжайте, капрал.
– Я выслушал объяснения и понял, что дамам нельзя оставаться в поместье, иначе их возьмут под стражу. Я попытался убедить их выбрать другое направление, я знал, что брат миссис Монтгомери живет в Лондоне, но они и слушать не захотели. Они заявили, что отправятся вслед за вами, объяснив, что вы доставите их в Блэкпул, а там они дождутся возвращения мужа миссис Монтгомери. Я сумел настоять лишь на одном: чтобы они позволили мне сопровождать их.
– Прости, Алекс... – тихо расплакалась Кэтрин. – Мы не знали, как быть и где мы будем в безопасности.
Алекс бережно обнял ее, проклиная судьбу, которая так жестоко посмеялась над ним. В безопасности!
– Капрал Питерс, – он отыскал взглядом офицера, – я глубоко признателен вам за то, что вы отважились пойти на риск ради моей жены и миссис Маккейл. Приношу вам глубочайшие извинения. Если мы можем чем-нибудь отплатить вам – говорите, не стесняйтесь.
– Вашей жены, сэр? Но... – Питерс нахмурился, забыв о воинской дисциплине. – Но я думал... мне говорили, что мистер Монтгомери – торговец...
Высвободившись из объятий Алекса, Кэтрин обернулась к растерянному капралу:
– Простите, что я солгала вам. Видите ли, я не знала, как вы поступите, когда выяснится, кто на самом деле мой муж. Моя настоящая фамилия – Камерон. Миссис Александер Камерон.
Капрал Питерс слабо улыбнулся ей и собирался что-то сказать Алексу, как вдруг обратил внимание, на его смоляные волосы, широкие плечи, перекатывающиеся бугры мышц.
– Разрази меня гром! – воскликнул он. – Так это вы! Тот самый Черный Камерон!
– Просто Александер или Алекс. – По-хозяйски обняв Кэтрин за талию, Алекс протянул руку капралу.
Питерс растерялся, затем принялся суетливо вытирать свою взмокшую ладонь и наконец обменялся с Алексом рукопожатием.
– Для меня это огромная честь, сэр. Да, я хотел бы попросить вас об одном одолжении: чтобы мне позволили капитулировать, отдав оружие лично вам.
Алекс попытался было возразить, но капрал остановил его:
– Прошу вас, сэр! Мой отец сорок лет провозглашал тосты за «короля, который за морем». Мне не хватило духу сразу присоединиться к вам, но теперь, когда я здесь... и я... словом...
Алекс покачал головой.
– Капрал, мы отступаем. Вы выбрали неудачное время для того, чтобы перейти на нашу сторону.
– Я считаю иначе, сэр. Если миссис Монт... то есть миссис Камерон верит в вас, то и я готов последовать ее примеру.
Алекс нахмурился, в новом приливе гнева взглянул на Кэтрин и мысленно выругал себя за то, что он оказался плохим мужем и защитником. Она держалась смело, но он чувствовал, как тяжело она опирается на его руку. От слабости Кэтрин склонила голову на плечо мужа.
– Алекс! Хочешь, я приведу Арчибальда? – предложил Алуин.
– Что?
– Привести Арчибальда? – терпеливо повторил Алуин.
Алекс испытал еще одну вспышку гнева, как только взглянул на щеку и шею Кэтрин. Судя по всему, это не единственные следы нападения – наверняка под одеждой скрываются и другие...
– Дейрдре...
Она угадала его мысли, почувствовала страх и покачала головой:
– Нет, сэр, он не успел... Теперь, когда вы рядом, с ней все будет хорошо. Она обессилела. Не знаю, как она сумела продержаться в седле целый день. Крепкий сон ей не повредит.
Алекс кивнул и благодарно улыбнулся. Итальянец Фандуччи до сих пор молчал, затем сообразил, что прекрасная гостья – жена Алекса, вышел из тени на свет и изящно поклонился Кэтрин.
– Синьора Камероне, вы – образец отваги! Если я, Джованни Альфонсо Фандуччи, могу чем-нибудь помочь вам, прекрасные дамы, только щелкните пальцами. А теперь нам пора. – И он жестами объяснил присутствующим, что пришло время покинуть палатку. – Я лично поставлю возле палатки стражу, чтобы вас никто не потревожил.
Алуина не понадобилось упрашивать: обняв жену, он повел ее в свою палатку. Максорли нахлобучил на голову шляпу, вполголоса выругал всю английскую армию, потом почти дружеским жестом взял за плечо капрала и повел его в холодную непроглядную тьму, а граф последовал за ними.
Оставшись наедине с Кэтрин, Алекс поддался ошеломляющему желанию обнять ее и зарыться губами в благоухающие волосы. Он держал ее в объятиях, пока не заметил, как она вздрагивает и морщится от боли. Слезы, которые она до сих пор сдерживала, вырвались наружу, начавшись сдавленным всхлипом, и вскоре Кэтрин уже рыдала, вцепившись в одежду мужа и содрогаясь, как лист на ветру.
– Все хорошо, – бормотал Алекс. – Теперь тебя никто не обидит. Ты со мной, Кэтрин. Ты в безопасности.
– Алекс... – она устремила на него взгляд огромных потемневших глаз, – умоляю, не прогоняй меня! Пожалуйста! Я знаю, ты сердишься на нас, но нам было некуда деваться. Прошу тебя, Алекс...
Ее умоляющий шепот вонзался в сердце Алекса стальными пиками. Он заставил ее замолчать, закрыв губы поцелуем, и ощутил жжение под опущенными веками.
– Больше я никуда не отпущу тебя, Кэтрин. Можешь мне поверить. Я надеюсь, что ты сумеешь простить меня...
Однажды он уже поклялся защищать ее, оберегать и любить, но подлец Малькольм Кэмпбелл чуть не погубил ее. Тогда Алекс отослал Кэтрин в Дерби, опять-таки надеясь, что там ее будут защищать и любить... но только Богу было известно, какой ужас она пережила недавно. И все из-за него!
– Алекс, ты ни в чем не виноват, – пробормотала она, приложив ладони к его бронзовым щекам. – В том, что случилось, нет твоей вины, не упрекай себя...
– Я твой муж, – возразил он. – Кого еще следует винить в том, что ты оказалась беззащитной?
– Алекс, тот, за кого я вышла замуж и кого люблю, тут ни при чем. Такое могло случиться со всяким, кто встретился бы с лейтенантом – с Дейрдре, со мной, с кем угодно!
Объяснение звучало неубедительно, но Алекс принял его и опустил голову.
– Понятия не имею, почему ты до сих пор любишь меня, Кэтрин. Я не принес тебе ничего, кроме боли, я показал тебе страх и смерть, забыв, что прежде тебя окружали только красота и счастье. Если бы я знал... если бы предвидел, что такое возможно, а уж тем более знал наверняка... – Он покачал головой.
Кэтрин обвела пальцем его крепко сжатые губы.
– И что бы ты сделал? Изменился бы сам? Изменил своим убеждениям? Или убежал бы, оставив меня с Гамильтоном Гарнером? Однажды я уже предлагала тебе сбежать со мной во Францию или в Италию – туда, где мы будем вместе и в безопасности. Но вряд ли я полюбила бы тебя, если бы ты превратился в салонного щеголя, а ты не простил бы меня, если бы я оторвала тебя от родных и родины, заставила забыть о преданности и чести. Милорд, наша любовь неизбежна, я благодарю за нее судьбу. Ты – моя жизнь, и я готова принять ее целиком и стать счастливой.
Эта длинная речь лишила ее остатков силы и разбередила ноющее горло. Перед глазами Кэтрин поплыли темные пятна, она почувствовала, как Алекс подхватил ее и усадил на узкую койку. Обморок приглушил ломоту в теле, стер последние воспоминания об избалованной мистрис Кэтрин Эшбрук. Ее место заняла гордая и смелая леди Кэтрин Камерон.
