Текст книги "Приключения без путешествий"

Автор книги: Марк Ланской

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Виктор, должно быть ошарашенный этим рассказом, долго не мог собраться с мыслями.

– Ну хорошо, Анфиса Тихоновна, то, что вы нам рассказали, очень интересно. Теперь попрошу вас вспомнить, как все было в эту ночь!.. Вы с внуком дежурили?

– С ним, с Сереженькой, вдвоем… Сидели вот как вами. А он как завоет…

– Кто? Сережа?

– Тьфу! – рассердилась тетя Фиса. – С чего бы то Сереже выть. Упокойник завыл, железом загремел. Я и обомлела… А Сереженька мне и говорит: «Не бойсь, бабушка, я его сейчас». И убег. А тут и свет погас. Темно как в могиле. Слышу: он уже не за окном, а тут же, под ухом. А Сереженька кричит: «Не бойсь, бабушка, я его сейчас. Он в хранилище побег… пропал, думаю, парнишка – загрызет. Хочу слово сказать и не могу, язык с пуд весом, не ворочается. Слышу: Сереженька палкой машет, обороняется, по ступенькам бьет и приговаривает: „Не бойсь, бабушка, я его сейчас“… Гляжу: свет зажегся и Сереженька тут, живой. „Прогнал, – говорит, – я его, в фортку он улетел“. А там уж ребята с мельничного стучатся, и Николай Иванович приехали.

– Спасибо, Анфиса Тихоновна, – сказал Виктор. – Очень все это любопытно. А позвольте узнать, когда ваше следующее дежурство?

– Мое-то? В понедельник, ежели жива буду.

– Поживем еще, Анфиса Тихоновна, – весело откликнулся Виктор. – Я так думаю, не придет больше… помещик.

– Теперь-то, сынок, и я обнадежилась.

– Что же вас обнадежило? – насторожился Виктор.

Но старушка уже встала и уклончиво ответила:

– Не к чему тебе знать, в газете не напишешь.

Во дворе Виктора и Шурика уже поджидал Николай Иванович. С надеждой в голосе он спросил:

– Послушали?.. Как ваше мнение?

– Мнение, в общем, сложилось, – неуверенно сказал Виктор. – У меня к вам, Николай Иванович, один вопрос и одна просьба.

– Пожалуйста! Все, что угодно!

– Не знаете ли вы, почему тетя Фиса так осмелела, даже высказала надежду, что привидения здесь больше не появятся?

Николай Иванович смущенно засмеялся:

– Знаю, знаю… Они вчера инициативу проявили – богослужение организовали. Зазвали знакомого священника, и он изгонял из нашего дома нечистую силу: кропил святой водой, окуривал ладаном, клал кресты. Короче говоря, заверил моих старушек, что больше ни один призрак не подойдет к дому на расстояние пушечного выстрела.

– Это хорошо! – почему-то обрадовался Виктор. – Бог нам помогает. А просьба у меня такая. Объявите, пожалуйста, своим старушкам, что вы договорились с милицией и со вторника, – прошу не перепутать день, – со вторника здание будет охраняться злыми сторожевыми собаками. Раньше, мол, не могут прислать, а во вторник приведут.

Николай Иванович наморщил лоб, стараясь понять смысл просьбы, и развел руками:

– Не понимаю.

– А понимать тут нечего. Если вы просьбу мою выполните, мы ко вторнику навсегда избавим вас от всяких призраков и привидений.

– Чудесно! – просиял Николай Иванович. – Все будет сделано.

Расставшись с заведующим книгохранилищем, Виктор и Шурик покинули лавру. Виктор насвистывал марш из кинофильма „Веселые ребята“, а Шурик молчал, боясь задать какой-нибудь глупый вопрос.

– Ты жалеешь, что пошел со мной?

– Что вы! Очень интересно, дядя Витя.

– Видел я, как тебе интересно было… Даже волосы на макушке вставали, когда про помещика слушал.

– И ничего подобного. Что я не знаю – бабушкины сказки…

– Значит, не веришь, что это привидения за книжками приходили?

– Конечно, не верю! Только мне непонятно, как они через форточку пролезли…

– На то и призрак, чтобы сквозь щель пролезать, – заметил Виктор.

– Да бросьте вы шутить, дядя Витя. Я же знаю, что это воры и вы их ловить будете. Вы мне только объясните…

– Ничего я тебе объяснять не буду. Иди домой, а на той неделе встретимся, я тебе все расскажу.

– Вот уж нет! – возмутился Шурик. – Ни за что! Сами повели, а теперь… Я с вами хочу их поймать.

– Ты что?!

– Дядя Витя, миленький, ну прошу. Я мешать не буду, я помогу, вот увидите.

Виктор оглядел Шурика с головы до ног и долго шагал, не произнося ни слова…

– Видишь ли, – заговорил он, будто размышляя вслух, – по совести говоря, следовало бы взять тебя на эту операцию… Раз уж я втянул… Но это работа, пожалуй, на целую ночь. Тебя и родители не отпустят.

– Отпустят! С вами отпустят! Я упрошу. Пожалуйста, дядя Витя.

– Ладно, – решил Виктор, – я сам с твоим отцом поговорю. Если отпустит, то в понедельник готовься,

Шурик чуть не подпрыгнул, чтобы обнять Виктора, но сдержался, выпятил грудь и солидно проговорил:

– Не пожалеете. Вот увидите.

3

В семье Ореховых Виктору доверяли безгранично. Все видели, как под его влиянием Шурик с каждым днем менялся к лучшему. Но когда Виктор изложил по телефону свою просьбу, Павел Петрович заколебался:

– Простите, Виктор Павлович. Я верю вам как родному, но боюсь, не будет ли это рискованно…

– Гарантирую полную безопасность, – твердо пообещал Виктор. – Доставлю вам его целым и невредимым. А для него, для закалки характера, думаю, это будет полезно.

Павел Петрович подумал и согласился. Только от Елены Николаевны, чтобы уберечь ее от ненужных волнений, решили скрыть суть дела и сказали ей, что Шурик поедет с Виктором на экскурсию с ночевкой.

Никогда еще дни не казались Шурику такими тягучими. Он уже в пятницу оборвал оставшиеся до понедельника листки календаря, но и это не помогло, – наоборот, стало казаться, что время пошло назад.

Труднее всего было молчать. Даже самым близким друзьям Шурик ничего не сказал о предстоящей схватке с привидениями. Только Славику он туманно намекнул на свою возможную гибель в поединке с одним бывшим помещиком.

Как ни странно, но после воскресенья действительно наступил понедельник, и Елена Николаевна начала снаряжать сына на „экскурсию“. Как ни возражал Шурик, но ему все же пришлось взять с собой большой рюкзак с вещами и продуктами, которых хватило бы на целую экспедицию.

С помощью Славика рюкзак удалось припрятать в сарае, и, многозначительно простившись со своим другом, Шурик помчался на Дворцовую площадь. Виктор был занят другими делами и встретил юного помощника без всяких признаков радости.

– Рано примчался, – буркнул он. – Иди погуляй. Придешь вечером, часов в девять… Захочешь есть, ступай к нам в буфет… Вот тебе на обед. – Виктор сунул Шурику деньги и строго добавил: – Бери, бери. Делай, что приказываю.

Наконец-то наступил вечер. Над столом в кабинете Виктора склонились четыре головы. Кроме Шурика здесь находились еще два сотрудника отдела: Алексей Крымов – высокий, светловолосый парень с гибкой фигурой акробата – и коренастый, широкогрудый Михаил Веселов. Шурика они хорошо знали и нисколько не удивились, увидев его среди участников операции.

На столе лежал набросанный Виктором план лавры. Расставляя карандашом крестики и стрелки, Виктор говорил тоном командира батальона, отдающего боевой приказ:

– На месте вы все были и обстановку представляете. Успех зависит от соблюдения главного условия – не спугнуть! Поэтому сосредоточиваться будем поодиночке, скрытно, на восточной стороне этого кладбища. Здесь исходные позиции. Отсюда в двадцать два часа тридцать минут ты, Алеша, направишься к воротам, что выходят на Обводный, и притаишься у южной стены дома. Вот здесь.

– Ясно.

– Одновременно ты, Михаил, маскируясь вот этими кустами, как можно ближе подойдешь к углу, выходящему на север. Ты должен быть особенно осторожным, потому что скорее всего твоими кустами будут пользоваться для подхода и привидения. Мы с Шуриком блокируем кусты, окаймляющие площадку с фронта. Таким образом, все пути отступления будут Для них отрезаны. Сигнал для атаки подадут сами призраки. Как только они завоют, направляем на них фонари и просим не волноваться. Вопросы есть?

– Сколько их там предполагается? – спросил Веселов.

– Не считал. Думаю, штуки три, может, четыре, Не больше. Взять нужно всех. У тебя фонарик есть? – спросил Виктор у Шурика.

– Дома есть, я сбегаю, – заторопился Шурик. Виктор вынул из ящика стола маленький черный фонарик и подал ему:

– Возьми, сунь пока в карман. Все. Пошли. Когда вышли на площадь, Виктор кивнул на легкую рубашку Шурика и спросил:

– Как это мама тебя в одной рубахе на экскурсию пустила?

Шурик рассказал про спрятанный рюкзак. Виктор озабоченно качнул головой:

– Замерзнешь.

– Да что вы, дядя Витя, теплынь!

Белые ночи давно кончились. По вечерам небо темнело и на улицах особенно весело горели фонари. Невский, как всегда, был переполнен людьми. Шурик смотрел на прохожих свысока. Они даже не подозревали, что этот ничем не примечательный мальчик идет навстречу смертельной опасности. Если бы они знали, что тут неподалеку ходят привидения, наверно, не смеялись бы так во все горло, разбежались бы со страху…

В лавре было совсем темно. Редкие фонари терялись в тени деревьев. Крымов и Веселов куда-то пропали. Виктор повел Шурика узкими проулками, держась поближе к стенам зданий. Здесь было безлюдно и тихо. С Невы веяло холодным ветерком, и Шурик почувствовал, как на руках выступили пупырышки.

Подошли к низкой железной ограде. Виктор легко перепрыгнул и подал руку Шурику. Их окружали деревья и высокие кресты. Шли, перешагивая через низкие холмики, продираясь сквозь густой кустарник. Шурик хотел что-то спросить, но Виктор сжал его руку и показал на губы: „Молчи!“ Пошли еще осторожней, плавно, как в балете, переставляя ноги.

Виктор остановился и долго вглядывался в темноту. Потом он скинул с себя пиджак, бросил его на траву и чуть слышно сказал:

– Ложись, будем ждать.

Шурик лежал, боясь шелохнуться. От холода одеревенели коленки и начали дрожать сначала руки, а потом особенно сильно нижняя челюсть. Пришлось закусить губу, чтобы не щелкать зубами. Виктор освободил одну полу пиджака и накинул ее на плечи Шурика. Стало теплее, но дрожь не проходила.

С площади доносились ослабленные расстоянием звонки трамваев, но Шурику казалось, что шумные улицы, высокие дома, шары фонарей, наполненные светом, беспечные люди – все это осталось далеко-далеко, за тысячи километров от этих джунглей, где он залег в засаде со своим верным другом Виктором. Оба они знаменитые охотники. В двух шагах – звериная тропа к водопою. С минуты на минуту должен пройти по ней тигр-людоед, наводящий ужас на всю окрестность. И вовсе не холодный ветер с Невы, а лихорадочный озноб, вызванный ядовитым дыханием тропического леса, сотрясает тела охотников. И не звонки доносятся с площади. Это неведомые ночные птицы предупреждают об опасности.

У самого уха Шурика действительно подала тонкий голосок какая-то ночная пичуга, и храбрый охотник испуганно прижался к земле. Справа и слева откликнулись такие же птичьи голоса. Шурик огляделся. Виктор смотрел на призрачные стрелки своих часов.

– Пора, – одними губами сказал он и встал на колени. Шурик подтянул онемевшие ноги, но вдруг Виктор схватил его за плечо. Оба замерли. Совсем рядом, за кустами, где высилась темная масса какого-то склепа, послышался шорох шагов, невнятное бормотание, шум раздвигаемых ветвей.

– Лежи! – беззвучно приказал Виктор и исчез. Теперь уже Шурику не казалось, что он находится в джунглях. И чувство отваги, которое он испытывал, лежа у звериной тропы, испарилось. Беспомощно раскинув руки, стояли кресты и смотрели на Шурика. Один из них качнул головой, помахал левой рукой и прошепелявил что-то непонятное… Или это дерево?.. Мелкой дрожью, с глухим ворчанием затряслась под Шуриком земля. „Проехал грузовик“, – догадался он. Но сердце не слушалось. Оно стучало все чаще, все сильнее. Страх перехватил горло и давил на затылок, опомнились тетя Фиса и тамбовский помещик… Шурик уткнулся лицом в траву, но стало еще страшнее. Он поднял голову и увидел Виктора.

– Вставай! Хватит спать…

Пиджак надень. Виктор говорил вполголоса, но Шурику казалось, что над ним гремит репродуктор. Он вскочил и хотел объяснить, что вовсе не спал, но зубы противно застучали друг об дружку. Ему было и стыдно, и радостно. Хотелось сейчас же показать свою смелость.

Вслед за Виктором Шурик вышел за ворота кладбища. Старый дом оказался совсем рядом. В темноте светились окна и дверь вестибюля. Крадучись, подобрались они к кустам сирени, огибавшим площадку. Втолкнув Шурика в гущу листвы, Виктор тихо проговорил:

– Здесь твой пост. Я буду рядом. Когда зажгутся фонари, включай свой. С места не сходи.

И он отполз в сторону.

Сидеть в кустах было неловко. Какие-то сучки подпирали бока, лезли в уши. Но зато чувство страха не возвращалось. Осталось любопытство и готовность совершить какой-нибудь подвиг.

Прошло немного времени, минут пять или десять, и Шурик увидел привидения. Они появились неожиданно, неведомо откуда, три длинные белые тени, без голов, без ног. Они двигались к дому, раскачиваясь и болтаясь, как пустые мешки.

Шурик смотрел на них, вытянув шею, раскрыв рот и не отрывая глаз. Призраки подошли к дому. Раздались протяжные, заунывные звуки, от которых тоскливо сжималось сердце. Свет в вестибюле погас, и оттуда кто-то откликнулся таким же тягучим приглушенным воем.

Яркие лучи фонарей ударили с трех сторон. Освещенные ими привидения растерянно заметались. Одно из них метнулось к углу здания и завыло во всю мочь: „Уди-и! Уди-и!“ Но стоявший здесь Миша Веселов ответил таким грозным: „Гав! Гав!“, что привидение переломилось и осело на землю кучкой грязного белья.

Шурик не забыл про свой фонарик. Он вовремя вытащил его из кармана. Но дрожавшие пальцы никак не могли совладать с маленькой кнопочкой выключателя. Готовый заплакать от злости и бессилия, Шурик царапал ногтями проклятую кнопку, но она не поддавалась. Вот почему оказался неосвещенным порученный ему участок фронта. Сюда-то и бросилось самое длинное из привидений с двумя горящими глазами на макушке.

Шурик услышал голос Виктора:

– Держи! Уйдет!

Привидение было в двух шагах. Шурик рванулся к нему с таким же чувством, с каким нырял в холодную воду. Под руками у него оказались чьи-то тонкие ноги. Привидение споткнулось, и оба они упали, запутавшись в белых тряпках. Привидение барахталось и пыхтело, но Шурик держал его крепко. Разнял их подоспевший Виктор.

Удивительно, до чего же маленькими и жалкими оказались эти мальчишки, стоявшие перед сотрудниками уголовного розыска. Им было лет по двенадцать-тринадцать. Они дрожали и тихо скулили. Все принадлежности „призраков“ – швабры на длинных палках, рваные простыни и рубахи, какие-то куски жести – валялись тут же.

Виктор подошел к подъезду и сильно постучал. В вестибюле вспыхнул свет, и испуганный детский голос спросил:

– Кто там?

– Свои, Сережа.

Звякнул засов, и все вошли в вестибюль. Впереди шли подталкиваемые в спину „привидения“.

Тетя Фиса, еще не опомнившаяся от перенесенного страха, с изумлением смотрела на неожиданных гостей.

– Вот вам, Анфиса Тихоновна, все ваши упокойники, – весело представил Виктор мальчиков. Он поднял над головой швабру, окутался простыней и загробным голосом спросил: – Похож?

Все улыбнулись, даже мальчики, утиравшие кулаками глаза и носы. Виктор отбросил швабру и подошел к Сережке.

– А это, тетя Фиса, – указывая на него, сказал Виктор, – главный призрак и есть, помещик, одним словом… А ну, выверни-ка карманы.

Побагровевший Сережка неохотно вывернул один карман за другим. Оттуда вывалились коротенькие деревяшки, перехваченные резинками. Виктор поднял одну из них, сунул в рот, как папиросу, и надул щеки. Знакомый вопль „Уди! Уди!“ заполнил вестибюль. Тетя Фиса перекрестилась.

– Хитро придумали, – говорил Виктор, показывая деревянную дудочку Анфисе Тихоновне. – Видите, обыкновенная свистулька, но они ее усовершенствовали, звук стал поглуше и пострашнее… И это неплохо придумано, – продолжал он, показывая швабру, на верхушке которой были пристроены две елочные лампочки, – батарейку привязали к палке, вот вам и глаза.

Тетя Фиса охала и взмахивала руками.

– Ну, расскажи своей бабушке, – обратился Виктор к Сережке, – для чего это ты тут свет гасил, сам за собой гонялся…

Отвернувшись от всех, Сережка молчал.

– Кто тебя научил привидением прикинуться? – деловито осведомился Алексей Крымов.

– Это в „Хижине дяди Тома“, – пробормотал Сережка.

– В какой хижине? – переспросил Крымов.

– А, знаю! – вспомнил Шурик. – Там квартеронка Касси пугала рабовладельца Легри.

Кивком головы Сережка согласился с Шуриком.

– Хижина хижиной, а ты сам соображал, что делаешь? – рассердился Виктор. – Ведь до смерти мог запугать старую женщину. Нашел забаву… Хулиганством это называется, понятно? А с хулиганства и на воровство потянуло, – книжки стал таскать.

– Так мы ж не насовсем, – чуть слышно откликнулся Сережка, – мы бы назад принесли…

– Ладно, разберемся. А сейчас пойдем к вашим родителям, пусть полюбуются.

После этой истории Шурик навсегда потерял страх перед кладбищами и привидениями, а к Сережке – внуку тети Фисы – крепко приклеилась кличка – Помещик.

Глава V
Золотой ключик

1

Начальник, вызвавший к себе Виктора Зубова, был гневен и резок:

– Опять твои огольцы пакость учинили!

Виктор молча ждал продолжения.

– Является ко мне секретарь Толстого, Алексея Николаевича. Слыхал о таком?

– А как же, товарищ полковник! – не сдержал обиды Виктор.

– Вот тебе и как же. Знаменитый писатель, весь мир его читает, а тут такое безобразие!.. Приехал сегодня Алексей Николаевич Толстой на своей машине к друзьям. Посидели, поговорили. Выходит на улицу и видит, что с радиатора машины пробка исчезла… Хороша картина?

– Нехорошо, товарищ полковник. Но… пробки чаще шоферы отвинчивают. Либо свою потеряют, либо так, про запас.

– А ты погоди. Про запас такую пробку не возьмут, она не фабричная. На ней статуэтка стоит – девушка с крыльями, и чистого серебра в этой девушке килограмма два. Понятно? Редкая пробка, ювелирной работы. Другому шоферу она ни к чему, с ней далеко не уедешь. Не иначе как сорванцы с этой улицы. Больше некому.

– Похоже, что так, – согласился Виктор. – Не иначе как они.

– Безобразие! – опять возмутился полковник. – Среди бела дня! И у кого!.. Короче говоря, чтобы пробка была!

– Есть товарищ начальник!

Захватив заявление о похищении пробки, Виктор ушел. Шагая по длинному коридору, он вспоминал "Петра I", "Хождение по мукам", "Аэлиту" – книги, доставившие ему много радости, и гордился тем, что его помощь понадобилась такому выдающемуся писателю.

"Хоть и невелика потеря – пробка, – рассуждал он, – а все же ему должно быть обидно. Конечно, обидно! Обязательно нужно эту пробку найти и вернуть… Полковник прав, отвинтили крылатую девушку какие-то уличные озорники… Но кто именно?"

Виктор сидел за своим столом и прикидывал, с чего начать. Ясно было одно – действовать нужно очень осторожно. Если идти обычным путем, вызвать к себе подозрительных мальчишек, пригласить их родителей, – можно все испортить. Виновник или запрется, и слова из него не вытянешь, или – еще хуже – забросит куда-нибудь эту пробку так, что ее и с собаками не сыщешь.

Поглядев еще раз на адрес места происшествия, указанный в заявлении, Виктор усмехнулся и поднял телефонную трубку.

– Нет, Шурика дома нет, он на даче, – ответил женский голос.

– Ах, да! – вспомнил Виктор. – В Сестрорецке?

– В Сестрорецке.

– Спасибо.

Виктор нашел в столе маленькую записку Шурика, сообщавшего о своем отъезде из города и приглашавшего в гости.

– Нужно ехать! – сказал он сам себе и, как всегда, сразу же сделал то, что говорил.

Через час он уже ходил, высоко поднимая ноги, по серебристому песку Сестрорецкого пляжа и приглядывался к коричневым ребятам, прыгавшим и кувыркавшимся под горячим солнцем. Подняв руку козырьком, он долго смотрел на сверкавшую рябь залива. Оттуда накатывался на берег такой звонкий, заразительно веселый вал смеха и визга, что хотелось не медля присоединиться к неутомимым купальщикам.

Виктор разделся и, делая огромные прыжки, побежал по бархатисто-гладкому и прохладному дну мелководья.

Шурика он заметил издали, подплыл к нему под водой, схватил за ногу и потянул вниз. Только погрузившись в воду, разглядел Шурик зеленоватый силуэт уцепившегося за него парня и отчаянно дрыгнул ногой. Он уже хотел обругать обидчика, когда рядом с собой увидел смеющееся лицо Виктора. От неожиданной радости Шурик скова хлебнул воды и, отплевываясь, невнятно пробулькал:

– Д-дядь Вить!

– Испугался, герой!

– Дядя Витя! – все еще не веря своим глазам, закричал отдышавшийся Шурик. – Вы ко мне? В гости? На весь день?

– К тебе, но не в гости… Дело есть. Помощь твоя нужна, – говорил Виктор, плывя рядом с Шуриком.

– Наконец-то!

Сколько времени мечтал Шурик о настоящем сыщицком деле, которое когда-нибудь поручит ему

Виктор. Иногда казалось, что это время никогда не наступит, что Виктор, как и все взрослые, только водит его за нос, заставляя хорошо учиться и набираться сил для того далекого и туманного будущего, когда он станет взрослым.

– Поплыли скорее, дядя Витя! – заторопился Шурик, зарываясь головой в воду.

Виктор смотрел на мелькавшие перед ним крепкие, мускулистые руки Шурика и вспоминал того щуплого мальчугана с пылкой фантазией и решительным характером, которого он четыре года назад вызволил из неудачного путешествия на Северный полюс. Как он вытянулся и возмужал! На пользу пошли занятия у динамовцев.

Встретил Виктор как-то Шурикину мать, Елену Николаевну. Нахвалиться не могла на сына. И разумный, и внимательный, и по дому помощник. Совсем другой парень стал. Любит иногда прихвастнуть по-прежнему и помечтать по-ребячьи, но главное понял: скучные, будничные дела не обойдешь, осилить нужно.

На берегу, в тени густо разросшихся кустов, было прохладно, но Шурику не лежалось.

– Ну, давайте, дядя Витя, рассказывайте.

– Дядя, – усмехнулся Виктор. – Скоро меня ростом догонишь, а все дядей зовешь.

– Ну ладно, товарищ Зубов, больше не буду.

– Нет уж, лучше дядей зови, а то как-то непривычно… Ну, слушай. Ты писателя Толстого Алексея Николаевича читал?

Шурик подумал и улыбнулся:

– Это который "гиперболоид"?

– Точно.

– И "Аэлиту" читал, дядя Витя. Мировой писатель!

– Так вот какая неприятность с ним произошла…

Виктор рассказал о похищении ювелирной пробки. Шурик слушал, нахмурив мокрые брови, и на лице его появилась сердитая озабоченность.

– На нашей улице? – переспросил он.

– Рядом в переулке. Пробку эту нам с тобой нужно найти и вернуть Алексею Николаевичу.

Шурик поймал губами зеленый листочек, щекотавший ему нос, пожевал его и уверенно сказал:

– Найдем. Поехали, дядя Витя, сейчас найдем.

– Не торопись, подумать нужно, как искать, где.

– А я знаю где. У Петьки Пузыря, помните, который у меня лису крал, – раз. У Генки – два. У Борьки рыжего – три. Это непременно кто-нибудь из них. Вот увидите, дядя Витя.

– Предположим. Как же ты будешь искать?

– Как… Приду и возьму за шиворот: "Гони пробку или в милицию отправлю!" Сразу отдадут.

– Нет, – поморщился Виктор. – Зря я с тобой связался. Ничего у нас не выйдет.

– Почему? – озадаченно спросил Шурик.

– Как же это так, – придешь и схватишь за шиворот. А если тебя схватят и потребуют пробку?

– Так ведь я не брал…

– А Петька и Генка брали? Ты что, видел? Дадут они тебе по зубам и правы будут.

– Не дадут. Они меня боятся.

– Значит, на слабых хочешь силу свою показать? Кулаком запугать? Нет, друг, мне таких помощников не нужно.

– Дядя Витя, так я ведь не знал, думал, так лучше.

– Плохо думал. Даже если бы и они взяли пробку, все равно ничего бы от них не добился. Напугал бы их только милицией и все. А они бы пробку в Фонтанку бросили, и никаких бы следов не осталось.

– Как же искать? Вы только скажите, я все сделаю.

– Давай думать. Как, по-твоему, если бы тот неизвестный паренек знал, что пробка принадлежит писателю Толстому, стал бы он ее отвинчивать или постыдился бы?

– Не стал бы.

– И я так думаю. Вряд ли найдется такой мальчик, который не читал бы "Гиперболоид", или "Детство Никиты", или про Буратино. Верно?

– Точно!

– А раз читали, значит, и писателя этого любят, уважают и не станут ему гадости делать.

– Точно!

– Вот давай мы с тобой этим обстоятельством и воспользуемся. Ты расскажи ребятам, что на вашей улице обидели того самого писателя, который написал "Золотой ключик". Я уверен, что все они рассердятся и захотят найти пробку. Так у тебя появится много помощников. И тот, кто похитил пробку, тоже узнает. И может быть, он пробку отдаст не от страха перед милицией, а от стыда. Так вернее будет.

План Виктора захватил Шурика. Он даже вскочил с травы и хлопнул себя по голым ляжкам.

– А вы со мной тоже к ребятам пойдете?

– Видишь ли, меня многие ребята на вашей улице в лицо знают. Сразу пойдет слух, что пробку милиция ищет. Тот, кто ее спер, подумает, что я его в тюрьму собираюсь посадить, испугается, и пробка может пропасть. Поэтому я к тебе и обратился. Всю операцию проведи сам, но меня держи в курсе дела, каждый час по телефону звони. Согласен?

– Еще как! – Шурик готов был расцеловать Виктора. Он бросился к своей одежде. Прыгая на одной ноге и другой нацеливаясь в штанину, он уверял: – Не пожалеете, дядя Витя. Вот увидите! Все сделаю'

– Ты уехать можешь сейчас?

– Еще как! Только тете Лизе скажу. Мы тут рядом.

2

С тех пор как Шурик стал заниматься спортом и с помощью Виктора овладел некоторыми приемами бокса и вольной борьбы, его авторитет среди мальчишек стал недосягаемым. Он получил почетное прозвище Шурка-Боксер и гордился им. Поэтому на его клич отозвались все, кто в этот час был дома.

Собрались мальчики на пустыре, недавно превращенном в футбольную площадку. Хотя Шурик созвал только самых умных и сильных ребят, учившихся уже в шестых и седьмых классах, к ним, однако, привязалась и мелкота, какие-то недомерки-второклассники, шумевшие и толкавшиеся больше всех. Славик хотел было уж погнать их в шею, но Шурик остановил его:

– Пускай, может, и они пригодятся.

Расселись у стенки на чем попало, и Шурик шепотом сказал:

– Сегодня на нашей улице случилось страшное преступление.

Ужас и любопытство заставили ребят ближе придвинуться к Шурику. Все глаза и рты были раскрыты.

– Таксе преступление, – продолжал Шурик, – какого еще и не было никогда. Про гиперболоид инженера Гарина читали?

Неожиданный вопрос застал всех врасплох. Славик откликнулся первым:

– Читали.

– А "Золотой ключик", про Буратино и Карабаса-Барабаса читали?

Тут уж несколько голосов слились в один. Особенно радостно и звонко кричали малыши:

– Читали! Читали!

– А Петра Первого в кино видели?

– Видели.

– Так вот, все эти книжки и кинофильмы сочинил писатель Толстой. А сегодня утром он был на нашей улице.

– Кто был?

– Толстой, писатель.

– Врешь! – уверенно сказал Андрюшка-геолог, собиравший коллекцию булыжников и кирпичей. – Толстой давно умер, и Пушкин… Все классики умерли. Мне Венька сказал.

Венька, старший брат Андрюшки, учился в университете и знал про все на свете. Спорить с ним было бесполезно. Но Шурик только презрительно усмехнулся:

– Ну и дурахман ты, Андрюха! Слышал звон, а откуда он, не знаешь. То был другой Толстой, который "Войну и мир" написал. Так он умер. А этот живой, на машине ездит.

Шурика поддержали Славка и другие ребята. Андрюшка замолчал. Литературный спор окончился.

– Так вот, – продолжал Шурик. – Приехал сегодня писатель Толстой на нашу улицу на своей машине. Остановился он за углом, в переулке, и пошел гулять. Я так думаю, что он хочет про нас написать и ходил – смотрел, какие мы. А на его машине, на радиаторе красивая такая пробка – девочка с крыльями.

– Я видел! – закричал вдруг маленький Юрка, тихий, чистенький мальчик, прославившийся тем, что он обрезал ножницами свои длинные ресницы, из-за которых его дразнили девчонкой. После этого ресницы отросли еще больше. Юрка очень страдал и при разговоре прятал лицо. Сейчас, когда все уставились на него, он покраснел и стал оправдываться:

– Честное пионерское, видел… Красивая такая, с крыльями.

– И Толстого видел? – с уважением спросил Шурик.

– Не знаю… Видел – дяденька выходил большой такой, и лицо такое… важное. – Юрка изобразил на своем лице строгость, глубокомыслие и надменность. – В нашу парадную зашел.

– Он! – подтвердил Шурик. – Точно! Это он к знакомым заходил. А потом, когда вышел, сел в машину, видит – пробки нет, украли пробку. На нашей улице…

Все затихли.

– А при чем тут мы? – спросил Андрюшка. – Разве мы ее взяли?

– Не все мы, а кто-то один спер. А думать он будет про нас всех.

– Кто?

– Толстой. Подумает, что мы жулики, крадем у людей вещи, и еще такое про нас напишет, вроде как про хулигана Ваську Табуреткина. Давайте, ребята, найдем эту пробку, отнесем ему и скажем, что мы никогда ничего не воруем, а с пробкой вышло недоразумение, ну, вроде случайно…

– Во будет здорово! – обрадовались малыши.

– Давай! – согласился Толя, самый рослый семиклассник, не любивший много разговаривать. – Обойдем все дворы, поговорим и найдем.

– Мы вот как сделаем, – предложил Шурик. – Я уже придумал. Мы создадим штаб по розыску пробки. Он будет называться "Штапорп". Для руководства. Ладно? Членами штаба пусть будут Толя, я и Славик. Потом назначим разведчиков. Вот Юра будет разведчиком, он пробку видел…

– И я! И я! – послышалось со всех сторон.

– Всех назначим, но чтобы была дисциплина.

Организация "Штапорпа" была прервана неожиданным заявлением Ромки из четырнадцатой квартиры. Он все время молчал, видимо колебался, и вдруг, собравшись с духом, сказал:

– Я знаю, кто пробку взял.

Все члены штаба и разведчики обступили Ромку.

– Кто? – спросил Шурик.

– Генка, который два раза скарлатиной болел.

– Откуда знаешь?

– А я видел: он этой пробкой орехи колол.

– С крыльями?

– Ага.

– А где он живет?

Генку, знаменитого тем, что он дважды болел скарлатиной, знали многие. Ответили сразу несколько человек:

– В доме восемь!

– Пошли! – скомандовал Шурик. – Только не все. Пойдут члены штаба и Ромка. Остальные пусть ждут здесь, мы пробку сюда принесем.

– Я тоже буду ждать, – сказал Ромка и отвел глаза.

– Боишься? – спросил Шурик. Ромка засопел.

– Пусть остается, – вступился Толя. – Обойдемся без него.

"Штапорп" в полном составе двинулся к дому восемь.

3

Генка не запирался. Он вызывающе смотрел на членов штаба и, засунув руки в карманы, бренчал чем-то в знак полной независимости. В поступке своем он не видел ничего постыдного.

– Ну, у меня, а что? – развязно спросил он.

– Отвинтил? – сдерживая ярость, спросил Шурик.

– Ну, отвинтил, а что?

– Вот дам по зубам, – не выдержал Славик, – будешь знать что.

Шурик рукой отстранил Славика и продолжал допрос:

– Значит, ты – вор!

Генкино лицо отразило не столько обиду, сколько удивление:

– Какой же я вор? Что я – в карман залез?

– А какая разница? Пробку ты чужую уворовал.

Генка чувствовал себя припертым к стене и лениво соврал: