Текст книги "Безоглядная страсть"
Автор книги: Марша Кэнхем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
Если он жив.
За окном безумствовал ветер, валил густыми хлопьями снег.
– Ангус, где ты? – беззвучно прошептала Энни. – Я знаю, что ты жив. Если бы погиб, я бы это чувствовала…
Энни прошла через свою спальню в спальню Ангуса. В отсутствие хозяина Харди не зажигал в ней света разумеется, Энни казалась в этой темноте маленькой точкой света. В спальне было тихо и очень холодно. Энни закрыла глаза, втягивая едва ощутимый, но все еще сохранявшийся запах сандалового масла…
По щекам Энни текли слезы, но она не сдерживала их – слезы честной, верной, любящей жены, разлученной с мужем суровой судьбой. Сейчас она одна и может позволить мне хотя бы на время не играть восхитительную, но ужасно трудную роль la belle rebelle. Никто ее не увидит, никто не осудит. Не нужно скрывать тот факт, что иногда ей хочется выть от безысходности, уткнуться в подушку и плакать, плакать без конца… Бог свидетель, она так устала быть сильной, так устала от того, что каждую минуту приходится сталкиваться с какими-то проблемами, принимать какие-то решения… И еще в одном: Энни не хотелось признаваться самой себе в том, что она завидует Элизабет Кэмпбелл. Это было несправедливо – Энни и без того виновата перед Джоном.
Свеча в руке Энни начала коптить и гаснуть. Задув ее, Энни без чувств упала на кровать Ангуса и долго лежала там в темноте. В голове ее словно не осталось уже ни одной мысли, в груди – никаких чувств.
Глава 19
Чарльз Стюарт почувствовал себя немного лучше и нашел в себе силы произнести пламенную речь перед Камеронами и Макдональдами, направлявшимися в Лохабер. Первым на пути предстояло взять форт Огастес, стоявший на южном берегу легендарного, таинственного Лох-Несса. В тридцати милях к юго-западу, на обширной территории, контролируемой Кэмпбеллами, находился форт Уильям. Согласно последним данным разведки, форт Огастес оборонял чисто символический гарнизон менее чем в сто человек, и крепость могла быть взята почти без усилий общими силами Лохела и Кеппоха. А вот форт Уильям с пятисотенным отрядом и тяжелой артиллерией, представлял уже серьезную проблему, и взять его означало бы получить контроль над всей равнинной частью Шотландии.
Чтобы проводить своих соплеменников в этот трудный поход, Энни выбрала яркие, праздничные одежды. Доехав вместе со своими людьми до Лох-Моу и сев там на высоком камне, она приветственно махала рукой проходившим мимо нее колоннам в живописных национальных одеждах. Воздух снова наполнился пронзительным гулом волынок. Лишь около пятидесяти вождей сопровождали свои отряды на лошадях. Остальные шли пешком, как и на протяжении всей долгой дороги из Гленфиннана в Эдинбург, из Эдинбурга в Дерби, из Фалкирка в Инвернесс. Кое-кто еще пел, маршируя, но большинство уже давно воспринимало игру волынщиков не как средство для поддержания боевого духа соплеменников, а как средство устрашения врагов.
Макгиливрей со своими людьми выступил в поход раньше всех, еще задолго до рассвета, так что Энни не смогла с ним даже попрощаться. Да и стоило ли? Лишние нежности перед опасным походом, пожалуй, и впрямь ни к чему.
Когда мимо Энни проезжал клан Камеронов, его командир, отделившись от отряда, поднялся к Энни.
– Имею наглость обратиться к вам с еще одной просьбой, полковник, – смущенно проговорил Александр Камерон.
– Понимаю, о чем вы, капитан, – улыбнулась Энни. – Да, я постараюсь как следует позаботиться о вашей жене.
Александр помолчал с минуту.
– Никаких вестей от Ангуса? – поинтересовался он.
– Никаких, но я и не ждала от него писем. Мы решили, что не поддерживать пока никакой связи было бы безопаснее и для него, и для меня.
– Пожалуй, ты права. Но может быть, тебе будет небезынтересно узнать, что сегодня утром мы получили одно письмо…
– От Ангуса? Так ты знаешь, что с ним? – одновременно насторожилась и обрадовалась Энни.
– Он пишет, что Камберленд костерит Шотландию последними словами. Наши зимы для этих неженок англичан слишком суровы. При первой же попытке преследовать лорда Джорджа через горы у Камберленда дезертировало человек двести. При второй – четыреста. Теперь он хочет вернуться в Абердин и дождаться весны, когда дороги станут проходимыми.
– Они снова захватили Абердин?
– И Перт. Но чтобы подойти к нам, им придется миновать это. – Он указал в сторону величественных пиков Грампианских гор на фоне ясного неба. – К тому же еще не факт, что весной их перейти будет проще, когда вся эта масса снега начнет таять…
– С Ангусом все в порядке? – нетерпеливо перебила его Энни.
– Пока – слава Богу, все обошлось. Ангус ведет очень смелую, очень опасную игру, Энни. Мы все должны быть ему благодарны за то, что он делает. Ты уж, Энни, будь с ним поласковее, когда он вернется.
– Он едет сюда?
– Ну, не совсем сюда… Короче, несколько отрядов должны быть переброшены по морю на помощь лорду Лудуну, и в том числе отряд Ангуса. Новость эта, правда, пятидневной давности, но у нас нет оснований сомневаться в ее достоверности. И еще… – Александр вынул из кармана какое-то письмо – на розовой бумаге, сложенное в трубочку, перевязанное красной лентой и запечатанное сургучной печатью.
– Что это? – удивилась Энни.
– Это мы обнаружили в числе вещей, которые нам удалось перехватить перед отплытием английского корабля. Я думаю, розовая бумага в военном лагере – даже английском – вещь редкая…
Отдав Энни письмо, Камерон салютовал ей и поспешил присоединиться к своему отряду. Энни с минуту держала письмо в руке, боясь открыть его. Сердце ее бешено колотилось.
Энни попыталась проанализировать то, что узнала от Камерона. Стало быть, Ангус жив и едет в Инвернесс… Армия Камберленда не намерена в скором времени встречаться с горцами в открытом бою. Этого уже было достаточно, чтобы по большому счету знать все, что ей было нужно, но судя по толщине письма, содержание его сулило Энни много нового.
Услышав из долины приветственные крики нового отряда, проходившего мимо нее, Энни помахала им рукой и спрятала письмо за пояс. Посмотрев на небо, она мысленно поблагодарила Бога за то, что с Ангусом все в порядке и она об этом знает. Небо было безоблачным и ярким, словно летом, солнце не по-зимнему щедро лило свой свет на бескрайние искрящиеся снега, и Энни воспринимала это как добрый знак, как Божье благословение людям, шедшим на бой ради светлого будущего родной страны. Но она понимала, что это будущее наступит не скоро, что ради него предстоит пролить немало крови и пота.
– Вы уверены, сэр, что ваши сведения точны? – нахмурился Дункан Форбс. Новость, которую он только что услышал, была настолько шокирующей, что Форбс на мгновение забыл, что его племянник Дуглас наливает ему очередной стакан виски. Почти не оборачиваясь, он потянулся за стаканом – и облился с головы до ног, не говоря уже о новом ковре, которому тоже досталось.
– С вами все в порядке, ваша светлость? – насторожился полковник Блэкни, прибывший недавно из Перта со свежими депешами от Камберленда. Кроме Блэкни и Форбса, в комнате также находились лорд Лудун, нервно меривший ее шагами, словно зверь в клетке, и Норман Маклауд – глава клана Маклаудов и командующий шотландским гарнизоном в форту Джордж.
– Слава Богу, – нетерпеливо буркнул Форбс. – Так вы уверены, что ваша информация точна?
– Без сомнения, сэр. Наш агент – надежный человек, приближенный принца. Чарльз Стюарт почти под самым носом у нас, господа. В настоящее время, я думаю, его высочество изволит валяться пьяным на кровати в Моу-Холле.
– Насколько я понял, – Форбс отхлебнул виски, – этот ваш агент также утверждает, что главные силы бунтовщиков до недавнего времени находились там же, в Моу-Холле, но сейчас их там нет?
– Сегодня утром Лохел и Кеппох двинули свои войска в направлении Лохабера. Лорд Джон Драм сейчас в крепости Балморал, Кланраналд – в Далессе. По последним данным, – полковник заглянул в свои записи – лорд Джордж Мюррей по-прежнему пытается перейти Нерне. Вряд ли, думаю, он заявится сюда раньше, чем завтра в полдень. Так что в Моу-Холле сейчас никого – лишь леди Энни со своей личной охраной.
– под «личной охраной» вы, как я понял, разумеете Макгиливрея? – Поинтересовался Маклауд. – Если так, то Энни защищена более чем надежно – этот парень даст сто очков вперед самому дьяволу!
– Макгиливрей сейчас в Данмаглассе, – отвечал Лудун, ко разворачиваясь. – Сегодня утром они отбили у одного, тамошнего лендлорда стадо овец и гонят их в горы.
– Что ж, это успокаивает, – фыркнул Маклауд. – Кстати когда придет подкрепление из Эдинбурга? С ним мы восстановим свои потери наполовину.
– Кажется, их корабль задержала в порту буря. Черт их знает, когда они прибудут – может, завтра, может, через неделю, может, вообще уже давно затонули…
– Через неделю может быть уже поздно, – поморщился Блэкни. – Если наносить удар, то самый подходящий момент – сейчас, когда принц наиболее уязвим. Второго такого шанса поймать самозванца за жабры может не выпасть. Риск минимальный. Если сделаем все как надо, песенка его высочества уже к сегодняшнему вечеру будет спета. У его оборванцев, как мне кажется, давно ослабел боевой пыл. Они отступили из Дерби, отступили из Фалкирка… Черт побери, господа, не кажется ли вам, что пора уже наконец нанести последний, сокрушительный удар по этому отребью? Или вас не прельщает слава искоренителей якобитской заразы?
– И каким же образом вы собираетесь это осуществить? – спросил Форбс.
– У нас в гарнизоне две тысячи человек. – Блэкни пристально посмотрел на Форбса. – Если вы предоставите в мое распоряжение еще тысячи полторы…
– Не многовато ли, чтобы арестовать одного пьяного принца, валяющегося в постели почти без охраны?
– Чем с большей помпой мы это сделаем…
– Скажите лучше, что эти люди нужны вам для того, чтобы прикрыть вашу задницу в случае, если сведения вашего шпиона окажутся неверны, и охрана у принца на самом деле будет не такая уж слабая! – фыркнул Маклауд. – Так-то будет честнее.
– Если выяснится, что капрал Джеффри Питерс предоставил нам ложные сведения, – огрызнулся тот, – то из его головы получится неплохая мишень для упражнений в стрельбе!
Переглянувшись с Лудуном и Маклаудом, Форбс наконец кивнул:
– Одобряю ваш план, Блэкни. Итак, когда вы выступаете?
– Да хоть сейчас! Через два, максимум три часа мы уже вернемся обратно с самозванцем и его очаровательной красоткой в цепях.
– Вы собираетесь арестовать леди Энни?
– Она принимает в своем доме врага отечества, разве не так? Этого уже достаточно для того, чтобы она отправилась вместе с ним на виселицу. Мне никогда не приходилось вешать женщин – говорят, они визжат как поросята… Впрочем, мужчины иногда тоже.
Слова полковника были прерваны звоном разбитого стекла. Все тут же обернулись на Дункана, стоявшего в дальнем углу так тихо, что про него успели напрочь забыть.
– Извини, дядя, – пробормотал он, – у меня выскользнул из рук бокал. Пойду распоряжусь, чтобы убрали. Прошу прощения, господа, продолжайте. – Молодой человек выскользнул из комнаты.
– Весь в отца, царствие ему небесное! – проговорил Форбс, глядя ему вслед, – Брат мой, бывало, стоило лишь зайти разговору про смерть, про убийства, тут же бледнел и терял сознание… Впрочем, его можно понять: повесить женщину действительно обязанность не из приятных. Нет, полковник, я бы вам этого не советовал. Зачем создавать леди Энни ореол мученицы? Тем более что ее муж – верный офицер его величества, и я лично обещал безопасность ему и его благоверной…
– А что нам делать с Макгиливреем? – Лудун прищурил свои заплывшие поросячьи глазки. – Не кажется ли вам, господа, что оставлять его в живых опасно?
– Что ж, – усмехнулся Форбс, – это легко устроить. Какой-нибудь несчастный случай поможет убрать этого человека с нашего пути… – Форбс посмотрел на Блэкни, и в голове его созрело окончательное решение. – Доставьте мне шотландского принца, полковник, живым или мертвым, лучше, конечно, живым, – и Англия вас не забудет.
Дуглас Форбс еле держался на ногах. Покинув кабинет дяди, он без сил прислонился к стене. Они собираются арестовать леди Энни! Привести ее в цепях, бросить в вонючую, кишащую крысами камеру – и в довершении всего устроить спектакль из казни!.. Нет, этого не произойдет!
Дуглас решительно выпрямился, одернул камзол и, соблюдая, насколько был в силах, спокойствие, направился во двор, в конюшню. Уже сгущались сумерки, и снег, слегка растопленный полуденным солнцем, снова начал подмерзать. Дуглас знал, что его, племянника Форбса, никто не стал бы задерживать на выезде из форта. Так и случилось – едва заметив его приближающуюся фигуру, стражники без лишних вопросов распахнули тяжелые ворота.
Инвернесс, лежавший всего в миле от форта Джордж, был небольшим городком по сравнению с Глазго или Эдинбургом. Сейчас он опустел – большая часть его трехтысячного населения предпочла уехать к каким-нибудь родственникам или знакомым подальше на север. Если бы, как они опасались, решающая битва произошла именно здесь, то город ожидала либо оккупация якобитов, либо кровавый террор армии Камберленда.
Дуглас понимал, что дядя его в чем-то прав: если арестовать Чарльза Стюарта, кровавой резни можно избежать. Понимал умом, но сердце его говорило другое. Гордая, самобытная Шотландия заслуживает лучшей участи, чем быть английской колонией. Кто такой его дядя, или Камберленд, или Лудун, чтобы решать, как жить этому маленькому, но смелому и гордому народу? Да и для Англии, одерживавшей в свое время блестящие победы над такими могущественными, воинственными державами, как Франция или Испания, быть победительницей каких-то мирных пастухов и фермеров весьма сомнительная честь. Кто давал англичанам право решать, каким богам молиться, какие песни петь, какие одежды носить шотландцам, ирландцам, валлийцам?
Дуглас знал, что многие назовут такой образ мыслей предательским. Но разве сочувствовать угнетенным, а не завоевателям – предательство? Дуглас машинально погонял коня, не замечая дороги, пока не оказался у дверей особняка в конце Черч-стрит. Леди Драммур – единственная, кто может помочь. Она сообразит, как передать весть леди Энни…
После короткого объяснения с лакеем, что ему безотлагательно нужно увидеть леди Драммур, Дуглас был препровожден в комнату на втором этаже. Десять минут ожидания показались ему вечностью. Наконец, заслышав в коридоре шуршание юбок, Дуглас нетерпеливо обернулся. Черный берет и суровое выражение лица придавали вдове какой-то торжественно-траурный вид.
– Надеюсь, молодой человек, – без формальностей начала она, – вы не зря прервали мой ужин! Моя кухарка будет недовольна, когда я велю ей по новой разогревать судака!
– Простите за вторжение, леди Драммур, но я просто не знал, что делать… Вы кажетесь мне единственным человеком, который может помочь…
– Господи, – взгляд леди Драммур смягчился, – да что случилось, приятель, ты весь дрожишь… Садись же… нет, сюда, поближе к огню! Эгги, – обратилась она к служанке, – принеси нам вина.
Исполнив приказ, девушка удалилась.
– Так что произошло, приятель? – повторила вдова свой вопрос.
Отпив несколько глотков, Дуглас начал излагать ей суть дела.
– Дядя обещал лорду Макинтошу обеспечить безопасность леди Энни, – закончил молодой человек свой сбивчивый рассказ, – но, похоже, лишь до тех пор, пока тот ему служит. Как только ваш сын вернется с войны, он будет больше не нужен дяде и…
– Ваш дядя обещал Ангусу безопасность? – Леди Драммур удивленно вскинула бровь.
– В письменной форме, с государственной печатью… Я сам видел!
Леди Драммур, отвернувшись, посмотрела в окно.
– Что ж, – проговорила она после недолгой паузы, – теперь мне многое стало ясным! Что же он молчал, идиот…
– Умоляю вас, леди Драммур, скажите, чем я могу вам помочь? Я покинул дом дяди… и я полностью в вашем распоряжении.
С минуту вдова пристально изучала его лицо, очевидно, решая, стоит ли доверять племяннику Форбса. Наконец, позвонив в колокольчик, она потребовала от явившейся служанки перо и бумагу. После того как их принесли, вдова написала две записки – одной из них предстояло отправиться с курьером в Данмагласс, другую леди Драммур вручила Дугласу.
– С этим пропуском, – произнесла она, – тебя должны пустить к леди Энни. Скажи ей, что я известила Макгиливрея, и, если только он не в Клунасе, он сразу приедет к ней. – Старая леди на минуту задумалась. – Нет, не надо, скажи лишь, что я известила его. Езжай через болото – не такое уж оно топкое, выдержит. Главное, чтобы ты успел раньше этого проклятого Блэкни. И будь осторожен, приятель, тебя могли запросто пристрелить по пути сюда. – Она похлопала парня по плечу. – Удачи тебе, сынок, да хранит тебя Бог!
Энни сидела в гостиной, когда два суровых великана охранника ввели раскрасневшегося от мороза и от быстрой езды, потерявшего по пути шляпу Дугласа. На столе перед ней лежал целый арсенал пистолей и мушкетов, которые она заряжала. Не отрываясь отдела, Энни пробежала глазами записку от леди Драммур.
– Спасибо, приятель, – все так же не отрываясь, обратилась она к Дугласу, – но ты опоздал на двадцать минуг. Деревенский мальчишка заметил приближающихся солдат, прибежал к нам, мы подняли принца с постели, и Харди отвел его и женщин в одно безопасное место в горах. Ты умеешь заряжать пистолеты?
– Я? Д-да, к-конечно…
– Боюсь, правда, – усмехнулась она, – что у нас тут больше пистолетов, чем людей, но на всякий случай…
– Вы действительно уверены, леди Энни, что надежно защищены? – насторожился молодой человек.
– Мои кузены, Робби и Джеми с дюжиной человек ушли сейчас на разведку. В доме человек двенадцать больных и раненых, которые не в силах дойти со своими отрядами до Лохабера и остались здесь, чтобы предложить помощь. Кое-кто из моих слуг умеет обращаться с оружием, а у двоих служанок отцы – контрабандисты.
Дуглас невольно залюбовался ловкими, умелыми движениями молодой женщины. В отблесках свечи волосы Энни, колыхавшиеся при малейшем движении, казались языками фантастического пламени.
– Что вы смотрите на меня, мистер Форбс? – улыбнулась она.
– Простите, мэм, – смутился молодой человек. – Я все-таки не пойму, как так получилось, что принц остался почти без охраны? Какой идиот послал его армию в Лохабер?
– Этот идиот – сам его высочество. Что меня удивляет, Дуглас, так это почему вы вдруг решили перейти на сторону бунтовщиков?
– Прошу поверить мне, мэм, это решение не было скоропалительным: мое сердце всегда с теми, кто борется за свободу и независимость. Об одном лишь жалею – что принял его так поздно.
– Что ж, – улыбнулась она, – лучше поздно, чем никогда…
Зарядив последний пистолет, Энни приказала всем спуститься вместе с ней во двор, где на перевернутой корзине сидел Ферчар Фаркарсон, отдававший приказания суетившимся вокруг него мужчинам и женщинам.
– Так сколько у нас человек, дедушка? – спросила его Энни.
– Двенадцать отправились в разведку с Джеми и Робби. Еще человек десять – в засадах вокруг дома. С десяток в доме и на крыше. Из них всего лишь половина умеют как следует стрелять, ..
– Шел бы ты в дом, дед, – проворчала Энни, – там все-таки безопаснее…
– Ха! Мне ли бояться красных мундиров? Да мимо меня ни одному из них не проскочить!
– Знаю, – фыркнула Энни, – даже если он на нашей стороне. Питерса ты уже чуть было не пристрелил!
– Было темно, я принял его за англичанина. Этот Питерс у нас недавно, я еще не успел к нему привыкнуть…
– Он и есть англичанин, но он на нашей стороне.
– Подождите… – напрягся вдруг Дуглас. – О каком Питерсе вы говорите? Полковник Джеффри Питерс?
– Он самый. Ты его знаешь? – удивилась Энни.
– Нет, но Блэкни говорил, что у него есть шпион в лагере принца, очень близкий к его высочеству. Некий полковник Джеффри Питерс.
– Ну, что, – горячо воскликнул Ферчар, – кто оказался прав? Чуяло мое сердце, что этот Питерс – малый опасный! Неспроста этот гад всегда смотрит на жену Камерона так, словно готов с нее шкуру спустить? Где он? Где эта сволочь? Придушу собственными руками!
Энни похолодела.
– Он там, – прошептала она, глядя в направлении, в котором ушел принц. – Там, с ними…
– Ну так не стой столбом! – прикрикнул на нее Ферчар. – Бери людей, седлай лошадей…
Слова старика были прерваны выстрелами, послышавшимися из долины, сначала единичными, затем все более частыми, сливавшимися в сплошной оружейный треск…
– Матерь Божия! – одними губами прошептала Энни. – Англичане!.. Они здесь!..
